Человек и журавль

М.Б.
Одной весной Человек шёл через лес и на опушке вдруг услышал жалобный клёкот, похожий на стон. Он огляделся и в кустах боярышника заметил бьющегося Журавля, у которого было сломано крыло. Человеку стало жаль умирающую птицу. Он бережно взял её в руки и отнёс домой.
Человек привязался к Журавлю. Он назвал её  (а это оказалась самочка) Машей, смазывал и бинтовал повреждённое крылышко, холил и лелеял её. А Маша - птица гордая - благосклонно принимала его помощь, но то и дело поднимала голову к небу и тонко клекотала. Небо звало.
Наступила осень. Моросящие дожди всё чаще исчерчивали горизонт. Крыло у Маши уже совсем зажило, и она всё чаще стала метаться по дому Человека, подпрыгивать вверх и биться о потолок. Человек понимал, что Журавлю тесно в этом доме, что его дом – небо, но он так привязался к своему питомцу, что никак не мог с ним расстаться.
Но вот однажды с неба раздался гортанный крик. Человек распахнул окно и выглянул наружу. По небу, равномерно взмахивая крыльями, тянулся на юг журавлиный клин. И в тот же миг Маша, почуяв из раскрытого окна ветер свободы, взмахнула крыльями и с радостным кликом устремилась к стае. Выше, выше… и вот уже её стройный силуэт стал одной из точек в перелётном клине.
Человек очень грустил по Маше. За это время он так к ней привязался. Он долго не мог ходить через знакомую опушку, потому что куст боярышника, даже запорошённый снегом, всё равно напоминал ему о Журавле. Человек ждал весны и надеялся: журавли вернутся с юга и его Маша снова влетит в знакомое окно.
Пришла весна, и однажды солнечным утром с неба снова зазвучал знакомый журавлиный клич. Человек радостно выглянул в окно и пристально уставился на пролетавших птиц в надежде, что вот-вот от клина отделится знакомая фигурка и, снижаясь, влетит к нему в окно. Но птицы пролетели мимо и скрылись за лесом.
Ещё не раз Человек,  заслышав в небе журавлиный клёкот, выбегал на улицу и смотрел на небо. Но ни на следующий день, ни через день, ни через неделю Маша так и не вернулась к нему.
И внезапно в Человеке что-то изменилось. Он больше не вглядывался в небо и совершенно спокойно ходил мимо того самого куста боярышника. Маша, бывшая для него Одной, вдруг стала одной из многих. Он понял: никогда не приручить Журавля, рождённого для полёта, никогда не сделать его синицей в руках. И сердце Человека успокоилось. Ведь в нашей жизни так часто случается: приручишь кого-нибудь, и он для тебя становится самым близким и родным, а потом расстанетесь, и через некоторое время он уже лишь один из многих.
Впрочем, это лишь Человек считал, что приручил Журавля. Журавль вовсе так не думал.