Уральский загар

Раньше я не понимала загорающих — что за удовольствие лежать часами, мучаясь от жары и безделья? Но в одно лето, когда у меня было особенно много работы и я с трудом вырвалась из города к родителям, чтобы накупаться вволю, до меня вдруг дошло, какой это кайф — лежать на солнце, абсолютно бездумно смотреть в ярко-голубое небо, слушать, как плещется вода, заливаются лесные птички, чувствовать запах травы, тепло припекающего солнышка, и при этом никуда не спешить, ни о чем не переживать, просто лежать и наслаждаться. Да и потом так приятно чувствовать себя загоревшей, какая-то дополнительная защищенность появляется, смелее становишься, уверенней. Даже полупрозрачные и просвечивающие блузки надеваешь без смущения; такое чувство, что и без одежды одет. Одет в загар.
Поэтому теперь у меня каждый год идея фикс — хорошенько загореть. В прошлом году мы с мамой вообще умудрились загореть за один день. Точнее — сгореть. Пришли с утречка и залегли. Купались время от времени, друг за другом следили:
— Что-то ты всё еще бледная.
— Да и ты тоже.
— Что-то не липнет к нам загар.
Люди приходили и уходили, а мы как бессменные постовые торчали до самого вечера. Часов шесть загорали. Уже по дороге домой почувствовали, что кожу немного припекает. И прохожие на нас как-то странно смотрят. Пришли домой и ужаснулись — загар, наконец, проявился, да еще такой сильный! Обе аж бордовые, душ принять не можем — теплая вода кипятком кажется, нежная шелковая одежда как дерюга кожу царапает, и сметана не помогает. Температурили мы тогда здорово, спать не могли от жара, в общем, поболеть пришлось. А еще через неделю кожа кусками облезать начала. Зато загар получился на славу.
Подружка ездила на Черное море, две недели под южным солнышком валялась, приехала, меня увидела, поразилась:
— Где это ты так загорела?
Я по сравнению с ней — почти негритянка была.
У меня этот загар за год так до конца и не прошел, прожарилась все-таки на славу.
В этом году решила повторить, в разумных пределах, разумеется. Пошли мы как всегда вдвоем с мамой. Живут они удобно: озеро от городка минутах в пятнадцати ходьбы, а дорога по лесу проходит, — одно удовольствие пройтись. В первый раз пошли сразу, как только я приехала. Время было уже послеобеденное, поэтому мы ничего не стали с собой брать — стоя позагораем, если получится, все равно не надолго.
— Смотри, как здесь хорошо, — воодушевляла меня мама, — Птички поют, зелень какая, цветы…банки пивные, — добавила она абсолютно тем же тоном, наткнувшись взглядом на кучу мусора посреди симпатичной полянки.
Дорога была пустынная, поэтому мы полуразделись, чтобы даром времени не терять. Но на подходе к озеру вдруг заметили какого-то здорового угрюмого мужика, мрачно и решительно шагавшего вслед за нами. Из предосторожности мы решили пропустить его вперед и пошли медленнее. Мужик обогнал нас и стремительно зашагал к озеру.
Наши планы тут же изменились. Мы решили к озеру не ходить, а свернуть на одну из полянок среди деревьев, на которой ко всему прочему цвела великолепная яблоня. Рядом с ней мы и остановились. Неподалеку в кустах копался какой-то бомж и слегка портил нам настроение, но все равно было хорошо. Мы болтали, смеялись, нюхали цветы, как вдруг мама заметила:
— Тот мужик, что за нами шел, теперь прямо к нам идет!
Мы похватали шмотки и делая вид, что не торопимся, быстро изменили место дислокации, отойдя чуть в сторону от тропинки. Надо сказать, что недалеко проходила дорога, а за дорогой располагалась военная база, у ворот которой скучал солдатик. На прежнем месте мы ему были видны плохо из-за кустов, но на новом он увидел нас во всей красе.
— Мы как будто специально для солдатика вышли, — заметила я.
Маме было не до солдатика, она тревожно озиралась в поисках того угрюмого мужика, который нас спугнул.
