Часть 2 Записки диспетчера

***
Мужчина в дорогом костюме (хотя на улице не лето; —  видимо, вылез из машины).  Ему нужно напечатать договора  Челябэнерго.
— Через час я за ними заеду.
Пальцы движутся слишком неловко, принтер работает слишком медленно, но за час я успеваю не только набрать, но и распечатать нужное количество экземпляров. Однако проходит еще два часа и только потом наконец является заказчик. Я за это время придумываю себе компенсацию за срочность и с замиранием сердца произношу сумму, вдвое превышающую мои обычные расценки.
— Всего? — Невозмутимо удивляется тип в костюме, вытаскивает деньги и не берет сдачу.
А я с легким сожалением думаю о том, что надо было просить больше.
***
— Вы продаете дом в Сафакулево?
— Да.
— А сколько стоит?
— Хозяева хотят купить какое-нибудь жилье в Челябинске, возможно продадут дом по цене “хрущевки”. Может дешевле. Оставьте свое телефон, они вам перезвонят. Если хотите, я вам расскажу какой дом и что при нем есть, — человек соглашается и я полчаса описываю ему все прелести деревенской жизни..
— А где дом—то находится?
— В Сафакулево.
— Да вы что, это же такая даль!... — И человек в гневе швыряет трубку.
***
Девушка принесла мне печатную работу и оставила телефон своей мамы, чтобы я позвонила когда будет готово. Звоню. Отвечает немолодой мужской голос.
— Татьяна Сергеевна дома?
— Нет, к сожалению.
— А когда она будет?
— Это просто...  — это  секрет ее жизни.
***
Ремонтник Игорь дал новое объявление: “Куплю комнату”. Стали поступать звонки.
— Это вы комнату покупаете?
— Нет, но вы оставьте свой телефон,  вам перезвонят.
— Извините, а вы не знаете, те кто покупает, они случайно не татары?
— ?...
***
Маньяки бывают довольно оригинальные. Я, например, до сих пор не понимаю, чего такого особо возбуждающего в словах “Печатаю, распечатываю на компьютере”.
— Девушка, вы печатаете? — мурлыкающий мужской голос в трубке.
— Да.
— А на какой машинке?
— Я печатаю на компьютере.
— О, даже так, — голос никуда не спешит и явно наслаждается разговором.
Я чувствую, что ему ничего не надо (по крайней мере, печатать) и задаю встречный вопрос:
— А что вам нужно напечатать? Сколько страниц?
— Да так, кое—что, — его не так—то просто смутить, — а сколько вам лет?
— А какое это имеет отношение?  Извините, у меня нет желания см вами беседовать.
***
В газете увидела объявление: “Требуется серьезный диспетчер”. Обратный адрес — абонентский ящик. Поискала еще объявления с тем же адресом (я теперь ученая, сразу никуда не лезу, — интимные услуги тоже так маскируются), нашла: “Требуются грузчики и водители со своими автомашинами”. Вроде все прилично.
Написала письмо, дождалась ответного звонка. Торопливый голос немолодого человека, высушенного собственной раздражительностью. При встрече вижу перед собой что—то типа нервного геолога; слегка повзрослевший мальчик с бородкой и большими юношескими глазами. Любимые слова: странный человек.  Все выбивает его из колеи; он перестраховывается настолько, что не каждому под силу это вытерпеть. Клиенты после его расспросов (“Кто будет платить? Что придется грузить? Пианино? Что же делать—то, что же делать? Это не так—то просто...”) порой отказываются от заказов.
В первый же день устроил мне проверку; попросил кого—то сделать контрольный звонок. Я ответила как надо, и Грузоперевозчик тут же перезвонил сам, чтобы выразить свое восхищение.
— А ты быстро все схватила. Я чувствую, мы с тобой сработаемся.
Он давал объявления о грузоперевозках на свой телефон, но, так как постоянно отсутствовал на месте, то делал переадресовку на мой номер. Поначалу это было приятно: еще бы, у него с десяток диспетчеров, однако именно меня он сделал главным. Правда, меня слегка шокировали его фразы типа:
— Ну ладно, ты поработаешь день, вечером я приеду,  сниму переадресовку и  ночь поработаю сам.
