Сердце Ангела А. Д

"И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из
плоти их сердце каменное, и дам сердце платяное"
Библия, Книга Пророка Иезекиля
(глава 11, стих 19)

--------------------------------------------------------

Дерево было старым. Очень старым. Оно стояло здесь, в этом лесу, наверное с самого сотворения мира. И оно что-то тихо шептало. Но он не слушал. Известно, стоит хотя бы сделать вид, что слушаешь, как всё - пиши пропало. Будет неторопливо нарассказана целая куча баек, настолько же вросших в историю, насколько корни в землю. А просто взять и уйти посреди рассказа - нельзя. Обидится и начнёт медленно сохнуть, при этом бросая в пространство тоскливые и бесконечные укоры в адрес обидчика, которые хотя и не приносят ощутимого вреда в повседневной жизни, но неизвестно с какого боку вылезут в последующем. А вылезут наверняка. И наверняка в самый неподходящий и ответственный момент. Ну а если дерево по твоей вине засохнет, то его смерть ляжет пудовым грузом проклятия на твою душу, где и будет лежать тихо-мирно до определённого момента. До такого, когда у этого самого проклятья представится возможность отыграться как можно эффективней. Желательно жизнь за жизнь. Что, учитывая сложную систему кармических противовесов во Вселенском Равновесии, весьма вероятно. А Иезекиль не хотел помереть из-за какого-то замшелого дуба. Поэтому и не слушал. Точнее, делал вид, что не слышит. Не то, чтобы он боялся смерти, просто когда твой возраст переваливает за четвёртую сотню тысячелетий, к жизни как-то привыкаешь.
Он сидел меж двух мощных вросших в землю корней, питающих монументальный кряжистый ствол дуба-великана, на котором только далеко от земли раскинулась густая крона, надёжно закрывавшая его от уже начавшего светлеть неба. Спиной он упирался в шершавую кору дерева, так что можно было сказать, что он полулежит, а его голова покоилась на сцепленных руках, которые, в свою очередь, упирались в колени полусогнутых ног. Он тяжело дышал, и сердце в его груди гулко колотилось - сказывался длительный ночной перелёт. А днём лететь нельзя - сразу обнаружат и придётся уносить ноги, несолоно хлебавши. А ему не хотелось бы расстраивать "патрона". Всё-таки тот доверил ему ответственное дело в надежде на то, что Иезекиль с ним справится.

Его спина жестоко ныла, поскольку крылья - они хоть и не материальные, а овеществлённые, но при всей своей условной вещественности весящие изрядно и сил отнимающие немеряно. Они и нужны-то не столько для полёта, сколько для увеличения площади поглощения кипящей в пространстве энергии, но махать ими время от времени всё-равно приходится и это чертовски утомляет. Поэтому Иезекиль и любил посещать мир людей, когда это требовалось (и когда не требовалось, но на это все смотрели сквозь пальцы). Там, в "поднебесном" мире, а точнее в соседнем измерении, чтобы не привлекать к себе внимания, крылья приходится "чехлить", а попросту убирать. И от этого становилось легко, как никогда. А здесь их убирать нельзя ни на секунду - мало ли что случится, что потребует немедленно взмыть в воздух, а нормально расправить крылья - это минуты на две, не меньше.

Но сейчас он был не в мире людей, это во-первых, а во вторых - ещё и на враждебной территории, где если его обнаружат - единственным его спасением будет стрелой взмыть вверх и нестись отсюда со всей силы. Тут с ним даже разговаривать не станут - сразу прибить попробуют. Это на Пограничье ещё можно попытаться договориться и разойтись миром, но Пограничье, к сожалению, осталось далеко позади. Поэтому сейчас он с наслаждением раскинул свои огромные крылья иссиня-чёрного пера по обоим сторонам ствола дуба и большей частью аккуратно положил их на прямо на землю. Стало заметно легче, но спина продолжала ныть. Ничего, до следующей ночи ещё долго, пройдёт… Время от времени увлёкшиеся земляные букашки, забившись в перья, начинали слишком ему докучать, и тогда он делал крыльями несильные, но резкие взмахи. Букашки разлетались, но через какое-то время всё начиналось сначала. Сделав очередной взмах, он приподнял голову и покосился на копошащихся вокруг маленьких зануд. Он даже подумал было полыхнуть на них хорошенько пламенем, но одумался. Всё-таки, находился он уже во вражеском стане, а любое проявление его силы тут же выдало бы его местоположение, да и букашки на самом деле были совершенно безобидны и старательно лезли к крыльям не со зла, а от того, что чёрное перо хорошо нагревалось, и им там было само то - тепло и сухо, а даже демон не лишает жизни просто так. Для этого должны быть причины посерьёзней лёгкого раздражения. Поэтому он только глубоко вздохнул, снова положил голову на руки и чутко задремал, делая взмахи крыльями уже совершенно автоматически. Всё-равно до наступления ночи делать было совершенно нечего. На его счастье, ангелы, обладая способностью светиться в темноте, ночным зрением всё же не обладали и видели только то, что оказывалось в пределах досягаемости их света. Сами же при этом на фоне темноты выделялись яркими пятнами, так что ему не составило труда обходить подальше ночные дозоры пылающих в небе светлячков. К счастью было и то, что демоны способны поглощать свет. Правда, в известных пределах, отчего дневной полёт на территории ангельского сословия приравнивался к чистой воды самоубийству.
Поэтому он и постарался успеть до рассвета скрыться в этом сияющем зеленью лесу, укрывшись от посторонних взглядов под его густой листвой, для чего пришлось за ночь покрыть весьма значительное, даже для него, славящегося своей стремительностью и выносливостью, расстояние. И теперь можно было отдохнуть. Но не забывая при этом, где находишься. От того его тяжёлый боевой молот хотя и лежал на земле, но совсем рядом. Так, чтобы было достаточно протянуть руку, чтобы его привычная рукоять сама оказалась в надёжном захвате.

Молоты эти… Тоже с ними история. Как боевое оружие они совершенно неудобны. Гораздо эффективней действовать обычным мечом, а ещё лучше - двумя сразу. Так нет. Именно молоты. Впрочем, это понятно. С одной стороны каждый молот - это символ, такой же, как и чёрные, а не белые, как у ангелов, крылья, а с другой - оружие, предназначенное не для того, чтобы бить, а для того, чтобы отбиваться. Что, учитывая директиву Люцифера, касаемую того, что увечить можно, но смертоубийства по возможности избегать, было весьма логично. Чтобы убить молотом - нужно либо по голове хорошенько долбануть, либо нанести совершенно уж невероятной силы удар, дабы наповал сразить закованного в доспехи воина. А вот у ангелов директивы были как раз обратные… При каждой стычке они так и норовят побыстрее угробить оппонента своими пылающими мечами. Отчего у демонов есть и вторая директива: если ситуация складывается совсем уж невыносимо - уносить ноги, а не лишать настырных жизни. Отчего и прослыли среди ангелов трусами к огромному неудовольствию большинства. Однако несмотря на неудовольствие, каждый понимал, что это всё же лучше, чем, по сути-то, братоубийство. Вот и бегали, как сайгаки и летали, аки соколы. Единственным местом, где не работали никакие директивы, было Пограничье. Только вот праведные и храбрые отчего-то предпочитали туда не соваться без какой-либо серьёзной необходимости, а, сунувшись, становились на удивление покладисты, великодушны и миролюбивы… Отчего так? Большой секрет.

А символизм… Очевиден. Правда эта история уходит корнями в самую глубь веков, чуть ли не к самому началу времён. А ещё точнее ко времени Исхода и его причин. Давно дело было, однако никто и ничего не забыл. Исход произошёл как раз тогда, когда Люцифер против Всевышнего "взбунтовался". О том, что послужило завязкой конфликта, ходит множество самых разнообразных легенд и побасёнок. Причём самую наивную и от того самую смешную, Иезекиль слышал именно в мире людей. Первый раз он её услышал году эдак в шестисот с хвостиком от рождества проповедника-неудачника от одного святоши и с тех пор не переставал умиляться её незатейливости и прущей изо всех щелей ущербности. В конечном итоге эта история перешла в разряд догматов и прочно заняла своё уникальное положение в людской теософии.

Причём эта история наглядно показывала (даже сама в себе) противоречивость и логическую несостоятельность христианства в целом. Как в этой побасёнке клеймят Диавола и его приспешников! И при этом совершенно не хотят, видимо, задумываться над тем, что противопоставляя Сатану Богу, они тем самым признают его и равновеликим. Раз столько времени прошло, а всемогущий Господь так и не смог каким-либо образом избавить себя от столь неприятного соседства. Но в этом они правы. Люцифер был самым способным учеником, настолько способным, что когда случился кризис, Бог не придумал ничего, кроме мелких пакостей в отместку.

