Шарьинская весна роман в стихах - часть ii

         Глава одиннадцатая

              1
   Что ж, оторвем листки календаря,
   Чтоб не топтаться нам на месте зря:
   Вот пятое июня, вот шестое,

   Седьмое... Стоп! Восьмое! В этот день -
   И танцы, и отъезд - и свет, и тень.
   Возможно, - совпадение простое,

              2
   Но этот день я должен описать.
   Не весь, конечно. Может быть, начать
   Мне с вечера? Сам день прошел обычно

   И вовсе не запомнился ничем.
   Поэтому и тратиться зачем?
   Так значит - с вечера, согласны? И отлично.

              3
   Июньский вечер был хорош и тих.
   Ему я посвящаю этот стих.
   Впервые Пилин с Ольгою на пару

   На танцы едут вместе, как друзья.
   В тот вечер ездил в ДКЖ и я
   С приятелями. Там мы дали жару!

              4
   Весь зал битком. Повсюду визг да смех.
   Нужна подружка? Тут вас ждет успех.
   На танцах познакомиться - пустяк:

   Здесь "герлы" с десяти до тридцати,
   Кому под вечер некуда пойти.
   Здесь редко все обходится без драк.

              5
   Вон скачет рыженькая - чем не хороша?
   А вот блондинка - светлая душа,-
   Четырнадцать, не больше,- но под слоем

   Косметики. Ей восемнадцать дашь.
   И все навеселе! А вот и наш
   Валерка, оглушенный общим воем.

              6
   На танцах Пилин мой - не частый гость.
   Его теперь одолевала злость,
   Что слишком редки медленные танцы

   И Оля не танцует их совсем;
   Что тесно: не хватает места всем;
   Что в музыке все больше иностранцы...

              7
   Вы не были на танцах в ДКЖ?
   Хотя, сегодня там не то уже,
   Что было раньше. Но народ все тот же.

   Века не изменяют молодежь.
   Напрасно думаете вы, что это ложь.
   Я докажу элементарно. Вот же,

              8
   Для доказательства и повод есть.
   Судить о молодых - какая честь,
   Когда и сам еще не стар годами...

   Меняются лишь времена да нравы,
   Обычаи, да моды, да державы...
   Но молодые - нет. Взгляните сами.

              9
   Тинейджеры сегодняшнего дня -
   Как век назад. Себя пупами мня,
   За неудачников своих считая предков,

   Домашние хазары-печенеги,
   Они живут, как предлагал Карнеги,
   В отсеке дня, не более. Не редко

              10
   Срываясь из семейного болота,
   Где ничего им делать не охота,
   И пропадают днями напролет

   В своих тусовках, где их может ждать
   Одна забота: чем себя занять.
   И оккупировав весь лестничный пролет

              11
   В подъезде дома, сидя на ступеньках,
   Как куры на шестках, в серьгах и феньках,
   В табачном дыме с "планом" пополам,

   Они болтают обо всем на свете,
   Еще не взрослые, но далеко не дети,
   Все думают, что выше пап и мам;

              12
   Мечтают, как бы им достичь всего,
   Не делая при этом ничего.
   Они уверены, что их спасет всегда

   От насморка - Efferalgan Upsa,
   От трудных мыслей - глупая попса,
   От жажды - pepsi, или газвода,

              13
   От одиночества - веселый круг друзей.
   Им скучно чинно посещать музей,
   За знанием ходить в библиотеку.

   Не лучше ли собраться вечерком,
   Да поболтать о том, о сем с дружком,
   Или сходить в ДК на дискотеку.

              14
   Я думаю, тут нет ничьей вины,
   Что молодые так приземлены.
   Когда еще им петь и веселиться?

   Всему свой срок. Придет и к ним черед,
   Когда судьба за жабры их возьмет.
   Что ж, се ля ви. На это глупо злиться.

              15
   Мы молоды! Поэтому пока
   Проводим вечера свои в ДК,
   Да в барах, да в тусовках беззаботно.

   А срок придет - состаримся и мы,
   И будем всем вокруг раздражены,
   И поругаем молодежь охотно...

              16
   Тем вечером под рэп, металл и рок
   Мы просто веселились, кто как мог.
   У молодости есть на это право.

   Как не скакать, когда в ушах звучит
   То Юры Шевчука последний хит,
   То Джексон, то Валерия, то "Браво".

              17
   Но Кистенева вдруг натанцевалась
   И засветло еще засобиралась
   Уже домой. Валерка с ней. Его-то

   Обрадовало это. Он хотел
   Быть с ней вдвоем. И даже, как умел,
   Смешил ее, травил ей анекдоты.

              18
   А Оля, будто чувствуя беду,
   Домой спешила. Пусть еще звезду
   Не видно было на вечернем небе

   И бледная луна едва взошла,
   И полоса заката не прошла,
   Действительность преобразуя в небыль,

              19
   Окрашивая розовым весь мир.
   Но Пилин счастлив был: его кумир
   Шел рядом! И Валерка, словно шут,

   Старался Кистеневу рассмешить,
   Ее сомненья смехом удушить.
   Да все пытался удлинить маршрут,

              20
   Чтобы не скоро к дому подойти.
   В кафешку заглянули по пути.
   И вскоре настроенье Кистеневой

   Приподнялось. Тут Пилин ей опять
   Назначил встречу. Оля завтра дать
   Решила свой ответ о встрече новой.


         Глава двенадцатая

              1
   Когда они гуляли, наш Лавров
   Уже к столице мчался. Он готов
   Теперь бежать от своего подъезда.

   Но я хочу немного рассказать
   О том, какие чувства испытать
   Ему пришлось в тот вечер до отъезда.

              2
   Для этого вернемся чуть назад.
   Вот наш Лавров на кухне, он не рад,
   Что Ольга с Пилиным на танцы укатили.

   Ну что же тут поделать? Выбирай:
   Люби, или любить другому дай!
   Здесь третье неуместно. Или - или.

              3
   Сергей Андреич и желал любить,
   Да долг ему велел с семьею быть.
   Лавров хоть и считался ловеласом,

   Но, тут - племянница! К тому же, он не знал,
   Взаимен ли его любви накал:
   Посмешищем еще не стать бы часом.

              4
   Лавров грустил: "О, боже, как тут быть?
   Любить, в конце концов, иль не любить?
   А вдруг Валерку Оля полюбила?"

   Он в руки взял позавчерашний "Труд",
   И попытался почитать. Но тут
   Его внезапно муза посетила.

              5
   Умчавшись в комнату, он в кресло сел,
   Взгляд бросил в угол, где Рембо висел,
   Открыл тетрадку, авторучку взял

   И стал писать, черкать и вновь писать,
   И, по привычке, черный ус кусать.
   И, наконец, он вот что написал:

              6
   "Не видя журавля, я, как жар-птицу,
   Так много лет удерживал синицу
   В своих руках. И вывел с ней птенцов.