— Может он маньяк какой-нибудь. А мы с тобой здесь одни.
Мужик же исчез с тропинки с какой-то фантастической скоростью и долго нигде не обнаруживался. Потом вдруг неожиданно появился среди деревьев и снова пошел по направлению к нам, потом так же резко исчез снова. Мы перебегали с места на место, но даже когда не двигались, маньяк вел себя по-прежнему. Появится где его не ждешь и тут же исчезнет снова. И все в разных местах, вокруг нас, иногда вообще там, где и деревьев-то нету, где и спрятаться-то негде, как призрак. В конце концов, нас это стало пугать.
— Такое ощущение, что он под землей проползает или по-пластунски, — крутила головой мама, пытаясь определить, где этот маньяк проявится в следующий раз.
Когда он возникал слишком близко, мы хватали вещи и неторопливо перебегали на новое место неподалеку, но совсем уходить не хотели, — жаль терять теплый денек.  В перерывах между этими метаниями в разные стороны мы пытались загорать.
В одну из таких наших перебежек неожиданно оживился солдатик у ворот базы и начал нам что-то радостно орать.
Теперь нам пришлось перемещаться уже из-за солдатика. Укрывшись за кустами, мы сочли себя в безопасности и бросив вещи, снова подставили себя солнышку. Но солдатик оказался упорным. Наверное, он решил, что мы специально бегали по лесу, чтобы привлечь его внимание (маньяка он мог и не заметить) и решительно направился к нам напролом через кусты.
Мама отвлеклась от поисков маньяка и замахала на солдатика руками:
— Иди отсюда, иди!
Солдатик от неожиданности встал столбом среди кустов и растерянно заулыбался, но уходить не спешил.
— Чего ты хотел? Чего ты сюда идешь? — довольно агрессивно наступала на него моя мама.
— Познакомиться хотел! — жизнерадостно ответил солдатик.
— Не надо с нами знакомиться, мы старые! — не поддавалась мама (я в это время сидела на корточках и прятала лицо под панамкой, чтобы он не смог определить возраст).
— Так это даже лучше! — солдатика не так-то просто было сбить с толку.
— Иди отсюда, иди! Иди давай! Не хотим мы знакомиться, — непреклонно завершила разговор мама и отвернулась.
Солдатик еще немного постоял в кустах, потом развернулся и побрел обратно на свою базу.
В этот момент в поле зрения снова объявился маньяк. Мама теперь смотрела в две стороны; на маньяка и на солдатика, уходившего все дальше.
— Куда же ты прешься, не сидится тебе в кустах, — бормотала мама в адрес маньяка, и тут же переключилась на солдатика, — А ты куда так далеко уходишь? Ты совсем-то не уходи, тут маньяк ходит страшный!
А солдатик действительно не остановился как прежде у ворот, а зашел за них, захлопнул за собой и вообще ушел в какое-то помещение с глаз долой.
— Он же у нас единственный защитник был, — сокрушалась мама, — Обиделся, наверное. А нам что теперь делать с этим маньяком?
В этот момент мужик-призрак видимо решил, что достаточно покружил по лесу и пошел к нам напрямую. Мы снова схватили вещи и заторопились в сторону дороги, делая вид, что просто устали от окружающего ландшафта и надумали его переменить. У преследовавшего нас маньяка вдруг прорезался голос, и вслед нам сипло раздалось:
— Девчата!..
Мы изобразили из себя глухонемых, но скорость добавили.
Для наших нервов впечатлений на этот день было уже достаточно, поэтому мы благоразумно направились домой.
— Ну тут и лес, — возмущалась я, — Позагорать спокойно нельзя, — под каждым кустом по маньяку.
На следующий день мы решили не блуждать по лесу, а идти как нормальные люди сразу к озеру. Может, купальники в лесу слишком дико смотрятся, вот и привлекаем всеобщее внимание.
Возле озера две девочки купали черного котенка, да еще на другом краю пляжа обсыхал после плавания какой-то смельчак. Вода была еще холодная, поэтому мы в нее лезть пока не собирались. Котенок с любопытством посмотрел на нас, на этом внимание окружающих и кончилось (чему мы были очень рады). Минут через десять девочки ушли, их сменили мальчишки, которые сразу полезли в камыши ловить раков.
