Сергей дмитриев уголок sd петербургские адреса русской музыки. м

Сергей ДМИТРИЕВ

    ПЕТЕРБУРГСКИЕ АДРЕСА РУССКОЙ МУЗЫКИ.

НИКОЛАЕВСКАЯ ул. (ныне - ул. МАРАТА), дом 52. МИТРОФАН БЕЛЯЕВ.


На десятилетний юбилей русских симфонических концертов в Санкт-Петербурге в доме крупнейшего русского лесопромышленника Митрофана Петровича Беляева собрались практически все «звезды» русской музыкальной культуры конца XIX века.
Сегодня их именами названы города, консерватории, школы, улицы, проспекты... Их музыка звучит на сценах лучших концертных залов, а оперы и балеты до сих пор потрясают публику ведущих мировых театров. Ничего этого могло бы не быть, если бы на жизненном пути у гениев русской музыки не оказался удивительный, доброжелательный и по-настоящему щедрый человек - совладелец крупнейшей в России конца XIX века лесной фирмы «Петр Беляев с сыновьями» - Митрофан Петрович Беляев. Он был всесторонне образованной личностью, в совершенстве знал несколько иностранных языков. Имя его сегодня незаслуженно забыто, а на доме, в котором жил Беляев и куда, практически каждую пятницу, с радостью и волнением приходили Н.А.Римский-Корсаков, П.И.Чайковский, А.П.Бородин, В.В.Стасов, А.К.Глазунов, А.К.Лядов и другие великие, никогда не было даже установлено мемориальной доски.
Немногие помнят сегодня и о знаменитых Беляевских пятницах, или Беляевском кружке.
Сказать, что Митрофан Беляев только занимался лесным делом и был лишь меценатом, от щедроты душевной поддерживавшим русскую культуру, не имея никакого профессионального отношения к музыке, было бы не верно. Он вполне сносно играл на альте и фортепиано. Даже начало Беляевских пятниц, а, затем, и Беляевского кружка было положено квартетными вечерами, в которых участвовал сам хозяин квартиры, старательно исполняя свою партию на альте. Впрочем, игра Беляева не выделялась в худшую сторону, потому что остальные партии играли друзья хозяина, такие же, как и он, любители. Раз в неделю, с осени до весны, они регулярно собирались по пятницам на квартире Митрофана Петровича и музицировали. По воспоминаниям современников, Беляев чрезвычайно серьезно подходил к процессу исполнения, тщательно ведя свою партию альта в квартете. Большого роста, плотный, он сидел за пюпитром сгорбившись, но играл с воодушевлением, отнюдь не считая себя виртуозом. Несмотря на скромность в суждениях о музыке, Беляев имел вполне определенное мнение о музыкальных произведениях, которое твердо высказывал и отстаивал. Практическое самообразование скоро дало свои плоды - он действительно стал обладать хорошим музыкальным чутьем.
Начав с малого, Беляев принялся приглашать к себе в гости русских композиторов и музыкантов. Вскоре его квартира на Николаевской 52 превратилась в своеобразный музыкальный клуб, порядки которого были жестко установлены и никогда не нарушались.
Гости приходили вечером в пятницу. Беляевские встречи являлись исключительно мужской забавой, из женщин на них присутствовали только жена Митрофана Петровича и его приемная дочь. Подобная дискриминация была вполне оправдана. Будучи прекрасным психологом, хозяин считал, что наличие женщин в обществе сразу заставляет мужскую половину стараться им понравиться. Появляется элемент состязательности, от которого недалеко и до обычных размолвок между друзьями. Однако, сами Беляевские пятницы были столь любопытны, что их участники напрочь забывали о наличии прекрасного пола. К Беляеву приходили люди истово преклонявшиеся перед наивеличайшим из искусств - музыкой. Они создавали эту музыку и щедро делились ею друг с другом.
