Твари

(Письмо Эрика Любендорфа было изъято из пересылки почтовым управлением Лейпцига. Спустя три недели дело 1674/23 передали в отдел "Молох" при КГБ СССР)

"... Узнав о том, что вы, мистер Кларк, интересуетесь фактами аномальных явлений, я хочу рассказать вам об одном деле, в котором я принимал непосредственное участие.

Летом 1943 года, в самый разгар "Цитадели", наша воздушно-десантная рота была неожиданно переведена в район Пинска и передана в распоряжение коменданта города. Как нас информировали - для проведения спецоперации. Разумеется, вся наша рота не испытывала восторга от этого решения командования. Мало того, что нас лишили возможности проявить себя в важном и великом сражении, так еще и заставят носиться по лесам в поисках бородатых туземцев, любящих время от времени портить железные дороги Остланда.

На следующий день капитан собрал офицеров и все объяснил. Оказывается, несколько дней назад в пятидесяти километрах от Пинска потерпел аварию наш самолет. На его борту находился один из многочисленных приятелей Геринга, вероятно, его собутыльник или кредитор. Самолет смог сесть на каком-то поле, однако сразу был захвачен партизанами. Спастись удалось лишь пилоту, который и сообщил о несчастье Герингу. Конечно же. этот боров сразу забыл о восточном фронте и английских самолетах и стал искать способы выручить своего дружка. Он звонил коменданту Пинска и в Минск, но там лишь разводили руками - людей не хватало для защиты коммуникаций, не то чтобы выручать какого-то чиновника. Гиммлер рассмеялся ему в лицо. Манштейн послал к черту, а просить о чем-то фюрера после налетов "крепостей" на Берлин он не решился. Но тут он вспомнил, что в его распоряжении есть несколько "свободных" парашютно-десантных рот, и снял наше подразделение с фронта в самый разгар сражения.

Капитан разделил нашу роту повзводно и дал районы поисков. Мой взвод должен был вести их к югу от места аварии. К моему негодованию, я узнал, что комендант прикрепил к нам зондеркоманду, чтобы те, прячась за нашими спинами, смогли добраться до деревень партизан. Произошел скандал, и хотя я ничего не добился, предупредил командира этих идиотов, чтобы они не приближались к нам ближе чем на километр.

На рассвете, выслав вперед дозорных, я повел свой взвод через лес. К счастью, тактика боевых операций в лесу и болотах включалась в курс нашей подготовки, и мы чувствовали себя уверенно. Если не считать птиц, ничто не выдавало нашего продвижения, а к болотам я приказал не приближаться, чтобы не пугать лягушек. Зато идущие следом каратели шумели и ругались так, что я послал к ним ефрейтора Франка с приказом отстать от нас еще на пару километров.

Мы совершенно не представляли, как мы сможем отыскать плененных. Обычно, в таких случаях поступали так: выпытывали местных жителей и искали базы партизан. Но жители этих краев, в отличии от прибалтийцев или украинцев, не были склонны к какому-то ни было сотрудничеству. Это были хмурые и отчаянные люди,  ненавидящие нас всей душой. Ничего не сказав нам, они сразу же сообщили бы о нас партизанам, и операция закончилась бы весьма неудачно. Пытать их мы не хотели, да и не позволили бы это идущим за нами "специалистам", как раз желавшим кого-нибудь помучить с похмелья. Слишком сомнительное удовольствие - выкалывать глаза какой-нибудь старушке или резать звезды на пузе подростка. Нас этому не учили, да и подобных способностей мы в себе не чувствовали. К счастью, или, как выяснилось потом, к несчастью, у меня были данные аэрофотосъемки, по которым в тридцати километрах от нас находилась база партизан. Туда-то мы и шли, обходя стороной деревни. Если там не окажется тех, кого мы ищем, я решил повернуть взвод обратно. Пусть Толстопуз сам ищет своих дружков.

