Сергей ДМИТРИЕВ.
ДЕЛА МАЙОРА НАГАНОВА.
Дело первое.
Каждое время выбирает своих героев. Но есть герои, сами выбирающие время, особенно если имеют ненормированный рабочий день. Человек, о котором пойдет речь ниже, обладает несомненно чистой, проверенной уставом совестью, горячим, не шунтированным сердцем, старательно вымытыми мылом «Цветы России» руками и холодной головой без фуражки, которую не надевает потому, что его битва с ползущим со всех сторон преступным миром носит превентивный, а, порой, и конспиративный характер.
Его зовут майором Нагановым и он возглавляет отдел профилактических операций, входящий в состав доблестных правоохранительных органов.
Не хватит и десятка томов, чтобы рассказать о малой толике ярких побед вышеозначенного отдела над преступниками всех мастей, поэтому ограничимся только некоторыми и начнем с истории, под условным названием «Согласно статье УК».
«СОГЛАСНО СТАТЬЕ УК».
Итак, представьте себе коммунальную квартиру. Впрочем, многим из вас достаточно выйти из комнаты и тут же обнаружить длинный коридор с рядом дверей, где за каждой скрываются заклятые друзья-соседи, норовящие сунуть нос в вашу личную жизнь, или, еще хуже, устроить скандал с вызовом участкового лишь за то, что вы после одиннадцати вечера вздумали насладиться классической музыкой из приобретенного по случаю кассетника.
Для тех, кто знаком со словосочетанием «коммунальная квартира» понаслышке, сообщаем - вы ничего не приобретете, если будете знать о нем больше.
Но довольно преамбулы, а то, не дай Бог, вы отложите в сторону эту книжку и тем самым лишите себя удовольствия узнать, что же случилось одним поздним зимним вечером в одном старом доме одного большого города.
Итак, началось все в коммунальной квартире, обитатели которой расползлись по комнатам, в результате чего длинный коридор излучал почти полный покой и благолепие. Тишину нарушал легкий галоп в мягких тапочках студента юридического факультета Леши перемежаемый его периодическими, приглушенными стонами. Молодого человека издевательски мучил коренной зуб, отчего его щека была перевязана и поэтому он был похож на известного деятеля, (кстати, по профессии недоучившегося юриста), когда тот пробирался темными закоулками к бывшему институту благородных девиц, чтобы возглавить известный переворот. Будущий юрист Леша никуда пробираться не собирался, а тем более что-то организовывать, его цели и задачи были куда скромнее, хотя и казались ему непреодолимыми. Через семь часов он должен был стоять перед профессором, известным в студенческих кругах строгим нравом и, что особенно прискорбно, хорошим знанием предмета. Последнее обстоятельство серьезно волновало редко посещавшего институт Лешу. Чаще его можно было встретить в соседнем здании, где находилось студенческое кафе, а по вечерам проводилась дискотека. А тут еще эта проклятая зубная боль!... Она выгнала будущее светило законности из маленькой комнатки, ее он снимал на родительские деньги. Наматывая километры по коридору от входной двери коммуналки до туалета и держа в руках последнее издание Уголовного кодекса, Леша, превозмогая страдания, все глубже погружался в пучину статей и параграфов юридического катехизиса в неукротимой надежде осилить его за оставшиеся до рассвета время. Он почти дошел до 144 статьи. И тут рванула такая боль, что студент застонал, как Муций Сцевола... Леша сунул в рот очередную таблетку «Баралгина». Зубная боль, кажется, притухла и студент обратился к следующей статье:
- Кража с проникновением в жилище наказывается... м-м-м.., - все-таки зуб отчаянно мешал проникновению в дебри законодательства, - Статья 144. Кража... М-м-м... Чем она там наказывается, будь она неладна... , - Леша оказался у входной двери, странные звуки, донесшиеся до него с лестничной площадки притупили страдания, студент насторожился, продолжая шептать уголовный катехизис, - Кража с проникновением в жилище наказывается, согласно статье 144, лишением свободы на срок от двух до семи лет с конфискацией имущества и без таковой...
Шебуршание на лестничной клетке продолжилось, послышалось легкое позвякивание. Леша впился правым ухом к двери, зубная боль, окончательно убралась в туман, оставив Лешу наедине с философскими мыслями:
- Отмычки подбирает, - со знанием предмета отметил студент, - к квартире Улетова. А если Улетов дома и спит? Тогда уже действует..., - Леша полистал кодекс и споро нашел нужную статью, - действует 145 статья - грабеж. А «грабеж с проникновением в жилище наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией имущества и без таковой». .. А если они его..., - новая мысль пронзила основание черепа будущего труженика закона, - «Наказание с целью завладения личным имуществом граждан, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия, наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет, согласно статье 146, разбой..»...Так, надо запомнить - статья 145 - грабеж, статья 146 - разбой... А если они его... Мамочка моя!... - Леша на цыпочках отошел о входа в квартиру и постучал в ближайшую комнату, - Николай Кузьмич! Николай Кузьмич! Проснитесь!
- Кому это еще не спится? - раздался из-за двери недовольный голос.
- Это я, Леша... Проснитесь, ради бога! Беда может случиться...
Николай Кузьмич на спал. Он писал. Анонимку. Тяга с творчеству появилась у него в безмятежной юности, когда тринадцатилетний Коленька не оставил без внимания общественности и соответственных органов не ясное с политической точки зрения высказывание тогдашней гордости школы, пионера Пети Евдокимова. Время было правильное, шел 1949-й год, поэтому общественность и соответственные органы отреагировали адекватно. Через два дня Петю, а вместе с ним и его родителей, никто больше не видел. Тяга к справедливости и желание творить добро у молодого писателя окрепло необыкновенно и с той поры в различные инстанции полетели эпистолярные творения автора, предпочитавшего использовать классический псевдоним «Доброжелатель». В нынешней политической обстановке Николай Кузьмич предупреждал демократические власти о царящих вокруг нарушениях, однако его пламенные призывы оставались без должных последствий, в результате чего труженик шариковой ручки начал печататься в левой прессе, взяв псевдоним «Борец за идеалы». Туда он отправлял копии сочинений, посланных демократическим правителям, меняя лишь подпись с «Доброжелателя» на «Борца за идеалы».
Николай Кузьмич тяжело поднялся из-за стола, открыл дверь и сурово посмотрел на перевязанную физиономию студента Леши.
- Чего стряслось-то?
- К Улетову в квартиру ломятся, - сообщил студент.
- Кто ломится? - с интересом полюбопытствовал Николай Кузьмич.
- Грабители.
- Хм..., - «Борец за идеалы» отодвинул с дороги Лешу, подошел к входной двери и прислушался, - А чего так лихо ломятся? Ишь ты! Действительно скребутся, - тихо и радостно воскликнул Николай Кузьмич.
- Я ж говорю - ломятся...
- А я говорю - скребутся, - строго уточнил «Борец за идеалы», - Сколько их?
- Не знаю... Я на лестницу не выходил, а из-за двери не видно.
- Не видно, - печально согласился Николай Кузьмич, - Мешает дверь.
- Я говорил, на глазок надо скинуться..., - посетовал студент.
- Ну ты, юрист, даешь! Перед расселением на глазок скидываться...
- Так ведь уже лет пять, как расселяют, - уточнил Леша.
- Мы и без твоего глазка, - оставил без внимания замечание студента Николай Кузьмич, нашедший узкую щелку между дверьми и прижавшийся к ней картофелеобразным носом.
- Ну что? - спросил Леша, - сколько их?
- А хрен их разберет. Темно, как у негра... О!... Один есть... Шепчет чего-то...
- Если шепчет, значит и второй есть, - тихо прошелестел студент. Раскрыв кодекс, он тут же обозначил юридического обоснование происходящего, - «Нападение с проникновением в жилище, соединенное с насилием, совершенное по предварительному сговору группой лиц наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет...» Статья 146-я, разбой... Здорово!
- Вошли, вроде, - не обращая внимания на Уголовный кодекс, сообщил «Борец за идеалы».
- «Те же действия, если они совершены с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия...», - студента окончательно покинула зубная боль и он с упоительным интересом продолжил знакомство с отечественным законодательством.
- Леша, звони в милицию! - скомандовал Николай Кузьмич.
- «С причинением тяжких телесных повреждений..», - бестселлер «Уголовный кодекс» увлек студента и даже идя к телефону, он продолжал свистящим шепотом цитировать нетленные строки, - «или особо опасным рецидивистом...».
- Звони в милицию, я тебе говорю! - повысил голос «Борец за идеалы», - А я квартиру подниму...
- Только тихо, Николай Кузьмич...
- Кого учишь, салага?! Я в армии в разведку один раз чуть не пошел, - гордо заявил «Борец за идеалы» и постучал в ближайшую дверь, - Роза Львовна! Роза Львовна! Вы вчера просили вас не будить...
Тем временем Леша пятый раз безуспешно набирал «02». Видимо поздний зимний вечер способствовал росту правонарушений, поэтому телефонная трубка упрямо отзывалась на страстные призывы студента короткими гудками.
Отчаянные удары Николая Кузьмича в дверь Розы Львовны увенчались появлением на пороге заспанной дамы безразмерного возраста в бигудях и засаленном халате.
Роза Львовна любила скандалы. Правда сия неизбывная страсть проявилась у нее не сразу, а после развода с официальным, шестым мужем. Таинственным образом пять предыдущих спутников жизни отправлялись в лучший мир спустя всего нескольких лет безмятежной жизни под руководством тогда весьма привлекательной Розочки. И без всякой помощи с ее стороны. Просто так получалось. Тех мужей она не любила, а только терпела. Были они людьми состоятельными и Роза Львовна могла позволить себе ни в чем не отказывать. Беда подстерегла ее на пороге сорокалетия. Она влюбилась. Первый раз в жизни. Ее шестой муж был бессеребренник, он обаял Розу Львовну сразу и первый месяц совместной жизни с ним показался сорокалетней женщине одним большим праздником. За ним наступили будни - шестой избранник выжав из обожающей жены все деньги ее предыдущих мужей, потерял к Розе Львовне всякий интерес. Он начал пить. Запои продолжались неделями. Роза Львовна пыталась отправить его лечиться, но к своему ужасу выяснила, что супруг давно стоит на учете в наркологическом диспансере. Роза Львовна не жалела средств, чтобы вернуть мужа, но в ответ неблагодарный супруг стал водить в квартиру жены незнакомых женщин. Этого Роза Львовна стерпеть не могла. Она подала на развод. Но Роза Львовна недооценила коварство шестого мужа - в первый месяц безмятежного счастья он уговорил ее переписать квартиру на себя и она, одуревшая от счастья и мужских достоинств супруга, согласилась. Это было какое-то помешательство, но разве могла она предполагать, что ее шестой избранник имеет такие подлые намерения. Дело кончилось тем, что роскошная трехкомнатная квартира была разменена - шестой муж получил отдельную двухкомнатную, а Роза Львовна оказалась в коммуналке. Она возненавидела всех мужчин, а заодно и с ними и женщин, перестала за собой следить и из упругой, сексапильной дамы, превратилась в аморфную, рыхлую бабу, вечно недовольную всем и вся. С ее появлением в квартире №13 ни один день не обходился без массового скандала.
