Джули Эллис. Эдем. Julie Ellis. Eden. продолжение 2

4

Подход к Эдему представлял собой уединённую дорогу длиной в полмили, обсаженную магнолиями, соснами, пальмами, виргинскими дубами и пеканами, которая выходила на заботливо ухоженную лужайку, поверхность которой казалась бирюзовой. Лужайка была усеяна побегами деревьев. Сам дом, белого цвета, был величественно высок, с восемью массивными двухэтажными колоннами, идущими поперёк передней галереи. Меньшая галерея, расположенная на западной стороне дома, выходила на Миссисипи. Справа и слева от дома располагались прекрасно спроектированные рощицы, примерно по десять акров каждая, состоящие из пеканов, магнолий и кедров, рассаженных в виде аллеек.
В угловой спальне, расположенной на втором этаже, с видом на реку, Сара Иден уже проснулась, хотя было только шесть утра, и большинство хозяек плантаций обычно с трудом поднимались так рано. Каждое утро в этот час Нэнси, личная служанка Сары, шаркала своими короткими, толстыми ногами в большой прямоугольной спальне, где на горе пуховых подушек в огромной дубовой кровати, которая некогда принадлежала её родителям, отдыхала Сара.
- Доброе утро, мисси, - добродушно сказала она. - Я принести Ваш кофе.
- Спасибо, Нэнси, - Сара машинально улыбнулась, втянув носом ароматный запах крепкого, только что сваренного напитка. Юнона спустя все эти годы точно знала способ приготовления кофе, который любила хозяйка; она знала, как эта первая чашка кофе поддерживает её на протяжении всего напряжённого дня, который она неизменно, хоть и через силу, готовила для себя.
Сара провела рукой по своим пышным каштановым волосам, которые Нэнси вскоре будет расчёсывать. Её светло-карие глаза были задумчивы, когда Нэнси ставила ей на колени поднос. Высокая, властная, живая по темпераменту, она, тем не менее, считала себя обязанной сдерживать свой нрав. Она всё ещё была красивой женщиной сорока трёх лет.
- Дом не выглядеть тот же самый, как маста Майкл уехать, - кудахтала Нэнси. Сара улыбнулась. Нэнси умела читать то, что творится у неё в душе.
- Майкл будет дома со дня на день. - Каждый день, когда отсутствовал Майкл, дом казался ей до боли пустым. Она любила его и Алекса с силой, которую она не представляла возможной до тех пор, пока они не родились. Но между ней самой и Майклом, с чем она соглашалась со своей привычной искренностью, было какое-то особое чувство. Барт иногда говорил ей колкости, относясь неравнодушно к её первенцу. Но нельзя сказать, что это было постоянно.
- Я приносить свежая вода для Вас помыться, - пропела Нэнси, открывая пару окон, и в комнату ворвался аромат фиалок, жасмина, роз и цвета диких яблонь. - Всьо опьять бить хорошо!
Потягивая кофе, Сара нахмурилась, вспомнив скандал, произошедший вчера вечером: отвратительную склоку, которая касалась тех дурацких железнодорожных акций, которые Барт приобрел за её спиной, возомнив себя железнодорожным магнатом. Официально он был главой семьи. Время от времени он использовал право, которое давало ему это положение в семье.
Она надеялась, что у Майкла всё получилось с банком в Нью-Йорке. Ей не нравился смысл писем Флеминга. Но Майкл знал, как урегулировать положение.
Раздражительная этим утром, она бездельничала меньше, чем обычно и выпила более одной чашки кофе, которую она позволяла себе. Необходимо детально изучить с Джеком цены на новый урожай, когда он явиться на завтрак, решила Сара, откидывая светлые одеяла. Она так устала от этих постоянных финансовых кризисов.
Сразу после того, как умерли её родители, она поняла, что Барт никогда не будет управлять Эдемом. Он терпеть не мог вникать в детали бизнеса. Единственной успешной сделкой, которую он когда-либо завершил, думала она с возникающей время от времени горечью, была женитьба на семнадцатилетней девушке, ослеплённой его мастерски подчёркиваемой красотой. В свои тридцать лет он был изумительно красив. Половина девушек округа вешалась ему на шею. Но та красота, те магнетические свойства его натуры с тех пор давно поблекли.
Она любила Барта со страстью, которая пугала её саму. Это была её первая любовь. Любовь, которую он методично убивал, так же, как и отвергал друзей и отчуждался от них. В юности люди толпились вокруг него, полные страстного желания искупаться в лучах его красоты. Она была быстро задавлена его высокомерием, его вредной привычкой переделывать её под себя. В те годы она была так ранима. Сказывалось его чрезмерное пьянство, его отношения с рабынями. А потом, когда прошло время, и он стал неспособен создавать вокруг себя свиту поклонников и поклонниц, всю свою горечь, всю свою грубость он выплеснул на неё.
Она ненавидела Барта за то, что он убил у неё любовь к нему. Он потерял всякий интерес к жизни ещё до удара, происшедшего восемь лет назад. Он потерял его ещё с того раза, когда обнаружил, что он не был больше тем, высоко оцениваемым многими племенным жеребцом, которым он всегда слыл.
Нэнси вытащила из выдвижного ящика, усыпанного вербеной и пучками роз, свежее нижнее бельё и принесла его хозяйке, а вместе с ним и новое платье, которое было отделано мисс Гардинер как раз под эти цветы. Она вымылась просто холодной водой; взяла полотенце, которое ей предложила Нэнси; оделась, в то время как Нэнси стояла наготове для расчёсывания её длинных, до талии, волос.
Сара направилась вниз по длинной извилистой лестнице с Нэнси, шедшей за ней по пятам и болтающей о домашних сплетнях, к которым она прислушивалась в пол уха; по расположенному на нижнем этаже залу, мимо спальни Барта, где он обычно спал до полудня, в столовую.
Как только она села за стол, пара хихикающих, худых как карандаши, девчушек лет двенадцати, нелепо одетых в её старенькие платья с томной грацией направлялась прислуживать за обильным завтраком, который Юнона с благоговением принесла из кирпичной кухни, расположенной в пристройке. Сара услышала голос Сократа в фойе, приглашавшего Джека Лемартайна, её надсмотрщика.
- Доброе утро, Джек, - приветствовала она его с оживлённой улыбкой. - Как сегодня Клодин?
- Когда я уходил, она ещё спала, - вежливо ответил он. Разве его жена вставала когда-либо вместе с ним по утрам? - Ночью у неё была мигрень.
Сара поняла, что она опять была под воздействием морфина.
- Есть ли известия от Майкла о посредниках? - спросил он.
- Сегодня что-нибудь будет. Сократ послал Наполеона в Новый Орлеан забрать почту.
В ходе завтрака они затеяли серьёзное обсуждение вопросов, касающихся плантации. Этим утром часть мыслей Сары преступно уходила от обсуждения насущных вопросов. Чувствуя вину, она предательски думала о несчастливом браке Джека. Клодин, уроженка крупного города во Французском Квебеке, чувствовала отвращение, живя изолированной жизнью плантации. Она сбегала от реальности, используя морфин, к которому легкомысленно пристрастилась благодаря какому-то врачу из Нового Орлеана. Сара с жалостью подумала о том, что Джеку было тридцать три года, и он слишком хорош для того, чтобы спокойно переносить то, что жена отказывает ему в доступе к её постели. Что делала Клодин во время тех своих поездок в город, где она останавливалась в отеле “Сэнт-Чарльз-Хотел”, равнодушная к тому, что будут болтать об этом соседи?
- Извините, мисси, принести печенье? - спросила Афина, более высокая из двенадцатилетних близняшек, бросив быстрый взгляд на Джека.
- Да, только скажи Юноне, пусть подаст в другой тарелке, - распорядилась она строгим голосом и хихиканье прекратилось.
За те семь лет, что он служил у неё надсмотрщиком, они с Джеком стали хорошими друзьями. Один раз - только один раз, четыре года назад, их роли стали другими. Она была с ним на участке, где жили рабы, и который назывался “кварталами”, осматривая некоторые хижины. Он увидел, что они нуждаются в ремонте. Летняя гроза обрушилась внезапно, промочив их до нитки. Он привёл её в свой дом, расположенный на краю участка для рабов. Клодин в это время отсутствовала, находясь в Новом Орлеане в одном из своих “маленьких путешествий”. Джек принёс ей выпить бренди, чтобы предотвратить простуду. Она слишком быстро осушила свой стакан и почувствовала лёгкое головокружение. Не строя заранее каких-либо планов, он прикоснулся к ней, затем поцеловал, а потом отнёс её в постель.
После этого каждый из них обоих знал, что это никогда не должно больше повториться. Но сейчас, сидя за завтраком с ним за одним столом напротив друг друга, Сара почувствовала, что предательское шевеление у неё внутри напомнило ей, как до боли давно это было, так как она этого желала. Но это не повториться снова. Никогда.
Джек мельком взглянул наружу, где за окнами слишком рано разливался солнечный свет, а в комнате пока было пасмурно и мрачно.
- Наверняка будет дождь, - предсказал он. - Вот в этом месте совсем не плохо.
