Восемь камней

Несмотря на приближавшееся полное затмение Солнца, любопытствующих было меньше, чем я ожидал увидеть, хотя людей собралось больше обычной массы загорающих и купающихся завсегдатаев пляжа.
-Осталось восемь секунд! – Петрович смотрел на часы - подвижные кристаллы меняли форму. – Семь, шесть, пять!
-Пора. – Я поднес к глазам стеклянный закопченный прямоугольник.
-Рано, Морик, рано. Три, два, раз!
-Ничего. Может, часы спешат?
-Часы правильные. Просто она не хочет начинать свое темное дело. Стесняется, наверное.
-Возможно, это не сегодня должно произойти?
-Ага, а люди вокруг такие же идиоты, как мы. Приперлись сюда просто так, с биноклями, моноклями, камерами всякими. Да?
-Они же туристы. Им так по жизни положено ходить, оптикой разнообразной увешиваться, как бусами.
-Ты гляди!
Мистерия начиналась. Создалось впечатление, будто Солнце, медленно угасая, приоткрыло рот. Можно было подумать: оно зевнуло, как огромный желтый кот, в предвкушении послеобеденного отдыха, но конечно, все оказалось не так. Это Луна измыслила притвориться самым большим темным пятном и неспешно заползала на светило.
-Ну вот, началось. Невероятно! – Петрович энергично взмахнул головой, стайка тонких косичек взлетела с насиженного места и опустилась, приняв какое-то подобие прически. – Через полчаса случится самое интересное. Может, пройдемся по пивку?
-Тебе что совсем не любопытно? Я лично ничего не хочу пропустить.
-Да ладно, я сбегаю. Пять минут туда обратно.
-Как хочешь, только постарайся успеть до полной фазы, а то, как я тебя в темноте искать буду?
-Ладно, шутник, я тебя сам найду. – Сказал Петрович и побежал.
Его волосы усердно изображали танец змей, а черная кожа блестела под лучами меркнувшей звезды. Он подпрыгнул, сделал сальто и махнул рукой девчонкам, обступившим телескоп на треноге, те в ответ официально улыбнулись. Петрович пожал плечами и скрылся за ангарами.

История появления на свет этого парня весьма занятна. Мать Петровича - Оволаби Онсандо родилась в Нигерии. Ее родители игбо по крови и духу, всю сознательную жизнь посвятили борьбе за освобождение страны от колонистов их культуры, власти и насилия над местным населением. И, по воле случая, а может, благодаря общественной деятельности отца семейства, оказались на четвертом фестивале молодежи и студентов проходившем в СССР.
Вернувшись из поездки, отец взял Оволаби на руки и сказал: «Через дюжину лет ты отправишься в далекую страну, где все люди равны и никто не обращает внимания на цвет твоей кожи. Ты будешь учиться медицине и станешь великим врачом». Отец оказался прав. Однажды утром Оволаби сделала шаг за порог родного дома в Майдугури и через два дня ступила на землю Советского Союза в Москве.
Она поступила в институт, где познакомилась с множеством интересных людей со всех восьми, если верить розе ветров, сторон света. Оволаби быстро подружилась с парой девушек: Кени Момбваси из Мозамбика и Занфираной Нвано из Эфиопии. Они никогда не расставались и всюду ходили вместе. Говорят, в институтской столовой, иногда, можно было наблюдать забавнейшую картину: как они, усевшись за одним столом, по очереди кормят друг друга макаронами.

Дружба девушек могла длиться вечность – пока диплом не разлучит, но продолжалась она до тех пор, покуда им не встретился Петя Пшеничный. Петя - сын Московского журналиста, занимался греко-римской борьбой, был мускулист, строен и красив. К тому же он в совершенстве знал английский и французский, что значительно упрощало общение. Когда он увидел подруг впервые, в нем одновременно проснулись: друг и брат всех народов, антрополог и, конечно, мужчина. Он страстно возжелал сразу всех трех прекрасных черных фей, величественно шествовавших по коридору из одной аудитории в другую. Он сошел с ума. Он писал им стихи на всех языках, словари которых смог найти в библиотеке. Он покупал им эскимо, он приглашал их в кино, он пел «Катюшу» в собственном переводе, под окнами их общежития. Он мог сделать для них все. Не мог лишь одного, для себя – выбрать: кто же? Кто же всех прекрасней и чернее?
Друзья Пети, поначалу, делали робкие попытки указать на разницу, между ним и девушками, в культуре, в цвете кожи и, наконец, в количестве, один к трем, согласитесь, не совсем по-советски. Вот, три к двум это другое дело, говорили они. Но, видя упорство товарища в своем помешательстве, постепенно успокоились.
Темнокожие подруги уже привыкли делить внимание юного селадона между собой, как тарелку пресной лапши, но в один прекрасный день Петя все испортил. Он сказал, что придет к ним вечером.
Девушки были не против визитов молодых людей, но один на всех? Они решили: в чью первую дверь постучит, сей пылкий светлячок, той хозяйке комнаты и достанется на веки вечные. И чтобы не позволить мужчине решить их судьбу по собственному желанию, они бросили жребий и согласно ему отправились в комнаты с теми номерами, что оказались на бумажках.
Вечером Петя постучал в дверь, за которой ждала Оволаби. Через шесть месяцев его выгнали из института, а еще через девяносто дней, впервые огласил переливистыми криками белый свет Эволиста Петрович Пшеничный.
Пока Оволаби училась в Москве, в Нигерии началось восстание. Племена, живущие на востоке страны, захотели отделиться в независимую Республику Биафра. Родители Оволаби погибли в гражданской войне. И Пете –  воплощенному благородству, ничего не оставалось, кроме как взять в жены темнокожую сироту. Пшеничный старший не дал своего благословения на брак. Но все же, благодаря связям отца, через год, Пете удалось получить разрешение на выезд.
Черно-белая пара оставила Союз навсегда. Они отправились в Нигерию. На счастье молодых, Оволаби повстречала своего давнего приятеля в аэропорту Лагоса. Они разговорились и ее знакомый, брезгливо морщась, едва взгляд его черных глаз, натыкался на белую фигуру Пети, предупредил о гонениях в стране на всех родственников зачинщиков бунта, что отгремел войной пару лет назад. Говорят, многих посадили в тюрьмы, а еще больше народу расстреляли за пособничество мятежникам. Посовещавшись, Петр и Оволаби решили предоставить право решать, что делать, Петровичу. «Если маленький покажет ручкой вправо, значит, попытаем счастья в Нигерии, если влево вернемся в СССР» - сказала Оволаби. Петрович схватился руками за подлокотники детской коляски и, довольно хихикая, плюнул на пол. Чем сильно озадачил родителей.
Некоторое время, проскитавшись по черному континенту, Петр и Ово нашли приют на Маврикии. Они поселились на окраине Порт-Луи и посвятили себя воспитанию сына. Конечно, возмужав, он отправился на родину навестить деда и получить образование в стенах родительской матери-кормилицы. Там мы и познакомились.
 