Из соседней комнаты объявился молодой человек Вова в спортивных штанах и с фигурой культуриста. Последние пять лет Вова ходил в подающих надежды. Он не пил и не курил, не злоупотреблял женским обществом, а тренировался, поднимал многопудовые гири, качал пресс, бегал кроссы. В спортивном обществе постоянно ставили в пример его старательность и ответственность. Менее старательные и ответственные товарищи, давно получившие звания Мастеров спорта и выезжавшие за рубеж на соревнования, не волновали Вову. Он ждал своего часа. И сейчас Вова не спал, а изнурял себя шестикилограммовыми гирями. Шум в коридоре вынудил его аккуратно положить на коврик спортивные снаряды и выйти из комнаты. Поигрывая мускулами Вова удивленно уставился на «Борца за идеалы», но не успел ничего спросить, а весь обратился в слух, так как в этот момент Леша дозвонился по известному номеру.
- Добрый вечер! Вернее, уже ночь... Тут такое дело..., - просительно начал студент, - Только что произошло проникновение в чужое жилище возможно с целью завладения личным имуществом гражда... То есть гражданина Улетова Валерия Валерьевича... Возможно с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия...
- Чего это он о Улетове заговорил?! - недоуменно заметил культурист.
- Тише, не мешайте слушать, - недавнее намерение устроить скандал по поводу внезапного пробуждения сменилось у Розы Львовны непреодолимым желанием как можно скорее погрузиться в лабиринт очередной интриги.
- Где находится квартира? - освоившись с положением докладчика, более уверенным тоном переспросил Леша, - Здесь, напротив нашей... На той же лестничной клетке... Моя фамилия Иванов-Иванов. Нет, это двойная фамилия: по отцу я Иванов, а по матери Иванов. Почему у матери мужская фамилия? - растерялся студент, вопрос со стороны «02» поставил в тупик будущего законника и он привычно обернулся, пытаясь обнаружить неформального лидера квартиры Николая Кузьмича. Но «Борец за идеалы» уже топтался у двери в комнату Шурика, обрушивая на нее удары не только кулаков, но и обутых в тапки ног.
- Шурик, подъем! Тревога, Шурик! Хватит дрыхнуть! Тут человека, может, убивают...
- У моей мамы фамилия Иванова, - пытался справиться с нештатной ситуацией Леша, однако его собеседник с другой стороны повел речь совершенно в неожиданном направлении, в результате чего студенту пришлось окунуться в проблемы межнациональных отношений, - С чего вы взяли, что она болгарка? При чем тут Лили Иванова? Какая еще певица? У меня мать не болгарская певица, а русский бухгалтер. Нет, она живет не со мной, она живет в Новгороде. Я тут снимаю комнату. Да! Мать русская, а отец - юрист. Нет, он тоже живет в Новгороде, где же ему жить?! А грабят сейчас директора малого предприятия.
В коридоре появился Шурик, детина лет сорока с подозрительно отекшей физиономией в давно не стиранной, рваной майке и неопределенного цвета, мятых штанах. Шурик работал сантехником и этим было все сказано. Наличие профессионального водопроводчика в квартире никак не сказывалось на качестве ее сантехнического оборудования. До родной квартиры у Шурика руки не доходили. На все стенания соседей он отбрехивался известной формулой про сапожника без сапог. Но в квартире его любили за приветливый нрав и незлобивый юмор. Даже Роза Львовна находила, что в Шурике умер Илья Ильф заодно с Евгением Петровым, в любом состоянии Шурик мог развеселить аудиторию, а если ему за это перепадала стопка - готов был радовать коллектив в любое время дня и ночи. Обнаружив в коридоре в столь поздний час компанию соседей, он тихонько присвиснул, и хотел было что-то произнести, но, увидев приложенный Розой Львовной палец к губам, сонно уставился на студента, продолжавшего общение по телефону.
- Адрес? Зачем вам мой адрес, если грабят не меня? Как это может быть ложный вызов, если я сам вам звоню? Наш телефон - 777-49-32, а адрес - тупик Реформаторов 13, квартира тоже 13. Я и не думаю шутить! С чего вы взяли? Повторяю, грабят не нас, а квартиру напротив, под номером 14. Хорошо, ждем, - студент положил трубку и сообщил глядящим к нему рот соседям, - сейчас перезвонят, проверят, не ложный ли вызов.
- Бюрократы! - ответствовал Николай Кузьмич и принялся с еще большим усердием колотить в не охваченные стуком двери, - Герман Иннокентьевич! Верочка! Просыпайтесь! Общий сбор! Просыпайтесь!
Обе двери открылись почти одновременно. Из одной выскочил всклокоченный мужчина сильно средних лет в пижаме и в очках, из другой выпорхнула миловидная девушка Вера в полупрозрачном пеньюаре, который старательно пыталась раскрыть для всеобщего обозрения. Мужская часть коммуналки, собранная в коридоре почти в полном составе, никак не отреагировала на ее пленительный наряд и она скорбно запахнула пеньюар у себя на груди.
- Что случилось? - снимая и надевая очки спросил сильно средний мужчина в пижаме. Мужчину звали Германом Иннокентьевичем и он работал инженером в одном еще не окончательно развалившемся предприятии, выпускавшем давно никому не нужную продукцию. Зарплату Герману Иннокетьевичу платили нерегулярно и периодически отправляли в неоплачиваемый отпуск. А еще у него была жена Наталия Петровна, которую он называл Таточкой и очень боялся. Наталия Петровна содержала их скромное семейство, работая секретаршей в офисе частного предприятия. Ощущение временности ее заработков и неопределенности в будущем дамокловым мечом висело в их двадцатиметровой комнате, отчего Таточка постоянно находилась в стервозном состоянии перманентного невроза. Но мужа она любила и очень ревновала, еще больше накаляя и без того сложную обстановку их личной жизни. Все существа не мужского пола являлись для Наталии Петровны кровными врагами с которыми она была готова круглосуточно воевать не на жизнь, а на смерть.
Особенно лютую нелюбовь Таточка демонстрировала к обитательнице соседней комнаты, Верочке - девушке давно разменявшей третий десяток, но уверенной, что ей нет еще и шестнадцати. Верочка отчаянно хотела выйти замуж, но это законное желание почему-то хронически не осуществлялось. При том, что ее внешние данные никак не мешали ей это сделать. В свои тридцать три года она сохранила на лице хорошую кожу, высокую грудь и вполне приличные ноги. За Верочкой ухаживали некоторые мужчины, но почему-то все они оказывались женатыми и совершенно не хотели терять свой солидный статус. И все-таки Вера не теряла надежды, особенно после того, как ее тайная страсть - Валерий Улетов, развелась-таки со своей Сонькой и жил один в той самой квартире, куда намеревались проникнуть зловредные преступники. Вере Улетов очень нравился. Он ей нравился еще до того, как женился на Соньке. И надо же было такому случиться - с будущей женой на свою беду его свела Вера. Сонька, ее давняя подружка, проигрывала Вере по всем статьям - она была грузной женщиной с полными ногами и коротко стрижеными, крашеными перекисью волосами. При всем желании ее трудно было назвать даже симпатичной, отчего Вера без всякой опаски позволила ей познакомиться с Улетовым. И надо же такому случиться - Улетов влюбился в эту, с Вериной точки зрения, уродину. «Вот мужики - им чем хуже, тем лучше! Одно слово - козлы!» - шипела про себя Вера, утыкая зареванную физиономию в подушку. Чем Сонька приворожила Улетова Вера не могла понять все последующие три года. И тут - развод. Вера ожила, даже записалась в платную группу шейпинга, чтобы подретушировать фигуру. При каждом удобном случае она старалась показаться на глаза Улетову, но он глядел на нее также, как смотрят на улицу через окно, не обращая внимания на разделяющее стекло. В свободное от обольщения Улетова время, Вера работала в коммерческом ларьке, продавая подержанную импортную бижутерию. Склочная жизнь квартиры №13 ее раздражала, но Вера не лишала себя удовольствия принять участия почти в каждом коммунальном скандале.
- Кажись Улетова, наконец, грабят, - сообщил еще не проснувшийся Шурик.
Рядом с Германом Иннокентьевичем, нарисовалась его Наталия Петровна с перевязанным горлом. Презрительно стрельнув глазами на девушку в пеньюаре, она грозно обратилась к сильно среднему мужу.
- Герман, что тут происходит?
- Грабеж, самый обыкновенный грабеж, Таточка, - успокоил ее Герман Иннокентьевич, - Улетова грабят из соседней квартиры. Ты ложись в кроватку и не волнуйся - мы справимся без тебя.
- Кто это - мы? Почему кто-то должен выполнять работу милиции? - возмутилась перевязанная Таточка.
- Милицию уже вызвали, Наталия Петровна, - сообщил жене Германа Иннокентьевича студент Леша, - ждем звонка.
- Они теперь по телефону арестовывают преступников? - стервозный характер Таточки чрезвычайно способствовал ее язвительному тону.
- Они должны проверить, не ложный ли вызов, - просто ответил студент.
- Почему они так долго не звонят? - играя мускулами и кое-что заметив в обозначившемся вырезе у девушки в пеньюаре, забеспокоился культурист.
- А что в этой стране делается быстро? - не уступая Таточке в язвительности, заметила Роза Львовна.
- Если проверяют каждый звонок, можно часок-другой вздремнуть, - громко зевнул Шурик, вспомнив, что на столе его ждет початая бутылка водки.
- Как вам не стыдно! - остановило его восклицание девушки в пеньюаре, владелица которого отчаянно, в очередной раз, запахнула его на груди, - грабят соседа!..., - волнение за любимого чувствовалось невооруженным взглядом. Соседи Верочки знали о ее тайной страсти, но свыклись с ее существованием и не обращали на нее никакого внимания.
- Раньше на каждом углу писали: не проходите мимо, - поддержал Веру Герман Иннокентьевич.
- И вы видели, чтобы кто-нибудь остановился? - иезуитски спросила Роза Львовна.
- Нет, но сознание бесспорно было выше, - ответствовал муж Таточки.
- Оно не могло быть выше, потому что мы его давно потеряли, - начиная очередной скандал, заметила Роза Львовна, - мы все давным-давно живем без сознания. Вернее не живем, а существуем!
Тема продолжения не получила, потому что раздался голос Николая Кузьмича, воткнувшегося правым глазом в едва заметную щель входной двери.
- Интересно, кокнули Улетова или еще нет?
- Николай Кузьмич, как вы можете так говорить?! - возмутилась Вера.
- Но почему из милиции не звонят? - не зная, что говорить, глядя в вырез пеньюара Веры, повторил культурист Вова.
- А вы думаете им больше других надо? - пожала рыхлыми плечиками неопределенно возрастная Роза Львовна, - в милиции работают такие же люди, как везде. А всем все до лампочки, - договорить ей не дал телефонный звонок.
Леша схватил трубку:
- Алло! Да, вызывали... Моя фамилия Иванов-Иванов. Я уже объяснял вашей девушке, что у меня двойная фамилия. Двойная, понимаете?! Как у Римского-Корсакова и Петрова-Водкина. А грабят квартиру напротив. Тупик Реформаторов дом 13, квартира 13, а грабят квартиру 14, напротив нашей. Фамилия грабовщ... грабоватого... ограбляемого Улетов Валерий Валерьевич... Спасибо, - устало, будто в одиночку разгрузив вагон угля, студент положил трубку и с чувством до конца исполненного долга произнес, - милиция сейчас будет.
- Что значит - сейчас? - занервничал культурист Вова, увидев что Верочка вновь запахнула пеньюар.
- Он сказал - ждите! - отозвался Леша.
- Мы то подождем, а вот Улетову ждать осталось недолго, - страстно зевнул Шурик, - А, вроде, неплохой мужик был.
- Почему - был? - заверещала Вера, - Кто вам дал право говорить о нем, как о покойнике? Может он еще жив...
- Очень может быть, - ехидно согласилась Роза Львовна, - кто ж спорит.
- На нашей площадке, почти на наших глазах грабят квартиру, возможно истязают человека, а мы..., - завелась красавица в пеньюаре.