   И думал я, что счастлив в жизни краткой,
   Синице отдаваясь без остатка...
   Но вдруг с небес услышал странный зов.

              7
   Он звал меня, маня неудержимо.
   Я голову поднял, не в силах мимо
   Пройти. И взгляда отвести не мог.

   Там, в небе, проплывала журавлица!
   Тогда я понял: вот моя жар-птица.
   С тех пор печален стал мой бедный слог.

              8
   Года и долг зовут меня к синице..."-
   Писал Лавров, грустя о журавлице.
   Он доверял бумаге, как поэт,

   Все чувства, музу удовлетворяя
   И о последствиях, конечно, не гадая,
   Не видя в том потенциальных бед.

              9
   Еще строка, еще... почти венец.
   Но муза улетела и - конец.
   Не мог ни строчки больше он создать.

   И так, и сяк пытался - все не то.
   А тут Танюшка с книжкою Барто
   Пришла и попросила почитать.

              10
   Дочурку на колени усадив,
   Да на удачу Агнию раскрыв,
   Нашел он: "Наша Таня громко плачет..."

   Прочел про этот громкий Танин плач,
   Потом,- про "Мой веселый звонкий мяч",
   Потом - как мальчик на лошадке скачет.

              11
   Потом еще прочел стишочков пять
   И предложил дочурке погулять.
   Та, согласившись, весело умчалась

   С сестрой во двор. Их крики за окном
   В тот вечер долго слушал старый дом.
   Лавров скучал. Ему вдруг показалась

              12
   Смешной затея с выездом в столицу:
   "Что мой приезд? Он лишь на единицу
   Поднимет счет наплыва графоманов

   В богемную Москву. Ее и так
   Заваливают кипами бумаг,
   Стихов пудами, тоннами романов.

              13
   Пробиться в этой толще - гиблый труд.
   Нет имени, протекции - сотрут!
   Кто я такой? С каким я лезу рылом

   В калачный ряд?.. Но, боже, как узнать,
   Вдруг да смогу вершину эту взять,
   И влезть в какой-нибудь журнал без мыла?.."

              14
   Посомневавшись в гении своем,
   Потом поужинав с женой вдвоем,
   Поговорив при том о пустяках,

   Лавров в конце концов собрался в путь.
   (Ведь надо же пробиться как-нибудь,
   Чтоб вовсе не остаться в дураках.)

              15
   Он вышел раньше, чтобы одному
   На воздухе поразмышлять ему
   О творчестве, о призрачной столице,

   О Кистеневой Ольге, о жене...
   Еще о том, о чем не стоит мне
   Упоминать. Он шел, смотрел на лица

              16
   Шарьинцев встречных и не видел лиц;
   Не слышал голосов вечерних птиц -
   Певцов любви, свободной дикой воли,-

   Не замечал Лавров мой красоты
   Природы летней: запахи, цветы...
   А мне все это дорого до боли:

              17
   Шарьинских улиц свежая листва,
   Их прибранность, заметная едва;
   Неторопливость времени и действа;

   Неспешность жизни,.. да убогий быт,
   Что вечно и печалит, и смешит;
   Да горожан лихое лицедейство...

              18
   Шарья, Шарья, мой милый уголок,
   Тебя я возродил бы, если б мог.
   Сегодня ты запущена, уныла.

   И бедной нищенкой в отрепьях у ворот
   Встречаешь ты уже который год.
   Но, помню я, что не всегда так было.

              19
   Здесь и сейчас красивые места,
   А раньше... (только память и чиста).
   Шарьинка с Кринкой - дивные речушки -

   Притягивали, как морской курорт.
   Тут ежедневно отдыхал народ.
   Вода - стекло! На дне видны ракушки,

              20
   Рыбешка мелкая. И часто вдоль реки
   И летом, и зимою - рыбаки...
   Теперь речушки эти - вонь, мазута,

   Густая жижа, что течет по лугу,
   Впадая в нашу бедную Ветлугу...
   Довольно памяти, прошла ее минута!


         Глава тринадцатая

              1
   Валерка с танцев Ольгу проводил.
   Он всю дорогу весел был, шутил.
   Держались за руки они. Так мило!

   И Ольга в настроении пришла.
   Но дядю, к удивленью, не нашла.
   У тети озабоченно спросила:

              2
   - А где Сергей Андреевич? - "Уехал".
   - В Москву?- "Ну да... Послушай, вот потеха.
   В газете нашей пишут про стриптиз."

   И стала вслух о том читать Ирина
   Сергеевна, не посмотрев, что мина
   У Оли скисла. Ведь какой сюрприз

              3
   Поднес ей дядя! И моя красотка,
   Не слыша даже, что читает тетка,
   На стул присела тихо, словно мышь,

   Своими мыслями охваченная, видно.
   Ей было и печально, и обидно.
   А тетка вдруг:- "Ты, Оля, что грустишь?"

              4
   А та в ответ:- "Так, ничего... не знаю...
   Пойду я лучше... книжку почитаю...
   Возьму у дяди?"- "Ладно, почитай."

   И Оля тихо в комнату Лаврова
   Ушла, чтобы предаться грусти снова,
   В уединении. Но тут собачий лай

              5
   Влетел из приоткрытого окна
   И чей-то смех, и пьяный мат. Она
   Скорей - к окну! И что же? У забора

   Соседский пес на пьяницу напал.
   Как будто только этого и ждал:
   Довольный лает. А за ним уж свора

              6
   Собак дворовых. Лают и рычат,
   И холки, ощетинившись, торчат.
   Откуда и сбежались? Так и рвутся.

   Зачинщик Тузик не дает пройти:
   Стоит, оскалив зубы, на пути.
   А девочки над пьяницей смеются,-

              7
   Сестренки Олины - Танюшка с Катей.
   Тут звонкий выстрел громыхнул в раскате
   И к пьянице на помощь прибежал,

   Вооружившись легким самопалом,
   Наш Толик Галкин. Он по чем попало
   Стал бить собак. И всех поразогнал.

              8
   Старушки Толика за смелость похвалили,
   За самопал, конечно, побранили.
   А пьяница скорей ушел за дом...

   На сценку грустно Оленька смотрела:
   Как девочки резвилися без дела,
   Как Толик Тузика мутузит за окном.

              9
   Тот самый Толик, что столетний пень,
   (Вокруг которого старушки целый день,
   Да старички) резьбой разрисовал.

