Джули Эллис. Эдем. Julie Ellis. Eden. продолжение 3

7

В библиотеке Барт придвинул своё кресло поближе к камину. С самого ужина по крыше барабанил дождь, и температура понизилась, по меньшей мере, градусов на десять. В комнате был высокий потолок, и казалось, что сырой холод струился вниз по его позвоночнику. Чёрт побери эту погоду! Её капризы всегда отражались на его спине.
Давным-давно он любил выходить погулять во время бури, ощущая себя человеком, бросающим вызов силам стихии. Но больше всего в ненастную погоду ему нравилось заваливать на спину какую-нибудь симпатичную бабёнку. При этих воспоминаниях у него пересохло в горле.
Сократ поднялся с удовлетворённой улыбкой. Чурка, которую он пытался пристроить в огонь, наконец-то занялась пламенем. Скоро сырой холод в комнате исчезнет.
- Дай ещё бурбона, Сократ, - раздражённо сказал Барт.
Сара стояла и смотрела в тёмную ночь, ожидая, когда Сократ оставит их и уйдёт в дом для прислуги. Барт внимательно смотрел на неё с беспристрастным любопытством.
Иногда у него просыпался интерес к отношениям Сары и Джека. Нет, Джек мог бы заинтересоваться ей, несмотря на то, что из-за своей жены он стал холодным как айсберг, но Сара не позволит ему сблизиться с ней.
Тем не менее, у неё было слишком много причин позволить себе спать с мужчиной, не приходящимся ей мужем. Может быть, она уже вышла из того возраста, когда женщина осуждает такие вещи.
Он беспокойно зашевелился. Майкл и эта девушка находились на верху в своих комнатах, а Эву Сара подбила пойти прогуляться. Она с большим нетерпением хотела поговорить с ним. Немедленно. О чём тут говорить, чёрт возьми? О том, что этот придурок женился на той девчонке?
- Ви хотеть лёд, са’? - заботливо спросил Сократ. - Он есть оставлен кухня.
- Сократ, ты же знаешь, что я не хочу, чтобы ты добавлял лёд в мою выпивку, - резко сказал он, - пока в тени не будет выше тридцати пяти. - Сократ оставил их, закрыв за собой дверь, и Сара буквально отлетела от окна.
Барт подождал, пока она уселась в кресло возле камина, зная, что она внимательно прислушивается к звукам, чтобы убедиться, что Сократ ушёл в дом для прислуги.
- Барт, мы должны предупредить Джошуа, - взволнованно сказала она. - Он должен знать.
- Должен знать что? - не спеша, спросил Барт, всегда получая удовольствие, изводя Сару. Он с сардонической иронией полагал, что такая его игра должна быть присуща мужу.
- Об этой девчонке! - раздражённо сказала Сара. - Как она появилась здесь. Бетси так молода и наивна. - Она тяжело вздохнула. - Ну почему Майкл не мог жениться на Бетси? Они бы так хорошо подошли друг другу.
- Есть люди, которые считают Бетси странной, - напомнил он ей. Сара посмотрела на него с негодованием. - Всё из-за того, что она так нянчится с этими животными, - с отвращением подчеркнул он. - Бетси столько же лет, что и Алексу, то есть двадцать. Ей следовало бы уже выйти замуж и создать семью.
- Джошуа всегда предоставлял ей слишком много свободы, - печальным голосом сказала Сара. - Бедняга, довольно на их с Мадлен долю выпало за эти годы. Потерять двух маленьких девочек, когда Бетси была ещё младенцем. Это естественно, что он её балует.
- Сара, я всегда говорил, что Бетси Харрис по большому счёту не испорченная девушка. Но даже я столкнулся с определёнными трудностями. - Опроверг её Барт. - Я имею в виду её сумасбродное желание вмешиваться во всё то, что связано с ветеринарной деятельностью.
- Барт, Джошуа надо рассказать об этой девчонке, которую Майкл подцепил в Нью-Йорке, - сделала ещё одну попытку Сара.
- Хорошо, Сара, допустим, ты устраиваешь вечеринку, весь этот чёртов округ узнаёт, что Майкл вернулся из Нью-Йорка с женой. - Он хихикнул. - Всё равно будут ходить сплетни благодаря очень нежным, любящих своих дочек, мамашам, которые в окрyге имели виды на Майкла.
- Барт, ты точно знаешь, что я имею в виду, - раздражённо сказала Сара. - Джошуа должен знать, кто она такая. Я не стану впутывать Бетси, этого милого, сладкого ребёнка, чёрт знает во что, потому что я к ней очень хорошо отношусь.
- Ты не веришь в историю об отце - армейском офицере? - усмехнулся он. - Возможно, всё это правда.
- Ты забыл, что нам написал Алекс? Она играла на пианино в публичном доме, - в её голосе звучало отвращение. - Алекс не лжёт.
- Она играла довольно не плохо, - небрежно сказал Барт. - Хотя лично я предпочитаю более лёгкие вещи.
- Я не могу понять, как Майкл мог попасться таким образом. Жениться на такой девушке как эта, зная её лишь несколько дней. - Она глубоко вздохнула, её глаза стали задумчивыми. - Майкл - адвокат. Он знает, как оформить развод. Большинство людей считают, что развод - это позор, но мы смогли бы жить с этим.
- Чёрт возьми, Сара, ты считаешь, что ты очень умная! - У него на лбу запульсировала жилка. - Ты возьмёшься за дело с этой девчонкой и потеряешь Майкла. - Неожиданно он снова хихикнул. - Но я твердо уверен, Сара, что когда-нибудь, потом, ты всё же найдёшь способ изгнать её. Бьюсь об заклад!
Сара вскочила на ноги:
- С тобой бесполезно говорить, Барт!
Он проследил глазами, как она быстро прошла через комнату и скрылась в холле. Сколько времени прошло с тех пор, как он не спал с Сарой? Целых шесть лет перед тем, как с ним случился удар. Она не могла понять, что такой мужчина, как он, не мог удовлетвориться одной бабёнкой с косичками. После того, как она вошла к нему, когда он гулял с теми двумя гаитянскими сучками, она заперла его в его же комнате. Во всяком случае, из-за того раза ничего хорошего у них с тех пор не было. Она уже его больше не возбуждала.
Под влиянием внезапного порыва он выкатился из библиотеки и направился по холлу к двери своей спальни. В это время Джефферсон спал на соломенном тюфяке в ногах кровати.
- Джефферсон, - резко окликнул он. - Ах ты, негодный, ленивый мальчишка! Просыпайся! - Он в ухмылке оскалил зубы, наблюдая, как мальчишка быстро приходит в чувство. Джефферсон чрезвычайно гордился тем, что был его личным слугой. Барт, удовлетворённый такой реакцией, с наслаждением покачался в своём кресле. Джефферсон работал бы в этом году на полях, если бы два года назад он не выбрал бы его, не привёз бы в дом и не сделал бы своим личным рабом.
- Да, са’! - Джефферсон поднялся на ноги.
- Сбегай наверх и скажи мистеру Майклу, чтобы он спустился в библиотеку, ты понял? И нет никакой нужды в том, чтобы другие узнали, что ты выполняешь какое-то поручение.
- Я сказать ему, - Джефферсон энергично кивнул. - Очень тихо.
Барт вернулся в библиотеку и налил себе ещё немного бурбона. В тёмном небе громыхнул гром. На некотором удалении послышался зловещий треск. Барт догадался, что в один из пеканов, растущих в роще, расположенной на западной стороне, ударила молния.
За каким чёртом они собирались устроить эту возню вокруг Майкла? Майкл был его первенцем, но понимал он его не больше, чем Алекса. Даже меньше. Он нашёл себе довольно прелестную жену. Огненная страсть, таящаяся в ней, однажды была выпущена на волю, но он так и не смог постичь Майкла, когда оказалось, что тот стал мужчиной. Он никогда не прикасался к рабыням. Барт мрачно подумал, что есть только один способ, каким эта девушка может остановить Сару. Она могла бы убедить Майкла, что ей необходимо немедленно забеременеть.
- Папа? - Майкл стоял в дверях в нерешительности. - Джефферсон сказал, что ты хочешь меня видеть.
- Верно. - Он нахмурил брови. - Джефферсон где-то в холле?
- Да, са’. Я здесь, маста Барт, - добродушно сказал Джефферсон, показываясь на глаза хозяину.
- Зажги камин в моей спальне. И закрой дверь, когда будешь это делать, чтобы тепло оставалось в комнате. Когда понадобишься, я тебя позову.
Майкл прошёл в библиотеку и сел на то же кресло, в котором незадолго до него сидела его мать.
- Что за фигня с тобой творится, Майкл? - грубо спросил Барт. - Скажи мне, как мужчина мужчине, почему, чёрт возьми, ты женился на этой девушке? Ты что, перегрелся? Трахнул её и решил, что должен на ней жениться.
- Ничего подобного? - возразил Майкл, сдвинув брови. Тем не менее, Барт обратил внимание, что его сын не предлагает ему никакой дополнительной информации.
- Послушай, Майкл, мы знаем, где ты её встретил, - прямо сказал Барт. - Алекс написал нам.
- Он не имел никакого права! - В ярости воскликнул Майкл. - Она была там только одну ночь. Из чувства долга перед своей тётей. Она родом из приличной английской семьи?
- Ты веришь в эту ерунду про её отца, который якобы был армейским офицером?
- Я знаю, что это правда. - Майкл был бледен. - Я женился на Викки, так как чувствую, что она идеально подходящая для меня жена. - Он сжал челюсти. Барт знал, что это означало.
- Девушка, которую ты встретил менее недели назад? Майкл, я не знаю, какие ты строишь планы, но у тебя ничего не выйдет. Твоя мать не допустит этого. Я тебе говорю.
- Дело сделано, - сказал Майкл, и Барт, видя, как рушатся его надежды, подумал, что Майкл может быть таким же упрямым, как и его мать. - Викки - моя жена. - Он глубоко вздохнул. - Если ты или мама решили, что Викки вам в Эдеме не нужна, то мы уедем в Новый Орлеан.
- Не рассуждай, как последний идиот! - взорвался Барт. - Это - твой дом. Ты останешься здесь.
- А Викки - моя жена, папа, - сказал Майкл с нарочитым спокойствием.
