Джули Эллис. Эдем. Julie Ellis. Eden. продолжение 4

11

Викки стояла посреди своей спальни. Платье, изготовленное для неё мисс Гардинер, лежало на кровати. Внизу шеф скрипачей Сайрес, с плантации Харриса, гонял своих собратьев-музыкантов по вступительным цифрам. Сара своим голосом время от времени заглушала музыку, отдавая чёткие распоряжения контингенту рабов, каждый из которых выполнял порученную ему задачу. Но ни звука не исходило из комнаты, расположенной рядом. Из комнаты Майкла.
Викки встрепенулась, услышав, как перед домом остановился экипаж.
- Уже прибывают гости, - в её голосе послышалась тревога.
- Это не означать, что Вам надо бегом бежать вниз, - добродушно сказала Моник. - Если мисси захотеть Вас, её послать кого-нибудь.
Викки почувствовала внезапный страх. Как она спустится вниз и встретится лицом к лицу со всеми этими людьми, абсолютно чуждыми ей? - все они в обиде на неё за то, что Майкл должен был жениться на какой-нибудь девушке из Луизианы, но не женился. Но потом Викки с гордостью подумала, что Майкл, наверное, решил, что она сможет расстроить все их планы, и взял в жёны её, разве не так? У него было очень много причин жениться на девушке, которая, как он, наверное, полагал, вполне способна его опозорить.
Моник растянула платье, изготовленное из изящного крепа, рядом с юной хозяйкой, что-то восхищённо бормоча себе под нос.
- Прельестно, - щебетала она. - Никто из них не сможет обидно больтать, юная мисси.
Потом Викки села перед Моник и предоставила в её распоряжение свои волосы, чтобы та уложила их в том стиле, который они совместными усилиями выбрали вчера, используя иллюстрации в одном из журналов, обнаруженном Моник под кипой ненужных газет. Она зачесала длинные, шелковистые пряди Викки ей на голову.
Закончив, горничная отступила назад, любуясь своим творением, а Викки в это время рассматривала себя в ручное зеркальце.
- Моник, ты просто волшебница.
Затем повинуясь внутреннему импульсу, она подбежала к туалетному столику и рылась в нём до тех пор, пока не нашла кусок узкой бархатной ленты красного цвета. Затем отыскала ножницы и разрезала ленту на две части.
Она вспомнила про камею, которую ей подарил отец. Про своё самое драгоценное сокровище. Заметно дрожащими руками она привязала камею к одной из лент и повязала её вокруг шеи, а вторую бархатную ленту подняла к волосам.
- Позвольте мне, - быстро сказала Моник.
Викки вздрогнула от слабого стука в дверь. Моник торопливо ответила. В дверях, на секунду онемев, стоял Майкл. Его взгляд застыл на Викки. Сердце девушки застучало, как паровой молот. Не слишком ли низко сделано декольте? Пристойно ли выглядит красная лента?
- Ты прекрасна, - нежно сказал он. - Готова спуститься?
- Да. - Её улыбка была ослепительной. Майкл будет рядом с ней, когда она пойдёт по длинному лестничному пролёту к прибывшим гостям. Она не будет одна. - О да, Майкл.
Они спустились вместе по длинной, извилистой лестнице в роскошное фойе, где на люстрах горели сотни свечей. Сайрес руководил музыкантами, которые исполняли будоражащую кровь польку. За компанейскими улыбками гостей Викки чувствовала чрезмерное любопытство. Её лицо пылало, она была благодарна Майклу, за то, что он держал её под руку, и теперь она могла всё это вынести. Могла.
Барт удивил Викки, заняв место сбоку от неё в великолепной гостиной, которая была недавно открыта в связи с этой вечеринкой и выходила в огромный обеденный зал, специально зарезервированный для подобных случаев. Ковры в гостиной были убраны, чтобы можно было танцевать; в обеденном зале столы составлены вместе и образовался один огромный стол для нескольких десятков прибывших гостей. Аромат роз, лилий, жасмина был весьма душистым. Рабы перемещались с места на место, выполняя мелкую работу, испытывая удовольствие от непринуждённой, компанейской атмосферы, в то время как толпа ребятишек с серьёзным видом держали в руках веера из павлиньих перьев, которые, как с чуть заметной иронией считала Викки, делали немного больше, чем просто гоняли по комнате горячий воздух.
Викки была серьёзна и внимательна, когда Барт представлял её гостям. Она беседовала с ним, решительным и кипучим, чувствуя взгляды, которые бросали на неё со всех сторон.
- Вы выглядите великолепно, - сказал Барт с циничной иронией. - Любая мать на этой вечеринке ненавидит Вас.
- Но они все такие милые, - упрекнула его Викки, но её взгляд сказал ему, что она всё поняла.
Майкл перемещался по комнате, будучи учтиво вежливым со всеми. Время от времени пристальный взгляд Сары останавливался на ней. Сара была прекрасна в жёлтом атласном платье и с бриллиантовыми серьгами, излучая обаяние уроженки Юга во время беседы с гостями.
Никто не приглашал Викки на танец, что доставляло ей удовольствие и одновременно разочаровывало её. Барт в своём кресле, всё время оставаясь сбоку, определил для себя роль её телохранителя. Его взгляд скользил по собравшимся.
- Боже правый! - потрясённо пробормотал он. - Неужели Эва решила, что попала на бал комедиантов в Париже?
Викки проследовала за его взглядом. В дверях комнаты показалась Эва. С властной улыбкой она на минуту замерла, зная какие чувства вызывало зелёное шёлковое платье с такого же цвета кружевами на нём, с глубоким вырезом на груди, который доходил до места, расположенного как раз над сосками. Взгляды всех присутствующих мужчин мгновенно устремились на неё.
Сара с мрачным выражением лица отделилась от нескольких гостей и направилась к своей сестре. Викки предположила, что, скорее всего, для того, чтобы сделать ей выговор. Судья Кинг глазел на неё, раскрыв рот, и его жена довольно чувствительно стукнула ему веером по руке.
- Сегодня будет большая драчка между Сарой и Эвой, - предупредил Барт, переводя дух. - Сара, должно быть, говорит, чтобы Эва пошла к себе и переоделась, а та не собирается слушать кого бы то ни было.
Музыканты вновь начали играть. Неожиданно Эву окружили гости, стремящиеся познакомиться с принцессой Радзинской. Эва танцевала польку с судьёй Кингом. “Ему ещё не раз напомнят об этом вечере”, - улыбнувшись про себя, подумала Викки.
Наконец, когда Сайрес сменил польку на вальс, Майкл извинился перед гостями и подошёл к Викки, чтобы пригласить её на танец.
- Я танцую, как медведь, - предупредил он, - однако пускай они увидят нас вместе, по крайней мере, в этот вечер.
Викки, охваченная волнением оттого, что снова оказалась в руках Майкла, была рада, что он предпочёл танцевать молча. Её разум предательски выдавал ей картины, когда она последний раз была в руках Майкла, тот раз, о котором он настойчиво просил её забыть.
Когда вальс закончился, недавно прибывшая вдова - женщина с массивной грудью и крашенными хной волосами с дочерью на буксире - решительно бросилась к Викки, в то время как Майкл отводил её обратно к своему отцу. Барт представил их. Викки ответила на представление почтительной улыбкой.
- Сара говорит, что Вы из Нью-Йорка, - сказала женщина с ложным обаянием. - Какое счастье - жить в большом городе, где постоянно можно обедать в Дельмонико, - ностальгически проворковала она. Её голос был задумчивый и тоскливый, но взгляд - до чёртиков любопытный.
- Я никогда не была в Дельмонико, - мягко проговорила Викки, - хотя, разумеется, слышала о нём. - А кто в Нью-Йорке не слышал о Дельмонико, любимом заведении богачей?
- Никогда не были? - в шоке прокудахтала дама. - Какой позор.
- Моей тёте не здоровилось, - Викки чувствовала, что ей необходимо что-то придумать, чувствуя, что-то Барта раздражает эта дискуссия. - Я большую часть своего времени заботилась о ней.
- Но ведь Вы бросили её, чтобы приехать в Луизиану? - казалось, она была шокирована таким неблагородным поступком.
- Да, но моя тётя недавно нашла нового доктора, - продолжила Викки, решив держаться этой версии до конца. - На самом деле, - добавила она, торжествуя, - она вышла замуж за этого доктора, и они вернулись жить в Англию. Тётя Молли больше предпочитает Лондон, нежели Нью-Йорк. - То, как она выкрутилась, доставило Барту огромное удовольствие. С этой задачей она справилась превосходно.
Викки осталась возле кресла Барта с дерзкой уверенностью в себе, желая, однако, чтобы поскорее настало время идти в обеденный зал. Её пристальный взгляд непроизвольно следовал за Майклом по всей комнате. С жалостью к самой себе она подумала, что никто из гостей не представляет себе, как сильно ей хочется, чтобы поскорее закончилась эта ночь.
Высокий мужчина, выделявшийся своей седой головой, с румяным лицом, которое говорило о его хорошем здоровье, приблизился к ним, протягивая руку Барту.
- Как ты смеешь в одиночку наслаждаться обществом такой прекрасной юной леди? - пробасил он.
- Викки, это - судья Генри Кинг, - с уважением сказал Барт. - перед тем, как стать судьёй, он был членом Законодательной палаты. Сейчас он практикующий адвокат, но прежде мы слишком часто называли его судьей, поэтому теперь иначе мы его и не называем. Генри, это - жена Майкла, Виктория, - сказал он, весь расцветая. Но в его взгляде была видна едва заметная злоба, так как он знал, что Сара наблюдает за ними.
- Приятно познакомиться с Вами, судья Кинг, - нежно сказала Викки.
- У Майкла великолепный вкус, - оценив красоту девушки, сказал судья.
“Побереги свои глаза для тех дамочек”, - снисходительно подумала Викки.
- Я то и дело вылавливаю его по всему дому. - На другой стороне комнаты какая-то женщина делала им знак рукой.
- Простите, - извинился судья. - Моя жена требует моего внимания.
- Ох-ох, - проворчал Барт, протягивая руку и касаясь локтя Викки. - Сюда идет Мэри Фримонт. Вы никто в этом округе, - протянул он, - если Мэри не одобрит Вас.