   И все же, представленье за стеклом,
   Хотя немного, Олю отвлекло
   От грустных мыслей. Но опять напал

              10
   На Кистеневу неотступный сплин.
   Она в сердцах сказала:- "Вот ведь, блин!.."
   Но, не окончив фразы, подошла

   К столу Лаврова. Тихо в кресло сев,
   Рассеянно повсюду посмотрев,
   Она вдруг с удивлением нашла,

              11
   Что все вокруг ей дорого до боли.
   И сладко встрепенулось сердце Оли:
   "Здесь всюду дядя!.. Тут он размышлял,

   Вот в этом кресле..." И, закрыв глаза,
   Племянница откинулась назад,
   Понять пытаясь, что он ощущал,

              12
   Когда вот так сидел уединенно
   И над стихом работал упоенно.
   Потом взглянула на Рембо, потом

   По книжным полкам пробежала взглядом:
   Вот Пушкин, вот Толстой с Высоцким рядом,
   Хемингуэй, Рубцова старый том,

              13
   Ахматова, Есенин, Блок, а вот
   Шекспир, Кнут Гамсун, Кизи, Элиот,
   Конечно же - Рембо на видном месте,

   Белль, Сэлинджер, и Маркес, и Бодлер,
   И Губерман, и даже Алигер,
   И Шолохов, и Грин с Ремарком вместе,

              14
   И много-много тех, кого не смог
   Отметить Олин взгляд, а с ним - мой слог...
   На стол взглянула: вот его тетрадь,

   Вот авторучка, что в руке Лаврова
   Летала по листам, рождая слово.
   Тут Оле очень захотелось взять

              15
   И подержать орудие поэта
   В своих руках. Но вот, исполнив это,
   Ей вздумалось черкнуть две-три строки.

   Взяв со стола тетрадку черновую,
   Она нашла страницу роковую,
   Где кончились его черновики.

              16
   Тут Кистеневу, как магнит, привлек
   Последний из набросков в двадцать строк.
   Она прочла неровный, нервный почерк,

   Минуя исправления, ошибки,
   Достойные лишь дружеской улыбки.
   То был не стих, а мыслей верный очерк.

              17
   Судите сами: строчки о "жар-птице"
   Сначала посвятил Лавров "царице",
   Потом перечеркнул, и восемь строк

   Раз десять правил. Оля пропускала
   Все перечеркнутое. Шепотом читала:
   "... С тех пор печален стал мой бедный слог.

              18
   Года и долг зовут меня к синице,
   А сердце все грустит о журавлице.
   И я не знаю, как мне поступить:

   Рассудок мой с синицею часами,
   Ну а душа живет под небесами,
   Ей так приятно в облаках парить..."

              19
   Лицо у Оленьки горело, как в огне:
   "Ах, боже мой, ведь это обо мне!"
   Она опять весь стих перечитала.

   Ну так и есть: о ней писал Лавров.
   И Оленька,- что делает любовь!-
   Дрожащею рукою написала:

              20
   "Я вас люблю. Хотя мне жаль синицу,
   Но, все ж, не упустите журавлицу..."
   Вдруг, испугавшись смелости своей,

   Захлопнула тетрадку и, не глядя,
   Взяла брошюру с книжной полки дяди,
   Да на кровать в углу легла скорей.


         Глава четырнадцатая

              1
   Читатель-иностранец удивится:
   "Как, здесь и Bedroom может находиться?!"
   Но нам абсурд давно не виден в том,

   Что комната вмещала много лет
   Библиотеку, спальню, кабинет.
   Стандарт России бедной - три в одном.

              2
   Булгаков первый нам открыл глаза,
   Когда во всеуслышанье сказал,
   Что нас испортили квартирные вопросы.

   Но не сказал, как нам их разрешить.
   И мы по-швондерски решили - уплотнить!
   С тех пор роимся, словно в гнездах осы...

              3
   Закрыв глаза и слыша сердца стук,
   Глубоким вздохом усмирив испуг,
   Лежала тихо наша героиня

   Лицом к стене. Ей виделся Лавров
   В костюме темном. От его усов
   Бросало в дрожь. А рядом, как княгиня,

              4
   Вся в белом шла она... Хотелось ей
   Хотя б в мечтах приблизить поскорей
   День встречи их. Едва расставшись с дядей,

   Уже мечтала Кистенева вновь
   Увидеть хоть на миг свою любовь,
   Казалось ей - она готова ради

              5
   Минутной встречи многое отдать...
   Тут осторожно скрипнула кровать,
   И Оля стала думать о кровати:

   "На ней Сережа мой с женой своей
   Провел так много времени, что ей,
   Кровати этой, и подушкам, кстати,

              6
   Известно многое. Ах, как бы мне узнать
   Путь к сердцу дяди. Милая кровать,
   Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь,

   Хоть скрипни мне, что любит мой Сережа..."
   Кровать молчала. На любовном ложе,
   Раскинув руки и расправив грудь,

              7
   Вздыхала Оленька, все думая о том,
   Как здесь лежал Лавров с женой вдвоем,
   И как они любовью занимались...

   Ох, эта страсть тоскующей души!
   Читатель мой, смеяться не спеши.
   Здесь и великие-то часто ошибались.

              8
   Забавна девочек любовная игра
   С придуманным кумиром. Вечера
   Они томятся, сохнут и вздыхают.

   Но в жизни, зачастую, и черствы
   Кумиры их, и глупы. Тут, увы,
   Все чувства постепенно утихают.

              9
   И черствостью задетая душа,
   Порой, сама не может ни шиша:
   Ей ни любовь, ни жалость не известны.

   Поэтому шутить, мои друзья,
   Над девочкой влюбленною нельзя.
   Здесь мы должны быть и добры, и честны...

              10
   А Оля все гадала: отчего
   Лавров не сообщил ей ничего
   О дне отъезда. "Может быть обиду

   Какую-то в душе он затаил?
   Но отчего же не сказал и скрыл?
   И даже не показывал мне виду!

              11
   Ах, боже мой, конечно же, ведь он,
   Наверное, был очень огорчен
   Тем, что на танцы я пошла с Валеркой!.."

   И Оленька, жалея уж о том,
   Что прогулялась с Пилиным вдвоем,
   Все меряла своей наивной меркой.

              12
   Закрыв глаза, она лежала так.
   То, что для вас, друзья мои, пустяк,
   Ее тревожило. Как в омуте тонула

   Она в сомнениях. И мучила себя,
   Не знаю уж,- спасая, иль губя.
   Но вскоре задремала и уснула.

              13
   Совсем стемнело. Олины сестрички
   Давно уж, расплетя свои косички;
   Почистив зубы гелем для зубов;

   И пошалив; и поболтав от скуки,
   Сопели, широко раскинув руки,
   Блуждая по стране беспечных снов.

              14
   Пора пришла и тете лечь в кровать.
   Племянницу из комнаты позвать
   Она решилась. Но в ответ - молчок.

   "Да что такое? Может, зачиталась?"
   Звала еще, но та не отзывалась.
   Лишь где-то в кухне заскрипел сверчок.

