Приобщение к искусству

Я зря панты колотить не буду. Скажу, как есть: по части культуры, всякого там искусства - могу достойно ответить. Нет, ну, серьёзно! У меня жена - Ирка - очень умная женщина. Она институт культуры закончила. Я сам тоже две «вышки» имею. Институт физкультуры - десять лет заочно надрывался. Закончил, слава богу, когда уже как три года из спорта ушёл. Диплом я сразу матери подарил - заслужила. Он у неё все время  в шкатулке хранится вместе с моими зубами молочными. У мам у наших свои приколы. Вот. А второй институт - торговый я за два месяца закончил. В первый - со своими преподавателями знакомился. А второй месяц мы , уже все вместе, мой диплом обмывали. Так что у меня два диплома, если те, что за спорт не считать. А у Ирки - один. Но она на него пять лет училась. Мы с ней тогда еще не были знакомы. Так бы я ей помог, конечно. Но она - сама. За что - уважаю. Она , в общем- то, и в школе хорошо училась. У неё в аттестате всего четыре тройки. Остальные - четверки, пятерки. Молодец. И она, вообще, во всей культуре хорошо шарит. Её и пацаны мои очень уважают. Она, как что- ни будь за культуру начнёт говорить - никто её не перебивает. Чего с грамотным человеком спорить? У нас в семье так : я бабки зарабатываю, а она в остальном сечёт.
Мы с ней даже не ругаемся. И дело не в том, что нам обоим всё по жизни - в кайф. Просто она, ведь, Ирка, как начнёт какие-то слова втыкать... В роде, не мат, а звучит огорчительно. Вот, например, «мизерабль».  В конце - «бль», а смысл, видимо, другой. Я - не в курсе. Я даже не знаю, как это слово, вообще, пишется. А то бы в какой- ни будь энциклопедии поинтересовался. Так что я с Иркой не ругаюсь. Я огорчаюсь до глубины моей огромной души и ухожу. Трикушничек свой старый адидасовский надену. Маечку «Спорт» и - в зал, на тренажёры. Или - к пацанам своим, к роднулям. Правда, пацанов моих Ирка тоже критикует. Акула. На Валерку сказала, что у него, мол, череп, как у олигофрена. Я не знаю. Не с чем сравнить. Хотя, по- моему, нормальная у Валерки башня. И вообще пацан свой - очка не пронесёт. Посидим с пацанами. Пивка попьём, поматеримся. Раз - от сердца отлегло. Можно домой возвращаться.
Так вот, я - о культуре. В этом плане Ирка на меня очень сильно влияет. И я ей это не запрещаю. Последний прикол, помню, был с «бабочкой. Не с той, что летает, а, которую на шею вешают. Ирка, вообще, любит мне что- ни будь из гардероба покупать. Раньше, правда, она всё время в размерами промахивалась. Купит пиджак, а он на моей флюорографии, как водолазка: впритык.  А теперь у неё уже глаз намётан. Опыт приобрела. Я ей только сказал, чтобы ничего голубого не покупала. Даже джинсы. Кумарит меня этот цвет А со всей остальной радугой я - в нормальных отношениях. Так вот, решила Ирка мне к смокингу бабочку купить. У меня смокинг, как роба : для некоторых случаев просто необходим. Я часто выступаю спонсором в культурных мероприятиях. То на выставку  горшков из глины бабок дам, то казино открываю. А галстук под смокинг не вяжется. Да я, вообще, галстуки не ношу. Однажды, давно это было, хотел галстук на себе завязать. Так узел затянул, чуть не задохнулся - дёрнул его вверх слишком сильно. Хорошо, пацаны рядом были. Кухонным ножом его рассекли. А бабочку завязывать не надо. Она сама сзади прищелкивается. Только у меня шея прямо из ушей растёт и на мой размер таких бабочек не нашлось. В ателье сшили. Только, когда я свою бульонку вниз опускаю, эта бабочка мне своими углами в щёки колет. Так что хожу с гордо поднятой башней, чтобы бабочка не кололась
И вот Ирка моя как-то заболела. Простыла она. В солярии повалялась, вспотела, как нерпа, а на улице - минус десять. Конец февраля. Пока она до машины дошла, её, естественно, просквозило.
Вот, лежит это тело дома, всё в соплях. И меня просит: - Лёша, купи картину. Вот сюда над диваном надо повесить.
Я в картинах не соображаю, о чем ей и возразил. А она уперлась рогом. Купи, мол, и все. "Я, - говорит, - может помру скоро. Выполни моё последнее желание." Я- то понимаю, что она придуряется. С чего ей помирать? Тут профессор из мединститута каждые два часа ей уколы вляпывает и тётка - экстрасенс на кухне чай пьёт. Так что всё предусмотрено. Но рамцевать с ней не стал - болеет человек, что с ним спорить? "Ладно, - говорю: - куплю". Ирка сразу же обрадовалась. "Только, - кричит: - не бери интерьерную живопись. Посмотри что - нибудь интересное".
