Клубочки жизни

(не философские рассказы, для взрослого чтения)

Глава 1.

Наверно и не догадываетесь о чем пойдет речь. А речь то пойдет о самом главном на земле, о вершине творчества, о клубочках жизни. Что за клубочки такие? Да знаете, не прикидывайтесь. Сейчас поговорим.

1.1. Чуть-чуть в прошлое.
Бал у великого князя был в самом разгаре.
Была мазурка. Молодую красавицу Натали вел поручик Ржевский.
Натали то и дело оборачивалась и смотрела не паркет.
- Что такое, Натали? Что Вы там потеряли? - спросил бравый офицер.
-Побожитесь, что никому не расскажете.
-Глупенькая!.. Да провалиться мне, коли я кому расскажу.
- Маменька, мне строго настрого наказ дала, - береги свою честь доченька, не потеряй.
- Иш ты как... да строгая маменька... Пожалуй, Натали, я могу вам помочь в этом вопросе.
- Ой, поручик, помогите...
- Слушай же! Тут беречь, смотреть мало. Надо Натали её пришить.
- Ой, как это? Давайте, поручик.
Молодой человек едва-едва усмехнулся, уже звучали последние такты мазурки, и план в его голове созрел. Проводя Натали по залу к своей родне, он успел быстро нашептать ей, что бы она, сославшись на мигрени, взяла девку и выходила через полчаса в парк. Там он её и подождет и расскажет, что надо делать.
-Экое сокровище у Вас, княгиня. - Припадая к ручке старой мымры барыни, говорил поручик, - Не прогневайтесь, жаль в полку ждут-с, а то так бы и кружил с Вашей прелестницей. Может статься, еще встретимся, честь имею. - Он раскланялся по старшенству, щеголевато щелкнул каблуками и поспешил к выходу.
Барышни смотрели ему в след.
- Смотри Наташка. Ох, уж этот гуляка! Не подпусти к себе зло"дея, - говорила, чуть после княгиня.
- Да что Вы, маменька, я вообще танцевать больше не буду. Дурно мне, пойду на воздух выйду.
- Иди, а то еще вскружат тебе голову коварные эти, - и она поднесла лорнет и обвела взглядом залу, чуть задержав взгляд на лейб-гвардии полковнике Волынском, - Марфу не забудь взять и далеко не ходи, по алее и назад.
- Хорошо Маменька. Николя, проводи меня до парадного, - обратилась она к кузену.
Не был бы поручик - Ржевским и не была бы княжна - Натали и не родился бы этот анекдот, не будь трех, четырех заходов пришивания чести. Да даже не в них дело, а в заключительной фразе произнесенной Ржевским. Послушаем концовку:
-Ах, Ржевский, как Вы ловко шьете, давайте еще покрепче пришьем.
- Да что Вы, Натали, и так уже крепко, накрепко..... Нитки уже кончились.
- Да бросьте вы поручик, а эти два клубочка для кого оставили?
- Для жизни.
Ерунда скажете вы - анекдот, сплошные выдумки. Ну ладно клубочки, а причем здесь для жизни. Где реалии, где жизнь.... Пождаристо.