              15
   Тут тетя тихо в комнату вошла
   И спящею племянницу нашла.
   Из рук у Оли книжицу изъяла,

   Взглянула, покачала головой:
   Де" Сада Оля трепетной рукой
   Стянула с полки, и сама не знала.

              16
   На место вновь маркиза водрузив,-
   Непроизвольно этим возбудив
   Воспоминанье, как одна интрижка

   Ей и Сереже смелости придав,
   Вдруг стала руководством для забав.
   (Не просто ж так лежала в доме книжка.) -

              17
   Решила тетя Олю не будить.
   Но и самой отсюда уходить
   Ей не хотелось. В кресло опустившись,

   Она взяла Сережину тетрадь,
   Чтобы себя хоть чем-нибудь занять,
   И зачиталась, в лиру углубившись.

              18
   Ей было странно видеть исправленья.
   Считала тетя, что от вдохновенья
   Творится лира сразу в чистовик.

   А тут - кругом черно, кругом поправки,
   Неровный почерк, буквы как пиявки.
   И вскоре женских мыслей маховик

              19
   Склонился к заключению такому:
   "Н-да, зря Сережа выехал из дому
   В надменную Москву. Его стихом

   Не покорить балованные нравы
   Столичной публики." Ах женщины, как правы
   Они порой бывают даже в том,

              20
   О чем и представленья не имеют,
   Поэтому судить о многом смеют...
   Утратив интерес к черновикам

   На половине записей Лаврова,
   Свет погасив, вернулась тетя снова
   К дочуркам в комнату и ночевала там.


         Глава пятнадцатая

              1
   "Шарья - Москва" пришел по расписанию.
   Не странно ли, друзья, что опозданию
   В наш век неимоверных скоростей,

   Да плюс к тому же - специальных знаний,
   Находится все больше оправданий.
   Тот в гости едет, этот - из гостей,

              2
   Но ни один не сможет поручиться,
   Что будет к сроку, к сроку возвратится.
   Увы, мы можем лишь предполагать.

   А как обидно пропустить свидание
   С какой-нибудь красоткой! Опоздание
   Всегда тревожит. Мы привыкли лгать

              3
   Самим себе, что в наш ХХ-й век,-
   (Когда повысил скорость человек,
   И не влияет климат и погода

   На нужный переезд, иль перелет;
   Когда обычен в космосе полет;
   И там, где раньше гнали по полгода

              4
   Усталых лошадей, давно за час
   Мы долетаем.)- не коснется нас
   В пути беда и мы не опоздаем.

   Друзья, наивно думать, что прогресс
   Отменит вдруг влияние небес
   И прихоти судьбы. Еще не знаем,

              5
   Что нам готовит судьбоносный рок,
   Какой он завтра преподаст урок.
   Весь наш прогресс - Создателю игрушка.

   Поэтому я тут и указал,
   Что если поезд вдруг не опоздал,
   Так радуйтесь, вас верно ждет пирушка.

              6
   С народом к Ярославскому вокзалу
   Идет Лавров, сопротивляясь шквалу
   Толпы столичной, склонной каждый раз

   Мешать ходьбе, куда б вы не спешили.
   Она или на месте держит, или,
   Как перышко, легко подхватит вас

              7
   Да унесет. Чтоб быть не одиноким,
   Тут надо просто выбирать потоки
   И плыть свободно. Вот уже Лавров

   В метро спустился, прыгнул в электричку
   И понесло его, как будто спичку,
   В подземной вихре скорых поездов.

              8
   По кольцевой на Киевскую мчится
   Под всей Москвой. Подземная столица,
   Как и наземная, красива и шумна,

   Да многолюдна, и еще, признаться,
   Здесь можно очень просто затеряться
   И заблудиться. Дивная страна -

              9
   Столица наша: Город Городов.
   Вот в Кунцево направился Лавров.
   Ведь он уже бывал неоднократно

   В гостях у друга, по Москве гулял
   И кое-что в столице повидал.
   Он даже как-то посетил бесплатно

              10
   Один благотворительный концерт
   (Для этого тащились с другом в центр),
   Там пели наши звезды мировые.

   Народищу! Они с трудом пробились.
   Вокруг известностей стеной толпились
   Поклонники. Да люди деловые

              11
   Прогуливались, чванно улыбаясь;
   Друг с другом лишь по сотовым общаясь.
   На сцене тоже был сплошной бомонд:

   Семейство Пугачовой в полном сборе,
   "Любэ", Меладзе, Моисеев Боря
   И Николаев, и Алиса Мон,

              12
   Буйнов, Леонтьев... всех и не назвать.
   Там также юных звезд крутилась рать.
   Лавров запомнил девочку с гитарой;

   Парнишку худенького без зубов,
   Что улыбаться вечно был готов;
   Еще - двух девочек, что выступали парой;

              13
   Еще каких-то клоунов смешных,
   На вид ужасно нервных и больных:
   Один с бантом, другой с платочком алым...

   Да я готов с любым держать пари,
   Что для провинциала из Шарьи
   Все это было зрелищем не малым.

              14
   Ведь что Шарья? Возможно, кто-нибудь
   Случайно соизволит заглянуть
   Из знаменитостей за десять лет однажды

   В наш тихий рай, в убогий уголок.
   Что ж, от столиц наш городок далек.
   В Шарье моей спасаются от жажды

              15
   Культурной жизни, закупив винца.
   Кто старше - телевизор без конца,
   Кто помоложе - бары, дискотеки.

   Так и живем. И не из-за Джульетт,
   А из-за огородов миру нет
   У местных Капулетти и Монтекки.

              16
   Ну а Москва - совсем другое дело.
   Без лести вас могу заверить смело,
   Что не найдете больше городов

   Похожих на Москву. Столица наша,
   Чем современней и старей, тем краше.
   Взывает к Богу золотом крестов.

              17
   Державная от крыш и до подвалов,
   Испытанная бедами не мало,
   Еще вершит судьбу России всей,-

   Страна в стране,- грустит и веселится.
   Все Имена теперь живут в столице.
   Им там и легче жить, и веселей.

              18
   И я люблю столицу навещать,
   По многолюдным улицам гулять,
   Смотреть на суету сует. Тем паче,

   Что у меня особый интерес
   К столице нашей - любопытства бес.
   Ведь мне она близка еще иначе.

              19
   В Москве не жил я, но осталась в ней,
   По линии отца, моих корней
   Немаленькая часть. Хотя, признаться

   Я должен вам: московская родня
   Давным-давно забыла про меня.
   Возможно, тут вы будете смеяться:

              20
   Мол, как же так? Ну что ответить мне?
   И я не часто помнил о родне.
   Страницы памяти своей листая,

   Могу сказать вам только, что давно
   Отец мой из Москвы уехал, но...
   Но это уж история другая.