- Кузьмич, у тебя грамуля не найдется? - допив за время всеобщего смятения забытую со вчерашнего бутылку, Шурик понял, что до состояния полной кондиции еще далеко и посему обратился к «Борцу за идеалы», зная, что у того всегда есть, - А то, понимаешь, состояние дурацкое: то ли не допил, то ли пора опохмеляться. Ни то, ни се...
Не желая покидать наблюдательную позицию, Николай Кузьмич легко откликнулся на просьбу Шурика, послав его в необходимом направлении:
- В буфете стоит, в графинчике, только рюмки две, не больше...
- Так мне ж с утра на работу, - пожав плечами, успокоил соседа сантехник и скрылся в его комнате.
- Мы должны что-то сделать, что-то предпринять до прихода милиции! - призвал коллег по коммуналке Герман Иннокентьевич.
- Герман, почему тебе всегда надо больше других? - остановила его порыв жена.
- Наталия Петровна, вы приписываете своему мужу чужие достоинства. Если б ему хоть чуть-чуть надо было больше других, вы бы не прожили всю жизнь в коммунальной квартире, - всегда готовая к скандалу Роза Львовна прощупывала почву для его начала, - Улетов и 10 лет не прожил в городе, а уже имеет квартиру в центре, а вы, коренные жители в шестом колене, во второй коммунальной квартире.
Но привычная словесная перепалка между испытывавшими друг к другу «нежнейшие» чувства соседками вновь остановилась не начавшись. На защиту Таточки и ее непутевого мужа встал Николай Кузьмич:
- Зато грабят Улетова, а не их. Минут тридцать уже, как грабят.
- Идиотское положение, - вскипел Герман Иннокентьевич, - вроде надо что-то предпринять, а непонятно что!...
- Надо просто дождаться милиции, - посоветовала супругу Наталия Петровна, - Улетову мы все равно не поможем...
- А если они благополучно уйдут до прихода милиции? - задалась вопросом Вера.
- Я знаю! - атмосферу неуверенности разрезал юношеский голос студента, - Надо блокировать выход из квартиры Улетова.
- И вы сделаете из него заложника, - опустил Лешу на землю Герман Иннокентьевич.
- Не путайте террористов и домушников, - потеряв надежду наслаждаться свежим телом Веры, которая в нервном возбуждении полностью задрапировала его пеньюаром, культурист Вова включился в детективное расследование, - Домушники заложников не берут!
- Конечно, - ядовито согласилась Роза Львовна, - только лишние хлопоты.
- Типун вам на язык, Роза Львовна! - взорвалась Вера и еще крепче запахнула на себе пеньюар.
- Нет такого типуна, который заставил бы замолчать язык Розы Львовны, - язвительно заметила Наталия Петровна.
Созревающий в очередной раз скандал убил на корню появившийся в коридоре Шурик. Дойдя до нужной кондиции, он почувствовал невероятную легкость в мыслях и свободу самовыражения, коими не замедлил поделиться с окружающими:
- Какое решение будем проводить в жизнь?
- Ждать милиции, - поспешно ответил культурист.
- А сами мы что? Дерьмо переодетое? - возвысил голос Шурик.
- Какие ваши предложения? - несмело спросил Герман Иннокентьевич.
Шурик обвел хрустальным взглядом уставившуюся на него толпу, выдержал МХАТовскую паузу и приняв знакомую всем позу деятеля на броневичке, воскликнул:
- Оружие, оружие и еще раз оружие! Так нас учили в школе, - ошарашенные соседи испуганно переглянулись, Шурик вошел в раж, - Надо всем вооружиться, чем можно. Как у тебя в кодексе записано, Леха? Оружие или...
- «Или другие предметы, используемые в качестве оружия!» - наизусть процитировал студент.
- Во! Завтра пятерку получишь! - победоносно воскликнул сантехник, - Вооружаемся такими предметами и выходим на площадку. А когда бандюги закончат свои дела...
- Что вы такое говорите! - взволнованно закричала Верочка, - Может он еще жив...
- Тем более! - с готовностью согласился Шурик, - Все - в ружье!
Обитатели квартиры №13 дома №13, стоящего в глубине тупика Реформаторов, разбежались по комнатам. Через несколько секунд они вернулся на исходную позицию, имея в руках различные «предметы, используемые в качестве оружия». Культурист Вова, словно нунчаками, орудовал двумя шестикилограммовыми гантелями, Вера явилась с газовым баллончиком, Герман Иннокентьевич выскользнул из комнаты со шприцем, в котором булькалась какая-та мутная жидкость, Николай Кузьмич вооружился двустволкой, сантехник Шурик использовал профессиональное оборудование - монтировку, студент Леша прихватил молоток. Одна Роза Львовна так и не тронулась с места, с язвительной миной на лице наблюдая, как из комнат в коридор выскакивают ее соседи.
- Роза Львовна, а вы не с нами? - укорил ее будущий юрист.
- Леша, я всю жизнь шла в ногу с коллективом. Любым.
- Но у вас же ничего нет...
- У меня есть что им сказать! - отрезала Роза Львовна.
Николай Кузьмич осторожно, почти беззвучно повернул замок входной двери, резко распахнул ее и вся квартира, словно группа захвата из записного полицейского сериала, высыпала на лестничную площадку. Последним, озабоченно озираясь по сторонам и тыкая во все стороны незаряженной берданкой, вышел «Борец за идеалы». Ожидаемых преступников обитатели коммунального рая не обнаружили. Став спинами друг к другу защитники Улетова образовали круговую оборону. Но никто нападать на них не собирался. Лестница угрюмо молчала. И тут, из-за железной двери напротив, до жителей квартиры № 13 донеслись... звуки музыки. Селин Дион оплакивала утопление «Титаника». Грустная тема тихо, но отчетливо висела в темном пространстве лестничной клетки, где нервно перетаптывались защитники Улетова.
- Слышите, музыка..., - с надеждой произнесла Верочка.
- Значит уже пытают, - обреченно, но со знанием дела отметил Николай Кузьмич.
- Зачем? - наивно спросила девушка в пеньюаре.
- Чтобы узнать, где валюта, ценности..., - «Борец за идеалы» продолжал демонстрировать хорошие познания в преступной деятельности.
- Но у Улетова нет ни валюты, ни ценностей..., - испуганно заметила Верочка.
- Верочка, а откуда вам это известно? - Роза Львовна не упускала случая подлить масла в огонь.
- Я... Я так думаю, - не очень уверенно ответила девушка в пеньюаре, - Он скромно одевается...
- Это ты знаешь, что у него ничего нет, - прошептал Николай Кузьмич, пытаясь обнаружить теперь уже в железной двери такую необходимую щелочку. Не достигнув результата он повернулся к Верочке и продолжил, - А бандюги-то не знают. Они видят - железная дверь, значит есть, что брать, - разобравшись с девушкой в пеньюаре, «Борец за идеалы», неумолимо входя в роль руководителя мероприятия, скомандовал, - Леша, тащите с паном спортсменом сундук из коридора.
- Зачем? - удивился культурист Вова.
- Будем строить баррикаду, Дверь блокировать!
- Я думаю, одного сундука будет мало, - вступил в конструктивный диалог Герман Иннокентьевич, - надо будет и шкаф сюда выдвинуть.
Разгоряченные борьбой с таинственными преступниками, грабящими и убивающими соседа Улетова, обитатели коммуналки резво принялись за строительство баррикады, заваливая железные двери всевозможной мебелью и хламом. Через несколько минут более-менее чистая лестничная площадка стала походить на склад вторсырья, если бы в нем побывали погромщики. До минимума сократив свободное пространство между дверьми, обитатели квартиры №13 вжались друг в друга, будто пассажиры автобуса в час пик. Тесный коллектив, спаянный общим благородным делом, стоял, готовый с честью встретить кровожадных бандитов.
Тем временем «Титаник» потонул окончательно и его сменили бубнящие мужские голоса.
- Музыку выключили, - заметила Верочка.
- Сейчас они будут выходить, а мы их встретим! - напрягая все мужество, сказал Леша.
- Тсс.., - прижал палец к губам Николай Кузьмич.
Из-за двери улетовской квартиры до него донеслись страстные стоны, производимые то женщиной, то мужчиной, то обеими вместе.
- Во дают! - потек «Борец за идеалы».
Мужская часть квартиры №13 прильнула к железной двери, вместясь в пространство, где с трудом помещался один худой студент Леша. События за дверью не предполагали иных толкований. Женский голос восторженно стенал, мужской пыхтел. Вместе с ним попыхивали столпившиеся под дверью Николай Кузьмич, Леша, Шурик и, особенно, Герман Иннокентьевич. Но Таточка не успела вмешаться, как из-за двери грянул выстрел... Все звуки прекратились. Защитники Улетова сгрудились у родной квартиры.
- Они его убили! Убили!!! - заверещала Верочка.
- Тихо ты, курица! - зажал ей рот Шурик, - Улетову все равно не поможем, а я червяков кормить в ближайшие годы не собираюсь!
- Каких червяков?.. - тупо переспросил культурист Вова.
- Которые землю разрыхляют, - объяснил сантехник.
- Что вы такое говорите..., - Верочка вырвалась из цепких объятий «Борца за идеалы», но ее остановил Леша.
- Говорят о чем-то, тихо!...
Из-за двери в квартиру Улетова продолжался трудно различимый мужской разговор. Вдруг этажом выше скрипнула дверь. Коллектив квартиры №13 еще теснее вжался в тела друг друга. Сверху послышались легкие шаги. Николай Кузьмич вскинул берданку и грозным шепотом приказал:
- Кто там? Выходи!
- Николай Кузьмич, это вы? - послышался сверху испуганный мужской голос.
- Ну, я... А ты кто?
- Я- Улетов. У меня в квартире воры.
- Валерий Валерьевич! Вы живой! - радостно воскликнула Вера, но тут же замолкла под аккомпанемент засвистевшего со всех сторон шепота: «Т-с-с-с»
- У меня воры, - тихо повторил Улетов, ворвавшись в гущу освободителей.
- Знаем, уже приняли меры, - сурово ответил Николай Кузьмич и подозрительно спросил, - А как ты наверху оказался?
- Я через балкон с Подушечкиным забрался.
- Молодец! - похвалил Улетова Шурик, - А Кузьмич тут: «Пытают! Пытают!»
- Я милицию вызвал, - Улетов продолжил гордо рапортовать о своих подвигах.
- Мы тоже, - тихо, но столь же уверенно прошептал Леша.
- Они сказали: «Ждите!» - сказал Улетов.
- И нам также сказали, - не желая отставать заявил Леша.
- А не сказали сколько? - поинтересовался Улетов.
- Нет, не сказали. «Ждите» - и все.
- Понятно, - тяжело вздохнул Улетов.
Вместе с ним вздохнули его защитники. В наступившей тишине прорисовались очертания бубнящих мужских голосов из-за двери Улетова, приправленных музыкальным сопровождением.
- Под музыку грабят, сволочи! - выругался Шурик.
- Я помню сразу после войны грабили, - мечтательно проворковала Роза Львовна, - Грабили, так грабили. Все вынесут и еще мусор аккуратненько так подметут и в уголочек. Потому что помойное ведро тоже уносили. Другая порода людей была.
- При чем тут порода? - раздраженно произнес культурист. - Помойные ведра и сегодня воруют.
- Не спорьте со мной, Володенька. Сегодня и ведра не те, и люди не те, - печально завершила тему Роза Львовна.
Ностальгический разговор снова погрузил толпящихся на площадке жителей дома №13, стоящего в Тупике Реформаторов в тишину. На сей раз полную. Музыка в квартире Улетова замолкла.
