Я лечу к тебе, мама! - часть 2

И. Письменный

Я лечу к тебе, мама!

Глава 6.  Авторские отступления

Чует, чует мое авторское сердце, что среди моих читателей появился кто-то скептически настроенный, придирчиво анализирующий все, что я правдиво излагаю, и подвергает сомнению. Вот и сейчас, прочитав мое абсолютно документальное сообщение о том, что Вольдемар захватил связку бананов для Арнольда и букет цветов непонятно для кого, этот дотошный читатель заявил своей половине, своей дражайшей супруге, по иронии судьбы превосходящей его по габаритам именно в два раза, так что неизвестно еще, кого надо было называть половиной… Короче, он заявил своей верной и любящей жене:

- Послушай, птичка, что эти редакторы проворонили! – и зачитал вслух первый абзац из предыдущей главы, чем, не скрою, весьма усладил мое авторское самолюбие, ибо какой же автор не любит, когда его цитируют! – Ты только представь себе: пес отправляется на рынок или в магазин, чтобы купить там букет цветов! Как тебе это нравится? – и он весело расмеялся.

Конечно, любому автору приятно вызвать смех или хотя бы улыбку читателя, но в данном случае это не доставило мне большого удовольствия. Разумеется, если бы я придумывал эту повесть, то мне бы ничего не стоило заявить, что накануне Вольдемар попросил Абрамовича купить перечисленные выше предметы на базаре.

( Тут моя пишущая машинка вздрогнула, намекая на то, что придирчивому читателю может не понравиться, как это я называю цветы и бананы предметами, а не растениями, и не лучше ли внести исправления. Но я успокоил ее (и себя), объяснив, что определение “предметы” относится исключительно к связке (бананов) и букету (цветов), и теперь мы можем вернуться к выяснению того, каким образом названные растения (бананы и цветы) и предметы (связка и букет) оказались у говорящей собаки.)

А на самом деле все было гораздо проще. Бананы экономный пес, в свое время приучавший племяника Абрамовича не транжирить деньги понапрасну, просто-напросто вынул из холодильника, справедливо считая, что может распоряжаться своей долей еды по собственному усмотрению. А вот цветы он купил сам на перекрестке Чек Пост. Тот, кто хотя бы раз проезжал мимо этого перекрестка, наверняка видел выставленные вдоль дороги перед торговыми лотками ведра с букетами цветов.

Вольдемар положил перед носом одного из торговцев монету в десять шекелей, взял понравившийся ему букет и хотел было удалиться, но продавец вздумал удвоить цену. Вольдемар возвратился к прилавку, встал на задние лапы и оскалил зубы. Услышав грозное рычание собаки, продавец тут же снизил цену, и пес неспеша удалился по направлению к харчевне Эскалопа Моисеевича.

Кстати, по поводу имени хозяина харчевни. Мне доподлинно известно, что оно в свое время смутило нашего дотошного читателя, что он обратился за разъяснениями в Центральный ЗАГС Российской Федерации (копия запроса – автору книги), может ли быть такое имя. (Напомню тем, кто давно не был в России и мог позабыть, что абревиатура ЗАГС означает запись актов гражданского состояния.)

Ответ долго не приходил, и мой придирчивый читатель уже неоднократно говорил своей половине, потирая руки:

-  Видишь, рыбка, как я их ущучил!

И только через полгода после запроса, он получил из ЦентроЗАГСа официальный ответ (копия ответа – автору kниги), что, в соответствии с Семейным кодексом РФ, такое вполне возможно. К письму была приложена вырезка из газеты “Аргументы и факты”, № 11 за 1998 год (так что скептически настроенные читатели могут убедиться сами) под названием  “У Борисов рейтинг падает”. Из этой заметки разочарованный читатель узнал, что даже имел место случай, когда ребенка назвали Винегретом.
 
