3. Вальс 3 Дачный сезон

  «... и в моей груди стало так тепло,
 как будто в ней поставили самовар».
А.П. Чехов «Пропащее дело».
---------------------
  - Вставай, вставай. У нас мало времени, может успеешь несколько грядок перекопать.
  Сон медленно ослабил свои объятия, а когда потер глаза, капризно отпорхнул шелестом разо-рванных картин дарованного впечатления. (Ревнует  к толстым ляжкам затасканной реально-сти). Мягкая дверь кровати(одеяло) распахнулась,  и он вывалился из объятий пышных сонм на-пыщенных иллюзий в тесные ногава потрепанных тапочек.
  - Ааа! - зевнул.
  Забираясь в одежды от назойливой настойчивости утренней прохлады, он еле согрел свою плоть, обескровленную послесмертным блаженством подъодеяльного забытья. То уменьшаясь, то увеличиваясь до прямого, угол с вершиной между ног неровными шагами (по 3-4 половые доски) откладывал расстояние до выхода, хотя он не считал.
  - Вот этот участок ... до кустов.
  Выдрав лопату из натюрморта кирпичной стены, он. Лень еще не разогретого рассудка неус-тойчивой походкой оповещала о начале непродолжительного свидания с безусловным безумст-вом утреннего недомогания. Перекапывая землю, он встрепенулся от знакомого запаха.
  - Навозом что ли несет?
  - Какой еще навоз?
  Обожравшись мыслей о грядущей поездке, маленький мальчик лег спать и сразу же пустил слюну из уголочка растянутого в улыбке рта. Когда его разбудили в 4 утра, он, выйдя на улицу, навязал парам этой вони причинность всей гаммы всполошенного радостью детского воспри-ятия, не оскверненного тем, с чем борется седина художника. А сейчас ассоциативная цепь раз-будила давно забытое впечатление.
  - Нет, точно навоз!