Опасность дачного сезона. пьеса

Лето прохладно  и облачно. 
        Небольшой дачный поселок утопает в зелени.
        Вокруг поселка раскинулся густой лиственный лес, пересеченный кое-где извилистыми тропинками. За лесом блестит узкая мелководная речка.
       
Уютный двухэтажный домик расположился на обыкновенном дачном участке: огород, за домом, ближе к забору, –  несколько яблонь и какие-то постройки.

Герман Олегович Орлов, пенсионер, невысокого роста человек в белой майке, такого же цвета панаме и синих тренировочных штанах, идет по тропинке между дачными заборами, бодро размахивая рыболовным ведром.
Подмышкой – удочка. Останавливается, воровато оглядывается по сторонам, достает из ведра ""малек"" водки, откупоривает зубами, делает большой глоток, опустошив тем самым добрую часть бутылки, смачно выдыхает, отправляет водку обратно в ведро, достает оттуда же кусок черного хлеба, закусывает.
Мимо на побывавшем в боях велосипеде, браво выписывающим задним колесом ""восьмерку"", проезжает Михалыч – здоровый небритый мужик лет сорока. На могучем плече – татуировка: синее восходящее солнце.
МИХАЛЫЧ
- Как улов , Олегыч?
Он тормозит железного коня рядом с Германом Олеговичем, заглядывает в ведро:
- У-у-у… А будешь показывать, что вот такая была…
Михалыч раскидывает в стороны мускулистые руки и гомерически хохочет.
ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
- Иди, иди, Михалыч…
Пенсионер толкает мужика – тот чуть не падает с вилосипеда:
-  Катись..
Герман Олегович хмурится, идет дальше.
-   Где ловил-то? – доносятся вслед слова и хохот Михалыча.

Опять – давешний дачный домик.
Задний двор скрыт зарослями крыжовника. Алена Орлова возлежит в гамаке, натянутом между яблоней и стеной сарая. Она глядит в небо и задумчиво грызет кончик карандаша. Это – девица двадцати трех лет, с бледным, подернутым неврозом, вытянутым лицом, и русыми, коротко стрижеными, волосами. На ней – коротенький сарафанчик. На коленях – раскрытый блокнот.

На другой стороне дома, на поленнице, сидит взъерошенный подросток, который с вожделением садиста, зажав между коленей здоровенного серого кота, приматывает к хвосту бедного животного проволоку, на конце которой болтается детское ведерко. Кот извивается, жалобно мяукает. Наконец, не выдержав, ради самообороны, кот цапает подростка за руку. Парнишка одергивает укушенную руку. Кот впадает в бегство.
Подросток смотрит на проволоку, отбрасывает ее в сторону, потирает укушенное место.
ПОДРОСТОК               
- Ну, Васька, только попадись мне на глаза. Скотина местного масштаба.
       Уходит куда-то за дом.

Высокий, черноволосый молодой человек неслышно проникает сквозь калитку во двор, пересекает огород, осторожно ступая меж грядок, обходит вокруг дома, приближается к одному из окон, встает на цыпочки, заглядывает в окно. В руках у него – портфель и соломенная шляпа.

Герман Олегович подходит к своей калитке, видит незнакомца, заглядывающего в окно его домика, тихо крадется к человеку, останавливается у него за спиной  на расстоянии вытянутой руки. Некоторое время наблюдает за ним.
 ГЕРМАН  ОЛЕГОВИЧ
- Милый Вы мой!
Человек вздрагивает, медленно оборачивается и довольно испуганно смотрит на Германа Олеговича.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
- Так чего же вы, мил человек, забыли в нашей тихой гавани? Какого Вельзевула в окна заглядываете?
 ЧЕЛОВЕК
- Я ищу дачу профессора Кисловского. Вы случайно…
Герман Олегович уже изрядно пьян – и явно не считает важным дослушивать собеседника до конца.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
- Нет. Моя фамилия Орлов. И не профессор я, а пенсионер.
Тут он внезапно и резко подхватывает незнакомца под руку.
ГЕРМАН  ОЛЕГОВИЧ
- А раньше, эх, еще до пенсии… Раньше я работал главным конструктором ТАКОГО величайшего предприятия!
Он величественно возносит свободную от незнакомца руку к небу.
Человек с явным усилием вырывается из железных оков хватки пенсионера.
 ЧЕЛОВЕК
- Я имел в виду… Вы случайно не знаете, где дача профессор Кисловского?
Старик растерянно пожимает плечами, потом оглядывается и указывает куда-то за пределы участка.
 ГЕРМАН  ОЛЕГОВИЧ
-  Вон там, за березами, видите зеленую крышу? Там живет Константин Михалыч. Не знаю, какова его фамилия, но на профессора он не смахивает. Мы с ним рыбачим вместе иногда. А больше я здесь никого не знаю.
После этих слов пенсионер скидывает свою панаму на траву, протирает носовым платком  вспотевшую лысину, затем, видимо, что-то вспоминает и снова подскакивает к незнакомцу:
- Там, на заднем дворе, в гамаке, должна быть моя дочь. Она – литературный работник, да, к тому же – девушка на выданье, поэтому вам лучше с ней поговорить. А в окна, все-таки, заглядывать нехорошо! Некрасиво!
Он нарочито сердито мотает головой, потом кивает в сторону заднего двора:
Там она, в крыжовнике.

Молодой человек отправляется на задний двор.

Отец небрежным движением швыряет ведро под куст смородины, туда же отправляет удочку, которая до этого момента болталась у него подмышкой, и, пританцовывая, идет к террасе. В какой-то момент он останавливается. Оборачивается, и,  не прекращая пританцовывать, возвращается, берет ведро, заглядывает в него, и уже с ним,  скрывается в глубине террасы.

Молодой человек стоит в нескольких метрах от возлегающей в гамаке Алены, не без интереса разглядывая ее загорелые ноги, после чего делает пару шагов вперед.
ЧЕЛОВЕК
- Здравствуйте!
Алена медленно и лениво поворачивает голову в его сторону и прищуривается.
 АЛЕНА
- Доброе утро… Мы знакомы?
 ЧЕЛОВЕК (суетливо)
- Нет. Нет-нет! Извините меня за то, что помешал Вам в такое раннее время, но Ваш папа сказал, что я могу спросить у Вас по поводу вопроса, меня интересующего.
Девушка несколько брезгливо глядит на его брюки, непомерно растянутые в области коленей, и снова обращает свой взгляд к небу.
 АЛЕНА
- Вы знакомы с моим отцом?
ЧЕЛОВЕК (взволнованно)
- Да нет же…Как бы это… С папой Вашим, конечно, мне посчастливилось побеседовать…но…Но это длилось недолго…и познакомиться мы не успели…
Девица ловко потягивается и покидает гамак.
 АЛЕНА
- Так что же Вам угодно от меня?
Она вальяжно растягивает слова.
ЧЕЛОВЕК
- Мне нужно найти дачу профессора Александра Николаевича Кисловского. Он мой научный руководитель светило науки. Очень умный, хороший человек. Я привез проект кандидатской работы…
Молодой человек суетливо расстегивает портфель, начинает доставать оттуда какие-то бумаги.
 АЛЕНА
- Что же вам угодно от меня?
 ЧЕЛОВЕК
Я только хотел узнать: не знаком ли Вам Алксандр Николаевич Кисловский, а если знаком, не знаете ли Вы, где расположена его дача.
Человек запихивает бумаги обратно в портфель.
Пока гость говорит, Алена дотошно его разглядывает: -  кроме мятых, неприглядного вида, брюк и реденькой бородки, у молодого человека также и много достоинств. Он широк в плечах, имеет мужественный разлет бровей и длинные пальцы: превосходная пища для литературного вдохновения.
АЛЕНА (теперь уже - кокетливо)
- К сожалению, ни профессора, ни его дачи я не знаю…НО не желаете ли Вы присоединиться к нашему семейству и отобедать? Папа будет рад.
Молодой человек кивает, но пытается возразить:
- Да, но профессор Кисловский…
 

 АЛЕНА
- За пару часов с ним ничего ужасного не приключится.
Она решительным жестом одергивает сарафан и пристально смотрит на гостя.
Гость так же пристально смотрит на ее высокую грудь, объятую пестрым ситцем.
 ГОСТЬ
-  Вообще-то, профессор, конечно – здоровый человек…Но мне неудобно.
Она глубоко и несколько театрально вздыхает:
- Как мы все зажаты! Это уму не постижимо! Чего же неудобного, друг мой?
Девушка хватает гостя за рукав и тащит к дому.
 АЛЕНА
- Кстати, Вы любите стихи?
 ГОСТЬ
- Пушкина?
От недоумения Алена останавливается.
 АЛЕНА
- Ну к чему же – непременно Пушкина? Я спрашиваю в общем масштабе. Поэзию цените?
 ГОСТЬ
- Честно говоря, я мало что в ней смыслю. Не понимаю. К чему эти строки, слова… Все одинаково, про одно и то же…
 АЛЕНА
- Вот это да!  Интересное мнение! Знаете, нам обязательно нужно отобедать вместе. Идемте! Ну же, скорее.
Она задорно смеется и увлекает гостя к дому.   