1.2. Финский приёмчик.
Работал на Кировском заводе токарь Пекка. Отчего такая странная фамилия, да потому что папа его был Пекка, да и дедушка был Пекка, от которого он мальчонком и слышал о сказочной лесной стране Суоми. Слышать слышал, но не видел и вот уже 20 лет трубил на заводе. Маленького роста, коренастый мужичек, с лицом безликим как блин, молчаливый и упрямый, одним словом финн. С работой справлялся и был бы вообще не приметен, но было одно, что отличало его от всей другой рабочей косточки - Пекка не пил, не то, что чуть, или только по праздникам, вообще не пил - сухой закон, можно сказать. На том же заводе, в том же цеху, работал второй герой нашего рассказа, противоположность первого. Вова Пантелеев был парнем видным, детина двухметровая, балогур, красив, а как уж он пил, - майонезная банка спирта у раковины - глоп, кряк ... и сполоснет баночку и дальше пошел. Да и работа у них была разная, один точил, другой затачивал, заточником был Вова. Разные полюса, по закону физики притягивает, вот и наш Вова Пантелеев, как не пройдет мимо Пекки - " ехал Пека, через реку...", "Машка, ты Пекку полюби, он в любви горячий финский парень", "...слышь алкоголик, дай кефиру испробовать, говорят веселящий напиток...". А тот, как бы и вида не подает, только желваки на скулах ходят. Не знаю уж как, но случилось однажды, не выдержал наш Пекка ну и, схватив стальной пруток, бросился на обидчика в драку. Но драки естественно не получилось, уж больно не равны были стороны, а получилось вот что. Споймал Пантелеев финна нашего в охапку, приподнял над землей и посадил на заднюю бабку его же станка, как на коня. Одной рукой за спецовочку так придерживает, а другой нос защипил, и приговаривает - " Сейчас я тебя напою, хоть раз на человека похож будешь... " Работяги прибежали давай разнимать. Вова то сам отошел, улыбается. А Пекку за руки трое держат, тот как пес бойцовый перед схваткой рвется, только вместо пены, слезы, вместо лая, рычит сквозь зубы, ну а глаза, тут да - одинаково злобные и красные. Минуты три прошло , успокоился вроде чуть, да и мастер уже подошел - " Пошли хлопчики на ковер." Увел обоих к начальнику цеха. О чем они там говорили с час, одному богу известно, но вот то, что Вова потом стороной обходил Пекку - это факт. И все вроде забылось, и "слива" давно спала и около станка Пекки не слышно было раскатов веселы шуток, и казалось все затихло... перед бурей.
Кроме душевых в цеху было место, где по быстрому можно было сполоснуться по пояс и отчалить - ряд раковин. В этот день, Пантелеев торопился и, скинув спецовку, широко расставив ноги, в одних семейных трусах, склонился над раковиной. Он то, фыркая, то, насвистывая простую мелодию, наспех принимал водные процедуры. Мужикам наверно известно, понятие крепкое рукопожатие, особо оно чувствительно, когда оно рабоче-крестьянское. Вот и Вова Пантелеев неожиданно почувствовал силу шершавой трудовой ладони, в том месте, которое он доверял, скажем так ... совсем немногим. Протяжное на подъеме громкое переходящее в крик - ооооооооооох! вырвалось из его груди. Голые, полуголые, одетые с душевых и от станков, сбежался рабочий народ к месту схватки. Правда схватки, как таковой и в этот раз не получилось, скорее это было скульптура под названием - прием у уролога, "доктор, а что там у меня новенького?" Пробовали оттащить, да какой там - любая попытка, прекращалась такими стонами больного, что тут же вокруг устанавливалась детская игра "замри". Уговоры, мольбы ничего не действовало. Дело принимало серьезный оборот. Подтягивалось начальство, медицина, ВОХР, позвонили в милицию. Прошло минут пятнадцать, больному было хуже, больной терял сознание, бледность кожных покровов говорило о том, что скоро конец. А доктор оставался все равно не покалебим - напряженное лицо, отрешенный взгляд сквозь людей, стены, пространство - в лесную сказочную страну Суоми.
Как все закончилось, спросит любопытный читатель? Нормально, через пятнадцать суток, оба улыбались. Один вышел лысый из мест заключения, другой, насвистывая незатейливую мелодию из стационара. А дальше что? Да ничего, развитой социализм, серые будни, Кировский завод. И еще опыт, не доверяй клубочки жизни в чужие руки. Вася этого не знал, считал себя докой в жизни, и сел голой попой на пол. Но это уже другая история, позвольте перейти ...