Хотя дождь и полезен для урожая, Сара не любила дождливые дни. В эти дни она становилась вспыльчивой. Она вспомнила то время, первые годы с Бартом. После первой брачной ночи Сара стыдилась своей страсти. Она наслаждалась сама, доставляя ему удовольствие. “Словно какая-нибудь шлюха”, - думала она со смешанным чувством пренебрежения и ликования. За эти годы родились Майкл и Алекс.
Очень скоро она перестала нравиться ему. Потом он пошёл по рабыням. Он приводил их прямо в дом, наплевав на то, что она всё видела, и это доставляло ей сильные мучения. Она стала для него козлом отпущения. Все расстройства своих планов, крушения надежд, всё он вымещал на ней. Сюда же входили и его повторяющиеся безуспешные попытки пробраться в законодательную власть, в судейство, которые так никогда и не осуществились.
- Я думаю, мы всё предусмотрели, - окончательно сказал Джек, взглянув на часы. Он был самым добросовестным надсмотрщиком из тех, кто когда-либо был в Эдеме. Он любил плантацию едва ли не более, чем она.
- Если есть известия от Майкла относительно посредников, я пошлю кого-нибудь на поля известить тебя, - пообещала Сара. Она знала, что он заинтересован в получении той суммы, которую она запрашивает. Цены на продовольствие пошли в гору. А у них масса ртов, которых необходимо кормить.
Сара вышла из столовой и направилась в библиотеку, чтобы там в деталях изучить счета. Она проделывала это каждое утро. На нижнем этаже было тихо, за исключением звуков, доносившихся с оживлённой кухни. Слуги никогда не отваживались сильно шуметь до полудня, потому что Барт не спал до четырёх утра, читая журналы, присланные из города, играя в триктрак с Джефферсоном, который спал в его комнате на тот случай, если Барту вдруг среди ночи понадобятся его услуги, и, наконец, занимаясь со своей горничной, уроженкой Гаити, которая постоянно делала ему массаж. Горничную звали Одалия, и она выглядела как прелестная маленькая чёрненькая куколка. Барт считал, что дома должна быть тишина до тех пор, пока он не проснётся.
В то время как Сара просматривала счета, раздражаясь отвратительно высокими ценами на содержание кухни, её мысли тревожно блуждали около Алекса, её сыночка. Как же она скучает по нему! Лишь через год он получит диплом, станет более зрелым, и она больше не будет так беспокоиться о его здешней жизни.
По крайней мере, она убедила Барта продать ту девушку и её мать. Сперва Барт упирался. Он мог быть очень вспыльчивым, но Сара была настойчива. Как глупо, что она позволила ему привести в дом Джанин!
Она полностью сосредоточилась на бумагах, лежащих перед ней, а утро быстро наступало. Около девяти часов в комнату тихо вошла Нэнси, принеся высокую чашку кофе и тарелку пралине.
К тому времени, как она закончила с бумажной работой, Сара услышала, как перед домом залаяли собаки. Это, скорее всего, означало, что в дом вошёл Сократ с почтой. Поднявшись, она широкими шагами, нетерпеливо вышла из комнаты и спустилась вниз по длинному коридору в фойе, заметив, что тучи немного рассеялись, уступив чуть-чуть небосвода солнцу.
Сократ направился к ней с руками, полными писем. Он задержался на мгновение, чтобы погладить Сэма, льстящегося к нему спаниеля, который, несмотря на все их усилия, ухитрился стать производителем последнего помёта щенков Хилды.
- Сократ, поторопись. - Она стояла, протянув одну руку.
- Иду, мисси, - успокоил он её, широко улыбаясь. - Я теперь показать Вам кое-что из Ну-Йока.
Письмо, лежащее сверху, которое Сократ принял за послание от Майкла, было рекламой сиропа от кашля. Она просмотрела другие письма, а потом случайно заглянула в одну из шести кресел-качалок с тростниковыми спинками, которые были расположены вдоль галереи.
Здесь! Её лицо просияло. Одним быстрым движением она вскрыла конверт и извлекла оттуда единственный листок.
“Как я и предполагал, торговая деятельность в плохом состоянии по всей стране и становится всё хуже, - писал Майкл, - У меня были две долгие встречи с Флемингом. В конце концов, он согласился регулярно выплачивать нам семьдесят процентов от того, что ты запрашивала.
Он беспокоится по поводу урожая в этом году. Альманах предсказывает слишком много дождей и жарких дней этим летом, что, конечно, может повредить урожаю хлопчатника. И он также опасается, как и многие в Нью-Йорке, что в ближайшее время мы попадем в период сверхспекуляции ценными бумагами железных дорог и недвижимости”.
Ценные бумаги железных дорог, подумала она с досадой. Барт, чёртов идиот, не посоветовавшись с ней, вложил каждый доллар их денег из резерва в акции железных дорог. Если урожай в этом году не уродится, то на их совести будет финансовый кризис.
“Я встречу корабль Эвы утром, когда он прибудет, и на следующий день мы поедем домой. Мы прибудем через неделю, в среду. Пошли, пожалуйста, кого-нибудь на пристань с экипажем для важной персоны”.
В среду. Это же завтра. Сара засияла от возбуждения. Майкл завтра будет дома. “С Эвой”, - настойчиво напоминал ей её разум.
Только сейчас она мельком взглянула на остальные письма. Лицо её нахмурилась, как только она увидела письмо от Алекса. Он наверняка написал только для того, чтобы сказать, что он был в ярости, потому что она настаивала на его возвращении в Принстон. И как только у него могла зародиться мысль, что она будет ежемесячно посылать ему чек, чтобы он жил “Сэнт-Николас-Хотел” с этим развращенным Фрэдом Филдзом?
Она одним движением вскрыла конверт и прочитала первый абзац. Внезапно она почувствовала, что её как будто в одну секунду вморозили в глыбу льда.
Она медленно прочитала первые предложения, которые он написал, чтобы подготовить её. Это был кошмар. Этого не могло быть.
Поспешив из галереи в дом, она подбежала к комнате Барта и толчком открыла дверь, которую она последний раз открывала восемь лет назад, когда Сократ нашёл Барта, лежащим на полу без сознания.
Джефферсон спал, привалившись на соломенный тюфяк рядом с кроватью. Его худые ноги были подтянуты к подбородку. Он был похож на маленького чёрного херувима. Она опустилась над ним и, хорошенько встряхнув его, разбудила мальчика.
- Джефферсон! Джефферсон!
Внезапно испугавшись, мальчишка открыл глаза.
- Да, ‘м? - Он инстинктивно уставился на Барта, который, сильно храпя, спал на кровати.
- Джефферсон, мне нужно поговорить с мистером Бартом. Я позову тебя, если ты мне понадобишься.
- Да, ‘м. - Он поднялся на ноги и поспешно вышел, закрыв за собой дверь.
Сара подошла к кровати, на мгновение пристально взглянув в лицо мужу, слегка опухшее от обильного приема виски.
- Барт! - Она встряхнула его за плечи. - Барт, проснись! Мне нужно поговорить с тобой.
Медленно, с неохотой, Барт открыл глаза и сильно удивился, увидев её стоящей около своей кровати.
- И чему я обязан, имея удовольствие быть с тобой в одной компании? - Растягивая слова, произнёс он.
- Барт, у меня письмо от Алекса. - Её голос дрожал. - Он сообщает, что Майкл только что женился на девушке, которая играет в борделе на пианино.
- Сара, - упрекнул он её с сардонической усмешкой, - девушки не играют на пианино в борделях. Это - мужская работа.
- А эта играет! - Её глаза были почти чёрными от такого оскорбления. - И Майкл был в таком месте, как это!
- Сара, у него нормальные мужские потребности, - сказал Барт с диким весельем. - Где он погуляет в незнакомом городе, если почувствовал желание?
Сара с отвращением нахмурила брови.
- Барт, перестань пошлить, - она боролась с истерикой. - Алекс пишет, что Майкл встретил эту девушку в борделе и на следующий же день женился на ней. Барт, он что, совсем разум потерял?
- Может быть, Алекс слишком много выпил в одном из тех модных, причудливых салунах, - высказал свою мысль Барт.
- Алекс не стал бы шутить о таких серьёзных вещах! Барт, и что мы теперь предпримем в связи с этой нелепой свадьбой?
- Мы не можем сделать ни одной пакости, - сказал Барт со спокойствием, которое всегда приводило её в ярость. Он явно получал удовольствие от того, что она так переживала. По крайней мере, она так считала, чувствуя, что все её надежды рушатся. - Она - жена Майкла. Ты леди, Сара. И ты всегда будешь помнить это. Ты примешь жену Майкла так, как будто она леди и уроженка Юга, с обаянием и достоинством.
- Такую девушку? - Её голос стремительно поднялся на опасную высоту. Она могла ожидать такого от Алекса. Но от Майкла никогда. - Барт, я не хочу!
- О нет, Сара, ты хочешь, - продолжал злобно настаивать Барт. - Потому что если ты этого не сделаешь, то потеряешь Майкла навсегда.