- Магнитофон пакуют, - безнадежно отметил Шурик. - Японский, небось?... - повернулся он к Улетову.
- Японский, - согласно вздохнул Валерий Валерьевич.
- Отечественное покупать надо, - поддержал отечественного производителя Шурик, - Не так обидно...
- Тише! - умоляюще прошептал Леша, сменив Николая Кузьмича у несуществующей щели и прислушиваясь к тому, что происходит в квартире Улетова.
Очередная тишина наполнилась звучанием женского голоса из-за железной двери. Слов разобрать было почти невозможно, но уверенная, хорошо поставленная интонация прослушивалась четко.
- Да-а... Баба в банде! - восхищенно выдохнул «Борец за идеалы».
- Я не понимаю, почему вас это удивляет? - неприлично долго для себя молчавшая Таточка, досадливо обратилась к Николаю Кузьмичу, - Чем женщина хуже мужчины?
- Женщина лучше мужчины, - тоном знатока поддержал жену Германа Иннокентьевича Шурик.
Будто противореча сантехнику, женский голос в квартире Улетова, сменил мужской.
- О чем они говорят? - спросила Лешу Верочка.
- О политике..., - удивленно ответил студент.
- И эти туда же, - вздохнула Роза Львовна.
- А может это совсем не бандиты? - высказал предположение Герман Иннокентьевич, - Может это экспроприаторы?
- Кто-кто? - не расслышал Шурик.
- Экспроприаторы. Те, которые изымают материальные ценности исключительно в общественно-политических целях. Большевики ведь тоже грабили и банки, и ювелирные лавки.
- Господи, только этого мне не хватало! - безнадежно прошелестел Улетов. Безысходность угнетала Валерия Валерьевича до полнейшей невозможности. Ночной грабеж опустошил все его силы и он лишь бессмысленно наблюдал за действиями и разговорами соседей по площадке.
- Ну ты, Кешич, даешь! - возразил Таточкиному мужу Николай Кузьмич, - Большевики грабили во имя идеи! - вспомнив свой псевдоним писатель подбоченился, но мерзкий голос Розы Львовны вернул его на лестничную площадку.
- Мне кажется, что тем кого грабят, в высшей степени все равно во имя чего это делается, - уточнила организатор лучших скандалов в квартире №13.
- Тише! - погруженный в старательное слушание голосов из-за двери в квартиру Улетова, цыкнул на соседей Леша, - О Басаеве говорят...
- Значит чеченская мафия, - физиономия бесстрашного культуриста Вовы помертвела, - Эти в живых никого не оставят..., - медленно пятясь назад обладатель двух шестикилограммовых гирь скрылся в закоулках квартиры №13.
- А если через дверь по нам все-таки начнут стрелять? - поленья в огонь надвигающейся паники подбросила Наталия Петровна.
- Дверь-то железная, - успокоил ее и готовых к бегству соседей Николай Кузьмич, - Вот если только через глазок... Вера, отойди-ка от глазка, отойди...
Девушка в пеньюаре испуганно отпрянула от глазка двери в квартиру Улетова, тем более, что ничего кроме непроглядной тьмы она за ним не видела.
- А они не могут вслед за Улетовым выбраться через верхний балкон? - высказал предположение Герман Иннокентьевич.
- Могут, - согласился с ним Николай Кузьмич, - Подушечкиных надо предупредить. Герман Иннокентьевич, возвратите Вову, берите его вместе с гирями и поднимайтесь к Подушечкиным. Ваш интеллект и его лошадиная сила сделают их квартиру неприступной. Вас я назначаю за старшего.
- Есть! - по военному отчеканил муж Таточки, хотя в армии никогда не служил, имея плоскостопие обеих ног, а посему неопровержимо «белый билет».
- Гера, я с тобой! - словно жена декабриста воскликнула Наталия Петровна. Опасение за жизнь мужа морских узлом переплелось в ее сознание с мыслью о женской половине семьи Подушечкиных, которая внушала крайнее опасение Таточке наличием прямых длинных ног и высоким бюстом, не говоря уже о почти правильных чертах молодого лица.
- Теперь Подушечкины в безопасности! - глядя на Наталию Петровну ядовито заметила Роза Львовна. Невозможность учинить очередной скандал начинала бесить бывшую учительницу немецкого языка. Соседи упрямо продолжали бороться с преступностью.
- Вера, отдай Наталии Петровне газовый баллончик, - окончательно войдя в роль спасителя нации, распоряжался Николай Кузьмич.
- У меня есть, - остановила заклятую соседку Таточка, - Идем!
Бесстрашная женщина первой двинулась по лестнице наверх, увлекая за собой побитого жизнью мужа и дрожащего, как осиновый лист культуриста.
- Вова, мы на вас надеемся, - вливая в сознание спортсмена крупицы мужества, провозгласил «Борец за идеалы», но Вова только кисло улыбнулся в ответ, а Николай Кузьмич переключился на Лешу, вслушивающегося в каждый шорох из-за двери в квартиру Улетова, - Что так деется? Все о политике говорят?
- О ней... Жириновского поносят.
- Ежели бандитам Жириновский не нравится, значит я за него не зря голосовал, - объявил Шурик.
- Ваш Жириновский, знаете..., - но попытка скандала теперь уже на политическую тему Розе Львовне опять не удалась, на сей раз помешал донесшийся со двора шум подъезжающей машины. Внизу хлопнула дверь, по ступеням гулко затопали ноги в яловых сапогах, одновременно загудел лифт... Снизу показались милицейский фуражки.
- Ну вот и милиция, - облегченно выдохнул Николай Кузьмич.
- Не прошло и часа, - Роза Львовна не могла остановиться. Зато остановился лифт и из него вышел высокий мужчина в черном, кожаном пальто и шляпе, будто снятой с головы Михаила Боярского.
Как вы, наверно, догадываетесь, высокого мужчину звали майор Наганов. Во всяком случае он всегда откликался лишь на эти два, слившиеся воедино, слова. Майор возглавлял доблестное подразделение по профилактике преступлений. Он не знал усталости. О его работоспособности и успехах постоянно докладывали на самый верх, поэтому присвоение очередного звания регулярно откладывалось. Но Наганова это не смущало. Никакие намеки на желательность некоторых решений в определенных ситуациях на него не действовали. Он был котом, который гулял исключительно сам по себе. Вместе с ним гуляли его подчиненные: лейтенант Магазин, сержант Обойма и инспектор-собаковед Пуля. Спаянные общей идеей борьбы с общественно вредными элементами сотрудники отдела по профилактике старались не отставать от шефа. Преступники как огня боялись майора и его подчиненных.
Наганов сам вызвался разобраться с происшествием в доме №13, стоявшем в тупике Реформаторов. У него были на это определенные причины, которые он не собирался пока обнародовать. Зная его метод работы, начальник Главка даже не пытался выяснить зачем Наганову понадобилось отправляться в дом, со всем своим отделом, куда можно было послать участкового с сержантом. Начальник знал, что Наганов просто так никогда ничего не делает.
- Кто звонил? - резко и по деловому осведомился он у трясущейся от такого количества милиции толпы.
- Я! - в один голос выкрикнули Улетов и Леша.
- Фамилия?
- Улетов... У меня в квартире воры, - кивая на заваленную хламом дверь, с оставленным узкий проходом, в конце которого пристроился Леша, слушавший, что происходит в квартире Валерия Валерьевича.
- Иванов-Иванов... К нему, - кивает на Улетова, - в жилище проникли преступники...
- Молодец! - похвалил студента Наганов, - Грамотно излагаешь. Давно проникли?
- Не очень..., - неуверенно включился в расследование Улетов, - Я не засекал.
- Они там уже минут 15, - похвала действующего служителя закона и прочитанные статьи Уголовного кодекса раскрепостили студента, - Я вам звонил, когда они туда забирались... То есть в момент проникновения. Там стреляли...
- Сколько раз?
- Мы слышали один выстрел, потом все стихло, только голоса разные..., - ответил за студента Николай Кузьмич.
- Понятно..., - задумчиво протянул Наганов и повернулся к Улетову, - Черный ход оставили открытым?
- У меня нет черного хода, - после некоторой паузы сообщил Улетов.
- А как вы здесь оказались? - подозрительно осведомился у потерпевшего майор.
- Через балкон верхнего этажа выбрался.
- Сержант Обойма! - скомандовал Наганов, - Быстро наверх! Перекрыть им путь отступления! Максимальная осторожность. Преступники могут быть вооружены!
- Я уже послал туда своих людей, - доложил майору Николай Кузьмич.
- Молодец! - похвалил «Борца за идеалы» Наганов. Николай Кузьмич зарделся, вытянулся в струну и даже попытался засунуть внутрь себя растолстевшее от пива брюхо, но вышеозначенная часть тела оказала достойное сопротивление.
Обойма выхватил из кобуры пистолет и с оружием наперевес пулей взлетел на следующий пролет лестницы. Оттуда он увидел толпящихся на площадке у квартиры Подушечкиных Германа Иннокентьевича, его жену и культуриста Вову.
- Всем стоять! Руки за голову! - скомандовал неустрашимый сержант.
Раздался страшный удар, по ступеням лестницы с отчаянным грохотом покатились гантели, хозяин которых от испуга потерял сознания и завалился прямо под дверью Подушечкиных.
- Володя, что с вами?! Это же милиция! - попыталась привести в чувство обладателя шварценнегеровской мускулатуры Наталия Петровна. Несколько размашистых ударов по щекам успеха не принесли, тогда догадливая женщина прыснула в лицо Вовы из газового баллончика. Вместо ожидаемого слезоточивого газа на культуриста пахнуло отечественным цветочным одеколоном убойной силы, химическая атака увенчалась успехом и через несколько мгновений Вова стоял на ногах, безостановочно чихая и кашляя.
- Безобразие, а говорили - настоящий иприт! - принюхавшись к газу, возмутилась Наталия Петровна.
- Зато каков эффект! - оценил российский продукт Герман Иннокентьевич.
- Спускайтесь вниз! - приказал Обойма, - Я беру ситуацию по контроль!
В отличии от жителей дома №13 майор Наганов и бровью не повел, услышав грохот и шум, а предельно конкретно и совершенно спокойно продолжил расследование.
- Ключи от квартиры есть?
- Вот..., - потерпевший протянул связку ключей представителю закона.
- Хорошо. Разбирай баррикаду! - повелел окружающим Наганов, а потом покосился на берданку Николая Кузьмича, - Кстати, разрешение на хранение имеется?
- Обижаете, товар... господ... Так точно, ваше благородие! - «Борец за идеалы» попытался стать во фрунт, но брюхо вновь отказалось подчиняться, - Могу принести немедленно.
- Ладно, - смирился Наганов, - потом посмотрим. Оттаскивайте все это..., - показал на мебельный хлам майор, - Лейтенант Магазин, помогите жильцам освободить помещение перед дверью.
Лейтенант Магазин всей мощью тренированного тела ринулся в гущу хлама. Через несколько мгновений пространство между квартирами №13 и №14 расчистилось. Вдохновленная молоденьким лейтенантом, Верочка душевно распахнула пеньюар, схватила веник и старательно вымела всю лестничную площадку. Нулевой цикл был завершен. Теперь предстояло самое трудное - открыть дверь в квартиру Улетова и арестовать находящихся в ней злоумышленников.
- Всем разойтись! - скомандовал Наганов, - Дверь может быть заминирована.