А причина конфронтации описана там тоже весьма потешно. Дескать Сатана впал в гордыню и сам захотел властвовать, свергнув Бога. Выглядит всё это дело просто смешно. С одной стороны признают, что дьявол оказался настолько умным, что смог поднять восстание (причём действенное) против Господа, а с другой - приписывают ему какой-то подростковый комплекс вида: у меня жестокий родитель, поэтому я ненавижу весь мир. Излагаемое в библейских текстах настолько нелепо, что поначалу на Небесах даже никто не обращал на них внимания, совершенно справедливо полагая, что эта история больше относится к людям, практикующим местами избавление от слишком зажившихся родителей за ради обретения долгожданных материальных ценностей или какой-нибудь царской должности. Но потом оценили находку и для всеобщего удобства стали пользоваться именно такой упрощённой трактовкой событий. Ангелы. Но не демоны. Демоны ничего забывать не хотели. В том числе и плевков в спину, освистывания и улюлюканья, когда они покидали Светлые Чертоги. А также последней божественной гадости - окрашивания крыльев в чёрный цвет…

Впрочем, Люцифер мог бы без проблем снова вернуть им белый цвет, но не стал. И все согласились. Быть одного цвета с теми, кто освистывал их во время Исхода, не хотел никто. К тому же, чёрный цвет был более практичен для того мира, в котором они теперь жили. А вот с белыми крыльями - сплошная морока. Оказалось, что после изгнания Люцифера и его сторонников, Господь и на Небесах организовал небольшие нововведения. Одно из них касалось как раз окраса перьев. Смысл этого нововведения был в том, что ангел сохраняет белый цвет пера, только покуда сам верит в свою правоту и святость. У отступников же и ренегатов, а попросту усомнившихся, крылья тут же чернели и их с позором изгоняли…
Но вернёмся к истории конфликта. История с гордыней оказалась очень удобной для самолюбия тех же ангелов. Почему? А потому, что причина бунта была на самом деле совершенно иной. Частично события, приведшие к тому, что Люцифер "восстал", описываются и в Библии, но без взаимной привязки и весьма смутно, что вполне понятно. А начать стоит, пожалуй, с истории про то, как ангелы входили к дочерям человеческим… Так оно и было. И племя титанов, появившихся в результате, тоже было. Только вот титаны против неба не бунтовали, как там говорится. Просто в их жилах текла ангельская, а значит и божественная кровь. А Господь весьма остро переживал даже лёгкие намёки на конкуренцию. От того на Небесах требовалось тщательно следить за тем, чтобы Всевышний в ком-либо потенциала не заметил. В Люцифере, к сожалению, заметил. И косо на него поглядывал, выжидая только удобного случая. Но тот был парень далеко не дурак и лишнего себе не позволял, послушно воспевая аллилуйю по поводу и без повода. И какое-то время это всех устраивало. Но потом снова дали о себе знать титаны. Нет, они не претендовали на Небесный Трон, просто поклоняться ему перестали. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы и без того взъярённый Господь устроил им полный геноцид. За каких-то два часа Атлантида - целый континент - перестала существовать. У ангелов ещё достало сил терпеть, видя, как погибают их дети, но когда Господь занялся наведением порядка на Небе, силы кончились.

А подойти к вопросу Всевышний решил весьма оригинально. Чтобы подобных историй впредь не повторялось, он решил устроить ангельскому сословию тотальную стерилизацию. Об этом тоже говорится в библейских текстах. Там так и сказано, что именно с этих пор все ангелы стали бесполы. И это так и есть. А те, кто отказался подвергнуть себя оной процедуре, стали демонами. До сих пор в обрядах сатанистов одним из атрибутов является так называемая невеста Дьявола (до которой ему, впрочем, нет никакого дела), что вполне однозначно указывает на то, что у демонов всё осталось, как и было. То есть фактически Библия прямо указывает на причину восстания, вот только вопроса этого не конкретизирует, видимо полагаясь на то, что те, кто дойдёт своим умом - тем и так всё ясно будет, а те, кто не дойдёт… И Бог с ними. Именно так и сказал Люцифер своим сторонникам, когда они начали возмущаться таким положением вещей. "Зачем нам дураки?" - спросил он, но никто не ответил.
И подошла очередь Люцифера предстать перед Троном для того, чтобы стать ангелом. И встал он. И простёр Господь над ним дух свой, но он противопоставил ему свою силу. В первое мгновение Всевышний растерялся, но потом пришёл в себя и загремел: "Да как смел ты?", "Да я тебя!!!", "Да знаешь ли ты, на кого восстал, тля?!!" После чего гаркнул уже лишённым видов не демонство: "Взять его!!!" И двинулись они к Люциферу, но он молча достал свой огромный меч и так на них посмотрел, что они попятились. "Да что вы все стоите?! - Заорал Господь. - Хватайте его!!!" Но к своему ужасу увидел, что в среде ангелов произошёл раскол. Рядом с его Троном остались только те, в ком собачья преданность перевешивала даже перспективу унизительной процедуры. Остальные, почти половина, обнажив огненные мечи, плотными рядами выстроились за спиной Люцифера.
И грянула битва на Небесах, но в самом её начале Люцифер призвал своих избегать кровопролития, и послушали его восставшие. И старались бить плашмя или рукоятью, оглушая, но не лишая жизни. А вот ангелы старались вовсю. И с горечью видел он, как одного за другим теряет вставших на его сторону и как с надеждой смотрят на него сражающиеся на его стороне, ожидая, когда он отдаст приказ, который спасёт их от поголовного уничтожения. И тогда он стал пробиваться прямо к Трону. Ангелы со всех сторон кидались на него, но разлетались, как собаки от матёрого медведя. И предстал он перед Всевышним, который вдруг понял, что перед ним стоит не просто ангел, а равный ему по силе, и сказал Господу: "Останови битву, Господь! И мы уйдём сами."

И понял Всевышний, взглянув Люциферу в глаза, что если продолжит он упорствовать, то Рай утонет в крови бессмертных. И случилось то, о чём напрочь забыли ангелы, но очень хорошо помнят демоны - Господь подчинился. И простёр руку над полем битвы, отзывая своих преданных слуг. И они нехотя отошли, возмущаясь, потому, что уже предвкушали победу. А ставшие демонами собрались, подобрали своих раненых и убитых и молча двинулись прочь, чтобы никогда уже не вернуться на Небеса. А ангелы, выстроившиеся вдоль их скорбного пути, плевали им в спины, закидывали их камнями и комьями земли, и свистели и улюлюкали, пользуясь молчаливым одобрением всевышнего, который, когда демоны уже почти покинули Небо, снова простёр свою руку, и их крылья окрасились в чёрный цвет. Для них это было большим ударом, но ни звука не проронили они, чтобы не доставить ещё больше радости зашедшимся в восторге "победителям".

И ушли они в один из миров, то ли недоделанных, то ли созданных Господом во время приступа жестокой депрессии - мрачный, угрюмый и неприветливый. Настолько неприветливый, что желающих добровольно там жить не нашлось и туда только ссылали, как на вечную каторгу, совсем уж пропащие, бракованные души, хотя их личная вина и заключалась только в том, что у Всевышнего не всегда хватало времени и желания всё сделать, как надо. И там и стали они жить, кровью, потом и непрестанным трудом отвоёвывая себе у этих жестоких просторов право на жизнь. Иногда в Ад попадали и ангелы... Но с тех пор, как демоны покинули Небо, в их стан попало только двое перебежчиков из тех, у кого почернели крылья и их, скрепя сердце ещё приняли. Но, когда оказалось, что у "почерневших" восстанавливается неизвестным образом и отнятое Господом, демоны создали Пограничье - нечто вроде единственных ворот между двумя мирами, уничтожив все остальные возможности попасть из Рая в Ад. И стали нести там круглосуточные дозоры. Скоро там, со своей стороны, появились и ангелы. И эти две линии живого заграждения бдительно следили за тем, чтобы желающих шастать туда-обратно было как можно меньше. Но шастали. В основном демоны. Поскольку излучающие свет ангелы были слишком заметны в угрюмом, затемнённом Аду. В то время как демоны чувствовали себя вполне комфортно в ночном Раю, не предпринимая однако глубоких вояжей во избежание лишних вооружённых конфликтов. И именно со времени возникновения Пограничья молоты и заменили огненные мечи, которые теперь спокойно стояли в ножнах и редко, очень редко оттуда доставались.

Во-первых молотом, как уже говорилось, гораздо сподручней оглушать, а не убивать, а во-вторых, своей формой они весьма недвусмысленно намекали ангелам на то, чего они лишились во время памятных обоим сторонам событий. Это их отчего-то жутко бесило, но поделать они ничего не могли.

Поэтому у дремавшего под дубом Иезекиля и был под боком молот. Хотя он и хотел было взять меч - всё-таки в этот раз он забрался очень глубоко в чужой мир и забраться предстояло ещё дальше. А всё потому, что Ад и Рай конечно враждовали, но скрытую дипломатию вели. Вот и сейчас Иезекиль с важной депешей пытался добраться до Серафима, поскольку только с ним и его собратьями возможно было вести дела. С рядовыми ангелами даже пытаться не стоило. Депешу они бы моментально изорвали и сожгли и при этом ещё бы попытались и от головы избавить. К тому же, рядовым ангелам (да и демонам также) ни к чему совершенно было знать, что между мирами есть какие-то договорённости и соглашения. Сообщение же, аккуратно свёрнутое и помещённое в специальный цилиндрический футляр, надёжно было закреплено на широком пластинчатом поясе Иезекиля. Теперь оставалось его только доставить. Он не знал, что в нём, да и знать не хотел. В отличие от ангелов, ни один демон не засунет нос не в своё дело. Не потому, что возможно застукают, а от внутреннего неприятия подобного поведения. Белокрылым же всегда и до всего есть дело. Всё пытаются донести свою святость до Пределов Бескрайнего. "Предел Бескрайнего" - демонская шутка, но ангелы отчего-то её сильно полюбили и произносили речёвки вроде "пусть вера засияет ослепительным светом Райских Садов до самых Пределов Бескрайнего…" с самым наисерьёзнейшим видом и такими пафосными голосами, что не одному демону пришлось в спешке уносить ноги, выдав вырвавшимся непроизвольно ржанием своё местоположение. Вообще-то, это была шутка, но, похоже, ангелы её поняли не так, как те, кто пошутил.

