Вещий сон

   Был яркий солнечный день.... Нет. Не так.
   Была тёмная-тёмная ночь. Хотя не важно, самолёты всё равно не прыгали. На верхней полке валялся бутерброд и жалобно вонял. Значит, на поезде я не поеду.
   В купе было светло и сухо... не пыльно, а так... в меру, вобщем. На кухне закипал чайник, и надо было за ним сходить. Пересекая купе, я заметил в правом коридоре какое-то шевеление.
-    Кто там? - спросил я.
Рыжий пёс весело выскочил из темноты и поставил передо мной тапочки:
-    На вот, - говорит, - а то там склизко сёдни.
Он рассеяно посмотрел по сторонам и, чихнув, потрусил к своей конуре.
-    Погоди! -  окрикнул его я, но пёс уже скрылся в подворотне.
   Пришлось идти дальше. В тапочках.
   На кухне действительно было "склизко" - гололёдные явления, так сказать. Просто из холодильника вытек весь мороз и сейчас ярко искрился по всему полу и стенам.
   Аккуратно идя к плите, я обогнул лагерь альпинистов и забрал чайник. Обернувшись, увидел как весёлые бородатые ребята, в свитерах и с ледорубами, выскакивают из палаток и шумно делают зарядку. Потом, напевая что-то про горы, лучше которых сами понимаете что, они резво побежали к ближайшей стене. И только штукатурка полетела. Орлы!
   Я вышел из кухни.
   Почему-то дорога. Благо не оживлённое движение. Так себе. Лежит трупом и глазами в небо лупает. Изредка, правда, рожает что-нибудь вроде легковушки. Ну и на том спасибо.
   Иду себе, чайником болтаю... Трудно им болтать: букву "р" не произносит практически, да и остальные буквы не очень.... А что вы хотели - чайник.

- Ты будешь жрать тяпки или нет!?
- Не хочу-у-у! Пусти!
У дороги стояли два экскаватора и ругались:
- Жри, я говорю! - тот, что по обшарпаннее тыкал второго ковшом в грядку.
- Не буду! - второй, явно моложе, пытался сбежать, но у него перепутывались гусеницы.
Потом он все же вырвался и, обиженно лязгая траками, убежал в парк.
- Закурить не будет? - нервно спросил у меня старый.
- Нет.
- Ну и вали отсюдова! - сорвался тот.
А мне чё? Я и повалил. Только кипяток из чайника заплюскал.
   Прояснилось. В небе запрыгали самолёты. Как блохи: прыг, прыг. Пятьдесят метров вверх, пятьдесят вниз.
   Рядом остановилась попутка.
- Садись, подвезу! - высунул усатую физиономию шофёр. Я сел.
- А куда мне? - спрашиваю, сидя в пыли.
- Как! Ты не знаешь!? К дельфийскому оракулу! У тебя сегодня вещий сон намечается. Надо прояснить символику.
Я встал и залез в машину:
- Поехали!
Машина ровно загудела и тронулась (полоумная).
   За окном поплыли пейзажи вперемежку с суровой действительностью. Было тепло, уютно. Клонило в сон. Не в силах больше бороться, я откинул голову на подголовник и уснул.
   Электричка остановилась на конечной, и я вышел. Вокзалом был маленький вагончик рядом с путями. Сзади чухнуло и я оглянулся: как всегда, электричка плавно растворялась в воздухе, чтобы проявиться на соседних путях. Правильно, ведь ей негде здесь разворачиваться, да и стрелок нет. Всегда так.
   Я отвернулся и стал смотреть на горы. Горы это наша гордость. Высокие, снежно искрящиеся. Люблю.
   Но это всё романтика, господа мои. А вы попробуйте дойти к оракулу по нашенской дороге. Вот так-то.
   Иду. Прыгаю. Скольжу. Иду. Противно, мерзко, гадостно. Чайник этот мешает постоянно. Плохо мне. Не до красот, хотя полюбоваться есть.... Да не на что любоваться! Как свинья уже! С чайником. И в тапочках.
   Вот оно! Дошёл.