Алена буквально запихивает гостя на террасу, выхватывает у него из рук портфель, который отправляет  на вешалку, выполненную в виде корабельного якоря, затем включает радио. Звучит мрачная камерная музыка.
               

 АЛЕНА (вглубь дома)
- Папа! Папа! Иди сюда!
Обращается к гостю:
     - Вы садитесь… Как Вас зовут?
 ГОСТЬ
- Анатолий. 
АЛЕНА
-  А я - Алена. Алена Орлова. Может, слышали? Хотя, да, с Вашим отношением к поэзии – вряд ли… Папа!
     В дверном проеме показывается взъерошенная фигура давешнего худощавого мучителя кошки.
Он глядит из-подлобья на Алену и бурчит:
-  Чего орешь? Спит он. С рыбалки пришел.
Девушка хватает парнишку за руку, подводит к гостю.       
АЛЕНА
- Познакомьтесь, Анатолий. Это Витенька, мой младший брат. Очень неординарный мальчик.
ВИТЕНЬКА
-  Третий год не могу в пятый класс перейти. 
Алена кидает на брата неуловимо-гневный взгляд, после улыбается Анатолию:
Ну что ж, пойду в летнюю кухню, обед разогрею . Поговори пока с Анатолием, Витенька. Он план кандидатской работы привез. Наукой занимается.
И она выбегает на улицу.
 АНАТОЛИЙ
-  Скажите, Витенька…
 ВИКТОР (мрачно его поправляет)
- Виктор.
 АНАТОЛИЙ
- Вы случайно профессора Кисловского не знаете? Александра Николаевича.
         

ВИТЕНЬКА
-    А он кто?
АНАТОЛИЙ
-  Мой научный руководитель.
 ВИТЕНЬКА
-  А зачем мне его знать?
Он приваливается к дверному косяку , извлекает из кармана рогатку и натягивает посильнее тетиву.
 АНАТОЛИЙ
- Ну мало ли…

Витенька подходит к большому кожаному креслу и уютно в нем располагается, не прекращая манипуляций с рогаткой.

Тут появляется заспанный  отец. На майку накинута телогрейка, прожженная в нескольких местах.
ОТЕЦ (Анатолию)
- О, старый знакомый!  Я услышал голоса, так и понял: гости.

Он подходит к Витеньке, отвешивает ему оплеуху:
Кыш с отцовского места, охламон!

Паренек опять что-то недовольно произносит, встает и выходит в сад.
 АНАТОЛИЙ
- Алена предложила мне. Так неожиданно! Не смог отказать…
 ОТЕЦ
Прекрасно! Замечательно! У нас редко кто-нибудь бывает.
Он вытаскивает из нагрудного кармана телогрейки папиросы, закуривает.
-      С какими целями в наши края?
               

 АНАТОЛИЙ
Я же говорил Вам…И Алене тоже…И Витеньке...Про Кисловского Александра Николаевича…
Анатолий встает, подходит к портфелю, достает из него пачку сигарет, вытаскивает из нее одну, пачку кладет обратно, и возвращается к столу.
В дверном проеме на мгновение показывается голова Витеньки и исчезает.
Отец выпускает череду колечек дыма:
А! Припоминаю!  Конструктор!
АНАТОЛИЙ
Профессор.
 ОТЕЦ
-     Тем более. Ну, и что профессор?
 АНАТОЛИЙ (пожимая плечами)
- Не нашел. Дети Ваши тоже его не знают.
 ОТЕЦ (горделиво)
- Мои дети знают много всякого разного другого. - К примеру, Алена стихи пишет. Я обязательно за обедом попрошу ее почитать что-нибудь из своего. А хотя нет. Знаете что? Лучше Вы попросите. Ей будет приятно…
 На несколько секунд он задумывается, потом  продолжает:
А Витенька… Ну, да Бог с ним. Вы-то чем в жизни занимаетесь?
 АНАТОЛИЙ
Я  микробиолог.
 ОТЕЦ
Цветочки-лютики, собачки-кошечки?
 АНАТОЛИЙ
Нет. Микробы и бактерии.Отец откидывается на спинку кресла:
     -   У-у-у-у!   Эка куда Вас кинуло! И что же, интересно?
 АНАТОЛИЙ
- Мне нравится.
Старик заметно мрачнеет:
-    М-да…  А я вот рыбачу…
       В разговоре возникает продолжительная, нависшая над самыми головами, пауза. Зловеще гудит радиоприемник, искажая божественные звуки классической музыки. Напряженно пыхтит ""Беломором"" отец. Неспокойно ерзает на табурете Анатолий. Потом он наконец-то тоже закуривает.
В дверном проеме снова появляется голова Витеньки, и так же стремительно исчезает.
Отец встает, подходит к радиоприемнику, крутит ручку настройки. Мелькают программы.
 ОТЕЦ
- Что же Аленка-то уху не несет?  Пора уже…
Наконец, он останавливается на какой-то бодрой современной мелодии и возвращается на свое место.
Здесь он смачно тушит окурок о край фаянсовой пепельницы, подается вперед и протягивает  гостю руку.
 ОТЕЦ
- Герман Олегович.
 АНАТОЛИЙ
- Анатолий. Олегович.
ОТЕЦ (усмехается)
- Надо же, мы с Вами в каком-то роде - тезки.   По отцам… М-да…
Входит  Алена с дымящейся кастрюлей в руках.
АЛЕНА
- А Витенька где? 
С удивлением на лице водворяет кастрюлю на стол.
 ОТЕЦ
- Придет! Не волнуйся.   Ты, дочь, лучше ушицы нам плесни поскорее.
          Пока Алена нарочито заботливо и пикантно разливает  суп по тарелкам,  Анатолий снова начинает волноваться.
               


 АНАТОЛИЙ (тихо)
-      Алена, не дадите ли мне мой портфель?   Я предпочитаю держать его при себе.
 АЛЕНА
- Не волнуйтесь. С ним ничего не приключится! 
АНАТОЛИЙ
-И все-таки дайте, пожалуйста.
Портфель перекочевывает на колени Анатолия.
Алена садится за стол. Начинается трапеза.
 АЛЕНА
- Анатолий, берите хлеб. Уха с хлебом. Материализованная романтика!
Она берет из плетенки с хлебом смачный ржаной кусок и протягивает гостю.
 АНАТОЛИЙ
- Спасибо.
Трапеза продолжается. Тишина
 ОТЕЦ
- Знаете,  я сегодня, когда с удочкой сидел на мостках, вдруг подумал: почему это наша наука не пришла еще к такой мысли, что для ловли рыбы можно дрессировать специальных зверей. Возьмем, к примеру, охоту. Охотничьи собаки. Или же соколиная охота. Чем рыбалка хуже?
 АЛЕНА (строго)
- Папа, ты последние несколько недель только и говоришь, что про рыбу да про удочки.   Я уже больше не могу этого слышать. Да и Анатолию это вряд ли интересно.
Герман Олегович внезапно начинает свирепеть:
- Ну извините! Я про бактерии ничего не знаю! И стихи не пишу! Так что же теперь – расстрелять меня за это? Не интересно – не слушайте!
 АНАТОЛИЙ
- Что Вы, Герман Олегович! Это достаточно новаторская  идея – на счет животных. Только вот технически, наверное, сложно выполнимая.
     Анатолию удается немного успокоить взбесившегося старика.
 ОТЕЦ
- Так я же все продумал! Ежели на севере – там можно использовать моржей всяких да котиков. У нас, в полосе средней, бобры сгодятся. На счет юга - не знаю…Разве что бегемоты…
 АЛЕНА
- Папа! 
Она  швыряет ложку на стол и вскакивает со своего места.
 ОТЕЦ
- Что? Ну что?
Он явно петушится, и , судя по всему, даже немного доволен такой термоядерной разрядкой атмосферы нудного обеда.
 АЛЕНА
- Какую чушь ты городишь! Какие бегемоты?
 ОТЕЦ
- Нет, почему обязательно чушь? Послушай гостя: идея, говорит, новаторская. Новаторская, понимаешь?
С  этими словами он тоже покидает кресло и принимается  нервно расхаживать по террасе.
 АНАТОЛИЙ
- Алена. Вы не правы. - Герман Олегович, конечно, утрирует, но в целом – мысль здравая.
 Алена немного успокаивается и садится обратно:
- Ладно. Уха стынет.
Старик, который продолжает бродить по террасе, подходит к Анатолию и, нагнувшись, шепчет ему на ухо:
- После обеда – приглашаю вас в беседку. Там чудный воздух…
Шепчет он довольно громко. Алена усмехается.
 АЛЕНА
- Хватит тебе на сегодня. А Анатолий, я уверена, непьющий.
               