 


5

Викки ждала, пока Майкл вежливо прокладывал себе дорогу сквозь скопление модно одетых леди и джентльменов с их бесчисленными чемоданами и дорожными сумками, которые высаживались с парохода “Кьюнард”. Его объектом, на который он указал Викки, была высокая, огненно-рыжая, красивая женщина, которая нежно прощалась с пожилым мужчиной, скорее всего, с одним из пассажиров. Как молода была тётя Майкла? Она выглядела не на много старше его, хотя Майкл говорил, что ей уже тридцать.
В течение горькой, мучительной минуты Викки вспомнила свое собственное прибытие в Нью-Йорк: пассажиры четвёртого класса, допущенные на палубу только после остальных пассажиров, высаживались на берег. Сейчас, прищурясь от весеннего солнца, она могла видеть этих, других, пассажиров, которым в ходе всего плавания разрешалось каждый день выходить на палубу только на один час, выстроившихся у перил, чтобы первый раз взглянуть на Америку. И она всего лишь после шести месяцев пребывания в этой чудесной стране стала женой Майкла Идена и будет жить в большом особняке в Луизиане.
Она наблюдала, не слыша слов, за встречей Майкла с Эвой. Казалось, будто Майкл чувствует себя со своей тётей крайне неловко. Ну конечно, они не видели друг друга десять лет. Майклу было всего четырнадцать, когда его тётя уехала в Англию. Она заставила себя улыбнуться, как только Майкл и Эва направились к ним.
- Итак, стало быть, это - новобрачная, - сказала Эва без предисловий, - Как давно Вы вышли замуж?
- Четыре дня назад, - запинаясь, произнесла Викки, в то время как Майкл густо покраснел. Неужели он испугался, что Эва догадалась о причинах этого странного брака?
- И как долго вы знали друг друга? - Эва насмешливо повернулась к Майклу, прежде чем Викки успела ответить. - Сколько времени ты в Нью-Йорке? - Её глаза говорили, что она обо всём догадывается.
- Я должен был вернуться в Эдем, - ушёл от прямого ответа Майкл. - Не было времени на долгое ухаживание.
- Твоя мать знает?
- Нет ещё, - коротко ответил Майкл. - Мы отправляемся в Новый Орлеан завтра утром. Она познакомится с Викки, когда мы приедем.
Эва нахмурилась:
- Почему мы обязательно должны покидать Нью-Йорк чуть ли не в ту минуту, как я приехала?
- У меня юридическая практика в Новом Орлеане, - он избегал встречаться глазами с Эвой. - Да и проживание в нью-йоркском отеле стоит ужасно дорого, в то время как денег ужасно мало.
- Где мы остановимся? - Высокомерно спросила она. - Я надеюсь, что ты не поселишь нас в какой-нибудь халупе? - Натянутость между Майклом и Эвой беспокоила Викки.
- В “Сэнт-Николасе”. Это великолепный отель, строительство которого обошлось более чем в миллион долларов, - сказал Майкл. - Я уверен, что он Вам понравиться. - Он повернулся, нахмурив брови, и что-то жестами указал паре дюжих носильщиков, которые изо всех сил старались справиться с багажом Эвы.
В экипаже по дороге в отель Эва хранила угрюмое молчание, игнорируя достопримечательности, которые показывал ей Майкл. Он выглядел таким несчастным, что Викки едва сдерживала порыв утешить его.
В отеле Эву проводили в номер, который располагался этажом ниже от номера Викки. Они оставались с ней всё время, пока она нехотя не признала, что апартаменты всё-таки приличные.
- Мы встретимся в ресторане за обедом, - сказал Майкл с натянутым спокойствием, но Эва отрицательно покачала головой.
- После этого ужасного плавания я сразу отправляюсь спать. Надеюсь, ты достаточно цивилизован для того, чтобы заказать еду мне в номер? - с сарказмом спросила она.
- Я уверен, что это можно устроить, - слабо улыбнулся Майкл. - Вы составите вечером нам компанию за ужином?
- Полагаю, да, - томно сказала Эва. - Постучи ко мне в дверь, когда пойдете вниз. - Её глаза остановились на Викки. - Вы будете довольно неплохим сюрпризом для Сары. - Эта мысль, казалось, доставляла ей садистское наслаждение.

На следующее утро Викки, Эва и Майкл, движениям которых мешала огромная коллекция багажа Эвы, отправились на пароме в Нью-Джерси, откуда начинался первый шаг их путешествия на юг. Оно началось с поездки в дилижансах. В Филадельфии из дилижансов они пересели на поезд.
Эва была беспокойна, резко отказываясь от любой газеты, которую предлагал ей Майкл, чтобы прервать монотонность путешествия. Викки, заинтригованная поездкой на поезде, попыталась втянуть Эву в беседу о железной дороге. Девушка отказалась от этой мысли, увидев неприкрытую враждебность в глазах Эвы, когда она сказала Викки, что охотнее предпочла бы вздремнуть, нежели болтать.
Викки всё сильнее ощущала красоту Майкла, когда он сидел в задумчивости. Когда их глаза встретились, она ответила ему быстрой, застенчивой улыбкой. Он немного поговорил, поглощенный собственными мыслями, когда поезд со скоростью, которая смутила её, проезжал мимо изгиба реки Делавар.
После полудня они прибыли в Балтимор и проделали трудную работу, перетащив багаж из поезда на станцию, где они успели пообедать, прежде чем они сели в другой поезд для поездки в Луисвилл.
В Луисвилле они поднялись на борт судна, о котором Эва с негодованием выразилась, что оно недостойно даже перевозить скотину. Майкл разделил каюту с ещё одним мужчиной. Эва и Викки разделили другую тесную каюту, которая была едва ли больше, чем чулан. Тем не менее они покинули это судно в том месте, где река Огайо встречается с величественной Миссисипи, и даже Эва согласилась, что судно “Королева Миссисипи” вполне заслуживает этот титул.
Викки, очарованная пышностью парохода с гребными колесами и с двумя трубами, подумала, что он являл собой плавучий замок. Каюта, доставшаяся ей с Эвой, почти могла сравняться с номером, которую она занимала в “Сэнт-Николасе”, а обслуживание во время еды было подобно тому уровню обслуживания, который существовал в ресторане отеля. Как отличается это путешествие вниз по Миссисипи от убогого неудобства, от муки в течении сорока дней и ночей, которые она провела на парусном судне, пересекая бурный Атлантический океан! Это больше было похоже на путешествие на том фантастическом пароходе “Кьюнард Лайн”, на котором прибыла Эва.
Они сели обедать в ресторане, который был весь увешан бархатом.
- Превосходная еда, - с восхищением Викки говорила, когда им подавали блюда одно за другим.
- Так же хороша, как и в некоторых ресторанах, в которых я когда-либо обедал, за исключением ресторана мадам Альфан в Новом Орлеане, - сказал Майкл, с первым признаком удовольствия, который он выказал с тех пор, как они встретили его тётю у корабля.
Викки отметила, что Эва не слушала Майкла. Она была вовлечена в непристойный, нескрываемый флирт с каким-то мужчиной по другую сторону зала. Её парижское платье, отрезанное поразительно низко, заставляло какую-нибудь из хозяек плантаций, находившихся на борту, хмурить брови. Некоторые из женщин - настоящих леди, потому что она слышала, как кто-то высказывался с деликатным неодобрением - враждебно осматривали Эву.
После обеда играли в карты и выпивали в баре. Играла музыка, приглашая всех на танцы в бальную комнату. Эва была в праздничном настроении и быстро оставила своего племянника и Викки. Она решила, что Майкл в ярости, когда после обеда он пошёл прогуляться вместе с ней по палубе. Эва обращала на себя внимание, но он ничего не мог сделать, кроме как притвориться, что его это не касается.
Каждый день был похож на предыдущий - грязная река была спокойна и безмятежна, пароход был личным замком для каждого из находившихся на борту. Викки вместе с Майклом каждый день часами сидели на палубе. Он вынужден был говорить с ней об Эдеме, который он любил всем сердцем. Тем не менее, всё это время она чувствовала, что он расстроен тем обстоятельством, что Эва возвращается с ними.
Периодически она беспокоилась о том, что Майкл не пишет и не телеграфирует своей матери об их свадьбе. Какой приём она получит в Эдеме? Викки с обычной для себя искренностью считала, что Эва смотрела на неё с презрением, так как она не являлась богатой юной леди с плантации. Майкл уверял Эву, что она работает в банке мистера Флеминга.
В их последнюю ночь на борту они с Майклом остались в самом большом баре, увешанном красным бархатом и украшенном зеленью и скульптурой, намного дольше, чем обычно. Майкл был чем-то обеспокоен, его улыбка противоречила угрюмому настроению, которое читалось в его глазах.
- Будем пить шампанское, - сказал он с бравым видом и сделал знак официанту. - Ты когда-либо пила шампанское, Викки? - Его голос слегка поддразнивал её.
- Нет, - призналась она, и у неё мгновенно появилось приподнятое настроение, - но я с удовольствием попробовала бы его!
Официант принёс им бутылку шампанского и два бокала. Сегодня был особенный вечер, и она пристально смотрела на Майкла с нескрываемым пониманием.