Все приносимые к Беляеву музыкальные новинки обыкновенно проигрывались Ф.Блюменфельдом, отличавшимся невероятным умением читать с листа какие угодно ноты, будь то печатные или только что набросанные на бумаге. А.П.Бородин в шутку называл его «пожирателем нот». Не отставал от Блюменфельда и Глазунов. Случалось, что они вместе играли в четыре руки на одном или двух роялях. Обсуждения новой музыки, порой, весьма бурные никогда не переходили грань взаимных обид или оскорблений. Напротив, в результате подобного общения появлялись идеи новых сочинений. Очень многие произведения великих русских композиторов возникли после посещения ими Беляевских пятниц.
После музицирования, в 12 часов ночи начинался ужин, выставлялось обильное угощение и происходило почти ритуальное чаепитие. Обыкновенно за большим длинным столом публика всегда садилась приблизительно в одном и том же порядке. На одном краю, где сидел хозяин, подле него размещались слева Римский-Корсаков, затем Глазунов, Лядов и другие композиторы. Справа от Беляева сидела его жена Мария Андриановна. На противоположном краю стола, располагались члены квартета, в котором музицировал Беляев и композиторская молодежь, бывавшая на Пятницах. За ужином обыкновенно велись весьма оживленные разговоры, касавшиеся большей частью музыки. В случаях, когда Беляевские пятницы посещал Владимир Васильевич Стасов, за столом всегда бывали тосты и речи. Стасов говорил что-нибудь интересное по поводу текущих событий своим самобытным и оригинальным языком. В гости к Беляеву неоднократно наведывались Чайковский, Танеев, Рахманинов, Скрябин. Можно перечислить практически всех тогдашних русских композиторов и крупных музыкантов, считавших за честь побывать на знаменитых Беляевских пятницах. Изредка после ужина, гости возвращались в гостиную и просматривали очередное новое сочинение. Митрофан Петрович любил приглашать к себе разных людей. Однажды участников встречи развлекал Андреевский оркестр балалаечников, сыгравший по окончании обычного квартетного вечера несколько пьес. Трудно сказать, что эта музыка произвела на искушенных слушателей особое впечатление, значительно большее внимание привлек сам Андреев за ужином, оказавшись великолепным рассказчиком.
Вечер заканчивался в час ночи. Затем гости расходились - кто домой, но большинство из них отправлялось в расположенные по соседству рестораны, где, кроме чая, охотно разговлялось более крепкими напитками.
Последний вечер сезона проходил торжественно. По окончании музыкальной части Беляев давал сведения о состоянии и ходе его издательского предприятия, а потом устраивал лотерею, выигрышами которой являлись ноты его издания.
Но Беляев не только и не столько отдыхал по пятницам после нелегкой трудовой недели, посвященной лесопромышленной деятельности, с помощью своих гениальных гостей. Очень скоро результатом вечеров стало образование кружка, существующего исключительно на средства Митрофана Беляева.
Свою страсть к музыки Беляев облек в конкретную благотворительную деятельность, став крупнейшим русским меценатом.
Беляев организовал регулярные Русские Симфонические Концерты в лучших залах Санкт-Петербурга. На них исполнялись новые произведения российских композиторов, создававших русскую музыку. Причем, национальность композитора не имели никакого значения. Это мог быть и немецкий латыш И.Витал, и армянин А.Спендиаров, и еврей Ф.Блюменфельд. Единственно, что должно было объединять триединство: самодержавие, православие, народность.
Первый из Русских Симфонических Концертов прошел в помещении Бесплатной музыкальной школы 17 марта 1882 года.
Митрофана Петровича совершенно не заботил коммерческий успех предприятия. Важен был сам факт его проведения. В зале могло быть и два, и три слушателя, а на сцене оркестр и хор в составе трехсот человек. Беляев оплачивал все - музыку композитора, музыкантов ее исполняющих, аренду зала, рекламу и прочее, и прочее... Но, как правило, подобные концерты имели значительный успех у слушателя.
Уже в 1884 году по приглашению Ф.Листа М.П.Беляев и А.К.Глазунов едут в Веймар, где представляют Первую симфонию Глазунова. Концерт проходит с большим успехом.