К ним решительной походкой направлялась высокая, угловатая, нарядно одетая женщина с бриллиантами на шее, серьгами и веером в руке.
- Барт, как ты сегодня себя чувствуешь? - спросила она, игнорируя Викки.
- Не слишком плохо. А как ты, Мэри?
- Такая погода вредна для меня, - пожаловалась миссис Фримонт, - но естественно, что я не заснула бы, пропустив вашу вечеринку.
Затем она всё своё внимание устремила на Викки, небрежно отвечая на представления Барта.
- Вы познакомились с Майклом в Нью-Йорке, верно?
“Она говорит так, словно это звучит непристойно,” - подумала Викки, а вслух сказала:
- Да.
- Вы англичанка, не так ли?
- Да, мэм. Англичанка.
- Как Ваша девичья фамилия? - выпытывала Мэри Фримонт. - Я бывала в Лондоне по некоторым делам. Мы познакомились с несколькими очаровательными людьми.
- Уикершем, - сказала Викки с беспокойством, так как она заметила, что к ним пробирается Сара. - Но я была в Лондоне только один раз. Мы жили за городом.
- Уикершем? - Мэри Фримонт выпрямилась, её глаза засияли. - Я знала в Лондоне неких Уикершемов. У них за городом был дом, в Сассексе. Леди Барбара Уикершем, - вспомнила она. - Её муж - как же его звали? - она нетерпеливо нахмурила брови. - Альфред, - торжествующе просияла она, наконец-то выудив из памяти его имя. - Лорд Альфред Уикершем. - Они имеют какое-либо отношение к Вашей семье? - её взгляд вынудил Викки подтвердить это.
Девушка запнулась, лишившись присутствия духа, когда Сара с мрачной улыбкой присоединилась к их группе.
- Мы были довольно дальними родственниками, - сказала Викки с мягким достоинством.
Мэри Фримонт, поражённая откровением Викки, быстро удалилась. Сара была бледной от гнева.
- Викки, как Вы могли? - горячо зашептала она. - Сказать Мэри Фримонт, что Вы имеете какое-то отношение к лорду Уикершему!
- Это вполне соответствует действительности, - тихо и вызывающе сказала Викки. - Мы, Уикершемы, все родственники.
Это говорил папа.
- Это ложь и Вы знаете это! - глаза Сары полыхали огнём.
- Сара, - сказал Барт, охлаждая её пыл, - не повышай голос.
- Папа был Уикершемом, - сказала Викки, что-то перехватило её горло, она видела в Саре врага. - Он не был в тёплых отношениях со своей семьёй, - девушка глубоко вздохнула. - Из-за моей матери. Но он водил меня в оперу, и мы там видели мою бабушку. Она сидела в специальной ложе. Она была леди, - настаивала Викки.
- Я не желаю слушать эти сказки, Викки. Будем надеяться, что Мэри Фримонт не станет этим заниматься, - зловеще проговорила Сара. - Она раз в два года ездит в Лондон. Она раскроет Вас.
Затем она тепло улыбнулась, так как только что прибыли Джек Лемартайн с Клодин. Викки помнила, что говорила ей Клодин. Сара Иден не принимает у себя жену надсмотрщика, за исключением Пасхи и Рождества. Ну и того дня, когда жену Майкла представляют светскому обществу Луизианы. Только сейчас Викки заметила, что среди гостей не было друга Майкла, Бена Вассермана, и ей почему-то стало грустно.
Наконец-то все торжественно пошли в обеденный зал. Жара в комнате была угнетающей, и даже бриз, дующий с реки, не облегчал её. Внезапно дом осветила вспышка молнии.
- Прекрасная молния, - не упустил случая вставить реплику Барт. Викки подумала, что он наслаждается ролью хозяина.
Она облегчила себе задачу выбора места за столом, расположившись между Майклом и Джошуа Харрисом, поближе к его дочери Бетси.
Рабы внесли бесчисленное множество еды и вина. Блюда с ростбифом, ветчиной, индейкой, дикой уткой, помпано. Из-под искусных рук Эльвиры вышли окра, джамбалайя, буйябес, мясо, жаренное на рашпере. Красная фасоль и рис. А также доб-глясе.
Сара сидела с приклеенной улыбкой. Викки с горечью понимала, что та всё ещё взбешена, и едва была в состоянии дотронуться до роскошной еды, расставленной на столе, в тоже время, пытаясь поймать взгляд Бетси. Харрисы пришли поздно, и Викки до сих пор не представилось никакой возможности поговорить с Бетси.
Подали десерт - огромное количество изящного французского печенья, вокруг роскошного пирога с пеканами, приготовленным Юноной, шарлотку по-русски и драчену. А также американский и новоорлеанский кофе. Викки выбрала новоорлеанский и пришла в восторг от крепкого, разбавленного цикорием, чёрного напитка.
“Неужели я не права, что всё сказала Мэри Фримонт?” - удивлялась она, испытывая беспокойство, в то время, когда гости начали выходить из-за стола. Они возвращались в гостиную, где Сайрес со своими музыкантами исполнял ещё одну зажигательную польку.
Майкл принимал участие в какой-то дискуссии, организованной его матерью; Барт поймал Джошуа и попросил откатить его в угол комнаты, где они начали обсуждение какой-то статьи в свежем номере “Пайкьюна”. Не считая небольшой кучки гостей на дальнем конце стола, на своих местах остались только Викки и Бетси.
С заговорщицкой улыбкой Бетси придвинулась поближе.
- Мы останемся здесь ещё некоторое время, - успокоила она Викки. - Правда Сайрес хорошо играет? Он так гордится, что его приглашают на все вечеринки. Тетя Сара платит ему пять долларов. Папа, разумеется, разрешает ему оставлять у себя эти деньги. Викки, я так счастлива, что Майкл женился на тебе. Мы так боялись, что он никогда не женится после... - внезапно Бетси остановилась, испугавшись, что сболтнула лишнее.
Викки быстро подалась вперёд:
- После чего, Бетси? Пожалуйста, расскажи мне.
- Я не имею права говорить об этом, - запинаясь, проговорила девушка.
- Бетси, прошу тебя. Мы же подруги. Здесь у меня нет друзей кроме тебя, ты моя единственная-приединственная подруга, - искренне сказала Викки. - Почему вы боялись, что Майкл никогда не жениться? Бетси... - она запнулась, глядя прямо в глаза Бетси. - Я люблю Майкла, я хочу помочь ему. Мне необходимо знать, с чем мне придётся бороться.
- Он должен был жениться. - Взгляд Бетси был мрачным и одновременно извиняющимся. - На Лилиан Картер. Но Лилиан где-то подхватила жёлтую лихорадку. Она умерла летом, прямо перед свадьбой. Он был... Он обезумел от горя. Замкнулся в себе, и никто не мог достучаться до его сердца. Так продолжалось четыре года. Когда он начал вновь встречаться с людьми, то стал застенчив, более скрытен, угрюм. Но тебе будет хорошо с ним, Викки. Я знаю, что тебе будет хорошо, - её взгляд был взволнован, когда он перемещался по лицу Викки.
- Так вот почему он читает поэмы По, - прошептала Викки, и почувствовала, как сжалось её сердце. - Вот почему он так рассердился, когда я взяла из библиотеки эту книгу.
Сможет ли она когда-нибудь сделать так, чтобы Майкл полюбил её? Ведь он был влюблён в девушку, которая была мертва уже четыре года.
 <

12

Моник соскочила с соломенного тюфяка, на котором дремала, и поклонилась Викки, широко улыбаясь.
- Все уйти домой? - спросила Моник, подходя к своей юной госпоже, чтобы помочь ей раздеться.
- Да, все ушли, - сказала Викки, силясь улыбнуться в ответ.
В то время, пока Викки переодевалась в ночную рубашку, буря, грозящая весь вечер, разразилась в своём демоническом великолепии. Моник вздрогнула от внезапного, резкого треска.
- Это один из пекан в роща, - сказала девушка. - Утром мальчишки всё привести в порядок, - её взгляд стал мягче, когда она взглянула на Викки. - Юная мисси устальая.
- Да, Моник, - решила сказать Викки, так как не хотела больше ни с кем разговаривать, то и дело слыша печальный голос Бетси, когда она рассказывала о Лилиан Картер.
Чувствуя, что Викки нуждается в тишине и покое, Моник помогла ей лечь в постель, расправила сетку и покинула комнату. Викки перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, её охватило отчаяние. Майкл всё ещё оплакивает Лилиан, которая должна была стать его невестой. Появиться ли когда-нибудь в его сердце место для кого-нибудь ещё? Ни для кого, кроме неё, подумала она со страстью. Майкл. Единственный.
Она, наконец, заснула, когда тёмное небо стало светлеть, и на нём появились розоватые полоски. Викки проснулась поздно, сырым утром, нехотя встречая новый день в Эдеме. Но она упрямо напомнила себе, что это её дом. Девушка перевернулась на спину и с тоской уставилась в потолок. Она обязана отвоевать место для себя.
Утренние часы, которые она проводила с мисс Гардинер, были уже в прошлом. Присутствие учителя танцев больше не требовалось. Викки с иронической усмешкой подумала, что прошедшим вечером она ни разу не танцевала польку.
Вместо того чтобы спуститься вниз на полуденную трапезу, она сегодня поела у себя в комнате, куда Моник принесла ей поднос с едой. Когда та выходила из комнаты, Викки услышала её приглушённый разговор с Тайтесем, полевым рабочим, которого отрядили в дом для помощи в “наведении блеска”. Викки улыбнулась. Тайтес, которому было не более девятнадцати, был высоким, крепким и поразительно красивым, и Моник бросала на него застенчивый, но заинтересованный взгляд.
Викки осталась в своей комнате и после обеда, её мысли предательски возвращались к воспоминаниям о стычке прошлым вечером с Сарой, когда Сара так резко выговаривала ей из-за того, что она позволила себе назвать себя родственницей лорда Уикершема, пусть даже и дальней. “Это наверняка правда, - с вызовом подумала она, - а Мэри Фримонт намеревалась только унизить меня”.
За ужином Викки говорила мало. Майкл выглядел усталым, осунулся. Барт продолжил тираду о пессимизме, который, казалось, затоплял страну.