Сами понимаете, что по сравнению с Винегретом имя Эскалоп звучит намного аристократичнее и вызывает больше доверия. И я ни минуты не сомневаюсь, что, доведись любому из моих читателей делать выбор имени для своего ребенка из двух вышеназванных имен, какому из них он отдаст предпочтение.

Утешился наш скептик только после того, как прочитал в этой же заметке о весьма любопытном случае, имевшем место еще в восьмидесятые годы, когда работники ЗАГСа пытались отказать родителям в регистрации облюбованного ими имени. Молодые и весьма патриотично настроенные супруги решили назвать свою новорожденную дочь Россией. Никакие доводы ЗАГСовских чиновниц на них не действовали: - “Почему Израилем можно называть, а Россией нельзя?” – говорили они.

Признаться, я даже представил себе такую сцену: молодые папа и мама для убедительности ткнули пальцами в словарь русского языка, где, как известно, имеются все имена, и после этого произнесли свою обличающую фразу: “Почему Израилем можно называть, а Россией нельзя?”
 
Эта cцена мне так понравилась, что я даже решил было ввести ее в мой рассказ, но не могу себе этого позволить. Ибо уже достал мой справедливый оппонент сразу два своих орфографических словаря: один - для учащихся средних школ, утвержденный Министерством просвещения РСФСР, а второй - издания Института русского языка Академии наук СССР. И ни в одном из них в списках имен нет такого имени Израиль. Русское имя Измаил в обоих словарях есть. Оскар, Феофилакт, Христофор, Генриетта и Виолетта в словаре у академиков имеются, даже Жозефина есть, а Израиля нет! Исаак, Абрам, Лазарь, Натан, Эмиль, Яков, Лия, Рахиль, Ревекка, Руфь, Эсфирь тоже имеются. А вот Израиля  нет и не должно было быть. Не должно было быть ничего, что напоминало бы о государстве Израиль.

Глава 7.  Мурыська

Предвижу, что кому-либо  из моих читателей может прийти в голову мысль, что я слишком хорошо отношусь к одним животным, например, к собакам, и плохо – к другим, например, к кошкам. Спешу всех заверить, что это не так. Просто мне ранее не представлялся случай уведомить моих читателей о своих самых теплых чувствах к семейству кошачих вообще и непосредственно к кошкам – в частности.

Помню, как Киббуцник рассказывал мне о том, что в далекие восьмидесятые годы он любил приезжать в одну деревню под Ульяновском, чтобы промыть свои внутренности целебной минеральной водой из местных источников. (Как оказалось впоследствии, в ту самую, где за полтора века до этого в имении генерала Ивашева поселился попугай Арнольд. Странно только, что пути Киббуцника и Арнольда там не пересекались. Надо будет как-нибудь на досуге выяснить, как могло так получиться.)
 
Приезжал Киббуцник обычно осенью, когда основной поток отдыхающих спадал, и можно было без путевки устроиться, если не в одном из двух домов отдыха, то на одной из многочисленных баз отдыха какого-либо ульяновского предприятия, построившего пару домиков или поставившего несколько вагончиков в тех местах.

В ту осень на базе отдыха было только два человека: в одном вагончике все лето проживала постоянная дежурная со своей кошкой Мурыськой. В другом – Киббуцник, которого, впрочем, никто так еще не называл. Остальные вагончики пустовали.
 
И вот как-то утром дежурная говорит Киббуцнику:

- Я оставлю Вам ключи от пустующих вагончиков и талоны на питание в соседнем доме отдыха на тот случай, если кому-нибудь из наших сотрудников вздумается приехать сюда, а сама поеду на пару дней к себе в Ульяновск. Окно в моем вагончике я не буду закрывать, чтобы Мурыська  могла приходить и уходить, когда ей вздумается. Вы только проследите, пожалуйста, чтобы у нее в миске всегда была вода, а еду я ей оставлю в вагончике.

И побежала, чтобы не опоздать на автобус.