К намеченной цели мы добрались к исходу второго дня. Атаку я назначил на утро - во-первых, путь к лагерю шел через болото, а во-вторых, на подступах должны были стоять огневые точки партизан. План был прост: каратели открыто атакуют лагерь и завяжут перестрелку, а мы прокрадемся к партизанам километром правее.

Утром обстановка благоволила нам - туман окутал болото. Ровно в 4.30 зондеркоманда с криками пошла вперед и открыла пальбу. Эта банда, состоявшая из русских уголовников и дезертиров, возглавляемая плоскостопыми и придурошными немцами, нашедших тут спасение от фронта, понятия не имела о тактике боя. Часть из них была тут же скошена пулями партизан, кто-то угодил в трясину, остальные отошли в лес и затеяли перестрелку. Я плюнул, глядя на этих ублюдков, и помчался к своему взводу.

Стрельба слева усиливалась, а значит, партизаны сосредоточили силы там. Мы поползли вперед. В этом месте болото было неширокое, метров сто. Напитанная водой губка мха заколыхалась под нами. Ближе к середине из него стала сильно сочиться ржавая вода, поверхность прогибалась все сильнее. Я уже опасался, что мох начнет рваться, но через несколько метров он стала  прочнее. Вскоре я достиг края болота и затаился, ожидая своих солдат.

Холека и Гомулку я сразу послал вперед. к растущим у берега осинам. В этот момент я услышал утробный звук. будто лопнул огромный болотный пузырь, но не придал этому значение. Через несколько минут Гомулка подал условный сигнал - все чисто, мы вошли в подлесок и залегли. Странно, я ожидал, что в этом месте партизаны выставят пост. хотя бы какого-нибудь мальчишку. Такая беспечность меня удивила, и только потом я понял ее причину. Я стал давать дальнейшие указания и тут заметил отсутствие ефрейтора Шнитке.

- Эй, а где Шнитке, - тихо спросил я.

- Он был в арьергарде, господин лейтенант. - ответил Франк и протянул мне нитку брусники, - не хотите угоститься, господин лейтенант?

- К черту! - буркнул я и спросил. - Кто видел его последним?

Но никто ничего пояснить не смог. Я вспомнил булькающий всплеск, но утонуть Шнитке не мог - каждый из нас умел держаться на поверхности любой трясины до подхода помощи. Его исчезновение меня насторожило, но тем не менее оно не могло отменить операцию. Мы распались на атакующие тройки и двинулись к лагерю партизан.

В нем было не больше дюжины человек, с которыми мы справились без труда. Но стрельба привлекла внимание партизан, усердно занятых карателями, и нужно было быстро уносить ноги. Судя по количеству землянок, в отряде насчитывалось не менее двухсот  человек.   Мы обыскали их и в одной нашли человека, связанного и с кляпом во рту.

- Черт бы вас побрал! - воскликнул он, когда ему вытащили кляп. - Я сижу здесь уже неделю!

Этот толстый и лысый человек, представившийся как Карл Грюнеман, владелец галантерейной фабрики и замка в Померании, и был тем, кого мы искали. Я злобно выругался - сколько усилий и жертв ради спасения галантерейщика! Затем спросил его. почему партизаны посчитали нужным сохранить ему жизнь?

- Я обманул их, - ответил он с довольным видом, - сказал, что я владею важной информацией. Они хотели отправить меня в Москву.

- Следуйте за нами и молчите, выполняйте все мои указания, - хмуро сказал я ему, - иначе, клянусь бородой Вотана. я отправлю вас греться в ад!

Он в изумлении поднял брови, пытался что-то сказать о Геринге и штрафной роте, но Франк, ухмыляясь, подтолкнул его и похлопал по своему автомату.