- Абсурдно говорить о какой-либо панике, - распалялся он. - Сейчас не так, как в тридцать седьмом, когда банкноты банка Нового Орлеана обесценились с десяти до двадцати пяти процентов. У нас сейчас платежеспособные деньги и сильная банковская система. Вся эта истерия просто смешна!
Эва сидела угрюмая, но с интересом наблюдала за ним.
- По крайней мере, Юг вполне мог бы прокормить себя, - сказал Майкл, на короткое время нарушив своё молчание, - а теперь нет.
- Барт, то, что происходит с банком Флеминга и нами вполне достаточно, чтобы показать, что кое-что идет совершенно не так, - с раздражением сказала Сара. - Мы не можем прятать голову в песок.
- Всё, что я знаю, так это то, что Юг, вероятно, меньше пострадает в финансовом плане, нежели любая другая часть страны, - отпарировал Барт. - Вот увидишь.
- Я не понимаю, почему вы не смогли выслать мне денег, чтобы я оставалась в Париже, - сказала Эва с яростью, которая постоянно бурлила в ней. Она повернулась к Саре, обвиняя её. - Всё, что вам надо было сделать, так это продать несколько рабов!
- Эва мы покончили со всем этим, - устало сказала Сара. - Я не желаю слышать что-либо подобное.
- Есть много вещей, о которых ты не хотела бы слышать, - сказала Эва с вызывающим торжеством. Атмосфера за столом внезапно стала накаляться. Майкл настороженно посмотрел на Эву. Затем его взгляд метнулся к отцу. Что такого знала Эва, что так выводит Майкла из душевного равновесия? Он никогда не чувствовал себя уютно в её присутствии. - Но о которых тебе ещё придётся узнать, - высокомерно закончила Эва.
- Что ты имеешь в виду? - от досады Сара нахмурилась.
- Я говорю об одном из тех дней. Ты знаешь о каком, - небрежно сказала Эва.
“Это угроза, - подумала Викки. - Угроза, которая каким-то боком касается и Майкла.”
Сразу после ужина Сара уединилась в библиотеке, чтобы прочитать деловую корреспонденцию. Эва ушла в свою комнату, прихватив бутылку кларета. Оставшаяся тройка вышла посидеть в галерею.

В экипаже Эва с самодовольной улыбкой откинулась назад, пока Наполеон подстёгивал лошадей. Сара была вся зелёная от злости, так как её сестрёнка уезжала в Новый Орлеан; но как, интересно, образом Сара могла не позволить ей ехать в город, чтобы починить застёжку на любимом ожерелье? Застёжку, которую Эва сломала сама. И наверняка она сделает всё, чтобы ювелир не смог починить её сегодня - следовательно ей предстоит ещё одна поездка в Новый Орлеан.
Когда же Сара, наконец, сделает что-нибудь, чтобы избавиться от этой девчонки? В ней каждый раз клокотала ярость, когда она думала о том, что когда-нибудь Викки станет хозяйкой Эдема. Как отец мог так с ней поступить? Он обожал её, хотя считал, что она слишком распущена, так как Эва очень любила вечеринки. Внезапно её взгляд стал настороженным. Не думать о тех вещах, которые волновали отца! Он просто не понимал.
Она заглянет к ювелиру на Чартриз-Стрит. Сара говорила, что там тот же самый мастер. Она отдаст ему ожерелье и скажет, что заедет за украшением на следующей неделе. А потом заглянет к судье Генри Кингу. На последней вечеринке она привела его в восторг. Его жену едва не хватил удар, когда он танцевал с ней с весёлым блеском в глазах. Миссис Кинг словно приклеилась своим взглядом к её груди.
Её мысли перескочили к Джеку Лемартайну. Он избегал её как чумы. Он, кажется, боялся своей жены. А жаль.
Меньше чем через час Наполеон осадил лошадей у ювелирного магазина.
- Мадемуазель! - восторженно приветствовал её ювелир. - Сколько лет, сколько зим!
- Мадам, - с улыбкой поправила его Эва. - В настоящее время вдова. Принцесса Радзинская, - небрежно сказала она, отдавая ему ожерелье. Она понял, что это ненастоящее ожерелье - копия свадебного подарка Яна. - Я жила в Европе. Последнее время в Париже.
Они немного поговорили о Париже, а потом она отправилась в офис судьи, зная, что вызвала сумятицу раньше, чем расположилась в офисе Кинга.
- Вы были так милы на вечеринке у Сары, - томно сказала она, - что я подумала, может быть, Вы дадите мне совет в одном деликатном деле.
- Конечно, Эва, - заверил он, нетерпеливо подаваясь вперёд.
Она заколебалась.
- Мне трудно говорить о...
- Я Ваш адвокат, Эва, - сказал судья с лёгким упрёком. - Мне Вы можете рассказать всё.
- Речь идет о моём отце. Точнее о том, каким образом оставил Эдем Саре. Вы не можете представить себе, какую мне причинили обиду, лишив части наследства, судья Кинг.
- Просто Генри, - настоял он, - Сара всегда зовёт меня Генри.
- И вот я вся в нищете. Всецело зависима от Сары. Это, по меньшей мере, несправедливо. - Она украдкой наблюдала за ним. Он был полон сочувствия. - Я пыталась поговорить с Сарой, но она не желает меня слушать. Она даже не собирается продать несколько рабов, чтобы у меня были средства для возвращения в Париж.
- Эва, Ваш отец был прекрасный юрист, - осторожно сказал судья Кинг. - Его завещание совершенно законно. Поскольку Вы значительно младше Сары, он, должно быть, считал, что оставляет Вас на попечение матери.
- Значит, с Сарой судиться бесполезно? - с неожиданной прямотой спросила она.
- Да, Эва, это бесполезно.
- Значит, меня не стоит принимать в расчёт? - её глаза угрожающе сверкнули. - Зависеть от щедрости и великодушия Сары, а потом Майкла с Алексом?
- Это не повод нарушать завещание, - вновь повторил он. - Всё сделано так, как того хотел Ваш отец. А как чувствует себя в Эдеме новобрачная? - спросил он с деланным весельем.
- Прекрасно, - холодно ответила Эва.
- Всё, что нужно Майклу, - он с энтузиазмом уходил от щекотливой темы, - это жена, чтобы придать ему ответственности. Благодаря своей фамилии Иден он может сделать хорошую политическую карьеру.
- Я не думаю, чтобы Майкл интересовался политикой, - её голос стал едким от сарказма. - Всё, что заботит Майкла, так это юриспруденция.
Эва вышла из офиса судьи с ужасным чувством. Все её планы и надежды рухнули. Она приказала Наполеону отвезти её на обед в “Мадам Альфан”, где презрительно отозвалась обо всех поданных ей блюдах. Из “Мадам Альфан” она отправилась в отель “Сэнт-Чарльз”. Целью её поездки было зрелище, которое она не видела уже больше двенадцати лет. Рынок рабов.
Она пробиралась сквозь элегантно одетую публику, которая переполнила общедоступные помещения отеля, пока не остановилась на краю толпы, намереваясь узнать цены, которые будут предлагать присутствующие. Нацепив вялую улыбку, высоко подняв голову, став впереди остальных, чтобы никто не заговорил с ней, она наблюдала за рабами, продаваемых чохом.
“Ах, какой превосходный чернокожий самец, я бы его купила,” - подумала Эва, когда красивый чернокожий юноша, не старше семнадцати, был куплен чохом с остальными. У неё потихоньку поднималось настроение. Она почувствовала волну возбуждения, накатывающуюся на неё, представила его перед собой, непокорного, требующего кнута. Она вообразила его, стоящего перед ней голым, в то время как хлыст, который она в её руке, врезался в гладкую, блестящую, чёрную кожу. Он будет умолять её о пощаде, и она будет милосердна. Эва подавила тихий звук, готовый вырваться у неё из груди.
Она вернулась к экипажу и приказала Наполеону отвезти её домой. Но она пообещала сама себе, что у неё ещё будет куча поездок в Новый Орлеан. Саре не удастся держать её в Эдеме, словно пленницу.
Через Рэмпарт-Стрит Наполеон выехал на окраину города. Эва с любопытством подалась вперёд, чтобы разглядеть ряды маленьких одноэтажных коттеджей, где жили девушки-квартеронки, которые были любовницами состоятельных белых джентльменов - в Луизиане это было традицией. Отец рассказывал ей обо всём этом с презрением. Он рассказывал ей о многих вещах, так как подозревал, что она и так уже всё знает. Папа любил её странной любовью, без конца баловал её и после смерти оставил её без средств к существованию.
Когда она вернулась в Эдем, семья неторопливо готовилась к обеду. В эти жаркие дни Сара всё-таки сдалась и дремала на кухне. Но Викки сидела в галерее, держа в руках одну из своих неизменных книг.
- Не спите? - насмешливо спросила Эва, её мысли были далеко отсюда.
- Здесь мне нравиться приятный бриз, - любезно объяснила ей Викки. Эва решила, что Викки её боится, и это забавляло принцессу Радзинскую. Она была уверена, что смогла бы оторвать Майкла от Викки, если в самом деле этого захотела. Но Сара будет продолжать гнуть свою линию, так что это не стоит того.
- В Новом Орлеане ужасная жара. Просто невероятная. Я знаю, зачем Майкл ездит туда каждый день. - Она замолчала, по её лицу пробежала таинственная улыбка. - У Майкла, конечно, на это есть свои причины.
- У него там юридическая практика, - быстро сказала Викки.
- Я видела его сегодня утром, когда мы приехали в город. Он, разумеется, меня не заметил. Он заходил в один из домов на Рэмпарт-Стрит, - она улыбнулась со злобной иронией. - Я думаю, что жена должна знать, если её муж посещает любовницу, разве не так?
Викки, поражённая, глядела на неё в упор. Не произнеся ни слова больше, Эва умчалась в дом.

Викки, остолбеневшая, сидела в кресле-качалке, раскрытая книга лежала у неё на коленях. Слова Эвы эхом отдавались у неё в голове. У Майкла любовница в Новом Орлеане.