Неподалеку от базы отдыха был кемпинг, где в это время проживала знакомая Киббуцнику семья, и весь вечер он провел там. Согласитесь, что без человеческого общения трудно, ведь так и одичать можно. Между прочим, и дежурная позволила Киббуцнику жить без путевки в одном из вагончиков на базе отдыха по этой же причине.

Знакомые пошли провожать нашего героя, но, когда они дошли до забора между кемпингои и базой отдыха, Киббуцник сказал:

- Дальше меня провожать не надо – здесь уже мои угодья.

И он пошел по хорошо протоптанной тропинке. Однако через некоторое время он почувствовал, что кто-то идет сзади. Киббуцник остановился и прислушался – тихо. Пошел дальше и снова услышал шелест листьев сзади и несколько сбоку. А надо сказать, что лес здесь был посаженный и деревья росли стройными рядами. Получалось, что параллельно ему, немного сзади, между двумя рядами деревьев кто-то шел.

Осень в тот год была сухая, и как ни старался этот кто-то ступать бесшумно, Киббуцник хорошо улавливал шелест листьев. Он остановился в очередной раз, прислушался и подумал: - “А кто от кого, собственно, прячется? Я или от меня? От меня. Значит, это не я, а меня опасаются!” После этого он уже спокойно зашагал по тропинке, не обращая внимание на шелест сухих листьев за спиной.
Когда до вагончиков оставалось совсем немного, тот, кто шел сзади, рванулся вперед, обогнал Киббуцника и стрелой влетел прямо в раскрытое окно вагончика, где проживала дежурная.

“Марыська!” – догадался Киббуцник.

Оказывается, она выследила его в кемпинге и дождалась, когда он пойдет на базу отдыха, чтобы идти вместе. По-видимому, и животным без общения трудно, ведь так и одичать можно. После этого случая, когда Киббуцник поздно вечером возвращался на свою базу, он всегда слышал за своей спиной шуршанье листьев и знал, что он не один в лесу – его сопровождает кошка Мурка, ласково называемая Мурыськой.

Глава 8.  Котенок

Кошечка завела обычай перед сном выходить на прогулку с Эскалопом Моисеевичем. На одной из таких прогулок они заметили, что вместе с ними идет симпатичный котенок. Он то забегал вперед, то отставал, но неизменно следовал по их маршруту, сворачивая в те же улицы, что и Эскалоп Моисеевич с Кошечкой.

Периодическое исчезновение и появление котенка заинтересовало Эскалопа Моисеевича, и он установил, что котенок становится видимым лишь в тех местах, где нельзя спрятаться. Если же можно было зайти за кусты, проползти по траве, пройти под скамейкой, он сразу же пропадал.

Вообще-то, в Израиле проживают две породы городских кошек: местные, более дикие, и завезенные, более домашние. Они отличаются и внешне. У местных голова поменьше и имеет треугольную форму, а у привезенных и привозимых голова покрупнее и форма ее более разнообразна, да и окрас привезенных кошек побогаче.

У этого котенка голова была треугольной формы, но большие глаза и зеленовато-коричневые полосы его расцветки выдавали в нем европейца… Неожиданно, когда они проходили мимо мусорного ящика, котенок остановился и стал пятиться назад.

Сначала люди не поняли, почему их маленький спутник боится идти дальше, но тут они увидели, что с разных сторон к котенку грозно подступают местные взрослые котищи. Эскалоп Моисеевич схватил палку и с большим трудом отогнал нападавших. Даже маленькому котеночку они не хотели позволить появиться на их территории.

Когда они вернулись домой, Эскалоп Моисеевич поднялся в квартиру, взял пакет молока, налил молоко в пластмассовое блюдце, накрошил туда булочку и вынес котенку, который немедленно все слизал. Тогда Эскалоп Моисеевич долил еще молока и быстро, пока котенок не увязался за ним, поднялся к себе в квартиру.

На следующее утро он снова взял пакет молока и булочку и спустился вниз. Он тут же услышал мяуканье, но самого котенка не было видно. Эскалоп Моисеевич стал озираться по сторонам и понял, что мяуканье доносится с дерева. Оказалось, что котенок провел ночь на дереве, скрытый от посторолнних глаз густой листвой.