Соседи Валерия Валерьевича, толкая друг друга, ретировались с лестничной площадки. Глядя через приоткрытую дверь коммуналки они видели, как Наганов, вооружившись ключами Улетова, принялся открывать замок. Майор подбирался к неподдающемуся замку со всех сторон. С десятой попытки ключ удалось-таки вставить внутрь, однако он упрямо не желал крутиться ни в одну из сторон. Сизифов труд продолжался вечность. Со лба Наганова катились крупные капли пота. Замок отказывался слушаться. Музыкальные пальцы майора, которыми он без труда мог сбацать в ресторане «Мурку» и исполнить на сцене филармонии «Этюд» Шопена, терпели полное фиаско.
- Замок-то давно менять пора, - десять минут спустя сквозь зубы проскрежетал Наганов.
- Давайте я, - нарисовался позади майора хозяин квартиры, - Я к нему все-таки как-то приспособился.
- Давай! - признал поражение Наганов (Даже такие выдающиеся личности, как руководитель отдела профилактики преступлений оказываются бессильны перед силами природы. Несомненно замок отечественного производства, без всякой натяжки, можно приравнять к Ташкентскому землетрясению, особенно если у вас появляется желание его открыть), - Только, как откроешь - в сторону! - предостерег Валерия Валерьевича майор.
Если с задачей не справился майор Наганов, то директор малого предприятия Улетов, не мог ее решить по определению. Отечественное стихийное бедствие не поддавалось. Валерий Валерьевич даже не сумел вставить ключ в замок, что с десятого раза удалось сделать Наганову.
- Ишь, как они отмычкой поработали, - заметил лейтенант Магазин, - И ключ не вставляется.
Но не таков был майор Наганов, чтобы пасовать перед отечественными замками, тем более если до него их открыли злоумышленники. Он отодвинул в сторону Улетова, взял ключ, собрал всю жизненную энергию в кулак, напрягся... Через несколько мгновений победным салютом загремел хруст открываемого замка!
- Все с площадки! - проревел майор Наганов и первым ринулся навстречу пугающей опасности, следом за ним в квартиру Улетова ворвался лейтенант Магазин. Радостный лай возвестил, что к месту происшествия подоспел инспектор Пуля со служебно-розыскным псом Отважным. Четвероногий друг человека, увлекая за собой инспектора, влетел в квартиру следом за лейтенантом Магазиным.
Ожидая выстрелов, обитатели квартиры №13 и примкнувший к ним Улетов, сжались, став на голову ниже ростом. Но, кроме заливистого собачьего лая из квартиры напротив не доносилось никаких звуков. Осмелев, Улетов подошел к распахнутой двери собственной квартиры, следом за ним потянулись его спасители.
Валерий Валерьевич заглянул внутрь. По квартире, перемещаясь из комнаты в комнату со сверхзвуковой скоростью, носились труженики правоохранительных органов, ведомые неустрашимым майором Нагановым. Обещанные злоумышленники испарились. Квартира была совершенно пуста. Во всех комнатах горел свет. В гостиной работал телевизор, на его голубом экране шумели помехи. В столь позднее время ни по одной из программ не шло никаких передач и электронный ящик лишь бессмысленно накручивал Улетову киловатты-часы электроэнергии. В этом телевизору помогал крутящийся вхолостую магнитофон. Раскрытая на балкон дверь наполнила квартиру ядреным морозным воздухом.
Наганов вышел на балкон. На балконе этажом выше стояли Подушечкины с сержантом Обоймой. Вниз от ног Наганова вели ступени. В далекой глубине двора колодца, мертвенным цветом светился смерзшийся снег.
- Балконом ушли! - определил Наганов, и скомандовал, - Лейтенант Магазин! Проверить квартиру под нами! Сержант Обойма! Прочесать двор! Мне оставаться на месте! Хозяина сюда!
Лейтенант выскочил из квартиры и бросив на ходу: «Хозяина к майору Наганову!», спустился этажом ниже и позвонил в дверь.
А Валерий Улетов, прижимаясь к стене и опасливо глядя на недружелюбно рычащую физиономию Отважного, пересек прихожую и вошел в гостиную собственной квартиры. На стуле у письменного стола расположился майор Наганов. Окинув пристальным взглядом нескладное тело директора малого предприятия, начальник отдела по профилактике преступлений обратился к нему:
- Проходите в комнату, Улетов и посмотрите, что у вас украли.
Пока Валерий Валерьевич осматривал все заветные ящики и тайники в своей квартире, где и до появления воров давно ничего не лежало, лейтенант Магазин давил на звонок двери квартиры этажом ниже. Усилия лейтенанта увенчались успехом через две минуты. Из-за двери донесся женский голос, интонациям которых позавидовала бы сама Роза Львовна.
- Кто там?
- Откройте! Милиция! - четко отрапортовал Магазин.
- Мы милицию не вызывали, - вызывающе издевательски ответствовал женский голос.
- Милицию вызывали этажом выше. Ваш сосед, Улетов, - объяснил лейтенант.
- Вот к Улетову и звоните, если ему среди ночи работники внутренних органов понадобились, - уходя и затихая долетел до Магазина стервозный голосок с неподражаемым еврейским акцентом.
- Симочка, кто это так поздно? - загремел в глубине квартиры украинский бас.
- Милиция! - закричал Магазин, надеясь, что представитель братского славянского народа откликнется на его зов.
- Говорит, Улетов милицию вызвал, - пояснил за дверью женский голос.
- Улетов милицию?! - удивился бас, - То он от нее, как черт от ладана шарахается, то сам вызывает... Что-то подозрительное.
- Может уже срастаются? - предположил женский голос.
- Кто с кем срастается?! - не выдержал лейтенант, - У вас самой в голове что-то не срослось!
- Э-э, а вы, уважаемый, не хамите, а то я впрямь милицию вызову! - пригрозил женский голос.
- Квартиру Улетова грабят, а воры уходят сейчас через ваш балкон! - взмолился Магазин, и от бессилия заревел, - Откройте или я сейчас дверь вышибу!
- И будете отвечать по всей строгости закона: неприкосновенность жилища гарантируется Конституцией и лично Президентом, - неумолимо вещал из-за двери женский голос.
- Ну, откройте, миленькие мои!... Ну, пожалуйста..., - чуть не плакал под дверью неустрашимый лейтенант.
- Тиша, проверь, у нас на балконе все в порядке, а то товарищ милиционер нервничает. Кстати, как ваша фамилия? - женский голос окончательно подавил волю бойца с антиобщественными элементами.
- Магазин. Младший лейтенант Магазин.
- А может - Универсамов?
- Магазин, ударение на втором слоге ...
- И у вас документы имеются?..., - продолжал терзать лейтенанта издевательский голос.
- Вот удостоверение, - Магазин показал закрытой двери раскрытое удостоверение.
Из глубины недоступной квартиры донесся густой украинский бас хозяина:
- Симочка, мистер милиционер был прав: на балконе опять этот ворюга. Что мы с ним будем делать?
- Как это - опять? К вам не в первый раз залазят? - лейтенанта прошиб от неожиданности холодный пот, а украинский бас продолжал массировать нетленные мозги Магазина:
- Давай сдадим его мистеру лейтенанту, младшому, и путь они сами с ним разбираются. Сколько можно, в конце концов?
Неприступная дверь скрипнула и приоткрылась на ширину цепочки, из нее показалась мощная волосатая рука, держащая за загривок рыжего, орущего кота. Через мгновение животное, пролетев по воздуху полтора метра, приземлилось на груди оторопевшего Магазина. Дверь в недоступную простым милиционерам крепость закрылась навсегда.
Тем временем майор Наганов с интересом наблюдал за действиями потерпевшего, находившего различные предметы в шкафу, серванте, ящиках письменного стола, о существовании которых давно и безвозвратно позабыл. Вынув из-под подушки часы директор малого предприятия удивленно пробормотал:
- А я думал, их потерял...
- Все следы затоптали, - пожаловался из прихожей Пуля, рядом с которым растерянно скулил Отважный, - Помощнички, - имея в виду соседей Улетова ворчал инспектор.
- А ты спустись во двор. Они ж по балкону ушли. Около подъезда он должен взять след... Ну, вот..., - Наганов протянул Пуле обнаруженный в комнате Улетова окурок, - Дай ему понюхать, - потом повернулся к хозяину квартиры, - Живете один?
- Совершенно! Два года, как абсолютно холост, - радостно сообщил Валерий Валерьевич.
- С бывшей женой поддерживаете отношения?
- Никаких. Соседи подтвердят. Она у меня все отсудила! Все! - со слезой выплюнул Улетов.
- Когда вы услышали, что к вам ломятся, кто еще был в квартире? - внимание Наганова привлекли два бокала на журнальном столике и сигареты разных марок в пепельнице. На одном из окурков отчетливо пропечатался след дешевой губной помады. Такой же след зоркое око майора мгновенно сфотографировало на бокале. Наганов осторожно, держа двумя пальцами за ножку, повертел бокал под светом настольной лампы. «Полярное сияние», №27/29, дата изготовления... Черт, след смазан...», - прошептал про себя майор и повернулся к Улетову, - Вы уверены, что один были в квартире в момент проникновения?
- Честное слово, кроме меня никого не было, - просительно прижимая руки к груди взмолился Валерий Валерьевич.
- И к вам сегодня никто не заходил? - продолжил допрос Наганов.
- Сосед заходил. Николай Кузьмич из квартиры напротив. Сигарету спрашивал. Утром еще.
- А женщина к вам не заходила? - чуткий нос майора обнаружил в выстуженной квартире флюиды духов, производства все той же фабрики «Полярное сияние», почему-то называемых в розничной продаже «Шанелью №57».
- Я домой случайных знакомых не вожу. Соседи могут подтвердить! - с уверенностью потомственного импотента заявил Улетов.
- А чей это окурок? - достав из портфеля пинцет, Наганов осторожно взял им из пепельницы раскрашенный «Полярным сиянием» окурок и поднес его к носу Улетова.
- Мой наверно..., - испуганно прошептал потерпевший.
- Вы часто пользуетесь помадой?! - начальник отдела профилактики преступлений умел ставить в тупик преступников и свидетелей яркими вопросами, всегда находя им нужное место во время допроса.
Улетов оторопел и больше минуты собирался с духом, наконец он выдавил из себя:
- Я?... Не знаю... Как он тут оказался?... О! Я понял! - радостно воскликнул Валерий Валерьевич, - В банде же была женщина! Мы все слышали, как она сказала: «Наше время заканчивается!». Или что-то в этом роде... А может не время? Но что-то у них заканчивалось.
Работа по розыску злоумышленников под руководством майора Наганова набирала обороты. Инспектор Пуля бежал за Отважным, который двумя этажами ниже квартиры Улетова уверенно взял след и не оставлял инспектору никаких надежд на отдых в обозримом будущем. Марафон по ночному городу продолжался. Отважный обежал весь двор, затем выскочил на улицу и принялся отмеривать километр за километром, носясь по тупику Реформаторов от одного его конца до другого. Сделав шесть кругов по заданной орбите, Отважный, а следом за ним и инспектор Пуля, выскочили на новый виток. Служебно-розыскной герой честно исполнял собачий долг!
Пока инспектор Пуля и его четвероногий коллега пугали заспанный город топотом яловых сапог по асфальту и заливистым лаем, майор Наганов все глубже проникал в тайный замысел злоумышленников.
- Значит вы утверждаете, что у вас ничего не пропало? - тоном не предвещающим ничего хорошего обратился он к Улетову.
- Вроде все на месте..., - обескураженный отсутствием явных доказательств грабежа своей квартиры, пролепетал Валерий Валерьевич.
- Интересное кино... Последнее время вам никто не угрожал?
- Нет...
- И в конфликты ни с кем не вступали? - Наганов медленно наступал на трясущегося от страха Улетова, который все больше и больше изгибался, норовя изобразить гимнастическое упражнение «мостик».
- Ну, на работе были, конечно, конфликты... Но так, по мелочам...