Солнце уже перевалило за полдень, а спина никак не отходила. Иезекиль потянулся и сменил позу, повернувшись немного набок, что с расправленными крыльями было не совсем удобно, но приходилось терпеть. Дуб всё ещё шептал что-то сам себе, никак не желая признавать, что его не слушают, но это ему совершенно не мешало. Он сладко дремал, но при этом всё происходившее вокруг слышал хорошо, поэтому раздавшиеся в этом тихом местечке смех и плеск воды услышал сразу. Открыв глаза, он сел и прислушался. Смех раздавался со стороны протекающей неподалёку небольшой речушки. У него сразу возник соблазн посмотреть - кто же там так беспечно резвится, но благоразумие говорило ему не делать этого, а оставаться в глубине леса. Однако, оно на то и благоразумие, что его никто практически не слушает. Подобрав молот, он змеёй заскользил в сторону реки.
Очень скоро он оказался возле речки, выбрав для наблюдения такое место, где густые заросли влаголюбивой растительности скрывали его от тех, кто находился на другом, покрытом мелким песком берегу. Оглядевшись, он заметил возле самой воды дерево, у которого одна из ветвей, нависающих над водой, как-будто самой природой была создана для того, чтобы развалившись на ней под прикрытием её плотной листвы, можно было преспокойно созерцать всё происходящее неподалёку, не опасаясь быть замеченным.

Тенью скользнув к дереву, он плотно сложил крылья за спиной, взобрался на ветку и, осторожно раздвинув листву, выглянул из своего естественного убежища… И увидел трёх обнажённых девушек-ангелов, беззаботно резвящихся в воде у противоположного берега. Он замер, не дыша, очарованный их вечной молодостью и непередаваемой красотой. Особо его внимание привлекла одна из них - светловолосая красавица с непослушными локонами и столь миловидным личиком, что он не мог оторвать от неё взгляда. Ни одна демоница, как ему тотчас показалось, не могла сравниться с ней по притягательности. Да, демоницы тоже чертовски красивы, но не так… Они огненны, сильны, независимы и обладают в прямом смысле слова дьявольским обаянием, но… но не так, как эта неизвестная ему девушка-ангел. Казалось, его душа, изливаясь через его глаза, упивается её глубокими синими глазами, её губами, по которым скользит сводящая с ума улыбка, её телом - таким точёным и совершенным… Да, ангелов лишили первичных половых признаков, но никто не лишал их вторичных. Глядя на её столь волнующую грудь, Иезекиль впервые в жизни усомнился в том, что в своё время он сделал правильный выбор, но, вспомнив, что она - ангел, помрачнел… Но он недолго оставался омрачённым. Некое, уже давно забытое, щемящее чувство разливалось тёплой, освежающей волной в его груди, и радуя, и заставляя испытывать глубокую печаль. Всё же она - ангел, а он - демон. И осознание того, что им никогда не быть вместе, что он даже подойти к ней не имеет права, причиняло почти физическую, но при этом и сладкую боль.

Резвясь с подругами, она вдруг широко расправила свои ослепительно белые крылья и это выглядело так прекрасно, что Иезекиль совсем забыл, где находится. Между тем, он непроизвольно подвигался по ветке всё дальше и дальше, чтобы оказаться как можно ближе к предмету своего внимания. И ничего удивительного не было в том, что в конце концов ветвь не выдержала и с оглушительным треском сломалась, а он, подняв кучу брызг, рухнул в воду. К счастью, там, куда он упал, оказалось достаточно мелко и он тут же вскочил на ноги. Вода доходила ему всего до пояса. В голове его тут же вихрем промчался целый рой мыслей от "влип" до "что же теперь делать?", а в следующий момент он взвился чёрным вороном в небо, за мгновение до того, как опешившие от неожиданности девицы заголосили, прикрывшись крыльями. Метнувшись к берегу, на который они стремглав выскочили, он на лету умудрился сорвать нехитрый полевой цветок и, пролетая над той, что запала ему в сердце, бросить его к её ногам, а потом, мощными и резкими взмахами крыльев, он погнал себя к дому Серафима, всем телом ощущая, как вокруг него кинжалами прорезают воздух телепатические команды.


Он летел ни от кого уже не таясь. Летел по прямой, не обращая внимания на тут и там взмывающих в небо оружных ангелов, стараясь развить как можно большую скорость. И у него это хорошо получалось, несмотря на то, что спина всё ещё болела. Ангелы за ним не успевали, но из виду его не теряли. А это означало, что его жизни оставались считанные минуты, за которые он, по-крайней мере, должен успеть выполнить порученное.

Скоро под ним показался и дом Серафима, стоящий на берегу той же самой реки среди цветущих садов. Ещё одна привилегия ангелов - они могли себе позволить жить там, где заблагорассудится, в то время как демонам приходилось постоянно держаться вместе - одной силой, собранной в мощный ударный кулак и каждую секунду готовой ответить на любое вторжение. В том числе и ангельских ратей. Люцифер прекрасно понимал, что Всевышний никогда не забудет того, что кто-то осмелился ослушаться его воли. У ангелов же такой необходимости не было. Под божьей благодатью они чувствовали себя вполне комфортно и безопасно. Другое дело, что если бы Ад пошёл штурмом на Рай, то демонические полчища остановились бы только у Небесного Трона, где и произошла бы решающая битва, но и Бог и ангелы понимали, что в этой битве сойдутся только двое, а от остальных будет зависеть не так уж и много. И Всевышний достаточно хорошо понял Люцифера, чтобы предполагать, что тот вряд ли станет предпринимать столь радикальные шаги. Хотя бы потому, что не захочет губить поверивших ему.

Серафим стоял на резном крыльце своего дома, держа в руках пылающий меч, и в упор смотрел на дерзкого, со всех сил летящего к его дому, не предпринимая, однако, никаких попыток взлететь и воспрепятствовать его полёту.

Уже почти подлетая к дому Серафима, Иезекиль выхватил из специального кармашка цилиндр с депешей и хорошенько размахнулся. У стоящего на крыльце хозяина по скулам заходили желваки. Он прекрасно понимал, что если сейчас демон бросит послание к его ногам, то у всех сразу возникнет слишком много вопросов, на которые придётся отвечать, а афишировать то, что между Адом и Раем есть определённые взаимоотношения, означало поколебать веру в свою историческую исключительность у слишком многих.
Но Иезекиль тоже это понимал. Поэтому цилиндр он бросил не под ноги Серафиму, а в одно из раскрытых окон дома. В следующий момент он свечой взмыл вверх, набирая как можно большую высоту, чтобы иметь хоть какое-то преимущество перед уже взмывшими в небо ангелами, но ещё успел заметить, как стоящий на крыльце архангел облегчённо вздохнул. Что ж, теперь у него есть возможность сказать любопытствующим, что дерзкий бросил ему в окно зажигательную шашку, но милостью божьей она не сработала. Тем самым ещё и лишний раз укрепив веру в то, что Рай - место неповторимое и безопасное. А Иезекиль, на пределе своих возможностей, чёрной стрелой понесся в сторону Пограничья.

В какое-то время он уже начал было верить, что ему удастся уйти и от погони и вообще, так уверенно он отрывался от тех, кто преследовал его с самого начала и от тех, кто завидя его, взлетал с земли. Хватало и тех, кто уже находился в воздухе, но он не зря тратил силы, набирая высоту. К тому моменту, как они оказывались на том же уровне по вертикали, он уже вырывался далеко вперёд. Но где-то на половине пути силы стали покидать его. Каждый взмах крыльев отдавался в спине полосами нестерпимой боли, но он, скрежеща зубами, взмахивал ими снова и снова. Призвав всю свою волю, всю свою жажду жизни и всё своё презрение к врагам, он заставлял себя держать темп, но понимал, что скоро его крылья просто откажутся сделать очередной взмах, как бы он этого не хотел, и он камнем рухнет вниз на радость преследователям, уже предвкушавшим славную потеху. Решив для себя, что если таковое случится, то он не станет этому сопротивляться, а даже наоборот - развернётся головой к земле и сложит крылья, он продолжал свой самый отчаянный за всю свою долгую жизнь полёт.

Но как он ни старался, он начал терять скорость. Крылья не слушались и взмахивали всё реже и реже, и скоро ангелы стали заметно сокращать расстояние. Очень скоро они оказались так близко, что он уже слышал глубокое дыхание ближайших. Стало очевидным, что ещё немного и их пылающие мечи обрушатся на него, а он даже не сможет сманеврировать, потому что сил уже просто не осталось. Надежды на спасение уже не было, она полностью, без остатка растаяла в чистом, прозрачном воздухе. И тогда в его мыслях, слившихся от нестерпимой боли и обречённой ярости в сплошную огненную полосу, вспыхнула идея… Кощунственная даже для демона…

Призывая всю свою волю, чтобы сделать последний рывок, он снова стал набирать высоту. К сожалению, слишком медленно - ангелы не только не отставали, но приближались. Медленно, но неотвратимо. А ему позарез нужны были хотя бы пятьдесят шагов пустого пространства. Иезекиль скрипнул зубами. Дураки, неужели они не понимают, что он собрался делать? Похоже было на то, что ангелы не понимали. Они были настолько уверены в своей безопасности в Раю, что даже мысли не допускали о том, что кто-то может настолько отчаяться, чтобы сотворить Шар Света.

