Галстук с золотым отливом

Организация « Эверест», выпускающая сухие пайки для каскадеров, праздновала свое десятилетие в крупном ресторане.       Было много танцев, веселья, но больше всего было водки.
Павел Сергеевич Павлов, начальник отдела по очистке  баклажанной икры, по своему обыкновению выбрал то, чего было больше всего, поэтому домой его транспортировала секретарша, в лифт упаковывал заместитель по производству, а дверь открывала жена, которая на десятилетии не была, но зная пристрастие мужа к тому, чего больше всего, совершенно не удивилась, когда  Павел Сергеевич согнал с коврика пуделя  Фудзияму и занял его место, незамедлительно  озолотив квартиру переливами своего храпа.

На утро Павел Сергеевич пришел на работу взъерошенный, и к половине первого был уже изрядно пьян. Он вызвал секретаршу, которая вошла в кабинет с двумя бумажными листами:
- Павел Сергеевич, мне нужно получить от вас две подписи.
- Зачем? – искренне удивился начальник.
- Нужно, - сказала секретарша и протянула Павлу Сергеевичу бумаги.
С трудом владея авторучкой, начальник размашисто расписался, после чего полез в нагрудный карман ,  достал  пятьсот рублей и протянул девушке:
- У Кравцова сегодня юбилей. Сорок пять лет. Сходи в магазин и купи ему подарок.
- Какой? – поинтересовалась девушка, разглядывая деньги.
- В каком смысле? – он злобно сверкнул из-под косматых бровей.
- Подарок какой покупать?
- А, это… - он достал из-под столешницы шкалик и глотнул из горла. – Ты сама подумай, что можно подарить Кравцову. – У тебя что, фантазии нет?
- Я не знаю Кравцова, - попыталась оправдываться девушка.
- Да…Это меняет дело… - задумался Павел Сергеевич, - Мы оба очень плохо его знаем – ты вообще не знаешь, а я всего два раза видел…Ладно, купи ему рубашку и галстук. Это всегда пригодится.
- А какой размер?
- Размер?..Ну, примерно, как у меня. Бери сорок первый.
Павел Сергеевич пригубил еще глоток беленькой.
- А рост? – поинтересовалась секретарша.
Он медленно поднял на нее глаза и так же медленно произнес:
- При чем тут рост?
Девушка ушла и побежала в соседний сектор, где стала спрашивать у всех, знают ли они Кравцова, и какого он роста. Кравцова никто не знал, но после недолгих общих обсуждений решили, что рост у него – не больше, не меньше – метр восемьдесят шесть сантиметров.
С глубоким сомнением в груди, секретарша отправилась в близлежащий универмаг, где долго советовалась с продавщицами, как можно уложиться в выданную сумму, чтобы это выглядело нарядно, не вычурно и не пошло. В результате она купила бежевую рубашку и галстук с легким золотым отливом.
По дороге обратно она встретила Алексея Гурьева-Преображенского из цеха томатных изделий, восьмидесятилетнего старейшину организации, который, опираясь на самопальную клюку, направлялся в сторону универмага. Они обменялись кивками, и секретарша оказалась во дворе организации, где возле чугунного памятника, изображающего каскадера с консервной банкой в руках, галдела какая-то публика.
Девушка приблизилась к толпе, во главе которой громко  выкрикивал начальник охраны:
- Ничего святого не осталось у народа! Книги не читаем, в театры не ходим, - при этом он стоял возле зеленой ВОЛЬВО и периодически ударял тыльной стороной ладони по капоту. – В заповедную зону, к подножию памятника, который, можно сказать, олицетворяет сущность нашего великого предприятия,  автомобили ставим!
Тут он заметил секретаршу:
- Серафима, это машина твоего начальника?
- Я не знаю, - замялась девушка, - У него, вроде бы, ВОЛЬВО, но номера я не знаю.
- Машина зеленая? – грозно вопросил блюститель порядка.
- Зеленая.
- А номер?
- А номера я не знаю.
- Значит так. Если через полчаса машина не будет отпаркована в нужное место, я пишу докладную начальнику « Эвереста». Номер ВОЛЬВО –335.

