И снова бой

Он очнулся на залитом солнцем песчаном пляже, на берегу чужого моря и не сразу вспомнил, кто он такой и что здесь делает.
Сразу за полосой песка начинался лес, ядовито зеленела трава, в кустах что-то потрескивало, раздавались шорохи, от которых леденело сердце. Мир вокруг был чужой, в нем не пели птицы, не шумел ветер, в нем не было ни одной по настоящему близкой ему души.
Мерзости тут было полно: огромные ядовитые пауки, обезьяноподобные мерзкие пакостные существа, здоровенные зеленые мутанты, прыгающие как лягушки, размером с лошадь, состоящие казалось, только из зубастой пасти.
Он не помнил, сколько уже перебил этой нечисти, его оружие затупилось и было покрыто пятнами самой разной крови. Никого не было рядом, никто не стоял с ним плечо к плечу, никто не защищал его, когда он был ранен и его добивали враги. Он был один, абсолютно один, но он был воином и впереди его ждал долгий путь.
Где-то далеко за спиной остался город, там могли поговорить с ним; если были деньги, то накормить и одеть, но никому не было дела до того, что у него на сердце, о чем он думает и чего хочет. Он устал, смертельно устал, его одежда пропиталась потом и грязью, волосы спутались, и запасы еды почти подошли к концу.
Он уже долго стоял здесь и, наконец, решил пошевелиться. В тот же самый момент из ближайших кустов с сухим шорохом выползли два паука, каждый размером с теленка. Он вытащил меч и приготовился к битве. Пауки напали сразу. С двоими справиться было тяжелее; пока рубил одного, другой больно цеплял его своими острыми металлическими ногами.
Наконец с первым было покончено; паук сник и отвратительно пискнул под каблуком. В это время второе насекомое, отступая, успело  вытащить жало и выбросить порцию яда. Почувствовав, что отравлен, воин удвоил усилия и добил монстра. Потом подобрал золото, которое выкинули пауки, и прислушался к себе.
Силы убывали; яд делал свое дело. Иногда, даже во время боя, когда окружали враги, когда, казалось, из ран вытекала последняя кровь, и оставался только один удар до смерти, вдруг неожиданно у него появлялось второе, третье, четвертое дыхание, словно кто-то невидимый и могущественный вдыхал в него силы. Вот и сейчас он ждал этого.
В кустах опять зашуршало. «Господи, помоги мне!» – взмолился он. И его услышали, – он почувствовал себя вновь полным энергии и бросился в драку. Он уже давно перестал думать, откуда приходит эта помощь и кто ему помогает, перестал думать, зачем он это делает.
Он не знал, куда ведет дорога и что его там ждет. Просто он не мог поступить иначе, какая-то сила толкала его вперед, какая-то сила доставала меч из его ножен и вела в бой. Он не спал уже тысячу дней и знал, что впереди отдыха тоже не предвидится.
В городе его считали героем, и никто не поверил бы, что и ему бывает страшно, что от ужаса ему бывает трудно дышать, что каждый раз, бросаясь в битву, он словно прыгает с огромной высоты, так обрывается его сердце. Он был воином, но он был и человеком. Он боялся смерти, хотя умирал не раз. Каждый раз ему казалось, что это навсегда, что больше он не увидит этого чужого, но уже такого знакомого леса, этих мшистых камней, не почувствует странного аромата травы и прелой листвы.
На опушке раздалось хихиканье другха и он направился туда. Этот другх оказался синим, он бегал кругами и мерзенько подхихикивал. Погнавшись за ним, воин выскочил на тропинку и вот тут-то и началось самое страшное.
Земля вокруг, деревья, камни; все вдруг стало пропадать черными квадратами, как будто мозаика. Так всегда начиналась смерть, небытие. Умереть не в бою, а вот так, когда ты жив и здоров, а вокруг вдруг начинает гаснуть мир, было самым ужасным. Когда-нибудь этот мир мог погаснуть навсегда.
С разбегу он вступил в один из квадратов и тут же по колено провалился в черноту. Там ничего не было, но все же он на чем-то стоял. Это было как в страшном сне, когда все осознаешь, но ничего не можешь сделать. Он знал, что нужно выбираться оттуда, но не мог поднять ногу, не мог выпрыгнуть, не мог сделать ничего кроме как беспомощно ходить в этой яме размером с могилу от одного ее края до другого.  И он ходил, убеждая себя, а заодно и того, кто был над ним, что еще не все потеряно, что он еще выберется, только бы не погас мир, только бы остаться в живых…

А в это время где-то очень далеко отсюда недовольно закричал маленький мальчик:
– Папа, игрушка опять глючит, что делать?
– Перезагрузи компьютер! – Донесся ответ из другой комнаты.
– Хорошо!…

…Он очнулся на залитом солнцем песчаном пляже на берегу чужого моря и не сразу вспомнил, кто он такой и что тут делает…


сентябрь 2000