Я просто воочию представляла себе, как он всю ночь сидит у телефона, деятельный, лихорадочно спешащий куда—то, прокручивающий все варианты сразу: “Где бы еще подстелить соломки?”, сидит и ждет тех самых странных людей, что по ночам занимаются грузоперевозками.
Супругу свою он называл по имени—отчеству; я не раз говорила с ней по телефону (она тоже диспетчер) и у меня сложилось впечатление, что она старше его лет на двадцать. Вообще, этот человек постоянно был в движении — что—то продавал, покупал, обменивал. За время нашего сотрудничества ему звонили насчет женских сапог, жетонов, запчастей, фонариков, телефонов, аудиоплейера и оптовой партии презервативов.
Однажды он огорошил меня новостью:
— Покупаю машину.
— Какую? — вежливо поинтересовалась я.
— Запорожец. Знакомый продает. На ходу, все в порядке. Это, конечно, не машина, но для моей работы как раз; по городу мотаться, да  и парковать легко.
Через неделю “Запорожец” сдох. Грузоперевозчик сильно убивался по этому поводу; он ведь для его покупки назанимал денег и отдавать еще даже не начинал.
Он всегда обо всем предупреждал заранее:
— Ко мне приезжает брат, Слава, ты имей ввиду, если вдруг будут левые звонки, то это ему. Он тебе потом за них заплатит. Он раньше моих диспетчеров сильно обижал, “кидал” на деньги, но сейчас вроде исправился.
Через неделю стали поступать звонки по аккумуляторам и тому подобному. Я все тщательно записала и передала позвонившему Славе.
— Молодец! С меня шоколадка!
— Какая шоколадка? А деньги? — Обиделась я.
Слава тоже обиделся.
— Да мне эти телефоны уже не нужны, я передумал покупать.
— А я—то тут при чем? Вы же давали объявления, я принимала звонки, чего вы еще хотите? Вы уж тогда с братом договаривайтесь и не делайте переадресовку на мой телефон.
Разругались мы насмерть. Я даже заявила Грузоперевозчику, что не буду  работать, пока с ним живет Слава.
Тот забеспокоился.
— Может мы со Славкой тебе на сегодня какую компенсацию придумаем?  Назови свою сумму.
Я хотела сказать: пятерки хватит, но побоялась, что для них это много и решила подождать встречного предложения.
— Я не знаю.
— Ладно, давай, кто первый придумает, тот перезвонит.
Я решила твердо выдерживать характер, но долго мне этого делать не пришлось.
— Если мы тебе по десятке скинемся, то как? Двадцать тебя устроит за сегодня?
Я абсолютно не ожидала такого подарка судьбы. За три звонка — двадцать рублей! Бывает, что и за пятьдесят меньше  выходит. Значит, меня ценят. Я ведь здорово рисковала, когда решила выждать. При том количестве безработных диспетчеров, которое существует на сегодняшний день, я вполне могла остаться не у дел.
А Слава передо мной потом извинился.
Кстати, внешне он оказался совсем не похож на свой голос и вообще не такой, каким представлялся. Мне казалось, что он ниже, коренастее, светлее. Если младший брат—Грузоперевозчик казался моложе и нежнее своего голоса, то старший наоборот, старше и суше. Казалось, что у младшего более старая душа.
Вообще, как интересно люди отличаются от своих голосов. Представляешь одно, а приезжает совсем другое. Например, искала я однажды грузчиков. Заказ был неплохой, и меня удивила реакция одного из моих собеседников.
— Ну не знаю. Я, наверное, не поеду.
Откуда—то издалека донесся женский  голос:
— Если это по работе, то соглашайся, дома денег нет.
— Ну не знаю. Взять что—ли, заказ? Или не брать? Не знаю.
Ни рыба—ни мясо.
Потом он мне завозил диспетчерские. Добрый молодец, косая сажень в плечах. Ну, может и не Илья Муромец, но Добрыня Никитич точно. Наверняка его жена не по телефону с ним познакомилась, выходила замуж за богатыря, а живет теперь с тюфяком.
***
— Здравствуйте! Предлагаю вам комнату. Она, правда, еще заселена, но с первого числа освободится; первого будет суд, и я соседа выселю. В этот раз все быстро пройдет, это я в первый раз чуть ли не год канителился, не знал, куда и как, а теперь мигом, уже четвертого соседа выселяю...
