Чеченские сны цикл рассказов - 1, 2, 3

АНДРЕЙ ОРЛОВ

"ЧЕЧЕНСКИЕ СНЫ"

Памяти всех, не вернувшихся с ВОЙНЫ…
Посвящается…

 

"Мы сегодня в аду… Уготован ли рай нашим душам?
Словно в страшном бреду лихорадит великую Русь.
Но вопрос не стоит, нужен Родине я, иль не нужен?
Я к российским знаменам сухими губами прижмусь.
Я тебе присягнул, мне не надо искать оправданья
На упреки лжецов, на наветы публичных кликуш.
Только русское солнце согреет меня на прощанье.
И река утолит своей кровью сердечную сушь.
Все мы здесь на постое, но не каждому выпадет счастье
Самой главной ценой заплатить за твои небеса.
Я люблю тебя всю, и в твоей красоте, и в ненастье
И хочу, чтобы ты мне ладонью закрыла глаза.
Я взошел на Голгофу, я распят на кресте твоей волей,
Но судьбу не кляну и другого креста не хочу.
Я прошу об одном, ты в своей православной юдоли
Помяни мою душу и зажги восковую свечу…"

Марианна Захарова.


 

      
   СОН ПЕРВЫЙ:
131-я МАЙКОПСКАЯ БРИГАДА

Там, за далекой усталой рекой
Там, где покой только снится
Плачет земля о забытых судьбой
И укрывает их лица…

В. Пустовитов,
РСВА "Контингент"

Они были первыми… Первым - всегда труднее…

Нет! Враньё… Первым - труднее всех…

Чеченская война "официально" началась 11 декабря 1994 года силами, равными в общей сложности примерно шести общевойсковым полкам. Их поддерживали два полка авиации. Плюс подразделения ФСК и спецназа. И ещё пограничные части, стоящие по периметру региона. На 1 января 1995 года общая численность личного состава всех силовых структур, задействованных в операции, достигла уже, примерно, 5-и дивизий. Нужно было взять Грозный, как обещал министр обороны Грачёв. В новогоднюю ночь…

Когда командир Краснодарского корпуса генерал Константин Пуликовский вышел к Грозному, разведка доложила о странной ситуации - противник не наблюдается. Осторожный комкор долго стоял в размышлении, не решаясь входить в город. Как чувствовал…

Доложил о ситуации в штаб Объединенной группировки в Моздок, где, как выяснилось позже, уже полным ходом шло праздничное виночерпие. Оттуда решили скомандовать вслепую и распорядились:

- При напролом! Используй момент!..

Пуликовский попёр… На войне приказы не обсуждаются… В авангарде шла 131-я Майкопская бригада его корпуса… Они первыми увидели огромный плакат, вывешенный чеченцами: "Дорога в ад. Добро пожаловать!"…

Глухая темень вокруг, ни огонька… Огромная военная колонна медленно втягивается в узкую горловину улицы, ведущей, практически, неизвестно куда, в чужом, незнакомом городе…

Они шли вслепую. Карты, которые им дали, были скверной копией какого-то плана - не разобрать ни названий улиц, ни общегородского построения кварталов…

На бронетехнике они шли в мышеловку, где не было ни манёвра, ни скорости… А десантные машины спасают лишь от пуль да мелких осколков. Гранатомет их прошибает запросто… И всё равно они - шли…

…Наутро, когда десантники, уже в пешем строю прочесывая местность, ворвались в район вокзала, от которого осталось лишь название, и заняли окружающие дома, они увидели, что стало с 131-й Майкопской...