- У неё не будет здесь ни минуты покоя - спустя несколько секунд предупредил его Барт. - Ты ведь знаешь свою мать.
- Я женатый человек, папа, - слабо улыбнулся Майкл. - Мама поймёт это. А Эва помогла бы нам, отняв у неё кучу времени. Она же не собирается спокойно вливаться в жизнь на плантации.
- Нельзя недооценивать твою мать, - сказал Барт. - Она управиться с Эвой и найдёт время, чтобы заняться вами. Никогда не забывай, всё должно быть так, как считает она. Я мог бы превратить Эдем в цветущее королевство, если бы она позволила мне. Она боялась рисковать. Тем не менее, в те первые годы мы ставили этот округ на уши. Вечеринки, балы! Твоя мать была красавицей. У неё были все манеры леди, которые, как ты можешь подумать, были свойственны ей из-за её происхождения, но когда мы поженились, - сказал он, и было видно, что воспоминания доставляют ему удовольствие, - она забыла их все под различными предлогами. На время. - Чёрт, почему Майкл глядит так растерянно. Они ведь разговаривают, как мужчина с мужчиной. - Что-то произошло между нами, Майкл. Твоя мать отказалась от интимных отношений и начала собирать английскую и ирландскую посуду.
Почему у них ничего не получалось в постели после тех нескольких первых лет? Человек не может браться один сразу за все дела. Он нуждается в помощи. Она воспользовалась той историей, когда он в тот раз привёл в свою постель прелестную чернокожую бабёнку. Другие жены закрывали на это глаза.
Он нахмурился, желая стереть из памяти ту ночь, когда он направился в комнату к Саре, в её постель, и ничего не получилось. Ничего. Он же до этого был таким жеребцом, а внезапно эта штука у него между ног, перестала действовать. Мягкий, съежившийся, отказывающийся продемонстрировать его мужскую мощь. Проклятие, он же не был ещё таким старым.
Теперь его мысли сосредоточились на жене его сына. Он мог бы побиться об заклад, что она горяча, как огонь. Если б он был лет на пятнадцать моложе, то показал бы ей, что значит быть с настоящим мужчиной.
- Ты ведь поговоришь с мамой о Викки, да? - Майкл, чей голос звучал озабоченно, вернул его с небес на грешную землю.
- Я поговорю с ней, - пообещал Барт. - Но ты знаешь, что никто ничего не решит за неё. - Он в задумчивости посмотрел на сына. - Что с Алексом? Что он делал в том публичном доме в Нью-Йорке?
- То, что мужчина обычно делает в публичном доме, - сказал Майкл. - Они с Фрэдом вышли из дома не для того, чтобы сеять овес. - Он запнулся. - Алекс сильно тоскует по дому.
- Если он достаточно взрослый, чтобы ходить по борделям, то он и достаточно взрослый для того, чтобы остаться в колледже до летних каникул, - сказал Барт, закрывая этот вопрос. Чёрт подери, когда Алекс наконец собирается порвать с той историей, которой уже три года? Естественно, он ничего не стал выяснять о Джанин. Он продал её туда, где она никогда не будет работать на полях. Её мать он продал вместе с ней, выбрав для них Джо Локвуда. Джо жил в небольшом городском доме в Новом Орлеане. Джанин и Луиза присматривали за домом, а Джанин, кроме того, заботилась о Джо, когда тот приходил домой, закончив свои дела. Старик Джо никогда не женится, так что Джанин была пристроена на всю жизнь.
- Я устал, - с извиняющимся видом Майкл поднялся на ноги. - Сегодня был очень трудный день.
- Иди спать, Майкл, - проворчал Барт, и сделал жест рукой. Слишком устал, чтобы идти к своей невесте? Он вообще когда-либо ходил к ней? Что это за идиотский брак избрал для себя Майкл? Он пристально и насмешливо посмотрел на своего старшего сына. Помнит ли ещё Майкл ту ночь, когда его застали с Эвой? Мерзкие людишки поговаривали, что за несколько минут Барт превратился в берсерка. Но Майкл наверняка оправился от этого, разве нет? Правда, ему тогда было только четырнадцать. - Майкл, загляни в мою комнату, - он отбросил в сторону неприятные воспоминания. - Скажи Джефферсону, чтобы он разыскал Эндрью. Я уже объявил, что наступила ночь.
Барт ждал вечернего ритуала: Эндрью откатывает его в спальню, переносит его из кресла в кровать, как маленького ребёнка. Приготавливает его к долгой ночи, когда тот ложится и до рассвета читает кипу газет, которые он выписывал, проклиная при этом политиков, которые не дали ему пробиться в законодательную власть. Чёрт возьми, если б Сара не была так скупа на деньги - если б она хотела рискнуть - он, может быть, был бы сейчас сенатором штата!
Эндрью - маленький, жилистый, но настолько крепкий, что мог держать его на руках как будто на козлах для пилки дров, который ежедневно по четырнадцать часов проводил на полях, переодел его в пижаму и обтер мягкой губкой так, как тому нравилось.
- Ви хотеть бутилька бурбон сюда, в Вашу кровать, маста Барт? - задал Эндрью вопрос, который он задавал каждую ночь, зная ответ.
- Поставь её здесь так, что бы я смог её взять, Эндрью. Я могу почувствовать некоторые неудобства в течение ночи и хочу, чтобы ты чем-нибудь помог мне. - Сегодня вечером, будучи в исключительно хорошем расположении духа, он признавался себе в том, что у него не было настоящей боли. Главным образом это было чувство унижение существа, который был беспомощен, как младенец.
Эндрью методично перемещался от окна к окну, закрывая жалюзи от надвигающейся бури, одновременно натягивая драпировки, чтобы скрыть зигзаги, которые на тёмном небе прочерчивали молнии.
- Надеяться, Ви иметь хорошую ночь, са’, - почтительно сказал Эндрью и удалился.
Барт сел на кровати, светила лампа, в камине потрескивали дрова. Перед ним был развёрнут номер “Пайкьюна”, но он не разбирал ни слова. Вместо этого он вспоминал лицо Викки, когда она села за пианино, решив что-то доказать Саре. Храбрая маленькая нахалка. Он мысленно представил себя с ней в постели, чувствуя, что он в состоянии сделать то, что он часто рисовал в своих фантазиях.
- Джефферсон, - тихо позвал он, и Джефферсон поднялся на ноги, ожидая дальнейших распоряжений. - Моя спина начинает меня беспокоить. Чёртова погода. Сходи в дом для прислуги и скажи Одалии, чтобы она пришла ко мне. Никого другого не буди, - предупредил он. - Только скажи Одалии, чтобы она поднялась сюда и сделала мне массаж. И на всю оставшуюся ночь ложись спать на её месте.
- Да, са’, - взгляд Джефферсона был потуплен. Догадливый паренёк, подумал Барт с досадной радостью. Он наверняка решил, что когда Одалия приходит к нему, имеет место нечто большее, чем только массаж. Это большое доверие, которое будет оказано ему, а не кому-нибудь другому в этом доме.
Он протянул руку за бурбоном и плеснул себе ещё немного, на глоток. Он почувствовал, как тепло пошло вниз. Он представил кукольное личико Одалии. Ей было двадцать три, но тело у неё как у четырнадцатилетней девочки.
Уже в своём воображении он чувствовал возбуждение, представляя, как Одалия входит в комнату, с тем томным покачиванием, крупные соски на слегка набухшей груди настойчиво выпирают сквозь её короткую сорочку. Он подумал, что она никогда не была одета в поношенную одежду Сары. А Юнона, Нэнси и близняшки носили. Он заботился об Одалии, так как она знала, как ублажать его.
Он с трудом опёрся на поперечину, расположенную позади него, раздражённый тем, что Одалия ещё не прибыла. Доктор Стэнтон смеялся над ним. Этот старик говорил, что ничего подобного не могло случиться с ним в его состоянии. Тем не менее, доктор Стэнтон не знал.
Он облизал пересохшие губы, когда услышал, как повернулась дверная ручка. Никто на этом этаже не думал ничего подобного про Одалию и про него. Никто не предполагал, что происходит после того, как Одалия закрывает за собой дверь и через мгновение запирает её. Догадывался, по всей видимости, этот маленький дьяволёнок Джефферсон, но и то он мог только предполагать.
Дверь распахнулась, маленькое, неправдоподобно худое тело Одалии двигалось со спонтанной грацией, когда она подходила к нему.
- Ви чувствовать нездоровье, маста Барт? - сочувственно пропела она, её тёмные глаза пылали. Чёрт возьми, никто не мог бы сказать ему, что он парализован, когда она так смотрела на него, зная, что с ними будет через некоторое время, и как это будет.
- Опять в спина вступило, Одалия, - сказал он, поддерживая их маленькую игру - Помассируй её некоторое время.
- Я принести бальзам, который мне дать матушка Ла Верне, - промурлыкала она. - Она сказать мне, что это хорошо для Вас.
- Ладно, приступай к работе, Одалия, и хватит говорить об этом. - Эти гаитянские сучки были особыми женщинами. Они с колыбели знали, что требуется для того, чтобы сделать мужчину счастливым.
Снаружи бушевала гроза. Где-то об стену хлопнул ставень. Если Сократ проснулся, он пойдёт закрепит его.
Барт помог Одалии перевернуть его на живот. Она подтянула вверх его рубашку и стала мазать ему спину душистым, благоухающим бальзамом. “Ничего особенного, кроме запаха”, - подумал Барт, тем не менее, наслаждаясь сильным, острым ароматом, ощущая её длинные, гибкие пальцы на своей спине.
Сегодня он был возбуждён. Из-за того, что жена Майкла напомнила ему, каким жеребцом он был тридцать лет назад. Раньше, чем обычно он прервал массаж.
- Переверни меня на спину, девочка, - приказал он. Его дыхание уже было учащённым. Она слегка улыбнулась. Одалия точно знала, что происходит у него в голове, как он уже представляет себе, что последует через несколько минут. Док Стэнтон ничего не понимает! Пусть говорит всё, что хочет об обманчивых ощущениях. - У меня небольшие проблемы здесь, внизу, Одалия, - он ткнул руками себе в нижнюю область живота.
Совместными усилиями они ловко перевернули его на спину. Одалия откинула в сторону одеяла, её лицо было безмятежно, когда она поднимала его рубашку до поясницы. Его взгляд упёрся в её соски, упрямо выпирающие сквозь рубашку.
