Л ля

Вот интересно, вам никогда не приходило в голову, что "Титаник", "Сибирский цирюльник" и подобное - лишь бледные отражения одного и того же сюжета, то ли услышанного в глубоком детстве, то ли существующего в вашей голове так просто, неизвестно откуда взявшегося? Я с этим ощущением долго не мог справиться. Оно-то, видимо, все и предрешило...
С моей легкой руки сначала мои, а потом и ее друзья  стали называть Лену  ЛЈлей. Ей было скорее всего все равно даже то, как ее называют, а мне нравилось. В этом имени было что-то от  семидесятых.
  Безумное майское солнце заливает искрящуюся то ли от прошедшего дождя то ли поливальной машины городскую зелень. Сиреневая одурь плывет по Москве, заползает  в самые узкие и темные дворы, перекрывая даже подъездную вонь.  Автоматы с газировкой у метро, сияя стеклом новых стаканов, готовы всего за копейку утолить жажду любого страждущего. Оплата за проезд в общественном транспорте производится  опусканием пятачка в кассу с прозрачной плексигласовой крышкой. Кручением колесика из черного эбонита продвигаешь билетную ленту, одновременно сбрасывая своего трудягу-пятачка к собратьям. И вот твой билетик полностью показался из железной пасти кассы, рывок - острый перфорированный край оставляет его в твоих руках. Позже я сделал открытие, что, оказывается, можно оторвать билетик не бросив пятачок! В этом была какая-то получестность. Окружающие видят тебя с билетом, но только ты знаешь, каким образом он тебе достался. Но это было потом. Пока что я  возвращался через весь автобус к нашему с бабушкой месту у окна, гордо держа пред собой только что честно купленный билетик. Ленинский. Универмаг "Москва". Мы проезжаем мимо, еще нет и десяти утра. Странно, мне раньше  казалось, что у троллейбуса или автобуса может быть выражение лица. Те, что ходили  тогда  по Москве имели какое-то туповато-несчастное выражение. Оттого они казались добрыми и мне  было их жалко. Потом появились новые модели как отечественных, так и венгерских дизайнеров, и всякое выражение пропало совсем. То есть пропало  как факт, как будто такого не могло быть и в принципе. Впрочем, возможно, это просто я вырос... Но вот страшновато-бежевое здание "Москвы", заполненной изнутри такими же одинаковыми как кирпичи снаружи, а оттого такими милыми и понятными нужными вещами, осталось позади. Бабушка первый раз взяла меня на работу. Я давно знал, где она работает, но внутри никогда не был. И вдруг такая удача, у нее срочный, почти стратегически важный отчет для министерства, приходится выходить в субботу всей бухгалтерии, родители укатили отдыхать, детсад не работает - меня не с кем оставить! Победа! Вот  ворота, не весть который раз выкрашенные жирным слоем черной масляной краски. Гордая вывеска "Академия наук СССР".  Сразу от входа начинается: "Ой, Майя Александровна, это Ваш?", "Какой ангелочек!", "Батюшки, Антоша, как вырос то!". Я вижу, как бабушке это неприятно - начальник не может показывать одновременно всем подчиненным, что у него тоже может быть семья и  внуки. Тем более у себя на работе. Мы быстро движемся по лабиринтам здания к ее  приемной, мне интересно смотреть по сторонам, и моя рука, влекомая бабушкиной, практически отрывается от тела. Все -  приемная. Дверь захлопывается за спиной. Мы почти в безопасности. По диагонали летим ко входу в кабинет. Почти не останавливаясь, на ходу своей секретарше, которая, увидев меня, уже было расплылась в виновато-трогательной улыбке: "Доброе утро, ЛЈля. Сделайте, пожалуйста, два стакана чаю". Вот оно - "ЛіЛЯ".