Около сотни боевых машин стояли, как на параде, выстроившись в одну колонну. В некоторых даже еще горел свет, работали моторы. Вокруг лежали убитые ребята, совсем юные… Запах крови и гари, зловещий треск огня и едкий дым, застилающий всё вокруг, словно он хотел, чтобы никто не видел этого ада… Ада, устроенного людьми на земле… "Добро пожаловать!"…

Спасать было некого…

Из боевой машины пехоты торчали обгоревшие до костей солдатские руки… А по радио доносились звуки московского веселья. Шла традиционная новогодняя передача, рекой лилось шампанское. Звучали поздравления: "С Новым годом!, с новым счастьем!"… И пахло смертью, потому что она была - повсюду…

Потом, позже, наши разведчики поймают дудаевского шпиона и тот на допросе признается, что в ночь с 31-го га 1-е Дудаев и Масхадов приказали своим войскам, чтобы ни одна машина, ни одна, не передвигалась по городу. Ибо каждая движущаяся цель, даже с выключенными фарами, будет уничтожаться. Приказ был безукоризненно выполнен. Чеченцы в упор расстреливали наши танки, бронетранспортёры, БМП и грузовые "Уралы", которые плотным строем ринулись в город, обозначая себя иногда не только габаритными огнями, но и фарами… Они уничтожали всё, что двигалось…

5 января на военный аэродром Чкаловский приземлился военно-транспортный медицинский самолёт "Скальпель" с 326 трупами наших солдат на борту. Они были свалены в кучу, как мешки с картошкой. "Удобными" считались те, к рукам или ногам которых врачи могли прикрепить бирку. Многим покойникам бирку прикреплять было не к чему - не было ни рук, ни ног. У них был номер, написанный зелёнкой там, где можно было его написать…

Они были первыми… Первым - всегда труднее…

Нет! Враньё… Первым - труднее всех…


 

      
   СОН ВТОРОЙ:
АРМАВИРСКИЙ СПЕЦНАЗ

"…Я дула на веки, пока не остыли
И плакали ивы, и ставили метки…"

Zемфира.

Предательство… Худшее из зол…
Предательство… Раскаленное железо на кровоточащую рану нашей памяти…
Предательство… На войне оно оплачивается жизнями тех, кого мы любим, ждём и… не дождёмся…

10 сентября 1999 года. Дагестан, граница с Чечнёй, Новолакский район. Высота 715.3, более известная среди местных жителей под названием "телевышка", из-за того, что на ней установлен огромный ретранслятор.

Захватить эту высоту тогда для нас было крайне важно! Ведь на войне в горах есть один простой принцип: "тот, кто выше - тот сильнее". Операцию планировали давно и вот теперь настало время действий…

Задачу по захвату высоты 715.3 поставили армавирскому отряду специального назначения внутренних войск МВД России. И ребята блестяще справились с ней!

Они прошли ночью прямо под носом у боевиков, прошли незамеченными и никем не видимые, словно призраки, прокрались как тать... И заняли высоту. Стали готовить оборону, чтобы продержаться до прихода подкрепления, до прихода своих…

Когда настало утро боевики были в шоке. Как же так? Отряд внутренних войск МВД прямо над ними, да еще в их же тылу? Невозможно! Решили выбить наших оттуда сразу же, не дав возможности закрепиться основательно. Сунулись…

Недолгий бой… Атака была мастерски отбита и чечены позорно скатились вниз, со всех сторон судорожно подтягивая подкрепление. Их было около 500 человек. Наших же спецназовцев всего 80...

Они продолжали укрепляться на высоте, неистово вгрызаясь в каменистую дагестанскую землю…

И вот тут началось странное. Сначала штаб объединенного командования федеральными войсками по рации приказал срочно отступать. Как? Так же, как и вошли. Но ведь даже в сержантских школах разведчиков учат, что нельзя возвращаться с тыла врага тем же путем, что и вошел. Очень велика вероятность нарваться на засаду. Но, видно, наши полководцы сержантских школ не заканчивали. А потом боевики, видимо, сканируя радиоэфир, обнаружили частоту отряда, вышли на нее и, прикрываясь выдуманными, неизвестными никому позывными, запросили у отряда его координаты. Отряд молчал. И тогда неизвестные запросили координаты отряда у штаба. И штаб им ответил…

Зачем боевикам понадобились координаты отряда, можно только предполагать. И очень скоро в небе появился штурмовик СУ-25 российских ВВС и дал залп по позициям российского же отряда.

