1. Первая битва

Трактир был стар. Могучие потолочные балки почернели от времени, а стены, сложенные из толстенных темных бревен, выглядели настолько древними, что, казалось, были свидетелями сотворения Мира. В теплом влажном воздухе слоями плавал мглистый табачный чад, окутывая головы посетителей серым туманом. Крепкие пивные пары сбивали с ног уже на пороге, приятно кружили голову и смягчали мысли, вызывая желание развалиться широкой удобной скамье,  ухватить за ушко пробегающую мимо розовую служаночку и потребовать себе самого лучшего темного пива, а к нему - ароматной копченой трески с рассыпчатой картошкой, пузатый горшочек с острой тушеной фасолью или цельного молочного поросенка, запеченого с яблоками и душистыми травками. Столы ломились от разнообразной снеди. Веселые бородатые охотники за пушниной - основные гости трактира - с аппетитом налегали на кушанья, не забывая смачивать горло пенящимися напитками из огромных глиняных кружек.  И лишь за одним столом никто не впивался зубами в сочное мясо, никто не собирал хрустящей корочкой луковую подливу со дна тарелки, не желая упустить ни одной лакомой капельки, никто не смаковал румяных пирогов с белыми грибами - гордости трактира. Здесь  неторопливо потягивали пиво двое мужчин, мирно беседуя между собой. Один из них - кряжистый краснолицый старец, морщинистый и седовласый - был уже порядочно навеселе. Его собеседник пил мало, больше интересуясь разговором, чем содержанием своей кружки. Он был совсем молод, среднего роста и сложения самого обыкновенного. Мальчишески гладкое лицо обрамляли недлинные прямые волосы, перехваченные на лбу кожаной тесемкой, щеки были нежными, как у девицы, и только рот был неожиданно, по-мужски, жестким. В странных серых глазах играли озорные огоньки. Паренек был похож на незлого, немного неуклюжего волчонка, сующего повсюду свой любопытный нос.

- Дед, а дед? - Голос паренька почти тонул в многоголосом гомоне.
- Ну чего тебе?
- Расскажи еще про колдуна.
- Ну чего о нем рассказывать-то? - старик с трудом сфокусировал мутные глаза и бессмыленно огляделся. - Колдун - он и есть… Колдун.
- Злой?
- Ну, вестимо, злой, какой же еще, дурень?
- А живет он где?
- Ну  уж не в курятнике,  - старик с отвращением сплюнул. - В замке живет. Как есть, в замке.
- А замок - он  какой?
- Да уж не такой, как курятник.
- Большой?
- Ага. С гору. А по и поболе.
- И колдун там живет?
- Чего б не жить? В замке-то?
- Делает он что? Колдун? - Парень глотал пиво, не отрывая глаз от старика.
- Что делает, что делает… Колдунничает, знамо дело. - Старик залпом опорожнил кружку и сердито глянул на собеседника.
- А как, дед, как?
- Ну порчу  на скот наводит. Ну и на людей тоже. Болести всякие. Младенца в колыбели подменить может. Погоду попортить - засуху наслать или дожди непрестанные.
- А зачем ему это? Колдуну-то?
- Ну ты совсем дурной, что ль? Говорю же тебе - злой он. Колдун ведь. Ему от такого колдунничания сплошная польза и довольство. Честным людям слезы - ему радость. Все колдуны такие. Вот, давеча, коза у меня пропала. Ну как сквозь землю провалилась. День искал, другой искал, сегодня, вот, тоже, - старик неопределенно махнул рукой с сторону кухни, - целый день ищу..
Юноша задумчиво сморщил нос.
- Дед, а зачем ему твоя коза?
- Как зачем? - старик обиженно округлил глаза, - Да моя Веточка получше коровы будет.. Молока дает - во! Залейся! Старуха сыр делать не успевает.. А шерстка какая… Веееточка... кормилица..
Старик неожиданно уронил косматую голову на руки и  начал жалобно всхлипывать.
- Я теперь старухе своей на глаза показаться не могу - убьет, как муху, - старик доверительно подвинуся к юноше, - тяжелая рука у нее, у старухи моей. Как вдарит - словно поленом! Света белого не взвидишь. Говорит, проворонил козу, лопух старый, ищи теперь… Любит она козочку шибко…
Он потер шею и хмуро зыркнул на паренька.
- Зовут-то тебя как, отрок?
- Хёльвом..
- Хёльв, значит… Небось, с деньжатами-то у тебя негусто?
Хёльв смущенно улыбнулся.
