Непутёвые

Глава 1
К двери подошел уже не молодой мужчина в тёплой поношенной куртке и обрызганных грязью штанах. Он был уставшим. Все его тело подчёркивало это. Из-под серой шапки свисали неухоженные, местами уже поседевшие волосы. Тёмные зрачки, бегавшие из стороны в сторону, выражали остроту постоянно переживаемых ощущений. Уголки замёрзших от холода губ оставались неподвижными. Только щёки, разогретые бодрящим морозом, казались веселыми и радостными.
Пётр Иванович сунул руку в карман и достал звенящую связку ключей. Почти автоматически он нашел нужный ключ и всунул его в замочную скважину. Из квартиры раздался звонкий голос ребенка.
–  Кто там? – настороженно прокричала маленькая Маша.
–  Это  папа.
В этот момент Тихонов открыл дверь и вошёл в коридор. Тут же к нему подбежала маленькая дочка и крепко обняла отца. Пётр Иванович пришел в себя после трудного дня и поцеловал ребенка.
–  Папа, а что ты мне сегодня купил?
–  Ой, доченька, извини. Я сегодня был так занят, что забыл зайти в магазин. Но ты не обижайся – завтра я тебе обязательно куплю сладости.
Маша хоть и поверила обещанию, но выглядела расстроенной. Она целый день думала о том, как будет есть сладенькое, как поделится им с сестрой и мамой... Она зашла в детскую комнату и села рисовать, но не переставала думать о том, что сказал отец.
–  А, Зина, ты уже дома?! – послышался из ванны голос мужа, приглушённый шумом текущей воды, –  Ну что нового сегодня на работе? Почему ты так рано?
–  Сегодня у Тимофеевича День рождения. Поэтому нас всех отпустили пораньше.
–  А есть что-нибудь в холодильнике? Я голодный как волк! Пришлось серьёзно поработать над своим докладом, – спустя некоторое время сказал Тихонов, – Я немного увлёкся и забыл сходить в буфет. Даже живот хватает, –  продолжил он, заходя в кухню.
–  Подожди. Я как раз почистила картошку. Сейчас буду жарить.
–  Хорошо. Я пока отдохну немного, – утомлённо ответил Пётр Иванович.
Его мысли были увлечены работой, и он быстро забыл о еде. Тихонов зашёл в небольшую, но уютную комнату и сел на диван. Просидев пару минут в тишине без света, он включил телевизор и решил посмотреть новости. Но, не услышав ничего интересного, пошел на кухню поговорить с женой.
–  Уже готово?
–  Только что поставила. Подожди минут десять.
–  Поставь, пожалуйста, вскипятить чайник.
–  Сейчас, – раздраженным голосом ответила жена.
Она собралась с мыслями и, повернувшись, обратилась к мужу.
–  Петя, мне это уже надоело. Я понимаю, что ты очень устал. Но неужели ты думаешь, что я не человек.
– С чего ты взяла? – пытаясь хоть как-то ослабить удар, ответил Пётр Иванович.
–  Прошу тебя – не надо... Я ведь тоже устаю. Но каждый божий день я прихожу с работы и готовлю ужин, делаю уроки с детьми. Ты же усаживаешься перед телевизором и отдыхаешь. Так скажи мне, если не трудно – тебе тяжело хотя бы чайник поставить греть самому? Или я и это должна за тебя делать.
Пётр Иванович словно принял ледяной душ. Он сразу вспомнил о своих незаконченных делах и пообещал себе, что это не повторится. Тихонов подошёл к жене и обнял  её.
–  Извини, дорогая, – искренне произнёс он.
По щеке Зинаиды Александровны потекла слезинка.
–  Ну, чего ты? Всё будет нормально. Главное – не переживай.
– А ты не мог бы хоть иногда мне помочь? Я же не прошу тебя о чём-то невыполнимом, – дрожащим, опьянённым женскими чувствами голосом сказала жена.
–  Ну, полно те, – уверенно, с целью поскорее завершить разговор и не теребить душу близкому человеку, отсёк Пётр Иванович. – Чем я могу тебе помочь?
– Пока ничем. Но поставь греть чайник сам, – успокаиваясь и вытирая слезу с лица, ответила жена.
–  Конечно, милая.
Тихонов ещё немного постоял рядом с любимой женой, а потом пошёл к плите и поставил греть чайник.
В кухню вбежала Маша. Её маленькие голубые, как небо в самый ясный день, глаза снова светились от радости. Она быстро подошла к маме и даже не заметила тени беспокойства на лицах родителей.