         Глава шестнадцатая

              1
   Итак, Лавров в столице. В этот раз
   Нацелился он прямо на Парнас.
   На все взирая новыми глазами,

   Иные принципы оценивались им,
   Все потому, что сам он стал другим.
   Порою так бывает в жизни с нами:

              2
   Ничто не предвещает перемен,
   Но вдруг, на повороте, - сильный крен,
   И мир другим становится, иначе

   Мы видим все, что окружало нас.
   Вот и Лавров: решив занять Парнас,
   Влюбился и пошел ва-банк. Тем паче

              3
   Ему теперь казалось все иным.
   - Года, года... "Как с белых яблонь дым..."-
   Вздыхал порой Лавров и думал, верно,

   О том, что затерялась жизни нить;
   О том, что без признанья трудно жить;
   О суете. Точней о нем, наверно,

              4
   Словами Данте я бы здесь сказал,
   Он, помните, как славно написал:
   "Земную жизнь пройдя до середины,

   Я очутился в призрачном лесу..."
   Так и Лавров. Уже в восьмом часу
   Добрался он до места и от Нины

              5
   Васильевны Орловой вдруг узнал,
   Что муж ее уехал на вокзал
   Встречать его:- Вы, видно, разминулись.

   - "Бывает, что ж."- Она его - за стол,
   С дороги - чай. А вскоре муж пришел.
   Приятели друг другу улыбнулись,

              6
   Обнялись дружески. Орлов скорей открыл
   Бутылку "Жириновского", налил:
   - Ну, за приезд, Серега!- "За удачу!

   Она мне пригодится в этот раз.
   Даст бог, так напечатают у вас,
   В Москве."- А если нет?- "Что ж, не заплачу."

              7
   - Возможно, я смогу помочь тебе.
   Нужна протекция, чтоб подыграть судьбе.
   Есть у меня в Москве один приятель,

   Который редактирует журнал.
   - "Какой журнал?"- "Успех". И я узнал,
   Что в нем он постоянно как писатель

              8
   Печатает рассказики свои.
   Туда и отнесем стихи твои.
   Ты как, не против?- "В общем, мне б хотелось

   Без помощи пробиться на Парнас."
   - Ну, милый, так положено у нас,
   Чтоб минимум протекция имелась.

              9
   Без помощи печатался, поверь,
   Один лишь Лев Толстой. Да и теперь
   Знакомство очное стоит на первом месте.

   - Я, все же, сам попробовать хочу.
   - Ну что ж, тогда бог в помощь, я молчу.-
   Вот так они позавтракали вместе,

              10
   Потолковали, а потом Лавров
   Отправился искать для лиры кров,
   Вооружившись списком с адресами

   Журналов. По Москве мотался он
   Наивностью безумной окрылен.
   Все без толку. Но это между нами.

              11
   Лавров надеялся, что где-нибудь
   Напрасных поисков прервется путь
   И увенчается удачей непременно.

   В пяти журналах получил отказ.
   "Что ж, меньше стало тропок на Парнас.
   Тем легче отыскать свою. Мгновенно

              12
   Я вовсе и не думал здесь найти
   К Олимпу проторенного пути."-
   Так утешался он. Но постепенно

   Уверенность сомнением теснилась,
   А через день и вовсе испарилась.
   Друзья мои, скажу вам откровенно,

              13
   Лавров наш выбрал самый долгий путь.
   Услышите вы вряд ли где-нибудь,
   Чтоб без знакомства люди пробивались.

   К тому же, чтоб знакомство завести,
   Должно вам очень сильно повезти.
   Как многие мне в этом признавались!

              14
   Литература тут не исключение.
   Попробуйте, хоть ради развлечения,
   Послать в журнал рассказик, или стих.

   Он пропадет, его и не заметят.
   А в лучшем случае - "корректно" вам ответят,
   Что "гениев" таких полно у них.

              15
   И дело здесь не в том, что будет плох
   Ваш стих или рассказик. Видит бог,
   Все дело тут в одном менталитете

   Российской журналистики. Увы.
   Но, все пойдет в журналы, если вы
   Сегодня числитесь в авторитете.

              16
   И вот Лавров который день подряд
   Вычеркивал из списка (целый ряд!)
   Те адреса, где он не пригодился;

   Испытывая на своем хребте,
   Что это все же методы не те.
   Орлов трунил над ним и даже злился:

              17
   - На что надеешься? Я не могу понять.
   Послушай, сколько можно объяснять,
   Что первым делом нужно с кем-то знаться

   И этим разрубить гордиев бант!
   А не тянуть за кончики, как франт.
   - "Но ведь редакторы должны же разбираться..."

              18
   - Редакторы! - судьба литературы -
   Как часто нехватает им культуры,
   Чтоб плевела от зерен отделить,

   Чтоб в каждом божью искру отыскать,
   Чтоб не гасить огонь, а зажигать
   И средь толпы талант определить.

              19
   Всегда им важен лишь авторитет.
   А скольких гениев они свели на нет!
   Ведь истинный редактор столь же редок,

   Как гений среди пишущей толпы!
   Они, как мы, у них не шире лбы.
   Подумай сам об этом напоследок!

              20
   Их мучает гастрит и славы жажда.
   По меньшей степени сидит Белинский в каждом,
   По большей - Пушкины они, ни дать, ни взять.

   Смущают их отжившие кумиры.
   Редакторы! - гордиев узел лиры:
   Не разрубить, так толку не видать.-


         Глава семнадцатая

              1
   Лавров надулся. Он полез бы в драку
   На эту стопроцентную макаку,
   За злое пустословие ее.

   Орлов и правда был похож немного
   На суперсмесь мартышки и бульдога.
   Да и язык его, как острие,

              2
   Порой бестактно резал по-живому.
   В былые времена вгонял он в кому
   Крутой прямолинейностью своей

   Тех, кто пытался с ним о чем-то спорить.
   Он мог легко любого раззадорить
   На совершение благих идей,

              3
   Лишь для того, чтоб после посмеяться
   Над тем, что люди не умеют взяться
   За дело так, как надо. Но Лавров

   Все это знал. Прощал он много другу.
   Как не простить: тот оказал услугу
   Своим гостеприимством. Ведь Орлов

              4
   Отсрочил отпуск, чтоб по вечерам
   За рюмкой философствовать друзьям
   И вспоминать о молодости шумной.

   Его жена была сначала зла
   На это все. Но вскоре поняла,
   Что лучше быть женой благоразумной,

              5
   А не сварливой бабой. И она
   Сама уж наливала им вина,
   Чтоб в курсе быть, а также, наконец,

   Чтоб вовремя сказать последний тост.
   Ей разговор казался слишком прост.
   Вот болтовни их малый образец:

              6
   - Я знаю, знаю,- отвечал Лавров,-
   Ругать ты мастер, не жалеешь слов.
   Как любим мы острить и поучать,

   Искать повсюду смыслы да крамолы,
   И крикнуть громче всех: "Король-то голый!"
   Свою же наготу не замечать.

