Почему хорошим людям не везет в жизни?

Мужик: Господи, ну почему же мне так в жизни не везет?
Бог: Ну не люблю я тебя, мужик, вот и все! Не люблю…
(анекдот)

- Все это ерунда, - сказал Астафьев, разливая «Столичную» в граненые стаканы, единственное напоминание о спокойной, размеренной жизни 80-х годов. - Ерунда и чушь. Ты ведь русский человек. Значит, должен быть православным и верить в Бога.

Астафьев перекрестился и шумно выпил. Некоторое время он сидел без движения, закрыв глаза и словно провожая «Столичную» в ее путешествии по организму.

- Лучше русской водки ничего в мире нет, - наконец резюмировал он.

Степанов нахмурился, но ничего пока не ответил. Он тоже опустошил стакан, приобщился к соленым огурцам, аккуратно разложенным женой Астафьева в стиле «художественный беспорядок» в глубокой супной тарелке, и довольно закивал головой.

- Вот тут ты прав, Саша, нечего сказать. Все эти «Абсолюты» ваши – полное говно!

Последние слова, естественно, были обращены уже не к Саше Астафьеву, а к третьему участнику застолья, задумчивому финну. Конечно, не слишком справедливо было обвинять гостя из Финляндии в причастности к шведской водке, но по географии у аборигенов были твердые тройки.

Звали гостя не то Тойво, не то Харри, а оказался он в квартире Астафьева довольно случайно – спросил только дорогу до автобусной остановки, и тут же получил приглашение разделить посланную Богом «Столичную» и посмотреть футбол. Сегодня был финал Кубка России, «Спартак» – «Зенит».

Про Бога, собственно, и шел сейчас разговор.

- Я тебя не понимаю, - продолжал гнуть свою линию шумный хозяин. – Ну как же это можно не верить в Бога? Ты русский или не русский? Может ты чучмек какой-нибудь?

- Да нет, Саша, - качал головой Вова Степанов, слесарь шестого разряда – дело тут не в том, кто русский, а кто чучмек. Чучмеки тоже в Бога верят, это я точно знаю. Но ты мне лучше вот что объясни…

- И объясню! – перебил его Астафьев. – Причем нормально объясню, спокойно. Будь на моем месте кто-нибудь другой, давно бы уже тебе харю расквасил за такие слова.

- Ладно-ладно, - вмешался вдруг финн. – Давай послушаем, что нам скажет юный атеист.

- Я не атеист, - возразил Степанов. – Я... Не знаю, как это называется. Вот! Я сомневающийся. Ну просто мне непонятные некоторые вещи. Вот, например. Есть в мире люди хорошие, а есть плохие. Это факт?

- Факт, ясное дело, - убежденно подтвердил Астафьев. – Вот начальник мой – так он полная гнида. А, например, Рома Березовский –молодец, хотя и армян наполовину.

Рома Березовский был, естественно, вратарем «Зенита», на которого сегодня вечером надеялся весь Питер. Даже та его часть, что по привычке называла город Ленинградом.

- А вот почему хорошим людям в жизни не везет? Почему они все время в заднице остаются?

- Ясное дело, почему, усмехнулся Астафьев. – Это вопрос нетрудный. Потому что жизнь так устроена, вот почему! – Он был явно доволен собой и тем, как легко ответил на неразрешимый с точки зрения приятеля вопрос.

- Хорошо, а почему она так устроена? Ведь если есть Бог, то Он все видит оттуда, сверху, и должен помогать хорошим людям.

Астафьев на мгновение задумался, но лицо его тут же прояснилось – ответ был найден.

- Значит, судьба у них такая. Но вот когда будет Страшный Суд, там всем и достанется по заслугам. Начальник мой на сковородку к чертям пойдет, колбасой работать или яичницей, а Рома будет в райских кущах пенальти отбивать.

