И в раю есть смерть
Завтра мы улетали. Оставалось получить подтверждение.
Светлая тихая ночь.
Еле слышный стук в дверь.
- Рики? Ты?
Молчание.
Я подошла к двери.
В воздухе зазвенел незнакомый мелодичный звук.
Что-то удержало меня на месте.
- Кто там? - спросила я.
Меня спасло предчувствие и хорошая реакция. Дверь словно перышко слетела с петель, и огненный шар пролетел в дюйме над головой. Комната мгновенно заполнилась странным резким запахом, а в образовавшееся отверстие повалил мерцающий туман, пожирая все на своем пути. Я ринулась на балкон, с размаху перелетела на другой, и что есть сил забарабанила по стеклу, пытаясь попасть в комнату Рики. Никто не открывал.
- Рик-и-и!! - в отчаянии кричала я, пытаясь достучаться. Непонятное чувство неизбежной утраты душило меня, темной болью сжимая сердце.
Неожиданно для себя я размахнулась и ударила кулаком по стеклу. Оно разлетелось на мелкие осколки, нисколько не поранив руку, и я проникла в помещение.
Тот же самый запах висел в воздухе. В углу на кровати лежала Рики. Я подбежала.
Она еще дышала. Маленькое тельце сводили судороги. Я присела рядом с ней и поцеловала милые черточки у ее губ.
- Картины... - это все что я смогла разобрать в ее шепоте.
- Ну, что ты… что ты… - я обняла, прижала к себе, и, укачивая, стала поправлять ее светлые волосы, прилипшие к лицу. - Это не важно. Все – не важно. Ты, главное – не уходи… Не уходи…
Из моих глаз потекли капельки. Я попробовала их на язык. Соленые.
Немыслимо. Кто-то или что-то, проделывал невероятные, невозможные вещи. Зачем? Почему?
Через минуту Рики затихла навсегда.
Я машинально встала и вышла на балкон. Туман, свесив молочно-серый язык из моего окна, нерешительно покачивался, как бы принюхивался - где я?..
Когда я выбежала в коридор, было уже поздно - существа в раздвоенных остроконечных шляпах с колокольчиками спешили ко мне, поднимаясь по лестнице. Свободным оставался только один путь. И я помчалась наверх. Выбравшись на крышу, я, тяжело дыша, прислонилась к сетке из железных прутьев. Город тысячи гигантских небоскребов-цветов, подсвеченный ровным красноватым цветом, покачивался словно океан. Откуда-то выплыла большая рыбина и, не мигая, уставилась огромным глазом на мое трепещущее от холода тело. Затем безмолвно шлепнула хвостом и у меня перед глазами заплясали круги - белый, черный, золотой... белый, черный, золотой... В конце - они превратились в тоннель, в затягивающий серебристый водоворот.
Я нащупала плохо закрепленный прут, выдернула его и вонзила в самый центр огромного равнодушного зрачка. Потом сложила руки и прыгнула. Вниз. В бездну. Туда, где меня ждала тьма, смерть и новая жизнь...
Очнулась я в грязном, пропитанном запахом пота и нечистот, полуподвале, служившем прибежищем нищих в долгие морозные ночи. Мое тело было худым, костлявым, одетым в лохмотья и главное - я стала… мужчиной. Я почти все забыла. Тепло, божественный свет, нежный запах цветов, духовную призрачную легкость... Но крупицы того, что еще помнила моя душа, зернышки моих воспоминаний порой всплывали в моей памяти. Тогда я брала кисть и начинала рисовать... Многие в Босхе смеются над моими фантасмагорическими полотнами, иные же находят аллегории с неким философским подтекстом. Часто я вижу, как некоторые осеняют себя крестом при виде меня, полагая, что моя фантазия не что иное, как порождение дьявола, а что касается собратьев по кисти - те вообще принимают меня за шута.
Недавно я закончила триптих… Вглядись, любовь моя…. В нем я смешала бред сумасшедшего с нежностью влюбленного… Ты смотришь из прозрачной чашечки цветка, ты множишься в кругу своих отражений с ибисом на голове, ты танцуешь в воде, нежишься на травке и четырехпалые руки жадно обнимают тебя...
Я аккуратно положила на холст последний мазок краски и вывела внизу: 1504 год от Рождества Христова.
Пройдет еще пять столетий, прежде чем я встречу Тебя.
Свидетельство о публикации №201061400032