Как она могла испытывать к нему такую нежность, когда она так мало знает его? Неужели она влюблена в Майкла? Совершенно внезапно она почувствовала, что её лицо запылало. Да! Она любит Майкла. Как же быстро это произошло.
- Викки, первые несколько дней в Эдеме могут показаться тебе трудными, - сказал Майкл, разливая шампанское, - ведь все будут работать. Я обещаю тебе. У тебя будет спокойная, уютная жизнь.
- Я уверена в этом, Майкл.
“Это работа”, - строго напомнила она себе.
- Викки, я должен тебе кое-что объяснить. - Она почувствовала, что он напрягся. Он старался быть честной с ней. - Я не хочу связывать себя всякими эмоциональными ситуациями, которые мне будут мешать. Я знаю ту жизнь, которую я хочу для себя. На Юге есть много людей, которые считают, что рабство должно продолжать существовать, но только некоторые из них, до сих пор, будут активно настаивать на этом. Они будут теми, кто попытается вывести Луизиану из состава Соединенных Штатов. Я буду бороться против этого. Без Соединённых Штатов Луизиана станет ничем. Мы - семья сильных убеждений, Викки. Мы всегда боролись за то, во что верим. - Как убежденно он всё это говорит! - Мой дед на протяжении ряда лет был конгрессменом от Луизианы, пока не решил, что предпочитает работать в пределах штата, среди людей. Он выставил свою кандидатуру на выборы в Государственную Законодательную власть. А накануне выборов он вместе с моей бабушкой был убит, так как он побуждал бороться за незапятнанное правительство. Мне тогда было семь лет. Никто не знал, что я стоял там, в Эдеме, на верхних ступенях лестницы той ночью, когда их забрызганные кровью тела внесли в дом. Я услышал, о чём шла речь, и всё запомнил. - На его лбу пульсировала жилка. - И я поклялся, что отдам свою жизнь за то, чтобы сделать Луизиану лучшим местом, в котором только жить бы и жить. Лучшим для всех. Но до тех пор, пока существует рабство, Луизиана никогда не придёт к этому.
- Я не приемлю рабства, - честно сказала Викки. - Оно кажется мне ужасной несправедливостью.
- Юг чувствует себя победителем, так как в Белом доме сидит Бьюкенен, - мрачно проговорил Майкл. - А ещё потому, что через два дня после вступления в должность Верховного судьи сверху спустили решение, которое законодательно утвердило, что рабы - это не человеческие существа, а скотина. И это, - с горечью сказал Майкл, - переводит рабство из региональной проблемы в национальную.
Викки слушала, довольная тем, что Майкл говорит с ней так откровенно. Ему была необходима жена, которая разделяла бы его убеждения. Которая не предъявляла бы ему никаких претензий. И, кроме того, имея жену, думала она, он станет более спокойным, уравновешенным. Более ответственным человеком.
Внезапно он сказал:
- Уже поздно. Нам завтра рано вставать.
Викки пожелала спокойной ночи и пошла в свою каюту. Но как только она положила руку на ручку двери, то услышала внутри низкий гортанный смех. Эва была не одна. В шоке отдернув руку, она поспешила обратно на палубу.
Пассажиры прогуливались по палубе парами или группами. Она остановилась у перил, наблюдая за мириадами огоньков, отражающихся в тихой воде. Интересно знать, долго ещё гость Эвы будет находиться в каюте?
- Викки! - голос Майкла заставил её развернуться и отпрянуть от перил. - Я думал, ты пошла спать. - Его глаза смотрели с тревогой.
- Я пошла в каюту. - Викки опустила глаза. Она чувствовала, что заливается краской. - Там Эва. Она… Она не одна.
- Чёрт побери эту Эву, - сердито проговорил Майкл. Он положил свою руку на её локоть.
Они молча прогуливались, Викки слегка дрожала от сырого ночного холода.
- Ты замёрзла, - заботливо сказал он. Потом, поколебавшись, продолжил:
- У меня в каюте есть шампанское. Давай спустимся туда и выпьем. Оно тебя согреет. - В его глазах был такой огонь, что её сердце бешено заколотилось.
- Идём, - сказала Викки, отметив про себя, что он только что заинтересовался ею.
Из приличия не закрывая дверь, Майкл налил бокал шампанского для Викки, потом для себя. Не было ничего предосудительного в том, что она находилась здесь, убеждала себя Викки, когда она сидела в одном из уютных стульев. На другом сидел Майкл. Они с Майклом были женаты. Никто, за исключением их самих, не знал, что это был всего лишь фиктивный брак. Одно название и ничего больше.
- Выпей шампанского, - мягко подбивал её Майкл. - Это убережёт тебя от простуды. - Его глаза, казалось, смотрели на неё как будто в первый раз, с восхищением, которое подбадривало её. - Я прошу прощения за Эву, - извинился он. - Она жила бурной жизнью по всей Европе. Я полагаю, она получает наслаждение, насмехаясь над условностями, но как она посмела выставить тебя, как какую-то вещь!
- Майкл, может быть, она измениться, когда будет в Эдеме, - ободряюще сказала Викки.
- Ты не знаешь Эву, - напряжённо произнёс он. - Ты не знаешь всего того зла, что сидит в ней.
Когда он протянул руку, чтобы взять у неё из рук бокал шампанского, их пальцы соприкоснулись. Викки почувствовала странное возбуждение. Майкл взял её ладонь в свою и поднёс к своим губам.
- Ты прелестна, Викки, - прошептал он. Его глаза пылали чем-то таким, чего она никогда не видела прежде. - Ты прекрасна.
- Майкл… - Она задрожала, когда он поднялся со своего стула и, приблизившись, остановился перед ней. Он наклонился к ней, и его губы приблизились к её губам.
Она подняла голову, её руки обняли его за плечи, когда он нежно поднял её на ноги.
Никто никогда не обращался с ней так. Его руки теперь находились на её плечах, стаскивая её одежду к талии. Никто никогда не прикасался к ней так.
Не выпуская её, он двинулся с ней к узкой, низкой койке.
- Ты прекрасна, Викки, - шептал он. - Так прекрасна.
Она закрыла глаза, несмотря на слабый свет лампы, желая только чувствовать, ощущать. Её тело инстинктивно отвечало, двигаясь под его руками, под его разгорячёнными губами. И она, никогда не знавшая мужчину, желала его с непреодолимой силой. Она ждала, её сердце колотилось, когда он поднялся над ней.
Потом она тихо лежала, слёзы катились по её лицу, оттого, что она не могла передать словами всю прелесть того, что она пережила. Но Майкл встал с постели и сказал, упрекая себя, от чего её покоробило:
- Викки, мне следовало держать себя в узде. - Его голос звучал подавленно. - После всего, что я рассказал тебе. Все мои обещания! Викки, пожалуйста, прости меня.
- Мне не за что прощать тебя, Майкл, - прошептала она. Они были женаты. Это было их право.
- Этого больше не произойдет. Клянусь. Викки, ты не уйдешь от меня? Ты поедешь со мной в Эдем?
- Я поеду с тобой в Эдем, - прошептала она. Но внезапно её ударила боль правды. Сегодня ночью произошла случайность. Майкл не позволит, чтобы это вновь произошло. Он полон решимости сохранять статус их брака как “брака по расчёту”.
 


6

Порт Нового Орлеана покорил Викки своими красками, ритмом жизни и особенным, волнующим ароматом. Её взгляд был устремлён на пристань, протянувшуюся на несколько миль. Здесь стояли корабли, над которыми развевались флаги всех стран; товары на их палубах были сложены высокими штабелями, и они, казалось, вот-вот потонут под тяжестью своего груза. И повсюду громоздились кипы хлопка, сваленные в неустойчивые пирамиды. Викки вспомнила, как Майкл рассказывал об увлечении всего Юга хлопком, на который он смотрел с трепетом.
Майкл вёл Викки и Эву вниз по сходням, отыскивая взглядом экипаж, который должен отвезти их в Эдем. Викки удивлённо вытаращила глаза на покрытые белой жестью хибары, в которых помещались магазины, на бесконечные ряды винных лавок, у которых в очередь выстроились клиенты, на лотки, на которых продавались устрицы, фрукты и цветы. Слепые играли на скрипке, чтобы получить несколько центов, конкурируя с полными азарта детьми, сортирующими руду, и негритянками, которые с цветастыми платками на головах прогуливались сквозь толпы народу и несли в своих корзинах кофейники для будущих клиентов.
Стоял оглушающий шум. Викки подумала, что он даже сильнее, чем на Бродвее в его верхней части. По улицам с грохотом проносились подводы, люди кричали во всю мощь своих лёгких с таким счастьем, что его нельзя было не почувствовать, несмотря на ругательства и проклятия, звучащие на множестве языков.
- Вон там стоит Сет, - внезапно сказал Майкл, обратив внимание Викки и Эвы на сверкающий на солнце чёрный экипаж, на козлах которого восседал седой чернокожий мужчина, с гладким, лишённым морщин, и добродушным лицом. Он листал страницы какой-то книги. - Ему нравится показывать, что он умеет читать этот старый псалтырь, - снисходительно сказал Майкл.