- Сними это барахло, - хрипло приказал он. Он что-то чувствовал. Он уже что-то чувствовал. - Тебе будет легче, если сядешь и будешь делать массаж.
Её лицо, напоминавшее прелестную маску из чёрного дерева, было горячим от огня камина. Она стащила через голову ситцевую сорочку и бросила её на пол. В течение нескольких провоцирующих секунд она вытянула руки высоко над головой. Затем умышленно медленно положила руку на каждое из бессильных, волосатых бёдер и раздвинула их. Барт усиленно задышал; его рот раскрылся. Руки рабыни медленно начали выполнять массаж.
Доктор Стэнтон был грубоват, когда Барт достаточно оправился от удара для того, чтобы принять своё будущее. Он говорил холодным циничным голосом о том, что его распутные деньки закончились.
- Если что-либо подобное и произойдёт, то исключительно в Ваших фантазиях.
Одалия, встав на колени между его бёдрами, энергично массировала его. Её маленькие брови были слегка нахмурены, а во взгляде была задумчивость, которая его возбуждала.
- Давай, Одалия, - хрипло проговорил он. - Возбуждай меня.
- Я возбуждать, са’, - удовлетворённо сказала она, и вспышка страсти полыхнула в её глазах. - Большой и красивый.
Он и не представлял себе, что она вызвала у него эрекцию, то, о чём доктор Стэнтон довольно чёрство отзывался как о суррогате, о спастической реакции.
- Сейчас, Одалия! - Его голос дрожал, разум был возбуждён. Сара, глядя на него, была уверена, что от пояса и ниже у него ничего не шевелится. То есть вообще ничего. Но она не знала. - Садись, Одалия. Садись!
Стон, вырвался из его груди, когда она поднялась над ним, а затем опустилась с безупречной точностью. Его взгляд застыл на её лице, когда она двигалась вверх и вниз. Её глаза были закрыты, рот немного приоткрылся от возбуждения. Он доставлял женщине наслаждение, и у него не было никаких оснований считать, что всё это происходит лишь в его воображении.
- Тсс, - непроизвольно приказал он, когда она вскрикнула. Они были одни на всем нижнем этаже дома, а их крики были приглушёнными. - Теперь по-другому, Одалия. Я доведу тебя до исступления, девочка! - Всё это произошло оттого, что та прелестная бабёнка, на которой женился Майкл, сегодня вечером его здорово возбудила. Он захихикал с сардонической иронией. Если бы Сара узнала об этом, она бы пришла в ярость!
 


8

Утренний солнечный свет медленно коснулся сознания Викки. Она почувствовала, что ей было жарко. Стёганное одеяло, лежать в котором в течении всей холодной дождливой ночи было очень приятно, сейчас доставляло определённые неудобства.
Сколько сейчас времени? Она приподнялась на локте и протянула руку к комоду, куда, перед тем как лечь спать, положила часы-кулон, который Майкл купил ей в Нью-Йорке. Так поздно! Тем не менее, этой ночью она спала плохо. Она моментально заснула после того, как Моник с искренним, по-детски искренним, удовольствием укутала её стёганым одеялом. Уснула лишь за тем, чтобы спустя не более чем двадцать минут снова проснуться и беспокойно ворочаться в течение нескольких часов, уснув на рассвете.
Она замерла, когда от лёгкого толчка открылась дверь. Широко улыбаясь во все тридцать два зуба, в комнату профланировала Моник.
- Я принести горячий вода, - сказала она, направляясь к умывальнику. - Потом я вернуться вниз, на кухня и сходить за Ваш завтрак. Ви предпочитать утром чьто-нибудь особенное, мисси?
- Нет, что угодно, - сказала Викки, отмечая про себя тот факт, что она должна завтракать в своей комнате. - И кофе, - потребовала она, удивляясь самой себе. Она приучилась пить кофе только после того, как познакомилась с Майклом.
- Нет беспокоиться, такая мильая, как Юнона, приготовить поднос с прекрасний завтрак. Ви знать.
Приготовив для Викки умывальник, Моник с большим металлическим чайником в руках, быстро, но важно вышла из комнаты. Викки могла слышать, как она что-то мурлыкала себе под нос, когда направлялась через холл к лестнице. Викки встала с кровати и с интересом осмотрела принадлежности для своего утреннего туалета: прелестное английское мыло, бельё, отобранное, не взирая на стоимость.
Она, не спеша, помылась, получая удовольствие от прикосновения тёплой воды к её лицу, от цветочного запаха мыла. Под влиянием импульса она босиком подбежала к окну. После дождя цветы выглядели весьма пышно, а трава была насыщена зеленью. Собаки, Сэм и Хилда, стрелой носились по лужайке. Не осталось никаких следов бури, обрушившейся прошлой ночью на дом.
Пожилой негр вместе с юным Джефферсоном, который следовал за ним по пятам, работал среди роз. Пара котят возилась под сучковатым и изгибающимся виргинским дубом, которому, как прикинула Викки, было лет сто. Затем с виноватым хихиканьем Викки пулей метнулась к кровати, чтобы скромно ждать, когда ей принесут завтрак.
Когда завтрак прибыл, её глаза расширились от недоумения, как только она увидела обильное угощение, расставленное перед ней: небольшая чашка клубники со сладкими сливками, яйца, бекон, гора овсянки, увенчанная нежным маслом, тарелка золотисто-коричневого, насыпанного остроконечной горкой печенья и кружка кофе.
- Моник, но я ведь не смогу всё это съесть, - она от изумления открыла рот.
Моник хихикнула.
- Ви кушать, что хотеть, - сказала она. - А что не хотеть, то обично не пропадать.
- Всё выглядит так здорово. - Что за богатая страна? - Моник, возьми какую-нибудь из них, - предложила она, указывая на печенье.
- Мисси, так нельзя, - запротестовала она, но её глаза жадно смотрели на тарелку.
- Давай, - небрежно сказала Викки. - Ведь никто же не узнает. Бери. Как ты их называешь? - с любопытством спросила она.
- Печение, - важно ответила Моник. - Мильая, Ви откуда приехать?
Викки рассмеялась:
- Из Англии. Это за океаном.
- Мой мама и я, ми приехать с остров, где всё время тепльо, как льетом. Я знать, что он називаться Мартиника, - неожиданно Моник стала серьёзной. - Мама умереть два года назад.
Только сейчас Моник позволила себе протянуть руку к тарелке с печеньем и выбрала одно из них.
Когда они закончили завтракать, Моник отнесла поднос вниз на кухню, а затем снова вернулась, чтобы помочь Викки одеться.
- Ви сегодня оставаться дома, мисси? - Моник стояла перед открытым гардеробом.
- Да, Моник. - А где ещё она будет? Лёгкая паника вновь нахлынула на неё, когда она подумала, что сегодня утром ей придётся идти вниз и опять встречаться лицом к лицу с матерью и отцом Майкла. - Выбери мне платье, - приказала она.
Два из них померили множество раз за то время, пока Викки одевалась. Моник расчёсывала ей волосы до тех пор, пока они не заблестели. “Неужели это тот образ жизни, который ведут все леди на Юге? - спросила она себя. - Неужели они так бессмысленно проводят каждый день?”
Сара Иден отличалась от большинства леди, живших на Юге. Майкл говорил, что она встаёт в шесть и много времени в течение дня уделяет делам плантации. Викки подсознательно догадывалась, что мать Майкла была довольна этими, выпавшими на её долю обязанностями. Майкл с восторгом говорил, что у его матери мужской ум. Но её чувства были вполне женские.
- Ви хотеть садиться в галерея во время перерив? - спросила Моник. - В такое утро там замечьательние запахи.
- Я посижу там и почитаю, - решила Викки.
- Ми иметь много книг в библьиотека, - с гордостью сказала Моник. - На нижний этаж? - она сделала обаятельный жест. - Я сейчас закрить окна от жара дньом. - Она выглянула наружу. - Маста Майкл, он уезжать в Новий Орльеан. Колин у парадная с экипаж. - Моник театрально вздохнула. - Этот Колин, он такой счастлив. Ездить в город с маста Майкл три, иногда четире раз в неделью.
Викки, немного замешкавшись, пулей метнулась к окну, чтобы увидеть своего мужа. Моник закрыла остальные окна, а потом они вместе вышли из комнаты. Моник показывала ей дорогу в библиотеку.
- Сюда, мисси. - Моник стояла перед открытой дверью, расположенной слева от лестницы.
- Спасибо, Моник.
Викки вошла в большую, квадратную комнату, её внимание тотчас же привлекла стена справа от неё, уставленная книгами, и она в смущении замерла. Затем она села за письменный стол, стоявший в одном из углов комнаты и, нахмурив брови, заглянула в открытую бухгалтерскую книгу, лежащую на столе, а потом увидела, что перед ней стоит высокая, полная негритянка с серьёзным выражением лица.
- Юнона, я не знаю, куда девается весь сахар в? - Сара заметила Викки, когда повернулась, чтобы отпустить рабыню. - Доброе утро, Викки, - с неожиданным дружелюбием поприветствовала она её. - Вы что-то искали?
- Ничего особенного, - запинаясь, проговорила Викки. - Что-нибудь почитать.
- Хорошо, не стесняйтесь. - Чутьё подсказывало Викки, что сердечность Сары была не настоящей. Сара Иден решила, что дружба - лучшая для неё линия поведения, чтобы заняться женой своего сына. - Это всё, Юнона. Просто следующий раз убедись, что ящик с сахаром заперт. Мне не нравится, что он пропадает.
Не размышляя, Викки смущённо подошла к книжным полкам и стала рассматривать ряды книг в прекрасном переплете.
- Майкл уехал в Новый Орлеан, - сказала Сара, наблюдая за её реакцией.
- Я знаю, - Викки взглянула через плечо на Сару с быстрой, мимолётной улыбкой.
- Вы читаете Шекспира, Викки? - спросила Сара с нарочитым обаянием.
- Нет, - ответила Викки, начиная волноваться.
- Коулриджа? Мильтона? - продолжала Сара. - Когда ночью я не могу уснуть, я люблю читать Коулриджа.
- Я обычно читаю Чарльза Диккенса. И совсем недавно я прочитала книгу Уильяма Майкписа Теккерея.- Она порылась в памяти, вспоминая название. - “Ярмарка тщеславия”. Я? мне она показалась довольно скучной.