 ОТЕЦ
  - Пьете?
Он говорит все так же на ухо Анатолию, но уже более отчетливо.
 АНАТОЛИЙ
Очень редко. Но бывает. По праздникам.
 ОТЕЦ(Алене)
- Вот видишь! Непьющих Олеговичей не рождается на земле русской!  Запиши, дочь, эту мою мысль - может, в поэме своей используешь.
       На террасе появляется брат Витенька.
 АЛЕНА
- Витенька! Кушать будешь?
   Вопрошает она ласково, по-матерински.
 ВИТЕНЬКА (с нотками протеста в голосе)
- Не буду.
 ОТЕЦ
- Вот, поглядите, Анатолий Олегович, на этого парубка. Типичный представитель эпохи Вырождения!
Отец грозно глядит на сына.
 ВИТЕНЬКА
- Ладно тебе, па!
 ОТЕЦ
- Что ладно? Кто вчера сарай поджег?
 ВИТЕНЬКА
- Я только попытался. Спички были сырые. И сарай…
 ОТЕЦ
- Слышали? Он только попытался! А если бы спички были сухие? Нет, ну если бы спички были сухие – что тогда? А?
Он  засучивает рукава:
- Вот я сейчас! И не погляжу, что сын родной!..
       


 АЛЕНА
- Папа! Как ты себя ведешь при госте? И ты, Витя, садись за стол. Обедать давно пора. Уха сегодня.
 ВИТЕНЬКА
- Можно подумать вчера были устрицы…
Отец вскакивает, сотрясаясь от гнева:
- Нет, я все-таки не удержусь! Где мой ремень?
Анатолий встает, берет трясущегося в приступе негодования отца за плечи и медленно произносит:
- Я считаю, уважаемый Герман Олегович,  что силовыми методами  в таких ситуациях оперировать не конструктивно. Давайте сядем, успокоимся.  Витенька съест свою порцию…
 ВИТЕНЬКА
- Не буду!
 АНАТОЛИЙ
- Хорошо. Не будет, и Бог с ним. Они, подрастающее поколение, имеют нестабильный аппетит.
В глазах отца отчетливо блестят искры одержимости.
 ОТЕЦ
- А мне плевать!  Пусть ест то, что дают!!!
 АЛЕНА
- Папа, ну действительно, что-то ты разошелся сегодня!   Может быть, опять с сердцем перебои? Витенька, принеси фонендоскоп.
Витенька направляется в комнату
Старик находится на грани взрыва:
- С сыном у меня перебои! И, похоже, что с дочерью тоже!
Витенька останавливается.
Алена меняется в лице и злобно говорит сквозь зубы:
- Витенька, поешь ухи.
 

ВИТЕНЬКА
- Я не буду делать того, чего не хочу. 
      Вредный подросток  покидает террасу.
Разъяренный Герман Олегович кричит ему вслед:
- Всё! Я проклинаю тебя!   Я проклинаю тебя, и больше ни разу не признаю, как сына! Я тебя породил, я и… 
Он сжимает руку в кулак и внимательно на него смотрит.
Анатолий поднимается со своего места.
 АНАТОЛИЙ
-   Пожалуй, я пойду.
 АЛЕНА
- Видишь, папа, ни в чем не повинного человека напугал!
 ОТЕЦ
- Я не верю в неповинность!
 Герман Олегович тычет пальцем в сторону Анатолия:
  - А его я вообще не знаю!
 АЛЕНА
-  Папа!
Анатолий внезапно бледнеет и принимается судорожно оглядываться по сторонам.
 АНАТОЛИЙ
- Извините, а где мой портфель?
 ОТЕЦ
- Вы сами изволили его держать при себе.  Так что, сами и разбирайтесь.
 АНАТОЛИЙ
- Позвольте, но портфеля действительно нет!
Тут Герман Олегович начинает медленно подниматься из-за стола. Его глаза наливаются кровью, а ноздри раздуваются, как у породистого быка.
 ОТЕЦ(сдавленным тоном)
- Витенька… Убью …
 АЛЕНА
-   Отец! Успокойся, пожалуйста!
Она  пытается  схватить старика за плечи, но тот ловко выворачивается.
 АНАТОЛИЙ (испуганно)
Вы имеете в виду, что это мальчик взял портфель?
 ОТЕЦ
- Бандит! Ворюга…
Он уже задыхается от злобы.
Анатолий снова вскакивает на ноги.
 АНАТОЛИЙ
- Надо срочно его найти!  В портфеле ампулы с экспериментальным веществом! Оно не прошло все испытания и может быть опасным для жизни!

Пулей вылетает Алена на улицу, за ней – Анатолий, и чуть позже – Герман Олегович, недовольно крехтя себе что-то под нос.
      
Во дворе  Витеньки не нашли. В огороде – тоже. Нет его и за домом.
 ОТЕЦ
- Наверное, он на речке. Я знаю, где эти молодые бездельники собираются. А что за вещество такое?
 АНАТОЛИЙ
-  Молекулярный биологический материализатор. Мое личное изобретение.
 ОТЕЦ
- А если по- русски?
                Анатолий
- По-русски  и есть. Только, пока не прошли испытания, конкретизировать  действие вещества не возможно, поэтому оно и опасно.
Они стоят на дачной тропинке, возле калитки.
Алена вне себя от волнения. Она заламывает руки и твердит в пол голоса:
- Витенька, Витенька… Что же делать?
 

 ОТЕЦ
- Не стони, дочь моя. Сейчас пойдем на речку, отыщем этого безобразника, и тогда…
Он заносит кулак, гневно потрясая им в раскаленном летнем воздухе.
 АЛЕНА
-  Ты, отец, неисправим. Жизнь мальчика в опасности, а тебе лишь бы шею ему намылить. Может он и  неуправляемый такой от твоих вечных порицаний! Ты хоть что-нибудь ласковое ему когда-нибудь сказал?
 ОТЕЦ
- А он достоин того, чтобы я с ним ластился?
Отец с дочерью говорят на повышенных тонах. Дело близится к перепалке.
 АЛЕНА
- Этого достойны все люди! Только добро спасет мир!
Герман Олегович снова приходит в ярость.
Анатолий тем временем мечется вокруг них, пытается что-то сказать, потом видит в конце тропинки Михалыча на велосипеде, бежит к нему.
 АНАТОЛИЙ
- Вы не подскажете, где здесь речка? Мне срочно нужна речка.
Михалыч слезает с велосипеда, недоверчиво оглядывает Анатолия.
МИХАЛЫЧ (с подозрением)
- А зачем она вам нужна? Уж не рыбачить ли? Речка маленькая. Места все расписаны.
Он кивает в сторону руля, на котором болтается ведро с торчащим из него спиннингом.

Герман Олегович и Алена уже забыли и про Анатолия, и про вещество.
 ОТЕЦ
- И что же, мне, тащить на себе всю жизнь этот крест? Христос, между прочим, за всех нас…
               

 АЛЕНА
- Ты бы еще мезозойскую эру вспомнил!
Герман Олегович по своему обыкновению, слышит только себя.
 ОТЕЦ
- А что? Ради бога! Крест – так крест!
Он подбегает к бревну, валяющемуся возле забора, взваливает на спину, и, с великим трудом переставляя ноги, идет по тропинке.
- Сплети-ка мне, дочь, терновый венец.
Тут ноги пенсионера подкашиваются и он вместе с бревном и подбежавшей на помощь Аленой валится на дорогу.
АЛЕНА (потирая ушибленное колено)
- Папа, ты не ушибся?
Пенсионер сидит на земле, в глазах его слезы.
 ОТЕЦ
- Растил вас, растил, и никакой благодарности. Скорей бы помереть…
Тут Алена, видимо, что-то вспоминает, и начинает беспокойно смотреть по сторонам.
 АЛЕНА
- А где Анатолий? Папа, где гость наш?
 ОТЕЦ
-    И ведь никто не заплачет, никто слова хорошего не скажет…
     Алена вскакивает на ноги, на колене – громадная ссадина:
-  Папа! Папа!!!
Она пытается привести в чувства ушедшего в свои печальные переживания отца, но все тщетно.
-  Фенито ля комедия. – произносит старик и роняет голову на грудь.
 АЛЕНА
-   Отец! Очнись. Мы же   Витеньку ищем. И Анатолий, пока ты тут бревна перетаскивал, исчез. Теперь придется искать обоих.
Старик медленно и недовольно поднимается, отыскивает в пыли панаму, отряхивая ее, произносит:
-  Чего искать? Витька, я уверен, на речке. А этот молекулярный микрокалькулятор, чтоб ему пусто было, сам найдется.
Алена отправляется вдоль дорожки, старик плетется за ней.
 АЛЕНА
-   Папа, ну бодрее!
 ОТЕЦ
- Покомандуй, покомандуй. Я теперь – личность подневольная.