Шар Света - это только название. На самом деле это пустота, возникающая там, где чудовищным образом вывернутое чье-нибудь волей наизнанку пространство-время на мгновение образует сферическое ничто. Образует для того, чтобы вывернувшись в какой-либо другой заданной точке выбросить из себя того, кто посмел отдать себя первобытным стихиям. Которые, вырывая из пространства клок, обращают в ничто и всё, что находится в его пределах. При этом они запросто могут уничтожить и того, кто пробудил их, если он не умеет им противостоять… либо просто если он не имеет достаточно сил, чтобы обуздать и направить их яростное буйство. Никто, даже Всевышний не смог бы с уверенностью сказать, что он благополучно выскочит из Шара с другой стороны - Вселенная весьма болезненно воспринимала такие основательные удары по самому своему естеству. Сразу приходило в действие бесконечное множество кармических рычагов и противовесов и предсказать - чем закончится их пляска - было совершенно невозможно. И это ещё хорошо, если последствия замкнутся на виновного, но может быть и хуже… Гораздо хуже… А Свет… Просто большинство видит в этой сфере свет… Некоторые видят тьму… Но видят только потому, что мозг, чей бы он ни был, не приспособлен для того, чтобы не видеть ничего. Совершенно ничего.

И именно по причине смертоносности Шара Света Иезекиль и пытался оторваться от преследователей хотя бы на минимально необходимые пятьдесят шагов. Но они не отставали. Ближе всех к нему находились сразу пять ангелов, заходящих на него, теперь уже снизу, сплошным крылом. И расстояние сокращалось, а не увеличивалось. В отчаянии он сорвал с пояса боевой молот и метнул его вниз, прямо на их головы. Они шарахнулись в стороны и он, пользуясь их секундным замешательством, одним мощным рывком всё же смог оказаться от них на нужном расстоянии. По-хорошему, нужно было перестраховаться и оказаться подальше, но ангелы уже снова собрались и устремились вверх. И тогда он закрыл глаза…

За последовавшей вспышкой света, воздух мощным потоком устремился в образовавшуюся пустоту, увлекая за собой ангелов, а в следующий момент рванулся обратно, невидимым ударом отбросив их, беспомощно затрепетавших крыльями далеко назад. К счастью, они успели обрести равновесие, поэтому не рухнули на землю, а плавно на неё спланировали. Некоторое время все просто молчали, каждый по-своему переживая случившееся, а один из них, тот, что был ближе всех к Иезекилю, смотрел округлившимися глазами на зажатый в руке стальной огрызок, чихающий небольшими языками пламени - всё, что осталось от его огненного меча. Прочнейшее лезвие было как будто одним махом обрезано невиданной бритвой у самой рукояти.

Другой ангел, заметив это, сказал:

-Да-а-а… Хорошо хоть крылья не зацепило… Или ещё чего…
-Отчаянный… - Включился в разговор третий.
-Молю Бога, - сказал тот, у которого в руке был огрызок меча, - что Шар Света пожрал его…
-А я, откровенно говоря, нет… - Неожиданно сказал четвёртый.
-Симпатизируешь демонам?
-Я симпатизирую не демонам, а поступкам… - Попытался оправдаться тот.
-Кощунство. Демон не может совершать поступков, достойных симпатии…
-А то, что он пожертвовал своим молотом, что для демона весьма нетипично, только для того, чтобы оказаться от нас подальше и тем самым спасти нам жизни?
-Не сомневаюсь, что он сделал это по какой-либо другой причине! Что ты вообще говоришь? Спасти нам жизни? Это ересь!!!
-Ну ладно, ладно… - вступившийся за демона примирительно поднял руки. - Всё, конечно так, как вы говорите, только выглядело…
-На то он и демон, - нравоучительно сказал заговоривший первым, - чтобы намерения его были темны и непроглядны.
На этом ангелы и порешили, отправили соответствующее сообщение Серафиму, после чего поднялись в воздух, попрощались, и каждый отправился по своим делам.


Шар Света выбросил Иезекиля там, где и должен был выбросить - прямо над центральным двором Цитадели. Вот только на той же высоте, на которой он его и сотворил, а крылья ему отказались подчиняться уже совершенно, и он камнем пошёл вниз. Со стен его заметили, и к нему сразу метнулось несколько чёрных теней, вот только падал он гораздо быстрее, чем они летели. Уже у самой земли он страшным напряжением воли заставил крылья сделать один мощный взмах, что изрядно замедлило его падение, но его скорость оставалась всё ещё очень большой. Тогда он повернулся спиной к земле, сложил за ней крылья и сгруппировался. Когда он упал на камень плит, раздался отвратительный хруст. Похоже было, что он сломал крыло. А может даже и оба сразу. И, хотя крылья и самортизировали значительно силу удара, всё же его приложило об землю так, что у него потемнело в глазах и сперло дыхание.

Подоспевшие демоны кинулись к нему на помощь, но он попытался встать сам, что у него даже получилось. Он выпрямился и, покачиваясь, помахал своим собратьям рукой. Из его носа, ушей, глаз и рта сочилась кровь, его крылья жалкими обломками висели за спиной, но он ещё пытался шутить:

-Сильно разогнался. Даже затормозить не успел.

И попробовал улыбнуться, но вместо улыбки получилось только её бледное подобие. А потом он просто отключился и упал бы, но его уже подхватили на руки.

Очнулся он поздней ночью в своей небольшой келье у себя на кровати. Очнулся от того, что весьма колоритного вида демоница поправляла ему изувеченные крылья. Когда он открыл глаза, она улыбнулась ему и произнесла:

-Мессир, он вернулся…
-Очень хорошо. - Донёсся густой бас. - Оставь нас, Пифия.

Пифия подмигнула Иезекилю и, сказав ему: "Летать будешь," - вышла, закрыв за собой дверь. Он повернул голову и увидел сидящего за столом самого Люцифера, читающего его стихи. Огромным крыльям Владыки Ада было тесновато в его скромном жилище и каждый раз, когда он предпринимал какое-либо движение, он внимательно следил за тем, чтобы ничего не зацепить и не опрокинуть.

-Никогда не понимал твоей тяги жить в башне, причём на самой верхотуре. - Заговорил Люцифер, поворачиваясь к нему. - Кстати, я и не знал, что ты увлекаешься поэтикой…
-Да это так… - ответил ему Иезекиль, - баловство одно… А башня… Отсюда прекрасный вид.
-Хорошенькое баловство - триста полных листов… Это уже два хороших тома.
-Может быть. Но я, в общем-то, для себя пишу… слишком личное и слишком… э-э-э…
-Э-э-э… - Передразнил его Люцифер. - Каждый писатель и поэт, а особенно те, кто на каждом повороте делает сноски вида: "для себя пишу", втайне надеется, что рано или поздно его признают и будут мучить ещё не созревших для высокого потомков его несомненно прекрасными и глубокими произведениями…
-Но мне это не грозит. - Иезекиль улыбнулся. - Вряд ли я когда-либо буду признан.
-В Раю - само собой, - серьёзно ответил на это Люцифер, - а здесь - вполне вероятно.
-Что-то не особо много любителей изящной словесности я у нас замечал…
-Просто прячутся. Также, как и ты. Ошибочно полагают, что столь милое и совсем не адское занятие не соответствует образу сурового и навороченного демона…

Слова "навороченного" Иезекиль раньше в такой форме не слышал, отчего сделал вывод, что Владыка Ада или сам не так давно был в мире людей, либо от какого-нибудь "выездного туриста" услышал. Люди являлись для демонов бездонным источником неофразеологизмов, поскольку тот язык, на котором общались ангелы, был неизменен с самого сотворения мира. Являясь догмой сам в себе. Между тем Люцифер продолжил:

-Ошибочно же потому, что склонность к стихосложению, к созвучию, - это склонность к гармонии, пусть выраженной в звуках, но всё же… А склонность к гармонии означает в свою очередь то, что жива душа… несмотря на всю божественную пропаганду. - На последней фразе он скривился, как от чего-то настолько уже обрыдшего, что само по себе уже вызывает отвращение. - Отсюда вывод о том, что стихосложение не предосудительно, а похвально…
-Если так, то почему ты, Владыка, об этом всем не расскажешь?
-Для начала: мы не на параде, так что собственное имя меня вполне устроит, а затем… Если они сами этого не понимают, то для чего им объяснять?

Логика Люцифера частенько выходила за рамки обыденной, поэтому зачастую понять её одним грациозным движением мысли не удавалось. Другое дело, что высказанное им положение было не новым, и все успели к нему привыкнуть и понять его.
-Впрочем, - продолжил Владыка, - я здесь не за ради разговора о высокой словесности…

Иезекиль напрягся. Вот сейчас должно начаться самое интересное. Чего ему страсть как хотелось избежать. Поэтому он попробовал перехватить инициативу, с самым невинным видом задав вопрос:

-А как подвигается война с драконами?

Люцифер ухмыльнулся.

-Не заговаривай мне зубы, Иезекиль. Ты сам прекрасно в курсе. Ты отсутствовал всего двое суток, так чего комедию ломаешь?
-Ну… За двое суток много чего могло произойти…
-Ага… Особенно после того, как один обоим нам знакомый демон, в состоянии изумительного алкогольного вдохновения, вломился в логово к Золотым драконам и, размахивая огненным мечом, заставил их под угрозой немедленной секир-башки изрыгать пламя в определённом порядке, салютуя тем самым в его честь…

Иезекиль смутился.

