Я лечу к тебе, мама! - часть 5

Глава 23.  Операция  говорящих  зверей,
или  бред  сивой  кобылы

Дорогой читатель!
Впервые от начала своего повествования, абсолютную правдивость и достоверность которого я уже неоднократно имел возможность тебе доказать, я вынужден заявить, что все, что ты прочтешь в этой главе, не более, чем бред сивой кобылы.
Я имею право так заявить, ибо узнал об этом от одного из своих персонажей, а именно от Белой Лошади. Я обязан так заявить, так как не хотел бы подвергать своих любимцев Арнольда, Вольдемара и ту же Белую Лошадь каким-либо санкциям со стороны израильской полиции или израильской Фемиды.
В оправдание этого неожиданного заявления я могу сказать лишь одно. В государстве Израиль депутаты кнесета, министры и даже глава правительства и глава государства постоянно приглашаются в полицию для дачи показаний по чужим и собственным делам. Я же (также, как и мои герои) не
обладаю ни парламентской неприкосновенностью, ни деньгами для оплаты хитроумных и высокообразованных адвокатов. 
Поэтому я могу сделать только одно – заявить, что в этой главе излагается бред сивой кобылы, а уж ты сам волен считать его правдивым или нет.
Итак, по словам Белой Лошади, после того, как Вольдемар с помощью компьютера установил имена и фамилии негодяев, зарабатывающих деньжата на обмане доверчивых малолеток, их бабушек и дедушек, Кошечка попыталась передать заявление с этими именами в полицию, но там не захотели принять это
заявление, а посоветовали самой разбираться со своими проблемами. Надеюсь, что ты, читатель, еще не забыл обещание, данное Кошечке Арнольдом – лично заняться этим
делом. Арнольд привлек на помощь Вольдемара, и они уже вместе решили, что без Белой Лошади им не обойтись. Это было связано с тем, что главный Прохиндей и его ближайшие помошники проживали в другом городе, расположенном на юге страны, а лучшего транспортного средства для перевозки в
другой город пса и попугая, не привлекая к этому людей, чем повозка, в которую запряжена лошадь, наши герои не могли придумать.
За несколько ночей они добрались до цели своего маршрута. Там они выпрягли лошадь и оставили ее пастись, а пес пошел на разведку по имеющимся у него адресам. К вечеру он возвратился со всей необходимой информацией. Оказалось, что в интересующих их квартирах днем никто не остается, а
окна закрываются так, что Арнольду не составит труда туда залететь. И еще не менее важная деталь: ни кошек, ни собак днем в этих квартирах нет.
На следующий день попугай побывал во всех квартирах, которые интересовали их, и установил в телефонные аппараты микромодули, заказанные Вольдемаром. А вечером наша троица благополучно покинула город, где проживал главный Прохиндей со своими помошниками.
Через несколько ночей Арнольд, Вольдемар и Белая Лошадь вернулись к себе домой. А привезенные ими микромодули начали мстить за обманутых малолеток и их пожилых бабушек-дедушек.
Днем, когда хозяева уходили из дому, эти модули непрерывно звонили по телефону 057-…  в офис Прохиндея и голосами Арнольда, Вольдемара и Белой Лошади интересовались подробностями условий работы. Так как модулей было несколько, то они практически полностью блокировали работу
Прохиндея и его помошников, не давая никому больше к ним прорваться. Этим убивалось два зайца: потенциальные жертвы были защищены от гнусных обманщиков, а Прохиндей сам оплачивал все расходы.
Но Арнольду и Вольдемару этого показалось мало, надо было рассчитаться еще за Котеночка и всех тех, кого Прохиндей уже успел обмануть. Поэтому по ночам микромодули переходили на режим звонков по эротическим линиям. Хотя от бесед по этим линиям никто не получал удовольствия, польза от этого
была и немалая: все эти разговоры должны были оплачиваться Прохиндеем и его коллегами.
А теперь представьте рожи прохиндеев, когда они увидели свои счета за телефон, и вы поймете, что Арнольд свое обещание выполнил.
Позвольте на этом кончить данную главу и выразить надежду, что больше к этой теме нам не придется возвращаться. Как писали в советских книгах про контрразведчиков и милиционеров: любимый город может спать спокойно.