- Если Вы любите Диккенса, то вряд ли поймёте и оцените Теккерея, - сказала Сара с чувством юмора. - Вероятно, Вам нравиться читать произведения джентльменов с Юга. - Она вновь спряталась за дружеской маской. - Например, Эдгара Алана По из Вирджинии. В Европе, как писала моя сестра Эва, он весьма популярен. Его рекомендуют такие знаменитые писатели, как Бодлер и Маларме. - Она слегка улыбнулась, зная, что Викки эти имена ни о чём не говорят. - Вот это его поэмы и сборники новелл. Никогда не читайте новелл перед сном, иначе не заснёте!
- Благодарю Вас. Я почитаю поэмы.

Наслаждаясь приятным утренним теплом, Викки села в одно из кресел-качалок, расположенных в ряд вдоль галереи. Сэм и Хилда возились внизу, и лишь она взглянула на них, бросились в галерею, требуя к себе внимания.
Когда собаки удовлетворились проявлением её любви к ним, они уселись у её ног, давая ей возможность читать. Однако она скользила взглядом по тексту, мало улавливая смысл.
Викки кинула быстрый взгляд на звук открывающейся парадной двери. Там стояла Сара Иден со слабой, будто приклеенной улыбочкой.
- Как Вы отнесётесь к тому, если Сет провезет Вас по плантации, когда вернётся? - любезно предложила она. - Он мог бы повезти Вас вдоль реки. Там изумительный вид.
- Благодарю, - Викки изо всех сил старалась отвечать с радостью. Сара Иден была озабочена тем, чтобы послать её осмотреть достопримечательности. - Я буду очень рада.
Викки сидела, ничего не делая, и попыталась снова почитать, как только Сара вошла обратно в дом. Она ощутила дополнительное беспокойство. Дневные часы внезапно показались ей бесконечно длинными. Викки было интересно, как Эва занимала себя. Она, казалось, проводила огромное количество времени в своей комнате. Но с другой стороны Сара несколько теплее относилась к своей сестре, чем к невестке.
- Юная мисси? - Моник, запыхавшись, вошла в галерею, - Сет, он вернуться с экипаж. Мисси велеть сказать, что он подавать экипаж в фасад через пара минут.
- Спасибо Моник.
- Я помогать Юнона сейчас в кухня. Связивать бобы для неё? если ви хотеть меня для что-нибудь? - горячо добавила она.
- Ступай и помоги Юноне, - одобрительно сказала Викки. С повторяющимся периодически недоверием, она подумала о том, какой счастливой выглядела сейчас Моник. Как она могла быть счастливой, будучи рабыней? Тотчас же Викки почувствовала себя виноватой от этого невольного осуждения такого значительного для Юга общественного устройства. - Ах да, отнеси, пожалуйста, это для меня в библиотеку, - она протянула ей книгу.
- Может бить, в Ваша комната? - Моник с очень большим уважением вгляделась в название. Внезапно до Викки дошло, что Моник не умеет читать. В Нью-Йорке она читала в “Геральде”, что рабов никогда не учат ни читать, ни писать. В большинстве южных штатов это было противозаконно. - Хорошая. - Моник с восхищением потрогала золотое тиснение на корешке книги.
- Да, я могла бы почитать сегодня вечером, - сказала Викки, подавляя импульс сказать, что она не хотела заставлять Моник подниматься по длинной лестнице ещё раз за это утро. Но она приказала сама себе, что должна учиться жить согласно образу жизни, принятому на Юге.
Викки подождала, пока Сет с экипажем остановиться перед домом. Джефферсон, сидевший рядом с ним на козлах, спрыгнул вниз, чтобы открыть для неё дверь экипажа.
- Здравствуйте, юная мисси, - радушно приветствовал он её.
- Доброе утро, - улыбнулась Викки и позволила Джефферсону помочь ей подняться внутрь экипажа.
Сет сделал круг и заехал за дом, чтобы поехать по дорожке, ведущей вдоль реки. Викки откинулась назад, наблюдая за пароходом, который направлялся в сторону Нового Орлеана. Она почувствовала резкий, душистый запах от цветения деревьев, которые тянулись справа от неё. Она предположила, что это, скорее всего, плодоносящие деревья, и ей стало интересно, какой же уродиться урожай.
Сет отвернул от реки, чтобы направить прекрасных гнедых лошадей по узкой дороге, которая разделяла поля. Бесконечные владения были усеяны?, кажется хлопком, припомнила она. “Какая огромная плантация”, - удивилась молодая женщина.
Потом спереди и справа Викки заметила небольшой белый дом - безукоризненный, с чёрными ставнями, окружённый яркими цветами. Садовый участок был огорожен аккуратным забором из кольев. “Великолепный, скромный дом”, - подумала Викки; он напомнил ей её дом.
В галерее показалась какая-то женщина и сделала им знак рукой. Под влиянием импульса Викки высунулась из окна.
- Сет, останови, пожалуйста.
Экипаж остановился перед коттеджем. Джефферсон соскочил вниз, чтобы открыть дверь экипажа. Женщина спустилась по ступеням галереи и по усыпанной мелким битым кирпичом тропинке подошла к калитке: маленькая, болезненно худая, лет около тридцати, с тёмными волосами и тёмными глазами. “Она была бы хорошенькой, если бы не вид какого-то болезненного недовольства”, - подумала Викки, когда она улыбаясь шла к женщине.
- Бонжур, мадемуазель, - вежливо сказала женщина. - Я - Клодин Лемартайн. Жена надсмотрщика, - её акцент был чисто французский.
- Бонжур. - Викки запнулась. - Я - Викки Иден. - Она споткнулась о непривычную фамилию, чувствуя, как заливается краской. - Жена Майкла.
- Джек говорил мне, что Майкл женился, - Клодин Лемартайн неожиданно улыбнулась, и в её глазах на мгновение вспыхнуло торжество, потому что она, как заподозрила Викки, держала пари сама с собой, что это прибыла невеста Майкла. - Пожалуйста, проходите и выпейте со мной чаю. Принимать гостей для меня такое удовольствие? - она замолчала на мгновение, потому что взгляд Викки был прикован к хижинам, выстроенных в ряд, видимых сквозь ширму из возвышающихся пеканов. Она видела маленьких чернокожих ребятишек, стремглав носившихся в грязи среди домов, почти голых, шутя борющихся между собой. - Это - хижины рабов, - объяснила Клодин с чуть заметным раздражением оттого, что они были так близко. - Но, прошу Вас, проходите в дом.
Викки вошла в небольшую, опрятную, бесцветную гостиную, её память содрогнулась от вида тех однокомнатных лачуг, которые напомнили ей о захудалых домах в Пойнтсе.
Клодин быстрыми, маленькими шагами подошла к шкафчику с фарфоровой посудой, который стоял между двумя маленькими окнами и протянула внутрь руку за изысканными, ручной раскраски, чашкой и блюдцем. Такие же чашка и блюдце, заварочный чайник и сахарница стояли на небольшом столе перед покрытым гобеленом небольшим диваном. Клодин, должно быть, собиралась выпить чаю, когда услышала, что снаружи едет экипаж.
- Вы приехали из Нью-Йорка или нет? - Клодин жестом указала Викки, чтобы она присоединилась к ней на диване.
- Да. - Она снова мысленно предупредила себя не выдавать, что она жила в Нью-Йорке весьма непродолжительное время. - До этого я жила в небольшом городке недалеко от Лондона.
- А я родилась в Квебек-Сити, - сказала Клодин с болезненной ностальгии, когда она разливала жидкость из прекрасного заварочного чайника, который так контрастировал с однообразием гостиной. - Это в Канаде. Им владеют англичане, - сказала она с кривой улыбкой, - но дух там французский. Я остро чувствую его отсутствие.
- Но в Новом Орлеане много французов, разве не так? - сочувственно спросила Викки, принимая чашку, которую протянула Клодин.
Клодин пожала плечами.
- И что это значит для меня? Я езжу в Новый Орлеан, может быть, три раза в год, чтобы провести день или два в “Сэнт-Чарльзе”. Остальное время я сижу здесь. Одна. Рабы заходят, делают домашние дела, занимаются стиркой и уборкой. А я вяжу или шью. И вспоминаю жизнь в Квебек-Сити, когда я вращалась среди людей. Здесь мой муж работает надсмотрщиком. Нас редко приглашают на вечеринки, - с презрением сказала она. Потом насмешливо посмотрела на Викки. - И Ваша семья позволила Вам оставить Нью-Йорк ради этой жизни?
- Мои родители умерли, - тихо сказала Викки, - у меня есть только тётя. - Она сделала маленький глоток чая, имевшего странный привкус, и взяла маленькое пирожное из коробочки, протянутой Клодин.
- Разве Ваша тётя не предупреждала Вас о той изолированности, с которой Вы здесь столкнётесь? - голос Клодин был резкий.
- Я люблю сельскую местность. Я не рассчитываю существовать в одиночестве, - сказала Викки с извиняющимся видом.
- Джек просто балдеет от сельской местности. Ему нравиться видеть, как в этом чудовищно жарком климате растёт всякая ерунда. Подождите, пока не проведете в Луизиане лето. Тем не менее, Джек наотрез отказывается возвращаться в Квебек-Сити. Даже уехать из Эдема, чтобы найти работу в Новом Орлеане, где я могла бы быть вместе с людьми. - Её губы взволнованно двигались, а рука, когда она ставила хрупкую чашку на стол, задрожала.
- Но здесь так красиво, - пытаясь подольститься, сказала Викки. - И сейчас, когда я здесь, мы возможно, могли бы?
- Сара Иден не принимает жену надсмотрщика в своём доме, - едко оборвала её Клодин. - Кроме как на Рождество и на Пасху. Ну и на вечеринку, посвящённую Четвертому Июля, на лужайке. Юг имеет свой собственный образ жизни, Викки. Ты смотришь по сторонам и видишь кругом столько прекрасного. Всё это так. Но я смотрю и вижу за деревьями рабские кварталы. В Канаде ни один человек не может быть рабом. Я ненавижу этот образ жизни. Это - страна для мужчин. Знаешь ли ты, что в Эдеме, да и на любой плантации на Юге, в библиотеке есть книги, которые находятся под замком, и их может читать только хозяин? Добропорядочные леди и не помышляют даже бросить взгляд на эти книги, а в Канаде и в Европе аристократия их читает, - сказала она с сарказмом. - Они даже в мыслях не держат, чтобы касаться определённых тем. Но всё это время здесь происходит полная деградация, тщательно скрываемая за стенами этих великолепных домов.