- Вы работает не частном предприятии?
- На государственном. Я генеральный директор малого предприятия, - Валерий Валерьевич попытался выпрямиться, но натолкнувшись на железную фигуру Наганова, еще больше изогнулся в противоположном направлении.
- А как большое предприятие называется? - осведомился маойр.
- Производственное объединение «Куратор».
- Так..., - протянул Наганов и повернулся к стоящему в дверном проеме сержанту, - Обойма, приведи Фискалова, - распорядившись, майор возвратился к Улетову, - Так говорите все на месте...
- Коньяк в баре был, - пытаясь обнаружить хоть какую-то пропажу мучительно вспоминал Валерий Валерьевич.
- Это чей бокал? - следы пьянства на журнальном столике не давали покоя Наганову.
- Мой... Я не успел его убрать, - спохватился Улетов.
- А это? - бокал в помаде, словно красная тряпка для быка, раздражал майора. Идиотизм происходящего и невозможность расследовать действительно неотложные дела бесила Наганова. Перед ним сидел испуганный придурок, за дверью толпились еще с десяток подобных типов, где-то по улицам бродили придурки-преступники, которые не удосужились спереть у потерпевшего даже пустой бокал от вина. У майора чесались руки, он хотел тут же арестовать потерпевшего и, для начала, предъявить ему обвинение в ложном вызове, но тогда обвинение необходимо было предъявлять обитателям квартиры напротив, а их было много больше, чем один Улетов. Но мгновенная слабость отступила, Наганов взял себя в руки и продолжил расследование, - Так, я не слышу ответа, чей это бокал?
- Не знаю... Но тоже, кажется, в помаде..., - Валерий Валерьевич заискивающе посмотрел на майора.
- Разрешите войти, ваше благородие? - просительно обратился к Наганову появившийся в дверях Николай Кузьмич.
- Проходите, Фискалов, садитесь. Какие голоса вы слышали? - обратился к нему майор.
- Два мужских и один женский, - осторожно присаживаясь на краешек стула доложил «Борец за идеалы», - они так занимались... этим... чего у нас нет... сексом..., а потом выстрел слышал, я уже докладывал.
- Что ты еще можешь рассказать, как непосредственный участник коллективного подслушивания под дверью квартиры пострадавшего? - грозно спросил Наганов.
- А что вы слушали под моей дверью? - видя, что майор перенес внимание на новый объект, осмелел Улетов.
- Я ж и говорю... Голоса слушали. Мужские и один женский. Но мужской, может, тоже один был..., - засомневался Николай Кузьмич, - Бубнил, бубнил...
- А какие-нибудь имена, фамилии, клички не расслышали? - задал уточняющий вопрос майор.
- Значит так... Ельцина точно называли!...
- В связи с чем? - несколько оторопел Наганов. Сидящий напротив него Улетов испуганно уставился на «Борца за идеалы», который освоился с положением свидетеля и излагал все более уверенно:
- Не расслышал. Спорили о чем-то. Про Жириновского Леха слышал, он расскажет, Басаева вспоминали... Примакова... Потом этот... эм-вэ-эф... Про него все толдычили...
- Интересная компания подбирается: Басаев, Ельцин, эм-вэ-эф, опять-таки Примаков с Жириновским... Похоже на самый верх выходим..., - Наганов вернулся к привычному для себя ироничному тону и с улыбкой посмотрел на Улетова, который совершенно спал с лица, с ужасом глядя то на «Борца за идеалы», то на майора, - Кому ж это в так не угодили, гражданин Улетов? Кому-то ваше малое предприятие поперек горла стало..., - от названных фамилий горло Валерия Валерьевича перекосило, он что-то невразумительно попытался прохрипеть и затих, а Наганов вернулся к Николаю Кузьмичу, сидящему на краешке стула по стойке смирно, - А ты вспоминай, Фискалов, вспоминай! Может, кличку какую называли?
- По кличке только Гайдара называли, - честно глядя в глаза майору сознавался «Борец за идеалы».
- Фискалов, ты в своем уме? Какая ж это кличка - Гайдар?!
- Так он же Голиков урожденный, а Гайдар - кличка, - вступил в полемику Николай Кузьмич.
- Псевдоним, Фискалов! Псевдоним! Пишешь нам, пишешь уже сколько лет, а псевдоним с кличкой путаешь. Ты запомни, Фискалов: когда под своими кляузами чужую фамилию пишешь - это псевдоним. А когда тебя соседи по дому стукачом зовут - это уже кличка, - открыв рот «Борец за идеалы» внимал каждому слову Наганова, который, проведя лингвистический анализ, вернулся к текущему делу, - А женский голос что говорил?
- А женский что-то такое насчет «заканчивайте»... Или кончайте... Вы же понимаете... Но Улетов уже с нами на лестнице был, - подтверждая показания Валерия Валерьевича, доложил Николай Кузьмич.
- Спасибо, Фискалов, можешь быть свободен, - распорядился начальник отдела профилактики преступлений.
«Борец за идеалы» встал со стула, поклонился Наганову и бочком выскользнул из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.
- Серьезное дело закручивается вокруг вас, гражданин Улетов, - обратился майор к массирующему перекошенное от страха горло Валерию Валерьевичу, - Что же им нужно от вас?
- Даже предположить не могу...,- испуганно просипел Улетов.
- Что-то вы, Улетов, не договариваете, - подозрительно заметил Наганов, - Вы в квартире действительно один были?
- Один...
- Значит ждали кого-то? - Валерий Валерьевич непонимающе посмотрел на майора, и тот тут же добавил, - Стол-то был накрыт на двоих.
- Приятель собирался зайти, - просто объяснил Улетов, - Он часа три тому назад звонил, что не сможет прийти. Уехал срочно в Москву.
- Каким поездом, не спрашивали? - недоверчиво уточнил Наганов.
- На машине. Коммерция дело такое: раз-два и ты уже в другом городе, - профессиональные вопросы Улетов понимал лучше, чем тайные помыслы неизвестных злоумышленников.
- А как зовут приятеля? - продолжал ловить директора малого предприятия Наганов.
- Викторов Павел Макарович.
- Телефон у него есть?
- Конечно, - кивнул Улетов.
Наганов пододвинул ему аппарат:
- Наберите.
Валерий Валерьевич набрал нужный номер и майор взял у него трубку:
- Павла Макаровича попросите к телефону... Уехал? Далеко... А каким поездом? На машине...Как к Улетову?... Значит я что-то перепутал... Нет, нет, ничего передавать не надо, я позвоню, когда он приедет, - Наганов положил трубку на рычаг и задумчиво посмотрел на Улетова, - Алиби. Алиби...
- Что значит «алиби»? Вы меня подозреваете? - возмутился Валерий Валерьевич.
- Шутка. Просто я обязан проверять все показания..., - словно в замедленно съемке, лениво проговорил Наганов и тут же его будто подменили, он резво вскочил и заметался по комнате. Улетов удивленно наблюдал за странными действиями майора, который, в течении нескольких минут еще раз обыскал всю комнату, внимательнейшим образом осмотрел измятую кровать, трижды глубоко вздохнул, потянул носом и остановился на журнальном столике с раскрашенным помадой «Полярное сияние» бокалом, - Бабенка явно тут верховодила. Выпить себе позволила... Даже пальчики на рюмке оставила. Значит считает себя вне подозрений. И никаких следов выстрела - ни пулевого отверстия, ни гильзы..., - Наганов воткнулся лицом в удивленную физиономию Валерия Валерьевича, - Вы никому ничего не должны, Улетов? Рэкет вас никогда не беспокоил?!
- При чем тут рэкет? - отпрянул от резвого майора Улетов, - Я государственный служащий...
- Но если они ничего не взяли, значит им нужен был хозяин. Они знали, что вы дома. Они приходили по вашу душу, Улетов. Вы это понимаете? Подумайте, кому вы могли не угодить. Какие у вас отношение с вашим генеральным директором?
Очередной яркий вопрос затолкал в тупик замороченное сознание потерпевшего. На лбу Улетова выступила испарина. Он с трудом выдавил из себя:
- Прекрасные! Он мной доволен...
- Об этом мы поговорим позже. Обойма, позови студента... И отпусти ты, ради Бога, этого кота!... - распорядился Наганов, указывая на вцепившегося мертвой хваткой в шинель сержанта рыжего «ворюгу».
Другой четвероногий милицейский соратник тренировал угоревшего от пота и усталости инспектора Пулю, продолжая исследовать все попадающиеся по пути следы пребывания собачьего братства и вынуждая двуногого коллегу выделывать слаломные пируэты на ограниченном пространстве, дабы не порушить следы этого самого пребывания. Обнаружив любопытные образцы, Отважный внимательно их изучал, а затем резко брал вперед, отчего дыхание Пули совершенно сбилось, а ноги, упакованные в яловые сапоги отечественного разлива, горели, как Джордано Бруно на костре. Отважный свернул в переулок и помчался что есть мочи вперед. Проходными дворами путешественники добрались до параллельной улицы, где служебно-розыскной герой вновь обратился к молчаливым посланиям четвероногих друзей, а затем побежал дальше. Пуля знал, что Отважный - мастер своего дела и цели он рано или поздно достигнет. И в этот момент инспектор мечтал только об одном, чтобы цель была достигнута в его настоящей, а не следующей, как кое-кто утверждает, жизни.
Пока инспектор Пуля и Отважный рвались к цели, используя физические кондиции, майор Наганов достигал ее интеллектуальным воздействием на свидетелей.
На стуле перед Нагановым сидел студент Леша.
- Значит ты четко услышал, что кто-то пытается открыть дверь в квартиру Улетова?
- Абсолютно четко! Кто-то подбирал отмычки или ключи. Шепот слышал. Потом замок так - хрясь!, - и скрип двери. Но это уже Николай Кузьмич слышал. Я рядом с ним стоял, - короткими фразами докладывал Леша.
- Женщины к Улетову часто заходили?
- Ни разу не видел. Как разошелся - ни разу. Куда-то он ходит, но к нему..., - студент старательно повспоминал, дернул головой и четко отрапортовал, - Ни разу не видел! Верка пару раз заходила, кажется... Но она его не интересует, я точно знаю.
- А почему он развелся?
- А кто разберет, чужая душа - потемки..., - философски заметил Леша.
Достигнув максимального удаления от дома №13 в тупике Реформаторов, Отважный остановился, повертел на месте инспектора Пулю и побежал в обратную сторону. Отдавшись на волю волн, инспектор и не думал сопротивляться. Теперь Отважный летел почти не останавливаясь. Он сжал зубы и лишь перестук сбитых асфальтом сапог обнаруживал пса и семенящего за ним человека в форме.
Некоторое время спустя в городе прошел слух о сошедшем с ума милиционере, который глубокой зимней ночью бегает с немой собакой по улицам, пугая одиноких кошек и запоздалых прохожих. Слух превратился в информацию солидного агентства и скоро все телеканалы сообщали о ужасах массового безумия, которые ожидают личный состав правоохранительных органов, если ему вовремя не выплатят зарплату. В нескольких городах и районных центрах провели операцию «Перехват» по поиску сумасшедшего милиционера и его собаки, но нашли лишь потерянный ошейник и раскрыли с десяток заказных убийств. После чего СМИ разродились серией публикаций о неэффективной работе милиции. Через неделю сняли министра. Вскоре подало в отставку правительство. Нового премьер-министра Дума утверждать отказалась и ее пришлось распустить. Новые выборы были признаны не состоявшимися, потому что народ их полностью игнорировал. С горя Президент запил «горькую», а, опохмелившись, ушел в монастырь. Но сумасшедшего милиционера так и не нашли.