Старенький профессор, преподаватель дискретной математики, на первом семинаре зачитывал список студентов, иногда задавал какой-нибудь вопрос или рассказывал одну из множества баек о своем прошлом.
-Маврикий Вартанян. - Прочитал профессор мое имя. – Родители историей увлекаются?
Тогда я не нашелся, что ответить и промычал нечто невразумительное, а спустя несколько лет услышал от бабушки историю моего имени. Меня назвали Маврикием в честь Морика Ошаканци – знаменитого византийского императора, армянина по происхождению. Он начал свой путь к трону со службы простым нотарием в Константинополе. Солдат и поэт, он многое сделал для величия своей страны. Но жизнь его завершилась на эшафоте. А головы его и пяти сыновей еще долго украшали столичный ипподром и радовали глаз нового василевса – Фоки.
-Эволиста Пшеничный. - Произнес профессор, достал из кармана пиджака носовой платок и протер очки. – Я помню твоего отца, интересная приключилась история. Приходи ко мне после занятий, поговорим.
В перерыве между парами Эволиста подошел ко мне.
-Я покинул один Маврикий и нашел другой, в чужой стране. Предки учат нас доверять знакам. «Леопарда найдешь по следам» - говорят они. Мне нравится мой остров, значит, и ты будешь мне хорошим другом. – Сказал он и протянул руку ладонью вверх.
Я немного опешил от подобного предложения, но руку пожал. Эволиста засмеялся и сказал, что мы должны обменяться дарами. Опасаясь, что чернокожий дикарь, говоривший на знакомом языке, может серьезно обидеться, если поступить не по обычаям его родины, я отдал самое ценное из моих вещей – инженерный калькулятор. Он вновь рассмеялся и признался, что любит выдумывать разные обычаи далеких нигерийских предков, с одной лишь целью – озадачить белых варваров. Так мы и подружились.

Петрович вернулся с пивом через полчаса, а спустя десяток минут светило укрылось под лунной маской, оставив для обозрения только белые кудри. Я посмотрел по сторонам. Люди стояли, задрав головы, очарованные космическим танцем, сливались в одно существо с тысячей удивленных глаз,  в один возглас изумления, кажется, даже дышали в одном ритме со звездами, неожиданно вспыхнувшими в потемневшем небе. Воздух над горизонтом, там, где кончалась огромнейшая тень, потерял прозрачность, он полыхал голубым огнем. Сказочно короткая ночь наступила на побережье. Еще секунда и она отправится дальше, шаг за шагом обходя Землю. Подожди! Задержись еще на мгновение! Но нет. Она спешит продолжить свой путь. Какое ей дело до просьб простых смертных. Я закрыл глаза, пытаясь запомнить картину, увиденную мной, возможно, единственный раз в жизни. Петрович толкнул меня в плечо.
-Ты чего не смотришь?
-Да, так пытаюсь запомнить. Вдруг из меня вырастет художник, тогда нарисую.
-Я уж думал ты бросил меня на произвол судьбы, и ушел в подземное царство участвовать в вечном сафари.
-Мои предки, никогда львов в глаза не видели, а к твоим пращурам меня не пустят.
-Ну-ну. У меня такое ощущение, что я попал в подземный мир и увидел черное солнце мертвых.
-Интересно, а как твои сородичи охотятся в кромешной мгле? Света нет и даже солнце черное.
-Это не важно. Придет время, разберемся на месте.
Черная дыра в небе, окаймленная огненными языками, потеряла свою идеальную форму и превратилась в бриллиантовое кольцо. Медленно светало.
-Что вечером делаем? – Лениво спросил я.
-Ты, вчера перед сном, наверняка позабыл сказать заклинание, отпугивающее Валхудру - синего демона воздуха. Вот он и воспользовался случаем -  забрал часть твоей души. Светлану помнишь? Мы сегодня к ней идем, она обещала с подругой познакомить.
-А! То-то я думаю, хотели же что-то сделать. Может и правда твой Лахудра постарался?
-Во-первых, не мой, а воздуха, во-вторых - Валхудра. Не искажай его имени, он может обидеться и сделает так, что ты забудешь свое.
-Хорошо, хорошо, больше не буду. Попроси у него, на всякий случай, прощения от моего имени.
Петрович, с абсолютно серьезным видом, раскрыл кожаный мешочек, висевший на цветастом шнурке у него на шее, и прошептал туда несколько слов.
-Я договорился, Валхудра не будет гневаться. Но взамен он требует жертву. Доставай сигареты.
Эволиста уже целую неделю боролся с курением, не покупал сигарет, даже поштучно у торговок, зато по поводу и без повода обстреливал меня.
Мы покурили, искупались и отправились на поиски денег, так как наших скудных запасов не хватало даже на полкило персиков. А идти в гости к девушкам с пустыми руками не позволяли традиции. Как сказал бы Петрович, обычаи предков нарушать нельзя иначе к разгневанным божествам добавятся обиженные таким поведением мертвые пращуры, будут приходить во снах и своим нытьем портить отдых.