Лесная, извилистая тропинка, которая, к тому же имеет тенденцию к спуску.
Михалыч лихо катит на велосипеде, напевая что-то себе под нос.
На багажнике, расставив в стороны длинные худые ноги, сидит Анатолий.
Он пытается что-то сказать Михалычу, но, подпрыгивая на кочках, ему удается произносить какие-то нечленораздельные слоги и слова.
 АНАТОЛИЙ
- Тов…а…Товарищ…дач…Товарищ дачник! Не…ли…помедленн-е-е-е…
Тут дорога достигает своей максимальной извилистости и ""кочкости"".
С крикам ""эгей!"", Михалыч нажимает на педали.
В глазах Анатолия – ужас. Скорость нарастает.  Анатолий ухватывается за Михалыча.
 МИХВЛЫЧ
- Эй, дружище, отпусти.
Он освобождает одну руку и пытается оторвать очумевшего от гонки Анатолия от себя.
В этот момент на пути возникает внушительных размеров коряга, переднее колесо натыкается на него, и велосипед, перевернувшись, летит в кусты дикой малины – вместе с Михалычем, Анатолием, спиннингом и ведром – вперемежку.
Велосипед выглядит удручающе. Видимо, починить его уже не удастся никогда. Анатолий лежит на спине и смотрит в небо отсутствующим взглядом.
Михалыч подползает к нему, проводит ладонью над его глазами.
 МИХАЛЫЧ
- Эй, академик, ты живой?
 АНАТОЛИЙ
      -   Живой.
 МИХАЛЫЧ
- А я без ножа зарезанный. Он мне заместо коня был. Заместо друга. Я его даже по имени называл. Впередсмотрящий….Гордое имя такое…
 Анатолий все так же смотрит в небо и тихо произносит:
Я вам из города новый привезу.
 МИХАЛЫЧ
- Да на хрен мне новый? Это же раритет. Мой батя на нем партизаном еще в сорок втором немцев путал…
Анатолий недоверчиво смотрит на велосипед, который явно современной модели.
Михалыч ловит его взгляд:
- Ну, а если уж новый, то уж – чтобы крепкий был, чтобы ух! Ну, подымайся, академик, что ли. Пошли твое вещество искать.
Помогает Анатолию подняться.
- Вон, видишь, просвет за елками? Там и речка. Через пол часа будем.
Он кидает грустный взгляд на останки велосипеда, вздыхает.
- Прощай друг, я еще вернусь за тобой.
Анатолий с Михалычем заваливают велосипед ветками ельника и отправляются вниз, по дороге, к речке.
 МИХАЛЫЧ
- Хотя Витьку хрен найдешь. Он такой прохвост! Весь в папашу.


Витенька действительно на берегу речки. Он сидит под раскидистой ивой, максимально скрытый от посторонних глаз на этом пустынном берегу. Рядом – костровище и большой валун.
Витенька роется в портфеле, с блаженным видом находит пачку сигарет, достает из кармана спички, закуривает. Потом, не долго думая, вытряхивает содержимое портфеля на траву. Водопадом сыплются какие-то записные книжки, папка с бумагами, спортивные тапочки, полиэтиленовый мешок, наполненный бутербродами с сыром, коробочка, обшитая красным бархатом и еще какие-то мелочи – принадлежности походного туалета.
Один лист из папки белым аистом вспархивает, взбудораженный внезапным порывом ветра, и плавно опускается на воду речки, довольно далеко от берега.
Витенька хмурится, отламывает от дерева ветку подлиннее и , не прекращая курить, пытается выловить лист. Палка слишком коротка. Лезть в воду Витенька явно не хочет – он облачен в джинсы, кроссовки, и придется раздеваться. Наконец, он достает лист самым кончиком ветки, но, поскользнувшись на скользком глиняном берегу, падает в воду. Злобно выплюнув хабарик и подхватив набухший, с расплывшимися чернилами, лист, Витенька выбирается на берег, раздевается, выжимает джинсы, выливает воду из кроссовок. После этого он снова закуривает и принимается разглядывать остальное содержимое портфеля, сваленное на траве.
Его внимание привлекает красная коробочка.
В ней оказывается тщательно закупоренная пробкой пробирка, на которой написана какая-то длинная химическая формула.
Присвистнув, Витенька разглядывает пробирку, и тут слышит у себя над ухом мяуканье.
Это Васька. Пришел проведать своего мучителя. Он сидит на ветке ивы и наблюдает за действиями подростка.
 ВИТЕНЬКА
- А, зверюга всех времен и народов! Пришел! Здесь ты и найдешь свое вечное пристанище.
Он поворачивается к коту и ласково подзывает его к себе:
-   Кыс, кыс, кыс…
Доверчивый деревенский кот мяукает и спускается с дерева.
 ВИТЕНЬКА
- Не знаю, что в этой ампуле, но уверен, что не сахарный сироп. Кыс…Кыс…
Василий подбирается к Витеньке и устраивается калачиком у его ног.
Витенька осторожно откупоривает пробирку.
 ВИТЕНЬКА
- Ну, Василий, сейчас будешь ужинать.
Он опускается на корточки рядом с котом, подносит к его морде пробирку, кот фырчит и отодвигается.
 ВИТЕНЬКА
- Не нравится? А мне, думаешь, понравилось, когда ты всю сметану съел. И варенье. Между прочим, я из-за тебя теперь должен ежедневно ухой давиться. Ты, Вась, залез на чужую территорию…
Кот смотрит на Витеньку и, кажется, понимает, о чем тот говорит. Витенька тем временем оглядывается по сторонам, что- то ищет, наконец его взгляд падает на мешочек с бутербродами:
- А вот и закуска…Ну так вот, Василий…
Он аккуратно держит одной рукой пробирку, а другой разворачивает мешок и достает бутерброд.
- Рыбой должны питаться коты. А сметана и варенье – это для меня. Усек? Так что, дорогой мой зверь, моли бога, что умирать ты будешь безболезненно.
Витенька кладет бутерброд на траву и выливает на него половину жидкости из пробирки:
- Вот так… Кыс…Кыс…
Он гладит кота по загривку и осторожно пододвигает его к  бутерброду.
- Приятного аппетита. Смотри, какой сыр. Пальчики оближешь. Или что там у тебя вместо пальчиков?..
Кот принюхивается, наклоняет морду к бутерброду, лижет его.
Лицо Витеньки ликует.
Судя по коту, ему понравилось лакомство. С довольным урчанием он вгрызается в бутерброд и очень скоро с ним расправляется.
Витенька внимательно следит за котом:
- Ну как?
Кот облизывается и сует морду в мешок с остальными бутербродами.
 ВИТЕНЬКА
- Понравилось?
Он достает еще один бутерброд и выливает на него оставшееся содержимое пробирки. Кот кусает бутерброд несколько раз, потом отрывается от трапезы и как-то странно замирает, словно восковая фигура.
Витенька настороженно смотрит на зверя. Тот несколько секунд находится все в том же, застывшем, положении, потом как-то странно зевает и резко, неестественно прямо, задом, отпрыгивает от Витеньки
ВИТЕНЬКА (растерянно)
     -  Чё ты?..
Кот выгибает спину, ощеривается и злобно рычит – как цепной пес, не меньше.
 ВИТЕНЬКА
-  Чё ты?
Подросток медленно берет мокрую одежду, сигареты и начинает пятиться назад. Злобная морда кота его явно смутила. Витенька обходит валун и прячется за ним.
Василий снова выгибает серую спину и прыгает в сторону Витеньки. Тот, воспользовавшись тем, что между ними валун,  успевает отскочить и с криком убегает в лес.
Василий облизывается, ощеривается и мелкими прыжками тоже устремляется в сторону леса.

По лесной тропинке идет Алена. Она то и дело оглядывается на отца, который плетется за ней , потирая спину.
 АЛЕНА
- Папа, ну, давай же поскорей.
 ОТЕЦ
- Не могу, дочь моя, ушибся я.
 АЛЕНА
- Нечего было паясничать. Пока ты апостола изображал, с Витенькой уже могло что-нибудь случиться.
Она останавливается, ждет, когда отец поравняется с ней, берет его под руку.
 АЛЕНА
- Ты, папа, уж больно строг с Витенькой. Вот он и мстит.
 ОТЕЦ ( стонет)
-  Кому?..
 АЛЕНА
- Да всем. Даже рыбам. Где он, интересно, динамит достал?
 ОТЕЦ
-    Это у Михалыча нужно спросить. Он, похоже, тоже рыб недолюбливает.
 АЛЕНА
- Скоро и речка. А это что такое?
Она видит детали велосипеда Михалыча, тоскливо выглядывающие из-под ельника.
Алена подходит к нему, раздвигает ветки.
 ОТЕЦ
- Так это же Впередсмотрящий! Михалыча велосипед. Доездился. Говорил ему – нельзя за руль после рыбалки.
 АЛЕНА
- Да тут и Анатолий побывал!
Алена поднимает с земли соломенную шляпу Анатолия.
ОТЕЦ (разочарованно)
- А говорил – только по праздникам. Интеллигенция!…
Он презрительно сплевывает.
 АЛЕНА
- Давай, ускорим шаг, мы их на речке еще успеем, может быть, застать.
Она идет быстрее, старик, старается не отставать, тяжело дышит, то и дело вытирая лысину.
 ОТЕЦ
- А на счет Витеньки, ты, дочь моя, не права. Как еще мужчину воспитывать? Как девчонку?
 АЛЕНА
- У меня другие взгляды на воспитание.
 ОТЕЦ
- Посмотрим, когда у тебя у самой что-нибудь родится…