- Ты парень молодой, шустрый, может, подсобил бы старикам? Сходил бы к колдуну, попросил бы его отдать голубушку? Я б тебе пару монет подкинул, слово даю... Слово Кукиса-кузнеца, меня значит. Дело-то пустяшное. Ну, не отдаст - то что уж поделать… Не судьба, стало быть…
Старик громко шмыгнул носом и уронил голову Хёльву на плечо.
- Не женись, друг Хёльв, как бы не прижало - не женись. Верь мне, старику, от этих баб одно зло да морока. Как от колдунов, может, хуже даже. Колдун-то он вон, один, может, на всю округу, а баб - пруд пруди. Куда не глянешь - всюду эти бабы, бабы, бабы… Бабоньки… Душеньки… Красавицы…
Кукис чудовищно громко зевнул и захрапел.
Некоторое время Хёльв просидел неподвижно, невольно вслушиваясь в виртуозный храп кузнеца.
С непривычки от выпитого пива голова звенела и гудела, мысли порхали, как бабочки, перескакивая с одного  предмета на другой, копошились, путались и, ко всему прочему, откуда-то из глубины сознания доносились голоса. Один из них – вдумчивый, рассудительный – серьезно вещал:
"Работенка и в самом деле непыльная, подумаешь - до колдуна дойти да попросить козу отдать, а то денег и в самом деле почти ни гроша"
"Ага, как же, так он тебе козу и отдаст. И еще золота впридачу отсыпет. С самоцветами. Целый мешок," – язвительно возразил другой голос.
"О чем ты вообще собрался толковать с этим злодеем?" – возопил третий голос, - "Тебя что, зря из лука стрелять учили? Надо ведь начинать когда-нибудь становиться взрослым. Пришлепнуть его – и дело с концом! Вся округа тебе только спасибо скажет. Спасибо, конечно, в карман не положишь, но колдун живет в замке, стало быть богато…"
"Грабеж и убийство," – печально промолвил рассудительный голос.
"Тоже мне моралист выискался. Мать с сестрой голодают, а он тут нюни распускает. Да и не убийство это, а справедливое воздаяние! Мало, что ли слышал о всяких его злодействах? У одного коза пропала, у другого весь урожай вымерз, третий непонятной болезнью заболел. Уж понятно, чьи это проделки."
Хёльв переложил голову старика на скамейку, неслышно встал и, покачиваясь, направился к стойке, за которой орудовал дородный хозяин трактира.
-  Любезный хозяин, - начал юноша, - обед, поданный мне был изумительно вкусен, да и пиво - выше всяких похвал. Если бы на то была моя воля, я провел бы в вашем трактире остаток жизни, однако обстоятельства складываются так, что я вынужден покинуть вас…
Трактирщик удивленно посмотрел на юношу.
- Приятно в нашей глуши  слышать такие речи. Сразу виден человек с образованием. Могу ли я чем тебе помочь, добрый человек?
- Не подскажешь ли ты мне,  как добраться до замка колдуна?
- Колдуна? Парень, а ты уверен, что тебе туда надо? Колдун не любит непрошенных гостей. Да и вообще гостей не любит. Тут недавно проходил один.. По виду - студент. К колдуну направлялся.
- И что? - с замиранием спросил Хёльв.
- И все, - трактирщик развел руками, - исчез. И не первый случай уже… В общем, не ходил бы ты туда - пропадешь зазря только…
Хёльв вздохнул.
- Что ж вы его не изведете, раз он вам так докучает? Собрали бы мужиков покрепче..
- Ишь ты, умник какой выискался, - хрипло пробасили с ближнего столика. - Он же колдун, капустная твоя голова, в бараний рог любого богатыря скрутит и глазом не моргнет.
- Пробовали, никак? И что, много богатырей уже полегло? - усмехнулся Хёльв.
- Очень надо было пробовать. Кому ж раньше срока помирать охота? - хриплый бас явно был настроен скептически.
- Не пробовали, а уже убоялись?
- А ты, сопляк, вообще помолчал бы, - вмешался в спор здоровенный детина, попивающий пивко возле стойки, - только от мамкиной юбки отцепился, и туда же - над старшими насмехаться да зубоскальничать.
Хёльв нахмурился.
- Я не хотел вас оскорблять, добрые люди, но разве это не естественно - хотя бы попытаться уничтожить колдуна, от которого столько вреда?