- Уходим, быстро! - скомандовал я. Мы побежали обратно тем же путем, что и пришли. Но едва мы вышли к болоту, как с противоположного берега ударил пулемет, захлопали винтовки.. Пришлось залечь, и я достал аэрофотокарту. Лагерь партизан находился на возвышенности, с трех сторон окруженной болотом. Лишь на юге был узкий сухой перешеек, наверняка, тщательно укрепленный. На севере через болото пролегала бревенчатая гать. которую пытались взять каратели. Мы вошли в лагерь с западной стороны, где болото узкое. Очевидно, в начале боя у гати часть партизан вышла из лагеря через южную сторону, обошла болото с западной стороны и намеревались ударить во фланг карателям. Но тут они заметили нас, выходящих к болоту, и открыли огонь. У нас оставался один выход - выйти с полуострова через восточную сторону. Помогать карателям, жертвуя своими людьми, я не собирался. Если их капитан не дурак, то отойдет в лес.

Растянувшись цепочкой, мы перебежали покрытый лесом полуостров. Нас, конечно же, заметили и догадались, куда мы направляемся. Темные фигуры партизан замелькали среди деревьев, изредка стреляя из карабинов. Но я мог бы поклясться, что они не пытаются нас остановить или уничтожить. а гонят к болоту. Почему? Болото непроходимо? Берег заминирован? Я приказал взводу залечь и отстреливаться, а двух человек послал к болоту на разведку. Тем временем против нас сосредоточилось до полусотни партизан, хотя огонь они вели неактивно, скорее просто пугали.

Через двадцать минут вернулись разведчики. Мин-растяжек они не обнаружили, болото, судя по поверхности, было проходимо. Все еще ожидая подвоха, я отвел взвод к берегу. Нам предстояло перейти около полукилометра зыбкой поверхности. В трехстах метрах от берега, среди топи, возвышался маленький островок, поросший чахлой осиной. Мы одели короткие широкие лыжи, которые дал нам комендант Пинска. Вообще-то их сделали еще год назад для зондеркоманд, чтобы те преследовали, партизан по болоту аки посуху. Но так как они боялись и нос сунуть на их территории, ограничиваясь расправами с крестьянами, лыжи пылились на складе. Пучеглазый комендант, выдав их, сказал, что больше ничем не может нам помочь.

Конечно же. я опасался, что партизаны просто ждут, когда мы станем переходить болото, чтобы перестрелять нас как в тире. Нужно было оставить прикрытие, и я спросил добровольцев. Вызвалось полвзвода, и я отобрал шестерых, во главе с Франком.

- Как только мы дойдем до островка, сможем прикрыть и ваш отход, - сказал я им.

- Будем надеяться, - невозмутимо ответил Франк и взвалил на плечо пулемет. - До встречи, господин лейтенант!

Франк всегда был несерьезным и часто получал по шее. Сейчас он на пенсии и пишет детские сказки. Мы с ним часто переписываемся. Вечный выдумщик, он в 56-м сделал самодельный мотодельтаплан и в первый же полет врезался в колокольню собора. Чудом вцепившись в кровлю, он висел полчаса, пока его не сняли пожарные.

Наверное, я уже утомил вас, мистер Кларк, но теперь я подхожу к самому главному. Итак, чувствуя на спине прицельные взгляды партизан, мы двинулись через болото. Но сзади было все спокойно, только изредка постукивал пулемет Франка. Все еще ожидая очереди в спину, мы прошли около ста метров. Моховой покров был тонковат и качался, как батут, но прочен. Грюнеман был без лыж. но его страховали двое парней, и он шел без проблем, только громко оплакивал свои лакированные туфли. Оглядываясь, я заметил на поверхности болота странные вздутия, периодически появляющиеся и исчезающие. Газ, решил я в тот момент, хотя мог бы поклясться, что они перемещались. Однако мое внимание было все же занято опасностью со стороны партизан. Я подгонял ребят, уже начав верить в счастливый исход. Вдруг раздался громкий всплеск и крики моих солдат. Я обернулся, подумав, что кто-то провалился и увидел на лицах парней ужас и отвращение.

- Что случилось? - крикнул я.