Михалыч и Анатолий на берегу. Михалыч курит, оседлав валун, грустно смотрит на покрытую мелкой рябью воду.
Анатолий, на корточках, сидит возле растерзанного портфеля, в руках у него пустая пробирка.
 АНАТОЛИЙ
- Это катастрофа. Просто катастрофа. Надо срочно разыскивать мальчика.
 МИХАЛЫЧ
- Ну, оболтус. Говорил Олегычу – строже надо с ним. Распустился пацан.
 АНАТОЛИЙ
- Вы не понимаете всю сложность момента! Вещество, которое здесь содержалось…
Он указывает на пробирку.
- …Может быть опасным, как биологическое оружие. Это, конечно, на уровне гипотез, но, тем не менее…Проверок оно еще не прошло. Даже на крысах я не успел опробовать – вез сюда, своему научному руководителю, собирались с ним все эксперименты провести.
 МИХАЛЫЧ
- Совсем сдурели, химики. На даче отдыхать нужно. А не гадостью всякой живность морить. Другое дело - рыбу. Только ее и можно…
Тут откуда-то слышится шепот:
- Михалыч!…
Мужик оглядывается:
- Кто здесь?
Снова шепот:
-  Михалыч, это я, Витя.
 МИХАЛЫЧ
- А, разбойник! Ты где?
 ВИТЕНЬКА
- Тут я, в крапиве.
Михалыч вертится на валуне, глядит по сторонам.
 ММИХАЛЫЧ
- Да где ты, мерзавец?
 ВИТЕНЬКА
- Говорю в крапиве!
- Анатолий встает, вежливо обращается к невидимому подростку:
- Витенька! Вы не могли бы покинуть свое укрытие? Мне нужно с вами побеседовать.
 МИХАЛЫЧ
- Ты чё, Витек, в крапиву-то забрался? Самобичеванием занимаешься?
 ВИТЕНЬКА
- Не вылезу я. А вылезу – так вы меня…
 АНАТОЛИЙ
- Витенька, с вами ничего не случится. Клянусь вам.
Михалыч слезает с валуна, начинает бродить вокруг ивы.
 МИХАЛЫЧ
-      Репейник…Тут- боярышник…Где крапива, черт возьми? Ну, Витек, прям партизан. Давай, вылезай. Трогать не будем.
Из ниоткуда появляется Витенька, прижимая к груди мокрую одежду. Он чешет красные ожоги от крапивы, переминается с ноги на ногу.
 АНАТОЛИЙ
- Витенька, куда делся препарат? Почему пустая пробирка?
 

ВИТЕНЬКА
- Ваське дал.
 АНАТОЛИЙ
- Кто такой Васька?
Витенька с некоторой настороженностью поглядывает на Михалыча, на его здоровые руки и недобрый взгляд.
 МИХАЛЫЧ (мрачно)
- Кот это ихний. И чё тебя дернуло скотину гадостью накормить?
 ВИТЕНЬКА
- У меня с ним свои счеты.
 АНАТОЛИЙ
-   И где кот теперь?
 ВИТЕНЬКА
     -  Не знаю… Когда я в лес побежал, думал домой вернуться… Смотрю – он на дереве сидит, рычит…А в зубах – заяц…растерзанный… Я – сразу сюда, в укрытие…
 МИХАЛЫЧ ( хмурится):
- Ты чё такое говоришь? Вашего Ваську мышей ловить не заставишь. Какой заяц?
Витенька оглядывается по сторонам, и почему-то шепотом говорит:
- Он когда этой штуки съел, странный какой-то стал. Чуть на меня не набросился.
Анатолий нервно взъерошивает волосы:
- Так, нужно что-то делать. Похоже, организм кота среагировал на препарат не лучшим образом. Да еще в такой дозе! Ты все ему дал?
ВИТЕНЬКА
-До капли…
Михалыч выплевывает прилипший к губе хабарик:
- Надавал бы тебе по шее!
Витенька пятится:
-  Обещали не трогать.

Из леса появляется Алена и Герман Олегович. Они приближаются к иве. Витенька прячется за деревом.
 ВИТЕНЬКА
- Ну, я пошел…
 ОТЕЦ
- Стоять!
Старик садится на валун, тяжело дышит, держится за сердце:
-  Стоять…
Он видит пустой портфель, разбросанные бумаги, смотрит на Анатолия.
ОТЕЦ
- Ну что, ничего не пропало?
 АНАТОЛИЙ
- Да как вам сказать.
Алена подходит к Анатолию, отдает ему шляпу.
 МИХАЛОВИЧ
- Охламон твой, Олегыч, котяру вашего какой-то дрянью напоил. Он теперь по лесу бегает и зайцев дерет.
Старик с трудом покидает валун, идет по направлению к Витеньке. Тот оглядывается, - видимо, хочет пуститься в бегство.
 ОТЕЦ
- Ты что с котом сделал?
 ВИТЕНЬКА
-    Ничего особенного. Он сам виноват!
Анатолий решительно надевает грязную после падения шляпу:
- Нужно срочно разыскивать дачу профессора Кисловского. С его помощью, быть может, катастрофу можно будет предотвратить.
Он обращается к Алене:
- Поселок большой?
   

 МИХАЛЫЧ
- Сотня домов будет, это точно.
 ОТЕЦ
-  Круче бери! Сотни две, не меньше.
 АНАТОЛИЙ
-  Мы можем вернуться домой, минуя лес?
 АЛЕНА
- К сожалению, здесь один путь.
Михалыч мощной рукой отламывает добрую половину ивы.
 МИХАЛЫЧ
- Чтобы я с каким-то бешеным котом не справился? Идите за мной. Ваську беру на себя.

Осторожно, вереницей они идут по лесу.
Впереди –  Михалыч, с выражением спасителя-Данко на лице. Он сжимает в руках  палку и смело смотрит вперед.
За ним – Анатолий, покусывая губы, что-то судорожно соображая.
За Анатолием, всё так же – в одних трусах, с одеждой в руках, плетется Витенька, вздрагивая от каждого шороха.
Завершают процессию Алена с отцом под руку. У Германа Олеговича – очень усталый и несчастный вид. Он кряхтит и охает. Алена крепится, но иногда настороженно оборачивается по сторонам.
Тут где-то вдали, за деревьями раздается дикий звук – что-то среднее между рычанием и взрывом мины.
 МИХАЛЫЧ
- Нужно идти туда.
  ВИТЕНЬКА (испуганно)
-  Это зачем это?
   


 МИХАЛЫЧ
-  Если ваш кот уже такие звуки издает, его нужно ликвидировать, или, хотя бы обезопасить.
 АНАТОЛИЙ
- Позвольте, я думаю, туда не стоит ходить.
Алена и отец стоят молча.
 МИХАЛЫЧ
- А я думаю – стоит. Ждите меня здесь.
И он, с палкой наперевес, скрывается за кустами. Слышно, как он продирается сквозь заросли. Все настороженно слушают шаги удаляющегося Михалыча. Внезапно наступает тишина, потом издалека – голос Михалыча:
- Эй! Все сюда!
Анатолий, придерживая шляпу, идет на голос. За ним – все остальные.

На поляне стоит Михалыч, у его ног – лежит огромный лось, зверски растерзанный.
 МИХАЛЫЧ
- Я так понимаю, заяц – это была легкая разминка?
 АНАТОЛИЙ
-  Вполне возможно, что к коту это не относится.
МИХАЛЫЧ
-   Знаете, дорогой химик, к нам в лес тигров пока не завезли. А лось этот  в единственном экземпляре существовал. Как местная реликвия, можно сказать. А насчет кота -–я когда подходил, мяуканье слышал. Конечно, это может быть – совершенно другой кот, но тогда Васька с ним поделился вашей дрянью. Вы когда-нибудь видели, чтобы нормальные коты лосей задирали?
Тут Герман Олегович приставляет ладонь ко лбу, вглядывается вдаль и кричит, выставляя руку вперед:
- Вон он! Я его вижу!


 АНАТОЛИЙ
- Где?
 ОТЕЦ
- Да ускакал уже, за ельником исчез. Точно, Васька был. Похоже, к поселку движется.
Он грозно смотрит на Витеньку.         
 МИХАЛЫЧ
- Соседским кроликам – хана…
 ОТЕЦ
- Да хрен там кролики – что с них толку! У нас в половине домов коров держат. Как мы рассчитываться будем? А? Если что?
 АЛЕНА
- Главное, чтобы людей не трогал…
Все молча переглядываются: слова Алены повергли в неприятные мысли даже Михалыча.
 МИХАЛЫЧ
- Всё. Идем в поселок. Вереницей. Как и шли.
 АНАТОЛИЙ
- А Кисловского? Александра Николаевича. Его нужно в первую очередь найти.
 МИХАЛЫЧ
-  Найдем. Он не иголка. Пойдем к сторожу нашему - он всех в поселке знает.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Точно! Как я раньше не догадался?.. Не хотел, видимо...   
Компания трогается в сторону поселка.

Михалыч останавливается возле покосившегося забора.
МИХАЛЫЧ
- Вот и сторож. Сейчас всё узнаем.
Он толкает ветхую калитку. От толчка она печально вскрипывает и повисает на одной петле.