Мы познакомились с ЛЈлей новомодным и в то же время банальным способом  - через интернет. Сначала мне казалось, что ее патологическое безразличие относится только ко мне, я даже пару первых раз практически заставлял себя с ней встречаться. Потом я стал понимать, что это безразличие на самом деле куда более глубоко, чем кажется. Возможно, оно было ее протестом против чего-то только ей известного. Потом, вдруг, мне начало нравится, что она всегда согласна с тем куда, например, пойти или чем заниматься вечером. Дальнейшее открытие на какое-то время повергло меня в шок. Я стал замечать, что  каким-то непостижимым образом, я предлагаю ей только то, что ей и самой хотелось бы. Возможно, это была только иллюзия, но наши суждения совпадали очень во многом. Мы  могли часами, сидючи где-нибудь в одном из модно-променандных мест города и, потягивая любимый виски с колой, прикалываться, глядя на людей проходящих мимо с претензией на то, что вот они-то круты и одеты по-настоящему модно. При этом себе вещи мы покупали в столь экзотических местах, что угадать с блошиного рынка этот берет или из "Актера" не мог почти никто. Главное было в том, что за подходящую вещь мы хватались одновременно. Благо, юнисекс был уже принят в ту пору большинством населения и наша коллекция "совместной носки" занимала половину моего гардероба. Про то, что она иногда пользовалась моим дезодорантом  я уже и не говорю. Временами мы занимались живописью. Рисовать ни она ни я не умели, но нам очень нравился запах масла. Мы одновременно брали кисти и намазывали на холст разноцветные кляксы, пытаясь увидеть в их комбинации что-то осмысленное. Изредка нам это удавалось.
Июнь все больше и больше вступал в свои права, подтверждая  безупречную репутацию летнего месяца. Мы сидели на одной их крайних скамеек перед Манежем. После открытия подземного комплекса здесь всегда ходили толпы народу, в основном  приезжие. Нам нравились ярко-красные тюльпаны, высаженные на безумной формы  клумбах, разноголосый говор окружающих, громкие крики детей, носящихся рядом. Близость кремлевской стены и неприлично голубое, как на юге, небо довершало эту  идиллическую картину.  "Chivas Regal" постепенно делал с нами свое благородное дело. ЛЈле очень нравилось шокировать находящихся рядом граждан, доставая из весящего у нее на плече термоса кубики льда вперемежку с дольками лимона, заготовленные дома.  Бросив пару кусочков в брызгающие только что налитой колой стаканы, она победоносно оглядывалась вокруг, ловя на себе изумленные взгляды. Благо, что один из ЛЈлиных знакомых имел свободный проход в "Duty free" и хорошо к нам относился, в противном случае мы работали бы только на виски. Скамейку напротив занимала пара. Они были несколько моложе нас, девица казалась ни худой ни толстой, ни красивой ни страшной, она была никакой. Еще один мазок теней или чуть более яркий цвет помады сделал бы ее просто вульгарной. Молодой человек также не представлял из себя ничего особенного, отсутствие каких бы то ни было реакций со стороны ЛЈли только подтверждало мое впечатление. Их разговор не был нам слышен, однако по жестикуляции и выражению лиц можно было догадаться, что их отношения переживают не лучший этап развития. Мы с ЛЈлей закурили. Оторвав обтянутую средней длинны кожаной юбкой задницу от разомлевшей на солнце скамейки, девица, походкой изрядно опустившейся манекенщицы, направилась в нашу сторону.
- Извините, не найдется ли у вас сигареты? - пролепетала она голосом соответствующим походке и обращаясь то ли ко мне то ли к ЛЈле...
- Пожалуйста! - вполне дружелюбно ответила ЛЈля, протягивая пачку "Vogue".
- И прикурить... - теперь она обращалась почему-то явно ко мне. Я собирался протянуть ей зажигалку, но, увидев выражение девициного  лица, встал, крутанул колесико и поднес бензиновый огонек к приготовленной сигарете.