Вдруг страх с новой силой нахлынул на Викки. Она с трудом подавила в себе желание побежать обратно на пароход и спрятаться в тиши своей тихой каюты.
- Маста Майкл! - Сет спрыгнул вниз и направился к ним. - Милорд прокурор, будет радостно видеть Вас возвращаться домой! Ваша мама совсем заждаться. - Его улыбка стала шире. - И мисс Эва! Добро пожаловать домой!
- Сет, это - моя жена, - сказал Майкл и обратился к Викки. - Сет учил меня плавать, ловить рыбу, ездить верхом. И он надирал мне задницу, когда я отбивался от рук, - с любовью поддразнил Майкл.
- Добро пожаловать в Луизиану, юная мисси, - сказал Сет с достоинством, его глаза вдруг стали настороженными.
О чём подумал Сет в эту минуту? О том, что родители Майкла будут в шоке, когда Майкл неожиданно представит им её? То, что будет ужасный шок, Викки не сомневалась, думая об этом с накатывающим время от времени беспокойством.
- Мы будем дома через час, - пообещал Майкл, когда они уселись в экипаж. Он протянул руку за номером “Пайкьюна”. - Ты могла бы наслаждаться пейзажем. Сет поедет вдоль реки. - И он углубился в чтение газеты.
Викки смотрела через окна экипажа, ничего не замечая, пытаясь представить себе родителей Майкла, пытаясь вообразить, что это будет за жизнь в окружении прислуги. Эва откинулась на спинку сидения и надулась.
Они уезжали всё дальше вверх по реке. Воздух был свежим и ароматным. Повсюду, где в высоких кирпичных стенах были открыты деревянные садовые калитки, Викки улавливала мелькающие в глубине дома с широкими галереями, с колоннами, с мансардными окнами, сделанными из железа. А потом дома исчезли, как только они подъехали к огромным плантациям.
Ещё прежде чем лошади свернули на длинную, широкую, уединённую дорогу, Викки почувствовала, что они прибыли в Эдем. Майкл оторвался от газеты, которую, по-видимому, прочитал от начала до конца, туго свернул её и взял в одну руку.
Викки невольно дотронулась большим пальцем до обручального кольца, как будто это был талисман, приносящий удачу и счастье. О, Боже, лишь бы она понравилась им!
Затем они выехали из внушительной, обсаженной деревьями аллеи. Перед ними возвышался дом, и Викки подалась вперёд со своего места, как только экипаж свернул в его сторону.
- Он такой же огромный, как Кенсингтонский замок, где родилась королева Виктория, - изумлённо сказала Викки.
Экипаж остановился перед домом. Маленький, чернокожий мальчишка, лет десять, не больше, ринулся вперёд с дерзкой усмешкой, чтобы открыть для них двери экипажа.
- Сегодня, Джефферсон, я тебя разочарую, - извинился Майкл. - Монет у меня нет.
- Хорошо, са’, - добродушно сказал Джефферсон. Его взгляд вдруг стал робким и застенчивым, когда он увидел Викки и Эву.
- Джефферсон, помоги Сету с багажом, - распорядился Майкл и повернулся, чтобы помочь Викки и Эве выйти из экипажа. Собаки бросились к ним, чтобы их приласкали.
- Дом ни капли не изменился, - сухо проронила Эва. - Очередное собачье потомство? - Она удалилась, испытывая отвращение от того выражения привязанности, которое устроили собаки.
Викки погладила шелковистую головку ласкового спаниеля, которого Майкл назвал Сэмом, в то время как Хилда влажным языком облизала ей другую руку. С новым приступом страха Викки подумала, что сейчас она должна будет встретиться лицом к лицу с родителями Майкла.
Открылась парадная дверь, и высокий чернокожий мужчина, одетый с некогда былой элегантностью, направился к ним, в то время как они поднимались по лестнице. Его лицо, по которому невозможно было определить возраст, озарилось широкой улыбкой.
- Маста Майкл! Как хорошо, что Вы дома, са’! И мисс Эва. Маленькая мисси! - Неожиданно в глазах Сократа заблестели слёзы. - Проходите, пожалуйста, в дом.
- Ты ничуть не изменился, Сократ. - Эва на миг блеснула своим очарованием, но Викки догадалась, что та не рада вновь оказаться дома.
- Сократ, это моя жена, - лицо Майкла напряглось, несмотря на улыбку.
- Добро пожаловать в Эдем, юная мисси. - Сократ был искренен, но его глаза, когда они встретились с глазами Викки, подернулись лёгкой пеленой.
- Спасибо, Сократ.
Почему она испытывает такой страх, такой ужас? Ведь Майкл её муж. И он хочет, чтобы она находилась здесь. У его родителей нет никаких причин полагать, что это брак по расчёту.
С лёгким оттенком иронии она вспомнила, что многие королевские браки были такими же сделками. Вот почему все говорили о выгодном браке Виктории и Альберта.
- Мисс Сара ждать Вас в гостиной. - Он нервничал. - Вместе с маста Бартом.
Прохладный, несмотря на тёплую погоду, лёгкий ветерок, прилетевший с Миссисипи, расслабил Викки. Она улыбнулась и позволила Майклу провести её через парадную дверь, вслед за Эвой, в фойе с высокими потолками.
- Сюда, - подсказал Майкл, так как Эва пошла рядом с ними.
Они прошли через обитый панелью коридор и вошли в открытые двойные двери. Высокая, царственная женщина вскочила на ноги и широкими шагами пошла к ним, протянув руки. “Это мать Майкла”, - сразу поняла Викки.
- Эва! - Она заключила свою сестру в объятия. Викки увидела, что глаза Сары наполнились слезами. - Ты выглядишь изумительно. - Годы быстро пролетели в обратном направлении, и перед ней снова была её маленькая сестренка. Сестренка Сары Иден, вернувшаяся домой после долгого отсутствия. Затем она повернулась, чтобы обнять Майкла. - Мы скучали по тебе, Майкл. - Она притянула его к себе с нескрываемой нежностью, а затем отстранилась. - Но, Майкл, о чём это нам написал Алекс? - Едва заметная истерика была причиной её веселого вида. - Как это он стоял с вами перед баптистским священником в Нью-Йорке? - Алекс написал. Что же написал Алекс? - Майкл, как ты мог так поступить с нами. Мы с твоим отцом так огорчились. - Только сейчас Викки заметила мужчину, сидевшего в инвалидной коляске.
- Папа. - Майкл подошёл и обнял отца, затем выпрямился. - Алекс не должен был ничего сообщать вам. Я хотел, чтобы это было сюрпризом. - Его голос стал напряжённым, неловким. - Мама, папа, это Викки. Моя жена.
- Как она восхитительна, - сказала Сара Иден дрожащим и немного высокомерным голосом. Хотя Викки и ответила робко на это представление, тем не менее, она ощутила, что её новая свекровь едва сдерживает ярость.
- Нам необходимо устроить вечеринку, - сказала Сара Иден, - чтобы представить Вас всем нашим друзьям и соседям. Расскажи мне, - обратилась она к Майклу, - как ты познакомился с Викторией? Ведь её зову Виктория? - любезно спросила она.
- Она предпочитает, чтобы её звали Викки, - чувствуя неловкость, пояснил Майкл.
“К чему весь этот разговор вокруг моего имени?” - с раздражением спросила Викки сама себя.
- Она работала в банке, - продолжал Майкл. - У мистера Флеминга. Она англичанка и всего лишь несколько месяцев в нашей стране.
- Майкл, это совершенно очевидно, что она англичанка, - к её добродушному подшучиванию примешивалась какая-то жесткость. - Викки, а в Англии Вы где жили?
- Мы жили в небольшом городке, недалеко от Лондона, - голос девушки был ещё не очень уверенным.
- Как Вы знаете, Эва время от времени тоже жила в Лондоне, - глаза Сары чрезмерно заблестели.
- Я была в Лондоне только один раз, - тихо сказала Викки. - Когда мой отец водил меня в оперу.
- В самом деле? - Внезапно враждебность полыхнула во взгляде Сары Иден. Эва наблюдала за ней с загадочной улыбкой. - Викки, Вы умеете на чём-нибудь играть?
Викки почувствовала, что краска схлынула с её лица.
- Я играю на пианино. Немного.
Сара Иден знала, где она играла на пианино.
- Почему все вокруг стоят, чёрт возьми? - раздражённо спросил Барт, выкатывая свое кресло на середину комнаты. - Сядьте. - Незаметно от всех он бросил вызывающий взгляд на Эву, которая с холодной неторопливостью опустилась рядом с ним в кресло. Затем он устремил свой твёрдый, пристальный взгляд на Викки, его глаза, казалось, вот-вот просверлят в ней два отверстия.
Викки села около Сары Иден на эффектную софу с гнутыми ножками, покрытую зелёным бархатом, жадно впитывая пышность и великолепие гостиной Эдема, которая несколько минут назад произвела на неё такое огромное впечатление, что её нельзя не описать. Майкл с напряжённым лицом сел на край такой же точно софы, расположенной напротив той, на которой сидела Викки.
