О пользе нахальства

Дело было сразу после кризиса.
Все бегали с потерянными лицами и просто физически ощущали как падает рубль. Мне рассказали об одном магазинчике, торгующем по докризисным ценам. Искать его пришлось долго, стоял он где-то на отшибе. Нервы были уже на пределе; с каждой минутой бесплодных блужданий по городу, товар в магазинчике (по моим ощущениям) с дикой быстротой исчезал в сумках покупателей. Так что когда я его все-таки нашла, то готова была скупить  все, что там осталось.
Народу в этом магазинчике было, как в советские времена при дефиците. У всех глаза горят, к прилавку не протолкнуться. Я сразу очередь заняла, а потом уже стала соображать, чего же мне купить надо. Так, думаю, — манки, гречки, риса, еще конфет вот этих, еще... Тут продавщица заорала на кого-то (тоже как в советские времена) и я сбилась. Да и вообще, ажиотаж вокруг такой, все галдят, сосредоточиться мешают. Я еще из-за продавщицы нервничать начала; всю жизнь людей боюсь, вдруг что перепутаю, она и на меня орать начнет. Я тогда вообще забуду зачем пришла.
Тут моя очередь подходить начала.
Впереди меня стояла женщина, очень рассудительная и спокойная с виду, не то что я. Я обратила внимание на то, что она берет, (а про себя соображала; — так, сахару я тоже возьму, и печенья, и это тоже, и это, и то...)
Я так усиленно пыталась все запомнить, что не заметила, как женщина рассчиталась и продавщица вперила в меня ненавидящий взгляд:
— Что вам?
В страхе вызвать гнев продавщицы, я засуетилась... и в тот же самый момент с ужасом осознала, что абсолютно все забыла. Голова была совершенно пустая. Слава Богу, на глаза мне попались крупы, и, пока продавщица взвешивала манку и гречку, я стала лихорадочно вспоминать все остальное.
На мое счастье, женщина, стоявшая впереди меня, еще не ушла. Она укладывала продукты. Искоса заглядывая к ней в сумку, я здорово освежила свою память. Так, —  рис мне тоже надо. И сахар. И конфеты.
Я никак не могла вспомнить, что женщина положила перед печеньем и это меня сильно мучило. Я помнила, что я тоже хотела это купить, но что это, никак не вспоминалось. Вдруг что-то очень важное и нужное?!.. А женщина сейчас уйдет!.. И я так и не узнаю, что я не купила!..
От ужаса мне стало плохо и, не соображая, что делаю, я довольно нахально спросила:
— Что у вас под овсяным печеньем?
Женщина вздрогнула, но сделала вид, что ничего не произошло. Разве что ее движения стали слегка торопливей.
Церемониться мне было некогда, тем более продавщица в любой момент могла закончить взвешивать, поэтому я настырно повторила свой вопрос:
— Что у вас под овсяным печеньем?
Женщина побледнела, но продолжала молчать.
Я поняла, что она сейчас уйдет и пропадет мой последний шанс узнать, что же там все-таки было. Я еле удерживала себя от того, чтобы схватить ее сумку и самой посмотреть. Видимо, мое желание чувствовалось слишком явно.
Когда я третий раз спросила (немного повысив голос; —  вдруг человек плохо слышит?), что же там все-таки лежит под овсяным печеньем, женщина, не глядя на меня, с достоинством, едва слышно ответила:
— Плавленные сырки.
Она ответила, отчетливо проговорив оба слова, видимо для того, чтобы понапрасну меня не злить. Ведь все сумасшедшие отличаются особой дотошностью.
Я же облегченно вздохнула. Ну конечно, плавленные сырки! О них-то я и забыла!...
С легкой душой и тяжелой сумкой выходила я из магазина. Конечно, у той женщины надолго останутся незабываемые впечатления и в магазин этот она теперь без опаски входить не будет. Но тут уж ничего не поделаешь.
Ну и пусть кризис, зато я купила все, что хотела!