«Темнота это основа. - Тонкий детский голосок обволакивал мое сознание мягкими акустическими вибрациями. Он лился в меня водопадом ярких оттенков нот. Он проникал под свод моего черепа, минуя молоточки и наковаленки ушей. Он был всюду и нигде. - Она поджидает нас везде: и дома и вне его стен, и ночью и днем. Она приходит, стоит лишь погасить свет или смежить веки. Она таиться в каждом из живущих существ и вряд ли найдется место – где ее нет».
«Г д е я ? : мой голос дрожит, из горла хрипло вырываются звуки похожие на стон».
«Не нужно говорить. Думай».
«Где я?».
«Пока нигде. До пространства мы еще не дошли».
«Куда мы идем?».
«Вопрос о пространстве ты уже задавал. Попробуй задать другой».
«Что меня ждет?».
«Люди».

Базар. Множество человеческих тел собранных в одном месте и в едином времени, обеспеченное интересом к приобретению еды и вещей, рождает причудливый круговорот людей и предметов.
-Кому помидоры?! Самые спелые, самые вкусные!
-Дама не толкайтесь!
-Куда прешь, баран?!
-Покупайте наши маски, и вы увидите подводный мир своими глазами! Хватит смотреть на таинственные глубины по ящику! Тот, кто купит маску и трубку получит плавки в подарок!
-Семачки, семачки, бирите семачки!
-Грюши сладкий во ртю тают!
-Сделайте килограмм огурцов и баклажанов.
-Петрович! Морик! Эй!
Мы обернулись и увидели Витьку Щегло, пробирающегося сквозь разноцветную колыхающуюся толпу. Он толкнул локтем мужчину в синей бейсболке, улыбнулся брюнетке в шортах и полосатой майке, споткнулся о колесо сумки какой-то старушки и кувыркнулся на землю.
-Здарова. – Сказал он, отряхивая спортивные штаны. – Короче, деньги нужны? Есть работа.
-Деньги нужны, а вот работать не хочется. – Заявил Петрович.
-Сколько денег и что делать? – Спросил я.
-Да, плевая работка. Фуру с водкой раскидать надо. По двадцать баксов на нос. Деньги вперед.
-Ты, белый, хочешь заставить нас вдвоем фуру разгружать?
-Не хотите, блин. Не надо.
-Подожди, подожди, Петрович выпендривается просто. Нас двое будет?
-Вы двое, я и еще два пацана придут. Впятером работать будем. Часа два-три всего делов-то.
-Как говорят мои предки, мудрость которых не подлежит сомнению: «Помогай ближним своим рыть ловушки, иначе останешься без ужина». Веди же нас, белый дикарь, и мы поможем тебе срубить капусты.

Оставалось разгрузить треть фургона, когда возле склада, где мы работали, остановились две милицейские машины. В одной сидела пара людей один в форме, второй в штатском. Из другой машины вышел тучный, усатый мужчина в серых брюках  и серой рубашке, украшенной пятнами пота на груди и в подмышках.
-Ну шо, пацаны, работаете? – Спросил он, прислонившись к двери склада и внимательно рассматривая помещение.
-А в чем дело? – Поинтересовался Витька.
-Да, усе хорошо. А где хозяин-то?
-За водой пошел.
-Ну и нормально. Значит, вы двое…- указал он на меня и Петровича - И ты.
Он ткнул пальцем в Серегу приятеля Витьки.
-Садитесь в мою машину. А вы продолжайте работать. Славик! Езжай сюда, тут места хватает. Подождете здесь. А я пока этих отвезу.
-А что случилось-то? – Спросил Петрович.
-Да, ниче, сынку. Ты иди в машину, не заставляй дядьку ругаться.
Выражение лица милиционера резко противоречило словам, которые он произносил. Ни мне, ни кому-либо еще не захотелось больше задавать вопросы. И мы втроем сели в машину.

«Люди. Их великое множество. И они требуют внимания к себе. Многим внимания недостаточно, им нужна помощь в воплощении желаний. Но людские желания в большинстве своем ложны. Человек думает, что хочет одно, хотя на самом деле ему требуется совсем иное. Твоя задача разобраться в собственных желаниях, ибо ты человек. Только отделив настоящие устремления от фальшивых страстей, ты сможешь помогать другим. - Детский голос нашептывал вереницы слов и я внимал им».
«Почему я должен помогать людям?».
«Гармония между внутренним миром и внешним достижима лишь при работе над собой и работе с  окружающим».
«Только ли человек нуждается в помощи?».
«Нет. Но человек более слаб и более глуп, чем остальные существа. Более слаб, потому что сила его в оружии, а не в духе, более глуп, потому что знания его пусты и бессмысленны».
«Почему знания человеческие бессмысленны?».
«Потому что они оставляют место страху неизвестности».