- Уничтожишь его, как же. Что мы против него? Тьфу, даже не букашки - пыль под ногами. Короче, парень, не умчичай. Хочешь идти к колдуну - иди. Мы с удовольствием выпьем на твоих похоронах. Если будет что хоронить.
Народ вокруг разноголосо захохотал. Местные жители одобрительно переглядывались - парень явно зарвался и его заслуженно поставили на место.
Стиснув зубы, Хёльв уже было направился к выходу, как вдруг на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука.
- А что, парень, - раздался позади него глуховатый низкий голос, - идея твоя хороша, только, вот беда, исполнители для нее уже наняты и оплачены.
Хёльв обернулся. Перед ним стоял невысокий широкоплечий человек с веселым загорелым лицом. Правый глаз смотрел на мир цинично и нагловато. Левый глаз скрывался под засаленной разбойничьей повязкой. Собственно, этот человек и был разбойником - предвоводителем известной во всей округе банды "Мохнатых тараканов". Главарь разбойников странную носил кличу "Лукавый Финик", чем, почему-то, очень гордился.
- Тебя Хёльвом зовут, как мне сказали? - тем временем продолжал Финик, - Стоящий ты парень, Хёльв, боевой, как я погляжу. Задал перцу этим откормленным индюкам.
- Кто еще кому задал, - зло буркнул Хёльв, - выпороли меня, как щенка.
И тут же самокритично добавил:
- Впрочем, я и есть щенок.
Главарь разбойников одобрительно рассмеялся.
- На надутого откормленного индюка ты точно не похож. Стрелять-то умеешь?, - Финик глазами указал на висящий у Хёльва за спиной лук.
- Показать? – Хёльв с готовностью потянулся за луком.
Финик серьезно посмотрел в глаза Хёльву и махнул рукой.
- Не надо, верю. И так вижу, что умеешь. А мы ведь, знаешь, как раз с колдуном воевать идем. Граф один местный заплатил. Ему этот колдун уже поперек горла стоит, вот и он решил покарать  гада. Нашими руками, конечно. Ты, как я вижу, тоже дело к этой жабе имеешь - так что, давай, пошли с нами. Человек ты грамотный, умный - пригодишься нам, да и тебе будет проще не одному.
Хёльв нерешительно улыбнулся, не смея поверить в такую удачу.
- Дорога недлинная, за пару дней доберемся, а там посмотрим на месте, выработаем план кампании, - Финик подмигнул единственным глазом, - идешь? Только предупреждаю времени на сборы нет, вот только орлы мои подкрепятся - сразу выступаем.
Он указал рукой в сторону большого стола, за которым расположилась весьма примечательная компания. Орлы (они же Мохнатые Тараканы) оказались низкорослыми крепкими молодцами с самыми что ни на есть бандитскими физиономиями. Грозно шевеля длинными усами, разбойники сосредоточенно поглощали небольшого барашка. Вокруг суетился целый выводок служанок, укладывающих в походные сумки разнообразную провизию. Финик глядел на подопечных с  гордостью курицы-наседки, которая никак не может налюбоваться на свое драгоценное потомство, но вечно голодного Хёльва куда больше разбойников заинтересовали жареные бараньи ребрышки.
- Да… Не знаю какой из тебя стрелок, но едок ты, судя по всему, первоклассный. Уж сомневаться начинаю, прокормим ли мы тебя, – съехидничал Финик. –Ладно, авось с голоду помереть не дадим. Пойдем, отведаем барашка, заодно познакомлю тебя с моими парнями.
- Но сперва барашек, - не удержался Хёльв.
- Даже два барашка, если осилишь, - разбойник ухватил Хёльва за локоть и потащил за собой в глубь трактира.


Следующим утром Хёльв проснуся от холода. С еще темного неба сыпалась ледяная крошка, дул пронизывающий северный ветер. Разбойники спали вокруг в самих разнообразных позах, оживляя морозную тишину богатырским храпом. За вчерашний день компания разбойников во главе с Лукавым Фиником шагала в таком бодром темпе, что прошла весь путь до замка колдуна за один день и теперь, глядя на запад, Хёльв отчетливо видел выступающие из тумана высокие остроконечные башенки, увенчанные флюгерами. Почему-то это зрелище не внушало ему оптимизма. Судя по угадывающимся в тумане очертаниям, замок был не просто большим, замок был громадным. Хёльв поежился.
- Что, парень, неприятное зрелище? - Лукавый Финик был весел и свеж, как всегда.
- Зрелище, которое заставляет задуматься, - пробормотал Хёльв.