              7
   - Да я при чем? Москва слезам не верит!
   И перед каждым не раскроет двери.
   - И очень жаль, что до сих пор она

   Увы, не верит ни слезам, ни всхлипам.
   Все новое у нас идет со скрипом,
   Да через зад. Такая уж страна.

              8
   У нас всегда чего-нибудь не так.
   - Ругать страну любой теперь мастак.
   - Хвалить Россию очень мне б хотелось,

   Да только, к сожаленью, не могу.
   Поверь как другу, я тебе не лгу,
   Мне все уже до чертиков приелось...

              9
   - Недаром говорят: каков народ,
   Такого и правителя найдет.
   - Да палка-то всегда с двумя концами.

   И я б сказал: какие господа,
   Такие и придворные всегда.
   Мы - дети времени. Но кто придет за нами,

              10
   Когда мы все оставим так, как есть?
   - Ты хочешь все сменить? Какая честь!
   Ведь я-то думал, что литература

   Тебя в Москву за славой привела.
   А ты - в политику. Прекрасные дела.
   - Нет, не в политику. Но и культура

              11
   Не может век в придворных находиться.
   Нам без протекции пора уж обходиться.
   - Тебе я по-Высоцкому скажу:

   В Мосвке провинциальные поэты
   Нужны, как в русской бане кастаньеты.
   Но, без обид! Я только погляжу,

              12
   Как ты здесь без протекции сумеешь
   Куда-нибудь пролезть. Хотя и смеешь,
   Уж в смелости тебе не отказать.-

   Друзья хмелели, спорили и злились.
   Как знать, чего б еще они добились,
   Когда б их спор уместно не прервать.

              13
   Поймав момент, жена Орлова встала
   Перед столом и весело сказала,
   Подняв фужер с вишневою водой:

   - Теперь поднимем тост за примиренье,
   Чтоб завтра вновь вернулось вдохновенье!
   И - по углам! Пора нам на покой.

              14
   - Какой покой? "Покой нам только сниться!"-
   Орлов никак не мог угомониться.
   Хотел он продолжать ненужный спор.

   Но, спорить с женщиной - себе дороже.
   Похорохорившись, он сдался все же.
   На этом прекратился разговор.

              15
   Потушен свет. Супруги спят давно.
   Один Лавров не спит, глядит в окно,
   Ночной Москвой любуется, игрою

   Лихого разноцветия огней.
   Но спать не может, мысли все о ней,
   О Кистеневой. Здесь я приоткрою

              16
   Одну из черт характера его.
   Не замышляя злого ничего,
   И не желая навредить супруге,

   И всей душою дочерей любя,
   Однако он частенько мнил себя
   Наедине с племянницей: в лачуге,

              17
   В каком-нибудь укромном уголке,
   В лесной сторожке, в лодке на реке...
   И понимал, что это невозможно,

   Но все-таки он этого хотел.
   Хотел измен, да изменять не смел.
   Как врут, что если хочется, то можно!

              18
   Когда б она была простая шлюшка,
   Возможно б, вышел не роман - игрушка.
   Лавров бы не боялся ничего.

   Но здесь родство! И многие считают,
   Что женщины от ревности страдают
   Лишь, если, кроме прочего всего,

              19
   Соперница им кажется достойней
   И их самих. Поверьте, непристойней
   Такого мнения одна лишь клевета.

   Ничтожная соперница не хуже
   В супруге вашей ревность обнаружит.
   Но это все - лишь сует суета.

              20
   А наш Сергей Андреич оказался
   Не так уж слаб. Ведь он сопротивлялся
   Не безуспешно похоти своей.

   Любовь любовью, но рассудок все же
   Подсказывал ему: семья дороже.
   Что ж, поживем - увидим, что сильней.


         Глава восемнадцатая

              1
   Ну а в Шарье, забросив все дела,
   Скучала Кистенева. И пила,
   И ела только с мыслями о дяде.

   Жена Лаврова сразу поняла,
   Что тут - любовь, любовные дела.
   Она читала это и во взгляде,

              2
   И в жестах Олиных. Но чья вина?
   Ведь девушка так страстно влюблена,
   Что даже скрыть не в силах чувства эти.

   А тетке очень хочется узнать:
   Кто сердце Ольги смог завоевать.
   Но что могла племянница ответить?

              3
   Она молчала. Тетя к ней и так,
   И этак подъезжает,- все никак
   Не может выведать хотя б намека.

   "Ну что ей, хоть словечком подсказать!-
   Вздыхала тетка.- Взглядом показать...
   Ах, эта неизвестность так жестока!

              4
   Она скорей сведет меня с ума,
   Чем я успею все узнать сама."
   И к Ольге тетка поздно вечерами

   Присаживалась тихо на кровать
   Да помогала бедной тосковать
   О суженом. И нежными словами

              5
   Подбрасывала дров в огонь любви,
   И сердце на пылающей крови
   Еще сильней томилось и болело.

   Уж тетка знала, как себя вести,
   Ей опыт сам указывал пути
   И способы, чтоб действовать умело.

              6
   Что ж, любопытство женское ни раз
   К безумным подвигам толкало нас.
   Не зря ж гласит библейская легенда,

   Что любопытству лишь благодаря
   Адам и Ева, честно говоря,
   Нас райского лишили дивиденда.

              7
   Но я, отнюдь, не вижу здесь греха.
   Хотя, легенда, в общем, не плоха.
   А любопытством, как почетным даром,

   По праву женщины награждены.
   Они распоряжаться им должны,
   Как самым дефицитнейшим товаром.

              8
   Итак, подсев на краешек кровати,
   (Для Ольги это было так ни кстати:
   Хотелось ей теперь побыть одной)

   Жена Лаврова ласково спросила:
   - Ты, Оля, почему вдруг загрустила?
   Тебе у нас не скучно?- И рукой

              9
   Ей волосы погладила слегка.
   А Оля от такого пустяка
   Вдруг - в слезы. Тетка даже напугалась:

   - Да что с тобой? Ты часом не больна?
   - Нет, тетя, нет.- Ответила она.-
   Я только что-то захандрила малость.

              10
   - Хандра пройдет. Она не стоит слез.
   Иди ко мне. Вот так. Утри свой нос.-
   Они обнялись, сидя на кровати.-

   Ты, Оля, зря сидишь весь день одна.
   Я вижу, ты ведь просто влюблена.
   Признайся, так?- "Ах, тетя, бога ради...

              11
   Да, я люблю. И, кажется, всерьез...
   - Ну, вот и славно. И не надо слез.
   Ты счастлива, сама того не зная.