Ей не хотелось уходить из галереи. Она продолжала сидеть там, у её ног лежал Сэм, время от времени поскуливая, выражая этим свою привязанность. Как она может совладать с этим, так сильно любя Майкла? Как она может оставаться в Эдеме? Тем не менее, она знала, что сможет.

Дни потекли однообразно. Пустые, безрадостные дни, приносившие Викки лишь крушение надежд, постоянно грозившее возможностью увидеть Майкла у какого-нибудь небольшого белого дома на Рэмпарт-Стрит. Она что-то должна была делать со своим временем, кроме как сидеть около дома и читать. Эва каталась верхом или, несмотря на возражения Сары, уезжала в Новый Орлеан. Викки очень, ужасно хотела, чтобы к ним зашла Бетси. Зайти к ней первой она не отваживалась.
Так как ночью Викки спала плохо, то она спала ещё днем. Сегодня она проснулась как от толчка, услышав у двери Сократа, приглашавшего какого-то гостя.
Никто никогда не приходил днём. Все знали, что Сара занимается делами плантации. Странно. Викки покинула кровать, подошла к двери и приоткрыла её на дюйм.
- Пожальюйста пройти в гостиная, миз Кинг. Я сказать миз Сара, что Ви прийти.
Викки закрыла дверь и подбежала к кровати, остановившись в футе от неё, чтобы взять своё платье. Миссис Кинг. Это, должно быть, жена судьи. Одеться и спуститься вниз? Или миссис Иден пошлёт за ней, если захочет её видеть? Она не собиралась “высовываться” там, где её не просят.
Викки взяла один из журналов, который принесла из библиотеки, и села на стоящий у окна стул. Её свекровь, вероятно, была рассержена, как потревоженное осиное гнездо, оттого что её оторвали, но ни одна леди, а тем более уроженка Юга, не лишит себя удовольствия поприсутствовать в компании.
К ней поднялась Моник, принеся стакан лимонада и собираясь перестелить постель. Викки слышала приглушённые голоса, доносящиеся снизу. За ней никого не послали. Ей было одновременно и хорошо, и немного обидно.
До тех пор пока вся семья не села ужинать, Сара ничего не сказала о своём дневном визитёре, хотя была явно довольна тем, что приняла миссис Кинг.
- Майкл, ты невыносим, - побранила она своего сына, ослепительно улыбаясь при этом, - почему ты ничего не сказал нам о предложении судьи Кинга?
- О каком предложении? - ухватился за это Барт. - Что здесь происходит? - Он переводил взгляд с Сары на Майкла. Эва даже перестала дуться, чтобы послушать, о чём речь. - Что за дела у тебя с судьей Кингом?
- Он предложил мне, - тихо сказал Майкл, - перейти в его юридическую фирму в качестве партнёра.
- Ого, вот это сделка, Майкл, - экспансивно сказал ему отец.
- Я предполагал, что Викки покорит всю вечеринку, - он с добродушной иронией поклонился девушке. - Но если серьезно, он теперь считает, что раз ты женился, то стал более ответственным. Я не могу выразить, как я рад, Майкл.
- Я сказал ему, что, возможно, не соглашусь, - осторожно сказал Майкл. Его мать с недоверием уставилась на него. Эву это, казалось, забавляло.
- Майкл, о чём ты говоришь? - от потрясения голос Сары дрожал как натянутая струна. - Генри Кинг лучший поверенный адвокат в этом штате. Никто в здравом уме не откажется от такого предложения!
- Генри считает, что ему нужен человек в офис, - сказал Барт. - Он работал в течение тридцати лет, создавая свою практику, и ни одна из его пяти дочерей не вышла замуж. Он может казаться таким же здоровым, как и прежде, но после того удара он знает, что это не так. - Лицо Барта на мгновение ожесточилось. - Послушай, Майкл, ты ведь не отказываешься от такого предложения? Ты ведь сказал, что подумаешь об этом?
- Я ответил ему категорическим “нет”, - устало произнес Майкл, - но, конечно, я согласился пересмотреть заново его предложение. Из вежливости.
- Не теряй слишком много времени, чтобы согласиться на его предложение, - вскричал Барт. - Любой молодой юрист продал бы родную мать ради партнёрства с судьей.
- Но не я, - твёрдо сказал Майкл.
- Ну почему же нет, Майкл? - Сара едва сдерживала себя, чтобы остаться спокойной.
- Потому что мне не нравится его позиция по отношению к рабству. - Внезапно Майкл вспылил. - Я расхожусь с ним во мнениях по большинству вопросов. Некоторые из его приговоров, которые он вынес за свою судейскую деятельность, и поверьте мне, я читал их все, вызывают у меня тошноту, - жёстко сказал он. - Я не смог бы работать с ним и сохранить чистой свою совесть.
- Чёрт возьми, Майкл, ты начинаешь рассуждать как аболиционист! - заорал его отец. - Ты этого нахватался на Севере, в колледже! Так позволь мне сказать тебе, что аболиционисты первым делом ничего не знают о рабстве. Эти черномазые ублюдки живут в тех условиях, которые наиболее для них подходят. Они не знают о тех тысячах долларов, которые нам должны эти негритосы. Мы покупаем им еду и одежду, даём им крышу над головой. А они настолько ленивы, что, чёрт бы их подрал, не собирают и десятой доли той части хлопка, которую в состоянии собрать. Воруют наших бычков у нас на глазах. Нет, судья Кинг прав, когда говорит, что нужно держать наших негров в узде!
- Майкл, посмотри, как доброжелательно мы обходимся с рабами, - упрекнула его Сара.
“Идены - да, но что можно сказать о других рабовладельцах?” - угрюмо подумала Викки.
- Потом, подумай о детях и об их родителях, работающих на фабриках в Англии и Шотландии, - продолжала Сара. - Восьмилетние дети работают вместе со своими родителями по четырнадцать часов в день, в отвратительных санитарных условиях. Сироты живут в работных домах. Их отправляют на работу, чтобы они смогли заплатить за проживание, а для себя им не остаётся ни цента. Наши рабы, Майкл, живут намного лучше. - На её шее пульсировала жилка. - Итак, ты скажешь судье, что счастлив стать его партнёром.
- Судья Кинг жестоко боролся против постановления о признании рабов и освобождении негров, чтобы они могли свидетельствовать в суде против белых. Это прошло в Законодательную палату, несмотря на его усилия, - обратил на это внимание Майкл.
- Луизиана - лишь штат на юге США. Причём достаточно бестолковый для того, чтобы принять этот закон! - взорвался Барт. - Привести в суде к присяге негра! Да всем известно как они умеют лгать!
- Это порочная и несправедливая практика, папа, - упрямо возразил Майкл. - Неправильно лишать кого-либо возможности обратиться за помощью в суд. Я не могу позволить себе работать с судьёй Кингом.
- Но, Майкл... - раздражённо начала было Сара, но Викки перебила её:
- Майкл должен делать только то, что считает правильным. - Взглядом она бросила вызов своей свекрови. Пусть Майкл видит, что его жена на его стороне. - Он должен это, прежде всего, самому себе!
- Поставлено на карту будущее моего сына! - голос Сары дрожал от гнева. - Вы не станете вмешиваться, Викки!
- Мама, прошу тебя, - с укором сказал Майкл.
- Майкл, я не позволю тебе упустить такой шанс, - упрямо продолжала Сара. - Ты же знаешь размер гонорара, который получает судья. А у нас сейчас тяжёлые времена. Майкл, твоё вступление в дело судьи Кинга поможет здесь, в Эдеме, - она глубоко вздохнула. - Подумай об этом. Спокойно и хладнокровно. Во всём штате не найдется ни одного поверенного адвоката твоего возраста, который не воспользовался бы таким шансом.
- Ни один адвокат, чувствующий то же, что и я, думающий то же, что и я об институте рабства, - спокойно сказал Майкл, - не мог бы позволить себе работать с судьёй Кингом. Я знаю, судья считает, что он прав, - осторожно признал Майкл. - Но он не видит перемен, произошедших на Юге за последнее десятилетие. Люди уже думают по-другому. Они приходят к пониманию, что рабство - это грех перед Богом. Сейчас мы должны думать на перспективу, когда рабство отменят.
- Юг чисто экономически не сможет выжить без рабства, - возразила Сара. - Также и раб не выживет без господина. Каким образом ты сможешь обратить раба в свободного человека? - насмехалась Сара. - Они даже не знают, как прокормить или одеть себя. Они просто погибнут, Майкл.
- В таком случае, это произойдёт у нас. Мы научим их, как совладать со своей свободой, - горячо сказал Майкл. - У нас тысячи акров неиспользуемой плантации. Мы могли бы помочь некоторым из них начать своё дело в качестве фермеров-арендаторов, сдавая землю им в аренду. Мы могли бы нанять учителей, которые научили бы их читать и писать...
- Вы только послушайте, - протянула Эва.
- Майкл, ты рассуждаешь, как последний кретин, - оборвал его Барт. - Если ты всему этому научился в тех модных школах в Нью-Джерси и Массачусетсе, то мы просто сошли с ума, послав тебя туда! Посмотри Библию и ты увидишь, что рабство дозволено Богом. Христос упоминал о рабах и наказывал им быть послушными своим господам. Об этом говорят и патриархи.
- Посмотри конституцию Соединённых Штатов, - отпарировал Майкл, но голос Сары врезался в него, как остро отточенный меч:
- Я не хочу обсуждать это за столом, - настойчиво потребовала она. - Мы поговорим об этом в другое время, Майкл.
Викки поняла, что ту задело её короткое замечание.

Сара стояла у окна в своей спальне, слушая, как далеко в галерее гудит голос Барта. Неужели он не знает, что он вызывает только тошноту?
В комнату вошла Нэнси с кувшином лимонада.
- Дождь отодвинуть жару к побережье сегодня ночью, мисси, - сказала она, когда вдали прогрохотал гром. - Эта временная вольна жара пройдёт.
- Надеюсь, что так, Нэнси, - машинально улыбнулась Сара. Её очень расстроила реакция Майкла на предложение судьи. Неужели он не может понять, что дополнительные деньги будут полезны для Эдема? Чеки, посылаемые Алексу и Эве довольно здорово истощили Эдем. Ни один из них так и не научился быть практичным. Оба тратили деньги, словно они ей легко доставались. - Нэнси... - она неожиданно приняла решение. - Ты сейчас пойдёшь вниз и скажешь Сету, чтобы он отвёз меня к Харрисам.