– Ма, а у тебя не осталось конфетки? – тихонько на ушко маме прошептала Маша.
Она была увлечена своим желанием и на стоявшего рядом отца не обратила внимания.
–  Сейчас, – начиная искать, ответила Зинаида Александровна, – дай посмотрю.
Открыв дверцу шкафчика, мать достала три шоколадные конфеты в синих обёртках.
–  На. Держи. Нашла несколько.
Дочь была безмерно счастлива и тотчас же забыла об отцовской провине. Главным для неё стал момент исполнения желания. И хоть Машенька была девочкой и без того красивой, но тогда её красотой нельзя было не восхищаться. Она невольно подняла руки до уровня плеч. На лице сияла беззаботная детская улыбка. Как и у всех детей её возраста, личико Маши было небольшим и симметричным. Красивый маленький носик, ушки, любящие глазки... Словно пышной рамой на роскошном портрете казались её длинные прямые волосы цвета ночи.
Маша взяла конфеты из рук матери.
–  Спасибо, – сказала она, выбегая из комнаты.
Чайник уже закипал и Пётр Иванович решил сделать заварку. Он открыл дверцу шкафчика, достал пачку чая. Помыв чайничек, он насыпал в него тёмные высушенные листки ароматного чая и залил их кипятком.
Пётр Иванович не хотел продолжать  предыдущий разговор с женой и делал вид, что постоянно чем-то занят: выпил воды (хотя совсем не хотел пить); открыл холодильник, но так как ничего там не искал, то вскоре закрыл его; подошел к окну. Его поразило сходство между его настроением и погодой на улице. Казалось, что природа отражает именно его переживания. Тихонова отвлекли звуки, раздававшиеся у плиты. Картошка была уже готова и вкусно потрескивала на горячем масле. Он вспомнил зачем подходил сюда, но не смог придумать, чем ещё себя занять.
– Маша, иди кушать, – прозвучали спасительные слова Зинаиды Александровны. – Зря я дала ей конфеты перед ужином. Она сейчас есть не захочет.
–  Мама, я не хочу, – ответила из комнаты дочь.
–  Я два раза повторять не буду, – ещё строже ответила Зинаида Александровна.
Маша встала из-за стола и выключила свет. После конфет ей действительно не хотелось есть, но и лишаться их на будущее Маша не желала. Она вышла из комнаты и нехотя побрела в кухню. На столе её уже ждала тарелка с жареной картошкой.
–  Давать помидор? – спросила мать.
–  Он очень соленый, – скривив лицо, ответила Маша.
–  Но картошка сухая. Может чая налить?
–  Давай лучше чай, – прозвучал ответ садившегося за стол ребёнка.
– Петя, сделай нам всем чаю, – обратилась Зинаида Александровна к мужу и тоже села ужинать.
Тихонов взял три чашки из шкафа и спросил:
–  Кому сколько сахара?
–  Мне две ложки, – услышав “сладкое” слово, ответила Маша.
–  А мне как обычно – одну, – уныло сказала жена.
Пётр Иванович выполнил просьбы дочери и жены и сел за стол. Его картошка уже остывала. Возле его тарелки стояла банка с солёными помидорами, в центре стояла хлебница с нарезанным белым хлебом, чуть дальше солянка и пачка перца. Тихонов взял хлеб и начал есть.
Не обменявшись и парой слов, родители быстро доели и принялись пить чай. Маша наелась конфет и действительно не хотела есть. Но она понимала – если не будет есть, то не скоро получит сладкое. Поэтому она сидела и, медленно рассматривая каждый ломтик картошки, доедала свой ужин.
– Ну, что там с твоей работой, которую ты взяла на дом? – спросил Пётр Иванович.
– Сегодня взяла ещё два килограмма. Вечером сядем, и все вместе будем разбирать. Завтра нужно отнести обратно.
–  Но ведь ты отдала в залог солидную сумму.
–  Да! А у тебя есть какие-нибудь другие предложения? На этом мы заработаем больше тысячи рублей. Ты же не хочешь сказать, что это не деньги, – спокойно закончила жена, зная на перёд ответ мужа.
–  Но согласись, что ты сильно рискуешь. А если завтра вы придете, а там вам скажут, что они вас в глаза не видели и знать не хотят?
–  Да пойми же ты, наконец – у меня есть квитанция с печатью и подписями. А от документов, как известно, никто отказаться не сможет.
–  Так то оно так, да не всегда... – подумал про себя Тихонов, но решил ничего не говорить Зине.