Усатый толстяк повернул ключ зажигания, мотор закряхтел, и машина покатилась по узеньким старинным улочкам. Километров через пять водитель притормозил у табачного киоска, вышел и купил сигарет. Закурил, скривившись, посмотрел на нас, вразвалку подошел к машине и открыл дверцу.
-Сережка, выходи.
Сергей вышел. Толстяк сказал ему пару слов, сел в машину и мы поехали дальше. А Серега остался стоять на тротуаре.
-Почему вы его отпустили? – Спросил Петрович.
-Не твово ума дело. Отпустил, значит надо.
-А с нами что? – Спросил я.
-А с вами разберемся, разберемся…
В обезьяннике мы были одни. Помещение, в котором находилась клеть, было похоже на дерево, росшее ветвями внутрь. Листья отваливающейся краски висели на стенах. Соки, питавшие ствол комнаты осели грязными потеками на потолке. Минуло примерно полтора часа, прежде чем сонного вида сержант, вяло, позвякивая ключами, отпер клетку и заявил: «Пройдемте». Он отвел нас в душный крохотный кабинет на втором этаже отделения милиции, где ждал тот самый усатый дядька.
-Ну что, присаживайтесь.
-Будем протокол составлять. – Самодовольно сообщил он, когда мы уселись на рассохшиеся, шаткие стулья, печально скрипевшие при каждом движении.
-Значит, так. Лицо кавказской национальности - Морик Вартанян и лицо нигретянской национальности – Эволиста Пшеничный… Ну и фамилии у негров пошли!.. Были задержаны при участии в незаконном обороте алкогольной продукции… - Вещал он, выводя каракули на листе бумаги.
-Э-э. Послушайте, мы не знали, что оборот незаконный, мы ж грузчики просто. – Сказал я.
-Так всегда бывает, черные работают на белых и добром это никогда не кончается. – Печально произнес Петрович.
-Отчего ж. Усе зависит от результатов работы. – Сказал толстяк и подмигнул Петровичу.
-Все понятно. Черные братья готовы оказать всяческое содействие и помощь правоохранительным органам, дабы результаты совместных действий не заставили себя долго ждать.
Толстяк выдвинул ящик стола и пухлым пальчиком указал в его недра.
-Помощь сюда.
Петрович встал и положил в ящик свои двадцать баксов.
-Это все?
-Да.
-А ты? Хочешь оказать содействие? – Спросил, покусывая усы, блюститель законности у меня.
-Я бы рад, но то, что отдал Петрович - наши последние деньги.
-Маловато. Тогда сделаем так. – Он порвал бумажку, на которой только, что писал и достал новую.
-Значит, так. Лицо кавказской национальности - Морик Вартанян и лицо нигретянской национальности – Эволиста Пшеничный. Были задержаны, когда в состоянии алкогольного опьянения бегали по крыше санатория «Закат» и мочились в вентиляционные отдушины. – Он протянул лист нам и ткнул ручкой под текст. – Здесь дата, подпись. Забирайте паспорта и проваливайте. Еще раз поймаю без денег, посажу на пятнадцать суток.
Мы вышли из отделения и вдохнули воздух свободы. Банальное сравнение, но он показался мне и сладким и приятным.
-Да-а. Неудачно поработали. Как говорят мои предки, «Если не можешь вонзить копье в дерево с десяти шагов, выброси копье или отрежь руку». Больше с Витьком не работаем.
-А как говорят умные люди: «Все хорошо, что хорошо заканчивается». Мы на свободе и денег у нас достаточно.
-Так, то оно так. Но могло быть в два раза больше. Пойдем, через полчаса нужно быть у Светки.

«Страх неизвестности проходит, когда человек достигает гармонии. Ибо,  находясь в гармонии, не беспокоишься о будущем. Грядущее открывает свой лик через знаки. Пока ты следуешь им, ты спокоен. Но беспокойство может возникнуть при наблюдениях высоты и глубины».
«Почему высота и глубина должны меня беспокоить?».
«Они не должны, но способны. Высокое положение человека среди других людей не всегда достигается благодаря силе духа. Высокий полет птицы всегда волнителен, когда смотришь на мир ее глазами. Глубокую мысль приятно продолжить, в глубокой воде трудно плавать. Примеров тому множество».

Светлана открыла дверь. На пороге стояли мы. Наши лица лучились улыбками, а пакеты в руках позвякивали бутылками.
-Мальчишки! Приветики!
-Здравствуй, солнце наше ясное.
-Прошу предъявить подругу, о которой мы так много наслышаны.
-А вы проходите и знакомьтесь.
Мы оставили сумки в прихожей и прошли в комнату.
-О! Я сражен вашей красотой, мадмуазель. Мои сородичи, пытаясь описать женскую красоту, прибегают к сравнениям со стройностью кайи и нежностью спелого плода папайи. Я же оставлю всякие попытки описать все ваше неземное великолепие и просто буду им наслаждаться. Ах, забыл представиться. Петрович. – Сказал мой друг и поклонился.
-Смешной такой! Маша. Очень приятно.
-Маврикий. – Я решил не отставать от Петровича. – Позвольте вашу ручку, прелестница.
Маша робко протянула лапку с длинными наманикюренными ногтями, и мы с Петровичем ее по очереди облобызали.
-Хватит, совсем девушку засмущаете. Я, между прочим, мясо с утра замариновала, так что, не медля ни секунды, едем в горы на шашлык.
-Позвольте вас спросить, любезная Светлана Алексеевна, а на чем едем? Мои слоны в дедушкином гараже остались, в Африке.
-Вон, Машка на своих слонах приехала.
-Не может быть! Машенька, сама судьба привела вас к нас. То бишь к нам.
-Да ладно, че там, покатаю вас.
-А мы с радостью прокатимся, к взаимному удовольствию… - Я улыбнулся, но, заметив некоторое непонимание в глазах Маши, поскорее продолжил. – На вашей машине, разумеется, не подумайте ничего дурного.
-Я и не думаю ничего. У меня все мысли об одном. О хорошем.
Петрович сделал вид, что обнимает Светку, и хрюкнул в воротник ее рубашки. Я же закашлялся.
-Да, Светик, классная у тебя подруга. Красива и обаятельна. Эти два качества у женщин, ценимы мной свыше других. – Заявил я, слегка успокоившись.
-Все. Быстро грузимся и едем, пока не стемнело надо угли приготовить.