- Мисс, ведь прийти такая гроза? - запротестовала Нэнси.
- В течение нескольких часов она так и не началась и вряд ли скоро начнётся, - резко сказала Сара. Ей вдруг срочно потребовалось поговорить с Джошуа. - Скажи ему подать к дому экипаж. Я еду немедленно.
- Да, ‘м, но это не казаться правильно, - недовольно пробурчала Нэнси, направляясь к двери. - Я подождать Вас с сухая одежда, - пообещала она. - Чтоби Ви не умереть от простуда.
Сара заново привела в порядок свои волосы и протянула руку за шалью, чтобы взять её с собой на случай, если дождь начнется прежде, чем она вернётся. После летней грозы также возможно сильное снижение температуры.
Подойдя к фойе, она увидела, что Одалия подаёт в галерею лимонад.
- Одалия, ты выглядишь измождённой, - сказал Барт. - Ты сейчас пойдёшь к себе и поспишь, прежде прийти ко мне с чем-нибудь, ясно?
- Да, са’, - кротко сказала она, - я идти спать.
“Такая забота не свойственна Барту, - цинично подумала Сара. - Должно быть, всё ещё действует та речь Майкла об условиях жизни рабов. Одалия выглядит великолепно.”
- Я ухожу поговорить с Джошуа, - оживлённо сказала она. - Я, пожалуй, также договорюсь, чтобы он прислал сюда своего кровельщика, как только это будет возможно. Джек обеспокоен состоянием, по крайней мере, дюжины хижин.
- Это нам выльется в кругленькую сумму, - растягивая слова, сказал Барт, и она увидела, что он хитро покосился на Майкла, - Ты же упорно твердишь о том, как мы разорены.
- Крыши необходимо привести в порядок, - с раздражением сказала Сара. - Мне об этом напомнила погода. - Она нахмурилась, когда небо прочертила молния.
- И это, естественно, не может подождать до утра, - усмехнулся он и насмешливо посмотрел ей в глаза.
- Я хотела бы, чтобы завтра с утра они приступили к работе, - холодно сказала она. - По крайней мере, чтобы они взялись за две самые плохие хижины. Если эти рабочие взывают у тебя тошноту, Барт, то никто из них здесь работать не будет. - О ком идёт речь, он мог бы догадаться и сам. - Спокойной ночи. - Кивнула она Майклу и Викки, но нельзя было понять, кому конкретно адресовано это пожелание. Пусть Майкл знает, как ей не нравиться, что с ним эта девушка.
Сет помог ей сесть в экипаж. Она устало откинулась назад и с горечью подумала, что никто не даст ей под это дело кредит, тем не менее она работала больше, чем любой работник на всей их плантации. Что случилось с Майклом, почему он так противится этому партнёрству? И как эта девчонка смеет вмешиваться не в свои дела!
Джошуа не будет ничего иметь против, если она придет к нему в столь поздний час. В этом мире он, пожалуй, единственный её друг, подумала Сара, чувствуя, как в её душе поднимается непонятное волнение. Она всегда могла обратиться к Джошуа за советом.
Как бы всё могло быть у них обоих иначе, если бы она вышла замуж за Джошуа. Но Джошуа женился на Мадлен, и появился Барт, очаровав её всем своим великолепием.
Внезапно в ней закипела ярость. Сколько ночей она лежала в своей постели и думала о Джошуа! Сара раздражённо вздохнула. Что с ней такое происходит? Ей уже сорок три года. Эта часть её жизни прошла.
Джошуа обычно никогда не прикасался к служанкам в доме или к работницам на полях. В этом факте она находила определённое, сладостное удовлетворение. Он испытывал огромное презрение к тем джентльменам, которые искали развлечений с чернокожими. “Не то что Барт”, - подумала она с вновь подкатывающейся яростью.
Может быть, потом все эти годы она чувствовала острую боль от унижения, которое вынесла тогда, когда Барт через весь дом выстроил как на парад вереницу своих чернокожих девок. Что такого плохого было в ней? Почему он ушёл к ним? Она была слишком гордой, чтобы скандалить с ним, но он безжалостно уничтожал в ней ту страсть, которую она к нему испытывала, до тех пор, пока она не перестала даже самую малость волноваться о том, что происходит за дверьми его спальни, потому что это была комната, в которую она никогда не входила.
Экипаж свернул на длинную мостовую, ведущую к дому Харриса. На верхнем этаже, где спала Мадлен, в покоях, которые стали единственным её миром, света не было. В погожие дни сиделка брала её за руку и выводила из комнат в галерею подышать свежим воздухом. В дождливые дни сиделка знала, как успокоить Мадлен, так как именно в эти дни она становилась наиболее возбуждённой оттого, что утонули её малютки.
Джошуа и Бетси сидели снаружи, и Джошуа встал, когда приблизился экипаж.
Как только закончились приветствия, Джошуа, чувствуя, что Сара хочет поговорить, провёл её в свой кабинет.
- Меня беспокоит, что может начаться буря, Джошуа. Джек сказал мне, что, по крайней мере, у шести хижин крыши в плохом состоянии. Я подумала, что, может быть, смогли бы решить эту проблему, если бы я, например, смогла одолжить у тебя на месяц кровельщика, а ты в обмен смог бы использовать у себя одного из наших работников.
- Не вижу причин для отказа, Сара, - мягко сказал он.
Она подумала, что наряду с этой мягкостью, в нём присутствует такая сила. Почему Барт не мог быть таким, как Джошуа. Она подумала, что будет с плантацией, если с ней что-нибудь случиться. Смогли бы Майкл и Алекс её заменить? Майкл в основном занимался бы юридической практикой.
Некоторое время они проговорили за рюмкой кларета. Джошуа знал, что она приехала что-то обсудить гораздо в большей степени, нежели просто попросить взаймы кровельщика.
- У меня проблема, - наконец произнесла Сара и рассказала ему о реакции Майкла на предложение судьи Кинга.
- Сара, ты должна уважать решение Майкла, - тихо сказал Джошуа.
Сара была поражена.
- Как, Джошуа, упустить такую великолепную возможность?
- Есть те, кому не нравятся некоторые вердикты судьи Кинга, - напомнил ей Джошуа. - Он едва ли полагается на цветных. Мы все знаем это. А молодое поколение становится сегодня более либеральным. И именно в последнее десятилетие произошли огромные изменения в сознании. Мы с тобой, Сара, знаем, что рабство должно исчезнуть.
- Через семьдесят пять лет, - отпарировала она. - Сейчас мы просто не готовы к этому. И они не готовы. - Она нахмурилась, вспоминая Майкла за ужином. - Как Мадлен? Я чувствую себя виноватой, что перестала навещать её, но я просто не могла обойтись без этой вечеринки, - она виновато развела руками.
Мадлен нравилось, когда она поднималась к ней и время от времени сидела у неё. Никто больше не приходил, и Сара знала, что Джошуа ей благодарен за это. Все как-то перестали интересоваться здоровьем Мадлен с тех пор, как родился второй ребёнок. Всё время, пока Мадлен носила Бетси, она была в полном уединении.
Она с жалостью подумала, что Джошуа мучает то, что Бетси не такая, как остальные юные дамы. Он думал и беспокоился о Мадлен. Сара полагала, что его страхи безосновательны. Мадлен всегда была взбалмошной. Бетси - нет.
- У Майкла чудная жена, - сказал Джошуа, возвращая её обратно из воспоминаний в действительность. - Хотя для всех нас явилось сюрпризом, что он женился вдали от дома.
- Джошуа, я не понимаю смысла этого брака, - внезапно её голос задрожал. - С девушкой, которую он знал всего несколько дней. - Она подавила желание полностью довериться ему. Нет, это было бы предательством по отношению к Майклу. Она решительно поднялась на ноги. Джошуа с жалостью смотрел на неё. - Было бы лучше, Джошуа, если бы я вернулась домой раньше, чем разразиться гроза. Утром в Эдеме я жду твоего кровельщика.

Викки сидела в кресле-качалке, не слушая, что говорит Барт, находя небольшое удовлетворение в том, что сидит рядом с Майклом. Барт послал Джефферсона, который сидел сзади, посасывая монетки, ранее подаренные ему Майклом, на кухню сказать Юноне, чтобы она прислала тарелку пралине.
- Если комары будут продолжать в таком же духе, - пожаловался он, тяжело ударяя по маленьким, звенящим насекомым, - нам придётся пойти в дом.
Несколько минут спустя вышла Моник с деревянной тарелкой.
- Моник, когда ты сегодня вечером закончишь свои дела у юной мисси, спустишься в мою комнату, - с показным равнодушием распорядился Барт. - Одалия приболела. Я хочу, чтобы ты пришла и сделала мне массаж спины.
Глаза Моник расширились от ужаса. Викки уловила, как внезапно занервничал Майкл, хотя и не подал виду.
- Да, са’, - прошептала Моник. - Я придти.
- Майкл, - с упрёком сказал Барт, - ты пренебрегаешь своей невестой. Ты всё это время дома и не разу не свозил её в Новый Орлеан.
- Лето - не время для поездок в Новый Орлеан, - резко напомнил ему Майкл.
- Когда эта жара спадёт, обязательно отвези её посмотреть город.
- У Викки много времени, чтобы посетить Новый Орлеан, папа, - лицо Майкла стало каменным.
Они услышали, как возвращается Сара. Она шла прямо в дом, увещевая их не мешкать слишком долго, а идти в дом, так как в небе всё чаще вспыхивали молнии. Через несколько минут Викки, почёсывая зудящие от укусов комаров обнажённые руки, пожелала всем спокойной ночи и удалилась к себе в комнату. Как только она закрыла дверь, то услышала, что в дом вошёл Майкл.
Моник принесла ей прохладную, свежую ночную сорочку, не позволив одеть ту, в которой она спала днём. Девушка выглядела мрачной и несчастной. Неужели она боится Барта? Он мог кричать, но он никогда не ударит никого из слуг. Сара тоже была против того, чтобы пороть рабов на полях, хотя Барт говорил, что это какое-то чудо, что Джек Лемартайн управляется с полевыми работниками не прибегая к порке. Викки содрогнулась.
