Аспекты голос

Я иногда звоню ей. Чтобы услышать голос. И еЁ первое протяжное:"оооой... коооотик" заставляет замирать сердце потому что всЁ в порядке. Она есть, она знает что я действительно котик. Нет.Я не могу сказать, что она действительно часто называет меня котиком, когда я звоню. Или что я единственная, кого она называет котиком, но я верю, и буду всю свою жизнь верить, что этот котик для неЁ, может быть, самый важный на свете. В сущности, всЁ что мне надо это вот эта пара слов в начале, чтобы с облегчением вздохнуть или душевно насторожиться. Но вот я слышу моего "ой котика" и незаметно для неЁ глубоко вдыхаю. Она, знаете, очень необычная. Например, в подростковом периоде (хотя  может я и до сих пор в нЁм, во всяком случае  попытка выяснить в каком я сейчас периоде потерпела фиаско), я очень нелюбила, чтобы нас видели вместе потому что... да! именно потому что она не была обычная. Потому что при встрече с кем-либо, она могла прочитать пару строк какой-либо поэмы или стихотворения. Как она читает стихи. О! Как она их читает. Кажется, что они были посвещенны именно ей и она сквозь долгие года доказала их правоту и именно она именно здесь вот в эту самую минуту как никто другой имеет право их говорить, и что человек, который вслушивается в эти слова должен запомнить их на всю оставшуюся жизнь, вернее... что я... он ничего не должен. Он просто не сможет забыть эти фразы, эти карие глаза с сеточкой морщин вокруг.
Или она могла расплакаться, чтобы упросить кого-то о безумно важном для неЁ, что я не могла никогда сделать и, тем более, понять. А она говорила:"я очень устала" и эти морщинки. .. и эти глаза...
Она могла стоять вот так, перед тобой, теребя кофточку, пуговку на ней, смотреть на тебя с просьбой, и ты запомнишь на всю жизнь и если ты ей откажешь то запомнишь на всю жизнь этот отказ. Не то что бы она пользовалась своей беспомощностью, она правда верила что она беспомощна... видимо по-этому верили и все остальные.
Она черезвычайно начитанная и интеллигентная. С ней очень интересно обсуждать произведения и их авторов. Она не любит Достоевского и Набокова, но читала обоих. Она любит Чехова и Агату Кристи. И перечитывает их часто. И я не люблю Набокова и Достоевского, потому что я настолько верю что еЁ мироощущение есть истина, что интуитивно впитала в себя еЁ отношение.
Я вглядывалась в полки, тома на них по порядку пронумерованные и подписанные ей самой на десятой странице и вечерами на них светило солнце, часов так в пять или шесть. Шуршал телевизор, а  они стояли и впитывали в себя солнечную энергию, чтобы, наверно, продолжать жить.
ЕЁ квартира была местом, которое  бы я назвала идеальный порядок в 36ти квадратных метрах. Входя туда, содавалось особое  настроение,  с этим идеальным чистым кухонным столом и ароматно пахнущим полотенцем, мусором, аккуратно упакованным словно его не унесут в помойку, а отправят по почте как подарок. И она на пороге как всегда безупречно ухоженная с причЁской и лаком на ногтях, улыбающаяся тебе и смотрящая так, что руки сами поднимались и широко распахивались чтобы принять еЁ в обьятия. Можно было почувствовать дым сигарет, и от рук можно было почувстовать, хороших иностранных сигарет, но в меру. да. И мне это нравилось хотя я знаю, что это нехорошо. И  еЁ некурение скорее было поводом волноваться, нежели то , что она курила.
Потом появилась я и много нас других, кому она была нужна и квартира превратилась в какое-то клоунское ассорти всех нас. А она перестала делать причЁску и красить ногти. Мы разобрали еЁ на части, каждый унЁс по кусочку. Кто-то лак, кто-то причЁску, кто-то подарил блок сигарет на День рождения. А может быть она отдала всЁ сама. Может быть большую часть мне.
На сегодня это был самый страшный период моей жизни. Я жила на кончике жизни и смерти. Вы спросите что случилось? Ничего. Ровным счЁтом. Просто придя однажды из школы я поняла что схожу с ума, схожу с ума от коллектива. От толпы. От шума транспорта, схожу с ума от жизни, своЁ преднозначение в которой я тогда ещЁ не нашла. Я водила себя ко врачам, и она меня водила. И они водили. И все боялись. И я боялась. Больше всех, от того видимо и не спала по ночам. Самое страшное было проснуться утром, лежать и вспоминать что вчера было, и где была я. Никто не звонил, не с кем было поговорить ни о чЁм, потому что меня не было. Пропало ощущение людей, пропала улыбка, пропала Я. И она всЁ видела, мне кажется бессонными моими ночами, когда я не могла лежать одна и она ложилась сзади и чуть не сваливалась с узкой кровати, она сходила вместе со мной. Да, она тоже страдала. Она худела со мной, она не спала, она улыбалась мне и я верила что мир всЁ такой же вокруг и что со мной всЁ будет в порядке. Если бы не она меня бы сейчас не было.
Пол года я жила только ей, доверяла только ей, и она изучила каждый мой жест, каждый жест сумашедшей меня, чтобы вовремя прийти и улыбнуться, и показать что всЁ вот оно всЁ есть и я буду и она и мы.
Да. Я стала выходить с ней. И бояться за неЁ, и ужасаться тому, какая же она маленькая, сутулая, плохо видящая - для меня всЁ что есть на свете и что больше никто не сможет понять и поверить, что я самая лучшая, пусть даже с головой у меня не всЁ в порядке.
А потом всЁ стало нормально. Мы даже начали ругаться. Но незначительно, по мелочам. Она грустно смотрела на себя в зеркало каждое утро, а я просыпалась озарЁнная очередной идеей. У меня начались дела, я стала есть, плавать, прыгать и много ходить. Я оказалась очень симпатичной, и имя у меня стало необычным, и цена на бирочке моего тела увеличилась. А она стала ценной. И я стала еЁ уважать и любить и жалеть, и понимать.
Я ушла от неЁ. Я еЁ бросила. Одну. В той самой 36ти квадратно метровой квартире. Где опять стало пахнуть чистотой. И если позвонить в дверь, то встретит сутуленькая седоволосая бабушка с карими глазами и сеточкой морщин. И захочется обнять еЁ. И я уже больше никогда не сойду с ума. Потому что я отобрала у неЁ тот необходимый компонент здравого смысла, и научилась считать:суммы, время и даже облака. А может она сама мне его отдала.
Голос.
Страшная сила. Им можно замучить до «забыть вдохнуть».
До сих пор не пойму как от неЁ мог остаться только голос? Вот кажется ты разговариваешь с ней. А потом опускаешь трубку и еЁ резко нет. Она не плавно удаляется, она не стучит каблуками, не шлЁпает домашними тапочками, не включает телевизор за стеной и не идЁт пить чай на кухню и еЁ нельзя догнать и обнять и сказать как хорошо что она есть, она просто прекращает существовать и дальше начинается боязнь создавать еЁ в душе. Создать себе еЁ чтобы при остановки голоса она продолжала жить там внутри? Не хочу. Не хочу придумывать еЁ, высовывать глубоко зарытые осколки прошлого склеивать их насильно, залеплять чем-то новым, подчЁрпнутым из голоса и из воображения, чтобы потом опять класть трубку и понимать что опять еЁ нет. А всЁ придуманное – это вовсе не она, а лишь моЁ ностальгирующее по ней Я.