- Я знаю, мне необходимо научиться многому, что касается образа жизни на Юге, - с тревогой призналась Викки.
- А эти южные светские дамочки! - Клодин говорила уже помимо своей воли. - Эти леди, которые с презрением смотрят на несчастных, незамужних девчонок с детьми, закрывая глаза на то бл?во, которое ни на секунду не прекращается под крышами их собственных шикарных особняков. А как иначе ты назовёшь то, что эти белые самцы, как правило, из числа хозяев дома трахают любых негритянок и мулаток, пришедшихся им по вкусу? Как назовёшь тех мужиков, которые имеют наглость жить под одной крышей со своими женами и с любовницами? А ещё большинство этих леди, - продолжила она, - так скоры на то, чтобы сообщить тебе, кто отец ребёнка-полукровки в любом другом хозяйстве, кроме своего собственного!
- Я не знала, - запинаясь, произнесла Викки, её лицо пылало от залившей его краски.
- Есть много чего, что ты не знаешь, - натянуто предупредила Клодин. - Юг напоминает красивую женщину, поражённую ужасной болезнью, которую снаружи пока ещё не видно, но которая скоро себя проявит. Ты не знаешь, что творится за стенами того великолепного дома, который величественно возвышается там, наверху, около реки. Не знаешь о том проклятии, которое висит над ним. Не знаешь всей гадости жизни в Эдеме, которой никогда не видят посторонние. Но ты всё это увидишь, Викки. И пожалеешь, что когда-то стала Иден.
 


9

В полдень Викки и Барт обедали одни вместе с Афиной и Артемидой, настойчиво выгоняющих мух, появившихся с наступлением жары. Сара ушла по делам. Эва всё ещё уединялась в своей комнате. Из-за пика дневной жары аппетит Викки был не особо хорошим.
- После обеда идите к себе в комнату и вздремните пару часов, - распорядился Барт. - Эта жара может оказаться изнуряющей для человека, непривычного к ней. Конечно, по вечерам мы обычно получаем некоторое облегчение, так как эта сторона выходит на реку.
Викки старалась выглядеть заинтересованной, когда Барт пустился в разговор о своих безуспешных попытках выставить свою кандидатуру в государственную законодательную власть, тем не менее, она облегчённо вздохнула, когда он, наконец, сделал знак, что покончил с едой и вызвал Эндрью, чтобы тот откатил его в боковую галерею.
Викки поднялась в свою комнату, где Моник закрыла все окна и натянула драпировки для защиты от солнца. Она осмотрелась кругом, отыскивая книгу Эдгара По, которую Моник принесла сюда для неё. Ага, вон там, на комоде. Она подошла, чтобы забрать её и решила пойти почитать в переднюю галерею. Там с реки может дуть лёгкий ветерок.
Спускаясь по лестнице, она услышала голос Барта, доносящийся из боковой галереи.
- Сет, кто это там едет, вон в том экипаже? - спросил он. - Это не кто-то из наших. Кто может приехать, не взирая на такую жару? - Затем, неожиданно, он захихикал и с удовлетворением сказал: - Это Чарли. Чарли Грисуолд. Сет, тащи свою задницу на кухню и принеси сюда лёд. Чарли добавит его в свой бурбон.
Викки остановилась, не слишком обрадованная перспективой встретиться с одним из друзей Барта Идена. Пометавшись вокруг, она вновь поспешила наверх, в свою комнату. Но нахлынувшее волнение изводило её. Она подошла к окнам и одно за другим открыла их, ослабив драпировки как раз достаточно для того, чтобы позволить случайному ветерку проникнуть в комнату, но недостаточно, чтобы туда ворвался яркий свет солнца.
Снизу, из боковой галереи сюда доносились голоса, нарушая тишину её комнаты.
- Ну что, Майкл в столице прочистил мозги этому ребёнку? - поинтересовался Грисуолд.
- Порядок, Майкл вернул Алекса в школу. Долго охотился за ним и, наконец, нашёл, выследив его в борделе, - с отвращением сообщил Барт.
- Да ладно тебе, Барт, - снисходительно захихикал Чарли. - Это вполне естественно, ведь мальчик уже достиг соответствующего возраста. Да к тому он же характером весь в отца, - лукаво добавил он.
- Я не знаю, какую пользу принесёт ему этот чёртов колледж, но Сара настаивает, чтобы он учился. Он не желает становиться юристом и уж, разумеется, он не станет священником. Элите на Юге доступен лишь небольшой выбор своего будущего, - ухмыльнулся Барт. - Это либо сельское хозяйство, либо армия, либо церковь, либо юриспруденция. Колледж ничуть не поможет ему в сельском хозяйстве, а это то, к чему у него большие способности. Когда-нибудь они с Майклом должны будут принять плантацию, и ты можешь быть уверен, на этой почве между ними будет большое количество конфликтов, - он на секунду замолк. - Ах да, для тебя есть ещё одна новость, Чарли. Майкл женился.
- На девушке из Нью-Йорка? - Чарли был сильно удивлен.
- Совершенно верно. Притащил её вместе с собой.
- Но он ведь не мог знать её достаточно долго, - осторожно предположил Чарли.
- Достаточно долго для того, чтобы предстать перед баптистским священником и сделать её своей женой, - язвительно сказал Барт. - И это мой сын, юрист высшей пробы. Я не знаю, как долго это продлится, Чарли. Бог свидетель, она довольно привлекательна. У меня иногда аж зубы сводит. Боже милосердный, ну почему человеку, за которым бегали все богатые девчонки в наших краях, нужно было привезти домой девушку, о которой мы ничего не знаем? Я не стал бы заключать никакого пари о том, сколько времени она пробудет здесь. Сара полагает, что ей здесь не место. Ты ведь знаешь, как она каждую девчонку в этих местах, имеющую приличное происхождение, пыталась повесить на шею Майкла или Алекса. Но Майкл зашёл довольно далеко, когда сделал свой выбор.
- Из какой она семьи? - спросил Чарли. - Она богата?
- Чарли, я не хочу рассказывать тебе, откуда она, - грубовато сказал Барт, - хотя она утверждает, что её отец был офицером британской армии. Вполне возможно. Но с другой стороны, это всё может быть просто красивой сказкой.
Лицо Викки пылало. Никто не верит ей, когда она рассказывает об отце. А Майкл верит?
- Сара вышла на тропу войны?
- А ты как думал? Ты ведь знаешь Сару. Она сумеет сделать что-нибудь этакое, чтобы, затравливая эту девушку, отправить её туда, откуда она приехала. Но без какой-либо помощи с моей стороны, - с удовольствием добавил он. - Майкл сам влез во всё это дело.
- Представляю, Сара была чертовски помешана на том, чтобы женить его после всего того, что случилось? - Случилось? Что случилось? Викки почувствовала, как её сердце бешено заколотилось. - А ведь она, должно быть, хочет, чтобы в этом доме были внуки.
- Сара окончательно выбрала Майклу невесту, - парировал Барт, - хотя и не особенно преуспевала в этом. Она всё это устроила вместе с Джошуа Харрисом. Бьюсь об заклад, здесь что-то не так. Она думает, что он здесь оракул, всё может объяснить, растолковать и при этом никогда не приходит спросить моего мнения относительно чего бы там не было. Зато всегда есть этот байструк-пуританин, к которому она бегает.
- Да ладно тебе, Барт, - глумливо усмехнулся Чарли. - Только не говори мне, что в своём поместье Джошуа Харрис не ложится в постель с кем-нибудь из негритянок. Скорее, он не спит со своей помешанной женой. Она больше ни разу не была в своём прежнем, нормальном состоянии, с тех пор как на той прогулке утонули их две маленькие девочки.
- Мадлен всё ещё считает, что сейчас 1837 год, - сказал Барт. - Она всё ждет, что эти две малютки вернуться с озера. Никто не навещал её все эти годы за исключением Сары. Сары с её проклятой совестью, - добавил он с презрением. - Она развлекалась с Джошуа в течение нескольких лет.
- С ним? - Чарли был настроен скептически. - Всё, о чём он думает, так это о своей чёртовой плантации. Только об этом и ещё о своих деньгах. Боже, он так омерзительно богат, что вызывает у меня тошноту. Ты когда-нибудь видел его во время покера? Он устанавливает для себя некий лимит, и ничто на свете не заставит его превысить этот предел. Нет, ты ошибаешься, если считаешь, что он страстно желает Сару.
Викки вздрогнула от слабого стука в дверь.
- Войдите.
Дверь открылась. В комнату вошла Моник, неся в руках ледяной кувшин.
- Как ви ещё не в постель? - закудахтала она. - Эта жара не место для белёй юной льеди, чтоби прогуливаться. Сейчас ви послюшать? - монотонно бубнила она. - Я принести льимонад, в слючай, есльи Ви захотеть пить. Все бельие льеди, даже мисси Сара, спать послье обед.
Послушно, вспоминая свою решимость быть как все местные леди, Викки позволила уговорить себя лечь в кровать. Сон, тем не менее, приходил медленно, так как в его голове проносились слова Барта. Сара сговорилась с отцом Бетси поженить Бетси и Майкла. А она разрушила их планы.

Через день, утром, прибыли мисс Гардинер, чтобы начать шить Викки платье для вечеринки. Накануне вечером, за ужином, Эва с негодованием высказалась по поводу этих расходов, потому что Сара до этого отказалась дать ей денег, чтобы она съездила в Новый Орлеан и купила себе что-нибудь. “Эва ненавидит меня,” - подумала Викки, и в это время услышала, как внизу в фойе Сара приветствует мисс Гардинер. Эва прибыла с чемоданом, полностью забитым платьями, купленными в Париже, тем не менее, она обиделась на Сару за то, что та готовит вечернее платье для жены Майкла. Иногда Викки подозревала, что Эва также ненавидит и Майкла.
- Войдите, пожалуйста, - вежливо ответила она на оживлённый стук в её дверь.
