Мама Долли

1.Мама Долли - так её звали все во дворе. Приставка Мама возникла не на пустом месте, на то было много причин. Во-первых, детей у Мамы Долли хватило бы на получение ордена Мать-Героиня, но ордена она не имела, да и дети, повзрослев, разлетелись: попробуй, собери. Во-вторых, Мама Долли была совсем немолода, но головку держала высоко и, как в песне поется, " а губки бантиком, а глазки два огня, провожать меня до дому позвала". Вот насчет провожатых - это, пожалуй, было самое слабое место в её характере. Обилие кавалеров, этакий женский шарм, шумность её веселых компаний добавили бы любой приставку если уж не б..., то сука с проституткой обязательно. Долли же имела только Мама.

2. Мама Долли пришла домой с гулянки под утро. Кавалеров она к себе в коммунальную квартиру никогда не приводила, поэтому никого не разбудила, все спали. Зашла на кухню, перекусила, чем Бог послал и, не умываясь, усталая, но счастливая рухнула на кровать. В голове крутился главный вопрос - кто? Кто будет её очередным суженым-ряженым? Годы брали свое, и, возможно, это будет её последняя настоящая любовь. Ошибиться она не имела права и времени. Из всех ухажеров она выбрала двух непохожих друг на друга кавалеров. Оба были хороши по-своему. Один черноголовый- Ибрагим Худайбердыев, холеный, сытый, весь как с иголочки, за версту видно с какого стола кормится. Кормушка не меньше, чем в исполкоме, или того выше. Но стар, постарше ее, небось, будет. Второго она знала давно, местный проныра и хулиган Васек. Молодой, сильный, нахрапистый, недаром рыжий, про такого говорят - курочка в гнезде, яичко сами знаете где, а он уже со сковородкой бежит. Выбор надо сделать завтра, так решили они сами, о чем и поведали ей, когда провожали. Завтра, так завтра. Мама Долли пожелала себе интересной ночи и уснула.

3. Мама Долли проснулась и широко раскрыла свои огромные глаза. Яркое весеннее солнце уже поднялось над крышами домов, и смело заглядывало в окно. Настроение у Мамы Долли было радостное, она поддалась порыву и в чем мать родила подбежала к окну. На весеннем дворе на двух приставленных друг к другу скамейках сидели дворовые старушки. Со стороны они были похожи на скамейку запасных хоккеистов. Разница, конечно, бросалась в глаза: и обилие цветов формы (правда, командную марку держали - коричневые цвета преобладали), и клюшки были не у всех, (а уж если у кого они и были, то держали они их задом наперед, черенком вниз) но общее оставалось. И там и тут они были вне игры и с интересом наблюдали за игровым полем. Игровым полем у старух был двор. Взоры их, хоть мутноватые и подслеповатые, блуждали по нему, как нападающие Монреаль Канадиенс, отмечая любую мелочь. Один из цепких взоров прошелся по окну, за которым стояла Мама Долли. Послышался шепелявый "банзай", и вот уже десятка старушенций лихо бросилась в атаку. Бесстыжая, - зашипела одна, - пас. Хоть детей бы постеснялась, вторила другая, - пас. Всю ночь спать не давали, - голевая передача. Распутница, - поставила точку здоровущая старуха, сидящая в середине, как и положено центрфорварду. Гол!!! Старушечьи лица сразу просветлели, морщинки распрямились - 1: 0 в их пользу. Мама Долли смотрела на старух. Неужели пройдет совсем немного времени, и она займет освободившееся место на скамейке, она прогнала грустные мысли. Мама Долли потянулась и, мурлыкая песенку "еще не вечер, еще светла дорога и ясны глаза..", пошла умываться.

4. Мама Долли вскочила на подоконник. Уже темнело, но внизу еще отчетливо можно было рассмотреть, двух огромных котов. Один был абсолютно черный , другой огненно-рыжий. Был март 2000 года и это был пятнадцатый март в жизни кошки - кошки Мамы Долли. PS. А через два месяца у моей кошки появились четыре котенка: два черных, как смоль, а два рыжих, как Чубайс.

2.06.00