Глава 24.  Илюша  Завидович,
или  из  песни  слов  не  выкинешь

Абрамович сидел тет-а-тет с попугаем Арнольдом, а тот развлекал Абрамовича историями из своего репертуара. Зная, что и сам Абрамович является первоклассным мастером устного рассказа, Эскалоп Моисеевич, внимательно прислушивался к их беседе, хотя и оставался стоять за стойкой.
- “Абрамович! Что Вы пишите в анкете в графе “семейное положение” ?” – задал вопрос Арнольд и сам же на него ответил: - “Сверху”.
- А вот и нет! – неожиданно заявил Абрамович.
- Неужели “снизу”? – подал голос Эскалоп Моисеевич.
- Вы оба циники и скалозубы. Я пишу “холост” и в скобках “трижды”.
-  А что значит “трижды” ? – задает вопрос хозяин харчевни.
-  Можно я отвечу? – спрашивает Арнольд  у Абрамовича и, уловив кивок последнего, объясняет: - “Трижды”  означает, что Абрамович был два раза женат и дважды разводился. Первый раз на развод подал Абрамович. – “Почему Вы требуете развода?” – спросил его судья. – “На работе у нас
разыгрывали путевки за рубеж. И я выиграл сразу две путевки на Солнечный берег в Болгарии. Немедленно звоню жене и спрашиваю ее, согласна ли она сопровождать меня на черноморский курорт. И эта негодяйка, не задумываясь орет в трубку: - “Разумеется, дорогой!” – объяснил Абрамович.” – “И Вы после этого подаете на развод?!” – возмутился народный заседатель. – “После этого я не собирался
подавать на развод, но эта дура, переведя дух спросила:  - “А с кем я говорю?”
-  А второй  раз?
- А во второй раз на развод подала вторая жена, - отвечает Абрамович.
- Ты же разрешил мне рассказывать! – говорит укоризненно попугай. – На суде Абрамовича спросили, почему он поднял руку на беззащитную женщину.
- И что же я ответил? – спрашивает Абрамович у рассказчика.
-  Как – что? Ты сказал: - “Граждане судьи! Дело было на кухне. Жена повернулась ко мне спиной.
Справа от меня лежала сковородка с жаренными котлетами, а сзади меня была открыта дверь на улицу. Как же было не воспользоваться таким благоприятным стечением oбстоятельств?”
- Не кажется ли Вам, уважаемый, что в наше время как-то неприлично рассказывать такие бородатые анекдоты? – вместо привычных одобрения и смеха, неожиданно слышит Арнольд.
Тут все поворачивают головы в сторону немолодого мужчины с седой головой и седой щеточкой усов типа “Адольф Гитлер” под носом. Мужчина уже давно сидит за соседним столиком и, склонив голову набок, внимательно прислушивается к разговору попугая с людьми.
У попугая портится настроение. На его глаза наворачиваются слезы.
- Нет, не кажется, - отвечает за него Абрамович.
-  Если Вы желаете поведать нам что-то более свежее, то мы готовы Вас выслушать, - пытается примирить всех Эскалоп Моисеевич.
- Что, я подряжался развлекать вас всех свежими анекдотами? – возмущенно заявляет посетитель и покидает харчевню.
- Не растраивайся, Арноша, - Эскалоп Моисеевич выходит из-за стойки, присаживается за столик и
начинает гладить его по головке. – Это он от зависти. Он и сам не прочь шутить остроумно, как ты или Абрамович, да не может. Вот и специализируется на том, что норовит испортить настроение тем, кому завидует.
Эскалоп Моисеевич даже не представлял себе, насколько он близок к истине. Зависть к чужому успеху отравляет всю жизнь Ильи Завидовича (прошу дорогих читателей делать ударение не на втором, а на третьем слоге). На концертах Владимира Спивакова или Юрия Бешмета для Ильи Завидовича самыми неприятными бывают те минуты, когда публика аплодирует и вызывает выдающихся музыкантов на сцену. На художественных выставках, налюбовавшись полотнами талантливых живописцев, Илья Завидович открывает книгу отзывов и покрывается пятнами, читая те места, где посетители благодарят художников за доставленное удовольствие.