Дворик сторожа  имеет крайне заброшенный и неприбранный  вид. Он начинен уймой разнообразных вещей и построек, которые, налезая друг на друга, кажется, хотят убежать за пределы участка.

Процессия продвигается к дому, Михалыч поднимается на крыльцо, стучит в дверь.
Из глубины дома, как из колодца, доносится мрачный голос:
-   Кто еще?
 МИХАЛЫЧ
-    Андреич! Открывай.
 ГОЛОС
-     Кто ты?
 АНАТОЛИЙ
-    А вы уверены, что он всех в поселке знает?
В этот момент дверь открывается, и на пороге появляется маленький мужичонка в растянутой до колен майке. Он внимательно, изучающим взглядом, смотрит на Михалыча, потом опускает глаза на остальных.
 МИХАЛЫЧ
-     Андреич, мы по делу. Мужика ищем.
 СТОРОЖ
- У меня никаких мужиков нет. Мы вдвоем - я и Муза.
МИХАЛЫЧ
-      Да нет же, Тишкин пёс, в поселке его нужно найти. Химик один.
СТОРОЖ (подозрительно)
-      Химик? Агроном что ли?
Анатолий кидает вопросительный взгляд на Алену, та пожимает плечами.
 МИХАЛЫЧ
-      Да нет же! Может, дашь войти?
 СТОРОЖ
-      Всем?
 МИХАЛЫЧ
-     Это со мной.
Сторож медленно и пристально разглядывает всю компанию, потом в его мутных глазах вспыхивает живой огонек, от которого  лицо его начинает светиться неуемной радостью.
 СТОРОЖ
-     Входите !  Да! Да! Конечно! Мне нужна аудитория! А вы, Алена Германовна, как коллега, в первую очередь!
 ВИТЕНЬКА ( себе под нос)
-     Проснулся. Маразматик...
Тут же подросток получает затрещину от отца, и, вжав голову в голые плечи, устремляется в дом вслед за остальными.

В домике - полный кавардак. В коридоре на подстилках спят три здоровенные собаки, здесь же, на диване, спят трое не менее здоровенных мужиков.
- Сыны, - поясняет Степаныч, при этом  непонятно – кто сыны – собаки, либо мужики.

Комната сторожа, как и двор, поражает великим количеством предметов, большинство из которых составляют различного вида часы - настенные, напольные, будильники и прочие.
Герман Олегович и Алена сидят на кровати, Михалыч - в старом, изодранном кресле, Анатолий и Витенька стоят возле двери.
Сторож, небрежно опершись о массивный письменный стол, в задумчивости буравит невидящим взглядом пустоту и, после недолгого молчания, внезапно взрывается стихотворным потоком.
СТОРОЖ
Смысла в правде,
Как и во лжи,
Нет!
Между ними грань стерта!
И если ты
Настоящий поэт,
Можешь воспевать
Как Бога, так и черта!
И я пою, потому что поэт я...
-   А дальше что-то не приходит...
Он смотрит на Алену:
-   Ну, как?
Она жмется в угол, нерешительно кивает головой.
 АЛЕНА
-   Хорошо... дописать надо...
 СТОРОЖ
-   Надо. Да не получается.
 МИХАЛЫЧ
-   Ладно. Мы тебя послушали - теперь ты нас послушай.
 СТОРОЖ
-   Да что слушать? Я в грустных думах, слушать не могу.
Он нагибается к старинным напольным часам, откидывает верхнюю крышку и достает из их запыленной  полости бутылку водки, которой незамедлительно наполняет грязный, извлеченный из тех же часов, стакан. При этом глаза Германа Олеговича начинают блестеть, а Михалыч заметно оживляется. Сторож тем временем смачно опрокидывает водку в недра своего организма.
 МИХАЛЫЧ (сторожу)
-   Послушай, ты бы не глумился.
После выпитого Андреич резко спустился на землю. Он начинает говорить другим - простецким, лишенным пафоса, голосом.
 СТОРОЖ
-    Ты что имеешь в виду?
 МИХАЛЫЧ
-    А то. Мы, понимаешь, в прескверной ситуации, а ты - сначала стихи нам свои похмельные читаешь, теперь - этим дразнишь.
Он кивает на напольные часы.
Анатолий внезапно взрывается:
-   Да что это, в конце концов!
Его голос срывается на фальцет:
-   Мы что здесь делаем, в конце концов? Я, в конечном счете...
 АЛЕНА
-   Анатолий, в вашей речи много тавтологии. Так нельзя. Вы же интеллигентный человек!
Анатолий потрясает в воздухе кулаком:
-  Да! Я интеллигент! В третьем колене, между прочим! Но если копнуть вглубь моего рода, можно увидеть селян, мирно работающих на поле, добывая себе честный кусок хлеба!
 СТОРОЖ
-   Селян у меня еще не было.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-   А где Витенька? Где мой сын?
Все оглядываются на дверь - подростка как ветром сдуло.
 МИХАЛЫЧ
-   Убёг. Вот хулиганское отродье! Опять убег... Андреич, у тебя крапива растет?..
Алена решительно встает.
 АЛЕНА
-   Ладно. Действительно, пора решать наш вопрос. Степан Андреевич, мы хотели бы узнать - проживает ли у нас в поселке один ученый... Э-э-э...
 АНАТОЛИЙ
-     Кисловский. Александр Николаевич.
 АЛЕНА
- Да.
 СТОРОЖ
-     Что-то не припомню.
      

 МИХАЛЫЧ
-     Андреич, ну, ты меня подводишь. Я сказал, что ты всех знаешь, а ты, понимаешь, не припомнишь.
 СТОРОЖ
-   Да, не припомню! Но можно его найти. Смекалки я еще не утратил!
Он подходит к громоздкому полированному шкафу, распахивает створки, и   на пол водопадом сыплется какая-то рухлядь.
 СТОРОЖ
-   Так .  Так-так...
Он роется в образовавшейся куче и вытаскивает из нее большой корабельный компас.
-     Это нам понадобится.
Вслед за компасом появляется метровая линейка:
-  Это тоже понадобится... Михалыч, возьми со стола вот тот синий будильник. Он, вроде, фунциклирует еще.
Михалыч вертит в руках здоровенный, с облупившимися боками, будильник, рассматривает циферблат, потом кидает взгляд на свои наручные часы.
 МИХАЛЫЧ
-    Нет, Андреич, он не фунциклирует. Сейчас - три часа, а на нем - девять.
Он трясет будильник, прикладывает к уху.
-     И не тикает.
 СТОРОЖ
-    Будем ориентироваться по нему. Пусть - девять. Хорошее время для похода.
Герман Олегович покидает диван:
-     Пойду-ка, Витеньку кликну.
 АНАТОЛИЙ
-    Позвольте, с вами.
 АЛЕНА
-    Я тоже, пожалуй, выйду.
Сторож внимательно разглядывает кучу у подножия шкафа, говорит себе под нос:
-    Место дислокации - мой двор.
 МИХАЛЫЧ
-     Андреич, что ты тут развел? Нам мужика найти нужно, а ты юродствуешь!
Сторож по пояс зарылся в рухлядь и не обращает никакого внимания на мир окружающий.
 МИХАЛЫЧ
-     Андреич, напрягись, вспомни. Ученый. Химик. Профессор. Таких ведь немного у нас в поселке.
Сторож выглядывает из кучи:
-     Много - не много. А я не припомню. Хоть режь.
Он складывает компас, линейку и еще какие-то пожитки в старый линялый рюкзак и смотрит на Михалыча смелыми глазами победоносца:
-    В путь!

Анатолий, Герман Олегович и Алена стоят у забора.
 АНАТОЛИЙ
-    Надо незамедлительно что-то предпринимать. Если мы начнем снова искать Витеньку, встреча с Кисловским Александром Николаевичем оттянется. А нам нужно в первую очередь...
 АЛЕНА
-     В первую очередь нам нужно найти моего брата! И пусть он трудный мальчик! От того и может влипнуть опять куда-нибудь! А профессор ваш никуда не денется.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-       И пусть влипает! Пусть на своих ошибках учится, щенок!
 АЛЕНА
-        Папа, опять?
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-       Да! Опять! Опять и опять! И я не успокоюсь! Ни-ког-да!
 АНАТОЛИЙ
-       Прекратите! В такой момент, когда, можно сказать, всё человечество в опасности...Всё Мироздание поглощено риском кануть в ничто...
 АЛЕНА
-         Вы перебарщиваете, Анатолий, с эпитетами. Пока в опасности только, пожалуй что, несколько лесных зайцев и дачные кролики, которые...
АНАТОЛИЙ (на срыве)
-       А лось?!?
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-    Да, дочь, действительно. Про лося забывать не стоит. Один он у нас был.