“Этот не пропадет! – подумал Эскалоп Моисеевич, отправляясь к себе в харчевню. – А держать попугая и котенка в одной квартире все-таки рискованно”.

Когда вечером он вернулся домой и стал звать котенка, никто не отозвался. Наверное, соседские ребятишки унесли симпатичного и смышленного котенка к себе домой.

- Зря я побоялся взять котенка в дом. Он был такой умный, что наверняка нашел бы общий язык с Арнольдом, - сокрушался Эскалоп Моисеевич.

- Не переживай, - успокоила его Кошечка, будет тебе Котенок.

Глава 9.  Котенок  номер  два

- Подойди поздоровайся с дедушкой Эскалопом, - сказала Кошечка, вводя в квартиру маленького худенького мальчика-с-пальчика, держащего в руках два пакета: один огромный с тяжеленными книгами и второй поменьше с какими-то коробочками.

Мальчик-с-пальчик подошел к дивану, где расположился Эскалоп Моисеевич, внимательно посмотрел на последнего сквозь огромные очки, почти полностью закрывающие лицо ребенка, затем протянул худую ручонку и громко произнес:

- Здравствуй, дедушка Эскулап! Меня зовут Константин-Натан, или Костя. Можешь называть меня просто – Кот.

Эскалоп Моисеевич хотел поправить ребенка, но решил, что не стоит начинать знакомство с замечания.

-  Здравствуй, Котенок! – и он пожал лапку ребенка. – А что это за книги у тебя?

- Это последние два тома энциклопедии животных. Первые я уже прочел. Сейчас как раз читаю о насекомых. Раздел о богомолах.

- А в коробках у тебя богомолы? – решил пошутить Эскалоп Моисеевич.

- Не только. Еще сверчки, пауки, жуки, тараканы и саранча.

-  А скорпионов у тебя нет? - Эскалоп Моисеевич сделал вторую попытку пошутить.

-  Нет пока, - глубоко вздохнул Котенок и тут же успокоил собеседника, - но ты не растраивайся, скоро будут.

-  А теперь мой руки и садись за стол, - приказала Котенку Кошечка.

-  Руки я могу помыть, а есть не буду, - ответил тот.

-  Но хотя бы попробуй, - настаивала бабушка.

-  Не вижу смысла пробовать, если я не собираюсь есть, - логично парировал внук.

- Но нельзя же целый день без еды, - продолжала настаивать бабушка.

-  Как видишь, можно, - настаивал на своем мальчик. – Освободи мне лучше стол, я займусь моими насекомыми.

Через некоторое время Эскалоп Моисеевич почувствовал, что кто-то ползет у него под рубашкой по спине. Он изловчился и извлек из-под рубашки… скорпиона.

-  Это что, скорпион? – с дрожью в голосе спросил он у юного натуралиста.

-  Нет, - успокоил тот. – Это самка... (последовало длинное название на латинском языке). Не бойся. Ее укус не смертелен. Только небольшая аллергия на пару суток.

-   На пару суток? – переспросил Эскалоп Моисеевич.

- Ну, максимум на трое суток, - спокойно сообщил вундеркинд.

Непонятно почему, но именно в этом месте на Кошечку напал приступ беспричинного смеха.

- Всего-то на пару суток. Ну, максимум на трое, - повторяла она и каталась по дивану в приступах истеричного смеха.

Тут Котенок внимательно посмотрел на родственницу скорпиона, чей укус был не смертелен, и сообщил:

- А ведь она успела отложить яйца. Интересно где: дедушке Эскулапу под рубашку или в другом месте?

Кошечка мгновенно перестала смеяться.

-  Немедленно снимай рубашку! – приказала она Эскалопу Моисеевичу.

Тот покорно снял рубашку, но ни на внутренней стороне рубашки, ни на спине пострадавшего следов отложенных яиц обнаружено не было.