После презентаций книг молодых авторов, Илюша имеет привычку подходить к счастливому поэту или прозаику и участливо спрашивать:
- Ты все-таки уговорил ее?
-  Кого – ее?
-  Ну, эту даму…
-  Когда уговорил? Какую даму?
- Ну, директриссу клуба. Раз она предоставила тебе это помещение, - и с чувством исполненного долга Завидович отходит от повергнутого в смятение литератора. Однажды его даже хотели побить. Дело было так. Осмотрев на презентации выставки экспозицию и прочитав отзывы, Илюша высмотрел находившегося в зале художника Зория Палитрука и подошел к
нему:
- Ты все-таки достал своих друзей, - сказал он панибратски.
-  Как достал? – не понял Зорий.
-  Ну, вынудил!
-  Что вынудил?
-  Писать хвалебные отзывы о твоих  картинках.
Оказавшиеся поблизости друзья художника, несколько подогретые выставленным на презентвции вином, любезно пригласили Илью выйти с ними на свежий воздух, чтобы там совмесно обсудить, какие вопросы прилично задавать художнику, а какие нет. Но Илья предпочел выйти на свежий воздух один.
(Читатель уже заметил, что слово достать Илья употребляет не в традиционном смысле добыть, а в жаргоном – вынудить сделать то-либо против воли вынуждаемого.)
А началось все на первом курсе университета.
До этого чувство зависти Илье не было ведомо. Он получил золотую медаль, был гордостью школы, а учитель математики иначе, как будущим академиком и нашим Лобачевским его не называл. Но в университете Илюша с удивлением обнаружил, что, по крайней мере, половина группы состоит из таких же, как он, будущих академиков и Лобачевских, а некоторые даже превосходят его в умении анализировать и решать задачи.
После первого экзамена Илюша ласково спросил Левушку Певзнера, единственного, кому профессор поставил отлично:
- Ты все-таки достал профессора?
- Почему – достал? – не понял Левушка.
 - Ну, как же, выпросил у него пятерку, - пояснил Илюша и отошел в сторону.
 У Левушки испортилось удовольствие от первой пятерки в первой в его жизни студентческой сессии.
Когда группа справляла первую студенческую свадьбу, и гости уже начали постепенно расходиться, Илюша подошел к счастливому жениху и дружески обнял его за плечи:
-  Молодец! Все таки достал ее!
-  Почему же достал? – расплылся в глупой улыбке жених.
- Ну, как же, она поняла, что проще выйти за тебя замуж, чем растолковать тебе, почему она этого не хочет делать, - вроде бы пошутил гость и, довольный, покинул молодых супругов, недоуменно смотрящих ему вслед.
Когда его бывшие однокурсники начали защищать кандидатские, а затем и докторские диссертации, он счел своим долгом в обязательном порядке приходить на их защиту, чтобы за банкетным столом задать ласковым голосом свой излюбленный вопрос:
- Ты все-таки достал их?
- Кого – их? – переспрашивал, застигнутый врасплох, счастливый диссертант, и слышал в ответ произнесенное с невинной улыбкой разъяснение?
- Ну, их – ученый совет, оппонентов, рецензентов, выступавших…
Шло время, и круг лиц, кому завидовал Илья, увеличивался. Он уже, как заметил читатель, начал завидовать животным. Я хотел было закончить эту главу словами: - “Читатель, пожалей Илью Завидовича!” , но передумал и решил, что правильнее будет: - “Остановите Илью Завидовича!” 

Глава 25. Современная  сказка

Чтобы как-то развеять неприятный осадок, оставшийся от тишайшего пакостника  Ильи Завидовича, я расскажу почти невероятную историю, которая случилась с Эскалопом Моисеевичем в его прошлой, то есть доизральской жизни.
Однажды он был в командировке в одном маленьком городке. У него выдалось два часа свободного времени, и он забрел в небольшой сквер, в котором на единственной скамейке сидела молодая красивая женщина и читала какую-то книгу. Эскалоп Моисеевич спросил разрешения присесть рядом, получил
его и присел. Затем он поинтересовался, какую книгу читает его соседка. Она назвала книгу и автора, оказалось, что Эскалоп Моисеевич тоже читал эту книгу, они обменялись впечатлениями от книги.