***
У меня появился новый работодатель, — не по годам развитый юноша Димонтий (вообще—то просто Дима), специалист по ремонту пультов (большинство его клиентов делали ударение именно на втором слоге) дистанционного управления. В этом восемнадцатилетнем мальчике удивительнейшим образом уживались две личности: невинный, только что родившийся младенец и чрезвычайно жадное, расчетливо бессовестное существо без определенного возраста. Младенцем он был в отношении города;  не знал улиц, районов, соотношения с  ними телефонов.
— На пять телефон начинается — это какой район?
— Ленинский, — в который раз терпеливо объясняла я.
— А “Детский мир” на Северо-западе?
— В Центре.
Он предложил мне по пять рублей за каждый сделанный пульт и  я согласилась, так как пожалела подростка, да и расценки он мне назвал довольно низкие: — от сорока рублей. Вдобавок, выяснив, что у меня телефон с определителем, он попросил записывать все определившиеся  номера,  даже если их мне не оставляют.
Потом я здорово покаялась, что выполнила его просьбу. Несчастные,  которых в один прекрасный день осенила блестящая идея позвонить мне, были обречены. Даже если они набрали мой номер просто ради любопытства; их это не спасало.  Димонтий жил неподалеку от меня и каждый день заходил звонить. Причем, даже если люди отказывались наотрез, он не вычеркивал телефон из списка, а настырно, изо дня в день продолжал доставать их звонками.
— Вы звонили по пультам?
Узнавая его голос, люди бросали трубку.
Но он не отчаивался. Димонтий был мастер назначать встречи. Он планировал на два дня вперед, все тщательно записывал, договаривался и ... ехал в совершенно другое место. Сначала я еще психовала.
— Я буду у вас завтра в час дня, — говорил он очередным бедолагам. А до этого он назначил встречу на двенадцать.
— Ты не успеешь за это время доехать из Ленинского на Северо—запад! А тебе ведь еще нужно починить пульт! — Бушевала я.
Димонтий с недоумением смотрел на меня, в итоге попадал на Северо—запад к шести вечера и очень обижался, обнаруживая, что его уже не ждут.
Но это было еще ничего. Гораздо интересней был другой случай.
Он назначил три встречи подряд на Северо—западе. С огромным опозданием перезвонил с первого места, узнать, нет ли чего нового.
— Ты не забыл, что тебя сегодня ждут еще в двух местах?
— Я сейчас иду.
Через полчаса мне звонят клиенты из третьего места:
— Вашего мастера сегодня еще стоит ждать? Или он уже не придет?
Я как могу его отмазываю, объясняю, что очень серьезная работа была, поэтому он опаздывает и придет к ним не раньше чем через два часа (ему ведь еще к одним надо зайти). Через два часа они снова звонят и спрашивают, стоит ли им ждать мастера. Потом еще раз и еще. А через три часа звонит сам Димонтий и заявляет, что находится в поселке Аэропорт и там почему-то никого нет дома.
— Какой аэропорт?!?... Тебя там завтра ждут!!! А сегодня тебя ждали на Северо-западе!
— Я там был.
— Где ты был? На какой улице? Они мне недавно опять звонили!
— Я был на Комсомольском проспекте.
— А тебя ждали еще на Братьев Кашириных и по Молодогвардейцев.
— Чё—то у меня нет этих адресов. У меня это не записано. Ладно, съезжу завтра.
— Завтра тебя в другом месте ждут!!!...
Даже не смотря на подобные накладки Димонтию подозрительно не везло с работой. Около сотни звонков и всего три починенных пульта? Потом позвонила женщина:
— Ко мне приезжал ваш мальчик, починил две кнопки, взял сто семьдесят рублей, это ведь не маленькие деньги, а кнопки в тот же день опять отказали.
Ничего себе, бедный мальчик, ремонт от сорока рублей, — это что, за половину кнопки что ли? Мне пришлось неделю уговаривать его позвонить этой женщине. Наконец он позвонил, причем разговаривал довольно оригинально:
— У вас ведь машина есть? Заезжайте за мной завтра. Что? Сам? Нет, я занят. И послезавтра тоже. Если вы за мной заедете, то попробую найти время.
