Собачья жизнь исповедь одного кобеля

«Эх, сукин я сын, кобель я молодой! И жизнь моя такая собачья! Но любим я, может быть и зря, но любим! И чем я этаким выдался? Но заработал почтение барское. И вот ведь до чего  дошло – мною все соседские охотники заинтересовались. Хоть и породист я, но все ж не столь изысканный из меня охотник. Я другой, тоже охотничий, но другой. К таким как я не привыкши! Но то, что случаться стало, повергло сначала меня в полное неразумение! Так вот, слушайте мой собачий рассказ».

Уж осень была на дворе, лист опадал быстро, а значит, к концу сентябрь подходил. Но погода стояла отменная. Со двора меня не сгоняли, в дом – калачом не заманишь! Уж отрадно и привольно было на воздухе осеннем. И вот однажды, барин мой, видать по какому-то случаю, решил гостей собрать. Было это именно в такую блаженную погоду, отчего мне особенно этот день и запомнился. Приготовления начались за долго до обеда. Отсюда я сделал вывод, что обед будет не простой. И не ошибся. Наверное, всю свою жизнь не забуду я его! Пахло с самого утра жареными цыплятами, перепелами и куропатками. Ближе к делу запахло и индюшкой. Поймали, значит! Ох, и нахальная, скажу я вам, была эта индюшка! Короче говоря, мясной стол был отменный, и по запахам с кухни это определялось совершенно очевидно. Все парилось, жарилось, кипело в котлах и кастрюлях, мисках и кастрюлечках. Молодой картофель, поданный под укропом, так и бил по ноздрям. И гости собрались под стать шикарному столу: все почтенные, с трубками, мундштуками и, самое главное, для нас, помещиков, добрые! Мне особенно один понравился – он все больше под стол кидал, но об этом – потом!

Стали гости собираться, меня из дому не гонят, да и на двор не тянет меня, хоша и погода стоит шикарная! Видать запах свое взял – хоть убей, а из дому ни на шаг выйти не могу! Заколдовало мою собачью душу сие представление! Я и к одним ногам подойду и к другим – все хорошо, все чинно! Никто меня в бок не ударил, даже наоборот, спросили: «Что это за пес столь очаровательный здесь находиться изволят?» Как это лестно, когда об вас этак отзываются.

Собрались, наконец, все гости, за столы уселись и я тоже тут, как и подобает барскому псу. Сижу себе чуть поодаль от стола, жду, когда господа чуток выпьют этой… как ее? Вообщем от этой штуки изрядно дурно пахнет, не люблю я запах такой! Но вот ведь чудо! Как только господа этой самой мерзости наберутся – так сразу добреть начинают! Вот тут-то мой час и настает!

Появляюсь я у них на виду, будто бы мне до них дела никакого нет, а они уж сами со мной заговаривать начинают. И тут-то начинается  все самое главное, отчего мое сердечко иной раз так заходится, что удержу нет! Один раскрасневшийся  и добрейший помещик протягивает мне кость. И не простую, а видно уж барин насытился, кость, почитай, с трудом-то и различишь – все мясо больше! Только я с нею-то расправлюсь, тут уж другой протягивает, да еще так по-дружески меня похлопает по боку, мол, не обидь – прими! А я обижать вас, господа помещики, и не собираюсь! Подождите! Дайте же проглотить! И тут как посыпятся со всего стола кости, хрящи, а порой и мясо белое! Тут уж повариха наша идет с большой миской. Барин всегда велит сложить яства в нее и мне персонально под нос поставить, чтобы обходом вокруг стола себя не утруждал! Замечательный у меня барин!

Вот уж, скажу я вам, сколько бы не ел, а все не то что мало, а как-то еще кусочек хочется! Но наемся я до отвалу, уж лягу  где-нибудь – иль в креслах, иль на диванах, а иногда такая лень забирает, что и запрыгнуть-то на них сил нет! Тогда я на коврах растянусь около камина. Вот тут-то и вздремнуть можно. Но тут главное – не проспать сладкий стол! Тогда господа чай пьют. Порой уж смотрю: с ног валятся, а чай им подай! Вот в этот самый момент нужно успеть сбегать на кухню. Там повариха блюда очищает, и мыть их принимается. Сколько ж там всего остается! Это просто в уме моем не укладывается! Хорошо, если двери не позакрывают, тогда я ноги  еле уже переставляю. И не до ковра мне сейчас! В дверях предпочитаю развалиться, там прохладней: сквознячок по шерстке гуляет, прохладой вечерней веет. И уж не душно…

Но вот наступает час, вновь для меня необыкновенный! Кое-что уже переварить успел, а стало быть, и по новой можно откушать! Гость начинает расходиться. Точнее сказать – кто расходиться, кто разбредаться, а кто и расползаться. Был тут такой один, хаживал частенько. Вот уж ему домой пора, а он в дверях на карачки встанет и, давай со мной лаяться!  Хоть и уморный и, господа, что на ногах держатся, хохочут все наповал, а мне отчего-то не смешно. И глаза у него какие-то странные. Но я что-то отвлекся!

В этот самый момент, когда гостиная освобождается, и все последние разговоры переносятся на крыльцо, я подлетаю к столу (и откуда только силы берутся?) – и … раз! Шмасть кусок пирога -  и под стол!


Гости уйдут, повариха все приберет. Барин мой с трубкой в креслах развалится. И я тут же! Преданный, честный, любящий, барский пес. На диваны уж не претендую – не до этого! Мне и на ковре хорошо! И глаза мои медленно закрываются, сонная пелена их окутывает. Вот уж теперь бдить не надо! Можно и поспать спокойно. А уж когда следующий такой обед будет – я заранее узнаю: там у нас еще гусь один нахальный ходит…

1993 г., Стрельна – Петергоф.