Супруги разговорились и не заметили, как допили чай. Зинаида Александровна встала, собираясь убрать со стола, но муж не дал ей этого сделать. Маша уже доедала, и мама сказала ей, что она может больше не есть, если не хочет. Для девочки эти слова прозвучали как помилование в зале суда для обвиняемого. Она допила свой чаёк и побежала смотреть телевизор.
Пётр Иванович собрал посуду и помыл её. Потом вытер со стола крошки, поставил всё на место и направился в комнату. Жена задумчиво наблюдала за всем этим, сидя рядом на табуретке. Заботливый муж уже вышел из комнаты, а ей всё не верилось, что Тихонов настолько хорошо усвоил недавно преподнесённый урок. Спустя некоторое время к Зинаиде Александровне вернулось чувство реальности, она встала и пошла в ванную. Вытирая руки после мытья, она крикнула сидящим в комнате:
–  А вы руки мыли после еды?
–  Уже иду, мама, – отвлёкшись от интересного мультфильма, сказала Маша.
Отец решил ничего не говорить. Он встал и пошёл делать то, о чём напомнила жена.
–  Пойдём скорее, доця. Мама же сказала, – поучительно произнёс Тихонов, выходя из комнаты.
Зинаида Александровна в коридоре встретила мужа и дочку.
–  А ты перед ужином мыла руки? – спросила она у Маши.
–  Нет, но сейчас помою, – прозвучал ответ.
–  Ух, ты у меня получишь! – строгим, но приятным голосом сказала мать.
Девочка зашла в ванную первой. Когда детские ручки стали чистыми, отец, стоявший рядом дал ей полотенце. Маша вытерлась и пошла в комнату. После этого Тихонов сам помыл руки и присоединился ко всем перед телевизором. Шла хорошая передача про животных. Родители с удовольствием смотрели её, а Маше она казалась скучной. Она хотела посмотреть мультик или сказку. Поэтому она сидела в кресле и игралась с ручкой, выпавшей из отцовского кармана.
–  Маша, ты идешь спать? Или тебе нужно личное приглашение, – любя спросила мать.
–  Но я ещё не хочу, – пользуясь добротой матери, ответила дочь.
–  Ну, ладно. Тогда поможешь мне разобраться с шариками.
–  А когда получишь деньги, ты мне купишь конфеты? – спросила Маша.
–  Ух, хитрюга, – с улыбкой на лице сказала Зинаида Александровна. – Ну, конечно, куплю.
Мать встала с мягкого, но уже кое-где протёртого дивана и подошла к высокому шкафу. Открыв створку, она вынула пакет с чёрными и белыми шариками.
–  Вот. Это всё, что осталось перебрать, – показывая кулёк мужу, сказала она.
–  Ну, давай побыстрее с этим покончим – садись, и примемся за работу. Не сидеть же нам здесь до утра, – иронично сказал Тихонов.
–  Какой же ты умный! Просто слов не найду, – ответила в том же духе жена. – Так. Нужно взять, во что бросать шарики, – немного подумав, продолжила Зинаида Александровна.
Она вышла на кухню, но  вскоре вернулась с кружками и стеклянными салатницами.
–  Это тебе, – сказала женщина и дала дочке две чашки, – Будешь бросать сюда, как вчера. Поняла?
В ответ Маша кивнула головой.
Салатницы уже лежали на диване между супругами. Зинаида Александровна взяла кулёк и отсыпала шарики дочке. Остальные она положила около себя, но спросила у мужа – не трудно ли ему будет доставать их. Услышав отрицательный ответ, она принялась за работу, и стекло зазвенело от лёгких ударов пластмасок.
Пётр Иванович не мог безмолвно смотреть на то, что приходится делать его семье, чтобы заработать какие-то деньги. Но и говорить вслух об этом он тоже не хотел. Он знал, что словами он бы ничего не изменил. Только жена снова вспомнила бы о неразрешимых проблемах и разнервничалась. Поэтому Тихонов думал про себя, снова и снова перебирая все возможные варианты улучшения благосостояния родных. Но как всегда пришёл к выводу, что в данной ситуации нужно плыть по течению в бурной реке Жизни до озерца Стабильности со стоячей “водой” и там выбираться на землю Благосостояния, а не пытаться из последних сил добраться до столь желанного берега Обеспеченности уже сейчас. Пётр Иванович не раз искал решение проблемы, но понимал, что для этого придётся сменить род занятий. Для него же заниматься неинтересным делом было равносильно моральному вымиранию. Не зря он когда-то выбрал для себя занятие на всю жизнь! Для него казалось аксиомой то, что каждому необходимо сделать хоть что-нибудь полезное для людей, что нельзя жить, не задумываясь о своём вкладе в развитие человечества, что нужно обязательно оставить о себе хорошую память. Хотя к людям, не одарённым от природы большим умом, он не предъявлял претензий за невыполнение этих правил. К счастью (а, может, и к несчастью) Тихонов был умным и высокообразованным представителем тонущего поколения. И не мог он, просто не мог нарушать одну из своих главных жизненных заповедей. В то же время сердце отца кровоточило каждый раз, когда ему приходилось объяснять своим детям, что он не может покупать им дорогую одежду (такую, как носят их сверстники), давать каждый день деньги на всякие мелочи, оплачивать поездки на отдых. А всё из-за чего? Из-за того, что остаёшься верным своему делу? Да и не мог он привыкнуть к мысли, что люди стали настолько холодно и бесчеловечно относиться друг к другу и что деньги теперь важнее всего. Ничего не оставалось – только надеятся на лучшее будущее.
