Модест Непряжкин

В 7 часов 30 минут утра, как обычно, из подъезда одной из московских высоток вышел молодой человек. На полминуты он остановился в задумчивости, потом повернулся и снова шмыгнул в подъезд. Не прошло и десяти минут, как молодой человек, уже взъерошенный, снова вывалился из дома. Теперь в его руке болтался потрепанный портфель, аккуратно заштопанный владельцем в нескольких местах. Со спокойной душой и глуповато-приветливой улыбкой на устах он отправился на работу.
Звали этого рассеянного молодого человека Модестом Ивановичем Непряжкиным, и было ему ни много, ни мало двадцать пять лет.
Сейчас любой бы приметил, что Модест Непряжкин находится в превосходном настроении. Он и действительно был рад: рад теплому летнему солнцу, ясному небу над головой, рад лицам прохожих, казавшимся ему такими добрыми и приветливыми, рад птицам, деревьям, траве – вообще всему миру, окружающему его в это прекрасное будничное московское утро.
Модест по обыкновению бодро пересек маленькую аллейку, прошагал вдоль соседнего дома, завернул за угол и остановился у дороги на светофоре.
Загорелся зеленый, и Непряжкин зашагал по белым полосам, которых (он как-то раз сосчитал) было ровно 22, через оживленную проезжую часть. Проходя середину, он залюбовался рыжей кошкой, мирно спящей у остановки, куда Модест и держал путь. Практически дойдя до конца дороги, он услыхал пронзительный гудок. Модест резко обернулся и увидел, что, о ужас! на него летит огромный грузовик. Мгновенно осознав, что спасенья нет, Непряжкин в оцепенении зажмурился, прыгнул, что было сил, вперед и…