Тщетно командир запрашивал у штаба "вертушки", чтобы эвакуировать отряд с высоты, которая вдруг стала не нужна. Штаб приказал выставить сигнальные дымы и ждать. И дождались. Прилетевшие боевые вертолеты вдруг начали утюжить ракетами позиции спецназовцев. От первого же залпа погибли семь человек. На зеленые ракеты и вопль в радиоэфире: "Что вы делаете?! Своих мочите!!!" - их попросили уточнить координаты. Они уточнили, и "вертушка", теперь уже на бреющем полете, стала расстреливать их из пушек и пулеметов. Вот только по вертолету ответный огонь никто не вел. Спецназ в своих не стреляет...

Их просто вышибли с высоты. И остатки отряда были вынуждены скатиться вниз, в "зеленку". Под деревьями они рассчитывали укрыться, но... Там их уже ждали. Кинжальный огонь с двух сторон велся практически в упор. Спецназовцы бились и сражались, наверное, понимая, что это их последний бой. Боевики были везде. Отряд рассеяли и уничтожили... Может, впервые в своей истории спецназ не смог унести с поля боя убитых и раненых. Собрав остатки отряда, командир Юрий Яшин пошел на прорыв…

К своим их пробилось только четверо...

Позже, поодиночке или мелкими группами, из окружения вышло еще несколько бойцов. Всего из 80 человек, по разным данным, 37 были убиты, 19 - ранены, остальные пропали без вести.

А на той высоте 715.3 позже были обнаружены обезображенные трупы наших солдат. Скорее всего, так добивали раненых. Ведь спецназовцев чечены в плен не берут...

Предательство… Худшее из зол…
Предательство… Раскаленное железо на кровоточащую рану нашей памяти…
Предательство… На войне оно оплачивается жизнями тех, кого мы любим, ждём и… не дождёмся…


 

      
   СОН ТРЕТИЙ:
РЯДОВОЙ АНТОН ДОРОНИН

"Ангел-Хранитель, идём со мной!
Ты - впереди, а я - за тобой…"

Заклинание.

Письма с ВОЙНЫ… Какие они? Что стоит за этими строчками, которые перечитываешь снова и снова?
Голоса тех, кого мы любили и любим… Их души… Наших сыновей, мужей, друзей… Ушедших туда, откуда никто не возвращается и забравших с собой в дальнюю дорогу часть нас самих… Навсегда…

Маме: "Ты прости меня, мама, что я причиняю тебе столько беспокойства. Жалею, что не смогу провести Новый год в тепле, в кругу семьи, с любимой девушкой. Только здесь я понял значение семьи, её важность. Как хорошо сознавать, что есть место, где тебя ждут, любят, и что тебе всегда открыта дверь…"

Брату Олегу: "Да, братуха, новость сезона - я еду на войну. Сейчас отряд находится в часе езды от Грозного. В декабре намечается штурм… Так что, братан, я ещё повоюю за вас. Обидно только, что 21 век придется встречать в окопе…"

Маме: "Если их сейчас не остановить, то они полезут на вас. Потому мы и здесь… Здесь идет война, но когда утром выходишь из палатки, видно горы. В лучах восходящего солнца они приобретают розовый цвет и в сочетании с голубым небом это даже совсем ничего… Как мне надоела эта война! Я хочу спокойно ложиться в чистую кровать, не бояться, что тебя ночью поднимут по тревоге и опять придется мёрзнуть на броне. Но всё это ерунда. Главное, что есть у меня вы…"

Брату Олегу: "Да, брат, здесь приходится стрелять… Теперь насчет твоих друзей: если они настоящие мусульмане, то они не воюют. Ваххабиты и наёмники - вот кто режет нам глотки…"