Шла какая-то развлекательная передача и она показалась Тихонову интересной. Он устал от постоянных размышлений над таким количеством нерешённых вопросов. Откровенно говоря, ему было всё равно, что смотреть. Тем более жене нравились такие программы...
Маша сидела и игралась с шариками. Её не привлекала скучная работа, и она занимала себя чем могла. Было поздно и по телевизору уже не показывали детских передач. Поэтому девочка не обращала на мигающий ящик в углу комнаты никакого внимания. Только во время мультипликационных рекламных роликов Маша поднимала глаза на несколько минут и с интересом наблюдала за происходящим. После чего снова принималась за своё.
–  Уже осталось недолго, – с облегчением сказала Зинаида Александровна. – Ого! Сколько времени?! Нужно побыстрее заканчивать – завтра на работу.
–  А это когда сдавать пойдёшь? – спросил Тихонов, указывая на полные пакеты.
–  После работы. Мы договорились с Ирой пойти вместе.
–  А до скольки там открыто?
–  До восьми. Поэтому завтра буду позднее, чем обычно. Получу деньги и пройдусь по магазинам, куплю кое-что.
–  Не забудь купить Маше и Лене то, что они просили, – сказал Пётр Иванович, смотря на дочь.
Девочка покраснела, пытаясь  скрыть свои истинные чувсва, но, не сдержавшись, всё же чуть-чуть улыбнулась.
–  Ну, как я могу, папа? – уверила Зинаида Александровна мужа.
– Тогда гляди не потеряй, как в прошлый раз, – пошутил отец и крепко обнял ребёнка.
Маша рассмеялась. Отец взял её к себе на колени и начал с ней играть. Дочка радостно кричала своим тоненьким детским голосом и махала ручками, пытаясь выкрутиться из отцовских объятий. Пётр Иванович взял детские ручонки в свою большую сильную руку, а свободной щекотал Машу. Она билась ногами и кричала так сильно, что мать решила остановить Тихонова, пока дочь не разбудила уже, может быть, спящих соседей.
– Петя, перестаньте. Полдесятого – люди уже спят, а вы своими криками их разбудите. Да не рассыпьте шарики, а то я вам дам, – сказала Зинаида Александровна, убирая подальше посуду с пластмасками.
–  Нечего ложиться спать в такую рань, – не  отвлекаясь, сказал муж.
– Я серьёзно. И Маша теперь заснёт не скоро – наскачется сейчас с тобой... Отпусти её и пусть она идёт спать.
–  Мама, я ещё-ё-ё, – прокричала Маша, когда отец поднимал и опускал её на пол, – не хочу, – закончила она, убежав от папы.
– Посмотри на часы. Иди ложится – полежишь немного и заснёш, – строго ответила мать.
–  Сейчас, через две минуты, – сказала Маша и прыгнула опять на отца.
Тихонов сжал её так, чтобы та не могла двигаться и прошептал на ушко:
–  Иди пощекочи маму, а то она очень серьёзная.
–  Хорошо, – не переставая смеяться, громко сказала Маша.
Пётр Иванович отпустил её, и она побежала выполнять указания отца. Девочка залезла на мягкую часть, где сидела мать, и начала ёрзать своими ручками по её спине. Зинаида Александровна легко справилась с пристающим ребёнком, сказав раздражённо:
–  Маша, я ясно выражаюсь? Иди ложись спать! Тоже мне... нашла с кем играть!
Дочка обиженно слезла с дивана и побрела в свою комнату. Тут она услышала голос мамы:
–  Петя, не надо. Ну, что ты делаешь?