- Спасибо! - пропела она, и на секунду взглянув мне в глаза, поплыла в сторону своего воздыхателя. За следующие  40-50 минут это повторилось еще два раза с некоторыми вариациями. Кроме того, угол между ногами сидящей аккурат напротив меня девицы, стал медленно, но  неукротимо приближаться к 180 градусам. Не думаю, что ЛЈля могла этого не замечать, однако никаких попыток хоть как-то среагировать она не предпринимала. Такая уж она была... Меня всегда забавляло, как столь невозмутимый человек мог работать поэтом. Да, я не оговорился, именно работать. ЛЈля служила штатным поэтом в одном из рекламных интернет-агенств, хотя основную часть доходов ей приносило сочинение деферамбов по случаю юбилея какого-нибудь замечательного человека или компании или по другому не менее важному поводу. Делала она это легко, никогда не испытывала мук творчества и видимо от этого ее поздравления или слоганы выходили живыми и каждый раз разными. Идеалом женских стихов для нее были "Я повторяю десять раз и снова" Янки Дягилевой. Она писала и серьезные вещи, но видимо только для себя, так как все мои попытки попросить почитать их оканчивались неудачей. Впрочем, я никогда особенно не настаивал. Меж тем бутылка с "Колой" подходила к концу. Вы можете себе представить, что такое пить виски с колой без закуски на жаре? Поэтому, когда мы с ЛЈлей только начинали подобного рода прогулки, пришедшая не помню кому в голову мысль, ставшая потом правилом, оказалась очень трезвой. В оригинале это звучало так: "по мере  усугубления, пропорция  виски/кола должна изменяться по сравнению с классической в сторону увеличения содержания второго ингредиента". Это нехитрое правило позволяло сохранять нам бодрость духа и тела до самого вечера, кроме того, экономила заморскую жидкость. Неудивительно, что в тот жаркий день "Кола" заканчивалась особенно быстро. Отточенным движением руки ЛЈля  плюхнула в каждый из стаканов, на этот раз до конца поглотивших содержимое некогда литровой бутылки, по кусочку льда с лимоном, вызвав безудержную радость у сидящей рядом тетки с мужем и сумкой на колесах, метнула в их сторону дружелюбную улыбку и, помахав пустым пластиковым обиталищем "Колы", дала мне понять, что нужно сходить за новой. Угол между ногами девицы напротив к этому моменту был равен приблизительно 100 градусам. Я поднялся и зашагал в сторону ближайшего к нам контейнера с мороженым, соками, водами. Девица тут же поднялась и теперь уже весьма быстрой и сосредоточенной походкой направилась за мной. Мне показалось это дурным знаком и я инстинктивно оглянулся на ЛЈлю, однако ее безмятежная поза практически не изменилась. Может быть, только стала чуть более напряженной. Как я и предполагал, в очереди жаждущих девица оказалась сразу за мной и тут же выпалила:
- Привет, меня зовут Ира. А его - Вовка. Мы целый день тут шляемся, скучно. Мы из области, из Электроуглей, не знаем где тут чего интересного. Ничего если мы с вами потусуемся - вместе веселей? - девица перевела дыхание и судорожно сглотнула. Такого оборота я не ожидал... Каких еще приключений ей захотелось? Потом я вдруг представил, что в этот самый момент девицин Вовка то же самое говорит ЛЈле. Мне стало смешно, но я сдержался, пауза затягивалась...
- Ты не думай, деньги у нас есть, просто мы Москву плохо знаем... - видимо так интерпретировала мое молчание Ира. Из развязанной и наглой она вдруг  превратилась в маленького человека о чем то тебя просящего, и просящего так, как будто от моего ответа в ее жизни зависело очень многое. Мне стало ее жалко. Сказать "до-свиданья!" было бы самым лучшим в этой ситуации, но я почему-то не смог. Я промямлил что-то по поводу того, что мне надо посоветоваться с ЛЈлей. В этот момент подошла моя очередь и я с облегчением переключился на процесс покупки "Колы". Наверное, я никогда не был так любезен с продавщицей. Две пол-литровые запотевшие пластиковые бутылочки перекочевали из холодильника ко мне в руки. Я пошел к нашей скамейке, спиной  ощущая сверлящий Ирин взгляд. Перспектива провести остаток дня с парой, видимо, не очень интересных тебе людей меня совершенно не прельщала. Кроме того, я даже не знал как сказать о поступившем предложении ЛЈле. Но в этом была и хорошая сторона - я предполагал, что ЛЈля  откажется, и мне будет проще отказать им.