- И много яиц откладывает самка за один раз? – поинтересовалась Кошечка у своего внука и, услышав в ответ астрономическую цифру, побледнела.

По-видимому, проблема продолжения рода у насекомых давно занимала Котенка, потому что он буквально засыпал присутствующих потоком вопросов:

-  Вы знаете, сколько раз за сутки спаривается паук? А скорпион? А сколько яиц за одну кладку откладывает самка богомола? А вы видели, как богомолы спариваются? А тараканы?

Вопросы ребенка вогнали Эскалопа Моисеевича в краску.

Тут Кошечка посмотрела на кухонный уголок, стерильная чистота которого составляла предмет ее гордости, и пришла в ужас: на сверкающей поверхности, предназначенной для приготовления пищи, нахально разгуливал таракан!

- Что это? – с трудом выдавила она из себя.

Если бы внук ответил ей, как положено, что это таракан, может быть, все бы обошлось, но Котенок выдал в ответ такой замысловатый термин на латыни, что теперь уже на Эскалопа Моисеевича напал безудержный смех. Неизвестно почему, но Котенок тоже стал смеяться с ним заодно.

- Вон! – закричала Кошечка.– Все вон! И ты, юное дарование, и ты, старый богомол! Не забудьте только захватить ваши коробки. И не появляйтесь мне на глаза, пока я не закончу дезинфекцию!

-  Ну, почему именно богомол? – спрашивал удивленно “дедушка Эскулап” у своего нового внука, когда они оба с необыкновенной скроростью катились вниз по ступенькам.

- Вот именно. Почему не скорпион, не паук, не кузнечик, не жук, не таракан, не комар, не москит, не стрекозел, а богомол? – вторил ему между приступами смеха юный знаток насекомых.

Глава 10.  Кот  на  цепи

Однажды Вольдемар шел по каким-то своим делам и решил сократить путь. Собачье чутье подсказало ему, что между двумя улицами должен быть проходной двор. Так оно и оказалось, но на полпути он увидел нечто такое, что заставило его приостановиться. Посреди двора были вбиты два столбика, а между ними натянута веревка. Так вот, вдоль этой веревки ходил по цепи, нет, не пес, что нисколько не удивило бы Вольдемара, а кот, самый настоящий ашкеназийный кот.

Вольдемар не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на кота, сидящего на цепи. Нет, он не опустился до того, чтобы начать гоняться за узником или хотя бы сделать вид, что собирается это сделать. Вольдемар просто присел на равном расстоянии от обоих столбиков.

Намер, а это был он, любимец Кощея Бессмертного, тоже заметил Вольдемара. Он элегантно изогнул спину и принялся неторопливо прохаживаться между столбиками, мурлыча и показывая всем своим видом, как ему нравится неспеша прогуливаться вдоль веревки.

Но еще не родился тот кот, который смог бы обвести вокруг пальца Вольдемара. Пес ничего не стал делать, он просто сидел и смотрел, как грациозно прохаживается извечный враг лающего племени. На втором или третьем круге изящная походка Намера потеряла былой лоск, а на четвертом Вольдемар прочел в его глазах такую тоску, что даже пожалел своего визави. Еще один унылый круг, и пес уже мог бы рассказать нам историю этого кота.

Кощей кормил и поил своего воспитанника, как члена Политбюро, но и охранял его соответствующим образом. Но как-то хозяин зазевался, и его любимец не преминул этим воспользоваться. Целую неделю Намер не возвращался домой. Направно Кощей обегал окресные дворы и призывал кота возвратиться.

Это был настоящий пир любви. Семь кошек, семь местных красавиц познали,как страсно могут любить коты-ашкеназы. И в знак благодарности спустя положенный отрезок времени каждая из них произвела на свет котят, как две капли воды похожих на своего любвиобильного папашу.

