Разговор в поезде, или три холостяка

Погода стояла мерзкая: лил дождь, но настроение у меня было хорошее. Я садился в поезд Москва – Петербург. Меня звало мое эго, которое жило и живет только в Петербурге. Я ехал домой! Этим сказано все!
Протискиваясь сквозь пассажиров и тех, кто их провожал, я оказался на своем месте в вагоне первого класса. Здесь я и познакомился со своими попутчиками. Я был рад такому знакомству, тем более что они были холостяками. Между нами завязался разговор, сопровождающийся, естественно, наличием коньяка и кучи холостяцкой закуски, неожиданно появившейся из дорожных саквояжей.
- Господа, - обратился ко всем присутствующим один уже не молодой попутчик. – Я позволю себе предложить вам выпить по рюмочке, так сказать, за наше знакомство в дороге… Далеко ведь ехать. Не так ли?
Мы согласились с ним вполне и не отказались от предложенного угощения. Тем более, что компания подобралась довольно уютная – нас было трое.
- Вы знаете, господа, - начал другой мой попутчик. – Я холостяк, и поэтому ко всему отношусь сообразно этой точке зрения.
- Да, да, конечно! – запальчиво перебил его первый собеседник. – Я вас прекрасно понимаю. А вот, вы, сударь? – обратился он ко мне. – Вы понимаете нас?
- Да, вполне, я ведь некоторым образом… - было начал я.
- Ну, вот и отлично! – не дал мне договорить первый собеседник. – Значит мы прекрасно поймем друг друга! Давайте еще выпьем по этому поводу!
Через каких-нибудь пару минут мы уже успели перезнакомиться и почти было перешли на «ты». В вагоне было тепло и уютно, колеса отбивали дробь на стыках рельсов, за окном темнело. Состояние души, возогретой некоторой дозой коньяка и приятного разговора, трудно было переоценить.
- Вот вы, дражайший Андрей Андреич, - заговорил первый собеседник, обращаясь ко второму (мне же в большей степени отводилась роль слушателя, ибо я был моложе всех). – Как вы полагаете, что может сравниться в нашей жизни с холостяцкой свободой и независимостью?
Андрей Андреич задумался над вопросом и выпустил колечками дым от папиросы.
- Да уж, пожалуй, ничего! – наконец вымолвил он. – Это точно, ни-че-го. Вот хотя бы я, господа, сам  себе хозяин с самого утра и до самой ночи: никто никуда не гоняет, нотаций не читает, не следит за тем, сколько и чего я съел или выпил, где был и что делал! И полюбуйтесь – результат! – Андрей Андреич похлопал себя по трудовой мозоли – животу. – А разве с женой да детьми такое состояние наживешь? Одни только нервы и прочая ерунда!
- А как же «всякий человек обязан вступить в брак», - напомнил я ему известное наставление.
- Бросьте, молодой человек, - замахал руками Андрей Андреич. – «Всякий человек», а  быть может я «не всякий», - и он засмеявшись, налил всем по рюмке.
Выпив и эту рюмку, он обратился к своему компаньону:
- Аполлон Петрович, скажите, могли бы вы представить себя женщиной?
- Представить?
- Ну да.
- Это уже что-то из разряда невозможного, милостивый государь! Но могу вам сказать, что если бы я был женщиной, то непременно бы застрелился!
- Так уж? – уточнил Андрей Андреич.
- А то как же еще?
- Позвольте, позвольте, Аполлон Петрович, а где бы вы взяли пистолет?
- Как где? – и Аполлон Петрович задумался.
- Извините, - перебил я спорщиков. – Позвольте узнать у вас – как вы считаете откуда берутся женоненавистники и какова разница между ними и холостяками?
Андрей Андреич и Аполлон Петрович в недоумении переглянулись и…
- Молодой человек! – начал Андрей Андреич. – Я могу ответить на ваш вопрос о  женоненавистничестве. Запомните! – и он воздел перст одной руки, а другою ловко подтолкнул Аполлона Петровича, чтоб тот наполнил рюмки. – Женоненавистников из мужчин делают их же собственные жены! Жены! Понимаете? – и он пристально посмотрел на меня. – А мы с вами, милостивый государь, говорим о холостяках! Откуда ж у холостяка жена?
- Позвольте! – вмешался Аполлон Петрович. – Вы, любезнейший, забываетесь! Я осмелюсь напомнить вам, что ваша дражайшая Анна Семеновна…
- Бросьте, Аполлон Петрович, - перебил его Андрей Андреич. – Наличие любовницы у заядлого холостяка лишь объясняет различие между нами и женоненавистниками. Вот и ответ на второй вопрос нашего молодого попутчика.
Я кивнул головой в знак полного удовлетворения ответом. Аполлон же Петрович как-то странно взмахнул рукой и закрыл рот, хотя был готов, видимо, что-то возразить.
Нависла зловещая тишина. Каждый думал о своем, никто не решался заговорить и тем паче налить по рюмке. Я достал последнюю книжицу рассказов Чехова и принялся за чтение. Тут вдруг Андрей Андреич приободрился.
- Позвольте, - обратился он ко мне, протягивая руку к моей книге с явным намерением изъять ее у меня. – Точно, так и есть! – выпалил он, тыча книжкой Аполлону Петровичу. – А это вы читали? А? Ведь это же клас-си-ка! – раздельно произнес он. – «Один из многих». А? Каково? – Теперь он обращался ко мне. – Что вы скажите, молодой человек?
Что мне оставалось делать?
- Да, это очень поучительная, хоть и вызывает улыбку, - ответствовал я.
- То-то и оно! – Андрей Андреич вскочил со своего места и принялся трясти Аполлона Петровича. – Одумайся! Читай Чехова! И объяснять ничего тебе не придется!
Долго мы ехали. Но вот скоро и Петербург.

На вокзале я вышел из поезда и остановился. И правильно сделал, ибо увидев то, что случилось, мог перенести только тот, кто крепко оперся на фонарный столб спиной.
К вышедшим из вагона моим попутчикам, бросились тут же две дамы, в которых очень просто можно было признать жен этих «холостяков». Что было далее, рассказывать не стоит. Да и что говорить. После этой самой поездки и тем паче этой сцены, я, приехавши  домой, тут же подал на развод…