Секретарша пересекла пост проходной, поднялась по лестнице и пошла по коридору в сторону кабинета начальника.
Из-за одних дверей доносилось чье-то хоровое пение, за другой дверью кто-то что-то кому-то громко доказывал.
Вдоль стен коридоров стояли огнетушители, Серафима зашла за угол, и столкнулась с незнакомым грузным человеком, который, зацепившись ногой за огнетушитель, с трудом удержал похмельное равновесие, и ткнув в Серафиму узловатым пальцем, произнес, извергая винные пары:
- Значит так. Пока они вам не сдадут расчеты весовых нагрузок, я им план не подпишу.
- Хорошо, - кротко ответила Серафима и отправилась дальше.
Когда Серафима вошла в кабинет начальника, там стоял дым коромыслом, сидели какие-то люди, а лицо Павла Сергеевича напоминало отражение в кривом зеркале.
- Я принесла  подарок, - сказала секретарша.
- Кому? - невнятно вопросил начальник.
- Кравцову.
Павел Сергеевич окинул мутным взглядом окружающих и громко икнул.
- Павел Сергеевич, - Серафима положила сверток на стол, - Зеленая ВОЛЬВО под номером 335 – ваша машина?
- Моя, - гордо ответил Павел Сергеевич.
- Начальник охраны просил перепарковать ее от памятника каскадеру на стоянку, и дает на это пол часа.
Тут зазвонил телефон, Павел Сергеевич поднял трубку, из которой стали доноситься далекие звуки чьего-то нервного голоса.
Лицо Павла Сергеевича обрело страдальческое выражение: было видно что внутри его лысоватой черепной коробки происходит нечеловеческая работа ума.
- Зеленая  ВОЛЬВО?.. – он сделал продолжительную паузу, - Да, это моя машина.
Трубка изрыгнула в ответ несколько слов, от чего напряжение покинуло физиономию Павла Сергеевича:
-   Нет, номер триста тридцать пять – это номер Прошкина. А у меня – сто семнадцать. – и он, преисполненный чувством собственного достоинства, положил трубку мимо рычага и с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла.

А вечером  Павел     Сергеевич отплясывал на юбилее Кравцова.
На следующий день, в полдень,    Павел Сергеевич снова вызвал Секретаршу и выложил перед ней две рубашки, одну бежевую, другую – синюю, и два галстука:
- Серафима, - грозно произнес он, - Откуда у меня оказалось две рубашки?.
- Я не знаю… Я покупала одну. Да там на две и не хватило бы.
- Тогда откуда? Я просил купить тебя одну рубашку?
- Одну.
- Я просил тебя купить один галстук?
- Да.
- Так объясни мне, Серафима, почему их так много. В результате, я Кравцову так ничего и не подарил. Запутался и напился.
- Может, вы еще кого-нибудь посылали? – с надеждой спросила Серафима.
- Возможно, - согласился начальник, - Но почему только я должен все помнить?.. Может быть Орлова?..
- Нет, - уверенно отвечала Серафима, -  Он в командировке на Эльбрусе. – Тогда, может быть, Булаева?
- Это вряд ли. Он позавчера забыл выключить свет в компьютерном классе, а в объяснительной записке написал, что сделал это причине плохого зрения на фоне покачнувшегося здоровья.
Начальник снова внимательно поглядел на рубашки:
- Мистификация…
Тут в дверь постучали.
Серфима открыла, и увидела, что  на пороге стоит Алексей  Гурьев-Преображенский из цеха томатных изделий. Потрясывая куцей седой бородкой, он заглянул через плечо секретарши и проскрипел:
- Ну что, Павел Сергеевич, подошла рубашка-то?
Павел Сергеевич дико посмотрел на старичка, взъерошил волосы, и   из его усталых глаз вытекли слезы:
- Кто вы такой? – простонал начальник.
- Это Алексей Феофанович, - сообщила секретарша, пропуская старичка в кабинет, - Из цеха томатных изделий.
- Вы попросили меня рубашечку купить для Кравцова. Вот я и пришел поинтересоваться, подошла ли рубашечка, - объяснил дедушка.
С неопределенным криком Павел Сергеевич вскочил со своего места, схватил в охапку рубашки с галстуками и, всучив это все старику, вытолкал его из кабинета.
- Больше никого не пускать! -  выкрикнул он Серафиме, - Поняла?
- Поняла. – ответила секретарша, вышла из кабинета и увидела спину идущего по коридору Гурьева-Преображенского, который с интересом рассматривал на свет галстук с золотым отливом.