Впрочем, это будет потом, а пока - служебно-розыскной герой уверенно тащил инспектора к цели. Марафон по имя справедливости продолжался!
В гостиной квартиры Улетова майор Наганов знакомился с новыми свидетелями таинственного дела. На месте студента сидела Роза Львовна, по такому случаю подкрасившая губы яркой помадой и засыпавшая лицо толстым слоем розовой пудры.
- По-вашему, что за человек Улетов? - галантно полюбопытствовал Наганов.
- Как вам сказать? - кокетливо ответила вопросом на вопрос Роза Львовна, - Куска мимо рта не пронесет, это точно!
- А каким образом он получил отдельную квартиру в центре?
- Завод ему выделил... Так, во всяком случае, он сам говорит, - намекая интонацией ровно наоборот, проворковала ведущая скандалистка квартиры №13.
Следующей собеседницей майора была Верочка. Уютно распахнув пеньюар и расположив непристойные в меру ноги одна на другой, бесстрашная защитница Улетова всей своей упругой грудью собиралась безвозмездно способствовать торжеству справедливости.
- Он прекрасный человек! - с места в карьер начала Верочка, - Только в семейной жизни ему не повезло. Такая ему стерва попалась...
- Вы хорошо знаете его жену?
- Я с ней в одном классе училась. Я же их и познакомила... На свою голову..., - печальное воспоминание снизило пафос защитного выступления.
- Давно? - уточнил Наганов.
- Лет пять назад. Почти сразу, как он здесь поселился. Ему в этой квартире комнату от завода дали. Тут еще бабушка одна жила. Потом ей что-то подыскали... Это когда он уже на Соньке женился. И квартира за ним осталась.
- А жена где прописана?
- У себя. Она и сейчас с родителями живет.
- И жена на площадь не претендовала? - заинтересованно спросил майор.
- Еще и на площадь?! - взвилась Верочка, - Она у него все отсудила: дачу, машину, технику!...
- Техники у него и так полно в квартире, - глядя на японский магнитофон и корейский телевизор, заметил Наганов.
- Не все перетащила еще..., - тихо и зло произнесла девушка в пеньюаре.
- Вы не дадите ее координаты?
- С удовольствием! Прибрежный проспект, 25, квартира 67, телефон: 666-24-79.
- Сержант Обойма, займитесь бывшей женой Улетова немедленно! - скомандовал Наганов, - И оставьте в покое кота.
- Он ко мне привязался, товарищ майор.
- Можете выполнять поручение вместе с котом, жду вашего сообщения как можно скорее!
- Так точно, товарищ майор! - взял под козырек сержант Обойма и вместе с котом-«ворюгой» отправился по указанному Верочкой адресу..
Настала очередь семейного дуэта Наталии Петровны и Германа Иннокентьевича. Так же, как и Николай Кузьмич, мужская половина дуэта осторожно разместилась на краешке стула, в то время, как лучшая ее часть заняла кресло напротив Наганова, но большее внимание уделяла не следователю, а ответам собственного мужа, которые периодически уточняла замечаниями: «Герман! Ну-у..! Так!...» и прочими. Наганов с детства не любил стерв, поэтому говорить предпочел с ее затурканным муженьком.
- Вы не замечали никаких подозрительных типов около вашего подъезда?
- Нет... Хотя вчера подъехала какая-то иномарка, в ней сидели двое бритоголовых. Я еще подумал: что им тут надо. Я в булочную шел. А когда возвращался, их уже не было.
- Вот-вот..., - уточнила Наталия Петровна.
- Женщины в машине не видели? - не обращая внимания на Таточку, продолжил допрос Наганов.
- Жен-щи-ну..., - Герман Иннокентьевич мечтательно протянул...
- Герман..., - в голосе жены прозвучала скрытая угроза.
- Сейчас вспомню, - продолжил инженер, - Женщина к машине подошла. Такая высокая, на каблуках...
Наталия Петровна, ярко крашенная блондинка, поправила волосы и добавила за мужа:
- Блондинка!
- Брюнетка! - не согласился муж.
- Герман! - голос жены не предвещал ничего хорошего, но воспоминания о красавице брюнетке продолжали жечь Германа Иннокентьевича и он горел желанием ими поделиться:
- Она подошла... Что-то попросила, они ей ответили... Она отошла, - белым стихом процитировал инженер.
- Вы бы ее узнали? - спросил Наганов.
- Конечно! - страстно воскликнул Герман Иннокентьевич.
- Гер-ман, - проскрежетала сквозь зубы Наталия Петровна. Грядущий смертный приговор на ближайший вечер ему был подписан.
Отважный летел по ночному городу. Инспектор Пуля бежал следом. Неразлучная пара стремительно приближалась к дому №13 в тупике Реформаторов, где майор Наганов продолжал просеивать золотые зерна истины из бессвязных ответов соседей Улетова.
Семейную парочку сменил культурист Вова.
- Вы вчера около вашего дома не заметили «иномарки» и каких-нибудь подозрительных типов?
- Кого вы имеете в виду? - спросил Вова.
- Ну, я не знаю... Коротко стриженных каких-нибудь...
- Вчера за мной приезжали на «Форде» двое из нашей секции культуристов. Мы поехали на тренировку, - прерывая перспективную линию расследования, ответил Вова.
- В котором часу это было? - уточнил Наганов.
- Часов в шесть. Мы с Германом Иннокентьевичем вместе вышли. Он в булочную, а я на тренировку. Только мне пришлось вернуться - я полотенце забыл.
- А к Улетову никакие подозрительные люди не заходили?
- К нему вообще никто не ходит. Иногда только бывшая жена забегает за тем, что еще не унесла. А у него не убывает. Разве это не подозрительно?
Последняя фраза Вовы, словно луч света в темном царстве, озарила сознание Наганова. Он звериным чутьем чувствовал, что это дело не такое простое и бессмысленное, как казалось на первый взгляд. Наганов отослал Вову и приказал Обойме никого не пускать до особого распоряжения, а сам погрузился в серьезные размышления. «Если из квартиры ничего не взяли и хозяину, как он утверждает, никто не грозит, значит...». Наганов повернулся к двери и громко сказал:
- Обойма, инспектор Пуля с Отважным еще не вернулись?
- Они же..., - начал сержант.
- Знаю, но они обязательно вернутся! Давай сюда следующего! - скомандовал майор.
Следующим, и последним, оказался сантехник Шурик. Он любил Улетова за отзывчивость. Валерий Валерьевич никогда не оставлял просьбы вечно нуждающегося труженика быта без внимания. У Улетова всегда было, когда утром Шурика ждала работа, а вечером он еще не дошел до кондиции. Поэтому сантехник, как Вера, пошел на Наганова в атаку, чувствуя, что вечная «халява» в лице Улетова, стараниями высокого человека в кожаном пальто, может закончиться.
- Улетов отличный парень! Я ему сантехнику ставил. Какая сантехника! С унитаза слезать не хочется.
- И куда она вся подевалась? - спросил Наганов.
- Сонька, сука, все поснимала! Пришла со своим папашей, погрузили в машину того же Улетова и отвезли к ним на квартиру. А Улетову свое отечественное дерьмо сбагрили. И его деньги с него содрали. Сволочи! Главное, у самих всего - во! - Шурик рубанул по своей шее, - Так им мало! По суду еще человека раздели... А он парень мировой. И выпить у него всегда есть! - не удержался сантехник, сказав о главном для него достоинстве Улетова.
- А женщины к Улетову не заглядывают? - помада на бокале не давала покоя Наганову, хотя в этот момент он уже почти знал, что же случилось в квартире директора малого предприятия Валерия Валерьевича Улетова текущей зимней ночью.
- Не видел. Сучка его бывшая наведывается. Но только днем, когда он на работе. Все таскает что-то. А он ей еще и ключи оставил. Только чтоб не видеть ее, подлючки, - бывшая жена Улетова на все просьбы Шурика о содействии откликалась нецензурной бранью, поэтому сантехник ее не любил.
- Она сегодня не заходила?
- Не должна. Сегодня воскресенье и Улетов целый день дома был. А когда он дома, она носа не кажет.
Отважный и привязанный к нему инспектор Пуля продолжали неумолимо приближаться к дому в тупике Реформаторов. На горизонте показался знакомый подъезд с оторванной половиной двери. Пес юркнул внутрь, инспектор по инерции полетел вслед, но зацепился за разбитые ступени и звонко рухнул носом вниз на площадке первого этажа. Отважный тревожно завыл. Инспектор Пуля оторвал голову от стертого серого камня и медленно встал. Четвероногий друг ждал. Его двуногий товарищ, пошатываясь и икая, скомандовал:
- Отважный, след!
Пес рванулся вперед, кинув инспектора на железную дверь лифта. Грохот застарелого железа окончательно привел Пулю в чувство и он, перескакивая через три ступени, бросился следом за Отважным. До квартиры Улетова оставались считанные метры...
Марафон Отважного и Пули заканчивался, подходило к концу и расследование майора Наганова, проводимое им прямо на месте происшествия. Под зорким оком блюстителя закона ежился потерпевший Улетов. Ночь подходила к концу, Валерий Валерьевич смертельно хотел спать, но неутомимый майор продолжал массировать его различными вопросами.
- Скажите, Улетов, вы давно живете здесь, в этом городе?
- Пятнадцать лет. Пять я здесь учился, десять работаю, - устало и безразлично ответил директор малого предприятия.
- А как вы получили прописку? - не унимался Наганов.
- Я женился. Еще на пятом курсе.
- Значит, вы второй раз женаты? А когда развелись?
- Через четыре года.
- А площадь у жены отсудили, - добивал потерпевшего начальник отдела профилактики преступлений. В отличии от Улетова он демонстрировал отличную форму, бесконечный ночной допрос свидетелей и потерпевшего только укрепил его силы. Что же делать, таков был этот уникальный человек - краса и гордость всего Управления. Хотя некоторые методы ведения расследования большие начальники и не одобряли, их результаты всегда ставили себе в заслугу.
Улетов об этом не знал, а хотел, чтобы поскорее все кончилось и его отпустили на покой, однако на вопросы Наганова он отвечал четко, из последних сил стараясь не сказать лишнего:
- Я сделал все по закону.
- А почему вторая жена не отсудила у вас площадь?
- Во-первых, у нее тут рядом отдельная квартира трехкомнатная. Она живет вдвоем со своим отцом. И потом дача и машина, не считая техники и разных мелочей, достаточная компенсация за неудачный брак. А при чем тут мои разводы? Ко мне забрались в квартиру...
- И ничего не взяли, - с усмешкой в очередной раз отметил Наганов.
- Ничего, - подтвердил Улетов, - Так мне кажется.
Их прихожей донесся заливистый лай Отважного, в проеме двери обрисовался побитый жизнью и ступеньками инспектор Пуля.
- Товарищ майор! Докладываю! Ваше задание выполнено!
- Я не сомневался в Отважном и в вас, инспектор. Можете расслабиться и закурить.
- Я не курю, товарищ майор!
- Правильно делаете! - поддержал подчиненного Наганов. Зазвенел телефон, майор снял трубку, - Майор Наганов на проводе... Нет... Это.. , - последовала непродолжительная пауза, - Это не прачечная..., - Наганов бросил трубку и повернулся к сидящему напротив Улетову, - Посмотрите еще раз хорошенько, а завтра в 10 я вас жду у себя в Управлении, - вновь звенит телефон, майор берет трубку, - Майор Наганов на проводе... Понятно... Так я и думал..., - положив трубку служитель закона удовлетворенно произнес, глядя в глаза Валерию Улетову, - задержали того, кто был у вас в квартире. Сейчас идет обыск. Теперь можете отдохнуть и расслабиться, до встречи завтра... То есть, уже сегодня, через пять часов.