Машкиными слонами оказались жигули восьмой модели, синего цвета.
-Папа на двадцать лет подарил. Сказал, под цвет глаз выбирал. – Пояснила Маша, отпирая багажник.
Через час мы уже были на месте, и хворост весело трещал в огне, разогревая полешки, предназначенные под основные угли. Полянка, на которой мы расположились, находилась примерно в полукилометре от дороги. Тишина и покой без малейшего шума цивилизации. Только птицы, укладываясь спать, пересвистывались друг с другом. Я, в который раз, убедился, насколько приятно бывает выехать на природу. Отдых на пляже тоже хорош, но летом основная жизнь на побережье начинается ночью и даже если отойти от очагов веселья подальше, нет, нет, да и долетит какая-нибудь назойливая песенка. Или тупой ритм, как удары парового молота. А здесь безмятежная тишь. И только естественные звуки смеют ее нарушить.

-Как ты думаешь, там кто-нибудь живет? – Спросила Маша, когда мы, устав от шашлыка, вина и фруктов, отправились на прогулку по окрестным местам, оставив наедине Петровича и Свету.
-Где?
-Там на звездах. Ведь наше Солнце тоже звезда. И мы живем.
-Живет, наверное. А может, и нет. Главное, что мы живем, хотя и это иногда сомнительно.
-Почему? Ой! А ты знаешь, что Земля крутится и мы, когда смотрим в небо, думаем: «Как же высоко! Голова кружится, как высоко». Но так нельзя думать все время, ведь когда Земля поворачивается, небо оказывается внизу и получается, что звезды очень глубоко в небе. Только не понятно когда глубоко, а когда высоко? И почему мы не падаем в глубокое небо?
-На этот счет есть две теории официальная и моя. Наука говорит о том, что на Земле действует сила тяготения и потому, мы не можем ни упасть в небо, ни взлететь. А я считаю совсем по-другому. Есть сила притяжения, и действует она между людьми. Одних тянет к другим и, расставаясь люди, вновь стремятся к встрече, поэтому сила притяжения не позволяет падать и летать.
-Но ведь, когда люди встречаются, они же могут упасть вместе!
-Не могут. Есть родители, друзья, знакомые, малознакомые и откровенно враждебные люди. Если кто-то помнит о тебе, ты не можешь взлететь. Связи притяжения очень крепки. Достаточно одной коротенькой мысли и ты надежно привязан к Земле.
-Как интересно!
-У тебя есть кто-то, кто помнит о тебе?
-Я понимаю тебя. – Маша покивала головой и улыбнулась. – Нет.
-И у меня нет. – Улыбнулся я. – Ну что, полетели?
-Полетели…
И мы оставили это место, это время и эту вселенную.

«Глубина и высота, смешиваясь, образуют пространство. Пространство действует по-разному. Можно чувствовать себя взаперти, глядя на саванну, простирающуюся от горизонта до горизонта. Можно чувствовать себя свободным в тесной одиночной камере. Открой глаза».
Я стою на краю высокогорного плато. Справа и слева, вдалеке, видны лоскуты леса. Передо мной шатается побеспокоенный ветром мостик: две веревки держат короткие поперечные доски, еще пара веревок служит периллами. Я вижу начало моста, но конец его скрыт в тумане. Внизу – черная пропасть, но насколько она глубока не ясно. Вверху – сквозь туманную пелену видны серебристые пятна звезд.
Рядом со мной стоит малыш. Он улыбается. Кожа его черного цвета, волосы короткие и почему-то рыжие. На его шее причудливый амулет из слоновой кости: восьмиконечная звезда с изогнутыми лучами разных размеров.
«Теперь, тебе нужно почувствовать пространство. Иди через мост».

Мы вышли из леса на полянку, костер практически не горел. Иногда, над красными углями пробегал язычок пламени и выхватывал из темноты серую, махровую простынь. На простыне лежали Света и наш чернокожий друг.
-Эх. Сейчас бы в море залезть. Я недалеко пляжик знаю, маленький уютненький.
-Светка права. Надо добраться до воды.
-А за рулем кто будет? – Поинтересовался я.
-Я! Я буду! Я никогда не пьянею! – Прокричала Маша и засмеялась.
-Понятно. Тогда поведу я. – Заявил Петрович.
-Может, до утра подождем?
-А чего ждать? Я Петровичу доверяю. – Сказала Света.
-И я тоже доверяю! – Согласилась Маша.
-Большинством голосов решено ехать. Но знайте я - против.
-Да, ладно, Морик, не волнуйся. Все будет хорошо.

Петрович изображал таксиста из Гарлема, пытался острить и шепелявил, рядом, на переднем сиденье, расположилась Света. Я сидел сзади, вместе с Машей. Она склонила голову ко мне на плечо и кажется, дремала. Эволиста вел машину крайне осторожно и мы двигались со скоростью близкой к неторопливому шагу осла. Колеса автомобиля регулярно попадали в редкие колдобины и ямины, рессоры мягко покачивали кузов. Я почувствовал как грезы зовут в сонное царство и не нашел в себе сил воспротивиться их настойчивому приглашению.