- Хокмун. Какая-то дрянь вылезла из болота и схватила Хокмуна! Она утащила его! - заголосили они. И тут я увидел это. Мох немного вздулся, как будто поднялся огромный пузырь газа, и лопнул, разбрызгивая ржавые струи. Вслед за ними из образовавшегося "окна" выстрелили какие-то черные, слизистые щупальца или скорее конечности, аморфные и гладкие. Они обернулись вокруг ног одного из парней, кажется Холека, и рывком втащили его в трясину. Несчастный едва успел вскрикнуть и погрузился с головой в зловонную жижу.

- Скорее, скорее! - закричал я. перебарывая желание истерически побежать без оглядки. Но ребята и сами поняли, что спасение ждет их на земле. Они быстро зашаркали лыжами, испуганно оглядываясь по сторонам.

- А-а-а! - вскричал еще один мой солдат. Черные щупальца наполовину затащили его в болото, но он вцепился руками в мох и судорожно пытался удержаться. Его лицо исказилось болью и страхом. Сразу несколько очередей взметнули брызги там, где должно было находиться неведомое чудовище. Бедняге бросили ремни и протянули шест, но он вдруг потерял сознание. Гомулка, упав на живот, едва успел схватить его за руки. "Тяните!" - прохрипел он. Парни, взяв Гомулку за ноги, потянули его и тонущего.

- Вотан! Господи Иисусе! - вскрикнули мы, когда пострадавшего удалось вытянуть из болота. Ноги несчастного еще не освободились от черных щупалец. Но теперь они стали толще и покрывали их как... не знаю даже, с чем это сравнить. Это были не щупальца, а ложноножки гигантской черной амебы, приклеившиеся к его ногам, и, о ужас. переварившие их прямо на наших глазах, с фантастической скоростью! Мышечная ткань просто шипела, разъедаемая выделяемой амебой слизью, и тут же всасывалась всей поверхностью ложноножки. Еще один всплеск, и крик отвлек нас от созерцания ужасного явления...Потом еще... Мы оглянулись. Вокруг нас вздувались и опускались, перекатывались мхи. То тут, то там раздавались всплески и из болота выстреливали  страшные черные шланги. Неизвестные монстры собирались вокруг нас... Мы с криками бросились бежать. Ближайшей землей к нам был островок, и все стремились скорее добраться к его спасительной тверди. Так как я с самого начала шел во главе взвода, то и добрался до него одним из первых. Оттуда я виде преследующую меня до сих пор картину гибели моего взвода. Один за другим храбрые парни, участники многих компаний, исчезали в объятиях болотных монстров. До острова успели добраться лишь четверо! Потеряв за всю войну всего троих, здесь я за несколько минут остался без большей половины взвода...

Последним к островку добрался Грюнеман и его сопровождавшие солдаты. Будучи верны долгу, они не бросили этого негодяя, а тащили, рискуя каждую секунду. И тут, как назло, за три шага от земли они угодили в трясину. Не будь с ними Грюнемана, они бы быстро выбрались из нее, но проклятый галантерейщик цеплялся за них, не давая им возможности выкарабкаться на берег. Видя, что к ним уже приближаются плывущие подо мхом монстры, я одним ударом тесака срубил деревцо и протянул тонущим. Рядовой Маас взялся за нее, подтянулся к берегу и стал уже выбираться, как тут случилось неслыханное злодейство. Второй солдат, с трудом удерживаясь на поверхности сам и поддерживая Грюнемана, вдруг вскрикнул и исчез в трясине. Грюнеман, заверещав, как свинья, дотянулся до вылезающего из болота Мааса и стал цепляться за его камуфляж.