Когда она, наконец, легла в постель, дождь начал с остервенением хлестать по дому.
- Этот дождь скоро кончится, - важно сказала Моник, поправляя сетку над кроватью Викки. - Но сейчас не бить так жарко.
Моник тянула время так долго, сколько смогла, а потом с отрешённым видом вышла из комнаты. Викки лежала в кровати. Мысли, бродившие у неё в голове, не давали ей уснуть.
Неожиданно она, чем-то взволнованная, чувствуя себя неуютно из-за гнетущей жары, встала с кровати и подошла к окну. Моник позакрывала от дождя все окна. Ничего страшного не произойдёт, если немного приоткрыть их нижнюю часть.
Она приоткрыла одно из них и непроизвольно замерла, услышав голос, который донёсся до неё в полной ночной тишине, повергнув в ужас. Это был голос Моник, доносившийся из комнаты, расположенной внизу.
- Маста Барт, пожальюйста, не надо меня в постель. Пожальюйста, не надо!
- Моник, делай то, что я тебе говорю! - голос Барта был невероятно осипшим. - Давай, девочка. Иди прямо сюда и разотри мне хорошенько между ног. Потом поласкай эту штуковину и через минуту он взовьётся в небо и будет большим и сильным. Тебе просто нужно всё сделать правильно, девочка, и потом у тебя будет самый радостный момент в жизни.
Лицо Викки пылало, она закрыла окно и бегом бросилась к кровати. Вот почему Моник так боялась идти в комнату Барта. Рабы знали. Они знали всё.
 

13

В отдалённых уголках своего сознания Викки, приняв снотворное, ясно отдавала себе отчёт в том, что буря, которая до этого опустошила окрестности, разразилась вновь. Но когда со страшным грохотом разлетелось одно из окон, она полностью проснулась. Девушка инстинктивно вскрикнула и, спотыкаясь, кинулась к двери.
- Викки? - на пороге стоял Майкл, его голос был высоким и натянутым от волнения, но в то же время достаточно тихим, чтобы не разбудить остальных. - С тобой всё в порядке?
- Всё хорошо, - запинаясь, произнесла она, широко раскрывая дверь, - что-то рухнуло на дом.
Майкл широкими шагами прошёл в комнату, нащупал лампу и зажёг её. Хлопнув, закрылась дверь, и Викки вздрогнула.
- Это всего лишь дверь, - успокоил её Майкл.
- Осторожней со стеклом, - попросила она, когда Майкл направился к окну. - Оно здесь повсюду.
Майкл аккуратно осмотрел крышу галереи, которая располагалась прямо под окнами спальни.
- На эту сторону, должно быть, упала магнолия. - Он, прищурясь, посмотрел сквозь разбитое окно. - Ветка отломилась и упала на крышу. До утра мы не сможем ничего сделать.
В небе прогремел гром. Викки съёжилась, когда вслед за громом в комнату стрелой метнулась вспышка, порождённая яркой полосой молнии.
- Тебя пугает гроза, - сочувственно сказал Майкл. - Она близкая родственница урагана.
- Извини, что разбудила тебя, - прошептала девушка. Её лицо вспыхнуло, когда она осознала, что стоит здесь, с Майклом, в одной ночнушке. Внезапно на неё нахлынули воспоминания о той ночи в его каюте на борту “Королевы Миссисипи”. В ней зашевелились волнующие ощущения.
- Ты не разбудила меня, я просто сам не мог уснуть, - сказал он. - Ты выглядишь прекрасно, когда твои волосы распущены, как сейчас. - Он помолчал. - Ты всегда прекрасна.
Гром вновь распорол небо.
- Ах, Майкл! - она задрожала и тут же оказалась в его объятиях.
- Всё в порядке, - успокаивал он её, - всё хорошо.
Она подняла к нему своё лицо.
- Я такая трусиха. Боюсь, когда гремит гром.
Майкл, люби меня. Пожалуйста, люби меня.
Слабый стон вырвался у него из груди, а потом его губы коснулись её губ, его ладони легли ей на грудь. Её руки ласкали его плечи, когда он притянул её к себе.
“Распутница, - вызывающе и одновременно весело подумала она. - Я - распутница! Но я жена Майкла. На самом деле его жена, и между нами происходит то, что и должно быть между мужем и женой”.
А затем он взял её на руки, отнёс на кровать, в то время как свет молнии вновь вспыхнул в комнате, и над плантацией прогрохотал гром.
- О, Майкл. Майкл!
Они вместе достигли захватывающей дух, высасывающей всё дыхание кульминационной точки. О, Майкл, я люблю тебя, я люблю тебя!
Она лежала с играющей на губах улыбкой и с закрытыми глазами, пока Майкл с неё не поднялся.
- Викки, что мне ещё можно сказать? - его голос звучал вымученно, когда он был у края кровати. - После всех моих обещаний.
- Майкл, прошу тебя...
- Этого больше никогда не повторится, - прервал он её. - Сегодня вечером я слишком много выпил. Обещай мне, что не уедешь из Эдема. Ты мне здесь нужна. Я не позволю, чтобы это повторилось вновь.
- Я не уеду, - мягко сказала девушка. - Обещаю.
Она лежала неподвижно, когда Майкл быстро вышел из комнаты. Викки слышала, как за ним тихо закрылась дверь. Между ними стояла Лилиан. Он пришёл к ней, как пришёл бы к любой девушке в заведении у Нины. Это всё, что она значила для него. Её глаза наполнились слезами, которые затем ручьем хлынули по щекам. Она наклонилась с кровати, чтобы найти свою ночную рубашку, прислушиваясь, как Майкл тихо ходит в своей комнате.

Викки вздрогнула оттого, что кто-то очень осторожно, но так, как будто это было для него вполне естественно, открыл дверь её спальни. Моник присмотрелась, спит ли она, и собралась её разбудить.
- Входи, Моник, - мягко сказала она. Викки заметила, что у девушки на лице появилась какая-то незнакомая горечь и связала это с событиями прошлой ночи. Моник едва ли было пятнадцать, а Барт Иден использовал её, как будто та была какой-нибудь шлюхой. “А кем я сама являюсь для собственного мужа?” - язвительно спросила она себя.
- Доброе утро, юная мисси. - Вместо своей обычной оживлённости Моник имела мрачный вид.
- Кофе пахнет так здорово.
С болью Викки всматривалась в лицо Моник. Ни слова не говоря, Моник поставила поднос на колени Викки, затем подошла к окну, чтобы оттянуть в сторону драпировку, открывая однообразность утра.
- Дождь всё ещё идёт, Моник?
- Идёт. - Её голос был безжизненным, а взгляд избегал взгляда Викки. - Я принести вода, умиться.
Когда Викки наконец спустилась вниз, то окунулась в неприятную атмосферу депрессии, царящую в доме. Барт, оставив в своей комнате дверь открытой, кричал на Эндрью из-за какой-то незначительной промашки. В библиотеке Сара разговаривала с Юноной.
- Юнона, я же дала тебе меню на четыре дня, - она говорила с едва скрываемым раздражением. - Если ты не помнишь, подойди и спроси у меня, а не своевольничай.
Викки удивилась, застав Майкла в гостиной, согнувшегося над утренней газетой.
- Доброе утро, - она выдавила улыбку.
Майкл глянул вверх.
- Доброе утро, Викки. - Прошлая ночь, возможно, никогда больше не повторится. Лишь его натянутая улыбка сказала ей, что он всё помнит.
- Погода такая мерзкая, что я решил сегодня поработать дома. - Она вспомнила, что Бетси сказала ей на вечеринке. Он поклялся, что никогда не женится. Однако прошлая ночь, с точки зрения Майкла, не была поступком, принятом в браке.
- Майкл, можно с тобой поговорить?
- Что-нибудь не так?
- Нет, - успокоила она его. - Просто я... Я пытаюсь найти что-нибудь полезное, чем бы я могла занять своё время. - Почему она так запинается? - Я знаю, что Бетси шьёт одежду для детей на их плантации. Как ты думаешь, мне можно будет заняться этим же здесь? У меня нет опыта, но я могла бы научиться...
- Это чудесно, Викки, - Майклу стало легче на душе. - Ты хотела бы иметь швейную машинку? Они используются здесь довольно широко. - Он был счастлив, что она не собиралась упоминать о прошлой ночи.
- Я не знаю, как с ней управляться, - неуверенно сказала она.
- Ты сможешь научиться, - убеждённо сказал он. - Если завтра проясниться, мы с тобой поедем в Новый Орлеан. Я узнаю у мистера Вассермана, где лучше всего купить швейную машинку. - Он вспомнил, как его отец говорил, что он никогда не берет её с собой в город. - Возьми с собой Моник, и вы обе сможете осмотреть достопримечательности. - Он на секунду умолк. - Если в районе полудня мне ничего не помешает, я отведу тебя на обед в ресторан. - Её глаза расширились от удивления. Обедать вместе с Майклом в Новом Орлеане!
Остаток дня она в трансе бродила вокруг дома. Даже Моник, когда узнала о предстоящей поездке в Новый Орлеан, немного оттаяла от своей скрытой угрюмости.
За ужином Майкл сообщил, что на следующий день берёт Викки с собой в Новый Орлеан, если не будет дождя.
- Чего это вдруг? - спросила Эва. - В это время года всё бегут прочь из Нового Орлеана.
- Сейчас жара немного спала, - обратил Майкл её внимание на этот факт. - И я хочу купить для Викки швейную машинку, таким образом, она сможет проводить некоторую часть своего времени, занимаясь пошивом одежды для младенцев в “кварталах”, так же, как это делает Бетси.
- В этом нет необходимости, - с досадой сказала Сара. - Я дважды в год даю матерям много ситца и полушерстяной ткани. У них по воскресеньям после церкви есть время для того, чтобы сшить всё необходимое.
- Мама, - укоризненно сказал Майкл. - Викки хочет получить удовольствие от пошива одежды, и я уверен, что эта её затея будет охотно принята. - Он всегда занимал оборонительную позицию в споре с матерью. Почему он должен чувствовать за собой вину, если не согласен с ней?