А счастливый отец в это время совсем не испытывал счастья от своего отцовства, ибо находился в заточении, так как после его возвращения домой, хозяин не только отмыл и откормил блудного кота, но и принял дополнительные меры, лишающего Намера возможности предаваться любви со своими дикими подругами. Более того, теперь и сам кот боялся уйти в самоволку, ибо Кощей пригрозил ему, что при повторном побеге он будет лишен именно тех мужских достоинств, за которые и полюбили его живущие на свободе подруги. Теперь вся свобода Намера ограничивалась длиной цепи, привязвнной к его шее, и хотя бывшие подруги продолжали посещать своего любовника, но, согласитесь, заниматься любовью посреди двора, да еще сидя на цепи, - это совсем не то, что делать тоже самое в подвале, тем более не то, что на крыше.

И когда Вольдемар понял это все, он посочувствовал своему вечному врагу и побежал дальше по своим собачьим делам. Но еще больше посочувствовал бы Вольдемар Намеру, если бы спросил у кота, как зовут его хозяина. Но пес не догадался спросить, и поэтому нам самим придется исправлять его оплошность.

Глава 11.  Кощей Бессмертный  ( краткая справка )

Напомним читателям, что хозяин кота на цепи унаследовал от своих предков редкостную фамилию Нихтгештарбендикер, что в дословном переводе с идиш означает Неумирающий, а в литературном – Бессмертный. Именно последний вариант перевода предпочел владелец редкой фамилии, который зарабатывал свой хлеб насущный чтением лекций в рамках общества по распространению политических и научных знаний. Товарищ Бессмертный объехал со своими лекциями весь Советский Союз от Камчатки до Карпат и от Кушки до Таймыра. И везде, в каком бы глухом ауле, кишлаке или стойбище он бы ни выступал, местные шутники неизменно добавляли на афишах к его фамилии придуманное ими имя – Кощей.

Наш анти-герой настолько свыкся с этим сочетанием, что даже в посольстве Израиля, заполняя анкеты для выезда, ухитрился в одном из бланков написать о себе Кощей Бессмертный. Любимыми темами лекций Кощея Бессмертного были “Есть ли жизнь на других ланетах?”, незаметно трансформировавшаяся в тему “Есть ли жизнь на других Галактиках?” и тема “Пьянству – бой!” О последней теме следует упомянуть особо, ибо в непродолжительный период Хрущевской оттепели она была сформулирована более элегантно: “Культуру винопития – в каждую советскую семью!”

Именно в этот период на его лекциях была отмечена максимальная посещаемость, а главная штаб-квартира общества по распространению необходимых знаний была буквально завалена заявками на лекции персонально Кощея Бессмертного. Это был его звездный час, и на целый период, между Первым Мая и Седьмым Ноября, или скорее даже между Седьмым Ноября и Первым Мая (точно уже не помнит и сам Кощей) его фотографию поместили на доске почета, что впоследствии давало ему право говорить с гордостью и  писать в анкетах: “Я был повешен на доске почета колектива!”

Среди его лекций были и такие, о которых он постарался напрочь забыть при приезде на землю обетованную. Я имею в виду  лекции, разоблачающие израильского агрессора на Ближнем Востоке и антинародную сущность всех мировых религий, особенно иудаизма. А ведь именно благодаря этим циклам он смог очень быстро по приезде в Израиль приступить к чтению лекций в клубах пенсионеров об освободительных войнах государства Израиль и священных скрижалях, дарованных избранному народу на горе Синай. Как-никак, а предмет лекций был ему хорошо знаком еще до приезда.