Когда Эскалоп Моисеевич посмотрел на часы, время, бывшее в его распоряжении, истекло. Он попрощался, а вечером покинул этот город.
Больше никогда он не бывал в этом городе и не вспоминал об этом случае – мало ли в каких городах, на каких скамейках и с какими случайными соседями нам приходится сидеть. Правда, несколько раз за всю жизнь его охватывало непонятное беспокойство, и ему хотелось бежать на вокзал. Однако он всегда подавлял в себе такие желания.
Но когда он начал оформлять выезд в Израиль, ему почему-то неудержимо захотелось перед отъездом посетить этот город. Он пошел на вокзал, купил билет и приехал в город, в котором не был два десятка лет. Он вышел на привокзальную площадь и увидел, как за это время неузнаваемо изменился весь облик города. На месте одноэтажных деревянных домиков высились блочные девятиэтажки.
Ведомый непонятно откуда взявшимся шестым или седьмым чувством, Эскалоп Моисеевич пересек площадь и уверенно зашагал между девятиэтажными зданиями. Вскоре он вышел к небольшому скверу, на единственной скамейке которого сидела элегантная женщина с заметной сединой и читала какую-то
книгу. Не спрашивая разрешения, Эскалоп Моисеевич присел с ней рядом и поинтересовался, какую книгу читает его соседка. Женщина закрыла книгу и, вместо ответа на его вопрос, сказала:
- Как долго тебя не было здесь!
- Слишком долго? – робко спросил он.
- Слишком долго, - подтвердила женщина.
- Я сожалею, если это так.
- Я тоже.
Эскалоп Моисеевич взглянул на обложку книги в ее руках и увидел, что это та самая книга, которая была у нее двадцать лет тому назад.
Они попрощались, и Эскалоп Моисеевич побрел на вокзал.
Вот и вся история.

Глава 26. “Оставьте  эти  выдумки – животные
не  разговаривают”

После успешного выступления перед Виолеттой, Физиком и Гитой, Вольдемар начал не на шутку подумывать о карьере иллюзиониста. Вот и сегодня он приперся в харчевню со специальным оборудованием, состоящим из системы зеркал и бархатных ширм. Путем умелого манипулирования зеркалами и черным бархатом, Вольдемару удавалось исчезать и появляться в различных местах помещения.
Особенно понравился попугаю Арнольду фокус под названием “говорящая голова”, создающий полную иллюзию того, что собачья голова существует сама по себе, без туловища. Но манеру исполнения и содержание речей, произносимых собачьей головой, Арнольд счел недостаточно продуманными, и он,
припомнив свой опыт режиссерской работы совместно с Мейерхольдом, счел необходимым порепетировать с Вольдемаром.
- Еще раз, от слов “Скажите своей возлюбленной…”! - командовал попугай собачьей голове.
- Скажите любой красавице, что, когда Вы ее видите, для Вас останавливается время, и Ваши шансы на взаимность возрастут вдвое, - изрекла голова.
- Хорошо, дальше!
- А попробуйте сказать ей, что при Вашем взгляде на нее у Вас останавливаются часы…
- Стоп! Никуда не годится! А не мог бы ты при этом посмотреть на часы?
- Нет, не мог! У меня ведь нет туловища. Ты, что, не видишь этого?
- Действительно, нет, но ведь передние лапы с часами ты же можешь оставить…
- Одни лапы? Без туловища? Не могу!
- Тогда, так и быть: оставляй и туловище тоже!
- Но ведь тогда пропадет весь фокус!
- А зачем тебе фокус? Главное – создать образ!
- Главное – создать фокус!
- Образ!
- Фокус!
Неизвестно, как далеко зашла бы дискуссия между псом и попугаем, если бы в харчевню не зашел новый посетитель. Памятуя условие, поставленное ему Физиком давным-давно, еще во время их первых посещений харчевни, Вольдемар замолчал всерьез и надолго. Его оппонент сделал тоже самое. Чтобы скоротать время, они принялись играть в шахматы, так как относительно этой игры никто и никогда никаких ограничений Вольдемару не ставил. Время от времени Арнольд приподымал голову и начинал кричать дурным голосом:
- Пиастры! Пиастры!