- Я всё ещё не преподнёс Викки свадебного подарка, - добавил Майкл. - Подождём. Пусть она сама скажет, что хотела бы иметь. - Он пренебрёг ею. Тем не менее, это должно было заставить его мать и отца поверить, что у них настоящий брак.
- Я хотела бы швейную машинку, - живо сказала Викки, затем опустила глаза, чтобы Майкл отдавал себе отчёт в глубине её чувств к нему.
- Они должны будут отправить человека, чтобы показать Вам, как на ней работать, - предупредил Барт. - Это, чёрт возьми, чертовски сложные машины. По крайней мере, те из них, о кото­рых я слышал. Но Вы довольно смышлёная, Викки. - На мгновение его взгляд злобно метнулся на Сару. - Вы быстро разберётесь.
На следующее утро Викки проснулась рано, опасаясь, что что-нибудь помешает их поездке в Новый Орлеан. Когда Моник откинула драпировки, солнечный свет залил комнату. Восхитительная прохлада вытеснила изнуряющую жару, которая стояла в начале недели.
В ходе завтрака Викки говорила о предстоящем дне, полном приключений, ясно понимая, что Моник никогда ещё не покидала Эдем, и, надеясь, что эта поездка сделает её менее замкнутой.
Майкл ждал их внизу, в галерее. За экипажем уже послали Колина. Через несколько минут Викки сидела внутри экипажа рядом с Майклом, а Моник разместилась с Колином на козлах.
На реке пара судов устроили гонки. Викки наблюдала за ними до тех пор, пока Колин не свернул в сторону от реки. Теперь они были уже недалеко от города. Волнение забило в ней ключом. Позволит ли Майкл ей и Моник побродить по городу одним? Они уже оставили позади жилые дома и в данный момент въезжали в наполненную шумом деловую часть города. Копыта лошадей громко стучали по булыжной мостовой.
- Чуть дальше, справа мой офис, - с оттенком гордости в голосе сказал Майкл. - Далее, по этой же стороне, магазин мистера Вассермана.
Перед скромным зданием, окна которого были предусмотрительно занавешены, Колин осадил лошадей. Вывеска на фасаде гласила: МайКЛ ИДЕН, ПРАКТИКУЮЩИЙ АДВОКАТ. Это был офис Майкла.
Колин помог Моник сойти вниз, а затем открыл дверь экипажа для Майкла и Викки.
- Оставайся с юной мисси, Моник, - приказал Майкл, и, заколебавшись, обернулся к Викки. - Не хочешь посмотреть мой офис перед тем, как я отведу тебя в магазин мистера Вассермана?
- С удовольствием, - у неё была сияющая улыбка. Разумеется, она хотела взглянуть на офис Майкла.
Майкл провёл Викки, следом за которой, смущаясь, шла Моник, к себе в офис и представил обеих очень юному, приказчику в очках, которого звали Дэвид. Это было то место, где работал Майкл. Взгляд Викки падал на всё, что она была в состоянии вобрать в себя. Когда она сидела в галерее Эдема, в то время как Майкл был в Новом Орлеане, то обычно представляла его здесь, за таким же письменным столом, с сидящим рядом с ним Дэвидом.
- Пойдём в соседний дом к мистеру Вассермана. Там я тебя на некоторое время оставлю. Ты наверняка захочешь что-нибудь купить, - пообещал ей Майкл.
- И на какую сумму я смогу рассчитывать? - запинаясь, спросила она.
- Скажи мистеру Вассерману, что хочешь купить на всё это, - он засунул руку в кошелёк и извлёк оттуда банкноты. - Покажи ему, сколько ты должна потратить.
Когда они вошли в неожиданно большой, чистый, аккуратный магазин, где каждый дюйм пространства был занят столами с огромным количеством ткани, к ним направился невысокого роста, щуплый мужчина, которому на вид было около пятидесяти пяти, с умными глазами, изящными чертами лица и мягкой улыбкой. Мистер Вассерман.
- Не обращай внимания, Натан, - мистер Вассерман с едва заметным удовольствием отстранил своего приказчика. Он говорил со слабым акцентом. Кажется, с немецким. - Это мои друзья.
Он принял их радушно, очевидно, будучи рад познакомиться с Викки. Майкл объяснил цель их визита и попросил совета мистера Вассермана по выбору швейной машинки.
- Я думаю, вашей лучшей покупкой, - экспансивно сказал он, - была бы модель Уилсона и Уилера. Модель Ханта стоит на пятьдесят долларов дороже, но при этом вы не получите лучшего сервиса.
- Где мы можем её приобрести, сэр? - смущаясь, спросил Майкл.
- Я могу подобрать вам нужный аппарат и доставить в Эдем в течение нескольких дней, - сказал хозяин магазина. - Чего бы мне это не стоило.
- Мистер Вассерман, мы здесь, чтобы совершить сделку, - возразил Майкл.
- Майкл, твой дед подписал для меня заём в банке, когда я двадцать два года назад открыл этот магазин. Я не возьму барыш с его сына.
Прошло несколько минут, и Майкл посмотрел на часы и извинился. В данный момент он ожидал клиента. Когда Викки купит всё, что ей нужно, она сможет отнести покупки в экипаж, в котором большую часть дня будет сидеть Колин. После, как он сам ей предложил, она могла бы погулять по улицам вместе с Моник, не уходя слишком далеко, чтобы не заблудиться.
- К полудню подходи к офису, - сказал Майкл. - Пообедаем во французском ресторане, недалеко отсюда. Уверен, тебе понравиться.
- Спасибо, Майкл, - её голос дрожал от восторга.
Мистер Вассерман провел её по магазину, поощряя её и Моник, попробовать на ощупь материю, зная, что каждую из них приводят в восторг выставленные образцы атласа, мокрого шёлка, бархата, крепа и тюли, вместе с большим количеством утилитарной материи.
Таким образом, сделка была завершена, и отрезы ткани - аккуратно отрезанные, сложенные и завёрнутые в бумагу приказчиком мистера Вассермана - были отданы Моник, чтобы она отнесла их к экипажу.
- Моник, постой, - под влиянием какого-то внутреннего импульса сказала Викки. Она посмотрела на выставленные для продажи ленты, от которых Моник не могла отвести взгляд, и протянула девушке монету. - Купи что-нибудь для себя.
Моник внимательно посмотрела на деньги. Такой оборот дела поставил её в тупик.
- Это для тебя, Моник. Купи что-нибудь себе.
- Я купить? - с недоверчивым видом она взяла монету и повертела её в руках. - Я потратить деньги для меня?
- Пожалуйста, Моник. - Она вспомнила детей в Пойнтсе, которым она дала несколько центов, и которые взяли их, не сказав ни слова благодарности, хотя их взгляд был тогда достаточно красноречив.
- Я никогда не держать деньги раньше, - сказала Моник с внезапным восторгом. “Мон дьё! Мерси, мисси!” - просияли её глаза. Она повернулась к стеклянной витрине, на которой были катушки с лентами различной ширины, демонстрирующих буйство красок.
- Что Вы желаете? - спросил мистер Вассерман с такой вежливостью, на какую могла рассчитывать самая богатая новоорлеанская дама.
Моник аккуратно выбрала, потом, словно сомневаясь, подержала ещё монету. Да, такого тона было вполне достаточно, чтобы убедить ее, хотя Викки была уверена, что он дал девушке больший отрез, чем та заплатила.
- Возвращайся в магазин, когда положишь всё в экипаж, - заботливо распорядилась Викки, когда мистер Вассерман завернул покупку Моник и положил её поверх пакетов Викки. - Ты же не хочешь заблудиться.
- А теперь Вы должны выпить со мной кофе, - с заговорщицким видом сказал мистер Вассерман. - Сейчас как раз то самое время, когда я обычно пью кофе.
- Спасибо.
Мистер Вассерман провел её в комнату позади склада. Викки вытаращила глаза от неожиданного великолепия маленькой гостиной, где софа из золотого бархата соседствовала с парой кресел, покрытых гобеленом, расположенных перед облицованным мрамором камином. Высокие, створные окна, касающиеся пола, выходили на пышный сад, который всем своим видом говорил, что требует большой заботы.
- Жоржетта, - бодро позвал он, и перед ними, улыбаясь, предстала негритянка в белом тюрбане. - Принеси, пожалуйста, кофе для меня и миссис Иден. - Он знаком пригласил Викки сесть на софу и сам сел рядом с ней. - Как Вам Луизиана? - спросил он с горячим интересом.
- Я ещё достаточно мало видела, - сказала Викки, смеясь. - Но, тем не менее, я полагаю, что это самое красивое место, где я когда-либо была.
- Что касается меня, то когда я приехал сюда в 1816 году, то словно попал на небеса, - сказал он, вспоминая свою молодость. - Мне тогда было тридцать, и я считал себя мужчиной, - в его взгляде грусть смешалась с удовольствием. - До этих пор я видел мало прекрасного в своей жизни, однако, любовь у нас была, - сказал он с гордостью. - Мы приехали в Соединённые Штаты - мои мать, отец, старшие брат, сестра и я - в 1812 году.
- Я родом из маленькой деревни, где преобладали русские, а правили немцы, - продолжал он. - Но для нас это не имело значения, так как быть евреем среди немцев или русских было не очень здорово. В Европе ты должен быть каким-нибудь Ротшильдом или, там, Моисеем Мендельсоном - “евреем в законе” - чтобы быть в безопасности. Они рассказывали нам о погромах, которые были повсюду, но когда в нашей деревне было убито одиннадцать евреев, а они сказали, что это не погром, а “случайность”, мой отец решил, что пора уезжать. Прошло много месяцев, но мы всё-таки добрались до Нью-Йорка.
- Я помню, как была взволнована, когда корабль, на котором я прибыла сюда, вошёл в док. - Лицо Викки засияло от воспоминаний. - Я думала, Нью-Йорк будет таким чудесным. Он таким и оказался, - искренне сказала она. - Для тех, кто мог позволить себе жить в прекрасных домах и сказочных отелях. Но не там, где я жила вместе со своей тётей.
Мистер Вассерман понимающе кивнул.