Потом позвонила бабушка, плакала в трубку:
— Приезжали мальчики, взяли пульт, привезли обратно, говорят, пульт рабочий, дело в телевизоре. Вызвали мне мастера. Мастер телевизор починил, а про пульт сказал, что он не при чем, он рабочий. Так вот, я пенсионерка, одинокая, у меня телевизор — единственная радость осталась, я мастеру 250 отдала, мальчики 140 взяли, а ведь пульт то рабочий, за что же они—то взяли?
***
Еще один звонок по поводу комнаты.
— Приходите. Там, правда, соседи не очень гостеприимные, но я их предупрежу, они откроют.
На следующий день Ремонтник рассказывает.
— Постучал, там открывает дверь огромный мужик вот с таким ножом в руках, — Игорь отмеряет руками примерно половину своего роста, — как еще жив остался, не знаю. Соседи там действительно не очень гостеприимные.
***
Постепенно сфера моей работы расширяется. Причем новую работу мне навязывают сами заказчики.
— Вы случайно не пишите рефераты?
— Нет, я их только набираю и распечатываю.
Когда этот вопрос задает третий человек, я задумываюсь.
— А на какую тему?
— Алкоголь.
— Если вы мне принесете литературу, то сделаю.
Мне приносят литературу, я называю довольно высокую (на мой взгляд) цену, на нее с радостью соглашаются, и я пишу реферат. Через сутки он готов, но возникает проблема с заказчицей. Ее невозможно найти ни по одному из оставленных мне телефонов. Там вообще никого невозможно найти. Наконец (на третьи сутки) мне отвечает голос с невероятным акцентом.
— Вардуи? Нет такого, — и собирается повесить трубку.
 — Вардуи, Хачатурян Вардуи!
— А-а-а, Хачатурян! Да есть такой.
— Можно мне с ней поговорить?
— А она уехала.
— Куда уехала?
— С отцом, в Стерлитамак.
— Насовсем? — сердце упало так же, как и мой голос. Зря я старалась, напрягала мозги и глаза, тратила время и бумагу, не спала ночь...
— А-а-а, не, не насовсем. Завтра вернется.
***
— Я комнату продаю, хотела узнать, для кого она нужна, для мужчины?
— Да, для мужчины.
— А он одинокий?
— ?..
Потом узнаю, что даме нужен фиктивный брак. Ей за шестьдесят, Игорю около сорока, но ей это не казалось препятствием. Помешало  то, что он семейный.
***
Женщина учится на педагогическом факультете, будущий учитель. Реферат за нее пишет мама. Речь в нем идет в частности о том, что необходимо отучать детей списывать. Внутреннее содержание гораздо важнее внешнего оформления, говорится в реферате. Женщина долго присматривается к реферату и требует перепечатать (на таких же точно листах) несколько страниц, так как бумага, на ее взгляд, слишком желтая.
***
— Здравствуйте, мы ищем диспетчера. Вы еще не работали с квартирами?
— В смысле?
— У нас агентство, мы помогаем сдать и снять квартиры. Возьмете такое объявление на свой телефон?
— Почему бы и нет?...
...И началось сумасшествие. В день звонило пятьдесят—семьдесят человек, жаждущих снять квартиру. Я вежливо сообщала всю имеющуюся у меня информацию, а за адресом отправляла людей в центральный офис агентства. На третий день у меня возникло подозрение, что дело не совсем чисто. Во-первых мне об этом сообщал каждый второй позвонивший. Во-вторых, при таком огромном количестве желающих снять квартиру, из списка совершенно ничего не убывало. Мне передавали новые данные, но ничего не просили вычеркнуть. Только когда я заговорила об этом, мне неохотно назвали пару сданных вариантов. В-третьих, от меня стали отказываться другие заказчики.
— До тебя невозможно дозвониться. Придется искать другого диспетчера, а жаль, — такого хорошего как ты найти непросто.
В четвертых, деньги мне обещали не до, а после, к тому же знакомая рассказала страшную историю о том, как ее подруга целый месяц за просто так работала на подобное агентство и ей так ничего и не заплатили.
В общем я запаниковала и выдвинула своим работодателям следующее условие: — деньги вперед, или я не буду отвечать на звонки.  Они засуетились, попробовали меня поуговаривать, не получилось и, в конце концов, принесли мне деньги. Неделю я на них еще отработала, как и обещала и больше с подобными вещами не связывалась.
Пару раз были довольно оригинальные ситуации.
Как—то в момент сравнительного затишья я решила вымыть голову. Только намылила, как тут же, разумеется, раздался звонок.