   Любовь, любовь... какой прекрасный сон...
   Я рада за тебя. И кто же он?..
   Нет, погоди, (загадка не простая)

              12
   Попробую сама я угадать.-
   И тетка тут взялась перечислять
   Соседей наших из числа подростков.

   На все был отрицательный ответ,
   Кого ни назовет, услышит: "нет".
   Она уже дошла до переростков,

              13
   Затем до тех, кто двадцать разменял,
   А вскоре добралась и до меня.
   Я как сосед внесен был в претенденты.

   Но, как и все, увы, без лишних слов
   Был вычеркнут из списка женихов.
   В мой адрес не звучали комплементы.

              14
   Но шутка тетки все же удалась
   И Оля хоть чуть-чуть, да развлеклась,
   Она смеялась очень надо мною:

   Мол, ростом слишком мал для жениха.
   Да, не велик, чего таить греха,
   Тем более, что я его не скрою.

              15
   И так черед до Пилина дошел...
   Прервемся ненадолго, хорошо?
   Чтоб рассказать подробней о Валерке.

   Мой бедный друг твердил себе с утра,
   Что час настал: ему уже пора
   Признаться Ольге. По наивной мерке

              16
   Он снисхождение воспринимал
   За предпочтение и уповал
   На благосклонность любящей натуры.

   Но знать не мог, конечно, мой герой,
   Что в сердце Ольги занесен другой.
   Схалтурили на этот раз амуры,

              17
   Неверно выбрав цели для стрельбы.
   Мы все в плену у прихотей судьбы.
   Еще в тот самый вечер, после танцев,

   Когда о новой встрече речь зашла,
   Ответа Кистенева не нашла.
   Тогда в кафе звучали африканцев

              18
   Лихие ритмы. Может быть они
   Ей подсказали, что повременить
   С ответом надо, ну, хотя б до завтра.

   Но, все равно, придя к себе домой,
   Был счастлив тем уже приятель мой,
   Что не отвергнут он. А я, как автор,

              19
   Здесь должен хоть чуть-чуть упомянуть
   О том, что он никак не мог уснуть
   И, лежа, все мечтал, мечтал о встрече;

   Решал, что скажет, если вдруг допрос
   Устроит тетка. На любой вопрос
   Заранее ответы обеспечил.

              20
   Всю ночь он проворочался, не спал,
   То танцы с Ольгой нежно вспоминал:
   Ее движенья легкие, улыбку;

   То - путь домой и дружный разговор;
   То - свежих листьев трепетный узор;
   А то - сверчка бесхитростную скрипку.


         Глава девятнадцатая

              1
   Наутро, посвятив меня, как друг,
   В свою историю, Валерка вдруг
   Сказал:- Я до сих пор боюсь обмана...

   Но, знаешь, может быть, ее ответ
   Сегодня станет (почему бы нет?)
   Любви началом...- И концом романа.

              2
   Уж так в литературе повелось,
   Что автору, едва лишь удалось
   Связать два милых сердца воедино,

   Пора приходит книгу завершать.
   Иначе бесконечно продолжать
   Он может эти мыльные картины...

              3
   С трудом дождавшись вечера, герой
   Явился к Ольге. Но она больной
   Сказалась и тактично попросила

   Перенести свидание на день.
   По-правде, Оле просто было лень
   Идти куда-то. Оленька хандрила.

              4
   Но для Валерки это был удар!
   Крушение надежд, облом, кошмар!
   Конечно, он не показал и вида.

   Больна, так что ж, со всяким может быть.
   Решил он Ольгу завтра навестить.
   Любой поймет: напрасна здесь обида.

              5
   Напрасна, да. Но как обидно вновь
   На сутки потерять свою любовь,
   На долгие беспомощные сутки!

   Чем их заполнить? Вечер весь грустить,
   А ночь - скучать? И целый день бродить
   В тоске любовной, да считать минутки

              6
   До часа встречи? Вот Валерка наш
   Взял в руки чистый лист и карандаш
   И начал рисовать. Когда-то, в школе,

   Он получал пятерки по "изо".
   Теперь творил он в духе Пикассо.
   И вряд ли вы б сейчас узнали Олю

              7
   В его набросках. Лучше он чертил...
   Вот осторожно месяц осветил
   Серебряные листья и дорогу.

   Мой друг прилег, да вскоре и уснул.
   А днем чинил соседке старый стул.
   Так время пролетело понемногу

              8
   И час настал. Он перед Ольгой вновь.
   Взбесился пульс, в висках стучится кровь,
   Язык почти что мертв: едва послушен.

   На танцы Оленька приглашена.
   Но, боже мой! И в этот раз она
   Отказывает! Тут Валерке душен

              9
   Стал свежий летний воздух. Он никак
   Не ожидал опять попасть впросак.
   Она ему без всяких объяснений

   (Что свойственно любви и палачу),
   Сказала очень просто:- "Не хочу".
   Они расстались. Миллион сомнений

              10
   Его терзали. Злобу затая,
   Твердил Валерка:- "В чем вина моя?"
   Весь вечер он был тих, грустил об Оле;

   В кинотеатр на боевик сходил,
   Потом в пивбаре долго пиво пил,
   Тоскуя о своей несчастной доле...

              11
   Ведь, слава богу, наш крещеный мир
   Уже давным-давно завел трактир
   На каждой станции, на каждом полустанке.

   Вся дурь у нас сбывается легко.
   Но до дорог нам так же далеко,
   Как и при Пушкине. Порою лишь на танке

              12
   Проехать можно в некое село:
   Зимой, глядишь, сугробов намело
   Почти по пояс; ну а в межсезонье

   Так развезет, что по колено грязь.
   И только летом едешь, словно князь,
   Когда нет дождика. В такой Россия зоне...

              13
   На сутки Пилин удалился в лес.
   Бродил один с ружьем наперевес.
   И ненадолго этим приключеньем

   Был отвлечен. Но вскорости опять
   По Кистеневой стал он тосковать.
   И от тупой тоски занялся чтением.

              14
   Читал он Веллера: о воздержаньи Стеллы;
   Читал Бочарникова милые новеллы
   (Бочарников - наш Пришвин костромской);

   Читал Ахматову и даже Горького;
   Потом опять из новый кой-кого.
   Но все не мог он справиться с тоской.

              15
   И, чтоб отвлечься, начал выбирать
   Веселенькие штучки. Стал читать
   Любовные рассказы, а затем

   Эротику: ну, например, Арсан.
   Уж в этом нам сегодня выбор дан!
   В наш век не может быть закрытых тем.

              16
   Нам демократия сегодня позволяет
   Читать - чего душа ни пожелает.
   Да вся ль полезна пища для души?..