Когда Маша обернулась посмотреть в чём дело, Зинаида Александровна уже смеялась и билась всеми конечностями, но ей это не помогало. Супруг играл с ней так же легко, как до этого с дочерью. Девочка решила помочь маме, вспомнив о том, как недавно сама была в такой ситуации, как ей хотелось улизнуть от отца и как же это неприятно, когда не можешь ни смеяться, ни даже слово сказать, а тебя всё равно щекочут. Маша залезла папе на спину и обхватила руками шею.
–  Отпусти маму! Отпусти по хоро... – успела сказать она, и Тихонов, освободив одну руку, сбросил её на пол, – шему, – продолжила она, поднимаясь на ноги. – А не то я тебя начну кусать, – сказала Маша и скроила до смешного серьёзное детское личико.
–  Разве ты собака? – смеясь, сказал Пётр Иванович.
–  Да-а! – закричала Маша и бросилась отцу на шею, – ну, берегись, – сказала она и укусила папу за плечо.
–  Ты чего кусаешься? Тебя что, сегодня не кормили?
После этих слов Тихонов перестал мучить жену и опять взялся за дочь. Но в этот раз Маша довольно быстро сумела сбежать от него и села в кресло. Она тяжело дышала и издавала звуки, как истомлённое животное. Зинаида Александровна несильно ударила мужа по спине.
–  Ну прямо, как ребёнок, – словно обращаясь к маленькой дочке, сказала она мужу, – нашёл себе занятие!
Пётр Иванович посмотрел на супругу, прижмурив глаза. Потом повернулся к дочке и попросил:
–  А ты беги спать! Поздно уже.
–  Неа, – ответила дочь, играя.
–  Тогда я иду к тебе, – сказал отец.
Он встал и медленно, как крадущаяся кошка, направился к креслу. Маша взвизгнула и, смеясь от страха, выбежала из комнаты. Отец сел на место.
–  Давай заканчивать работу, – сказал он жене.
Дочь выглянула из-за двери. Она всё ещё смеялась взахлёб.
–  А я ещё тут, – пытаясь как можно дольше поиграть перед сном, кокетливо сказала Маша.
– Так, иди ложись спать. Завтра утром нормально не проснешься, – ответил на предложение дочери отец.
–  Тогда я пошла. Спокойной ночи.
–  Спокойной ночи, – по очереди ответили родители.
Маша включила свет в своей комнате  и закрыла за собой дверь. Супруги снова принялись за работу. Неожиданно прозвучал звонок.
–  Это Лена. Пойду открою, – сказала Зинаида Александровна.
Она подошла к двери и начала искать ключ.
–  Лена, ты?
–  Я, мам, – неразборчиво прозвучал ответ из-за двери.
–  Ага! Вот они, – тихо сказала мать, найдя то, что искала.
Зинаида Александровна спокойно открыла входную дверь, и на пороге появилась стройная молодая девушка.
–  Раздевайся. Тебе что-нибудь приготовить? – спросила заботливая мама.
–  Не беспокойся. Я найду что поесть.
Лена сняла шарф. Расстегнула пышную зелёную куртку и села на стул снимать сапожки. Было видно, что она спешила домой и поэтому немного запыхалась. Она вся была преисполнена первой любовью и спокойствием. Лицо её было румяным из-за вечернего холода. Но оно выражало чувство удовлетворённости за отлично проведённый день. Её естественную красоту портили химические средства, которыми она пользовалась, чтобы скрыть свои “недостатки”. Но в таком возрасте не нужно ничего, чтоб приятное юное создание выглядело возвышенно прекрасно. Красота юности – настоящий идеал! Лена разделась и пошла в ванную.
–  Привет, па! – сказала она, проходя мимо дверей в комнату.
–  Здравствуй!
От резкого перепада температуры руки немного болели под струёй горячей воды. После мытья Лена пошла в кухню поесть.
–  Неужели всё? – с облегчением спросил Пётр Иванович, бросая последние шарики в салатницу.
После этих слов Тихонов откинулся на спинку дивана и потянулся.
–  Да! – ответила жена и пошла в кухню за кульками.
Вернувшись, Зинаида Александровна высыпала шарики в пакеты и отложила их на столик. Потом достала такие же мешочки, наполненные ещё вчера, чтобы не забыть их утром. Как-то оно лучше, когда такие вещи лежат вместе на виду. Не забудешь!
–  Пойду-ка я съем чего-нибудь, а то проголодался уже, – сказал Пётр Иванович.