1.3. "Голубые" сырочки.
История может и старая, рассказанная многими и разными рассказчиками. Но повторенье мать ученья. Извиняюсь если, что навру. Дело было так...
Лето, Ленинград, утро, Гостинка, двое мужиков, маленький и огромный, помятый вид, похмелье...
- Шура, ну, сколько у тебя, - басил огромный Вася.
- Да рубль с мелочью плюс твои копейки, нет, не хватит. Говорил я тебе,
надо вчера было заховать, а ты еще, еще. Да и выпил то её сам, я то уже хорош был, - бормотал маленький мужичек, пересчитывая копейки на дрожащей ладошке.
- Дак что я? У меня норма то, в два раза больше тебя, а вес в четыре.
- Вот-вот. - Шура, поднял взгляд от мелочи, отошел на пару шагов, осмотрел Васю с сандалий до лысеющей большой головы, и игриво заулыбался.
- Ты чего?
- Слушай Вась, тут мне один хмырь говорил, что можно запросто четвертак заработать. На голубых.
- Чтооо? Педрилы? Ща, как в репу.
- Ты подожди не горячись, ты парень вон здоровый, как кабан. Ты послушай.
Ты условно продашься. Пойдешь на контакт. Ну, скажешь, покажи деньги. Он как засветит, вот ему и в репу и дашь, деньги возьмешь и делов то. А что?
- Да пошел ты Шурик....- Вася развернулся и походкой боцмана зашагал прочь. И Шурик засеменил ему вслед, забегая, то справа, то слева, скороговоркой канючил, размахивал худыми ручками, делая "оле" как борцы в цирке.
Почти там же, около туалетов, напротив театральных касс, через полчаса, двое маленьких, Шурик и тот, разговор:
- ... Да ты что? Вон парень какой стоит - видный, солидный. Договорились?
- Давай, веди.
Шурик засеменил к Васе. И часто-часто заговорил:
-Вась, Вась. Все хорошо, ты только посмотри какой хлюпик. Какие проблемы.
Какие проблемы, я уже вижу сейчас поправимся по полной выкладке, по полной, понимаешь? И сырочков твоих любимых возьмем. Дружба. Ну, иди, иди. Мысленно я с тобой. Я на стреме постою. Давай, давай, голубчик. Ты же можешь, Вася.
Перебросившись парой фраз, двое спустились. Третий встал у входа стражем, и стал объяснять редким утренним прохожим, что на десять минут туалет закрыт по техническим причинам. Да и прохожих было мало, да времени потребовалось меньше. Тем временем внизу...
-Покажи деньги.
- Ну, как вам не терпится дяденька. За что я вам буду показывать то.
Давайте хоть в кабинку зайдем. Штаны спустите. Я же тоже хочу посмотреть.
Вот посмотрю и вам сразу покажу.
- Покажи, говорят.
- Ну, вы дядя, упрямый какой. Так мы с вашим "аудофе" не договаривались. Я ведь не насильник, какой, не хотите, как хотите, - этот развернулся и пошел к выходу.
- Стой, пошли... - вот здесь Вася, и совершил свою, можно сказать единственную, ошибку - недооценил важность клубочков в своей жизни.
А получилось, что не он не понял даже толком, как все произошло, но то, что он пропустил захват руки, и даже оказывается не важно мозолистая она или гладкая, сильная или гадкая. Главное допустил и после этого страшна боль подчинила его всего, да так, что жизнь казалось висела на волоске и все остальное не существовало...
Через пять минут Шура, всматриваясь в проем уходящий вниз, увидел выходящего ... не Васю, а того. Он сразу почувствовал не доброе и бросился вниз. На земле никакой, со слезами текущими из закрытых глаз сидел Вася. Его руки с опозданием в пять минут прикрывали теперь уже и понятное ему - самое главное, Васины клубочки жизни. В кармане рубашки торчала фиолетовая бумажка. Шурик присел около него и шепотом зашептал:
- Ща, Васек, ща притопим, держись, ща одна минута, одна нога, бегу, ща
дорогой сырочков , не плач, ща...
Грустно? Cогласен. Злой умысел? Наверно, но бывает и по другому. Бывает и случайно. Как говориться - знал бы, где упал, соломки подстелил. Вот...