Любимой девушке Лене: "Знаешь, что я хочу? Я хочу купить маленький домик - комнат из двух-трёх - для нас в Анапе. Он будет староват, но с печкой…"

Сестре Анюте (последнее): "Пишет тебе твой братик Тоха из не очень доброжелательной страны Чечни. Сегодня у меня день рождения. Отгадай, как я его встречал? В очень романтической обстановке - сидя на БТРе, который несётся в сторону Самашек по грязи, ветер в лицо, в руках автомат, за спиной выстрелы к РПГ, а сам РПГ лежит рядом, и хрен его знает, что нас ждёт за поворотом… Времени болеть нет. Выезд за выездом. За два дня я потерял пятерых друзей. С одним из них я уезжал из Краснодара, приехал в отряд, служил в одном взводе, принимал присягу… А началось всё с того, что мы поехали в Алхан-Калу, зачищать её от боевиков. Брали её двое суток, а потом всё-таки вошли в неё и дошли до больницы - вид, как в фильме "Чистилище": везде кровь (лужи), бинты, трупы, куски тел, а в подвале раненые боевики…
Потом зачистили пару сёл без боёв… Самое страшное, это видеть, как рядом падают и корчатся люди, истекая кровью… Вот так и живём, каждый час ощущая, что кто-то смотрит на тебя в прицел. Но мы еще посидим вместе и обмоем мой орден Мужества… Говорят, люди меняются. Я никогда не думал, что смогу спокойно есть конфеты при виде убитого человека. Правда, это был боевик… Он смотрел на меня, а я на него… Только когда возвращаешься на базу, понимаешь, что мог не вернуться, и тогда начинают трястись руки и становится очень страшно. Но война как наркотик - она и пугает, и притягивает, и хочется ещё и ещё. Когда ты воюешь - ты смеёшься, бегаешь, а приезжая на базу, прячешься в угол закуриваешь и плачешь…
Вы там выпейте за меня и за пацанов, которые уже никогда не выпьют. Желаю вам всем счастья (это самое главное) и чтобы наши дети не видели и не слышали того, что я видел и слышал, и чтобы на крик "Аллах акбар!" они не посылали очередь трассеров из автомата… Это письмо я пишу уже вторые сутки - уже побывал в Грозном. На площади Минутка от шести девятиэтажек осталось шесть куч ненужного кирпича и разломанных плит… Леночке скажи, что я её очень люблю! До скорой встречи, сестричка!
Твой брат Тоха".

Пятого марта 2000 года Елене Робертовне Дорониной приснился странный сон. Заходит она в ванную комнату, а там сын её, Антон, и вся спина у него в ранах. Он поворачивает голову и говорит: "Мама, я тебе потом расскажу, что со мной случилось…"

Десятого марта Елене Робертовне сообщили о гибели в Чечне её сына. Рядовой Доронин, боец отряда спецназа "Росич", погиб в боях за селение Комсомольское 6 марта 2000 года… Ему было всего 19 лет…

Письма с ВОЙНЫ… Какие они? Что стоит за этими строчками, которые перечитываешь снова и снова?
Голоса тех, кого мы любили и любим… Их души… Наших сыновей, мужей, друзей… Ушедших туда, откуда никто не возвращается и забравших с собой в дальнюю дорогу часть нас самих… Навсегда…


 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


 

При написании цикла мною были использованы следующие статьи и материалы:

1. Виктор Баранец, "Потерянная Армия", коллекция "Совершенно секретно", Москва, 1998.

2. Сергей Горбачев, "Страшная гибель армавирского спецназа", "Аргументы и факты", № 41 (359) 08.10.1999г.

3. Сергей Колесников, журнал "Братишка", № 10 (34) октябрь, 2000г.


 

2001 © Андрей Орлов.

Все права защищены.
Перепечатка и публикация разрешается только с согласия Автора.

Текст впервые опубликован на сайте COMUFLAGE@КОМУФЛЯЖ,
и выложен здесь с согласия автора.