Сара торжественно ввела в комнату Викки двух невысоких, слегка ссутулившихся, пожилых женщин, которые были похожи друг на друга так сильно, что наверняка были близнецами. Их лица были обильно покрыты морщинами, а руки - шишками и наростами. Одна из них несла гобеленовую, утянутую веревками сумку. Готовясь к их прибытию, Викки выложила отрезы материи, которые они с Майклом купили в Нью-Йорке в магазине Стюарта.
- Я приготовила материал, - застенчиво сказала Викки, когда Сара представила их. - Вот, - указала она.
Сара прошла через комнату посмотреть материал, а две пожилые леди улыбались и, молча, ожидали её решения. “Посмотрим, каким будет вердикт Сары Иден,” - подумала Викки, закипая внутри.
- Вот этот, - решила Сара, выбирая белый креп с тиснеными маленькими цветочками. - Это вполне подходит для леди.
Мисс Гардинер быстро принялись за работу. Одна из них открыла гобеленовую сумку и вытащила ножницы и мерную ленту. Другая пошла собирать материю.
- Помните, леди, вечеринка намечается через шесть дней, вечером, - сказала Сара. - Вы должны всё оставить и вплотную заняться платьем для Викки.
- Только ради Вас, мисс Сара. Мы сделаем эту работу вовремя, даже если нам придётся работать до самой последней минуты.
Когда Сара оставила их одних, одна из сестер вышла вперед, чтобы помочь Викки убрать её одежду. Другая уже расстилала на кровати покрытый цветами креп. Из холла раздался голос Сары, звавшей прислугу.
- Наполеон, ты должен взять экипаж и немедленно развести приглашения, - четко приказала она. - Подашь ящик хозяйке дома и вежливо попросишь достать оттуда её приглашение.
Викки догадалась, что Наполеон не умеет читать.
- Наполеон, ты не знаешь, уехал ли мистер Майкл сегодня утром в Новый Орлеан? - спросила Сара.
- Да, ‘м. Уехал. Колин подать экипаж, когда ви бить на польях.
- Зачем ему нужно было ехать в город в эту ужасную жару? - вздохнула Сара. - Наполеон, действуй, сейчас же. Разошли эти приглашения.
- Не беспокойтесь, мисси, - искренне пообещал Наполеон.
Викки стояла неподвижно, как статуя, когда две женщины работали вокруг неё.
Внезапно дверь вновь отворилась и на пороге появилась Сара.
- Викки, на тот случай, если я забуду Вам сказать позже, после того, как отдохнёте, спуститесь вниз, - высокомерно распорядилась Сара. - Здесь будет учитель танцев.

Казалось, вся жизнь в Эдеме вращалась вокруг будущей вечеринки. Каждое утро Викки, проявляя адское терпение, стояла на майской жаре, пока мисс Гардинер резали и подгоняли куски материи. Они взахлёб рассказывали о самой последней моде, введённой в Париже императрицей Евгенией.
Днем, после короткого сна, Викки выходила к щегольски одетому, в качестве безвозмездной помощи, учителю танцев, французу, обучающему её основам польки, постоянно испытывая к нему отвращение. Движения были довольно вялые из-за соответствующих погодных условий.
- Ах, юная мадам, как хорошо она движется, - время от времени с глубоким восхищением бормотал весь блестевший от пота учитель танцев. Его куртка между лопаток покрывалась тёмными пятнами. - Вы станете - как это говориться у вас в Америке? - ах да, “королевой бала”.
Каждый вечер за ужином Викки практически не разговаривала. Она была измучена жарой, стоянием на ногах в течение нескольких часов, попытками понравиться учителю танцев, который ежедневно отчитывался перед Сарой. Майкл оставался вежливым, но быстро ретировался, практически не поддерживая беседу. Барт продолжал держаться напыщенно, любил спорить, был полон текущих новостей, которые он считал неприятными. Эва либо делала саркастические замечания относительно средств, затраченных на вечеринку, либо просто дулась. Каждый вечер Викки, как можно раньше, поднималась в свою комнату.
В это утро Викки чувствовала особую назойливость со стороны мисс Гардинер. На завтрашний вечер назначена вечеринка. К завтрашнему утру платье должно быть закончено и представлено Саре для одобрения.
- Вы знаете, дорогая, - говорила старшая мисс Гардинер невесте, - что для Вашего кринолина нужно шесть ярдов проволоки? А сколько материи тратится на новый фасон, о-ля-ля! - Она выразительно вращала глазами. - Да пять лет назад на всё то, что сейчас у Вас уходит на одно платье, я могла бы одеть семью, в которой шесть взрослых дочерей.
Викки мрачно подумала, что большая часть материи находится ниже талии. Она с опасением посматривала на глубоко декольтированный туго натянутый лиф, её руки и плечи были заметно оголены. Не слишком ли много груди выставлено на показ? Понравиться ли она Майклу в таком виде? Будет ли он глядеть на неё с гордостью и наслаждением? Она осмелилась предположить, что, возможно, будет.
Где-то на нижнем этаже бушевал Барт:
- Чёрт возьми, вы так шумите, что мёртвого из гроба подымите! - орал он. - Дайте, наконец, поспать человеку.
Теперь по утрам на протяжении нескольких дней естественная тишина нижнего этажа нарушалась звуками, сопровождающими наведение лоска и красоты в преддверии вечеринки. Бесконечные толпы рабов сновали из одних комнат в другие, в обычное время запертые. Кроме того, присутствовал постоянный грохот на кухне, откуда доносился экзотический, острый аромат.
Из дома Харрисов пришла их кухарка, Эльвира, которую несколько лет назад посылали в Новый Орлеан изучать французскую кухню. Юнона была слегка задета тем, что ей не доверили одной подготовить пышный пир, который заказала хозяйка, но её успокоили, подарив платье, которое она могла бы одевать в церковь.
К десяти утра Барт выкатил своё кресло из комнаты, за ним по пятам, нервно ожидая распоряжений, следовал маленький Джефферсон.
- Сара, - пронзительно завопил Барт, и Викки невольно вскрикнула, так как младшая мисс Гардинер от неожиданности уколола её иглой. - Куда это ты, чёрт возьми, собралась в такую рань?
- Куда я обычно хожу? - резко спросила она. - Вниз, в “кварталы”, проверить больных.
- Ах, да, - протянул он, - Доктор Иден с медицинским справочником в руках. Почему ты не можешь оставить всё это матушке Ла Верне?
- Потому что предпочитаю советоваться с ней, - отпарировала она. - Это - моя ответственность.
Утро тянулось медленно. Ноги Викки болели от стояния в ходе примерки. Голова раскалывалась из-за жары, от страха перед гостями, с которыми она следующим вечером должна будет встретиться лицом к лицу. Майкл бродил по дому угрюмый и мрачный.
В полдень в комнату, постучавшись, вошла Моник.
- Юная мисси, время Вам приходить вниз к обеденний столь. - Её взгляд был слегка вызывающим по отношению к мисс Гардинер, в глазах которых читался укор.
- Спасибо, Моник. - с облегчением вздохнула она. - Я приду прямо туда. - Она улыбнулась мисс Гардинер, которые этим утром работали целый час сверх обычного, извиняющейся улыбкой.
Викки внутренне принимала то обстоятельство, что каждая трапеза в этом доме, когда она старалась поддерживать разговор с семьей, была для неё неким испытанием, исключая завтрак, когда она ела у себя в комнате. Она была рада, когда, наконец, смогла выйти из-за стола и отправиться к себе для предписанного послеобеденного сна. Несмотря на то, что спальня была затемнена, она, ложась под стёганое одеяло, решила, что лучше почитает, нежели попытается заснуть.
Викки открыла сборник поэм. С растущим интересом она отметила, что кто-то чернилами подчеркнул название одной из них. Несколькими толчками юная миссис Иден соорудила из подушки нечто вроде подставки для головы и, откинувшись на неё, полусидя, принялась за чтение.
Это случилось давным-давно,
В одном королевстве, у моря…
Захваченная красотой поэзии, она дочитала поэму По “Анабель Ли” до печального конца. Как грустно. Слезы заблестели у неё в глазах. Но, помимо своей воли, она уже читала другую поэму, тоже помеченную. Она называлась “Алейлум”(“Ulalume”) . И ещё одну, “Ворон”, также подчёркнутую чернилами. После этого вернулась к началу томика, чтобы прочитать небольшую статью о биографии По, о его невесте, Вирджинии, которую он знал с детства и которая так долго и тяжело болела. И умерла такой молодой. Викки прекрасно понимала эти поэмы.
Но кто их отметил? Не Барт и не Сара Иден. Майкл, логично мыслящий юрист? Алекс? Она решила, что, скореё всего, Алекс, который был очень взбешен тем, что Майкл женился на ней, хотя на их свадьбе ничем не показывал, что собирается написать своим родителям о публичном доме на Грин-Стрит.
Позже, после урока танцев, она встретила Джефферсона, вкатывающего в дом Барта.
- Не убегайте наверх, Викки, - попросил он. - Останьтесь, поговорите со мной. - Он улыбнулся, и Викки вновь подумала, что, должно быть, когда-то её свекор был довольно обаятельным мужчиной. - Этот дом со всеми его причудами большей частью уже не принадлежит мне. - Он вздрогнул от хриплого смеха двух рабов, украшающих недавно открытую вторую гостиную. - Пойдём, Вы поиграете для меня, - распорядился Барт. - Вы играете лучше, чем Бетси, чёрт Вас побери. - И направил свою коляску в гостиную. Викки ничего не оставалось, как идти за ним.
В гостиной Викки села за пианино и уставилась на клавиатуру. Барт подался вперед в своей каталке, и вперился в неё пристальным, немигающим взглядом. Почему он так на неё смотрит? Как тот пьяница в заведении у Нины. Ей стало не по себе.
Она играла главным образом из своего репертуара, пока Барт не разрешил остановиться. Довольная отменой этой пытки, Викки встала из-за инструмента, собираясь быстренько смыться, но Барт снова задержал её.
- Выпьем немного холодного лимонада, - сказал он. - Джефферсон, сходи на кухню и скажи Юноне принести нам лимонад. - Он откинулся назад в своём кресле, нахмурив брови. - Весь дом перевернут вверх дном из-за этой проклятой вечеринки. Моя жена считает, что должна доказать всему округу, что она не расстроена тем, что её сын уехал из дома и женился. - Он покосился на Викки. Его взгляд, казалось, пронзал её насквозь. - Как Вы думаете, она огорчена?