–  Но мы же недавно ужинали. Да и спать скоро пойдём, – не понимая цель столь поздней трапезы, ответила супруга.
–  Живот крутит. Хоть чайку попью.
С этими словами Тихонов вышел из “большой” комнаты и пошёл пообщаться с дочерью.
–  Ну, как дела? – без особого энтузиазма спросил отец.
–  Да, так – ничего особенного, – так же безучастно ответила Лена.
–  Что, за весь день ничего не произошло? Я не верю! Вот, когда мы с мамой учились, то каждый день в школе были какие-то интересные события: собрания, кружки, праздники, соревнования, олимпиады... Неужели ваша школьная жизнь настолько неинтересная и скучная?
–  Папа, во-первых, я – это не вы с мамой. А, во-вторых, у нас совсем другое отношение к учёбе, чем у людей твоего возраста... Нет, новостей у нас, конечно, хватает, но я к ним не отношусь как чему-то особенному, – продолжила Лена, спустя некоторое время. – Такое каждый день встречается. Поэтому все эти события не остаются надолго в голове и быстро забываются.
–  Но, ведь ты не целый день в школе сидишь. Вон, уже, сколько времени, а ты только сейчас домой пришла.
–  Во дворе тоже ничего сверхественного. Так, обычные разговоры, сплетни... – сказала Лена, но, опомнившись и поняв к чему это перечисление может привести, решила оставить мысль незаконченной.
–  Раз тебе неинтересно общаться со сверстниками, взяла бы почитала. Сама знаешь – у нас дома целая библиотека! Или спортом бы занялась.
–  Я же не говорю, что мне не интересно. Просто объяснить это довольно сложно, – уходя от прямого разговора, ответила дочь.
–  Тогда я тебя не понимаю. Как это так? – удивлённо и довольно громко сказал Тихонов.
–  Чего это вы здесь спорите? – приоткрыв дверь, прервала разговор Зинаида Александровна.
–  Да, так. Говорим о школе, – ответил муж.
–  Тогда говорите тише, а то Маша уже спит.
–  Хорошо, хорошо, – успокоил жену Пётр Иванович.
Супруга выполнила свой долг и вернулась на место. Лена разогрела ужин и принялась кушать. Отец быстро сделал чай с бутербродом и, не затрагивая вновь проблемную тему, пошёл смотреть телевизор. Дочь съела картошку, запила её водой и тоже пошла в комнату.
–  Ты так быстро? – удивлённо спросила мать.
–  Как видишь.
–  Что же ты ела?
–  Картошку.
–  Сухую картошку без помидоров и без чая?
–  А что у нас есть помидоры? Я не видела.
–  Ты никогда ничего не видишь. В холодильнике стоит целая банка.
–  Откуда я могла об этом знать? Хоть бы сказал кто-то.
–  Вроде бы ты говорила, что сама себе приготовишь, – раздражённо сказала Зинаида Александровна.
–  Я же съела, и ничего со мной не случилось.
–  Не умничай, а то получишь, – предупредил разошедшуюся дочку отец.
Лена надулась, и села подальше от матери. Она была обижена тем, что её отчитали. Но, не смотря ни на что, она осталась при своём мнении на этот счёт. Ей казалось, что родители просто не понимают её и нарочно ругают за всякие мелочи. Спустя некоторое время она успокоилась и решила прервать длительное молчание:
–  Мама, ты, что взяла ещё шарики? Вчера их было меньше.
–  Да. Заработаем больше денег.
На одном из каналов отец нашёл спокойный, пропитанный нежными чувствами, фильм про художника и его любовь к своей модели. Лена из собственного опыта знала о “многом” из этой области и не хотела смотреть фильм.
–  Поставь что-нибудь интересное, а то эти мелодрамы уже надоели. Целыми днями только их и показывают, – сказала она отцу.
–  Прошу прощения, – повышенным голосом ответил отец, – но, по-моему, мы с мамой смотрим этот фильм. Поэтому уважай наши интересы, а если тебе не нравится, можешь идти спать.
Лена последовала совету отца.
–  Зачем я только заводила этот дурацкий разговор? – подумала она и зашла в свою комнату.
Маша уже давно спала крепким сном. Лена разделась, надела пижаму и тоже легла. Но ей почему-то не спалось. То ли не могла забыть встречу с понравившимся парнем, то ли ссоры с подругой... Но спустя некоторое время в раздумьях о прошедшем дне ей удалось предаться приятным сновидениям.