Благодаря этому обстоятельству, когда кто-либо из новых репатриантов вздыхает в его присутствии, что не может найти себе работу по специальности, Кощей с гордостью бьет себя в грудь и говорит:

- “Не надо только паниковать! Вы просто плохо искали. Вот я же, например, сразу же нашел себе работу по специальности!” А на бестактные вопросы, что это за работа или специальность, он многозначительно бросает: - “Думаю, Вам это не подойдет…”

Не следует думать, что жизнь нашего анти-героя в Советском Союзе все время была легкой и безоблачной. Во время периодических ревизий, проводимых по линии райкома или горкома партии, каждый раз обнаруживались грубые нарушения в кадровой политике общества по распространению, которые заключались в превышении лекторами общества некоренной национальности среднего процента лиц этой национальности по всей стране. Руководство общества получало взыскания по партийной линии, а Кощей, отделавшись легким испугом или экземой из-за нервных переживаний, отправлялся с чтением очередной лекции из циклов: “Народ и партия едины” и “Нерушимая дружба советских народов” в такие глухие уголки Средней Азии, Тувинской республики или Алтая, куда лекторы коренной национальности отказывались забираться.

Именно из-за постоянной критики нарушений в кадровой политике общества по распространению, Нихтгештарбендикер и стал  Бессмертным, но матерых волков из партийных комиссий такая наивная косметика могла только рассмешить. Впрочем, именно так и было. Ревизующие партчиновники  обычно любили шутить: - “А этот вечный жид все еще жив?” И пребывание контролеров в игривом настроении спасало Бессмертного от попадания в приказ об увольнении.

Но самые большие неприятности были у Кощея из-за собственной семьи: сначала из-за сына, потом из-за жены. Заметим, кстати, что по причинам, прямо противоположного характера. Из-за сына - по официальной линии, когда тот в начале семидесятых годов женился на еврейской девушке из Прибалтики и ухитрился вместе с молодой женой слинять в постоянно критикуемый папашей Израиль. А из-за жены - в чисто личном плане, - когда они с нею вместе собрались уезжать во все тот же Израиль.
 
Оба раза Кощей сумел справиться с возникшими, казалось, непреодолимыми трудностями. Когда на работе у Кощея узнали, что его сын слинял, - и куда слинял! – Кощей сумел развести тучи, собравшиеся над его головой, предъявив каким-то чудом сохранившиеся документы более чем двадцатилетней давности, из коих  следовало, что как раз в то время, когда был зачат сын Кощея, сам Кощей находился с очередным циклом лекций на Дальнем Востоке. Таким образом, в глазах сотрудников и руководства Кощей приобрел теперь ореол благородного мужа, сумевшего простить неверную жену и ни одним словом, ни пол-словом не показавшего никому, какая трагедия произошла у него дома, пока он целиком отдавался работе.

Между прочим, сам Кощей Бессмертный был твердо уверен, что именно он является истинным отцом беглого сына, ибо и в тот раз, как обычно, ухитрился оформить свой приезд в командировку и отъезд из нее одним махом, подарив шоколадку девушке, ставящей печати на командировочных документах.
 
После этого Кощей прочел сильно сокращенный цикл лекций и преспокойно отбыл домой, что позволило ему получать суточные, квартирные и прочие деньги, проживая под крылышком у жены, так, как будто он и в самом деле находился на Дальнем Востоке.

Жена же подвела Кощея тем, что, в отличие от сына, не поехала в Израиль. Хотя и не по своей вине. Она просто-напросто умерла, когда все документы на выезд были уже оформлены, а багаж, разрешенный на двоих, упакован. Перспектива уменьшения багажа вдвое безутешного вдовца не устраивала. И тут Бессмертный разыграл поистине гроссмейстерскую партию. Он спешным образом признался в любви Виолетте Владимировне, одинокой соседке по подъезду и уговорил ее выйти за него замуж.

Среди приведенных при этом аргументов были и такие: во-первых, оказывается, он давно уже был безнадежно влюблен в эту самую соседку, а во-вторых, он может помочь уехать из России только одному человеку, обязательно женщине, оформив для этого с ней официальный брак. Поэтому Кощей предложил соседке вступить с ним в фиктивный брак, надеясь, что в перспективе он перейдет в фактический.

Короче говоря, Кощей уговорил Виолетту срочно выйти за него замуж и отправиться на святую землю, но по прибытии туда срочно расстался с ней. Только с большим опозданием до нее дошло, что вся эта комбинация со вступлением в фиктивный брак понадобилась Кощею, чтобы вывезти приготовленный багаж в полном объеме.