-Но я думал… Откуда?..
-Он спрашивает "откуда". - Усмехнулся Люцифер. - Неужели ты не понимаешь, что у нас в Аду практически невозможно что-либо сохранить в тайне? Ну разве что, - он кивнул на листы со стихами, - если не прятать это за закрытыми дверями. Здесь нет секретов и быть не может. Есть только небольшие недоговорённости. А твоя недоговорённость полыхала на полнеба, переполошив всех горгулий Цитадели, которые с дикими воплями носились в воздухе, подняв на крыло всю стражу…
-Что-то я это смутно помню…
-Ага. А как на драконе через центральные ворота въезжал, распевая какую-то жутко похабную песню, не понять где и от кого услышанную… как там было-то… "…я иду сегодня в баню, я возьму с собою Маню, там её оттарабаню…" И как размахивал при этом мечом, отчего у чешуйчатого чуть инфаркт не приключился, тоже смутно помнишь?
-Этого вообще не помню. - Честно признался Иезекиль.
-Не удивительно. - Люцифер откровенно веселился. - А ты бы видел, что было, когда несчастного ящера избавили от всадника… Я и не подозревал, что драконы умеют летать так быстро. Но ты меня всё-таки отвлёк…

И, уже не давая опомниться, посерьёзнев, в лоб спросил:

-Что там такого случилось в Раю, что ты додумался сотворить Шар Света?

Иезекиль отвернулся к стене. Лгать не имело смысла. Люцифера называли Князем Лжи не потому, что он сам был патологическим лжецом, а потому, что любую, даже безобидную ложь видел насквозь.

-Меня обнаружили. - Ответил он, не поворачивая головы.
-Так-так… Но ты у нас, насколько мне известно, мастер подобных операций… Так что случилось такого, что ты, в ясный божий день да ещё при всём честном народе, гордо красовался в райском небе?
-Раз на раз не приходится… - Ответил на это Иезекиль.
-Это не ответ. - Сурово сказал Люцифер. - Шар Света - это совсем не шутки. Далеко не шутки.

Иезекиль помолчал, после чего ответил двумя простыми словами:

-Она прекрасна…

Повисла тишина, такая плотная, что её, казалось, можно потрогать на ощупь. Нарушил её Владыка Ада.

-Иезекиль… Я ничего не хочу сказать… Но ты сам должен прекрасно понимать, что…
-Я понимаю…

Люцифер глубоко вздохнул.

-Говоришь одно, а думаешь другое. - Несколько раздражённо бросил он. Потом, более спокойно добавил:
-По-крайней мере, будь поосторожней… Я очень надеюсь, что за Шар Света ты уже расплатился своими крыльями, но никто этого в точности сказать не может…
-Я буду осторожен.
-Жаль, что даже я не смогу тебя отговорить. А приказать - тоже не могу - ты всё-равно ослушаешься… Я просто хочу, чтобы ты хорошенько подумал. И вспомнил, чем может обернуться… э-э-э… мезальянс. Хотя бы на тех же людей посмотри, на их историю неравных браков. Хорошо, если это просто что-то вроде делового соглашения, но если в дело вступают чувства… Они, после крушения иллюзий, могут похоронить под своими обломками обоих…
-Я подумаю.
-Не сомневаюсь. - Грустно усмехнулся Люцифер. - И как поступишь - я тоже не сомневаюсь. Так что, похоже, мне остаётся только пожелать тебе удачи в твоём безнадёжном начинании…
-Спасибо.
-Не за что. - Люцифер встал и двинулся к двери. - Поправляйся, вставай на крыло, да прежде чем понесёшься в Рай - зайди, может ещё чего полезного сделаешь попутно… А теперь спи…

Выходя из кельи Иезекиля, он потушил настенный светильник и, оказавшись на площадке лестницы башни, закрыл за собой дверь. А Иезекиль не спал до самого рассвета, снова и снова оживляя в памяти тот образ, за удовольствие посмотреть на который он чуть не заплатил жизнью. И от этого прекрасное лицо девушки-ангела казалось ему ещё прекрасней. Уже проваливаясь в сон он твёрдо для себя решил, что обязательно узнает её имя.


Уже через неделю он встал на крыло. А через две уже выписывал над Цитаделью замысловатые фигуры. А через три явился в Тронный Зал Владыки Ада, который его, к слову, не любил и пользовался им только для разного рода церемоний и просто в качестве места, где его можно было найти. Люцифер снова попытался отговорить потерявшего контроль над своими чувствами демона, но, в конечном итоге, махнул рукой и подал ему цилиндр с новым посланием для Серафима. Они вышли во двор, и Иезекиль взмыл в небо.

-Попутного тебе ветра, демон! - Напутствовал его Люцифер. После чего усмехнулся и добавил:
-Особенно, когда будешь возвращаться…

Иезекиль улыбнулся в ответ, махнул рукой и стремительной тенью понёсся в сторону Пограничья. А стоящий во дворе Владыка Ада только грустно покачал головой. Подошедшая к нему Пифия положила ему руки на плечи и промурлыкала:

-Не иначе наш перегони-ветер влюбился в ангелицу?

Люцифер приобнял её в ответ и, поглядев в небо, со вздохом ответил:

-Спятил на старость лет…
-Седина в бороду - бес в ребро… - Пифия была настроена весьма игриво.


Прибыв в Рай, Иезекиль первым делом выполнил порученное. На этот раз без сучка и задоринки. Цилиндр с посланием Серафиму был положен в условное место, откуда был взят цилиндр с посланием к Люциферу. А после этого демон дал себе сутки отдыха в памятном лесу, хотя соблазн отправиться на поиски запавшей ему в душу немедленно и был весьма велик. Но он хотел её видеть, а не раз посмотреть, поэтому пересилил себя и стал терпеливо ждать, покуда восстановятся силы.

Когда же силы окончательно восстановились, он отправился на поиски. На это у него ушло ещё пол-дня, но он нашёл её в одном из прекрасных райских садов, беззаботно веселящуюся вместе с подругами. На этот раз он старательно следил за тем, чтобы не совершать никаких бесконтрольных действий, поэтому ему удалось остаться незамеченным до самого вечера, когда подруги начали расходиться каждая к себе домой. И тогда он, невидимый и неслышимый, отправился за ней. Возле её дома они оказались тогда, когда закатное Солнце уже цепляло своим краем далёкий горизонт, и Иезекиль притаился на весьма значительном от него расстоянии. Он видел, как она вошла в дом, но очень скоро вышла оттуда, держа в руках графин и пустой стакан. Поставив и графин и стакан на столик, что стоял недалеко от крыльца её дома, она села в удобное плетёное кресло и стала любоваться закатом, а он любовался ей, ещё более прекрасной в лучах заходящего светила. Он почти не дышал, прекрасно понимая, что как только она его обнаружит, так сразу поднимет крик, а он хотел сначала вдоволь налюбоваться, хотя и сильно подозревал, что слово "вдоволь" в данном случае совершенно не уместно. Из укрытия он вышел только тогда, когда солнце уже село, и она стала собираться, чтобы уже до утра уйти в дом.

Как он и предполагал, завидев его, она заголосила и кинулась бегом под защиту захлопнувшихся за ней дверей, с обратной стороны которых тут же раздались звуки тщательно сдвигаемых под неё тяжёлых предметов. Иезекиль же, глядя на широко раскрытые окна, улыбнулся, подошёл к ближайшему и положил на подоконник букет цветов, что он собрал ещё в саду. Потом расправил крылья и взмыл в воздух. А потом, счастливый и от того очень весёлый, помчался к Пограничью. Со всех сторон в воздух взмывали дозоры, но его это совершенно не волновало. Он прекрасно видел ангелов, а вот они его уже почти нет, поэтому он обходил их легко и даже играючи. Но кипящая кровь заставляла делать его и непозволительные шалости - порою он специально влетал в круг света, излучаемого ангелами, после чего, изобразив на лице ужасный испуг, стремительно из него исчезал. Так, с задорными выкрутасами, он и добрался до Пограничья. К чести ангелов, некоторые из них оказались настолько упорны (то ли просто взбешёны), что несмотря ни на что, тоже прибыли к Пограничью. Но тут он стал забавляться ещё тем, что периодически начинал набирать высоту и при этом ангелы, прекрасно понявшие, кто к ним припожаловал, тут же замедляли лёт, давая выбрать ему безопасное расстояние, справедливо при этом полагая, что от него можно ожидать чего угодно. А скоро начались и дозоры демонов, и ангелы убрались восвояси. Иезекиль вернулся в Ад счастливый, как никогда.

В следующий раз он отправился в Рай только через неделю. И рад бы пораньше, но в Аду тоже хватало дел. Сперва надо было разогнать снова начавших сбиваться в стаи драконов. Причём Люцифер, посмеиваясь, отправлял к ящерам именно Иезекиля. Потом надо было хорошенько отватлать опять начавших сбиваться в банды под водительством некромантов отребье сатанистов. С этими последними вообще была беда. За всю историю Ада сюда без раздумий и сомнений ссылали только две категории пропащих душ - некромантов (в обязательном порядке) и маньяков. К слову, поток некромантов практически иссяк ещё во времена, которые сами люди называют средневековьем. Коллеги падры Торквемады изредка действительно жгли, кого надо. В остальном - категории "прибывающих" время от времени варьировались. Тех же убийц, то присылали, то вышибали обратно в мир людей на "доработку", то есть ещё на один круг, на ещё один шанс… Но вот сатанисты были сплошной головной болью. Их стали ссылать сюда сразу после Исхода, то есть сразу после того, как Всевышний любое восхваление Люцифера стал воспринимать, как оскорбление своего достоинства. И вот, прибывающие адепты сатанинского учения (тоже не понять кем придуманного, но в Аду сильно подозревали, что ангелами), попав в Ад, тут же, рыдая от бьющего через край религиозного экстаза, топали в Цитадель, упиваясь предвкушением того, что сейчас каждый из них поимеет возможность припасть к стопам Князя Тьмы и лично выразить ему свои верноподданнические чувства. А вместо этого, первый же попавшийся на пути страждущих таинства посвящения дозор демонов, хорошенько отметелив их по мордасам, затем на пинках изгонял их в неприветливые и очень опасные пространства этого мира.
В каком-то смысле в этом и заключалось наказание Адом. А такая "незаслуженная" обида тут же порождала в убогих озлобление и желание отомстить, но идти с кулаками на демона не решался никто из них. Поэтому и сбивались в стаи. Правда, когда сбивались сами по себе - это было не столь страшно - всё-равно ничего, кроме мелких пакостей, они придумать не могли. Это нервировало, но не больше. Но вот когда какой-нибудь некромант брал над ними водительство, приходилось пресекать на корню. Некромант, используя коллективную силу сбившихся в стадо, мог нанести вполне серьёзные, если не смертельные ранения демону. Поэтому подобные образования подавлялись споро и беспощадно. При этом некроманта живьём зарывали глубоко в землю, а сатанистов нещадно били. Но ничего не помогало и время от времени дозоры докладывали о сбившихся в стаю сатанистах, ведомых "знающим духом". И снова в дело шли боевые молоты. Несмотря на то, что неприятностей от всей этой публики хватало, Люцифер всё-таки проводил политику неубиения неразумных. А они, в качестве благодарности, всё норовили кого-нибудь из демонов ухайдокать.