–  Ну, я уже ложусь. Давай расстелим диван, ты ляжешь и будешь смотреть телевизор, – устало произнесла Зинаида Александровна
Тихонов, не отвлекаясь, разложил диван. Жена достала бельё, подушки и постелила кровать. Она устала и поэтому сразу улеглась, а Пётр Иванович сел рядом и продолжил своё занятие.
–  Не знаю даже как завтра зайти за Машей в садик. Пока сходим с Ирой, пройдёт уйма времени. Предупрежу-ка я утром воспитательницу. Ты как думаешь?
–  Ты знаешь, что я зайти не смогу, разве что после работы. Но до восьми с Машей никто сидеть не будет. Поэтому лучше сделай, как ты говорила. Это будет лучше всего.
–  Да. Так и сделаю, – оставшись без выбора, ответила Зинаида Александровна.
Больше супруги не обменивались своими мыслями, и жена вскоре уснула. Тихонов досмотрел фильм, разделся, аккуратно сложил вещи на стул и лёг под тёплое одеяло. Он ни о чём не думал, но смог заснуть только через час.

Глава 2
Дверь мастерской распахнулась, и Тихонов вышел на улицу. Он был разозлён до неузнаваемости, но в силу своего естественного спокойствия, не сразу можно было ощутить всю глубину его чувств.
–  Как я это стерпел? Хорошо ещё, что я не сорвался. И до чего же это низкий человек? Какой-то никому не нужный отчёт, а я над ним три дня просидел, – думал Пётр Иванович.
Он дошёл до остановки и поставил на землю дипломат, нервно достал из кармана поношенные перчатки и одел их на покрасневшие руки. Он простоял несколько минут, снова обрёл самообладание и спокойствие. Глянув на часы, Тихонов вдруг понял, что его автобус ушёл, а следующий будет только через минут сорок. Поэтому он побрёл пешком, хотя до дома был добрый час ходу.
Пётр Иванович долго шёл по проспекту, пытаясь забыть о неприятностях на работе. Остыв от гнева, он всё чаще обращал внимание на окружающий мир. У входа в пышный дорогой магазин сидел беззубый старик с промокшей шляпой перед собой.
–  Бедняга. До чего же иногда доводит людей жизнь? Как такие люди выживают в этом холодном суровом мире? Брошу хоть пару копеек, пусть купит себе кусок хлеба, – подумал Тихонов и положил в шляпу монеты.
Он окунулся в атмосферу нищеты и понял, что его семья живёт ещё неплохо по сравнению с теми, кто перебивается объедками, у кого нет крова над головой, кто существует без всякой поддержки и помощи... На него нахлынули переживания, и он снова стал угрюмым. По проезжей части ездили и гудели, разбрызгивая грязь на прохожих, автомобили. Через дорогу пыталась перейти бабушка, но уронила сумку. Видимо у неё что-то заболело, и она не смогла её поднять. Пётр Иванович остановился посмотреть, что же будет дальше. Но никто не обратил на это происшествие внимания. Тихонов пробрался через толпу несущихся куда-то вечно занятых людей к старушке и провёл её до тротуара.
–  Ой, спасибо тебе, сынок! Я уже и не знала что делать. Спина так заболела – даже за сеткой не смогла нагнуться, – с благодарностью сказала беловолосая бабуля.
–  Не за что, бабушка! – ответил Тихонов и продолжил свой путь.
После этого он зашёл в магазин и на последние деньги купил Маше шоколадку, забыв о том, что жена обещала это сделать.
Не смотря на свой благородный поступок, его не покидали плохие мысли. Мокрые коробки многоэтажных зданий были настолько велики, что люди, проходившие возле них, казались муравьями, бегающими около своего муравейника. Но не все, бродящие по улице, заслуживают столь громких сравнений. Некоторые просто шляются без дела, другие – не могут найти себе занятия... В то же время достойные всегда находятся, даже в самом неприятном обществе.
–  Неужели во всех своих бедах виноваты мы сами – простой народ? – неожиданно подумал Тихонов, – Многое зависит от чиновников. А в наше время даже врачей и милиционеров можно отнести к этой группе людей. Ведь могут тебя ни за что избить в участке, безосновательно оскорбить или опозорить или не дать дорогих лекарств лежащему при смерти! А учителя, судьи?.. Эти люди “помогают” нам устраивать свои судьбы: причиняют боль, хоть иногда приносят и радость в дом! Значит, мы не являемся хозяевами своих жизней, своего благополучия и счастья! Тогда могу ли я, рядовой гражданин, изменить жизнь целой страны к лучшему? А нам постоянно твердят об обратном! По-моему, эти призывы нужно обращать к тем, кто действительно вправе решать участь страны, а вместе с ней и её граждан. Как же правильно выбрать лидера? Их же вон сколько развелось. И каждый норовит показать свои благие намерения, которые потом, обычно, не воплощаются в жизнь. Как в этой неразберихе не ошибиться? Ведь мы будем решать с кем и как жить в будущем. Если мы опять промахнёмся, то наши дети нам этого не простят!
