Время распалось в ядерной вспышке...

Солнце исчезло в пылающем небе,
Время распалось в ядерной вспышке.
Жгучее пламя, город терзая,
Людей разметало, словно песчинки.

Кожу сжигая огненным вихрем,
Мысли сметая ударной волною,
В бездну безумия, глубже и глубже,
Разум уводит оно за собою...

В жутком мгновении хаоса боли -
Крик, порождённый пылающим горлом.
Только никто уже не услышит
Его в миллионном чудовищном хоре...



Он лежал уже давно, очень давно, хотя и не представлял, сколько времени прошло.  День сменялся ночью, ночь — днем...

Все началось несколько дней назад, когда, сидя на работе (он работал в Управлении по энергоснабжению — должность, не слишком-то престижная ранее, стала спасительной, когда зарплату стали выдавать талонами на питание. Впрочем, его работа становилась все более бесполезной в умирающем городе...) он вдруг почувствовал себя плохо. Это могло значить все, что угодно, но... Скорее всего, это означало, что он заболел. И он знал, чем. Его время подошло, и он направился домой, желая умереть, словно дикий зверь, в своем логове. Он не сказал никому ни слова — в конце концов, какого черта?! Вернуться ему уже не придется.

Но и дойти до дома ему было не суждено. На половине пути внезапная вспышка боли разрослась во всем теле, прокатившись волной огня по его нервам, словно тысячи мельчайших кровеносных сосудов лопались, не в силах больше удерживать в себе ставшую смертоносным ядом кровь.

Когда он рухнул наземь, никто, боясь заражения, не помог ему. Впрочем, он был не первым, кто упал и не мог больше подняться — все улицы города были переполнены телами — мертвыми и умирающими от страшной болезни. Прохожие, как и он сам в свое время, старались обойти их как можно дальше.  Наивные...

Приближаться к телам рисковали лишь облаченные в спецкостюмы “чистильщики” — либо для того, чтобы забросить их в грузовик, который увезет заразу подальше от людей, либо для того, чтобы сжечь на месте. Но в первую очередь они работали на главных улицах, у них просто не хватало возможностей для того, чтобы расчистить весь город.

Сердце всё ещё работало, хотя каждый удар отзывался вспышкой боли, лёгкие тоже — воздух обжигал жидким пламенем дыхательные пути... И мозг, не желающий даровать человеку долгожданную темноту или хотя бы спасительное безумие, продолжал поддерживать сознание в обреченном теле.

Он всё ещё видел, несмотря на то, что на глаза уже наползала тёмная пелена.  Ни шевельнуться, ни повернуть голову он не мог, и перед его взором застыла неприглядная картина — пустая улица с лежащими на ней полурастёкшимися телами, кусок грязного серого неба, огромная рекламная афиша, большую часть которой занимало крупное чёрное слово "welcome" и что-то неразборчиво-мелкое ниже, а также его собственная рука, безвольно покоящаяся в красновато-чёрной луже.

Время медленно и мучительно текло сквозь переполненное болью тело. Вокруг ничего не менялось — та же мёртвая улица, то же грязно-серое небо, та же тишина...

Со странным, неслышным звуком небо неожиданно лопнуло, исторгая из своих глубин невыносимое ослепительное сияние.  По улице прочертились нереально-резкие тени. Граница одной из них пролегла прямо по его ногам, и мгновенный всплеск адской боли ознаменовал превращение попавшей под чудовищный свет плоти в горсть разлетающегося на ветру праха...

Силы небесные! Неважно, кто нажал кнопку, но его рукой, не иначе, руководил сам Господь, решивший избавить его от страданий! Сейчас, сейчас все закончится!

...Огонь сползался в один слепящий комок, медленно темнеющий, но все еше высвечивающий улицу с режущей чёткостью. Человек не мог увидеть самого взрыва — его загораживали здания, но последствия вспышки были вполне наглядны. Чёрные чёткие буквы в слове "welcome" на рекламе начали расползаться — огонь зажёгся именно на них.

Нестерпимое сияние поблекло, но небо продолжало сиять розоватым волокнистым туманом. Задребезжали стекла. Мгновение —  и ураганный вихрь понесся по улице с неистовым ревом, вырывая деревья, разбрасывая, словно игрушечные, автомобили, превращая стекла в домах в тысячи блестящих искр...

Ветер подхватил человека и потащил по асфальту, обдирая кожу, царапая кости, оставляя за ним густой кровавый след.  Боль рвала сознание...

Земля тряслась, словно в ее недрах билось в агонии огромное живое существо...

Безумный рев захлестывал вселенную — всю безграничную вселенную обреченного человеческого существа. Град мелких осколков рушился сверху,  превращая и без того уже изъеденную страшной болезнью плоть в кровавое месиво... Струи густого, кажущегося твердым дыма с бешеной скоростью неслись над ним.

Но вот и конец — прямо на человека рушился с обезумевшего неба огромный обломок. Фрагмент лестничного марша. Десница Господня...

Ещё несколько неестественно растянувшихся мгновений — и... Удар.

Завершение.

Тьма небытия бесконечна, и, кроме нее, нет ничего...