И вот, собственно о сатанистах и велись сейчас переговоры с Раем. Люцифер настоятельно требовал избавить Ад от этих беспокойных недоумков, тем более, что в последнее время они расплодились немеряно. В мире людей шли какие-то совсем уж непонятные процессы, отчего количество обращающих свой взор ко Злу возрастало медленно, но неуклонно. Люцифер был согласен даже на политиков - категорию хотя и более многочисленную, но зато такую, которая будет кипеть сама в себе. А если им ещё создать нечто вроде видимости некоей адской иерархии, то они сами будут друг друга живьём жрать увлечённо и с упоением. Но пока дело не двигалось с мёртвой точки. В Раю ничего и слышать не желали. Поэтому, когда Иезекиль опять пришёл к нему, он был этому даже рад. "Может, - сказал он, - если мы их будем закидывать нашими претензиями достаточно часто - у них кончится терпение и начнутся подвижки… А то я уже всерьёз размышляю над тем, чтобы вообще наглухо закрыть Ад". Увидев же тень, промелькнувшую по лицу Иезекиля, он сказал: "Это будет ещё не скоро. Так что у тебя будет достаточно времени, чтобы либо то, либо то…"

И снова ночной полёт. И снова белый дом, розовеющий в наступающих сумерках. И снова крик. И снова букет на подоконнике. И снова дурманящий осознанием опасности полёт. И снова - драконы, сатанисты, некроманты и вообще всякая разная нечисть и шваль, собранная со всей Вселенной. И новый боевой молот в руках. И хруст костей. Только ощущение битвы не грело его, как в прежние времена. Оно померкло и истёрлось под новыми ощущениями. Перед предвкушением очередного полёта в Рай. Он громил со своими собратьями поганые гнёзда и логова совершенно без увлечения, чисто механически, мыслями витая там, возле белеющего на зеленом дома. "Может тебе просто понравилось в Раю? Так это неудивительно. По-большому - это родной дом для большинства живущих здесь…" - как-то сказал ему Люцифер. Но нет, не Рай притягивал его. Да, иногда он размышлял над тем, что неплохо было бы там остаться, среди этих бескрайних полей, цветущих благоухающих садов и пронзительно-синего неба… Но, проведя там больше суток, он уже начинал скучать по мрачной красоте Ада, по его постоянному напряжению и борьбе за право быть так, как они того хотят…

А девушка-ангел поднимала крик и в третий его прилёт, и в четвёртый, и в пятый… А в шестой раз он увидел возле её дома полный оружный дозор - пять единиц ангельского воинства с мечами наголо. Он печально покачал головой - как она могла так поступить, но тут же одёрнул себя - всё же она ангел, а он демон… И не просто демон, а преследующий её. Глядя на то, как весело она щебечет с ангелами из дозора, он ощутил глубокий приступ зависти - чего бы он только не отдал, чтобы вот так же, легко, поговорить с ней о том, о сём. Однако просто уйти, не дав знать о том, что он здесь, он не мог. Поэтому он достал из кармана прочную нитку и, найдя небольшой камешек, привязал к нему свой традиционный букет, после чего размахнулся и бросил его на крыльцо. Когда камень стукнул по его дереву, ангелы встрепенулись, но он был уже в воздухе. Они моментально сорвались в погоню и какое-то время ещё слышали, как он на лету напевает: "Одинокая птица, ты летаешь высоко. И лишь безумец был способен так влюбиться…" - но очень скоро потеряли его. Иезекиль без остатка растворился в ночном небе.
А на следующий раз, прямо таки распираемый желанием как-нибудь похитрее извернуться перед своей любовью, он совершил изрядную дерзость - прокрался в её дом. Ещё ясным солнечным днём, задолго до того, как она вернулась со своей дневной прогулки в окружении стражи.
 
Он сидел прямо под дверью и поэтому прекрасно слышал всё, о чём говорили ангелы. Он не хотел подслушивать, но не слышать их просто не мог. Когда уже стемнело он услышал:

-Демон не придёт. Я же говорил, что они трусливы, как шелудивые собаки…

Сидящий под дверью Иезекиль ухмыльнулся.

-Да. - Включился в разговор второй голос. - Ты бы видела, Лия, как он от нас вчера улепётывал! Нет, после такого испуга он не вернётся.

Услышав имя своей ненаглядной, Иезекиль вздрогнул и совсем не обратил внимания на слова бахвалящегося ангела. И тут раздался её голос:

-Было бы очень странно, если бы пять ангелов улепётывали от одного демона…

От таких слов Лии Иезекиль тихо засмеялся, стараясь не выдать себя. Но его радость тут же умерла, когда Лия добавила:

-Но хоть он и труслив по-вашему, я его всё-равно боюсь… Демоны - дети ночи, вдруг он придёт ночью? Останьтесь здесь до утра, я вас очень прошу…
-Конечно, Лия, мы останемся. Можешь спать спокойно, ни один демон не посмеет приблизиться к тебе…

После этого Иезекиль услышал приближающиеся к двери шаги и поспешил бесшумно отступить вглубь дома. Лия вошла, попрощалась с дозорными, закрыла дверь, зажгла свет и… оказалась лицом к лицу с тем, о ком они только что говорили. Она настолько не ожидала того, что она увидела, что она не то, что не закричала, а вообще не издала ни звука, ни вздоха. Только глаза её стали большими-большими. Иезекиль же улыбнулся ей как можно обаятельней, после чего протянул ей очередной букет. Глядя ему в глаза, она совершенно механически взяла его, а он, галантно поклонившись, махнул, недолго думая, в раскрытое окно, расправив крылья прямо над головами опешившей стражи. При этом он даже умудрился прицельно плюнуть в одно из повёрнутых к нему лиц, после чего понёсся вверх и вперёд. Ангелы с рычанием бессильного бешенства устремились за ним. И снова в ночном райском небе лилась песня: "Where angels sing and spread their wings, my love"s on high! You take me home to Glory"s Throne by and by…" При этом ангелы прекрасно понимали, что он над ними натурально глумится, но поделать ничего так и не смогли. Они опять его потеряли.

Когда же он прилетел в очередной раз, стражи уже не было - Лия сидела в своём кресле одна. На этот раз он не стал ничего дожидаться, а приземлился прямо перед её столиком. Она не закричала, не побежала, только встала с кресла, сжав кулачки. Он отвесил ей церемонный поклон и произнёс:

-Добрый вечер, Лия.
-Откуда ты знаешь моё имя? Ах, да! Ты же подслушивал, верно?
-Не совсем так…
-Ну конечно. Зачем ты преследуешь меня, демон?
-Ты прекрасна. - Ответил он.
-И это повод досаждать мне?
-Извини, - ответил он, - я знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать…
-Это почему?
-Я люблю тебя. - Просто ответил он.
-Ты? Любишь? - Её очаровательные губки скривились в саркастической улыбке.
-Да. Люблю. У демонов ведь тоже есть сердце, в котором могут бушевать…
-…страсти, пороки, злоба и похоть! - Перебила она его.
-И любовь… - Ничуть не обидевшись, добавил он.
-Я тебе не верю. - Бросила она.
-Я знаю. - Печально ответил он. - Но, тем не менее, это так.
-Что вы, демоны, знаете о любви?