- Мой отец говорил мне, когда мама жаловалась на жизнь, так: “Лучше мы будем живыми в Нью-Йорке, чем мёртвыми в Европе”. Даже когда мы впятером жили в одной комнате, и было трудно найти какую-нибудь работу. Спустя два года умер мой отец, а моя старшая сестра вышла замуж. Моя мать ушла жить с моей сестрой, а мой брат, Джейкоб, и я пошли работать на дальнего родственника в Луисвилле. Но через два года мой брат решил, что мы должны переехать в Новый Орлеан. В течение долгого времени мы работали коробейниками, сначала ходили пешком, а позднее ездили на телеге. Какая это прекрасная страна. Это был рай. - Вдруг его взгляд помрачнел. - За исключением одного, что меня беспокоило тогда, да и сейчас. Это то, что одни люди должны были быть собственностью других людей. Жоржетта, - с гордостью сказал он, - не рабыня. Она свободная женщина, хоть и цветная, и работает на меня.
- Майкл сильно обеспокоен проблемой рабства, - сообщила ему Викки и по выражению его лица увидела, что он разделяет чувства Майкла по этому поводу.
- Майкл - счастливый человек, - сказал он с едва заметной галантностью, - найти себе такую прекрасную невесту. - Если у него и были вопросы, он аккуратно избегал их. - Это моя жена. Вот, посмотрите, - он подался вперёд, протягивая Викки миниатюру в рамке. - И моя дочь. - Гордость, смешанная с болью, появилась в его глазах, когда он дал ей вторую миниатюру - очаровательную картинку, на которой была изображена маленькая девочка около четырёх лет с важным взглядом. - Я потерял их обоих во время ужасной эпидемии, которую мы пережили в 1833 году. - Эту трагедию он разделил с Майклом, у которого двадцатью годами позже жёлтая лихорадка забрала Лилиан.
- Мистер Вассерман, - настойчиво попросила она. - Вы знали Майкла и его семью в течение многих лет. Расскажите мне... расскажите мне о Лилиан.
Его глаза расширились от потрясения. Этого он не ожидал.
- Мне больше не у кого спросить об этом, - искренне продолжала она. - Я уверена, что Майкл не подозревает, что я знаю об этом. Всё равно прошу Вас, расскажите мне. Что она собой представляла? - Её голос звучал умоляюще.
- Лилиан была прекрасным, милым ребёнком. Майкл чувствовал ужасную вину в её смерти. - Его голос был мрачным и печальным. - Лилиан пыталась убедить Майкла отказаться от работы летом в Новом Орлеане из-за жёлтой лихорадки и вернуться в Эдем, который был рядом с плантацией Картеров. В офисе, где работал Майкл, было очень много работы, и он не мог позволить себе уехать. Тогда Лилиан осталась в городе вместе со своим отцом, чтобы быть рядом с Майклом. Подхватила жёлтую лихорадку и умерла. Майкл поклялся, что больше никогда не жениться.
- Как печально, - прошептала Викки. Он действительно держал свою клятву. Она не была ему женой. Но однажды, пообещала себе Викки, она ей станет. Майкл не должен проводить свою жизнь в трауре. Лилиан не хотела бы этого.
- Однако теперь Майкл уже не мальчик. Он - мужчина, - подчеркнул мистер Вассерман. - Взял себе невесту. Вы не должны допустить, чтобы смерть Лилиан легла тенью на Ваш брак.
Викки благодарно улыбнулась.
- Спасибо, что рассказали мне.
Викки вместе с Моник, шедшей сбоку от неё, обе заинтригованные магазинами, толпами народа, атмосферой кипящей повсюду жизни, прошли бессчётные кварталы живописного Нового Орлеана, прежде чем до неё дошло, что время близится к полудню и надо быстро возвращаться в офис Майкла. Время от времени в её сознание просачивалось слова мистера Вассермана. Вы не должны допустить, чтобы смерть Лилиан легла тенью на Ваш брак.
- Колин хочет взять тебя в винную лавку, - сообщил Майкл Моник, когда они прибыли в офис.
Моник улыбалась. Это же будет захватывающее приключение. Она поспешила обратно на улицу. Майкл и Викки услышали, как она звала Колина.
Майкл повёл Викки в маленький, скромный французский ресторанчик, находившийся сразу за углом его офиса, где его знали и где, очевидно, его всегда хорошо принимали. Официант усадил их за столик в комнате с низким потолком, откуда была полностью видна кухня, располагающаяся чуть выше зала. По ней под верёвками и нитками, на которых висел чеснок, красный перец и дичь, туда-сюда ходил шеф-повар с двумя помощниками.
- Этот ресторан не входит в число модных, - сказал Майкл, - но кормят здесь превосходно и атмосфера приятная, ты не находишь? - Он, казалось, был озабочен тем, чтобы она была удовлетворена.
- Я очарована, - сказала она с оттенком своей прежней, бьющей через край энергии.
Второй официант принёс им бутылку кларета с широким горлышком и корзину с огромным караваем только что испечённой французской булки.
- Есть одно зрелище, которое ты наверняка не оценила бы, даже не глядя на него, - говорил Майкл. - Я имею в виду аукцион рабов в двух отелях. Это - точка зрения, которой придерживается большинство луизианцев. Для них лучше посидеть в ресторане, нежели испытывать тошноту от этого зрелища.
Викки поняла, что обед затянется, когда, наконец, вошёл официант, подавая им наваристый суп, а за ним варёное мясо.
- Это - мясо, сваренное в супе, - объяснил Майкл. - С соусом оно просто восхитительно.
После варёного мяса внесли дымящуюся деревянную тарелку, на которой лежали речные раки, следом за ними цыплят с грибами в винном соусе и салат из креветок, листьев салата и приправы. Всё это время Майкл рассказывал о Новом Орлеане, который он страстно любил. Только сейчас она узнала, что его семья содержит в городе небольшой домик.
- Папа часто пользовался этим домом перед тем, как его хватил удар, - пояснял Майкл. - В Эдеме он обычно становился раздражительным и несколько раз приезжал на несколько дней в город. Мама останавливается на ночь два или три раза в год, когда приезжает в театр или оперу. Я пользуюсь им редко, когда погода плохая. Пара наших слуг живёт там постоянно. - На его губах появилась улыбка, когда вошли два мальчика, чтобы убрать всё со стола, прежде чем подать десерт и кофе.
- Здесь великолепно готовят, - с одобрительной, сияющей улыбкой сказала Викки. - Сегодня я больше ничего не буду есть.
Викки обратила внимание, что было уже больше двух часов, когда они, наконец, встали из-за стола и покинули ресторан. Возвращаясь назад к офису, Майкл как бы невзначай сказал, что, если у неё есть желание, она может ещё погулять по городу вместе с Моник. Он пообещал, что не менее чем через час покинет свой офис на весь остаток дня, и они поедут домой.
С восхищением, хоть это и выглядело нелепо, Викки подумала, что запомнит этот день навсегда. Она была в великолепном, новоорлеанском ресторане вместе со своим мужем - на какое-то время ей действительно показалось, что он на самом деле её муж. А потом её ликование постепенно исчезло, оставляя в душе мучительный осадок. Майкл женился на ней, насмешливо твердил ей внутренний голос, чтобы освободиться от разных юных дамочек, который мечтали выйти за него замуж и вешались ему на шею. Я не собираюсь ставить себя в разные глупые положения из-за своих эмоций. Я знаю, какую жизнь хочу прожить.
Она будет осторожна, очень осторожна, не позволив ему узнать, что любит его новой, незнакомой для себя, полностью поглотившей её любовью, бьющей в ней ключом.

Барт сидел в галерее со своим другом Чарли Грисуолдом, когда экипаж доставил к дому возвращающуюся компанию. Викки вежливо ответила на представление мистера Грисуолда, заметив, что он всё время тайком рассматривает Моник, которая быстро пробежала по краю дома на кухню. Она перехватила взгляды, которыми перекинулись двое мужчин. Они говорили о Моник. Та произвела впечатление на мистера Грисуолда.
Викки почувствовала, что её лицо вспыхнула. Здесь обсуждались вещи, её не касающиеся, однако разум юной миссис Иден тут же взбунтовался. То, что происходит в Эдеме, то, что происходит на Юге, её касается. Это - её дом. Майкл - её муж. Она питала отвращение к тому поведению, которое мужчины типа Барта Идена и Чарли Грисуолда считали вполне правомерным для себя.
Викки поднялась к себе в комнату, в то время как Майкл задержался с отцом и Грисуолдом, обсуждая первый железнодорожный мост через Миссисипи, который недавно открылся, связывая Рок Айленд, штат Иллинойс, с Дэйвенпортом, штат Айова.
- Есть уже первый паровоз, который может пересечь реку, - с наслаждением говорил Грисуолд.
Моник пришла с кувшином холодной воды, чтобы Викки могла освежиться перед тем, как спуститься вниз для ужина. Девушка светилась от счастья, как ребёнок, радуясь подаренным ей пёстрым лентам. Викки была тронута. Сейчас Моник на время забыла про ужасные часы, проведённые в спальне Барта.
- Вы ничего не едите, - сказала Сара за ужином.
- Мы обедали в ресторане мадам Альфан, - сказал Майкл. - Ты знаешь, что это такое.
- Когда-то я водил туда Алекса, - мечтательно вспомнил Барт. - Боже, мальчик никогда не переставал набивать себе живот. Мадам Альфан прямо на месте готова была его усыновить.
- Ах да, я сегодня утром получила письмо от Алекса, - с взволнованным видом сказала Сара. - Он будет дома послезавтра.
Но Викки подумала, что радость Сары от перспективы увидеть своего младшего сына была омрачена с каким-то опасением. Она явно нервничала из-за его прибытия в Эдем.
- Он тащит с собой Фреда? - спросил Майкл.
- Алекс ничего не сказал об этом, - ответила Сара. - Но если это было бы так, я уверена, он бы сообщил.
- Я полагаю, ты отвезёшь его в Батон Руж, - лениво протянул Барт, однако взгляд его был осторожным.
- Мы поговорим об этом, когда приедет Алекс, - сказала Сара, останавливая зловещий взгляд на Барте. Холодная дрожь пробежала по спине Викки.
Она не хотела бы, чтобы послезавтра Алекс приехал в Эдем; она хотела, чтоб он вообще никогда бы не приезжал. Внезапно она испугалась. Перед её взором вновь отчётливо и страшно замаячил зал на Грин-Стрит.