Скрипичная жизнь

""- Звезды танцевали на черном широком небе, разбрасывали сияние по всей  Вселенной. Тонко и причудливо шелестел листвой ветер. По земле струился пышный серый туман.
         
   Скрипка сидела у окна, привалившись к подоконнику своей округлой грудью, и разглядывала  полную, испещренную  темными узорами, Луну. Вокруг   была ночь, был сон всего, что способно хоть как-нибудь спать, а Скрипке хотелось сидеть вот так, у распахнутого окна, ощущать холод подоконника и смотреть на небо. Смотреть, смотреть, смотреть .   Всегда.
            
 Струны послушно ниспадали к ее ногам, излучали волшебный блеск, разбрасывали его по всей комнате яркими сгустками магической энергии.
            
 Недалеко от Скрипки, у стены, на которой были развешаны чьи-то фотографии в аккуратных деревянных рамках,  по-детски тихо сопел  во сне Кларнет, временами отпуская в воздух тонкие печальные нотки. Ему не хотелось сидеть у окна,  интересоваться   круглой манящей Луной, и его не волновали  искры света на черных ночных обоях  .
            
 Скрипка не любила Кларнета. Она относилась к нему снисходительно. Годы, проведенные вместе, трудности, вместе же перенесенные, сблизили их, но не настолько, чтобы Скрипка смогла полюбить своего прямолинейного спутника жизни.
            
  Но   будучи натурой крайне романтичной и ранимой, она была способна на большое глубокое чувство, и такое чувство уже состоялось в ее судьбе. Давно, в ранней юности, Скрипка играла в  оркестре. Там было бесчисленное множество       представителей струнного народа.
               
 Однажды к Скрипке подошел незнакомый красавец .  Закрыв  собой  половину мира, он вплотную приблизился к  ней и мягким голосом произнес:
- Я люблю Вас.
               
Тогда она испугалась, даже убежала  с репетиции, долго бродила по улицам, не понимая, почему слова этого басистого гиганта вызвали в ней такой вихрь негодования и страха, но потом вдруг сразу,  одномоментным озарением, поняла, что влюблена – вот так, с первого, даже не взгляда, а дуновения, ощущения, шороха… И началась бешенная, всеохватывающая страсть…
               
С тех пор времени прошло немало, страсть давным-давно погасла, погасла и Скрипка. Да, она все так же была необычайно изящна и обворожительна, особенно в те моменты, когда ее младший брат – капризный и неугомонный Смычок - принимался неистово перебирать своими тонкими пальцами ее темные тугие струны, из-под которых лучистыми бабочками выпархивали на свет  божественные звуки…Но все же – это была уже не та Скрипка, что раньше. Глаза ее, совсем недавно – яркие и  глубокие - потухли, а лакированная кожа потерлась и  сделалась тусклой...""

- Бабушка! – заверещала Танюшка, - Мне так не нравится. Это плохая сказка. Почему Скрипка потерлась и сделалась тусклой? Она должна быть блестящей, счастливой, радостной – от начала до самого-самого конца.
- Голубушка моя, сказки не всегда бывают гладкие да радостные. Сказки учат нас жизни, а жизнь разная.
- Ну хорошо. Но все-таки я не хочу такую сказку.
-  Тогда давай спать.
         
 Бабушка провела своей мягкой морщинистой рукой по внучкиной голове, задула свечу и вышла в сени.
          
Танюшка закрыла глаза. ""Хорошая у меня бабушка! "" – думала она, "" – Заботливая. Умная. И сказки рассказывает необычные. Не про колобка какого-нибудь…И все-таки, почему она потерлась и потускнела…""- за этими мыслями застал Танюшку сон, глубокий и беспокойный, какой и должен быть у девушки в тридцатидвухлетнем возрасте