Я шел по подвесному мосту, натянутому через пропасть, редкие порывы ветра раскачивали ненадежную конструкцию. Я, стараясь не смотреть вниз короткими шагами, двигался вперед. Клубящийся впереди туман, постепенно бледнел и к окончанию опасного пути растаял бесследно. Перед моим взором предстал замок. Отнести его формы к какому-то определенному стилю не представлялось возможным. Строители и архитекторы, причудливым образом, смешали все возможные стили и направления зодчества. Вереница строгих готических башен, вдоль крепостной стены, чередовалась с легкими силуэтами, похожих на минареты, дозорных вышек. Из-за стены выглядывали треугольные и сферические крыши разнообразных цветов. Вход в замок очерчивало сооружение, чем-то напоминавшее триумфальную арку. Окованные дубовые створы ворот были распахнуты, и я прошел во двор. Огромное здание дворца, усыпанное по фасаду сводчатыми окнами с витражами, высилось в центре композиции внутренних построек. Вход во дворец охраняли черные мраморные грифоны с позолоченными крыльями и рубиновыми глазами. Я вошел во дворец.
Вопреки моим ожиданиям, я не увидел огромный зал, освещенный массивными хрустальными люстрами, со старинными портретами на стенах и античными статуями в специальных порталах. Я оказался в узком, бесконечно длинном коридоре, с маленькими дверцами, высотой вполовину человеческого роста, вдоль правой и левой стен. Я отправился на прогулку по нему и прошел, наверное, километр, но коридор не желал заканчиваться. Я оглянулся, та же череда дверей и пустынный коридор. Беззвучное и мертвое пространство. Я открыл одну из дверей и попал в необыкновенный дендрарий. Экзотические растения шевелили листвой, прекрасные цветы распространяли благоуханные запахи и ароматный воздух был насыщен влагой. Неожиданно, попугай с радужным оперением, вспорхнул на ветку олеандра и пронзительно заверещал. Из глубин искусственного тропического леса раздалось низкое рычанье. Я попытался, на ощупь, открыть дверь, через которую попал в этот сад, но двери не оказалось. Я обернулся и увидел живую зеленую стену, среди стволов деревьев, увитых лианами, извивалась узкая тропка, усыпанная розовым гравием. Я пошел по ней, то справа, то слева доносились необычные звуки: стрекот, щелчки, тонкий посвист, клокотанье и шлепки по воде. Тихий шорох заставил меня оглянуться. За мной шла белая пантера. Поняв, что ее заметили, она напружинила лапы, ощерилась, пару раз ударила хвостом землю. Похоже, она готовилась к прыжку. Я понял – убегать бесполезно. Что делать?! Пантера прыгнула, ее глаза сверкнули зелеными искорками, розовая пасть разверзлась, и как только когти мощных лап коснулись моей рубашки, я повалился на тропу, зажмурился и закрылся руками. Несколько секунд ничего не происходило. Я открыл глаза и расслабился: меня окружали стены уже знакомого коридора. Я пошел дальше. Пропустив пару дверей, я открыл еще одну. За ней оказалась спальня: две кровати, пара пластиковых кресел, стол. На столе лежал томик готических новелл. Странно, эта комната показалась знакомой, я точно бывал здесь и не раз. Я закрыл дверь и продолжил странствие по бесконечному коридору. Несколько раз я пытался открывать двери, попадавшиеся на пути, но они оказались запертыми. Наконец, одна дверца гостеприимно распахнулась, и я оказался в огромном зале. Гладкие белые колонны, в два ряда, тянулись к потолку, исчезая в темноте. Меж колонн виднелись проемы окон, задрапированные звездным небом. На каменном полу лежал широкий и длинный ковер, по обе стороны которого чадили маслом светильники. У дальнего конца ковра, в, пронизанном желтыми змеями отсветов, сумраке, стоял трон. На нем восседал человек средних лет, увенчанный диадемой, инкрустированной яхонтами и смарагдами. Свободная светлая тога, расшитая золотыми нитями, подчеркивала круглый, объемистый живот. Заметив меня, человек вскочил и подбежал ко мне. Пламя в светильниках колыхнулось, рассыпав тени на стены и пол.
-Кто ты?! Назови свое имя!
-Здрасте, меня зовут Маврикий. А что?
-Зачем ты здесь, укравший мое имя?
-То есть как укравший? Меня так матушка назвала.
-Твоя матерь глупейшая из женщин. Последний попрошайка знает, что имя дается не человеку – имя дается душе. И если тебя и вправду зовут Маврикием, то у нас на двоих одна душа. Мне это не по нраву.
Человек освободил из складок тоги длинный кинжал, одетый в покрытые паутиной гравировки, серебренные ножны.
-Ты умрешь, демон. Ибо не должно быть двух живущих, носящих одно имя.
Агрессивно настроенный дядюшка, резко обнажил лезвие и отбросил ножны. Громко звякнув, они упали на камень пола. Металлический звук эхом прокатился под сводами зала. Мой тезка взмахнул оружием, я успел наклониться, но получил ощутимый удар коленом в лицо, опрокинулся навзничь и покатился по ковру. С каждым кувырком мое тело билось о непонятно откуда, появляющиеся выступы, пол наклонялся все круче и я летел под откос все быстрее. Наконец стукнулся бедром о колонну и открыл глаза.