- Ты не первый, кто задает этот вопрос, - снова заговорил финн. Все-таки, его звали Тойво. А может Яри? – Был такой еврей, раввин Кушнер. Когда у него родился сын, то выяснилось, что сын этот болен такой болезнью (я не помню, как она по-русски называется), от которой очень быстро стареют. Прямо на глазах у отца он умер от старости в 12 лет. И вот этот раввин, ну типа как священник у нас, написал книгу, которая называется: «Почему с хорошими людьми случаются плохие вещи?»

- Нет, ты про евреев нам тут не рассказывай, ладно, - резко перебил его Астафьев. – Я человек мирный, сам видишь. У меня даже друг есть еврей один. Но за столом про них не надо.

За окном шумно пролетела большая ворона, за ней еще две. Кричали во дворе дети, выбирая, кто будет Ельциным, а кто Зюгановым. Звание Березовского было пожизненно занято сыном директора колбасного завода, а вот дурачка Толика никто не называл иначе как Чубайс.

За детьми присматривать было некому – отцы готовились к просмотру финальной игры, а матери болтали по телефону с себе подобными.

Вороны пролетели в обратном направлении.

Хозяин постепенно терял нить разговора, да и не особо старался следить за ней, более заинтересованный объемом жидкости в бутылке. Тем временем, спор двух непрактикующих философов не прекращался.

- Про карму я тоже читал, - говорил Степанов. – Это дело ясное, может в прошлой жизни человек начудил, может еще что… Ты мне лучше скажи, почему вообще существует страдание?

- Страдание существует потому что наш мир несовершенен, - уверенно отвечал финн. – Таким его создал Бог.

- Почему же он создал его несовершенным? Зачем ему это надо?

- Уж не знаю, зачем, но, видно, надо было. – Иностранец очень неплохо знал русский, так как работал в Госцирке, продавал билеты заграничным туристам и встречал их у дверей цирка. В остальное время, примерно 23 часа в день, он курил план, пил водку, ходил на концерты группы «Машнинбэнд» и снимал питерских девушек, очарованных топорным финно-угорским выговором потомка Илмариненов и Леминкяйненов.

- Нет, я даже не так поставлю вопрос, - поправился Степанов. – Как возможно, чтобы творение совершенного бога было несовершенным? Ведь это парадокс!

- Слова-то ты какие знаешь, Вова, - усмехнулся Астафьев, наливая себе в очередной раз. Он явно ловил только обрывки фраз.

- Конечно парадокс, - согласился импортный философ. – Но Бог парадоксален для нас, Он не подчиняется законам материальной логики.

- Хорошо, это я могу принять. Но зачем тогда вообще логика? Согласись, что одно существование разума доказывает необходимость его использования. Ведь не мог же бог, если он есть, (Есть! Есть! Ты мне тут не устраивай! – встрял снова Астафьев), создать разум просто так.

- Интересная мысль, - кивнул вроде бы Тойво, - а что если для того, чтобы его неправильно использовать?

- А кто должен его неправильно использовать?

- Мы с тобой. И такие как мы. Или вон, друг твой, - Астафьев к тому времени уже достаточно накачался, чтобы отправиться в уборную на поиски Ихтиандра. Его стоны («Ихтиандр! Сынок!») эхом разносил рупор унитаза.

- А кто такие мы с тобой? Ведь если бог асболютен, то все здесь – его энергия. А значит, и мы с тобой. Что получается? Бог сам себя вводит в иллюзию, заставляет сам себя страдать? Он что, мазохист?

Тойво или не Тойво погрузился в раздумья. Тем временем хозяин вернулся, вытирая рот рукавом грязной фланелевой рубахи, и снова потянулся к стакану.

- Нет, - сказал наконец финик, - Бога все-таки нельзя сводить к логическим формулам. В Него можно верить или не верить.

- Как можно верить во что-то, чего ты никогда не видел? Вот, например, я верю в то, что есть «Зенит», потому что и на стадион сто раз ходил, и в 84 году, помнишь, когда мы золото взяли, я на Невский ходил со всеми кричать «Зенит – чемпион!» и «Раз, два, три, Зенитушка дави!» И брат мой двоюродный с Желудковым пару раз выпивал вместе. А Бога-то я не видел никогда!

- Ты не видел, так другие видели, - отрезал слегка посиневший Астафьев. – А если не видели, то в Библии про Него написано. Читать-то ты умеешь?