Насчёт "интерьерной" я уже в курсе. Это всякие берёзки, ёлки, мишки в лесу... Короче, когда до балды и под мебель подходит - тогда их на стены и вешают. А вот в смысле чего - нибудь интересного я затрудняюсь. У нас с Иркой иногда интересы не совпадают. Мне, например, в бане интересно, а ей - в опере. Поэтому я для консультации с собой Лешего прихватил. Юрка  Леший на картинах собаку съел. У него всё, что дома висит любой Лувр купит.
Поехали мы с ним в самый дорогой салон в центре. Там на первом этаже картины, а на всех остальных шестнадцати - наш губернатор со своей бригадой заседают. Так, что, сами понимаете: салон солидный, раз под одной крышей с губернатором.
К нам сразу же продавщицы подскочили. Они, что характерно, везде ко мне подскакивают. Хоть в ювелирном, хоть на пляже. У них тоже глаз на покупателя наметан. Понимают, кто просто так шары вылупил, а кто - с натуры, купит.
Смотрю я все их картины и угораю! Маленькая такая, с ладошку, картинка на бумаге, что из альбома для рисования выдрана. Какая- то галиматья на ней нарисована и стоит два ляма. А Леший понты колотит: из кармана очки достаёт и в неё вперивается. "Красота," - говорит. И меня в бок толкает, мол, советует приобрести. Я ему отвечаю, что раз ты такой знаток - сам её и бери. А мне бы чего попроще. Мы за ценой не постоим.
А девчонка продавщица меня спрашивает: " А вы знаете профессора Малиновского?" Я по фамилии знаю только одного профессора - Лебединского. А Лёха - змей, руками развел: "Конечно! Появилась новая картина? Или он свою выставку уже привез из Японии?"
Девчонка поясняет, что в Японии всё раскупили. Только одна картина на Родину вернулась. Профессор её ни за что не захотел самураям оставлять. Хоть, они его и просили, прям, умоляли! "Показывай", - говорю.
Ну, и что? Кусок пляжа, что у нас за городом и ветка через всю картину. Правда, ветка хорошо нарисована: кора и всё такое... Листики, там, всякие.
"Чё стоит?" - интересуюсь.
Девчонка встрепенулась вся, аж бретелька лифчика вылезла. "Будете покупать?" - говорит.
"Нет, - отвечаю: - перерисовывать!"
А у Лешего бусинки под очками заблестели. Он меня в бок пихает. Говорит: " Лёш, да тебе, ведь, все равно, что брать! Возьми, вон, "Отдыхающих чаек" !"
"Ты, - говорю, - чайка, сам отдыхай. Не ты меня сюда привез. К тому же у тебя картин дома - валом. Из- за них телевизора не видно. А мне самому эта ветка приглянулась. Да и на пляже я всю зиму не был. Так что - пасись. Я эту картину сам покупаю.
Девчонка говорит: "Две штуки баксов или в деревянных - по курсу."
Я аж удивился: чего это профессор из-за какой-то двушки баксов перед японцами выламывался? С другой стороны, двушка - тоже бабки. Не бог весть какие, но на них иные люди целый месяц живут! А тут - просто ветка. А Лёха опять меня толкает: "Берёшь или нет?" А сам рукой рамку гладит. Я его по руке секанул, чтоб лак на рамке не размазывал.
"Беру, - говорю, - упакуйте и погрузите". Большая картина. Пол бильярдного стола.
Привёз я её Ирке. По пути ещё винограду купил. Тоже, кстати, вещь не дешевая. Стоит, как пять сантиметров этого пляжа, что на картине.
Ирке, как раз только что укол воткнули. Всё лицо у неё перекосилось. Только увидела она картину, что я приобрел, аж с дивана поднялась! "Лёша, - говорит, - я не ожидала! Малиновский! Подлинник! Откуда?"
"От верблюда!" - Меня аж закусило! Чего она так этим Малиновским восхищается? Знакома, что ли?
Потом уже я узнал за него. Успокоился. Дедуле семьдесят лет стукнуло. Уже в маразм ударился. Оказывается, он у нас - национальная гордость. У Третьяковки двести баксов не хватило, что бы эту ветку приобрести. А дед не съехал - барыга.
Я вот теперь думаю, какое все - таки хорошее дело: картины покупать. Во- первых, они через десять лет в десять раз дороже стоить будут, если бакс в цене не упадёт. Во- вторых - умножается национальное достояние России. А в- третьих, будет, что своим детям в наследство оставить в придачу к моему "Ролексу" с брюллами. Потому, что искусство, как  "Ролекс" - вечно!