Я лежал под деревом. Утренние сумерки. Роса на траве. Небо на востоке чуть розовое. Молодые деревья на склоне горы, по которому я катился, были смяты и прижаты к земле, словно по ним проехал бульдозер. Почему я здесь?
-Осталось немного – одиночество. А за ним понимание самого главного.
Передо мной стоял чернокожий мальчик, с причудливым амулетом на шее. Он улыбнулся мне.
-Ступай наверх. Видишь вершину? Это древний вулкан, в его кратере озеро. Приходи к его берегам. Я буду ждать там.
Малыш хлопнул в ладоши и сделался плоским, как фотография. Подул легкий ветерок, закружил двумерного ребенка и унес его куда-то вверх.
Я встал и осмотрелся. «Почему меня преследует кошмарное чувство выпадения из реальности? Я что-то пропустил. Но что? И это черное дите, унесенное ветром, так не должно быть. Или все это возможно. Замок! Я же был в замке! Я прошел через подвесной мостик над пропастью и вошел в гостеприимно распахнутые ворота. А чуть раньше я разговаривал с этим мальчиком. Так. А что же было до этого?» Я шел вверх, сквозь просеку в подлеске, и силился восстановить картину моего прошлого. Ничего не получалось. Случайно на ветке молодого можжевельника я увидел кожаный мешочек, висевший на разноцветном шнурке. Петрович, Света и Маша. Имена и лица всплыли на поверхность моей памяти. «Машина. Мы ехали к морю». Я побежал вниз. Теперь я понял, откуда здесь эта просека. Авария. Произошла авария. Наверное, Петрович случайно заснул за рулем и вылетел с дороги. «Я же предупреждал не нужно ехать, не нужно. Но как же я умудрился выпасть с заднего сиденья восьмерки?» Прогалина в молодняке резко закончилась тупиком из взрослых деревьев. Я ожидал увидеть все что угодно: окровавленные тела, измятый автомобиль, разбитые на тысячи осколков стекла. Но ничего не было. Просека закончилась, а никаких следов крушения нет. Нет даже, ободранной с кузова синей краски.
«Все понятно, я сплю, мы все еще едем, а я сплю. Надо проснуться. Надо проснутся» - повторял я. Не помогало. Не помогла и пара пощечин. «Хорошо, раз это сон – значит, когда-нибудь он закончится. Пусть снится, а я буду ждать его окончания». Я присел на траву. Мое единственное ощущение в тот момент – опустошенность. Полное отсутствие мыслей и странный ласкающий покой, породили во мне желание прогуляться по окрестностям и разыскать того чернокожего малыша.

По пути к вершине горы, я снял с ветки талисман, так похожий на мешочек, который Петрович никогда никому не давал и постоянно носил на шее. Примерно, через полчаса я добрался до жерла потухшего вулкана. Действительно, кратер был заполнен водой. Чудное голубое озеро, прозрачное как воздух. Видно скалы на дне и стайки золотистых рыбок играют меж ними в прятки. На берегу стоял мой знакомый ребенок.
-Ты нашел камни. Так и должно было случится.
-Какие камни?
-Ты не любопытен. Загляни в торбочку, которую ты подобрал.
Я аккуратно раздвинул края мешочка и высыпал содержимое на ладонь. Красные, зеленые, синие, желтые, фиолетовые искорки заплясали под лучами солнца.
Мальчик пересчитал драгоценности, скорчил удивленную гримасу и произнес:
-Здесь только семь. Тебе нужно восемь.
-Зачем?
-Ты бросишь их в озеро и все поймешь.
-Что пойму?
-Все. – Сказал мальчик улыбаясь. - Тебе осталось найти всего один камень. Это очень просто сделать. Ответь на вопрос: Чего больше всего боится человек? Ты ответишь на вопрос и найдешь камень.
-Где я его найду?
-Ответь на вопрос, и ты его получишь. Потом брось все восемь камней в озеро и жди.
Малыш хлопнул в ладоши и превратился в миллион маленьких рыжих муравьев, которые моментально разбежались по траве.
-Куда же ты?..  – Спросил я, но отвечать на мой вопрос уже было некому.
«Семь камней. Нужно восемь. Вот ведь! И что теперь делать?» Я присел на корточки и задумался. «Чего же боится человек больше всего?» Через мгновение меня осенило. Я размахнулся и бросил камни в озеро. Потом скинул одежду и нырнул в голубую, обжигающе холодную воду. Быстро замерзнув, я выбрался на берег, попрыгал, размахивая руками. Стало теплее, прохладные капельки, на коже, высохли. Я оделся и приготовился к ожиданию. Как я понял, самое трудное в жизни это ждать просветления.

Примерно пять минут ничего не происходило. Никаких событий или особой ясности в мыслях или осознания чего-то нового и утонченно мудрого. Я начал серьезно сомневаться в правильности моего ответа на вопрос. Но, не успел я, по-настоящему, усомнится в своей правоте, столб света воздвигся из озера, вытянулся к самому Солнцу, изогнулся дугой и засиял всеми возможными цветами. Радуга встала мостом от озера до края земли.

Я открыл глаза. Улыбающийся Петрович похлопал меня по плечу:
-Молодец! Всего за час справился, хоть и белый, но молодец!
Я осмотрел комнату: две кровати, пара пластмассовых кресел, стол. Кажется, путешествие подошло к концу.
-Когда моя матушка-мамбо посвящала меня, я целые сутки провалялся без сознания. В это время, мой дух ломал голову над вопросом Замби. Уж очень они заковыристые, и что интересно, для каждого неофита у него припасена новая загадка. А ты гляди-ка, быстро отделался. Говорят, лучше всего становиться хунганом на переломе эпох. Получается - это действительно так. Хорошо, что ты вовремя очнулся, мы сможем лично наблюдать смену времен. Скоро затмение.
-Ты не поверишь, я его уже видел. И еще много чего.
-Интересненько, что же тебе привиделось? Как тебе Замби? Забавный малыш, правда?
-Так это сам Замби был… Я еще видел попугая и пантеру. Что это значит?
-Как выглядела пантера?
-Огромная. Белая и пушистая.
-Правда, что-ли? Завидую тебе. А не был ли попугай, случайно, с ярким разноцветным оперением?
-Точно. А ты откуда знаешь?
-Такое сочетание животных привиделось великому Мботе на посвящении. Он обрел силу повелевать стихиями, правда, после многолетних тренировок, но это мелочи. Главное, это то, что ты видел белую пантеру и попугая, и значит, способности твои велики.
-Ладно, разберемся. Кстати о видениях, не нужно сегодня идти к Свете и если встретим Витьку не пойдем разгружать фуру. Так будет лучше.
-Как скажешь, как скажешь, только кто это: Света, Витя?
Моему изумлению не было предела. Но Петрович сидел с таким видом, что можно было подумать – он впервые слышит эти имена.
-Света – твоя девушка, а Витька – знакомый нам еще иногда работу подбрасывает, когда у нас с деньгами туго.
-Отлично! Ты тоже попался! Когда ты пребываешь в мире Замби, не все что ты видишь, есть твое будущее и не все что ты видишь – правда. Иногда ты попадаешь в свое прошлое, иногда ты находишь там воплощение собственных мыслей, и, лишь в редких случаях ты получаешь знания. Ничего, со временем ты разберешься и научишься отделять знания от ненужных оберток. И еще запомни, настоящий хунган никогда не работает. Он помогает людям, а люди помогают ему. Поэтому деньги нам не нужны, хотя и постоянно имеются. И потом мы же в отпуске, а кто отправляется в отпуск без изрядного количества презренного материала? – Петрович улыбался. – Попробуй вспомнить, где ты видел персонажей из твоих видений.
Я попытался и с удивлением обнаружил, что действительно помню всех действующих лиц моего путешествия в мир духов.
-Ты прав, Светка училась со мной в школе, а Витька в параллельном классе. Я еще видел усатого милиционера, так это действительно человек из органов, только он гаишник, однажды штрафовал меня за превышение скорости и отчего-то запомнился. А Маша это продавщица из магазина, по соседству с домом.
-Вот видишь. Ничего, ты быстро научишься всему. Духи Лоа будут приходить к тебе в гости, и открывать свои имена. С тобой будут говорить деревья, камни будут рассказывать свои длинные истории. Это по настоящему весело, они такие потешные!
Петрович потрогал мешочек, висевший у него на шее. Я заметил это непроизвольно движение.
-А я знаю, что в нем!
-Да, и что же?
-Там семь брильянтов! Обалденно красивые камушки.
-А вот и не угадал, там земля Нигерии. Ее мне матушка подарила, как талисман в дорогу. А почему ты подумал, что там бриллианты?