   Вот, наконец, отбросив в угол книгу,
   Решился Пилин выяснить интригу,
   И снова к Кистеневой поспешил

              17
   С одним намереньем: в любви признаться,
   Все уяснить и в чувствах разобраться,
   Чтоб недомолвок не было у них.

   В тот самый миг он в двери постучался,
   Когда у Ольги с теткой состоялся
   Нечаянный девичник на двоих;

              18
   Когда они про женихов болтали,
   Соседей весело перебирали,
   И речь как раз о Пилине зашла.

   Предшествующим Оля отказала.
   Но тетка все никак не отступала.
   Она бы и до мужа так дошла.

              19
   И Оля, чтобы тетеньку потешить,
   А более, чтобы себя утешить,
   Да от расспросов лишних оградить,

   Сказала ей:- "А почему бы нет?..-
   И Пилину вошедшему:- Привет!
   Сегодня мне так хочется сходить

              20
   С тобой на танцы... Если ты не прочь..."
   - Конечно, нет!..- Валерка в эту ночь
   Считал себя счастливейшим на свете.

   Он так и не признался ей в любви.
   Был рад уж тем, что с нею визави.
   Домой вернулся только на рассвете.


         Глава двадцатая

              1
   Мы вновь в Москве. А где же наш Лавров?
   Он так устал, что был уже готов
   Оставить все тщеславные забавы;

   Куда-нибудь на край земли сбежать
   И никогда уж больше не писать,
   И жить как все: пусть без капризной славы,

              2
   Так хоть в покое, схоронив мечты...
   Но вот он сам. Устав от суеты,
   Ему теперь взбрела охота шляться

   У памятника Пушкину. Сюда
   Пришел Сергей Андреевич, когда
   Понадобилось с мыслями собраться.

              3
   Ах, Александр Сергеич! До сих пор
   С надеждою на мягкий приговор
   К тебе спешат российские поэты.

   Тайком приходят, чтоб поговорить,
   Или благословенье попросить,
   Да на вопросы отыскать ответы.

              4
   Записочки кладут на пьедестал...
   Лавров одну записочку поднял,-
   Как будто между прочим наклонился,

   Поправить развязавшийся шнурок.-
   Конечно, удержаться он не мог.
   Так на скамейку рядом опустился

              5
   С запискою в руках. Он понимал,
   Что сделал подлость. В жизни не читал
   Чужие письма. "Но ведь тут - записка.

   К тому же, - в людном месте, средь цветов.-
   Оправдывал поступок свой Лавров.-
   В конце концов, мне ж не предъявят иска

              6
   За то, что я поднял какой-то сор."
   И прочитал украдкой, словно вор.
   В послании том вот что говорилось:

   "... Вы, Александр Сергеевич, смогли
   Прославиться. Так мне бы помогли.
   Прошу Вас, сделайте такую милость,

              7
   Чего Вам стоит. Ваш авторитет
   Уже давным-давно бы свет на нет
   Мои сомнения, метания и страхи.

   Придите хоть во сне поговорить,
   Да подскажите мне: как дальше быть.
   Я беден: денег нет и на рубахи.

              8
   Я неизвестен, все мои стихи
   (Друзья твердят, что очень неплохи)
   Еще не знали типографской краски.

   "Я к Вам пишу!" Уже четвертый раз!
   Ведь Вы - Поэт! Неуж-то нет у Вас
   Хоть капли жалости? Не верю в эти сказки.

              9
   Мне тридцать! Если славы не добьюсь
   Я в тридцать семь - уж точно застрелюсь!
   И Вы виновны станете отчасти.

   Я к Вам пришел,- могли бы и помочь.
   Прощайте, Пушкин! Жду Вас в эту ночь..."
   Да, да, представьте. Вот такие страсти.

              10
   А ниже чуть - стоят инициалы.
   Еще чуть ниже - адрес. Славный малый.
   Неровный почерк выдавал нам злость.

   Безвестный этот "А.А.С." в волнении
   Писал записку, не на вдохновении,
   А на отчаяньи, да выпивши, небось.

              11
   Лавров задумчиво на памятник смотрел.
   Что видел в нем? Увидеть что хотел?
   О чем он думал? Нервно, отрешенно

   Вертя в руках записку "А.А.С.",
   И возбуждая явный интерес
   Моих читателей. Ну что ж, вполне законно.

              12
   Вот мыслей ход героя моего.
   От вас я не скрываю ничего,
   Чтоб никого случайно не обидеть:

   "О, несравненный каменный кумир,
   В своих стихах вместивший целый мир,
   Умевший словом видеть и предвидеть,

              13
   Тебя сам царь читал и почетал.
   Ты был высок душой, хоть ростом мал.
   Ты - сын истории, культуры русской,

   Поэзии любимое дитя,
   Ты жил смеясь, стихи писал шутя,
   И не вмещался в грани рамки узкой

              14
   Расхваленного века своего...
   Мне от тебя не надо ничего.
   Ты спел свое. Ты памятник оставил.

   Почил на лаврах. Бог тебе воздал.
   Ты и двадцатый век околдовал,
   И русскую поэзию прославил...

              15
   Но, боже мой, возможно ли, чтоб ты
   Мог и из гроба воплощать мечты
   Безвестных слуг стиха? Да неужели

   Лишь стоит написать тебе письмо
   И адресат оно найдет само?
   Как многие бы этого хотели.

              16
   Но пишут же! И носят при луне.
   Что ж, может быть, попробовать и мне?.."
   Не долго думая, чтоб не испортить дело,

   Достал он авторучку и блокнот,
   Смахнул рукой со лба внезапный пот,
   Шепнул:- "Поможет бог,"- и начал смело:

              17
   "Сказать я должен, Вы не мой кумир.
   Пусть Вас я не зачитывал до дыр,
   Считая Вашу лиру - прошлым веком,

   Но признаю, Вы - гений всех времен.
   И я был прежде Вами опьянен.
   Но стал с тех пор давно уж человеком

              18
   Иных пристрастий, взглядов и идей.
   Ведь, согласитесь, могут у людей
   Меняться взгляды... Впрочем, не об этом,

   Конечно, я хотел поговорить.
   Я, как и Вы, - поэт. И дальше жить
   В безвестности, непризнанным поэтом,

              19
   И грустно, и смешно. Мне тридцать пять...
   Но, к черту это! Я хотел узнать:
   Не зря ли посещают Вас фанаты

   И шлют записки?" Адрес указав,
   (Не свой, - Орлова. В этом он был прав:
   Ведь он, пока что,- гость орловской хаты.)

              20
   Да подписав чуть ниже: "С.А.Л.",
   Лавров свернул записку, как умел;
   Купил цветов недалеко в киоске;

   Вложил свое письмо между гвоздик,
   И к пьедесталу трепетно приник,
   Чем вызвал у прохожих юмор плоский.