На это Иезекиль улыбнулся и произнёс:

-Пожалуй, весьма много, но я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что ангелы и демоны вкладывают в это слово разный смысл…
-Это какой же?
-Наша, демонов, любовь конкретна…
-И животна… - С презрением бросила ему в лицо Лия.
-Животна только для тех, кто сам животное. - Спокойно ответил он. - А для любящих друг друга - это радость. Это взаимное влечение, дарящее новые ощущения и неповторимую гармонию единства…
-Вот как… А я слышала, что вы и без любви не брезгуете…
-Без любви - это взаимное облегчение - всё-равно приятное и даже полезное…
-Даже так? - Лия иронизировала, уже даже не делая попыток скрыть этого.
-Даже так. - Кивнул он. - А любить можно даже случайно встреченного партнёра. Лёгкой, дымчатой любовью, всего лишь в благодарность за то, что вы вместе… Пусть ненадолго, но всё же…
-И ты меня именно так и любишь - "лёгкой, дымчатой"?
-Нет. Любовь к тебе затопила меня всего…
-Я тронута. А скажи мне, демон, как ты представляешь себе наши… как бы это сказать… взаимоотношения? Мы ведь… немного разные…
-Тебе достаточно только полюбить меня…
-И стать демоницей? Вам ваших мало? Нет, уволь. Я лучше останусь ангелом и буду любить так, как мы любим…
-Всех - оптом? - Теперь уже иронизировал Иезекиль.
-Да! Всех, оптом. Вот ты скажи, демон, любишь ли ты своих собратьев? А? Как я люблю своих? Ты хоть представляешь себе - как это вообще возможно?
-Своих собратьев я уважаю и ценю. - Спокойно ответил Иезекиль. - И если будет надо - без колебаний подставлю грудь, чтобы спасти товарища…
-Уважаю, ценю… Слова красивые. Но любишь ли ты их?
-Ангелы, от которых мы и произошли, - он улыбнулся, - создавались Всевышним с гораздо большим запасом естественной прочности, чем те же люди, поэтому среди нас нет бракованных-однопололюбов…
-Ты передёргиваешь, демон! Я говорю совсем о другом.
-Что ж… Как друзей - наверное люблю…
-Наверное! Ты даже не знаешь - любишь или нет. Уверен ли ты в своих чувствах по отношению ко мне?
-Да. Уверен.
-Надо же… А вот ты людей вспомнил… За что вы их так ненавидите?
-Мы? Ненавидим? Кто тебе это сказал? Как можно ненавидеть детей?
-Детей?
-Ну да. Жестокие, непосредственно-злые, алчные, или, по-другому - жадные, несовершенные и неразумные, как и все дети, но всё же дети… Блуждающие в потёмках грубого мира, делая его ещё грубее, обречённые, за редкими исключениями, совершать всё новые и новые круги в попытках обрести Знание…
-Однако за всю историю Ада вы не приняли в Цитадель ни одной души… или это особая честь - быть демоном?
-А нам это не надо. Убыль населения у нас восстанавливается естественным путём. А что касается тех, что должны приходить сами… Так это не наша вина, что ни один пока не обрёл Знания. Обретший сам и придёт сам, ни у кого не спрашивая…
-Как это не обрёл? А наши младшие ангелы? Из них большинство - из людей.
-Вы не можете восполнять свою убыль естественным путём, вот и набирает Серафим "недоспелых"… К тому же их всего штук десять от силы… Но зато мы людей и не обманываем - мы ничего им не обещаем и ничего не даём…
-Ты кощунствуешь! - Крикнула Лия, поняв лёгкую издёвку в его словах.
-Ну я же демон, верно? Из царства лжи… Другое дело, что и вы и мы - всё же из бессмертных и, если бы не войны - убыли бы не было вообще…
-Вот как? И кто же в этом виноват, интересно?
-Это плохой вопрос для первого свиданья. - Улыбнулся Иезекиль.
-Ну разумеется. Потому что ответ на него слишком ясно даст понять - кто есть кто.
-Нет, не поэтому.
-А почему по-твоему?
-Потому, что ты веришь в одно, а я в другое… и я не ругаться пришёл…
-Не ругаться… На первое свидание… Это у нас-то свидание? Никакое это не свидание! И я видеть тебя больше не желаю!
-К сожалению, я не могу тебе этого обещать…
-Тогда я зову стражу!
-Не надо. Я сам уйду. Да и зачем им лишние расстройства… - не удержался он от колкости, - вот только букетик оставлю…

Он вставил цветы в пустой стакан и, снова поклонившись, поднялся в небо. В этот раз он летел спокойно и без шалостей - настроение после разговора с Лией почему-то было тяжёлым…

Но он прилетал к ней снова и снова. Иногда они говорили, иногда просто сидели рядом и вместе любовались заходящим Солнцем. К своему удивлению, Иезекиль обнаружил, что каждый закат уникален по-своему. Как рисунком облаков, так и оттенками розового цвета, когда облаков не было совсем. Лия уже не звала дозоры, давая ему возможность уходить самому, когда она собиралась ко сну. Иногда она встречала его и в компании своих красивых, но не столько прекрасных для него, как она, подружек. Первый раз они сильно испугались и хотели уже заголосить, но Лия остановила их. Он позволял им щупать себя и тыкать в свои доспехи прелестными пальчиками, тщательно перебирать, разглядывая, чёрные перья своих крыльев, позволял даже то, чего не позволил бы и демонице - вертеть в руках свой боевой молот. Но им позволял - лишь бы Лия была довольна. А однажды они о чём-то долго шушукались, после чего попросили показать им то, из-за чего демоны и носят с собой такое оружие. Лия очень заинтересованно на него посмотрела, когда увидела, что даже демоны умеют краснеть. К большому неудовольствию её подружек, в тот раз он им отказал.

За всё последующее время Лия вызвала стражей только один раз. И то только потому, что в одном из разговоров он высказал мысль настолько крамольную, что она даже побледнела. Он сказал, что Бог не в силах совладать с Люцифером хотя бы потому, что Господь в этом мире такой же гость, как и все остальные. Что он - не больше, чем созданная Вселенной под собственные нужды сущность, которая в свою очередь не могла не создать Люцифера - иначе бы нарушилась сама идея единства противоположностей - концепция вечного хоть и противостояния, но невозможности существовать одно отдельно от другого, так что развязанная Всевышним вялотекущая война не имеет совершенно никакого смысла. Лия, настолько потрясённая, что даже и не сразу нашла слова, чтобы выразить ему - насколько он заблуждается, бросила ему тогда в лицо: "И это говоришь ты! Демон-убийца!" На что он очень спокойно попросил её назвать имя хоть одного ангела, убиенного демонами. К своему огромному удивлению, Лия обнаружила, что не может вспомнить ни одного такого случая. И потому не придумала ничего лучше, как позвать ближайший дозор. А, когда Иезекиль исчез, она очень долго размышляла над тем, откуда же берётся в таком случае "убыль", но так ничего и не поняла... А он мог бы ей объяснить, что "недоспелые" нужны Раю для непосредственных контактов с Адом, где ангел действительно может погибнуть. Но это снова было бы кощунство.


Иезекиль, посещая Лию, испытывал поочередно то радость, то печаль, то надеялся, то отчаивался… Пока их необычный роман не кончился в один из не самых лучших вечеров весьма трагичным образом. В тот вечер Лия была на удивление приветлива и необычайно весела. Поэтому, когда она подошла к нему и обняла его - он воспринял это, как долгожданное признание. А, когда она подарила ему долгий, сладкий поцелуй, он, закрыв от восторга глаза, был на седьмом небе от счастья… Вот только, когда он их открыл, он обнаружил себя стоящим в окружении тех самых пяти ангелов, которые как-то охраняли дом Лии от его посещений. Взлететь он уже не успевал - ему бы сразу подрубили крылья.

-Отпусти её. - Сказал один из них.

Иезекиль послушно отпустил Лию, которая, скользнув за их спины, произнесла оттуда:

-Извини, демон. Ты, конечно, приятный и интересный собеседник, но все слова твои - ложь. И ты зашёл в ней слишком далеко…
-А ты разве не солгала сейчас? - Спросил он её с таким презрением, что она покачнулась, как от удара.
-Я поймала демона!! - Крикнула она ему.
-Ну да. - Ответил он ей. - Почти.
-Только не глупи! - Надменно бросил ему один из ангелов.
-Не буду. - Ответил он, и никто и не заметил, как боевой молот оказался у него в руках.

А в следующее мгновение начался бой. Мелькали мечи, руки, крылья и боевой молот в руках демона описывал смертельные петли, порою стремительно меняя свою траекторию под совершенно неожиданными углами. Над импровизированным ристалищем стояло сплошное рычание, но рычал не демон - он бился молча и хладнокровно - а ангелы. И это столь не вязалось с представлениями о них мира людей, что на губах Иезекиля застыла совершенно неуместная и от того немного жутковатая улыбка. Заметив же, как Лия, закусив губку и сжав кулачки, напряжённо наблюдает за происходящим, он, между стремительными ударами и блоками, успел ещё и продекламировать:
 
"Вы сделали такое,
Что попирает нравственность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью
На белом лбу нетронутой любви
И превращает брачные обеты
В торг игроков. Вы совершили то,
Что обездушивает соглашенья
И делает пустым набором слов
Обряды церкви. Небеса краснеют
И своды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в Судный день, чуть вспомнят ваш поступок".

Увидев, как Лия закрыла лицо руками, он понял, что зачитанный им отрывок достиг цели. А скоро ему стало и вовсе не до неё.
Он был уже во многих местах ранен огненными мечами ангелов и истекал кровью, но и ангелы один за другим выбывали из строя. Убив первого, он сам удивился, как легко это получилось - удар был не настолько силён, чтобы пробить грудную клетку, закованную в прочные доспехи. Но, лишив жизни второго, он успел заметить, как молот слегка полыхнул ровным красным светом. Похоже Люцифер, имея серьёзные основания опасаться за его жизнь, подсунул ему не совсем обычное оружие. Через некоторое время бездыханным упал и третий ангел, и осталось только двое, но и он начал уставать, к тому же, множественные ранения уже начинали сказываться - в ушах уже посвистывало. Когда упал четвёртый, он краем глаза заметил, что на помощь своим собратьям, не жалея сил, несутся по небу сразу три дозора. Ангел это тоже заметил и заметно приободрился. Он стал кидаться на Иезекиля всё более и более агрессивно, в то время, как оставшись один, стал очень осторожен. Иезекиль же подыграл ему, изобразив крайнюю усталость, и лицо ангела расплылось в злом оскале. Он сделал стремительный выпад, пытаясь достать противника, и Иезекиль в этот раз позволил ему попасть по себе - одним ранением больше, одним меньше - это было уже несущественно, он уже ощущал, как смерть терпеливо стоит рядом, дожидаясь и его часа. И вот, когда ангел уже почти поверил, что сразил его, тяжёлый молот, издав глухой гул в воздухе, опустился ему на голову. И ангел так и умер - с улыбкой победителя на губах.

