Каин и Ельцин

Сентябрь 1994 года.

В аэропорту города Шеннона приземлился самолет с президентом России на борту. Подъехал трап, и ирландцы во главе с премьер-министром Альбертом Рейнольдсом приготовились к выходу Бориса Николаевича Ельцина.
– Олег, сколько длиться встреча, – надевая черный дорогой пиджак, спросил Ельцин Сосковца.
– Сорок минут, Борис Николаевич.
– Быстрей бы это закончить, домой, понимаешь, хочется.
– Борис Николаевич, стойте! – послышались крики Коржакова.
Через три секунды он вбежал в салон и заговорил, нервно теребя редкие волосы на голове:
– Нельзя выходить! Мне передали, что вас хотят убить. Где-то сидит снайпер.
– Информация проверенная, – перебил Сосковец.
Коржаков кивнул. Ельцин сел за стол у иллюминатора и налил себе рюмку водки из графина, предусмотрительно стоявшего здесь же.
– Что делать, – задал риторический вопрос Коржаков и перевел взгляд на Ельцина, – Борис Николаевич?
– Я считаю, – Ельцин опорожнил рюмку, – чта нужно ждать до последнего.
– Но протокол! – хотел возразить Коржаков.
– Никаких «но», а ты, Саша, лучше потрудись и найди этого снайпера.
Коржаков промолчал и, выходя, достал рацию – послышались удаляющиеся приказы.
– Выпей, – сказал Ельцин и взглянул в иллюминатор, за которым его ждали уже десять минут.
– Нет, спасибо, – пробормотал Сосковец.
Через полчаса появился Коржаков с высоким человеком крепкого телосложения и со сверлящим взглядом как у большинства сотрудников службы безопасности президента.
– Больше ждать нельзя, Борис Николаевич, – сказал Коржаков.
– Ты нашел его? – не обратив внимания на его слова, спросил Ельцин.
– Нет. Но это же – скандал. Завтра все газеты, журналы, телевидение, все средства массовой информации разразятся такими статьями…
Голос из рации перебил его речь:
– Мы нашли его. Повторяю. Мы нашли его.
– Где?! Где он? – вцепился в передатчик Коржаков.
– Верхние окна здания аэропорта, справа.
Все припали к иллюминатору.
– Вон, вон смотрите. Похоже на дуло и силуэт человека, – сказал Сосковец.
– Черт, точно! – крякнул Коржаков. – Что предпринять, Борис Николаевич?
– Брать.
– Но как?
– Бери Шевченко, – обратился Ельцин к Сосковцу, – и идите к…
– Альберту Рейнольдсу.
– Да. Сообщите ему все, и пусть, понимаешь, сделают все сами. Им самим огласка не нужна, а нам терять нечего. Если удастся, выйду я.
– Хорошо, – спокойно сказал Сосковец и удалился.
Через пару минут он спускался по трапу к обескураженным ирландцам.
Ельцин с Коржаковым уже выпили по рюмке и напряженно глядели на окно аэропорта. Вдруг дуло исчезло, и промелькнули несколько человек.
В тот же момент из рации донесся трескучий голос:
– Сделано.
Коржаков выдохнул и, выходя, сказал:
– Готовьтесь, Борис Николаевич, а ты, – обратился он к высокому, все это время стоявшему у прохода, – побудь здесь.
– Ну чта, как тебе денек, – улыбаясь, сказал высокому Ельцин.
Тот ничего не ответил, а, держа одну руку за спиной, стал приближаться.
Ельцин привстал, но высокий оттолкнул его и воткнул в ногу шприц, спрятанный за спиной. Тогда Ельцин машинально схватил первый попавшийся под руку предмет – им оказался графин – и ударил нападавшего по голове.
Высокий ослабил хватку и колыхавшийся на ноге полный шприц упал на пол. Ельцин сильно пнул высокого коленом в живот, и тот опрокинулся на спину.
– Саша, сюда, – проорал Ельцин.
Вбежал Коржаков и еще двое. Высокий начал вставать, не заметив гостей. Он сунул руку за по′лу пиджака и, ничего не нащупав, обернулся. Коржаков заметил лежащий у ног пистолет с глушителем, выроненный нападавшим, быстро поднял его и хладнокровно выстрелил два раза.
Первая пуля вошла высокому в грудную клетку, вторая точно в середину лба.
Весь красный от схватки Ельцин вытер с лица пот и проговорил:
– Улетаем, а за это, Саша, кто-то будет отвечать.
Двое, пришедшие с Коржаковым, занялись телом, залитым кровью и остатками водки.
Коржаков направился распорядиться о взлете. У кабины пилотов он сплюнул на зеленый шершавый коврик и выругался матом.