— Алло, вы сдаете квартиру?
— Это агентство, — пена стекала по шее на халат и капала на пол, — в каком районе вас интересует квартира?
— В центре.
В этот момент мыло попало мне в глаза. Мне никогда не забыть своих эмоций по этому поводу. Слава Богу, что видеофонов у нас пока нет!
В другой раз меня посетила плотницкая лихорадка. Я задумала сделать полочку для клавиатуры, так как стол слишком высокий и у меня уставали руки. Мужа ждать было слишком долго, а весь подходящий материал был под рукой. Кроме пилы. Вместо нее я использовала нечто похожее на пилочку для ногтей (причем дома нашелся только обломок длиной не больше пяти сантиметров). Этим и пилила. Большую ДВП с двух сторон, пять реечек и еще одну толстую доску из спрессованных опилок. В конце так разошлась, что сделала себе еще полочку для бумаг (опять ДВП, ДСП и рейки). И все это с помощью своей “суперпилы”. Руки, разумеется, смозолила до крови, слегка устала, но то, что хотела, сделала. Пока я пилила, меня несколько раз прерывали звонки. И я, бросив работу, вся в опилках, взмыленная, неслась к телефону, чтобы совершенно не запыхавшимся голосом офисной красавицы произнести:
— Это агентство.
Хотела бы я посмотреть на лица людей, если бы они меня в тот момент видели!...
***
За печать я беру вдвое дешевле, чем большая часть дающих подобные объявления. Почти никто не берется набирать один—два листочка; хлопот много, денег мало. С некоторых пор я тоже отказываю.
— Ну пожалуйста, мне всего пару листков надо...
— Извините, у меня срочная работа.
— Вы ведь на ЧТЗ живете?
— Да.
— Я сейчас тоже на ЧТЗ, в ЧЕЛИНДбанке, всего пару листочков надо и никто не соглашается...
У меня сердце не каменное, да и банк этот из нашего окна виден. Ладно уж, напечатаю ему.
В следующий раз он заявляется без предупреждения. Слишком много людей знает наш адрес, поэтому я не сразу открываю дверь,  устроив для начала допрос с пристрастием.
— Я у вас уже печатал однажды...
— Что печатали?
— Счет—фактуру...
Я вспоминаю, но в этот момент звонит телефон и я, оставив человека за дверью, иду отвечать на звонок. Когда же наконец открываю, он еще не успевает войти, как снова что-то звенит, точнее — тоненько пиликает, на этот раз — в его кармане. Ого, а по виду и не скажешь, что сотовый есть. Серенький приличный мужчина в кепочке. Самый обычный.
Набираю текст (он в это время сидит у меня над душой и пристально следит за работой. Я начинаю сбиваться и делать ошибки). Наконец распечатываю и отдаю ему готовую работу. Мне в ответ бренчит какая-то мелочь. С изумлением пересчитываю деньги; — если вычесть стоимость бумаги (по цене полугодовалой давности) и примерного расхода картриджа, мне за мою работу достается целых двадцать копеек. Я так потрясена, что даже не могу ничего сказать, молча закрываю дверь и долго не могу опомниться.
Еще больше я удивляюсь, когда через некоторое время этот мужчина звонит опять.
— Извините, мне это не выгодно. Одна бумага сейчас стоит столько, сколько вы мне в прошлый раз заплатили.
— А если я со своей бумагой приду, а вы мне потом вычтете ее стоимость?
— ?!?...
***
Звонит глуховатая бабуля.
— У меня пульт сломался. Сколько это стоит?
— От сорока рублей.
— Сколько?
— ОТ СОРОКА РУБЛЕЙ.
— Дорого.
Через полчаса снова звонок.
— Где этот ваш мастер по пультам? Я ведь жду.
— Так вы же мне не оставляли ваш телефон!
— Что?
— ЕСЛИ ВЫ ОСТАВИТЕ СВОЙ ТЕЛЕФОН, ТО МАСТЕР, СКОРЕЕ ВСЕГО, ПРИДЕТ ЗАВТРА!
— Хорошо, записывайте.
Еще через час снова звонок.
— Где же мастер? Я жду, даже в магазин не пошла.
— МАСТЕР БУДЕТ ЗАВТРА!
— Что же вы мне сразу не сказали?!.