Обе софы одним из своих боков примыкали к камину, облицованному мрамором, с хрустальными канделябрами на обеих сторонах каминной доски. Над камином висела изумительной красоты картина, выполненная маслом, на которой была изображена Эва в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет. Стены были приглушённо зелёного цвета, но светлее, нежели близкий к оливковому цвет софы, обитых сидений стоящих сбоку стульев и пары кресел с подушечкой для головы, которые стояли между двумя окнами. В одном углу стояло изящное пианино, освещенное настенными канделябрами. С потолка свисали, внушая благоговейный трепет, прекрасные, изготовленные из стекла и золочённой бронзы, люстры.
- Я не понимаю пессимизма Флеминга, - раздражённо говорил Барт. - Цены на хлопок не упали. Юг так же полон сил, как и всегда.
- Все банкиры высказывались пессимистично, - настаивал Майкл.
- Ну их к чёрту, - заорал Барт. - Мы не станем паниковать, пока в Белом доме сидит Бьюкенен. Это один из самых благоприятных периодов в американской истории. Люди по-прежнему мчаться в Калифорнию добывать золото. У нас скоро будут железные дороги до самого Тихого океана?
- Если только они раньше не обанкротятся, - язвительно прервала его Сара.
Барт нахмурился и повернулся обратно к Майклу.
- У нас впереди четыре самых благоприятных года, это я тебе говорю. А Бьюкенен - это ставленник Юга, - удовлетворенно добавил он. - Как в свое время был Пайерс. Нет, я не говорю, что одобряю всё, что делал Пайерс. Те незаконные дела по покровительству всем иммигрантам! - В ответ на его слова Сара нахмурила брови. - Это была глупость! Вы извините, Викки, но не всех иммигрантов, прибывших в эту страну, следовало бы пускать сюда. - Она почувствовала замешательство, уловив блеск в глазах Барта, тот блеск, который она видела в глазах мужчин, когда они, пошатываясь, выходили из винных лавок Файв-Пойнтса. - К нам в основном из Европы прибывают отбросы общества, приезжающие сюда, чтобы отнять работу у коренных американцев. - И он вновь обратил свое внимание на Майкла. В это время Сократ, сопровождаемый двумя молоденькими рабынями, которые несли маленькие столики, вошёл в комнату. Он установил поднос с кофейным сервизом и серебряное блюдо с английским печеньем на столик, который поставили перед Сарой Иден и Викки, в то время как другой столик установили около Майкла и его отца. Сара начала разливать кофе, в то время как Сократ расставлял фарфор и раскладывал сверкающее серебро.
- Бьюкенен апеллирует к каждому, кто хочет сохранить Соединенные Штаты, - согласился Майкл. - И к каждому, кто избегает затрагивать вопросы рабства, - добавил он, скривившись.
- Майкл, хватит говорить о политике, - вмешалась Сара. - Сейчас мы пьем кофе. - Затем с натянутой любезностью спросила:
- Вам какой кофе, Виктория?
- Спасибо. Мне чёрный, без сливок и без сахара. - Краска залила её лицо, когда она вновь почувствовала, что Барт проявляет к ней скрытый интерес.
- Майкл, я отдала распоряжение Нэнси приготовить для? - она неловко запнулась, - для Викки голубую спальню. - Неужели она считает, что Майкл будет возражать, что они будут спать в разных комнатах? - Это всегда была специальная комната для гостей, - объяснила Сара.
- Я думаю, она ей понравиться, - сказал Майкл. Только сказал он это слишком поспешно. - Из неё изумительный вид на реку, Викки, - с вымученной улыбкой попытался ободрить её Майкл, зная, что ей не по себе.
- Моник будет её горничной, - распорядилась Сара. - Моник - это часть сделки, которую я заключила с Джошуа Харрисом: ему был нужен ещё один садовник, а я рассчитывала, что мы можем использовать ещё одну девушку для работы по дому. Хотя трудно было обеспечить Моник работой. Но зато у неё теперь будет достаточно времени, чтобы ухаживать за Викки.
- О тебе, Эва, будет заботиться Одалия, - добавила она, затем снова обратилась к своей невестке:
- Я боюсь, что после жизни в Нью-Йорке жизнь в Эдеме покажется Вам очень скучной. - Рука Сары чуть заметно дрожала, когда она поднесла чашку с кофе ко рту. Викки признавала, что должно быть для Майкла это ужасный шок видеть, что события из-за неё развиваются в таком направлении. - Здесь мало чем можно заняться вне плантации. И, конечно же, - сказала она с неожиданной, чуть ли не торжествующей улыбкой, - мы должны устроить вечеринку немедленно, чтобы представить невесту Майкла.
- Мама, не стоит так торопиться, - смутился Майкл.
- Нас обвинят в недостатке хороших манер, если мы отложим вечеринку, - она обратилась к Викки. - Каждая незамужняя юная леди в этом округе положила глаз на Майкла. Они будут сгорать от нетерпения, пока не познакомятся с его невестой.
Должно быть, Алекс написал матери обо всём, и Сара Иден рассчитывала, что Викки опозориться. Таков был истинный повод для вечеринки.
- Пошли всем приглашения, Сара, - растягивая слова, сказал Барт. - Мы могли бы устроить неподалеку какое-нибудь развлечение.
Ей была брошена перчатка. Первая атака. Пусть невеста Майкла, с которой он познакомился в борделе на Грин-Стрит, дискредитирует себя в глазах его друзей. Пусть она с позором сбежит из Эдема. Ну уж нет!
- У вас было долгое путешествие, - неожиданно сказала Сара. - Я скажу Моник, чтобы она проводила Викки в её комнату. До обеда она сможет отдохнуть, а на обеде мы все опять соберемся.
Сара позвонила в серебряный колокольчик, который находился на столе цвета испечённого хлеба, расположенного возле софы, и две девочки, которые, должно быть, уже засиделись в холле, показались в дверном проеме.
- Артемида, Афина, найдите Моник, - живо распорядилась Сара. - Скажите ей, чтобы она пришла сюда. Быстрее, вы всё поняли?
- Да, ‘м, - хором сказали они и умчались стрелой.
- Сет уже отнёс Ваши вещи наверх, - с тщательной вежливостью сказала Сара. - Моник распакует и выгладит их для Вас. - Её взгляд случайно задержался на изготовленном в Париже платье из муарового шёлка, которое было на Викки и которое они купили в магазине Стюарта, как будто размышляя о том, что та вряд ли приучена к таким пышным нарядам. Это на мгновение развлекло Викки. В самом деле, её не приучили к таким роскошным нарядам, но она больше, чем когда-либо была полна сильного желания учиться.
Несколько минут спустя какая-то девушка стремительно возникла в дверном проеме. На вид ей было не более пятнадцати лет. Рабыня выглядела довольно изящно, у неё были золотистая кожа и глаза цвета свежего меда.
- Я здесь, мисси, - она посмотрела на Сару Иден, пытаясь по глазам угадать настроение хозяйки.
- Моник, это мисс Викки, - строго сказала Сара. - С этого момента на тебя возлагается забота о ней. Если Нэнси тебя позовет, и ты не будешь занята, то поможешь ей на кухне.
- Я всё дельать, мисси, - пообещала она страстным, душевным голосом, которой звучал так мелодично, что слушать его доставляло наслаждение. Викки удивил её акцент.
- Сейчас отведи мисс Викки в её комнату и позаботься о том, чтобы она вздремнула перед обедом. - Сара вновь обратилась к Викки. - Моник родом с островов. По-французски она говорит лучше, чем по-английски.
- Мой французский не очень хорош, - сказала Викки с извиняющейся улыбкой. Она увидела удивление на лице Сары Иден, когда обратилась ко всем на французском. Сара ведь не знала, что отец учил её французскому.
- Вы найдете свою комнату довольно приятной, так как даже в самые жаркие ночи с реки дует свежий ветер. - В данный момент Сара Иден говорила уже через силу. - Конечно, настоящая жара у нас будет только через неделю или две, хотя в городе Вы её уже почувствовали. Однако, позвольте мне больше не задерживать Вас, Викки, Вам нужно отдохнуть. - Сара оставалась подчёркнуто любезной, хотя платок, который был у неё в руках, она скомкала в тугой шарик. - Моник отведет Вас наверх.
Чувствуя себя так, как будто играет какую-то роль в некоем спектакле, Викки поднялась на ноги и последовала за Моник. Они вышли из комнаты и, миновав холл, подошли к широкой, изгибающейся лестнице. Моник улыбнулась через плечо, искренне довольная своей новой должнос­тью.
У второй двери на верху лестницы Моник остановилась.
- Сюда, юная мисси, - сказала она с неожиданно ослепительной улыбкой. - Мильая комната. Таккая мильая.
Моник открыла дверь и Викки вошла в огромную угловую комнату с несколькими окнами, в которой на цветном ковре плясали солнечные зайчики. Стены были дымчато-голубого цвета, кровать из резной сосны была покрыта красным, чёрным и золотым японским лаком и занавешена изысканной белой камкой. К одной стороне кровати был приставлен комод с позолоченными китайскими безделушками на чёрном фоне, а с другой стороны находился умывальник с фарфоровым верхом, около которого в позолоченной раме висело овальное зеркало. Перед богато инкрустированной каминной решеткой стояло кресло с подушечкой для головы. В этом роскошном доме это, без сомнения, была особая комната.