Пять часов до новой встречи с майором Нагановым Улетов почти не спал. От лежал на диване и в его голове крутились разные мысли. Он мучительно размышлял, кого же задержали подчиненные дотошного следователя. На считанные минуты Валерий Валерьевич забывался тревожной дремотой и ему виделись пачки стодолларовых купюр, которые он перекладывал с места на место на журнальном столике. Рядом стоял майор Наганов и удовлетворенно улыбался, потом забирал все деньги, клал их в черный портфель и растворялся в пространстве. Очнувшись, Улетов бессмысленно глядел на пустой журнальный столик, с которого подчиненные Наганова забрали на экспертизу бокалы и даже недопитую бутылку шампанского. «Наверно на опохмел взяли,» - подумал Улетов и вновь попытался уснуть. И опять он сидел за низеньким столиком и перекладывал с одного его края на другой пачки долларов, а рядом улыбался Наганов. Настенные часы отстучали девять раз и Улетов понял, что должен вставать. Обмокнув физиономию под краном в ледяную воду, Валерий Валерьевич встрепенулся. Труднее было с бритьем, руки дрожали и спустя несколько минут на правой щеке у него красовались два пореза. Но как бы то ни было, точно без опоздания, в 10 часов утра Улетов сидел в кабинете Наганова.
На чисто вытертом столе перед майором лежало раскрытое дело. Лениво перелистывая его, Наганов приступил к допросу:
- Итак, гражданин Улетов Валерий Валерьевич, 1965 года рождения. Холост. Детей нет. Вы закончили институт в 1987 году... Общественной работой занимались?
- Был секретарем комсомольской организации, - с трудом вспомнил Улетов, он был готов к различным поворотам разговора, но никак не мог предполагать, что следователь обратится к его подвигам юношеских лет на комсомольской ниве.
- А на заводе?
- Сначала занимался комсомольской работой, потом меня выбрали в профком... А какое это имеет отношение к вчерашнему инциденту?
- В 1990 году вы создали при заводе кооператив, который потом преобразовался в малое предприятие, а несколько дней назад вы же его и закрыли, - Наганов перевернул страницу дела, - Так?...
- Оно стало нерентабельным, - пытаясь понять, куда клонит следователь и почему его тон, с безразлично ровного стал угрожающе серьезным, ответил Улетов.
- За счет вашего нерентабельного предприятия вы построили дачу себе, построил дачу ваш генеральный директор. И его заместители не в обиде. Во всяком случае, ваше руководство не могло жаловаться на его нерентабельность до сегодняшнего дня.
- Мы решили на его базе создать товарищество с ограниченной ответственностью, - принялся юлить Улетов.
- Валерий Валерьевич, у вас из квартиры ничего не исчезло? Вы еще раз проверили? - неожиданно Наганов вернулся к ночному происшествию.
- Проверил. Все на месте.
- У человека, который вчера поздним вечером побывал в вашей квартире, обнаружили 250 миллионов рублей и 200 тысяч долларов США. Что вы можете на это сказать?! - припечатал Улетова руководитель отдела профилактики преступлений.
- Кхе-кхе... Это какая-то ошибка..., - с трудом выдавил из себя Валерий Валерьевич.
- Что-то вы побелели, гражданин Улетов. Может, водички..., - предложил Наганов.
- Нет... Спасибо...
- Вот и молодец. Наверное вам интересно узнать, откуда в вашей квартире оказалось столько денег и кто их у вас забрал?... Вы талантливый человек, Улетов, только способности свои не на хорошее дело направили... А ведь продумали все до мелочей... И все-таки мелочь-то вас и сгубила... Не нужно экономить на дверных замках - беды не оберешься!...
Наганов продолжал читать нотацию, но Валерий Валерьевич его не слушал, а думал о своем... «Прав следователь, ведь так все было продумало... Комар носа не подточит...»
Всего десять часов тридцать минут назад, в 23.30, Валерий Улетов лежал в постели с бывшей женой Соней, с которой фиктивно развелся, чтобы обеспечить себе алиби. Фактически Улетов ничего не имел кроме отдельной квартиры - все на законных основания забирала бывшая жена и ее отец, поэтому Валерий Валерьевич, как ему казалось, был совершенно чист перед законом и мог направить силы на организацию своей будущей с Соней роскошной жизни. А пока влюбленные разведенные встречались тайно, мечтая, что скоро не нужно будет прятаться ни от соседей Улетова, ни от его сослуживцев, ни от зорких глаз сотрудников правоохранительных органов.
Ласковая музыка неслась из стоявшего за диваном магнитофона.
- Ты уверен, что об этих деньгах никто не знает? - спросила его Соня, вальяжно потягиваясь в теплой постели.
- Абсолютно уверен! Генеральному под закрытие занавеса я уже отвалил, для его поскребышей отложены в конторе. Это чистая неучтенка. Я ее несколько месяцев копил... Только «баксы»... Ну, иди сюда, моя хорошая! - привлек он к себе бывшую жену.
- Неутомимый ты мой! - восторженно заверещала Соня, - ой, уже пол двенадцатого, надо идти!
- Идти..., - грустно повторил Улетов, - что ж, звони отцу.
Влюбленные покинули измятую страстью постель. Споро оделись. Валерий Валерьевич сел за журнальный столик и принялся перекладывать с места на место пачки долларов. Рядом обосновались родные деревянные, их Улетов, не считая, скинул в стоящую рядом на полу дорожную сумку, следом туда же осторожно уложил «зеленое» богатство заокеанского происхождения.
Соня набрала номер и коротко произнесла:
- Мы выходим.
Как злоумышленники первый раз вышедшие на дело, Улетов и его бывшая жена, на цыпочках дошли до прихожей. Улетов тихо, дрожащими от напряжения руками открыл дверь и высунул голову на лестничную площадку. Дом спал. Впереди его обитателей ждал понедельник, поэтому настроение у всех было сонное и поганое. Убедившись в этом, Валерий Валерьевич скомандовал:
- Давай!
Следом за бывшим мужем выскользнула Соня. На ее плече болталась дорожная сумка, полная российско-американской валюты. Не останавливаясь, женщина пробежала мимо Улетова и быстрым галопом устремилась вниз по лестнице. Улетов закрыл дверь квартиры и вызвал лифт. Соня остановилась на площадке второго этажа и дождалась приезда на лифте Валерия Валерьевича. Он вышел из лифта и, не глядя на бывшую жену, поскакал ниже. Улетов открыл дверь на улицу, а потом жестом позвал Соню. Теперь уже она пронеслась мимо него и вылетела во двор. Не найдя там даже приблудных кошек, Соня тихо присвиснула и во дворе появился Валерий Валерьевич. Женщина пошла вперед, позади, на расстоянии в несколько метров, потянулся ее бывший муж. Странная процессия вытянулась по пустой ночной улице, вышла на бульвар. На скамейке, будто привидение, сидел пожилой мужчина. Его мерзлое существование в заснувшем накануне рабочей недели городе не было странно только для него самого. Мороз старательно пробрал бывшего тестя Улетова и он тихонько матерился в ожидании родственников. Холод настолько утомил отца Сони, что у него не хватило сил обругать усевшуюся рядом с ним дочь. Соня поставила сумку и пошла в противоположную сторону. Тесть Улетова подхватил добычу и двинулся дальше. Соня миновала Улетова, прошла пол квартала и повернула направо. Валерий Валерьевич, никак не реагируя ни на бывшую жену, ни на тестя, пошел за ним, а потом свернул налево.
Проходными дворами Улетов вновь вышел в тупик Реформаторов и поковылял к дому №13. Соня, покружив по городу, отправилась в квартиру, где жила вместе с отцом. К моменту ее прихода, тесть Улетова подсчитал выручку, которая потянула на 250 миллионов рублей и 200 тысяч долларов США.
- Теперь никакая собака не найдет, - прошептал Улетов, добравшись до родного двора-колодца. Поднявшись пешком на свой этаж, Валерий Валерьевич достал ключ и попытался открыть дверь. С пятого раза ключ удалось вставить в замок, но дальше дело не пошло.
- Черт его подери... Каждый раз одно и тоже, - громким шепотом выругался Улетов.
Приложив немалые усилия, он выдернул из замка ключ, достал нож и подбил бородку.
В это самое время за противоположной дверью студент Леша, героически преодолевая зубную боль, грыз гранит Уголовного кодекса.
- Кража с проникновением в жилище наказывается... Наказывается... Чем она наказывается, будь она неладна..., - оказавшись под дверью он услышал копошение на лестничной площадке.
Улетов продолжал бороться с замком. Теперь ему удалось вставить ключ в замок с третьего раза, но ни в право, ни в лево он категорически не поворачивался.
- Черт бы его побрал! - почти в голос воскликнул Валерий Валерьевич.
Измененный закрытой дверью голос донесся до чуткого уха студента. Шум на площадке привел Лешу к выводу, что в дверь Улетова ломятся преступники.
- Отмычки подбирают, - уточнил продвинутый в юриспруденции студент.
Улетов топтался около двери и чуть не плакал он безысходности. Замок отказывался впускать его в собственную квартиру.
А в коммуналке напротив студент Леша уже разбудил Николая Кузьмича и они вместе принялись отслеживать «взломщиков».
Последним усилием воли директор малого предприятия провернул ключ в нужном направлении. Замок щелкнул и Улетов оказался в квартире.
- Вошли! - возликовал под дверью коммуналки Николай Кузьмич и студент Леша бросился вызывать милицию.
Валерий Валерьевич скинул куртку, прошел в гостиную, включил телевизор и улегся на диван. По «ящику» знатоки известной аналитической программы оценивали политическую ситуацию. Магнитофон продолжал озонировать пространство голосом Селин Дион. Улетову надоели знакомые рожи политических деятелей и он принялся переключать программы. Наткнувшись на эротический фильм, Валерий Валерьевич остановился. Ему захотелось покурить.
Из квартиры напротив вывалила вооруженная «предметами, используемыми в качестве оружия» толпа жильцов во главе с «Борцом за идеалы».
Улетов прошел в прихожую за сигаретами и услышал за входной дверью какие-то шорохи и голоса. Валерий Валерьевич осторожно заглянул в глазок. На темной площадке копошилась бесформенная масса людей с явно не чистыми намерениями. Что-то темное перекрыло Улетову обозрение. Это Герман Иннокентьевич и Шурик подтащили к двери платяной шкаф.
Улетов схватил с вешалки куртку и рванулся на балкон. Поднявшись по лестнице на балкон следующего этажа, Валерий Валерьевич постучал в дверь.
- Не бойтесь, это я, Улетов, ваш сосед снизу, - объяснил он перепуганным Подушечкиным, - Можно от вас в милицию позвонить? Ко мне ломятся воры...
... - Мелочь-то вас и сгубила... Не нужно экономить на дверных замках - беды не оберешься!..., - ласково повторил Наганов, возвращая к действительности Валерия Валерьевича, - Впрочем, гражданин Улетов, ваши делишки давно находились в поле зрения отдела профилактики преступлений. Мы ждали лишь удобного случая, чтобы предъявить вам обвинение. Вы задержаны, - Наганов нажал под столом кнопку, в кабинет вошел сержант Обойма, - Сержант Обойма, уведите арестованного!... Та-ак... Что у нас на очереди...
- 63 канал телевидения, - напомнил начальнику Обойма.
- Правильно! Им мы в ближайшее время и займемся..., - угрожающе спокойно заметил Наганов.
Сергей дмитриев уголок sd
© Copyright: Уголок Sd, 2001
Свидетельство о публикации №201070200040
Свидетельство о публикации №201070200040
Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.