1.4. Сядь на место.
Звали его Степан Кузьмич. В поселке был он видным, крепким женатым мужиком, поэтому наверно и не по годам носил он уважительное обращение по имени отчеству. Жил, да жил, а потом случился случай с стали его звать все от мала до велика - Сядь на-Место. Что за случай такой, да вот такой...
Бани то в поселке были не у всех. Поэтому местная баня была местом значимым для многих. Небольшая, уютная, с оцинкованными шайками, тазами, большими чугунными кранами и жаркой парилкой. Прохудилась, надо сказать, парилка, нет стенки, полы, каменка все нормально, а вот дерево, постарело, пропарилось и почернело. И решено было в сельсовете обновить лес, по сусекам поскребли на материал, и обновили. Задержались в работе столяра, неделю провозились. Открыли. Пошел и Степан Кузьмич побаловаться парком. Народу было много, попарился, помылся, пошел по второму кругу попариться - с чувством с толком с расстановкой. Народу в парилке было много, верхние полки были заняты -молодежь грелась, пар был резковат, поддавали крепко. Пониже местечки были, на сидячих полках. И он присел. Получилось то у столяров вроде все хорошо. Привычно пахло вениками, зверобоем, вперемешку с мятой, но был и необычный запах. Здорово и свежо пахло хвоей, смолой от новых досок и Степан Кузьмич сел поглубже и расслабился донельзя. Долго сидел, кто-то рядом присаживался, вставал, было хорошо и спокойно. Ничего не чувствовал Степан Кузьмич, ни рук, не ног, не извините, как уже писалось выше, прочих жизненных важных органов. И получилось, жили в этот сладкий для него момент органы сами по себе, ноги сами по себе, руки сами по себе, голова летала, ну и клубочки, как орган извините не очень умный, да еще и формы так сказать располагают, жили сами по себе. Вообще, как там, в сказке - пошел колобок погулять. Да и Степан Кузьмич не знал примеха, не проходил, так сказать сопротивление материалов. А там ведь все просто, как там, у балки закрепленной с двух концов? - прогиб пропорционален приложенной силе. Так и сидел Степан Кузьмич посередине постоянно меняющегося прогиба. Сидел, значит сидел, пока последний сосед не встал, тут то у него и почернело в глазах и весь он превратился в один сплошной нерв, нерв на сковородке. И включились все части тела, вздрогнули и, поняв, что бесполезно бороться, закаменели и только один голос, работал на всю мощь - " Сядь на место. СЯДЬ на место. СЯДЬ НА МЕСТО.... " Повторялось им все снова и снова, Сначала громко, потом очень громко, потом все тише и тише... А кругом то мужики и понять ничего не могут, что?, почему?, зачем?, да и темновато в парилке, хотели в баню вывести, еще сильнее " Сядь на место". Минуты прошли, разобрались, сели тогда уж хором. Ничего, ничего, Сядь на-Место, нормальный мужик, не расслабляется теперь, работает, - вот недавно третьего сына родил.
Повезло. Конечно, повезло. Вот и моему знакомому тоже повезло, повезло купить новые ботинки.

1.5. Новые ботиночки.
Заходит этой зимой ко мне знакомый пивка попить. Пришел, встречаю, отмечаю подсознательно, что-то не то в нем. Так, присмотрелся. Оп-па, да у него шапочка на меху такая теплая, и главное новые такие ботиночки, черненькие такие, страшненькие, но главное теплые, на меху, на настоящей овчине. Он фраерил - шапка на панаму, из казаков не вылезал не летом, не зимой, ковбой этакий, а тут дедушка пришел. Я спрашиваю, - что смена имиджа?, правильно говорю, в лучшую сторону, готовишься, смеюсь. Он говорит, ладно потом, пошли пивка. Ну, пивка, так пивка, побазарили, попили, до ботиночек дошли, рассказывает - " Да вроде не холодная зима то была, так себе. Ну, на улице бывает работаю. Вобщем можно сказать мерз, но не замерзал. И просыпаюсь однажды утром, хочу встать и не могу. Больно. А где? Да именно там. Давай смотреть, ощупывать, а там все и без увеличительных стекол видно, все большое и веселое - троекратно. Ну, думаю все, пришла осень. Отвевселился голубь. Позвонил на работу, мол заболел, полежал полдня и засобирался в полуклиннику. Несу, значит, нежно, в перевязи, клубочки, с остановками, как сапер мины. Доктор, что? Типа повезло, простудил, но вылечим, и значит уколов тридцать в близлежащие места. Не всегда, что растет, то радует, бывает, и наоборот." Поговорили еще. Провожать стал. Напяливает шапку на самые бакенбарды, ботиночки зашнуровывает туго, с любовью. Ржем. Интересно говорю, в июне снимешь? Неа, говорит они мне родные, не подумай только не ботинки - клубочки. Понял человек, почему клубочки жизни. А вы то поняли?

Глава 2.
А еще бывают пузырьки жизни. Опять не знаете? Да бросьте прикидываться. Все вы знаете.

16.03.01