Викки заставила себя выдержать его пристальный взгляд.
- Я уверена, что тот способ жениться, которым воспользовался Майкл, расстроит кого угодно. Он должен был хотя бы подготовить её.
Вошла Моник с подносом, на котором находились лимонад и пралине. Викки перехватила быстрый, скрытный взгляд, которым Барт наградил девушку, одетую в сорочку из мягкого ситца, которая не скрывала её изящную стройность, взгляд, вогнавший Викки в краску. Она вспомнила, что Клодин Лемартайн говорила о мужчинах на Юге.
Когда Моник ушла, Барт внезапно спросил:
- Почему Майкл женился на Вас?
Именно так. А не “почему Вы вышли замуж за Майкла?” Краска залила её лицо.
- Потому, - тихо сказала она, - что это казалось выгодным нам обоим, - она гордо вскинула голову.
Барт твердо посмотрел на неё, вздохнул и сменил тему.
- Завтра вечером эти женщины не спустят с Вас глаз.
- Я не боюсь их, - беззаботно солгала Викки.
- У Вас здесь только один друг. Это Бетси. Она тоже будет здесь. - Его взгляд был задумчивый. Ему было интересно, как эта девочка будет держаться на вечеринке. Викки понимала, что она возненавидит каждое мгновение этого маскарада, но никто из них не узнает об этом. Она останется невестой Майкла, доставив удовольствие друзьям семьи. - Бетси в Вас души не чает.
- Мне она тоже нравиться.
Но мать Майкла не хочет, чтобы они с Бетси были друзьями.
Викки и Барт одновременно услышали в фойе какие-то голоса. Кто-то только что прибыл.
- Викки, посмотрите, кто там, - распорядился Барт.
Вновь прибывшим оказалась сама Бетси, с охапкой красных, садовых роз, которые она в дверях передала Артемиде, прежде чем присоединилась к Викки и Барту.
- Твой отец придёт завтра на вечеринку? - спросил Барт у Бетси.
- Конечно, - сказала Бетси с лёгкой укоризной. - Когда тётя Сара специально просит его прийти, он не станет разочаровывать её. - Она застенчиво обратилась к Викки. - Мы с папой довольно редко выходим в свет. Может показаться, что это из-за того, что мама находится в таком состоянии. Вовсе нет. Так или иначе, но нам просто не нравится большинство вечеринок, - честно сказала она. - Только я не могу сейчас долго задерживаться. Мне бы хотелось пойти к конюшням и взглянуть на Алисиза, прежде чем сядем ужинать. - Она запнулась. - Викки, после вечеринки приходите ко мне. Я покажу Вам наш зверинец.
- С удовольствием, - сказала Викки, испытывая восторг.
Бетси, сияя от удовольствия, рассказала, что она шила одежду для некоторых новорождённых, появившихся у рабынь. С чуть заметным интересом Викки подумала, что, возможно, она тоже могла бы делать это. Тогда, занимаясь в эти бесконечные часы чем-нибудь полезным, она бы меньше чувствовала беспокойство.
- Я обещала завтра утром принести эту одежду в “кварталы”, - с улыбкой оправдывалась Бетси. - Мне нужно шить весь вечер.
- Вы со своим отцом ужасно балуете рабов, - запротестовал Барт. - Поручите четырем из них делать работу одного, если у вас систематически отсутствуют какие-либо дела. Даже Сара, которая гордится своей проклятой работоспособностью, никогда не упустит случая загрузить приличной работой на весь день хоть кого-нибудь из них.
Викки прошла с Бетси до двери. Она пообещала себе, что после вечеринки получше познакомится с этой девушкой. Она не будет ощущать это ужасное одиночество, когда есть такая подруга как Бетси.

Проходя по залу к гостиной, где обычно перед ужином собиралась вся семья, Викки услышала голос Сары, звучавший непривычно высоко.
- Они были здесь, в ящике моего столика, - возбуждённо говорила она. - Я знаю это абсолютно точно, так как сама вынула их оттуда. Я собиралась отдать их Нэнси для чистки.
- Ладно, Сара, успокойся, - с упреком проговорил Барт. - Ты уверена, что оставила бриллиантовые серьги именно на этом столике?
- А то нет? - вопросом на вопрос ответила Сара, когда Викки показалась в дверях. - Я делаю это уже несколько лет. Ты ведь знаешь, что никто из прислуги в этом доме не стащит ничего больше листа бумаги.
- Мне кажется, ты всегда жаловалась на пропажу сахара, - сухо сказал Барт.
- Прислуга обычно не ворует что-либо ценное, - настаивала она. Её взгляд неожиданно остановился на Викки, которая почувствовала, как горячая краска заливает её лицо, почувствовала гнетущее напряжение, возникшее в комнате, когда взгляд Сары задержался на ней. - Они стоят две тысячи долларов.
- Мама, они могли куда-нибудь завалиться, - с тревогой в голосе сказал Майкл.
- Они были в ящике моего туалетного столика, - настаивала Сара. - Я знаю, куда я кладу свои вещи.
Гнев схватил Викки за горло и не давал дышать.
- Я не брала Ваши серьги, миссис Иден,- с подчёркнутой вежливостью, чеканя каждое слово, сказала она.
- Викки, мама совсем не это имела в виду! - Майкл был шокирован.
- Конечно, нет, Викки, - смутившись, пошла на попятную Сара.
“О нет, ты именно это имела в виду”, - с вызовом подумала Викки.
- Оставим всю прислугу здесь и будем искать серьги, - воинственно предложил Барт.
- Подожди, папа, - вмешался Майкл, - позволь мне подняться наверх и посмотреть самому.
- Хорошо, Майкл, - согласилась Сара после некоторого колебания. - только поторопись. Юнона через несколько минут подаст ужин. - Она избегала встречаться взглядом с Викки. - Мы пока можем пройти в гостиную.
Викки молча села на своё место за столом. Как только Сара Иден могла подумать, что это она украла серьги! Викки напряглась, услышав в холле шаги Майкла, и с тревогой посмотрела в его сторону, когда тот вошёл в комнату.
- Твои серьги, мама, - он протянул их матери. - Ветер с реки всколыхнул штору, и она достала до твоего столика, смахнув их на пол.
Казалось, у всех, кто сидел за столом, отсутствовал аппетит. Викки решила, что это было из-за ужасной жары, которой она никогда ещё не испытывала. Даже ветер, дующий с реки, был горячим. Кроме того, она всё ещё мучилась от обиды на невысказанное обвинение Сары.
После ужина вся семья по предложению Барта вышла в галерею. Барт всегда любил публику. Только Эва не пошла с ними.
Сидя в галерее этого шикарного дома, ощущая запахи роз и жимолости, носившиеся в воздухе, Викки подумала о том, каким прекрасным может быть вечер. Затем Майкл сказал:
- Я, пожалуй, пойду к себе, почитаю.
И сердце Викки тут же упало.
- В доме будет ужасно жарко, - предупредила его мать.
- Сегодня вечером везде будет жарко. Воздух вязкий, как кисель. - Майкл глядел угрюмо. Викки с тревогой подумала, что его беспокоило нечто большее, чем предстоящая вечеринка.
Ей надо было оставаться в галерее ещё минут десять. Было бы скверно, если бы она сбежала к себе в тот же момент, когда ушёл Майкл. Сара заговорила:
- Днем я созову с полей некоторых рабочих, чтобы запустить холодильники с мороженным. В это время Наполеон привезет из Нового Орлеана много льда для красного вина и пунша. Никто не прислал извинений, значит, будут все. Это будет самая лучшая вечеринка, которая когда-либо случалась в Эдеме. - Потому что весь округ жаждал увидеть девушку, которую Майкл Иден привёз из Нью-Йорка в качестве своей невесты.
- Мама… - Майкл с хмурым видом широкими шагами вошёл в галерею, - ты не забирала к себе в комнату сборник поэм Эдгара Алана По?
- Нет, Майкл, не забирала. - Внезапно Сара улыбнулась, - В последние дни у меня редко выпадает время или появляется склонность к чтению поэзии.
- Тогда где же она? - спросил он, и в его глазах полыхнула ярость. Таким Викки его ещё никогда не видела.
- Она у меня, - тихо проговорила девушка. - Она была у меня весь день, - попыталась оправдаться она.
- Тогда почему, черт возьми, ты не вернула её обратно? - его слова хлестали её словно плеть. Но внезапно он побледнел, и его глаза выдали тот шок, который он испытал оттого, что заговорил с ней в таком тоне. - Викки, извини. Это всё проклятая жара. Сегодня в Новом Орлеане она была просто ужасна.
- Почему ты каждый день так упорно ездишь в такую погоду в город? - упрекнула его Сара. - Я не помню, когда у нас в последний раз так рано была такая жара.
- Извини, Викки, - запинаясь, проговорил Майкл, не слушая мать. - Я не имел никакого права так говорить с тобой. Пожалуйста, прости меня, - он развернулся и ушёл в дом.
Викки подождала ещё несколько минут, чувствуя себя неловко в окутавшей их гнетущей тишине. Потом, смущаясь, она поднялась и, улыбаясь через силу, проговорила:
- Думаю, мне пора идти спать. Спокойной ночи, миссис Иден, мистер Иден.
В комнате она стояла с томиком в руках, не решаясь что-либо предпринять дальше. “Отдай книгу Майклу,” - приказала она себе. Его комната находилась справа от её. В конце концов это не Алекс, а Майкл отметил “Анабель Ли”, “Алейлум” и “Ворона”.
Она быстро прошла к комнате Майкла и постучала.
- Я подумала, что тебе, возможно, понравится это, - мягко сказала она, протягивая ему книгу, когда Майкл открыл дверь. - Извини, что задержала её слишком долго.
- Спасибо, Викки. - Его лицо выражало непривычную душевную боль.
- Спокойной ночи, Майкл.
Ей хотелось, чтобы он протянул руку и дотронулся до неё. Она скучала по нему, снова желая отдать себя в его руки.
 


10

Эва с выразительным отвращением уставилась на поднос с завтраком, который Одалия поставила ей на колени.