Моник быстро подошла к кровати и принялась её разбирать.
- Мисси, её сказать Вам отдыхать, - сказала Моник с очаровательной строгостью. - Я достать Ваша ночная рубашка. - Она оставила кровать и подошла к паре чемоданов, в которых находился её новый гардероб. Викки в нерешительности стояла посреди комнаты. Ночная рубашка для того, чтобы чуть-чуть вздремнуть? Но, нет, она не станет спорить с Моник. От Моник она научиться обычаям Юга, с облегчением решила она.
Моник весело щебетала, усмотрев между ними сходство в том, что фактически они обе, она и Викки, были новичками в Эдеме.
Когда Викки, наконец, откинулась на подушки, накрылась расшитой изящными узорами простыней, Моник подошла к окнам и плотно натянула драпировки, чтобы убрать солнечный свет позднего утра, уже по-летнему жаркого, хотя было только начало мая.
- Теперь Ви спать, - пропела Моник, - Я разбудить Вас, когда Юнона сказать, что она подавать обед.
Викки послушно закрыла глаза, только сейчас почувствовав усталость, вспомнив, что прошлой ночью на борту корабля она плохо спала. Но её мозг был слишком возбужден, чтобы спать.
Миссис Иден решила на большой вечеринке представить её друзьям семьи. Ни жестом, ни мимикой не дать им понять, что они задевают её, предупредила себя Викки. Вечеринка предназначена для того, чтобы она ясно поняла, что она не из их круга.
Интересно, хорошие манеры, о которых упоминала миссис Иден, такие же, что были приняты у них во время скромных званых вечеров в доме викария в их маленьком городке в Англии, или на вечеринках у Сары Иден присутствует нечто более изысканное. Она не будет запугана показной элегантностью.
Майкл хотел, чтобы она была здесь, напомнила себе Викки, и беспокойно пошевелилась под простыней.
Раздражённо отбрасывая в сторону воспоминания о предыдущем вечере, она встала, подошла к окну и оттянула драпировку. Майкл со спаниелем, следовавшим за ним по пятам, шёл в рощу, находящуюся на той стороне зелёного пространства, двигаясь быстро, как будто стремился поскорее возобновить свою связь с красотой Эдема.
Она туго натянула драпировки и вновь легла на кровать, чувствуя, как нелепо колотится её сердце. Она была влюблёна в Майкла и не позволит Саре Иден прогнать её.
Пусть они все считают, что она воспользовалась благоприятной возможностью, сказала она себе с мятежной твёрдостью. Она будет делать именно то, что хотел от неё Майкл. Она будет щитом между ним и его семьей. Она защитит его от светской жизни, которая угрожает затопить его. Она вырвалась из Файв-Пойнтса, нашла себе прекрасный приют и не опозорит Майкла.
Она перевернулась на бок, её темные волосы веером рассыпались по её лицу и по подушке, заслонив её от действительности. Неожиданно усталость, вызванная новизной её жизни овладела ей, и через несколько секунд Викки крепко спала.

Викки, не спеша, проснулась, услышав, что Моник ходила по комнате. Лёгкий освежающий ветерок с Миссисипи подул через угловое окно, которое девушка открыла, чтобы избавиться от дневной жары.
- Мисси? - прошептала Моник. - Почти время для Вас идти вниз к обеденний столь. Юнона скоро бить обслюживать.
- Хорошо, Моник, - Викки улыбнулась и села на кровати.
- Я бистро расчесать Ваши вольосы, - с заинтересованностью сказала Моник. - Затем Ви одевать Ваше пльатье. В каком Ви пойти вниз? - Она подошла к умывальнику, на верху которого до этого поставила гребень и щетку Викки, купленные в магазине Стюарта. В одно мгновение слёзы чуть не хлынули из глаз Викки. Она вспомнила элегантный набор расчёсок и щеток, который был последним подарком её отца, перед тем как его роту отправили в Крым. - Какая пльатье, мисси? - торопила Моник.
- Выбери сама, - распорядилась Викки панибратским тоном. В магазине продавщица, которая их обслуживала, очень много рассказывала ей о платьях для визитов, для прогулок, для вечеринок, но тяжело было запомнить, которое было которым.
С гордостью, что её удостоили этой чести, Моник выбрало синее шёлковое платье с двойной юбкой, которое, как знала Викки, увеличивала достоинство леди. И вполне подходящее для того, чтобы одеть его на обеденную трапезу. Викки была довольна своим тайным союзником.
- Ты поспала, Викки? - вежливо спросил Майкл, когда она появилась в столовой.
- Да. Я и не представляла себе, что так устала, пока не легла.
Она заметила, что Барт Иден вновь с интересом рассматривает её.
- С тем же успехом мы могли бы присесть, - сказал он. - Сара будет через минуту. Вечно в самый последний момент приходит какое-нибудь сообщение, требующее её внимания, - слабое презрение к таким мелочам промелькнуло в его голосе.
Викки замялась. Куда же ей предлагают сесть? Барт заметил её растерянность и рассмеялся.
- Проходите сюда, садитесь рядом со мной, - распорядился он и, демонстрируя внезапный порыв шутливого добродушия, продолжил:
- Позвольте мне наслаждаться чем-нибудь прекрасным в течение всего обеда. Мне нужно довольно мало, что развлечься. - Его быстрый взгляд целиком охватил Эву, которая, молча, заняла место рядом с Майклом.
- Афина, скажи Юноне, чтобы она подавала на стол, - услышали они, как в холле Сара отдавала распоряжения. - И сразу же принеси мне чашку кофе. У меня болит голова.
Викки почувствовала растущее напряжение, как только Сара подошла к краю стола.
- Посуда в том шкафу просто восхитительна, - она нашла в себе силы сказать спокойно.
- Сара коллекционирует английскую и ирландскую посуду, - с сарказмом сказал Барт. - Это её страсть.
- Бокалы на верхней полке работы Уотерфорда, - проигнорировала реплику Барта Сара. - Они датируются началом века, а четыре бокала на полке ниже - от Равенскрофта, последняя четверть семнадцатого века. Они были куплены здесь моей прапрабабушкой по приезду из Англии, - с гордостью сказала она. - Сейчас такую посуду больше не делают. Искусство выродилось.
Пока Сара рассказывала, Афина принесла ей кофе. Затем начался настоящий парад блюд. Розоватый, сочный ростбиф, усеянный темными глазками гороха, ямс. Огромная чаша с салатом. Блюдо со сваленным в большую кучу и ещё горячим на ощупь золотистым печением.
Сара, играя роль очаровательной хозяйки-южанки, спросила Викки о её впечатлениях от Нью-Йорка. Викки с восхищением рассказала о чудесах большого города и смутилась, когда неожиданно наткнулась на презрение Сары к ним. Для её свекрови Нью-Йорк-Сити был тесным и грязным городом. Викки догадалась, что Сара Иден во время своих поездок туда, скорее всего, никогда не видела Файв-Пойнтса.
- Я читала время от времени нью-йоркские газеты, - сказала Сара с отвращением. - Рост преступности там ужасен. Едва ли какой день проходит без убийства.
- Несмотря на то, что ты пренебрежительно говоришь о Нью-Йорке, Сара, ты также не хвалишь и Новый Орлеан, - сухо сказал Барт. - А ведь тот прекрасный город отчитывается за ту часть преступлений, которая совершается в нем, разве не так, Эва?
Но его свояченица отказывалась включиться в разговор, довольствуясь лишь редкими словами, произносимыми тихим голосом в сторону Майкла.
Как только принесли десерт - обильно напичканный пеканом пирог - Сара вновь позволила себе лично обратиться к Викки:
- Нам необходимо договориться, когда мы поедем к мисс Гардинер, чтобы изготовить для Вас вечернее платье. У меня есть некоторое количество материала, которое?
- Мама, мы сделали покупки в Нью-Йорке, - вступился Майкл. - Викки покажет тебе, что мы купили. - Майкл был сдержанным и осторожным. Обеспокоен ли он тем, что они потратили так много денег в то время, когда в Эдеме туго с финансами?
- Я полагаю Майкл, что мы скажем, что ты, познакомился с Викки в прошлом году, когда был в Нью-Йорке по делам, касающихся прошлого марта. В таком случае этот брак не будет казаться таким необдуманным, - сказала она с оттенком снисхождения. - Ты знаешь, как люди любят говорить о подобных вещах.
- Мама, меня совершенно не заботит, о чём будут говорить люди, - голос Майкла был непривычно резким.
- Тебя должно это заботить, Майкл, - резко упрекнула его мать. - Тебе по профессии полагается думать. Ты не можешь постоянно повсюду вызывать вражду у будущих клиентов.
- В марте прошлого года я ещё была в Англии, - смущенно вступила в разговор Викки.