- Ничего, ничего, не трусь, сейчас быстренько перекусим, потом осторожно подберемся поближе к замку, исследуем подступы, - Финик аппетитно захрустел соленым огурцом. - Налегай давай, а то все расхватают. Огручики особенно рекомендую, чудесные огурчики.
- Слушай, а ты колдуна сам видел? – после вчерашних послепоходных возлияний Хёльв с Фиником перешли на ты.
Разбойник задумчиво жевал шмат сала.
- Я – нет. Но граф рассказывал, что лучше его и не видеть.
- Почему?
- Страшный до жути, лицо под капюшоном скрывает. Вообще-то, ходят слухи, что он наполовину орк.
- Ничего себе!
- Да, мальчик. Впрочем, чему тут удивляться? Колдун – он и есть колдун.
Финик потянулся за очередным куском сала, Хёльв задумчиво глядел на него.
-   А как ты думаешь…
- Слушай, хватит болтать, мы, кажется, к колдуну не на обед собрались? Наворачивай, да поплотнее,  - пресек дальнейшие разговоры Финик.
Хёльв не заставил себя уговаривать и где-то через час, когда рассыпавшиеся цепью  Мохнатые Тараканы неслышно вошли в поросший лесом овраг, лежащий на пути к замку, жизнь перестала казаться ему сомнительным удовольствием. Небо постепенно светлело, ветер почти стих. Перелесок встретил глубоким мхом и свежим запахом хвои, разлапистые ели, казалось, протягивали к  людям ветви… Неожиданно Хёльв почувсвовал, как что-то колючее схватоло его за плечи и стало тянуть к себе. Иголки царапали лицо и руки, непонятно как вылезшие из земли корни норовили обвить ноги и повалить на землю…
- Эй, да ета гадина цепляется, - заорал кто-то, яростно отбиваясь от ветвей мечом.
Воцарилась полная неразбериха. Разбойники вопили и рубили деревья в щепки, деревья погибали, но не сдавались, на смену погибшим наступали все новые и новые. Натужно вырывая корни из земли, ели целеустремленно ковыляли к разбойникам, заключая их в круг и не давая пройти дальше. Мох норовил запеленать в себя упавших, даже безобидные кусты черники недружелюбно шевелились.
Проклиная все на свете Хёльв, неловко сорвал с пояса небольшой топорик и начал отчаянно прорубать себе дорогу. Топор слушался плохо, то норовя выскочить из рук, то промахиваясь по древесному стволу, и, механически работая руками, Хёльв пытался понять, чему можно приписать такое коварное поведение бессловесного инструмента – собственной неумелости или козням колдуна. И то и другое казалось одиноково вероятным. Тем временем, буквально из-под земли обьявилась новая напасть – огромные, ядовито-красные мухоморы целыми полками вылезали из мха, становились на тоненькие белесые ножки и неуверенными шажками спешили к людям, отращивая на ходу крошечные, но весьма неприятного вида пасти.
- Оооо!! Аааа!!, - многозначительно выкрикнул откуда-то издалека Финик. Судя по тем его частям тела, которые просматривались сквозь живой еловый забор, он танцевал какой-то замысловатый танец, высоко поднимая колени и судорожно размахивая руками, а вокруг него сплошным ковром  виднелись алые грибные шапочки, настойчиво покусывающие его за пятки и голени.
Заверещав что-то нечленораздельное, Хёльв бросил непокорный топор, схватил огромный крючковатый сук и, щедро одаривая пинками все, что попадалось под ноги, устремился подальше от страшного мухоморного воинства. Разметав все на своем пути и вырвавшись на волю, Хёльв обнаружил, что ему в некотором роде повезло - он стоял в стороне от основной группы разбойников, атакуемых обезумевшим лесом, и вся масса деревьев и грибов прошла мимо него. Переведя дыхание, Хёльв отбежал еще дальше в сторону и задумался.
"Наверняка это проделки колдуна. Натравил против нас лес, а сам сидит где-нибудь спокойненько. Неплохо бы незаметно подкрасться поближе и попытаться проникнуть в замок…"
Хёльв еще нерешительно топтался на месте, когда со стороны донесся нестройный перестук копыт. Сметая все на своем пути и противно взмекивая, по склону оврага несся целый табун диких козлов. Из-под копыт клочьями летела земля, рогатые головы были угрожающе опущены, в глупых желтых глазах мелькал недобрый блеск. Не раздумывая более ни секунды, Хёльв припустил прочь, по направлению к замку. Ветер бил в лицо, ноги путались в жесткой траве, даже любимый лук внезапно показался очень тяжелым, но Хёльв продолжал бежать и крепостная стена, сложенная из тяжеленных камней, рывками вырастала перед ним.