Еще минут десять мы наслаждались покоем и солнцем, когда вдруг на горизонте снова показался какой-то мужик. Мы напряглись.
Мужик оказался новый. Если и маньяк, то уже другой. Приблизившись к нам он заулыбался и спросил:
— Уже купались?
Мы переглянулись (опять начинается!) и не очень доброжелательно ответили:
— Нет.
— А чего так?
— Вода холодная.
Мужик отошел. Через две минуты подошел снова.
— А чего там пацаны делают? Раков ловят?
— Мы не знаем.
На нас уже начал нападать смех. Мы, видимо выглядим как местная достопримечательность или справочное бюро. Раз мы здесь, то должны все знать.
Мужик сходил к мальчишкам и снова вернулся к нам.
— А тут глубоко?
Мы сдавленно фыркнули.
— Не знаем.
— Надо в следующий раз взять с собой глубиномер, градусник и завести журнал регистраций: кто пришел, зачем, если раков ловить, то сколько собирается поймать и. т. д., — шепотом ехидничала я.
В это время парень, купавшийся на другом краю берега, оделся и пошел к дороге. Проходил он как раз мимо нас.
— Чего не купаетесь? — спросил он нас задорно.
— Вода холодная, — пытаясь скрыть напавший на нас смех, ответила мама.
— Да ничего, пару раз скупнуться можно! — бодро напутствовал он нас и пошел дальше.
— Какие-то мы с тобой сегодня обаятельные и привлекательные, — каждый считает своим долгом что-то сказать. Наверное, специально бы хотели привлечь внимание и то бы так не получилось. А тут хочешь покоя, чтобы никто не приставал и все наоборот, — сделала вывод мама.
Мужик, интересовавшийся температурой, глубиной и раками, оказался командировочным из Свердловска, о чем он нас с радостью известил. Он жаждал знакомства с аборигенами в нашем лице и долго и нудно выпытывал, откуда мы, где работаем, куда ездим отдыхать, кто наши мужья и. т. д. Мы лениво и неохотно отвечали. В принципе он нам ничего плохого не сделал и даже не напугал; трудно такого послать подальше.
Вскоре появилась новая компания, — два парня и девушка.
— Как водичка? Уже купались? — радостно спросили они нас.
Они не могли понять, почему простой на первый взгляд вопрос вызвал у нас истеричный смех. Кое-как ответив, мы хохотали до слез еще тогда, когда они уже ушли на другой конец пляжа.
— Мы с тобой наверное как два тополя на Плющихе или два волоска на лысине, — в глаза бросаемся, — смеялась мама, утирая слезы.
Для меня апогей настал тогда, когда мимо нас проходил мужик, накопавший червей для рыбалки. У него было какое-то кирпичное лицо, грубое, обожженное солнцем, брови и морщины застыли так, словно вместо лица у него была маска. Казалось, что он сто лет не видел людей (да и не особо нуждался в этом) и вообще отвык разговаривать. Я была уверена, что выражение лица у него никогда не меняется. И тем поразительней было видеть, как эта запекшаяся физиономия при виде нас вдруг трескается в неуклюжей улыбке, а сам рыбак голосом давно молчавшего человека вдруг пытается выдавить из себя какое-то маловразумительное приветствие.
Я не расслышала того, что он нам сказал, потому что свалилась с приступом беззвучного смеха и была не в силах смотреть и слушать дальше. Со стороны мамы тоже раздавались какие-то всхлипы, — ни она, ни я были не в состоянии быстро успокоиться.
— Смотри, командировочный семечки достал, но сам не ест, наверное, нас решил подманить, — заметила вдруг мама.
Сама мысль о том, что у нас такие роскошные кавалеры, которые даже в состоянии семечки купить, вызвала у нас новый шквал хохота. Вообще, у нас уже было такое состояние — покажи палец, и мы умрем от смеха.