Я вешаю трубку и тоскливо думаю, что если Димонтий как обычно меня подведет, то осипший голос мне обеспечен.
***
В тех работах, что я печатаю,  иногда попадаются довольно интересные вещи.
Например, печатала я отчет по использованию мембран и фланцевых уплотнителей (или что—то в этом духе). Труд этот создавался на основе инструкции и вот какие интересные вещи я в ней обнаружила:
5. 5. Приварку мембран к поверхности фланца необходимо производить угловым швом и т. д. и т. п. .... двумя или в крайнем случае одним сварщиком.
Где, в какой стране мира найдешь подобную инструкцию?! Двумя или в крайнем случае одним сварщиком. Понятное дело, вдруг второй с похмелья страдает, ушел за пивом или чем покрепче. В нашей стране трудно четкую инструкцию написать. Точнее написать—то может и легко, да вот кто будет выполнять? В таком случае нельзя отказать  автору инструкции в понимании реалий нашей действительности.
Идем дальше. Чтобы не переписывать всю инструкцию, сообщу коротко содержание предыдущих пунктов: в одном месте подкрутить строго на столько—то миллиметров, в другом проверить наклон строго на столько—то градусов. Зачистить строго на такую—то ширину и высоту (все размеры в миллиметрах и долях). Применять при этом надо чуть ли не пинцеты и тоже какие—то специальные, миллиметр на миллиметр выверенные. Затем еще раз все проверить и перепроверить, если что не так, переделать заново. И вот только потом...
12. Произвести затяг шпилечно-гаечного соединения поворотом каждой гайки относительно шпильки на угол не более 120°. В этой операции допускается применение кувалды. ( ! )
О контроле тоже глава интересная:
Контролируются:
— материалы (основные и сварочные);
— рабочий и инженерно- технический персонал;
— приспособления и аппаратура;
— геометрические размеры;
— сварные соединения;
— соблюдения требований к эксплуатации.
Особенно мне понравилась ненавязчивость, с которой это подано. Персонал стоит между материалами и аппаратурой. Нечто среднее, так сказать. И контролировать его надо не меньше, а то и больше; ведь сварное соединение себе чего—нибудь втихомолку за воротник не зальет, а вот персонал может. И стырить чего—нибудь может. Поэтому контроль необходим.
Еще один шедевр инструкционного гения:
7. 5. 1. Визуальный контроль выполняется послойно невооруженным глазом или с помощью лупы 4 - 10-кратного увеличения с применением переносных источников света.
Какая разница, как осуществлять визуальный контроль; — что глаз (невооруженный причем), что лупа 4—10-кратного увеличения (да еще с применением переносных источников света), главное — послойно!
Еще несколько открытий я для себя сделала, выполняя работу для студентки юридического института. Интересные вещи творятся в нашем законодательстве!
Например:
Досрочно прекращаются полномочия судьи КС РФ ввиду:
— нарушения порядка его назначения на должность;
— личного письменного заявления судьи об отставке и т. д. и т. п...
— ...продолжения судьей, не смотря на предупреждение КС РФ, действий, не совместимых с его должностью;
(То есть один раз напакостить он может спокойно, главное внять предупреждению Конституционного Суда и перейти на какой-нибудь другой вид деятельности. Был, например, клептоманом, а стал растлителем малолетних). Далее:
— неучастия судьи в заседаниях или уклонение его от голосования свыше двух раз без уважительных причин;
— признания судьи безвестно отсутствующим и т. д.
— ввиду его неспособности и т. п...
—...объявления судьи умершим решением суда вступившим в законную силу;
— смерти судьи;
Последние два пункта мне нравятся именно своим сочетанием. Я конечно понимаю, что тут свои юридические тонкости, но перед глазами предстает сцена, где какой-нибудь несчастный судья истошно кричит:
— Братцы! Я живой! Живой я, братцы, не вычеркивайте меня из судей!..
А судьи уперли глаза в пол и мрачно гудят себе под нос:
— Мы признали тебя умершим и это вступило в законную силу. Иди отсюда и покойся с миром!
Оказывается у Конституционного Суда полно всяких дел (не бездельники сидят). Помимо всего прочего, он еще и дает толкование Конституции РФ (по запросам Президента, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства и т. п). Не знаю как вы, а я и не подозревала, что Конституцию нужно толковать как кофейную гущу.