          Стоит дом, звать - дурдом,
          Сидит старец в доме том.
   Шутка, конечно. Занесла меня нелёгкая к дельфийскому оракулу.
   Вступаю под тень храма. Кованые двери отворяются, и мягкая сила несёт меня сквозь мрак коридора, изредка разбавленный горящими свечами и похабными надписями.
   Меня отпускает перед маленькой дверью. Протиснувшись внутрь, обнаруживаю себя посреди большой залы, уставленной стеллажами с книгами. Рядом стоит стол, за которым, явно, только недавно поели. И попили.
   Смачный спиртовый дух стоял в этой обители мудрости. От такой концентрации спирта в воздухе можно и окосеть. Я пошёл вдоль стеллажей, прислушиваясь к неясному шуму впереди.
   Вдруг, из темноты, на меня вынесло мелкого старикашку в серой хламиде. Судя по замаранной салатом белой бороде и перегару - это он там и ел.
- Приетстую тебя! О, чужземец! - довольно путано выкрикнул старикан, ища точку опоры, - что ищешь ты?
- Я пришёл к дельфийскому оракулу, -отвечаю.
- Это йА! - сделал падающее движение старик, но я его вовремя поймал.
- Но ведь по мифам, дельфийский оракул, это...
- Да, да! Пифия! - перебил меня старик и тихонько захихикал. - Было времечко, было. Молодо-зелено. Я, понимаешь, голубым был, хотел даже пол сменить. Однако передумал вот.
   Он опять захихикал, довольно жмурясь.
- Как же вас назначили-то сюда? - спросил я, поудобнее перехватив чайник.
- Да так вот как-то...сам не знаю, но теперь я ас в этом деле: в легкую всё объясняю, предсказываю. Заклинаниями себя окружил...так вот, - старик задумался.
- Это та нецензурщина на стенах - заклинания? - удивился я.
- Сам ты нецензурщина! Самые заклятия и есть, - обиделся старик, - чё б ты понимал в этом.
   Ему явно стало плохо: он закрутился на месте и, вдруг, рванул в темноту между двумя стеллажами. Минут пять спустя он вернулся и бодро спросил:
- Так и занафига ж ты пришёл, чужеземец?
- У меня сон вещий намечался. Мне бы символику прояснить, - отвечаю.
- Символику - литролику, - заворчал старик.
   Будет тебе символика. Сон твой, глобальные вещи, напрямую связанные с жизнью, предсказывает. Есть в нём и холод, и жар, и чёрт его знает что ещё. Ты ведь, наверное, слышал уже, что человечество прогрессирует только после больших потрясений. Как экскаватор, если сильно его разогнать, да тяпками с недельку не покормить.
   Вот взять хотя бы вторую мировую войну. Россия - разрушена напрочь, а эвон как наука попёрла. Одно изобрели, второе открыли, третье - всех за пояс заткнули...и это при погибшем населении миллионов за тридцать. А прикинь, что будет, если миллиард погибнет? Как прогресс скакнёт, а!?
   Ну, ладно, это я с похмелья размечтался, а если твой сон внимательно рассмотреть...
   Старик заглянул мне в глаза, и в душе моей зародилась тревога. Как будто забыл что. Стены поплыли, стеллажи потекли, стало тяжело дышать.
   Старик набрал воздуха в грудь и заорал:
- Вставай, идиот!!! У тебя чайник выкипает!!!
   Я проснулся. Машина, усатый водитель.
- Вставай!!!
   Я проснулся. Купе, вонючий бутерброд.
- Вставай!!!
   Я проснулся и, задыхаясь, перевернулся на спину. Отдышавшись, я услышал, как на плите гремит крышкой чайник, быстро вскочил и, прибежав на кухню, снял его с конфорки. Устало сел на табуретку и облокотился на стол. Зачем было так напиваться?
   За окном вечерело, и на улице зажглись фонари. Через дорогу, на стройке, одиноко стоял экскаватор, по улице с шумом проезжали машины. Бесконечно долго полз по небу самолёт. А впереди было ещё восемь полновесных часов сна.