Когда мы просмеялись, к нам снова пристал командировочный. На провокацию в виде семечек мы не клюнули, но его это не расстроило. Узнав, что я работаю с компьютером, он долго и безуспешно пытался завербовать нас на какую-то пирамидовидную работу (ты подписываешь двоих человек, каждый из них находит еще двоих и. т. д.). Стоила такая радость четыре тысячи. Вдобавок ко всему эта компания (совсем по дешевке) делала сайты стоимостью пятьсот долларов плюс тридцать долларов ежемесячно за обслуживание.
— Я знаю адреса, где можно бесплатно разместить свой сайт, да и почта у меня бесплатная. Я давно собираюсь сделать себе новую страничку, у меня есть программа для этого, просто пока руки не доходят. А с пирамидами я не связываюсь, — презрительно ответила я.
Мужик долго не отставал и в конце концов так нам надоел, что мы решили пойти домой. На прощанье он все-таки подарил нам кулечек семечек, который мы с гордостью предъявили папе:
— Хоть не зря сходили. Добычу принесли!
На третий день испортилась погода. Небо затянуло тучами, но таких энтузиасток, как мы, подобные мелочи остановить, разумеется, не могли, поэтому мы просто надели ветровки и снова отправились на озеро. Тем более, что солнышко все-таки иногда выглядывало и жарило в такие моменты на всю катушку.
Маме пришла в голову оригинальная идея — купить мороженого и взять с собой. Пока мы шли, солнце пекло как сумасшедшее, но как только мы расстелили покрывало и разделись, тут же скрылось за тучами, да еще так надежно, что в ближайшее время его и ожидать не стоило. С горя мы принялись за мороженое.
Дул ледяной ветер, мы покрылись мурашками, но одна вещь все-таки была хорошей — мороженое оказалось вкусным.
— Не загорим, так закалимся, — ободряла меня мама, поеживаясь после мороженого и натягивая пиджак на спину. Спереди она была уже укрыта платьем.
Я тоже была закутана подобным образом, в дополнение ко всему мы сидели в панамках, так что вид у нас в сочетании с затянутым тучами небом и пронизывающим ветром был довольно таки вызывающий и не стандартный.
Мы больше часа тряслись от холода, дожидаясь солнышка. Оно словно дразнило нас, подавая надежду редкими проблесками в голубых промежутках между тучами. Наконец мы не выдержали и собрались домой.
По дороге солнце снова засияло во всю ширь и сбило нас с пути истинного, заставив свернуть на полянку уже рядом с городком. Там мы снова расстелились, спугнув какую-то громкогласную птицу и, так как солнце тут же, как всегда спряталось, опять закутались на манер немцев или французов, не привыкших к русской зиме.
Вокруг нас то и дело падали шишки и я все ждала, когда же, наконец, попадет в нас. Да еще кругами летала спугнутая птица, ни на минуту не прекращая истеричного стрекота. Когда мы подходили, она вспорхнула прямо у нас из-под ног, с какого-то пенька, темная, довольно крупная, поменьше сороки, но с подобным голосом. Я думала, что у нее там птенец, поэтому она так волнуется, но там никого не оказалось — обычный трухлявый пень, весь проеденный какими-то жучками.
— Наверное, она решила поужинать, нашла этих жучков-червячков в пеньке, а тут мы, — догадалась мама, и крикнула птице, — Не бойся, мы их не съедим! Мы же понимаем, ты с таким трудом нашла, а мы тут на готовое явились.
На птицу мамина речь не произвела абсолютно никакого впечатления. Она как бы со всех сторон разглядывала нас, по окружности перелетая с ветки на ветку, и все это время продолжала ругаться. По-прежнему дул холодный ветер, а о существовании солнца можно было только догадываться. Да еще эта птица прострекотала нам все мозги. Примерно через час до нас все же дошло, что для загара сегодня день не совсем подходящий, и мы, наконец, пошли домой.
Несмотря на все наши приключения, мы все же успели довольно прилично загореть, — не как мулатки, но и не бледными поганками нас не назовешь.
А я из всего этого сделала вывод, — может быть, где-то есть загар красивей, может где-то более стойкий, но такого оригинального (в смысле добывания) как на Урале — больше нигде не найдешь!
Май 2001