- Викки, Вы не в состоянии немного преувеличить правду, - спросила Сара, напуская на себя веселый вид, который едва скрывал её раздражение, - если это нужно для благополучия Майкла?
- Конечно в состоянии, - сразу сдалась Викки.
Беседа прервалась, когда раздался звук экипажа, остановившегося перед домом.
- Кто это прибыл в такой час? - спросил Барт.
- Вероятно Джек, - предположил Майкл.
- Джек приехал бы верхом, так как он на полях или, скорее всего, пришёл бы пешком, - сказала его мать.
С непривычной быстротой Сократ шёл по коридору к парадной двери. Викки предположила, что всякий ворвавшийся в тихую, безмятежную жизнь плантации непременно должен вызвать интерес.
- Это, должно быть, Бетси, - вдруг решил Барт. - Она единственная, кто не может дождаться назначенного срока. Если она хочет приехать раньше указанного часа, то её не остановить.
- Бетси Харрис - это неофициальная гостья, - отпарировала Сара. - Она дочь одного из наших близких друзей и наша соседка. Милая, чудная девушка.
Они услышали, как Сократ кого-то приветствовал в дверях. Это оказалась девушка с чистым, нежным голосом.
- Бетси, - подтвердил Майкл. - Бетси с Алексом вместе учились здесь, в этом доме, с одним и тем же репетитором, пока Алекс не уехал в школу. Она тебе понравится, - пообещал он Викки, и в его голосе послышалось нечто вроде облегчения. Он рассчитывал подружить её с Бетси Харрис.
В комнату вошла высокая, стройная девушка с длинными белокурыми волосами, зелёными глазами и изящными чертами лица.
- Я убедила Сайреса привести меня сюда, чтобы я смогла навестить матушку Ла Верне, - оправдывалась она, после того как поздоровалась и поцеловала Эву. - У одной из лошадей проблемы с кожей, которые ветеринар не может вылечить, лишь бальзам матушки Ла Верне никогда не подводит. Ничего, если я схожу в “кварталы”? - Её просьба была вежливо обращена и к Барту и к Саре одновременно.
- Только если ты присядешь и попьешь с нами кофе с пирогом из пекана, - с изысканным обаянием поставил условие Барт. Викки подумала, что когда-то он, должно быть, был очень шикарным мужчиной.
- Мне всегда нравилось, как готовит Юнона, дядя Барт - сказала Бетси, смеясь, и подошла к стоящему рядом с ним стулу. Её взгляд с дружеским любопытством остановился на Викки.
- Бетси, у нас тут такой сюрприз. - Теперь в Саре ничего не осталось, что напоминало бы решительную хозяйку Эдема, скорее, это была заискивающая хозяйка плантации, которая в этом маленьком, забытом Богом местечке принимала гостей и вела себя подобающим образом. - Майкл нашёл себе невесту. Там, в Нью-Йорке. Это - Виктория, - сказала она, снисходительным жестом указав на Викки, - которая предпочитает, чтобы мы её называли Викки. Викки, это - Бетси Харрис. Харрисы - это наши самые близкие друзья.
- Майкл, она так прелестна, - сказала Бетси с таким искренним дружелюбием, что Викки почувствовала, как на неё нахлынула тёплая волна удовольствия.
- Как твой отец? - спросила Сара. - Он оправился после простуды?
- Он в полном порядке.
- А мать?
Бетси вздохнула:
- Как всегда, тётя Сара.
Вошла Афина и поставила перед Бетси тарелку с пирогом из пекана, следом за ней Артемида с чашкой кофе.
- У Юлисиса вот уже несколько недель на боку открытая язва, а ветеринар ничего не сделал для него, - серьёзно сказала Бетси. - Матушка Ла Верне даст мне свой бальзам, и через три дня он будет здоров.
- Матушка Ла Верне - это уже довольно пожилая рабыня, которая раньше работала в доме, а сейчас ей поручена работа в больнице в “кварталах”, - объяснил Майкл Викки. - У неё такие руки, что любого поставит на ноги.
- Она была няней моей сестры Эвы, когда Эва была маленькой, - сказала Сара. - У рабов присутствует какое-то нелепое убеждение, что она обладает целительными способностями. Что она использует какой-то вид магии.
- Я не верю ни в вуду, ни в магию, - признала Бетси, - но у матушки Ла Верне особые способности. Может быть, она получила их ещё в Африке и теперь использует их здесь. Не знаю. Но знаю только одно, что если я говорю ей, что у нас что-то не в порядке с животными, то она дает мне одно из своих лекарств, и оно помогает. - Она с улыбкой обратилась к Майклу. - Разве не здорово, что твоя тётя вернулась? А Алекс? Он не скучает по дому? Я думаю, я б умерла, если б мне пришлось, несмотря ни на что, ехать в колледж на Север.
- Он иногда очень одинок, - мрачно сказал Майкл.
Сара нахмурилась и оттолкнула свою тарелку с десертом.
- Алекс знает, что получить образование - важно, прежде всего, для него самого.
- Папа говорит, что в колледжах на Севере строги с ребятами с Юга, - сказала Бетси. - Но к местным детям там относятся благосклонно. Но Алекс, конечно, - дипломатично добавила она, - не поддастся их влиянию.
- Алекс ценит свое наследие, - с гордостью сказала Сара. - Мы жили в Луизиане на протяжении пяти поколений.
Бетси с тёплой улыбкой посмотрела на Викки.
- Вы любите животных? Люди повсюду здесь считают, что я довольно странная, так как я так люблю их.
- Это тоже характерная черта южан, - сухо заметил Барт.
- Прежде чем ты пойдешь в “кварталы”, Бетси, ты должна нам сыграть, - вмешалась Сара. -В последнее время я так редко езжу на концерт в Новый Орлеан.
“Она обиделась на то, что Бетси пытается завязать со мной дружбу”, - вздрогнув, подумала Викки.
- Как Вам угодно, - послушно согласилась Бетси.
Они пошли в гостиную и расселись по диванчикам. Бетси любезно, как будто она выполняет привычную для себя работу, исполняла новую популярную увертюру “Поэт и крестьянка”.
Закончив играть, она развернулась, встретив аплодисменты милой, искренней улыбкой. Она знала, что её успехи в игре на пианино посредственны, но казалось, что это обстоятельство её не беспокоит.
- Викки тоже умеет играть, - Сара повернулась к Викки с натянутой улыбочкой, - А сейчас Вы сыграйте нам что-нибудь.
- Я не особенно хорошо играю, - тихо прозвучал голос Викки. Она до боли, до глубины души ощутила волнение Майкл, замершего на своем стуле, и неожиданный интерес, который проявила его тётя.
После некоторого неловкого молчания Викки подошла к пианино и села за инструмент. Её руки дрожали, когда она подняла их над клавишами. После недолгого колебания она решила, что будет исполнять шестой полонез Шопена. Жена викария, которая обучала её игре на пианино, очень много внимания уделяла именно этому произведении. Это было её единственное настоящее достижение, как пианистки.
Она играла с размахом и наслаждением, в течение нескольких минут полностью отдавшись очарованию музыки. Потом она закончила и развернулась, чтобы встретить вежливые аплодисменты остальных.
Сара Иден не аплодировала. Викки догадалась, что она даже не слышала музыки. Она с напряжённостью, которая изводила её, пристально глядела на приятный профиль Бетси. Внезапно Викки поняла, почему Сара так прореагировала на перспективу её дружбы с Бетси Харрис. Сара желала брака между Бетси и Майклом.
- Вы хорошо играете, Викки, - неожиданно сказал Барт. Он бросил быстрый, торжествующий взгляд на свою жену. Но чутье подсказывало Викки, что он доволен этим браком не более, чем Сара. В данную минуту он находил мстительное удовлетворение в том, что его жена чуть ли не теряет рассудок от горя. Даже не пытается это скрывать. - Вы должны играть каждый раз, когда у нас будут гости.
- Это единственное произведение, которое я хорошо играю, - искренне призналась Викки. - В нем я упражнялась больше всего.
Барт громко рассмеялся. Сара вздрогнула и устремила на него пристальный взгляд, в котором было строгое осуждение. Тем не менее, её голос был мягким, когда она заговорила с Бетси.
- В любом случае, сегодня уже слишком жарко, чтобы идти в “кварталы” пешком. Если ты туда пойдешь, пусть Сайрес отвезет тебя, - распорядилась Сара.
- Может быть, Викки хотела бы поехать со мной? - смущенно спросила Бетси.
- Не сегодня, - быстро проговорила Сара. - У неё было длинное, утомительное путешествие. В следующий раз, Бетси.
Викки почувствовала, как горячая краска заливает ей щеки. Разве не она должна была решать, ехать ей или нет? Но Викки ясно понимала: Сара Иден решила держать Бетси Харрис подальше от неё. Как она планирует осуществить это? Расскажет родителям Бетси о публичном доме на Грин-Стрит? Нет! Она не может унизить Майкла таким способом. Или всё-таки может?
“Не строй иллюзий, - строго предупредила себя Викки. - Мать Майкла будет бороться, даже такими методами, которые ты познала сейчас на собственной шкуре, чтобы удалить тебя из Эдема”.