Как я подражал Борхесу

Я решил написать рассказ-подражание. Кому-нибудь. А кому? Первая мысль – ессно, Борхесу.
Итак, сначала сюжет. Я подумал, что лукавого мне не перемудрить и выбрал одну из четырех борхесовских историй – штурм укрепленного города. Тема благодатная, неисчерпаемая, только пиши.
Затем стиль – если уж подражаешь Борхесу, то без стиля не обойтись. После упорной работы с классиком начали получаться строчки типа: «Несколько месяцев назад в дверь постучали. Я открыл, и в дом вошел незнакомец. Это был высокий человек с выразительными чертами. Его одежда – дорожный плащ, широкополая шляпа, массивные сапоги не говорили о богатстве».
Ну вот, вроде похоже.
Впрочем, для верности лучше сюжет придумывать после того, как  начал получаться стиль. Например, пусть это будет маг, обучающий чему-нибудь простого человека.
После долгих мучений что-то родилось (в голове у меня все вертятся три слова: кей жыз о). Вот результат:

«Тридцать лет назад, когда я еще занимался магией, я решил попробовать творить чудеса чужими руками. Я нашел Скульптора и научил его, как сделать комнату, в которой исполняются желания. Было интересно, как подойдет к этому делу именно Скульптор.
Мне, опытному магу, не составило труда внушить ему, чтобы он записал то, что с ним случится. Десять лет спустя я пришел к нему, но не застал в живых. В его доме я нашел рукопись, вот она:

«Я живу один. Мой дом стоит далеко от поселений других людей. Я – скульптор и знал это сколько себя помню.
Несколько месяцев назад, в сумерках, в дверь постучали. Я открыл, и в дверь вошел незнакомец. Это был высокий человек с выразительными чертами. Его одежда – дорожный плащ, широкополая шляпа, массивные сапоги не говорили о богатстве. Возможно именно из-за шляпы я не сразу обратил внимание на то, что глаз у незнакомца был только один.
Я предложил ему пройти. В коридоре его заинтересовала Афродита моей работы. Он спросил меня о ней и я ответил, что лепил ее с одной профессианальной манекенщицы. Потом мы прошли в гостиную.
— Я хочу предложить Вам набор текстов для медитации, — сказал он.
С удивлением я отвечал:
— Я не занимаюсь медитацией, я скульптор.
— Если Вы хотите создать действительно стоящее произведение, Вам следует перестать копировать внешнюю оболочку предметов. Научитесь постигать их суть, — в его голосе чувствовалась сила. Я, немного помолчав, сказал:
— Хорошо, я попробую.
Мы еще немного поговорили о медитации и о скульптуре, а затем он ушел. Он оставил набор текстов (16 манускриптов и три свитка), не взяв с меня ни цента. Больше я его ни разу не видел и до сих пор не знаю истинной цели его прихода.
Я изучил оставленные им тексты и попробовал медитировать. Раньше я только слышал о том как это делается и знал лишь, что техника медитации у каждого своя. Оказалось, что пользоваться я смог только двенадцатью текстами, остальные были слишком сложны. С восьмой попытки (это был текст под названием Гефрафойль) я впал в транс. То, что я увидел, запомнилось мне на всю жизнь.
Тысячи человек, кто - кирками, кто –  отбойными молотками, а кто - зубами пытались отколоть себе кусочек от огромной скалы. Скала была белая и очень красивая, но людей это не волновало. Они, с лицами перекошенными от непомерного напряжения, старались оттяпать себе кусок побольше. Когда кому-то удавалось это сделать, он с радостными криками показывал получившийся обломок ближайшим соседям. А те критически рассматривали его, кто – с презрением, кто с радостью. Некоторые давали советы, что нужно сделать, чтобы в следующий раз кусок оказался побольше,  но большинство смотрело равнодушно. А потом человек отбрасывал свой кусок, с которым так возился, в сторону и вновь брался за инструменты. Еще я заметил: несмотря на то, что люди работали очень усердно, скала практически не уменьшалась в размерах. Тогда я взлетел, чтобы рассмотреть это место сверху и увидел, что белых кусков, разбросанных вокруг скалы так много, что из них можно было бы составить несколько десятков скал такого размера. А по ним, как шакалы по полю битвы, ходили другие люди. Одни просто рассматривали куски, другие выбирали самые красивые и складывали себе в сумки. Поднявшись еще выше я увидел, что скала – это огромная статуя Будды, и понял, что сотворил ее я.
Когда я очнулся, было уже утро. Видение не выходило у меня из головы. Я снова и снова переживал свой полет над статуей. Мне и сейчас иногда снится ее образ. С тех пор я перестал быть скульптором»

Читая этот оттиск чужой жизни я долго думал, зачем я пошел на эксперимент. Ведь никакой необходимости в этом не было – только страстное желание, не подкрепленное никакими доводами разума.
И только сейчас, когда моих лет столько, что мой слабеющий ум не в состоянии их оценить; когда смерть уже выписала мне повестку, я с облегчением, с болью унижения, с ужасом понял, что и мне самому кто-то, во сто крат более сильный чем я, внушил все то, что я должен был сделать в своей жизни. И через несколько лет (а может быть дней), когда меня не станет, он, уютно развалившись в кресле, будет читать мою рукопись»

Итак, рассказ готов. Не знаю, похоже на Борхеса или нет, но об этом мне еще скажут. Но прежде, чем выложить рассказ на сайт, осталось показать его кому-нибудь. Сначала, конечно, жене.
Жена почитала и сказала, что понравилось и можно выкладывать. Естественно. Она же меня любит – плохого не скажет.
Ладно, покажем еще кому-нибудь. Например, Иль Ю.
Этот семидесятилетний старик долго и язвительно насмехался над рассказом, называл его «чистейшей сдиркой», а потом, закашлявшись, вдруг стал серьезным и сказал: «Да, это явно не лучшее твое произведение. Но не отчаивайся, у тебя еще все впереди». Я многозначительно осмотрел себя спереди, а он продолжал: «Сейчас ты пишешь, извини меня, всякую…», - тут он снова закашлялся. «Но это не страшно. Пробуй, художник сначала рисует десяток эскизов. Через три с половиной года ты напишешь книгу, о которой думаешь сейчас, и она станет знаменитой. Но и она будет…», - его кашель меня уже достал. «Потом ты напишешь еще много по-настоящему хороших романов, рассказов и стихотворений и в шестьдесят лет начнешь писать Книгу. А закончить ты не успеешь, хотя все и так ее поймут». «Но…» - воскликнул я, «Да, я умираю», тяжело вздохнул он.
На всякий случай я решил показать рассказ Борхесу.
Хорхе скептически пожал плечами: «****ская страна. Каждый второй считает себя героем, если осмелится мне подражать». Тут настала моя очередь скептически пожать плечами – в конце концов, на то и известность, чтоб её обстёбывать...
В общем, показывать рассказ надо независимому и незаинтересованному читателю. Показал Ворду.
Ворд прочитал и сказал:
Уровень образования – 4,0
(4-й класс средней школы – хорошо. Значит, текст поймут все)
Легкость чтения – 91,4
(Замечательно, не придерешься, что «текст трудно читается»)
Число сложных фраз – 0,8%
(Хорошо. Больше и не надо)
Благозвучие – 88,9
(звучит великолепно!)
Вот что значит независимый рецензент! Держись, ленивый, развалившийся в кресле читатель, я иду!