Весь в крови - и своей и чужой, тяжело дыша, он бросил окровавленный молот под ноги застывшей Лии. Когда тот с глухим стуком упал рядом с ней, она вздрогнула и подняла на Иезекиля пылающие ненавистью глаза. Он на это только усмехнулся и сказал:

-Ты, кажется, добилась чего хотела…
-Тебе не долго ещё радоваться, демон…
-Верно… - Он посмотрел на лежащие вокруг него тела и продолжил:
-Вот именно поэтому мы, демоны, что бы про нас не говорили, всегда ведём честный бой. Хотя бы потому, что мы тоже подчиняемся общим законам и прекрасно понимаем, что предательство и ложь в конце концов ударят по тому, кто предал или солгал… Неизвестно только отчего ангелы возомнили, будто закон им не писан...
-Ты убийца! Ты убил их!
-Верно. А что я по-твоему должен был сделать? Дать убить себя?
-Ты должен был сдаться! Просто сдаться!!!
-И дать устроить им шикарное судилище, после которого меня бы с помпой обезглавили? А ты не хочешь допустить хотя бы на мгновение мысль о том, что у демонов тоже есть честь?
-У вас нет ни чести, ни достоинства, ни жалости, ни сострадания… ни любви, ни сердца…
-Может и так. Но это только потому, что мы тоже ангелы по сути… или ты забыла историю?

На это Лия ответила ему только:

-Сейчас всё кончится…
-Да. Я и так умираю. - Ответил он и посмотрел на стремительно приближающихся ангелов. - Но перед смертью я ещё сотворю кое-чего…
Теперь в её глазах к ненависти примешался ещё и страх. Она прошептала:
-Ты не сможешь… Шар Света можно сделать только один раз… На второй он точно пожрёт тебя!
-Я же сказал, - спокойно ответил он, - я умираю. Так хоть помру во вспышке столь любимого вами света да прихвачу с собой ещё пару-другую хвастунишек, которые помнят - с какой стороны меч держать - только потому, что лезвие обжигает.
-Не смей!
-Посмею.
-Не смей! Ты же говорил, что любишь меня… Ради любви ко мне - не делай этого.
-Все мои слова ложь, разве не так?

Неожиданно она шагнула вперёд и оказалась почти вплотную к нему.

-Тогда делай это сейчас. Во всём виновата я - они не причём. Не губи невинные души, демон! Я умоляю…

И Лия встала перед ним на колени, протянув к нему руки, сложенные в мольбе. Он какое-то время стоял, возвышаясь над ней, но скоро презрение в его глазах сменилось состраданием.

-Я пошутил. - Сказал он. - На самом деле я и не собирался творить Шар Света… Просто перед смертью я хотел сделать тебе небольшой подарок, чтобы ты как можно больше поняла…
-Что за подарок? - Недоверчиво спросила Лия.
-Сейчас…

Иезекиль достал из-за пояса правой рукой широкий нож и, видя как снова испугалась Лия, сказал ей: "Не бойся…" После чего одним резким взмахом ударил себя в левую половину груди. Глаза Лии округлились от ужаса, а он, сделав одним молниеносным движением широкий надрез, другую руку тут же глубоко засунул в рану и выдернул оттуда большой комок красной плоти и протянул его, уже падая замертво, ей. Когда Лия поняла, что это сердце, она потеряла сознание. И так они и лежали рядом посреди залитой кровью бессмертных поляны.


Первыми к месту трагических событий успели всё же демоны. Никто даже понять не успел - откуда они взялись. Казалось, они просто выросли из-под земли и образовали вокруг лежащих Иезекиля и Лии плотное каре. Ангелы с яростными криками пошли в атаку, и демоны стали доставать из ножен… огненные мечи. Люцифер, стоя в первом ряду, угрожающе расправил крылья и пророкотал:

-Отзови своих шавок, Серафим!

Передние ряды ангелов шарахнулись от него, а Серафим, побагровев от гнева, всё же отдал приказ отходить, и ангелы, возмущаясь, и, тряся в воздухе мечами, стали отходить, тоже затем выстроившись напротив демонов в строгий боевой порядок.
Пришла в себя и Лия. Увидев себя в окружении демонов, она не испугалась и не удивилась. И в её душе больше не было ненависти - только боль. Иезекиля уже подняли с земли четыре демона, и она аккуратно подобрала оброненное его мёртвой рукой сердце, что ещё пару минут назад билось в его изуродованной ужасной раной груди. Она бережно взяла его двумя руками и совершенно без страха подошла к Люциферу:

-Ты можешь заставить его снова биться? - Спросила она с надеждой заглядывая в глаза тому, кого ещё недавно считала виновником всех бед во Вселенной.
-Нет… - Ответил он.
-Ну как же? - Удивилась она. - Иезекиль говорил, что по силе ты, Князь Тьмы, равен Господу, а значит всемогущ… Неужели он солгал?
-Нет, ангел, он не солгал. Дело в том, что мы, демоны, уважаем чужой выбор - каким бы он ни был… Я мог бы заставить его сердце снова биться, но…
-Что "но"?
-Но для этого он сам должен захотеть вернуться… - Печально ответил Люцифер.
-А что может заставить его захотеть вернуться?

На это Владыка Ада ничего не ответил и отвернулся.

-Почему ты не хочешь мне ответить?

Но Люцифер молчал.

-Тебе его совсем не жалко… - Сделала Лия вывод и подошла к Иезекилю, которого бережно держали его собратья. И обратилась к нему:
-Знаешь что, Иезекиль… Если ты не хочешь, чтобы твоё сердце снова билось в твоей груди, я отдам тебе своё. Я так решила. А если и оно не будет биться там, - и она накрыла его рану рукой, - то значит так тому и быть. Может тогда мы встретимся за Гранью Мира и я смогу попросить у тебя прощения…

Державшие Иезекиля демоны одобрительно переглянулись, и даже Люцифер снова стал проявлять видимый интерес к происходящему.

-Не делай этого! - Донёсся голос Серафима.

Лия повернулась к ангелам, вышла из строя расступившихся демонов и обратилась к Серафиму:

-Прости, учитель, но я должна…
-Ты ничего им не должна! Вернись к нам…
-Нет. - Ответила она и, вытянув перед собой руки с сердцем, добавила:
-Если у каждого из вас оно тоже есть, то вы поймёте… А если нет…

Она опустила голову и снова скрылась за сомкнувшимся строем демонов, но прежде, чем она исчезла среди них, по рядам ангелов пронёсся стон.

-Что с ними? - Спросила она у Люцифера и, заметив его удивлённый взгляд, - И с вами?

Некоторое время тот молчал, глядя на неё во все глаза, после чего благоговейно произнёс:

-Посмотри на свои крылья, та, что была ангелом…

Лия грустно улыбнулась и ответила ему:

-Зачем смотреть, если я и так знаю, что они чёрные?

И она снова подошла к Иезекилю, провожаемая такими же восхищёнными взглядами, каким смотрел на неё и Князь Тьмы. Подойдя же к нему, она вдруг увидела, что его крылья не совсем такие, какими они были всего-то минуту назад. Перо осталось чёрным, да, но его кайма… Она стала белой, как будто седой, отливая благородным серебром. Тогда она сложила и свои крылья - они оказались точно такими же. Удивлённая, она спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

-И что же это значит?
-Это значит, - торжественным голосом возвестил Люцифер, - что и ты и Иезекиль - теперь не ангелы и не демоны! Вы теперь - абсолютно новые существа - совершенные и неповторимые. И теперь ни я, ни Господь не будут иметь над вами власти. Вы теперь те, кому принадлежат и Ад и Рай…

Но все эти громкие слова её не интересовали. Её интересовало совершенно другое:

-Ты хочешь сказать, Владыка Ада, что он будет жить?
-Да! Но нам нужно идти. Здесь мои силы ослабевают и я вряд ли смогу ему чем-нибудь помочь…
-А им? - Спросила Лия, указывая на аккуратно уложенных демонами павших ангелов.
-Им тем более. - Печально ответил Люцифер. - На это - воля Божья…
-Он спасёт их…
-Я тоже на это надеюсь… Нам нужно идти…

И они пошли. И это был второй Исход. Ангелы преследовали их до самого пограничья, но ни один так и не посмел броситься на них. А вот улюлюканья, свиста и проклятий именем Господа хватало. Как и в прошлый раз. Лия, слыша это, только печально качала головой и удивлялась выдержке демонов. Она вдруг прекрасно поняла, каково им было тогда, во время Исхода. Как поняла и то, что нельзя просто взять и сказать, что вот это - белое, а вот это - чёрное. При этом всегда останется некая недоговорённость и небольшая неправда.

Скоро показалось и Пограничье, и ангелы остались за его пределами - в Раю. А, когда они уже подходили к Аду, сердце Иезекиля в её руках неожиданно исчезло… и его крылья еле заметно, но всё же встрепенулись. Она опять потеряла сознание. Поднявшие её на руки демоницы заворчали:

-Какие они все нежные… Чуть что и сразу - хлоп - в обморок. И что он в ней нашёл?
-Что они друг в друге нашли… - Сказал на это Люцифер, и поднял посветлевший взгляд на развернувшееся над ними мрачное небо Ада, где теперь Иезекилю и Лие предстояло начать новую историю мира. И впервые за всё время его существования, в Аду, пока ещё робко и блекло, но проглянуло солнце. Демоны остановились, как по команде, и подняли взоры на еле видный в толще туч, бледный диск светила.

Они вернулись домой.


16.06.2001-22.06.2001