Маврикий отстранился от дымящейся чаши, вереница грез оборвалась. Он обвел взглядом зал и каждый из присутствующих смог увидеть его мутные глаза.
Перед троном императора стоял пожилой чернокожий человек в темной мантии.
-О, владыка, Византии и повелитель Малой Азии, явило ли грядущее свой лик?
-Явило, явило. Мне привиделся демон, взявший мое имя. Я думаю, персы вновь готовят набеги на мою империю.
-Ты прав, мой повелитель. Ты достиг великих успехов в толковании грез.
- Да, да. Персы у границ. А мне уже нечем платить федератам. Поговаривают, что вы, колдуны, можете делать золото из железа. Ты сделаешь его для меня или лишишься жизни.
-Увы, мой повелитель. Это всего лишь сказки. Мы не можем превращать железо в золото.
-Стража! Взять его.
Двое рослых стражников схватили под руки старика.
-Ты отдашь мне диаманты, что всегда носишь с собой.
-У меня нет ничего, мой император. Только волшебные травы.
-Обыскать его!
Солдаты порвали одежду колдуна в попытках найти драгоценности, но ничего кроме пары кожаных мешочков не нашли. В одном оказалась измельченные растения, из другого на пол высыпалась горсть серой пыли.
-Что это?
-Это земля моей родины, мой император.
-Мне было виденье. У тебя должны быть диаманты, ровно восемь камней. Почему-то я должен бросить их в воду.
-О, повелитель, не гневайся, но эти камни есть страхи человеческие, бросая камни в воду, ты избавляешься от страхов и становишься свободным. Семь камней это простые страхи, восьмой – главный и от него труднее всего избавится. Диаманты, что ты видел, есть символы этих эмоций.
-У императора не может быть страхов, а у людей лишь один страх, перед властью. Утопите этого колдуна, он солгал василевсу. Пусть он сам будет камнем и пойдет ко дну.
Император простер длань, и стражники потащили упирающегося старика к выходу из зала. Он извивался, пытался вырваться, и кричал:
-Будь ты проклят! Ты и твои сыновья! Не будет твой род править Византией, он прервется на ипподроме, и ты сам вручишь своего младшего сына в руки палачу!
-Заткните ему глотку!
-Ты поймешь, чего боится человек больше всего, больше императора и власти, больше, высоты и глубины, больше неизвестности и одиночества! Поймешь, но будет слишком поздно! Ты будешь задавать себе этот вопрос всю жизнь, и может благодаря раздумьям и поискам ответа, совершишь хоть немного благих дел!
Подбежала еще пара солдат, и старика вынесли из зала. Император поднялся с трона и подошел к окну. Он видел, как стражники связали колдуну руки, навесили тяжелый камень на шею и, подталкивая в спину остриями копий, погнали его к морю. Чернокожий старик, спотыкался и пару раз упал в пыль. Солдаты били его ногами, затем поднимали и вновь толкали копьями, под свист и окрики. Император видел, как старец исчез за кромкой берега, погрузившись в морскую пучину. «Ну вот» - подумал он. – «Одним колдуном меньше. Отчего они мне так неприятны? Хотя и открывают знание грядущего или прошедшего, но все же держатся так высокомерно, словно они – императоры, какой-нибудь великой империи, а я – всего лишь плебей. Наверное, не нужно было торопиться. Надо было все же заставить старика рассказать о самом главном страхе. Ведь если знаешь, кто враг – половину пути к победе над ним ты уже одолел». Василевс прошелся по залу, яростно пнул светильник, шаркая сандалиями по каменному полу, возвратился к трону, сел и задумался.

На следующий день византийский владыка повелел создать Академию Наук и Искусств.



___________________________________________________________
Хунган – колдун, верный принципам ритуальной Афро-Карибской магии или попросту культу Вуду.
Мамбо – тоже самое, только женского рода.
Замби – ихнее, вудаистское верховное божество
Духи Лоа – духи Лоа, их очень много чуть ли не тринадцать пантеонов, на каждый случай предусмотрен свой дух.