На крыльце появляются Михалыч с экипированным сторожем, за плечами которого - нагруженный рюкзак, а в руке - синий будильник. Они подходят к собравшимся у забора.
Михалыч останавливается у сторожа за спиной и недовольно смотрит в сторону.
 СТОРОЖ
-    В путь, друзья мои!
 АНАТОЛИЙ
-     Куда, извините?
  МИХАЛЫЧ (мрачно)
-       В поход он собрался. Профессора вашего искать.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-      А к чему рюкзак?
 СТОРОЖ
-     Обмундирование. Без него - никак. Я в армии десантником был. По два леса в неделю прочесывал.
Все нехотя, но молча, выходят на дорожку, вьющуюся между заборами.
Сторож задумчиво смотрит вдаль:
-    Так. На нашей улице химики не живут. Это точно. А вот в третьем переулке у меня женщина есть. Знакомая.
Он откашливается.
-    Она мно-о-гих знает!.. Пойдем к ней.
Процессия печально трогается за воодушевленным командиром.

Витенька сидит под кустом смородины. В руках у него - рогатка. Он пристально смотрит в одну точку, поднимает свое оружие, прищуривает глаз, оттягивает резинку, увенчанную увесистым осколком кирпича...
Под забором, напротив подростка, на пучке мягкой соломы, развалился Васька. Кот подобрал лапы под животик и млеет в прохладных лучах тяжелого, скрытого облаками, солнца.
 ВИТЕНЬКА
-    Ну, прощай, мутант поганый!
Он отпускает тетиву, и снаряд с бешеной скоростью отлетает в сторону животного, но не попадает в него, а ударяется об забор, слева от зловещей мишени.
Кот вскакивает, ощеривается, осматривается по сторонам.
Витенька неслышно ругается и отползает назад, получше укрывшись под развесистыми ветками.
Васька рычит, поворачивает голову и втыкает гневный свой взгляд в куст, где прячется Витенька. Кот опускает голову, как бык на корриде, его глаза застилаются кровавым багрянцем, и он, короткими прыжками, начинает приближаться к своей намеченной жертве.
На лице незадачливого стрелка страх сменяется паническим ужасом. С душераздирающим криком Витенька впадает в бегство.
Кот тем временем вплотную приближается к кусту. Он принюхивается, потом резко ныряет под черные смородиновые грозди, выпуская в окружающую среду пары злобного рычания. Он видит оставленную Витенькой рогатку, хватает ее своими хищными зубами и скрывается в густой траве.

Витенька с белым от страха лицом бежит по узкой дачной улочке, неустанно набирая скорость.

Сторож толкает покосившуюся калитку и проникает в какой-то двор. Остальные стоят на улице. В глубине двора, на крыльце небольшого домика, появляется полная румяная женщина. Сторож оборачивается на спутников и таинственно восклицает:
-    Она!
Он делает еще пару шагов, потом снова оборачивается и еще таинственней добавляет:
-    Я не долго!.. Она, несомненно, что-то знает...
Все угрюмо глядят вслед сторожу. Тот, тем временем, скрывается с женщиной в доме.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-    Михалыч! Что происходит?
 МИХАЛЫЧ
-     А я знаю? Да ну его. Пойдем.
 АНАТОЛИЙ
-      Нет, давайте, подождем - всё-таки, небольшой, но шанс.
Вдалеке слышится странный шум. Из облака дорожной пыли появляется бегущий с невероятной скоростью Витенька.
-     А-а-а-! - кричит Витенька и проносится мимо ошарашенной группы.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-     Что это?
 АЛЕНА
-        Похоже, Витенька.
 МИХАЛЫЧ
-     Точно. От котяры заразился.  Я еще на речке его недобрый взгляд засек. Бедный пацан!
 АНАТОЛИЙ
-        Ситуация обострилась. Нужно что-то делать...
Он усиленно трет виски, весь скукоживается под натиском невротических переживаний и опускается на землю.
 АЛЕНА
-       Возьмите себя в руки! Сейчас же!
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-      Это небо послало нам испытания. Точно знаю. А вы, Анатолий, небесный посланник .
Он задумчиво всматривается в бесцветные облака:
-      День сегодня пасмурный какой-то.
 АЛЕНА
-        До чего же ты спокойный, папа! А сын твой в опасности. Страдает.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-        Страдания ниспосланы нам для смирения.
 МИХАЛЫЧ
-       Олегыч, кончай философствовать. И так мерзко на душе - будто лягушками обожрался.
Он хмуро взирает на домик, в котором исчез сторож:
-   Где этот десантник хренов?
Анатолий сидит на земле, закрыв лицо руками, и раскачивается из стороны в сторону. Алена глядит вдаль - туда, где скрылся промелькнувший Витенька. Герман Олегович устремил все свои мысли в небо. Михалыч напряженно следит за домиком.
Наконец, появляется сторож с  приторной физиономией, хитро поглядывая на спутников.
 МИХАЛЫЧ
-  Ну, что? Узнал?
 АНДРЕИЧ
-   Узнать – не узнал, а достать – достал.
Он скидывает рюкзак и  извлекает из него обрез.
-  Оружие.
Михалыч бросается на него с кулаками:
-  Я тебя сейчас! Завалю! Тебя за чем посылали?
Все хватаются его держать.
 
-  Погодите…
МИХАЛЫЧ
-  Ненавижу, когда надо мной глумятся! Завалю!
Андреич направляет на Михалыча обрез, но так как все сгруппировались, удерживая взбесившегося мужика, все и оказываются под прицелом.
 АНДРЕЙ
-  На суде скажу: в целях самообороны. И свидетели найдутся.
 АНАТОЛИЙ
-  Опустите оружие. И вы успокойтесь.
 МИХАЛЫЧ
-   Ладно…
Андреич всё так же держит обрез:
-  Десантник без оружия даже луну на небе не отыщет. Ясно? Ясно. А теперь – на первого-второго р-рассчитайсь!
 МИХАЛЫЧ
-  Нет, я все-таки его убью.
 АНАТОЛИЙ
-  Спокойно! Первый!
 АЛЕНА
-  Вторая!
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Третий.
Анатолий тихо ему подсказывает, поглядывая на стальной глаз обреза:
- Первый.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
- Я первым быть не хочу. У меня спина болит. Третий!
 МИХАЛЫЧ
-  А я какой тогда буду? Интересно знать. Второй или четвертый?
   


 АНДРЕИЧ
- Тебя считать не станем. Засекретим тебя. Будешь во вражеский стан проникать за своего. Понял?
 МИХАЛЫЧ
-  Ты что, в партизан играть вздумал?
  АНДРЕИЧ   
-  При поимке  может случиться всякое. А настоящий мужчина всегда, как на войне. Теперь разделим обязанности. Ну, я, конечно, генерал. Вы, Алена Олеговна, санитаркой будете: без звания – из добровольцев. Ты, Олегыч, ефрейтор. Жаль, что сынок  твой сбежавший еще не военнообязанный – иначе: в дезертиры, и под трибунал. А тебя, молодой человек, по причине образованности, – военным репортером назначим. Блокнот, карандаш есть?
 АНАТОЛИЙ
-  При себе – нет.
 АНДРЕИЧ
-   Приказываю извлечь из рюкзака и приступить к непосредственному репортажу с места событий.
     Анатолий роется в рюкзаке сторожа, наконец, достает блокнот с вложенным в него карандашом.
 МИХАЛЫЧ
-  А  я в каком чине?
 АНДРЕИЧ
- По причине засекреченности звание раскрывать не будем, но орден Славы посмертно дадим.
Михалыч гневно скрипит желваками, но ничего не говорит.
 АНДРЕИЧ
-  Товарищ ефрейтор, доложите обстановку.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Я, что ли?…
Он оглядывается по сторонам, ловит сопереживающие взгляды.
-  У меня спина болит. И я вышел из того возраста, когда…
 АНДРЕИЧ
-  Молчать!
 АНАТОЛИЧ
-  Товарищ генерал! Докладываю обстановку! Все спокойно,  враг отступил, искомый элемент не найден.
 АНДРЕИЧ
- Молодец, репортер, быть тебе капитаном.
Он опускает обрез, но продолжает держать его в руке.
-   А теперь – в шеренгу, и за мной.
Он смотрит на будильник:
-  Репортер, зафиксируй: « операция ""Химик"" началась в девять – ноль- ноль».

Витенька подбегает к своей калитке, врывается во двор, кидает тут же мокрую одежду, мчится к сараю, чем-то шебаршит в дровах, достает молоток, потом, поразмыслив, откидывает его и скрывается в сарае. Через какое-то время он появляется оттуда с топором, потом хмурится, втыкает его в полено и снова уходит в сарай. Теперь он появляется  на белый свет с  косой, держит ее наперевес: лезвие косы зловеще отбрасывает солнечные блики, врезаясь острием в нагретый послеполуденный воздух.
 ВИТЕНЬКА
     -     Ага! Ну, теперь, он у меня на котлеты пойдет!
Он медленно крадется по двору, оглядываясь по сторонам. Потом видит на веревке простыню, загорающую на солнце, обворачивается ею, как туникой.

Какая-то женщина с соседнего огорода видит, как Витенька бродит по участку с косой, словно маленькая Смерть, и дает подзатыльник своему мальчику, безропотно объедающему смородиновый куст:
-  Говорила: не смотри американские мультики – вишь, что с людьми делается. С ума сходят.