Митрофан Петрович не останавливается на достигнутом. Возвращаясь в Россию, он останавливается в Лейпциге и 20 июня 1885 года основывает там музыкальное издательство «М.П.Беляев в Лейпциге», в котором было напечатано более 3-х тысяч произведений русских композиторов. Не только сейчас, но и более ста лет назад стоимость производства качественной полиграфии за границей была значительно дешевле, чем в России. Митрофан Беляев был настоящим предпринимателем, и, не считая денег на пропаганду русской музыки, не любил просто выбрасывать финансовые средства на ветер.
Кстати, решение, что издавать принимал не Беляев, а руководители Беляевского кружка: Н.А.Римский-Корсаков, А.К.Лядов и А.К.Глазунов. Собственная симпатия или антипания Беляева к автору не имела никакого значения. Платил Митрфан Петрович композиторам за публикацию весьма щедро - от 25 до 3000 рублей. Благодаря ему для потомков были сохранены тысячи страниц великолепной русской музыки.
Именно Беляев вывез русских композиторов и музыкантов на Парижскую выставку 1898 года, организовав там концерты симфонических произведений Глинки, Римского-Корсакова, Чайковского, Мусоргского, Бородина, Кюи, Балакирева, Лядова, Блюменфельда, имевших оглушительный успех. По сути - он прорубил музыкальное окно в Европу. О русской музыке с восторгом заговорил весь мир. Потом уже успех развил Дягилев со своим балетом.
Более всего Беляев любил квартетную музыку. Вероятно потому, что сам нередко баловался данным исполнительством. При его покровительстве и на его средства квартетное искусство в России буквально расцвело. Композиторы создали немалое количество замечательной музыки именно в этом жанре. Возможно, стимулом было и то, что Митрофан Петрович учредил специальную регулярную премию за лучший квартет. Впрочем, премию из его средств вручало независимое жюри в составе членов попечительского совета Беляевского кружка - Н.А.Римского-Корсакова, А.К.Лядова и А.К.Глазунова. Подобная награда являлась большой честью для каждого композитора, не говоря уже о материальной стороне дела.
Квартетной премии оказалось для Беляева недостаточно. И он учредил премию имени Глинки композиторам, занимавшимся русской музыкой. Среди ее обладателей: Рахманинов, Скрябин, Спендиаров, Танеев, Стравинский, Блюменфельд, Глиэр, Гнесин, Мясковский, Ляпунов и многие другие композиторы.
Не забывал Беляев и чистую благотворительную деятельность, щедро жертвуя свои средства сиротам, больным, школам...
Благодаря Беляеву мы имеем возможность знать, как выглядели великие русские композиторы, в годы их творческого расцвета. Именно Беляев заказал Илье Репину портреты Римского-Корсакова, Глазунова, Мусоргского и оплатил их. А, надо сказать, Репин был весьма дорогим художником. Не смотря на свою мягкость и доброту, Митрофан Петрович, если его что-либо не очень устраивало бывал жестким. Так ему не понравилось, как Репин изобразил Мусоргского и дверь перед художником с тех пор навсегда была закрыта в дом на Николаевской 52.
Но вернемся к знаменитым Беляевским пятницам. Кроме рядовых собраний были в году у Беляева еще два торжественных дня.