Но ЛЈля согласилась. Причем  так быстро, что я  даже решил, что моя шутка про Вовку и ЛЈлю была правдой. В этот раз смешно мне не стало. ЛЈля призывно махнула рукой и человечки напротив как по команде поднялись и зашагали в нашу сторону. Мы представились друг другу, хотя особого смысла в этом уже не было. Владимир, видимо решив показаться джентльменом, сразу же предложил пополнить запасы кира. Согласившись на мое предложение накатить перед экспедицией и выплеснув на газон из своих пластиковых стаканчиков жидкость, похожую на пиво, наши новые знакомые получили от ЛЈли по порции  коктейля. Мы всегда носили с собой  стеклянные стаканы с надписью "Ballantines", предусмотрительно уведенные мной еще до знакомства с ЛЈлей из какого-то бара, но только два, так что мы испытали некоторую неловкость, наливая себе в стекло. Коктейль ребятам понравился и, пропустив в почти полном молчании еще по одной, мы с Владимиром отправились в подземное царство. Найти практически любой виски в торговом комплексе не проблема, а вот где взять лед кубиками и порезанный лимон - эта задача была посложней. Похоже, Ира не соврала на счет их финансовых возможностей, так как бутылка "Chivasa" была приобретена Владимиром при первом же удобном случае без должной маркетиноговой   подготовки. Затем мы зашли в бар на первом уровне и после минутного разговора с барменом, некоторой суммы денег и небольшой паузы наш термос вновь был полон до краев льдом и лимоном. Когда мы подошли к нашей скамейке, дамы вели милую беседу о достоинствах и недостатках косметических линий. Для ЛЈли это было нетипично.
Как там у Довлатова? "Я с удовольствием почувствовал как надвигается пьяный дурман". По-моему так. По крайней мере, очень похоже. Наши новые друзья  уже не казались такими безнадежными как прежде, мир вокруг преобразовался в свое мягко-всепоглащающее подобие,  граждане на фоне кремлевских стен стали казаться родными и близкими. Уже стало темнеть,  янтарная благодать "Chivasa"  еще томилась на дне бутылки. Оставаться с нашим антуражем на скамейке становилось небезопасно. Вобщем, ЛЈля пригласила их к нам.
"Очевидно, что преимущество на стороне наших спортсменов, и только нелепая случайность помешала им выйти в финал". Вот уже час телевизионный комментатор без выражения бубнил голосом  безнадежно отставшего от жизни человека.
- Антон, выключи, все равно же не смотришь, - сквозь сон пробурчала Ира. Я действительно не смотрел. Я вообще терпеть не могу смотреть футбол, тем более по телевизору. С годами это не прошло. На той неделе к моим и без того уже трем  с лишним десяткам прибавился еще год. В соседней комнате тихонько посапывала во сне Майя. Я встал, подошел к ее кроватке и поправил не нуждавшееся в этом одеяло. Потом на кухню, закрыл дверь и закурил. Слезы потекли из моих глаз совершенно неожиданно, без всякой подготовки. Нет, я не плакал, просто текли слезы. В их каплях вновь заблестела та далекая майская зелень с автобусами, билетиками, газировкой за копейку и "Москвой". ЛЈля умерла почти четыре года назад, говорят от передозировки. Я узнал об этом случайно, встретив нашего некогда общего знакомого, того самого, что поставлял  виски из дьютика. Перед этим она стала довольно известна своими стихами. Я как-то купил на развале ее книжку - маленький томик с яркими пятнами красок на обложке.  Вот практически и все что осталось у меня от нее. Термос с ручкой через плечо, томик стихов, часть которых посвящалась видимо мне, но даже без подписи автора, три альбома фотографий и  пара случайно затесавшихся при переезде в мои вещи ЛЈлиных джинсов с лиловой бахромой внизу. Надеюсь, Майя доносит их, когда подрастет.