- Почему я должна есть пищу фермеров, которую мне приносят каждое утро? - высокомерно спросила она. - Неужели Юнона не в состоянии понять, что всё, что мне нужно на завтрак, это - омлет. Настоящий омлет, - подчеркнула она, - и чашку хорошего кофе. А не эту ерунду!
- Я говорить Юнона, - с тревогой в голосе сказала Одалия. - Я сказать ей опять, - успокаивала она её.
- Так сделай это! - вспыхнула Эва. Стремительным движением она протянула руку к тарелке с ветчиной и яичницей и сильным ударом отправила её на пол. Одалия в страхе отступила назад. - А теперь проваливай, - приказала принцесса, - вернешься и уберёшь здесь всё, когда я уйду. Подожди! - остановила она девушку. - Приготовь мое платье для верховой езды. Я не вынесу ещё одно утро, лежа в этой дурацкой комнате.
Сегодня вечером будет вечеринка, имеющая целью представить невесту Майкла. Такие средства затрачены на какой-то дурацкий провинциальный бал, а Сара всё плакалась, что у них мало денег.
Она постоянно размышляла, законно ли было то, что отец всё оставил в руках Сары. Могла ли она пойти в суд и бороться за свою долю? До сих пор это не имело слишком большого значения, несмотря на то, что Эва была взбешена тем, что у неё ничего не осталось. Изредка она по кусочкам распродавала состояние Яна, Сара постоянно посылала ей деньги. И Руди иногда бывал щедрым. Чёртов Руди, она так скучала по нему.
Съев печение и выпив чашку чёрного кофе, Эва вылезла из кровати и пошла одеваться. В конюшнях она обычно выбирала лошадь и ездила верхом по полям. Раньше она каталась с Руди, когда они уезжали в загородный дом, который он время от времени арендовал у своих клиентов.
Когда она спускалась по лестнице, то услышала шум на нижнем этаже. Из-за предстоящей вечеринки в доме, должно быть, находилась половина всех рабов Эдема.
Сара стояла в фойе, наблюдая, как Наполеон устанавливает в канделябры свечи, которым, казалось, не было числа.
- И всё это ради маленькой девчонки из английской деревни, - проворчала Эва. Интересно, что скажет Викки, когда узнает о ней и о Майкле? Сбежит, испытывая глубочайшее отвращение? Нет, вряд ли. Эта особа намеревается оставаться здесь, пользуясь всеми правами в Эдеме, до тех пор, пока кто-нибудь не попросит её собрать вещички. - Всё это ради невесты Майкла?
- Нет. Ради Майкла.
- Она не вписывается в Эдем, - голос Эвы был слишком тихим, чтобы Наполеон мог их услышать. - Почему ты не избавишься от неё, Сара?
- Как? - задала она встречный вопрос, а затем нахмурилась с досады оттого, что не сдержала себя.
- Ты самая находчивая в нашей семье. Что-нибудь придумаешь, - слащавым голосом проговорила Эва, выходя из фойе в галерею. Барт мельком взглянул на неё снизу вверх с сардонической улыбкой. “Он не доверяет мне, - подумала Эва. - Не доверяет с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать”.
- Что заставило тебя встать с первым лучом солнца? - усмехнулся он.
- Шум внизу. Подготовка к вечеринке в честь твоей невестки, - высокомерно ответила она, забавляясь этой игрой.
- В честь пианистки из борделя, - отпарировал он, и краска залила его лицо.
Глаза Эвы засветились от любопытства. Она опустилась в кресло-качалку рядом с Бартом
- Барт, расскажи мне, - потребовала она. - Я хочу знать всё.
Барт с неохотой рассказал ей о письме Алекса. У Эвы округлились глаза.
- Майкл не отрицает этого, - сказал он. Его взгляд говорил ей о том, что он ругает себя за то, что не сдержался и сболтнул лишнее.
- Зачем он женился на ней? - попробовала она расшевелить его. - Что она с этого имеет?
- Может быть, он влюбился в неё, - злобно сказал Барт.
Эва отвергла эту мысль.
- Майкл едва ли знает, что она собой представляет.
Внезапно до неё дошло, что эта девчонка, эта пианистка (а только ли пианистка?) из публичного дома когда-нибудь станет хозяйкой Эдема.
- Барт, я уже сказала Саре, а теперь говорю тебе. Пусть она исчезнет из жизни Майкла. Она будет только плохо на него влиять, и он, в конце концов, скатится до её уровня.
- Она утверждает, что её отец был офицером британской армии и погиб под Севастополем, - пожал плечами Барт.
- Ты же не веришь в это, - Эва презрительно взглянула на него. - Самое большое через шесть месяцев она уберется туда, откуда приехала. - Если Сара не избавится от неё, то это сделает она.
Эва молча поднялась с кресла, зная, что Барт наблюдает за ней похотливым взглядом. Конечно, когда он был в состоянии что-либо делать, то отказывал ей.
Эва брела по направлению к конюшням, репетируя образ соблазнительницы. У Сары будет удар, когда та увидит, что она оденет сегодня вечером. Это слишком смело даже для Парижа. Стоит ей войти в этом платье в комнату, как все мужчины забудут о существовании Викки. Слабый страстный стон вырвался у неё из груди. Она не собиралась жить монашкой.
В конюшнях она ощутила тот фурор, который произвело её появление, несмотря на то, что взгляды, ощупывавшие её, бросались украдкой. “Мужики всегда остаются мужиками, - самодовольно думала принцесса, - независимо от цвета кожи”.
Один из конюхов выбрал для неё лошадь.
- Она резвий, но не сльишком резвий, - добродушно сказал он. - Ви её сдерживать, она вести прильично.
Эва села на лошадь и поехала через рощу, слушая как на полях, в отдалении, поют рабы. Ничего не изменилось.
Если бы с ней обошлись честно, половина Эдема была бы её. Она могла бы продать немного рабов и вернуться в Париж. Будь проклят отец за то, что так с ней обошёлся. Будь проклята Сара. Но больше всего, будь проклята эта проститутка, эта пианистка из публичного дома.
Эва притормозила, услышав стук копыт другой лошади, раздавшийся с поля, слева от неё. Она подалась вперед, чтобы разглядеть всадника. Мужчина. Молодой. И хорош собой, с удовлетворением отметила она. Эва узнала его. Это был Джек Лемартайн, надсмотрщик. Сара говорила, чтобы она держалась подальше от его жены, так как она часто принимает наркотики. Губы Эвы изогнулись в улыбке знающего человека. Женщина, принимающая наркотики, в постели становилась просто бревном.
Принцесса соскользнула с лошади и кнутовищем шлепнула её по ноге. Лошадь тихо заржала, укоряя её за такое незаслуженное обращение, и умчалась галопом.
- Эй! - позвала Эва с искренним беспокойством. - Эй, там!
Мужчина остановился и стал оглядываться. Он внимательно осматривал местность, пока не увидел её и быстро поехал к ней.
- Вы в порядке? - он обратил внимание, что на ней было платье для верховой езды, и при этом отсутствовала лошадь.
- Я на минутку слезла с лошади, чтобы взглянуть на реку, а лошадь ускакала, - сказала Эва, искренне любуясь им. - Вы, наверное, Джек Лемартайн.
- Да. А Вы юная сестра Сары.
Она с удовлетворением отметила, что он думает о том, что стоящая перед ним женщина красива.
- Ну не то чтоб юная, - засмеялась она. - Вы не отвезете меня назад, к конюшням?
- Вы имеете в виду, что мы поедем вдвоём на одной лошади, - сконфуженно сказал он.
- Есть несколько лучший вариант, - насмешливо ответила принцесса, - что если Вы сойдёте с лошади и позволите мне сесть на неё?
- Ах, да, конечно, - он был в замешательстве, но, тем не менее, тотчас же спешился.
- Во Франции я как-то ездила на неосёдланной лошади, - пробормотала Эва, - при чём в таком же платье. Она слегка подалась в его сторону, собираясь сесть на лошадь, но села не так, как это делают дамы, и как он ожидал, а по-мужски, верхом, расставив ноги. В платье! Её тело слегка потёрлось об его. Принцесса увидела, как он резко вдохнул, и с предвкушением подумала, что тот жаждет женщину.
- Ладно, - уступила она, так как управляющий, казалось, прирос к земле. - Вы поедете со мной на одной лошади?
- Поеду.
Она улыбнулась, внимательно наблюдая, пока он забирался на лошадь и сел позади неё, охватив её руками, чтобы взять поводья.
- Не езжайте сразу к дому, - распорядилась женщина. - Поедем немного вдоль реки. Тот пейзаж - единственное, чего мне всегда не хватало, когда я вспоминала об Эдеме.
Они ехали в полном молчании, он натягивал поводья. Она возбуждала его.
- Езжайте медленно, так чтобы мы смогли насладиться пейзажем, - промурлыкала она, в то время как её рука скользнула за спину.
- Эва, ты собираешься убить нас? - судя по его голосу, он чуть не задыхался.
- Нет, я собираюсь сделать совсем не это, - укорила она его, а её рука уже действовала. Здесь. Уже готов, как взведённый кольт! Она вспомнила, что это была фраза Барта. - Просто поезжай прямо, Джек, и позволь всё сделать мне.
Эва всецело завладела им тем способом, который ей всегда нравился. Одним быстрым движением она соблазнительно приподнялась и наклонилась вперед, держась за лошадиную шею. Её рука вновь скользнула за спину, ища и направляя его. О, как хорошо! Чудесно!
- Эва! - простонал он. - Эва!
Лошадь замедлила ход и неожиданно остановилась, едва не сбросив их.
Подавляя звуки страсти, которая ключом била у неё в груди, Эва лицом зарылась в лошадиную гриву.
- Давай слезем с этой чёртовой лошади, - страстно проговорил Джек. - Займемся этим где-нибудь там, в кустах.

Эва откинулась на зелёную траву, приводя в порядок платье, в то время как Джек топтался у её ног.
- Эва, держись от меня подальше, - грубо бросил он. - Это никогда больше не случиться, - сказал он с самоукором, в котором чувствовалась боль.
- Нет, это случится вновь, - самодовольно пообещала принцесса, - и тогда, когда я этого захочу.
Она чего-то проговорила, пока Джек помогал ей встать на ноги. Он должен был отвезти её назад, к конюшням, но он не собирался идти пешком в такую даль по такой жаре.