- Ну умею, да. Но книг ведь много разных бывает, так? Ты еще скажи, что надо газетам верить или телевизору.

- А как же им не верить? – удивился хозяин, и тут же, не давая этому удивлению остыть, залпом опорожнил еще один стакан. – Раз люди пишут, значит не зря, - добавил он, ожесточенно нюхая плесневелую корку черного хлеба (в прошлом за 14 копеек).

- Ты пойми, - продолжал свою мысль Степанов. – Чтобы во что-то верить, надо иметь хоть какую-то основу для этой веры. Например, Христос чудеса людям показывал, чтобы они поняли, что он не простой человек.

- Ага! – снова перебил его Астафьев. – Значит, был все-таки Христос?

- Не знаю, - со вздохом ответил Вова. – И верю, и не верю. Сомневаюсь, одним словом…

- Сомнение – признак разума, - громко и, кажется, ни к кому конкретно не обращаясь, заявил Тойво (да, кажется, так его и звали).

- Давайте, разумные мои, - это была уже жена Астафьева, пролетарская красавица Лена. – Ко мне подружка должна придти сейчас, а у вас как раз там уже марш футбольный играет в телевизоре.

- Блин! Из-за твоих сомнений гребаных мы чуть начало не пропустили! – заорал Астафьев и, опрокидывая по дороге стулья, помчался в гостиную, занимать кресло прямо напротив новенького «Горизонта». Степанов и финн переглянулись, добавили в организм еще по стакану «Столичной», которая, если уж честно говорить, и рядом не стояла с качественным «Абсолютом», и тоже поспешили в комнату, где диктор уже объявлял составы.

*  *  *

Тем временем тот, кого обычно принято называть с большой буквы «Б», сидел в одиночестве за роскошно накрытым столом, потягивая «Абсолют». До игры оставалось еще десять минут, и он уставился в стену, размышляя.

- Вот в «Спартак» я верю, - думал Он. – Помню, как они «Аланию» обыграли в 96 году в последней игре. Сколько раз по телевизору показывали второй гол, который Тихонов забил! Молодец парень! В Москву верю, Собор Василия Блаженного. В Лондон верю, я там бывал. В Америку верю, в Индию…

Он откинулся на спинку стула, аккуратно взял вилкой с золотой тарелки соленый огурец идеальной формы и откусил половину.

- Да, это правильно. Чтобы верить во что-то, нужно это увидеть сначала. Ну или хотя бы услышать от кого-то, что он это видел. От такого человека, которому ты доверяешь.

Взглянув на часы, он увидел, что осталось всего минут пять, и включил телевизор – новенький Sony Trinitron. На экране замелькала реклама прокладок.

- Вот и в прокладки верю, - продолжал он свою мысль. – Хотя и не видел их, и пользоваться, откровенно говоря, не приходилось. Но ведь показывают каждый день. Не может же быть, чтобы их просто придумал кто-то.

Закончив с огурцом, Он взял из хрустальной вазы немного квашеной капусты и тоже отправил в рот.

За окном пролетела ворона, за ней еще две, шумно взмахивая крыльями и жалостно вздыхая при каждом взмахе. Стояла вечная весна.

- А вот Степанова я никогда не видел. И никто мне про него ничего не говорил. Конечно, может быть, он и существует, не знаю. Вроде бы и хочется поверить, а никак. И верю, и не верю. Сомневаюсь…

Несколько минут он сидел не только молча, но и без мыслей. Тем временем на экране появилась зеленая заставка, а затем диктор начал объявлять составы команд в финальной игре на Кубок.

- Нет, не верю я в него! – резюмировал не то Иегова, не то Аллах (а может и Будда). – Сомневаюсь и все, хоть убей! Ну и ладно, надо футбол смотреть.

Он закончил с бокалом «Абсолюта» и напряженно уставился в экран.

Хорошему человеку Роме Березовскому, вратарю «Зенита», сегодня снова не повезло. Тот, кого принято называть с большой буквы «Б» болел за московский «Спартак».