Я нужен им всем

Я нужен им всем. Я без них могу, а они без меня - нет. То есть, они, конечно, могут быть и без меня, но не теми, кто они есть, а в этом весь смысл.
Ведь мерседес, красиво проносящийся мимо, может быть тем, что он есть, - мерседесом, красиво проносящимся мимо, - только потому, что я стою, грустный и одинокий на автобусной остановке под мерзким холодным дождем вместе с восемьюдесятью двумя такими же грустными и одинокими людьми. И ради меня (ради кого же ещё?) целыми днями надрывается телевизор, ослепительно улыбаются супермодели, возносятся над улицами один громаднее другого рекламные щиты. Все ради того, чтобы я (больше некому!) хмурым утром, по дороге к тяжелой и неинтересной работе, перед тем, как погрузиться в темную утробу метрополитена, вынул из слипшегося кармана последние деньги и отдал их сонному ларёчнику в обмен на пластиковую бутылку со сладкой газированной водой, чтобы, не дай Бог, не засохнуть после вчерашнего.
И потом, когда я в который раз снова появлюсь на свет из мрачной щели в асфальте, уводящей в подземелье (когда-то древние клали трупы в позу зародыша, ожидая, что в конце времен они вновь родятся из чрева земли; я же каждодневно вхожу и выхожу из Царства Теней), появлюсь и встану на своем рабочем месте, то и здесь именно я - центр интересов всех этих акционеров, инвесторов, директоров и судебных исполнителей. Именно меня, право на мой рабский труд они продают и отнимают друг у друга.
А звезды? Чем бы они были без меня? Толпящегося на их концертах, падающего в обморок от радости, получив автограф, обклеивающего постерами с их изображением, выдранными из дешевого журнала, свое убогое жилище.
И, конечно, я, и только я - тот, кто приводит к власти партии и вождей, снимает и избирает президентов и губернаторов. Именно поэтому меня так стараются убедить сделать свой единственно правильный выбор, и тратят огромные суммы денег в нерусской валюте (мне страшно даже подумать, не то что вслух произнести такие цифры) за контроль над крохотным участком моего мозга, где в заранее назначенное время возбуждается доминанта, ведущая меня к мистическим ящикам, у которых я, вкладывая лист как символический фаллос в откровенную щель, дарую и отнимаю власть. Власть над собой. И сама власть - ничто без меня. Я нужен им всем...
А может и нет. Может и не нужен вовсе. Их деньги крутятся в швейцарских банках, вкладываются в латиноамериканскую экономику. Они общаются только друг с другом на языке, который я уже давно перестал понимать. Они рекламируют, строят, организовывают и продают друг другу вещи, дома, круизы которые я никогда не смогу купить. И мнением о себе они интересуются только других таких же, как они. Самое восторженное моё восхищение не заменит им легкой зависти конкурента. И не мне поют, не для меня играют звезды. Жалкие мои копейки за их кассеты и диски - ничто, по сравнению с ценой, которую платит за удовольствие спонсор.
А кому быть у власти - это они всегда решали сами. Я могу даже не ходить к красным женственным гробам со щелями (как я, собственно, и поступаю), всё равно выборы состоятся и я - сам того не заметив - выберу одного из них, и они сами решат - кого.
Я им не нужен. Возможно, они и не заметят, как я вымру. Совсем вымру. И ничего не изменится. Всё останется по-прежнему. Так же будут носиться по пустынным улицам, обгоняя друг друга их джипы и мерседесы, спешащие на светские приемы и кровавые разборки. И громадные рекламные щиты будут целиться в космос. В моем пустом и открытом доме будет, никогда не выключаясь, работать телевизор, показывая мне - вымершему - далекие страны, близкие перемены, убеждая выбирать, воевать, покупать. А в программах новостей будут даже показывать меня самого - то сидящего на рельсах с каской в руке, то ведущего боевые действия в чужих горах, то в огромном количестве собирающегося для того, чтобы выказать своё одобрение курсу вечных реформ. Правда, везде я буду какой-то похожий, наверное, актёры одни и те же. Я им не нужен, и никто не заметит, как я вымру.
А, может, меня и не было никогда. Может, они сами меня придумали. Придумали и дали мне много имён: потребитель, избиратель, зритель, читатель, слушатель, и даже какое-то непонятное - target group. Написали много концепций, проектов и бизнес-планов и брали друг у друга много денег - кредиты, инвестиции и просто так - чтобы лучше меня понять и отнять у меня мои жалкие гроши. И так много говорили друг другу обо мне, что в конце-концов поверили в моё существование. И даже (вот пример коллективной внушаемости!) стали видеть меня, правда, смутно, расплывчато, через тонированное стекло автомобиля, стоящим на автобусной остановке под мерзким холодным дождем, грустного и одинокого, вместе с восемьюдесятью двумя такими же грустными и одинокими людьми.
И так разумно всё обо мне поняли и объяснили, что я и сам поверил в то, что я есть. Стал пить противную сладкую газированную воду из пластиковой бутылки, клеить их портреты на стенку и однажды даже написал об этом маленький чудесный рассказик. Я нужен им всем.