"Добегу до стены," - проносилось в голове у Хёльва, - "а там подумаю, как через нее перебраться."
Он бежал, настолько сосредоточенно вперив невидящий взгляд в высокую узорчатую башенку, венчающую замок, что не заметил небольшого рва, опоясывающего замковую стену. Сделав очередной шаг, Хёльв споткнулся и кубарем покатися вниз, стремительно прибижаясь к каменной кладке высокого фундамента. Не в силах задержать свое движение, он лишь успел сжаться в комочек и зажмуриться в ожидании сокрушительного удара о стену.
Однако, удара не последовало. Осторожно открыв глаза, Хёльв осмотрелся. Потом закрыл глаза, потряс головой и снова осмотрелся. Стены не было. Ров был на месте. Лес тоже был на месте, оттуда смутно доносились крики, рычание и блеяние. Но стены не было. Хёльв лежал в буроватых пожухлых кустах, среди сена и полуистлевшей травы. Кое-где из кустов выглядывали покосившиеся остатки трухлявого забора. Вместо прекрасного и грозного замка, очертания которого угадывались за крепостными стенами взору изумленного Хёльва предстала одинокая полуразрушенная башня, когда-то стройная и высокая, но теперь  больше всего напоминающая гнилой зуб. Темными пятнами выделялись на сером камне провалы узких окон-бойниц.  Хёльву показалось, что в одном из окон мелькнула человеческая фигура.
- Иллюзия, -  осенило Хёльва, - это была иллюзия.
Постепенно приходя в себя, он вспомнил цепляющиеся, тянущие, царапающие по лицу ветви и растерянность начала уступать место яростной решительности.
- Чертов шутник. Лес натравляет… Замки иллюзорные подсовывает… Ну ничего, посмотрим, у кого шутка смешнее, - шептал он, сбрасывая с плеча лук.
Осторожно разведя руками ветви кустарника, Хёльв всмотрелся в окно, где пару минут назад заметил человека. В провале окна отчетливо виднелся мужчина, одетый во что-то белое. Мужчина делал странные жесты руками, плавно покачиваясь из стороны в сторону.  Лицо скрывал капюшон, но почему-то Хёльву показалось, что губы колдуна произносят заклинания.
Уверенно подняв лук, Хёльв прицелился. Пальцы привычно натянули и отпустили тетиву, свистнула освобождаемая стрела, устремляясь вперед и вверх. Мгновение спустя человек в окне пошатнулся, схватился за грудь и упал. Хёльв на секунду замер, потом закинул лук за спину и решительно побежал к башне.
В башне было сыро и мрачно, под потолком копошилось что-то склизкое, по углам громоздились кучи какого-то хлама. Но, взбежав по полупроваленной лестице наверх, Хёльв оказался в неожиданно просторной и уютной комнате. Дощатый пол покрывали ковры, в углу полыхал камин, в простенках между окон висели гобелены. Основное убранство комнаты составляли огромные шкафы, забитые книгами. Раскрытые книги лежали на тяжелом дубовом письменном столе, на полу, на каминной полке, на покрытой одеялями кровати. Как-то сразу становилось понятно, что золота и драгоценностей тут нет и никогда не было. Чувствуя, как судорожно сжимается горло, Хёльв подошел к лежащему у окна человеку и нетерпеливо откинул капюшон, закрывающий его лицо, думая, что он готов к любому, даже самому страшному зрелещу. Однако реальность оказалась страшнее всех образов, нарисованных воображением. У колдуна не было ни длинных клыков, ни когтей, ни жуткого крючковатого носа. Его немолодое доброе лицо было покрыто морщинками, нижнюю часть лица скрывала  небольшая аккуратная бородка, оставляя открытым только румяный улыбчивый рот. В остекленевших черных глазах не было испуга, только какое-то веселое недоумение. Тонкие руки мужчины сжимали торчащую из груди стрелу, кровь заливала белую рубаху, собиралась медленно впитывающейся лужицей на ковре, растекалась по полу тонкими ручейками…
С трудом отведя взгляд от мертвого колдуна, Хёльв подошел к оконному проему и прижался к нему пылающим лбом. За окном виднелся лес, за лесом - пустынное поле, далекая деревня и еще более далекие горы. Мир казался застывшим, как пейзаж на плохой картине, и лишь осторожные маленькие снежинки одна за другой неслышно опускались на землю.