     Новоявленный поисковый отряд марширует по тропинке между заборами.
 АНДРЕИЧ
-   Песню запевай! "" Мы парни бравые, бравые, бравые…""
 ГОЛОС ИЗ-ЗА ЗАБОРА:
-   Сейчас помоями оболью. Алкаши.
 АНДРЕИЧ
-  Песню отставить.
 АНАТОЛИЙ
-    Товарищ генерал, а мы куда направляемся?   Нужно план разработать.
 АНДРЕИЧ
-  Стой, раз-два. Это ты верно, репортер, подметил. Я на нервной почве стратегию пустил на самотек.
Он гневно сверлит из-под косматых бровей Михалыча.
 МИХАЛЫЧ
-  А я тут при чем? Я даже чина своего не знаю.
Андреич извлекает из рюкзака карту.
 АНДРЕИЧ
-  Карта старая. Трофейная. Попробуем переиначить ее на наш лад.
Анатолий подходит, наклоняется:
-  Карта-то немецкая.
 АНДРЕИЧ
- Значит так. Вот здесь, к примеру,  где написано…Ну, не важно, что… Мы находимся. Здесь, тоже, к примеру,  – противник…
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Да какой противник! Надоело мне все! У меня ревматизм. У меня сын пропал и кот взбесился. Я требую отставки.
 АНДРЕИЧ
-  Санитарка! Дай ефрейтору брома. Нервный шок. На войне бывает.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Да я!..
Алена отодвигает его плечом, испуганно глядит на увлеченного картой сторожа и громко говорит:
-  Даю, товарищ генерал. Нате Вам, ефрейтор, брома.
Герман Олегович молча сопротивляется, но  вскоре успокаивается, почувствовав на плече тяжелую ладонь Михалыча.
  МИХАЛЫЧ (тихо)
- Держись, Олегыч, мы все попали. Я долго терпеть не буду. Найду подходящий момент, и завалю.
 АНДРЕИЧ
-  Разговорчики в строю! Так. Судя по карте, мы уже почти у цели. Как, говорите, химика вашего звать-величать?
 АНАТОЛИЙ
-  Кисловский. Александр Николаевич.
       
Уютный двор. Здесь нет огорода -  здесь цветник. Розы, георгины, астры – вся территория засажена цветами.
На двери небольшого кирпичного дома золоченая табличка :
« Кисловский А.Н.»
Пожилой худощавый профессор, облаченный в шорты и белоснежную футболку, присвистывая, спускается с крылечка. В руках у него – сачок для ловли бабочек. Он медленно крадется между розовых кустов, прищуривается, пытаясь выследить добычу. Наконец, он видит бабочку. Красивый, большекрылый экземпляр присел на один из бутонов. Профессор заносит над головой сачок, но тут раздается протяжное кошачье мяуканье, и бабочка, спорхнув с цветка, улетает. Профессор смотрит по сторонам, и видит на крыльце дома кота. Это Васька.
 ПРОФЕССОР
- Кыш! Кыш, кому говорю.
Кот ощеривается.
 ПРОФЕССОР
-  Дикий кот…
Он отступает вглубь цветника.
-  Мне только бешенства не хватало к моей подагре. И взял ли я с собой сыворотку?
Кот облизывается, встает на дыбы и соскакивает с крыльца.

По дачной тропке идет Витенька. Босой, в белой простыне, с косой наперевес. Первой его замечает Алена.
  АЛЕНА
-  Витенька!
 АНДРЕИЧ
- Дезертир? Всем оставаться на местах.
Он дает в воздух предупредительный выстрел.
Витенька шарахается в сторону, опасливо прижав косу к груди.
Сторож подходит к нему:
- Сколько лет?
 ВИТЕНЬКА
- Четырнадцать. Будет в октябре…
 АНДРЕИЧ
- До дезертира не дотягиваешь…А что за обмундирование? Психически больной?
ВИТЕНЬКА
- Здоровый.
АЛЕНА
- Витенька, что с тобой…
ВИТЕНЬКА
- Он совсем озверел. Украл мою рогатку, чуть не напал на меня. Я вот теперь обороняюсь.
АНДРЕИЧ
-   Кто озверел? Химик?
Герман Олегович при виде сына обретает некогда потерянный задор и отцовскую строгость.
  ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
- Гляньте на него! Вырядился. Нашел, когда в привидения играть!
ВИТЕНЬКА
-  У меня одежда была мокрая. А коса – вещь надежная.
     Андреич направляет дуло обреза на Германа Олеговича:
-  Отставить, ефрейтор.
     Герман Олегович подходит вплотную к оружию и, схватившись за ствол, тащит его на себя.
    Сторож сопротивляется:
-  Не отдам. Моё оружие. Буду стрелять.
 ГЕРМАН ОЛЕГОВИЧ
-  Стреляй! Надоел ты нам. И меня ефрейтором назначил. А я, между прочим, на флоте служил, капитан второго ранга. А это – подполковник!
Михалыч подбегает, помогает  отцу вырвать обрез из рук поникшего сторожа.
 МИХАЛЫЧ
-  Ну, теперь, Андреич, держись!
Анатолий подбегает, закрывает собой тщедушного сторожа.
АНАТОЛИЙ
- Не сейчас! У нас осталось мало времени! Нам нужно отыскать профессора. А потом будете сводить свои  рабоче-крестьянские  счеты.
Алена отводит Витеньку в сторону.
От непереносимых переживаний черствый подросток размяк и  плачет, уткнувшись в плечо сестры.
МИХАЛЫЧ
- Ладно, Андреич, подыши пока воздухом. Завтра будешь прощаться со здоровьем.
АНДРЕИЧ
- Я из лучших побуждений. Я, можно сказать, из желания!
АНАТОЛИЙ
- Мы это поняли, но могли бы вы нам не мешать?


 АНДРЕИЧ
- Отдайте мне оружие, и я уйду.
МИХАЛЫЧ
- Разбежался! Чтобы ты тут нас всех уложил, сообщив народу, что мы героически пали под Курском?
АНДРЕИЧ      
- Да не буду я! Что я, враг себе? Не понимаю?
Анатолий  хлопает в ладоши.
 АНАТОЛИЙ
- Все внимательно слушают меня! Сейчас мы все разбредаемся в разных направлениях в поисках профессора. Товарища сторожа оставим здесь в качестве ориентира.
АНДРЕИЧ
- Лучше сказать – в качестве связного.
АНАТОЛИЙ
- Хорошо. У кого появляется какая-нибудь информация, все идем сюда, и товарищ связной фиксирует всё в этом блокноте.
АЛЕНА
- Анатолий, и вы туда же!
Анатолий стремительно рассылает всех в разных направлениях, уговаривает оставить сторожу его обрез, как истинному связному, которому данная роль явно по душе, и уходит сам.
Сторож садится на рюкзак, кладет на колени блокнот, смотрит на будильник и записывает корявыми буквами, проговаривая себе под нос:
-   Операция "" Химик""  потерпела изменения в тактике. Девять-ноль-ноль. Генерал-связной.""

Профессор скрывается в цветнике от крадущегося по пятам Васьки.
          


 ПРОФЕССОР
- Как бы мне тебя поймать. Эх вы, бесхозные твари, всех вас нужно препарировать…
Кисловский прижимается спиной к сарайчику, нащупывает рукой щеколду, медленно отодвигает затвор, медленно открывает дверь и юркает внутрь. Зверь, почуяв хитрость в действиях жертвы, одним прыжком настигает профессора, но не успевает – дверь сарайчика захлопывается прямо возле мохнатой морды.
Профессор оказался в сортире. Он недовольно принюхивается, забирается на перевернутое ведро и сквозь маленькое, с засиженным мухами стеклом, окошечко, смотрит наружу, пытаясь углядеть кота. Но не видит.
 ПРОФЕССОР
-  Спрятался. Или убежал. Всё равно – пережду.
Он оглядывается по сторонам, потом, вздохнув опускается на стульчак, находит в пыли какой-то журнальчик, листает его, думая о  своем.
Васька свернулся калачиком у порога сортира и  сосредоточенно сторожит добычу.

Вся команда бегает по поселку, в поисках профессора. (Музыка)

В густой высокой траве – ноги профессора. Кто-то, не видимый за травой, утаскивает его.
Через какое-то время  из-за профессорской калитки появляется кот , довольно облизывается.

Кот бежит по поселку, оглядывается по сторонам.

Сторож сидит на своем посту, зевает.
 СТОРОЖ
- Нелегкая это работа – часовым быть.
Появляется кот. Он ощеривается, глаза наливаются огнем, он явно приготовился к прыжку.
 СТОРОЖ
- Гадость какая. Точно, бешеный. Сейчас еще набросится.
Он вскидывает обрез, целится в кота и стреляет. Васька падает замертво.
Сторож записывает в блокнот:
- На территории  тыла обнаружен вражеский объект. Объект уничтожен в целях обороны.

Берег реки. Под ивой лежат разбросанные и оставленные вещи Анатолия.
На остатках ядовитых бутербродов копошатся муравьи…