С такими тяжёлыми думами Тихонов подошёл к своему подъезду. За время его прогулки на улице уже стемнело. Небо стало серым от непроглядного слоя туч и только когда облака расступались на миг, было видно яркие звёзды вдалеке от Земли. Пётр Иванович поднял глаза, глянул вверх и поспешно вошёл в здание. Поднявшись на лифте, он открыл двери своей квартиры. Из кухни доносились всхлипывания.
–  Это ты, папа? – спросила, выходя из комнаты, Маша.
–  Я, – раздеваясь, ответил отец. – А где мама?
–  Она там. Уже полчаса плачет.
–  Что случилось? – разволновавшись, спросил Тихонов.
–  Я не знаю, но мы ничего не купили. Мама сказала, что она спешит домой.
–  Ну, ты беги смотри телевизор, а я пойду узнаю, в чём дело.
–  А ты мне сладенького не принёс? – не теряя надежды, спросил ребёнок.
–  Конечно! Я же вчера сказал.
Маша догадывалась, что произошло, и не злилась на мать. Она взяла шоколад в красочной упаковке и последовала совету отца.
Тихонов приоткрыл двери и словно прокрался во внутрь. Жена сидела за столом и не могла успокоиться. Пётр Иванович взял табуретку и сел рядом. Так как по выражению лица Маши было видно, что она почти всё знает, отец решил говорить тихо, чтобы маленькая девочка не узнала остальных подробностей. Зачем травмировать ребёнка?
–  Зина, что произошло? Почему ты вся в слезах? – ласково спросил Тихонов и положил голову жены на своё плечо.
–  Мы остались без денег. Меня облапошили, – сказала Зинаида Александровна и снова принялась рыдать.
–  Ну, расскажи, расскажи... Тебе станет легче.
–  Мы пошли на фирму сдавать шарики, а там никого нет, и на дверях висит огромный замок. Сначала нас было немного, а потом люди стали подходить. В конце концов, собралось около тридцати человек. Мы пошли по этажам узнать, где нам получить деньги за работу. Везде нам отвечали, что новоиспечённой фирме нету и недели. Следовательно, её работников даже в лицо никто не знает. Тогда кто-то предложил обратиться в милицию. В отделении нам сказали, что, скорее всего, мы свои деньги уже не получим, а владельцы фирмы давно исчезли, прихватив с собой наши кровные. Взломать замок сотрудники внутренних дел тоже пока не имеют права. Нам посоветовали   подождать – авось кто-то появится и отдаст заработанные суммы. Мы вернулись к дверям злополучного учреждения. Несколько мужчин, живших неподалёку, принесли лом и молоток. Не взирая на предупреждения милиционеров, они сломали замок на двери. В комнате не осталось ни одного документа, никаких денег... Всё пусто! – после этих слов она заплакала, а когда успокоилась, закончила: – Ну, и чтобы нас не посадили за взлом в тюрьму, мы разошлись по домам. Вот, как просто нас надули. И это ж надо? Сколько денег я им подарила? Как я могла быть такой наивной?
Тихонов хотел было сказать, что вчера предупреждал супругу, но, увидев столь отчаянное лицо жены, решил этого не делать. Вместо этого он утешил Зинаиду Александровну и уложил её спать. Около десяти домой пришла Лена и, узнав о происшедшем, обиделась на мать из-за того, что не сможет купить себе те ”необходимые” вещи, без которых современная девушка обойтись не может. Когда отец рассказал детям обо всём, Маша не поняла, как можно забрать себе чужие деньги! Её в семье воспитывали по другим законам и правилам. Она получила желанный подарок и не сердилась на взрослых.
Не впервые надежды простых людей обрушились в миг. Но надо было жить дальше, кормить детей. На смену этому чёрному дню пришли серые будни.
Через несколько дней семья как обычно вечером сидела у телевизора. В одной из программ показали сюжет про предприятие вроде того, что оставило Тихоновых без денег. Досмотрев его, Зинаида Александровна тихо, чтоб никто не услышал, почти не шевеля губами прошептала:
–  Непутёвые!
Она медленно подняла руку и, сильно прижимая ладонь к лицу, стёрла слезу, скатившуюся по щеке.