Но не этот случай припомнится ему на страшном суде, как самое большое его злодеяние, а тайные регулярные посещения якобы частной квартиры в Москве, где Кощей передавал бесцветному человечку из органов безопасности все неосторожные высказывания и анекдоты, услышанные им от коллег по работе, знакомых, друзей и даже тех добрых женщин из глухой провинции, которые, жалеючи одинокого командированного, разделяли с ним скромный ужин, бутылочку портвейна и постель.

Должен предупредить читателя, что не следует искать Кощея в телефонных справочниках израильских городов среди людей, носящих фамилию Бессмертный, ибо по приезде в Израиль он еще раз перевел свою идишскую фамилию, на этот раз на иврит, и стал господином Альмавети. Перевод оказался удачным, и многие думают, что господин Альмавети приехал не из заснеженной России, а из залитой солнцем Италии.

Глава 12.  Саша  и  Чукча

В эту субботу Чукча и Саша, чернокожий солдат из России, отправились в небольшой пеший поход по живописным окресностям горы Кармель. Они вышли из Бен Дора, одного из районов города-спутника Хайфы Нешера, пересекли наискосок городок Техниона, миновали заброшенный участок между Технионом и Хайфским университетом и вышли к университету. Они не пошли влево по многолюдному маршруту по склону горы, известному под названием Израильская Швейцапия, а направились вправо и вниз в сторону городка Тира. По дороге Саша развлекал Чукчу шутками из солдатского фольклора:

- Наш лейтенант пытался выяснить у нас, сколько лет продолжалась Столетняя война. Мнения разошлись, как в Кнесете, и это лейтенанту не понравилось. - “В моей роте у всех должно быть единое мнение!” – заявил он. После этого он задал нам наводящий вопрос: - “Сколько лет десятилетнему мальчику?”

- И что же вы ответили?

- Десять, конечно! Тогда лейтенант повторил свой первый вопрос: - “Сколько лет продолжалась Столетняя война?”

- И что же вы ответили на сей раз?

- На этот раз мы ответили все, как один: - “Десять лет!” Лейтенант остался очень доволен: в его роте у всех установилось единое мнение!

Камни и деревья вдоль тропы, по которой спускались наши герои, были помечены, чтобы не сбиться с маршрута, широкой полосой белого цвета с узкой черной полоской посредине. С обеих сторон тропы были густые заросли, только с правой вверху были видны виллы, выходящие своей фасадной стороной на улицы Дении.

- Недавно к нам в часть приезжал крупный американский чин, - продолжал рассказывать Саша. – Идут они с нашим полковником по территории части, а навстречу им сержант Моше, сабра в третьем поколении, и не приветствует их. Вот американец и удивляется: - “Почему этот сержант не приветствовал нас? Непорядок!” –“Действительно, непорядок!” – отвечает наш полковник и догоняет сержанта: - “Послушай, Моше! За что это ты так на меня обиделся, что уже и иностранцы на это внимание обращать стали? Я тебя прошу, в следующий раз при этом американском чине спрячь обиду и поздоровайся с нами!”

Лес кончился, и перед путешественниками открылась гора, подобная тем, какие бывают в американских ковбойских фильмах. Друзья поднялись вверх по тропе и прошли сквозь пещеру, расположенную на вершине горы. Перед ними виднелась Тира, а за нею полоска Средиземного моря. Посреди полоски воды белел неправдоподобно большой треугольник паруса.

- Интересно, Исаак, за счет какого оптического эффекта парус кажется таким большим? – спросил Саша.

- Не знаю, - ответил Чукча. – Я такое вижу впервые.

Друзья разложили на камнях принесенную еду, и Саша поведал то, ради чего потащил своего старшего товарища на природу, ради чего они взобрались на эту гору, где никто и ничто не могло помешать ему выговориться.