Первый он устраивал после последнего симфонического концерта в каждом сезоне и на этом вечере бывали немногие, только по приглашению самого хозяина, преимущественно исполнители и авторы исполняемых пьес или причастные к этому лица. Вечер устраивался где-нибудь в ресторане, преимущественно у Донона и проходил всегда в большом оживлении. Так на один из них был впервые приглашен знаменитый виолончелист Вержбилович, исполнивший посвященную ему серенаду Глазунова. По окончании концерта все приглашенные попарно потянулись к Донону и собрались в гостиной большого номера из двух комнат. Пока в столовой шли ресторанные приготовления к ужину, вся компания, по инициативе Беляева решила показать новому гостю одно из своих талантливейших дурачеств. Не ожидающего подвоха Вержбиловича усадили в кресло, в углу комнаты и велели смотреть, и слушать. За роялем расположились Лядов и Глазунов и начали в четыре руки изумительную импровизацию, представив ее как увертюру к итальянской опере. Вержбилович тихо восторгался замечательной музыкой, совершенно не догадываясь, что ее вместе с ним слышат впервые не только окружившие рояль гости Беляева, но и сами исполнители. Прогремели последние аккорды «увертюры» и из столовой выплыл композитор Н.А.Соколов с повязанной на голове салфеткой. С женских жеманством и высоким чистым фальцетом он запел на чистом «итальянском» языке арию колоратурного сопрано, поддерживаемый упрямо и серьезно массирующими клавиши рояля Лядовым и Глазуновым. В середине соло Соколова, из-за спущенной драпировки столовой выскочил С.М.Блюменфельд и качественно поставленным баритоном поддержал «итальянское» сопрано. Пострадав в гармоническом дуэте некоторое время, баритон, словно записной неаполитанец, выхватил из-под жилета широкий столовый нож и воткнул его в «сопрано» Соколова. Тот, точнее та, пострадав для приличия некоторое время и пустив пару высоких фиоритур, рухнул на пол. «Неаполитанец» Блюменфельд,  исполнив ряд физических упражнений типа руки вверх и вперед, означающих глубокое несчастье, полоснул себя по шее столовым тесаком и грохнулся на ковер как раз поперек лежащего Соколова. Лядов и Глазунов, перейдя на мрачные интонации си бемоль минора траурно завершили повествование о вечной трагедии любви и смерти. Вержбилович долго не мог поверить, что перед ним была разыграна импровизация, в которой себе позволила подурачиться четверка постоянных гостей Беляевских пятниц.
Второй вечер устраивался в день именин М.П.Беляева 23 ноября. В этот день к имениннику являлись многочисленные посетители. Утром - завтрак для дам: к обеду они не приглашались. К семи часам вечера собирались обычные посетители Пятниц, а также некоторые близкие знакомые и родные. В этот день в столовой накрывалось несколько столов. Оживление и веселость были всегда чрезвычайные. Тосты шли бесконечной вереницей, причем первую здравицу в честь именинника всегда произносил А.К.Глазунов.
Однажды после обеда затеяли танцевать кадриль. За рояль сели два брата Блюменфельда и исполнили в четыре руки кадриль-шутку сочиненную Глазуновым, Лядовым, Римским-Корсаковым, Соколовым, Арцыбушевым и Витолем. Сами же сочинители отчаянно отплясывали веселый танец. Под стать им был М.П.Беляев.
А на именины в 1886 году его друзья композиторы ему преподнесли поистине королевский подарок - Римский-Корсаков, Бородин, Лядов и Кюи коллективно сочинили целый квартет на тему трех нот: В-la-F (си бемоль, ля, фа). Эта тема проходила через все сочинение. Особенно остроумно была написана Бородиным серенада alla spangnola, очень красивая по музыке, в которой у партии альта, исполняемой самим М.П.Беляевым, не было никаких других нот, кроме вышеуказанных трех. 
Это произведение было не единственным опусом, сочиненным специально для Пятничных вечеров. Гости Беляева радовали хозяина произведениями для оркестра, камерных составов, отдельных инструментов.
Беляевские вечера являли собой удивительный сплав высокой художественности и культуры, с поистине русской бесшабашностью и удалью. Глава их, Митрофан Петрович Беляев до последних дней жизни был мотором музыкальной жизни Петербурга. Его смерь потрясла многих. Так А.К.Лядов писал: «Я уже несколько месяцев чувствую себя Робинзоном и даже без Пятницы: всегда и везде один. Ах как мне недостает Беляева! Я каждый день вспоминаю его, его сердечной, доброту, его милые, навсегда исчезнувшие Пятницы... Боже мой, как все переменилось!»
Но и после своего ухода, М.П.Беляев продолжал поддерживать русскую музыку. Его фонд финансировал деятельность русских композиторов, публиковал их произведения, выплачивал учрежденные Митрофаном Петровичем премии.
В наши дни следы фонда обнаруживаются в Швеции, Германии и во Франции. Один из потомков Беляева, Сергей Беляев стал известным финским композитором. Память о Митрофане Петровиче сохраняется. Но, к сожалению, не в России, ради которой он жил, работал, помогал.
Но, может быть, сегодня особенно важно вспомнить о таких людях, как М.П.Беляев, заглянуть в прошлое, чтобы иметь возможность надеяться на будущее.