- Оставь его, идиот! - закричал я галантерейщику. видя, что Маас не может выбраться с таким грузом на спине. К нам на помощь уже подбегали трое спасшихся товарищей с ветками и ремнями, как вдруг Грюнеман взмахнул рукой. В ней был нож, вытащенный им из пояса Мааса. Одним ударом он всадил его ему в спину и, прежде чем мы смогли опомниться, держась одной рукой за нож, а другой за плечо Мааса, подтянулся и выбрался по телу Мааса, как по ветке, из болота на берег. С широко открытыми. удивленными и растерянными глазами Маас медленно сполз в трясину. Последней в черной жиже скрылась его рука, протягиваясь к нам в тщетной надежде.

- Что вы на меня смотрите! - завизжал Грюнеман, нервными движениями стряхивая с себя грязь и мох. Похоже, у него началась истерика. - Я друг Геринга! Меня знает сам фюрер! Мне нужно в Берлин. Да, в Берлин! Мне назначена аудиенция. Я стану министром.

Это был первый случай, когда мы кого-то казнили. Грюнеман так и не успел утонуть, монстры добрались до него раньше, чем его лысая голова погрузилась в трясину. После этого нам оставалось лишь ждать голодной смерти. Или застрелиться...

Теперь я понял, почему партизаны не ставили постов вдоль болота. Почему их гать были сделана из крепких бревен. Куда исчез Шнитке, и почему нас пропустили к болоту, не стреляя вслед. Неведомый монстр, страшнее самых коварных трясин, надежно охранял партизанскую крепость. Интересно, кто он? Амеба, вы росшая до огромных размеров? Неизвестный вид моллюска? Мутант или реликт? Как давно он обитает в этих безднах? За обсуждением этих вопросов мы! провели день и улеглись спать, оставив решение нашей судьбы на утро, когда происходит священный восход Солнца.

- Господин лейтенант! - услышал я голос Франка и проснулся. Голова раскалывалась, тошнота подступала к горлу - сказалось вдыхание болотного газа. С трудом продрав глаза, я действительно увидел Франка.

- Франк! - воскликнул я. - Как ты сюда добрался?

- Тише, Господин лейтенант! - Франк говорил полушепотом. - Мы всё видели, это было ужасно! Бедные ребята! Потом партизаны попытались сбросить и нас в болото, но мы отбились. Тогда нас обложили и предложили сдаться. Ха, десантники не сдаются! К тому же мы слышали вопли и поняли, что это бросали в болото наших неуклюжих помощников из спецкоманды . Та же судьба ждала и нас.

- Как же вы прошли болото? - не удержался я.

- К счастью, господин лейтенант, я читал о работах Винчи и Архимеда. Когда стемнело, я нарубил веток, жердей и камыша. И построил болотоход. Правда, пришлось разрезать на полосы нашу одежду. Поэтому, господин лейтенант, давайте отсюда выбираться. Я ужасно хочу погреться у костра.

Я вскочил на ноги. Уж не бредит ли он? Действительно, Франк и пятеро солдат, оставленные в прикрытие, стояли в одних трусах и ботинках, дрожа от холода. Но как они... И тут я свистнул от удивления. Возле острова стояло какое-то фантастическое сооружение.  Собранное из связанных и сплетенных жердей и веток оно, казалось, было готово развалиться от первого порыва ветра. В том, что его сделал Франк, я не сомневался. Однажды, еще во Франции, ему поручили постройку парома, нашли доски .и брусья. Вместо этого он построил маленький драккар и вдобавок сделал из парашюта парус. Тогда я едва уговорил капитана ограничиться неделей гауптвахты. Но сделать болотоход за одну короткую ночь, да еще под носом противника...

...Вот, мистер Кларк, что произошло со мной тридцать лет назад. Не буду далее утомлять вас описанием того, как мы добрались в Пинск. Скажу только, что мы так и не узнали, поверило ли нам начальство, или нет. У меня просто приняли рапорт и все... Если вас заинтересует моя история, прошу ответить мне. Карту с указанием района события я прилагаю..."

(Из докладной записки по делу 1674/23: "... В настоящее время данный район подвергнут мелиорационным работам и подтвердить запрос невозможно...

... при проведении вышеуказанных работ имели место странные исчезновения рабочих..."