Почему он это делал, трудно сказать, так как подобные выкрики были из репертуара совсем другого попугая из совсем другой книги. Возможно, и он сам не смог бы этого объяснить. При очередном выкрике Арнольд вдруг сменил единицу измерения и заорал:
- Червонцы! Гони червонцы! – потом с минуту помолчал и уточнил: - Царской чеканки!
Пока попугай требовал пиастры, новый посетитель не обращал на него никакого внимания, но когда Арнольд стал требовать неизвестно у кого монеты царской чеканки, новичок посмотрел на него внимательно.
- Литы! Латы! И манаты! – снова потребовал попугай и сделал длительную паузу.
Посетитель снова посмотрел на попугая, собаку и шахматную доску перед ними.
– Фунты! Шиллинги! Драхмы!
Новичок опять взлянул на странную пару. И тут он сообразил, что за время между этим и предыдущим криком попугая позиция на шахматной доске изменилась.
- Вы, кажется играете в шахматы? – спросил Скептический Читатель ( а это был именно он) у пса и
попугая.
- С чего это Вы взяли? – удивился попугай.
- Да ведь пять минут тому назад здесь была совсем другая позиция!
- Мало ли что здесь было! Уж и двинуть фигуру нельзя… Разве эта позиция была Ваша собственность?
- Нет, не моя! Но я неплохо разбираюсь в шахматах и вижу, что вы не просто двигаете фигуры, а делаете это осмысленно!
- Мало ли что может привидеться на нетрезвую голову! – Арнольд нахально применил запрещенный прием.
- Да как Вы смеете! У меня, если на то пошло, язва желудка, и поэтому я вообще не пью!
- Вот так и смею! Разве будет трезвый человек на полном серьезе спорить с попугаем, когда научно доказано, что птицы могут только повторять за людьми, но не произносить осмысленные фразы!
- Вы в этом уверенны? – с сомнением спросил Скептический Читатель  у попугая.
- А Вы в этом уверенны? – переспросил попугай.
- Минуточку! – неожиданно вмешался в научный спор Вольдемар, до этого сидевший так, как будто набрал в пасть воды. – Прошу Вас убедиться, господин хороший, что попугай, как ему и положено, только что повторил Ваши слова!
- Да, но до этого он ведь не повторял мои слова, а изрекал свои собственные!
- Да в своем ли Вы уме? Откуда у попугая могут быть свои собственные слова? У него только одна вещь своя собственная – имя собственное – и все!
- Бог с ним, с попугаем! Но ведь и Вы тоже сейчас разговариваете со мной!
- Кто Вам сказал, что пес с Вами разговаривает? – снова вступил в спор попугай. – Собаки вообще не умеют повторять человеческие слова!
- Но этот же повторяет! – закричал Скептический Читатель.
- Простите, пожалуйста, но кому Вы больше доверяете - материалистической науке или какому-то
дворовому псу? – наседал на посетителя попугай.
- Ну, ты, все-таки полегче! – неожиданно зарычал на попугая пес. – Что значит “какому-то дворовому псу”? У меня тоже есть имя собственное!
- А как же быть с тем, что вы оба разговариваете между собой? – не унимался Скептический Читатель. – Как это объясняет марксистко-ленинская теория?
- А никак! Во времена основоположников этой религии, простите, науки, виртуальный мир еще не был создан! – ответил попугай.
- Да, компьютеров еще не было, - поддержал попугая пес.
- Вот, именно! Ни компьютеров, но голографии!
- Так, значит, вас здесь нет? – обрадовался посетитель.
- Конечно! – заявила собачья голова, у которой непонятно куда вдруг исчезло туловище. – Ей-Богу! Стыдно даже! Махровый материалист – и верит буржуазным теориям…
Тут и голова собаки тоже куда-то исчезла, а перед Скептическим Читателем остался сидеть один лишь
попугай.
- Идите домой спокойно, - заявил попугай нагло. – Мы никому не станем рассказывать про Ваши галлюцинации. Но и Вы тоже должны оставить Ваши лженаучные выдумки. Животные не могут
разговаривать!
После этих слов попугай прыгнул к Вольдемару за ширму, и посетитель остался один на один со своими научными убеждениями и лженаучными сомнениями.