Прошла минута, вторая, третья – никакой боли, никаких-то других ощущений, ничего; и Модест открыл глаза. Он увидел, что находится в ярко освещенной мраморной зале, уходящей далеко-далеко вперед так, что ей, казалось, не было конца. По белым сверкающим стенам стояли колонны кремового цвета; они устремлялись к потолку, своды которого высились на огромном расстоянии от пола. Пол же, тоже мраморный, был раскрашен в чередующиеся черные и белые клетки с тонкой красной отделяющей полосой. От такого великолепия у Непряжкина зарябило в глазах. Он обернулся и увидел совсем рядом арку, вход в залу. За ней клубились облака, и больше ничего не было видно.
Но Модеста почему-то это не заинтересовало, напротив, он отвернулся от арки и медленно пошел по зале неизвестно куда и зачем. По мере того, как Непряжкин осторожно продвигался вперед, откуда-то зазвучало негромкое хоровое пение, вроде церковного. Прошло некоторое время, и послышался слабый свист. Он постепенно нарастал, становясь оглушающим. Не зная, что предпринять, Модест остановился как вкопанный и, уронив на пол портфель, закрыл уши руками. И вдруг прямо перед ним свалился на пол громадный белый трон; это он, падая, издавал пронзительный свист.
Однако к изумлению порядком перепуганного Модеста трон не оставил на полу никаких следов разрушения, и, что совсем никуда не шло, на троне сидел очень большой человек, ростом метров шесть, и бесцеремонно ухмылялся.
Великан был одет в длинную золотую сутану и был очень толст (особенно выпирал круглый живот). Черты лица старца (а человек был далеко не молод, что доказывали длинные седые волосы и пышная, столь же седая борода) были умиленно-пухлые и цвета здорового, розового.
«Вылитый Дед Мороз! – подумал Непряжкин.»
– Дед Мороз?! – произнес старец и залился раскатистым смехом, и его живот заколыхался из стороны в сторону. Успокоившись, он сказал, – Я всего лишь Господь Бог, а ты, значит, будешь Модест Иванович Непряжкин?
– Да, это я, – спокойно ответил Модест.
– А ты хоть представляешь, где ты? Как здесь очутился?
– Я помню, что шел на работу, переходил дорогу и вдруг – грузовик, а дальше… я оказался здесь.
– Так вот, мой милый Модя, ты умер.
У бедного Непряжкина потемнело в глазах, и он еле удержался, чтоб не грохнуться в обморок.
– А что же теперь? – уныло поинтересовался Модя.
– А теперь мы должны решить, куда тебя отослать: в рай или в ад. Вот так. Сейчас я тут с тобой потолкую, потом ты, Моденька, потолкуешь с моим знакомым, и все окончательно решится. Чтоб зря время не тянуть вот первый вопрос: что ты сделал в своей жизни хорошего?
– Я? Ну, я даже не знаю, – протянул Непряжкин.
– Ну, смелее, смелее.
Но Модест не знал, что ответить и расстроился своей нерасторопности.
– Опять придется в картотеку лезть! Что за люди пошли?! – проворчал Бог и вынул из воздуха тонкую серую папку. – Так, что тут у нас? – он раскрыл ее и стал про себя читать.
Непряжкин заметил на папке свое имя.
– Угу… угу… ну это ерунда… ага… ой, ха-ха-ха… что? ой, хи-хи… раненый воробей! – и Господь опять расхохотался. – Так, ну с этим все яснее ясного, – отсмеявшись, продолжил он. – А куда бы ты сам хотел?
Модя действительно не знал, куда бы он хотел, и робко сказал:
– А можно обратно на землю, жить?
Бог нахмурился
– Мне все понятно, сейчас появится мой знакомый.
Произошла яркая, ослепляющая вспышка. Когда все прояснилось, Непряжкин увидел точно такой же трон, только теперь черного цвета. На нем восседал человек одетый в черный бархатный костюм с красной накидкой на плечах. Он был атлетического телосложения, а черты его лица, противоположно Богу, были необычайно остры. Из черных волос человека торчали маленькие рожки.
– Здравствуйте, Модест Иванович, – приветливо улыбаясь, сказал он. – Меня зовут по-всякому: Черт, Дьявол, Сатана – как вам будет угодно.
– Очень приятно, – неуверенно проговорил Модест.
– Начнем с вашего позволения. Итак. Что вы в своей жизни совершили ужасного, преступного, греховного?
– Я как-то не задумывался, – залепетал Непряжкин.
– Ну, хорошо, Модест Иванович. Посмотрим ваше дело.
Снова появилась тонкая серая папка, и Дьявол с интересом принялся читать ее содержимое.
– Шалость… так, тоже… ага, а вот это… хотя нет…ну это не специально…. Да, что же делать: ничего серьезного!
– Так получилось, – искренне извинился Непряжкин. – Верните меня, пожалуйста, на землю. А?
Дьявол удивленно приподнял черные густые брови. Сверкнула еще одна ослепляющая вспышка, и перед Модестом оказались оба трона: с Богом и Дьяволом.
– Ах, Модя, сколько с тобой хлопот-то! – сказал Бог. – Пора тебе решать, куда отправишься в рай или в ад.
– Да, Модест Иванович, решайтесь: у нас, как вы понимаете, и так дел невпроворот, – подтвердил Дьявол.
Модест насупился, поразмыслил и неожиданно спросил:
– А что меня там ждет.
– Этого мы тебе сказать не можем, – твердо произнес Господь. – Давай, чтоб было проще, сделаем так: сейчас ты, Моденька, стоишь ногами на клетках разного цвета; если хочешь в рай – перейди на белую…
– А если в ад, – продолжил Дьявол, – то на черную.
Непряжкин никогда в жизни не принимал столь важного решения, как это, и ему стала настолько противна вся эта ситуация, что он отошел на пару шагов назад и громко, уверенно выкрикнул:
– Я хочу жить! Вот так!
Потом Модест повернулся спиной к удивленным Богу и Дьяволу и помчался к арке, спасительному выходу из залы. Сзади послышались громовые раскаты и рассерженные голоса.
– Стой, Модя!!! – гневно кричал Бог.
– Поздно, Модест Иванович, поздно убегать!!! – вторил ему Дьявол.
Но Непряжкин был так сильно напуган, что ничего не слышал, а только рвался к своей цели.
«Только бы успеть, только бы добежать! – думал он.»
Арка была уже совсем близко, в двух шагах. Что было по ту сторону, Модест не знал. От страха неизвестности он зажмурился, прыгнул, что было сил, вперед и…

И, сделав кувырок в воздухе, грузно повалился на тротуар.
Мимо проехал злосчастный грузовик, и Модест радостно сказал:
– Ух, обошлось!
Решив, что вся эта история со смертью ему привиделась, он принялся разыскивать свой портфель. Но портфель как будто испарился.
«Ой! Я же уронил его, когда падал трон! Значит, все-таки было?!»
– Было!!! – подытожил Модест Непряжкин и в отличном настроении отправился на работу.