Попутчики из рассказов моего деда

К постоялому двору, что стоял на развилке дороги, с двух сторон одновременно подъезжали двое помещичьих саней. На самой рогатке они встретились и, друг за дружкой, вкатили на двор. Дело шло к ночи. Лошадям требовался отдых и, двум господам, ставшим вдруг попутчиками, пришлось после долгих ругательств с хозяином, остановиться на ночлег и продолжить свой путь утром на отдохнувших лошадях.
Вот так, в простой житейской ситуации, завязалось случайное знакомство в дороге. Впрочем, так часто бывает. Господам ничего не оставалось делать, как приказать подать самовар и графин с водкою, и приняться за скромную дорожную трапезу.
С этой, казалось бы, невинной затеи и началась заваруха, недошедшая чуть было до рукоприкладства. А дело случилось следующим образом.

- Ну, что ж? Давайте знакомиться, что ли? – предложил один из них, что был старше, когда попутчики оказались за самоваром. – Ведь нам теперь здесь до утра куковать, а дело-то срочное!
- Никита Петрович Самохватов, помещик, - представился тот, что был моложе.
- Акинфий Семеныч я, Курдакин, тоже и поместьем владеем! Ну, так что ж? За знакомство?
- С удовольствием.
Звякнули стаканы, и по телу побежало тепло, согревающее не только его, но и душу.
- Стало быть и вы, Никита Петрович, в Козельское едете?
- Да, в него самое.
- Значит, одна дорожка. А смотрите-ка, метет-то как! Ишь, ты!
- Позвольте полюбопытствовать, Акинфий Семеныч, по какому это вы делу так торопитесь?
Акинфий Семеныч отхлебнул горячего чаю и потер руки.
- Может слыхали про такую помещицу Авдотью Андреевну?
- Морковину? – вставил Никита Петрович. – Знаю, я ж к ней и еду!
Акинфий Семеныч потупился.
- Крестьян она на вывод продает, так я и лечу к ней, что есть духу! Что б пораньше приехать да лучших-то и выбрать! – доложил Никита Петрович.
- Позвольте, позвольте, Никита Петрович! – оправился Акинфий Семеныч. – Это я к ней еду крестьян покупать. Вы, наверное, ее не так поняли? Она их мне обещала.
Теперь опешил Никита Петрович.
- Как вы? Я же от нее давиче письмо получил. Она отписывает, чтоб я поскорее приезжал и, согласно нашей договоренности, выбрал лучших, а уж остальных она найдет куда продать!
- Позвольте, милостивый государь! – начал багроветь Акинфий Семеныч. – Это у меня с Авдотьей Андреевной такой уговор был. Вот ее письмо. Извольте взглянуть! – и он извлек из кармана конверт.
- Мне ваше письмо никчему! У меня и свое есть!
- Ах, так! Вы еще и дерзить? Это уже слишком!
- Нет, Акинфий Семеныч, это вы дерзите и письмом тычете!
Акинфий Семеныч поднялся из-за стола и гаркнул со всей силы:
- Молчать! Я сейчас же прикажу вашим лошадям овса не давать! И баста!
- Это ж, позвольте узнать, по какому такому праву вы тут распоряжаетесь?
- По праву старшего!
- Ах, так? – и Никита Петрович тоже поднялся из-за стола. – Значит так?
- Да, так!
- А вот этого не хотите? – и Никита Петрович сунул кукиш под самый нос Акинфия Семеныча.
Не известно, чем закончилась бы эта сцена, если бы во время не появились оба кучера во главе с хозяином двора. Бар успокоили, рассадили и принялись решать дело «по совести», как предложил хозяин.
- Я его старше! Он мне в сыновья годится! – кипятился Акинфий Семеныч. – Значит уступить должен!
Порешили сверить письма. Кому письмо раньше написано, тому первому и являться. Но было бесполезно: были они слово в слово повторением друг дружки и штемпеля имели одним числом.
- У вас сколько душ имеется? – спросил Никита Петрович.
- А вам-то, какое дело? Не ваше это дело! А я старше! – заревел, как медведь Акинфий Семеныч.
Спор длился долго. Почти до самого утра. Не избежать бы дуэли, но тут хозяин хлопнул себя по лбу:
- Ба! Нашел!
- Что ты можешь найти? Дурья твоя башка! – рявкнул Акинфий Семеныч.
- Нашел! – повторил тот.
- Да что же? Говори!
- А вот что! Кто из вас первый на двор въехал?
- Как кто? – не понял Акинфий Семеныч. – Мы одновременно подъехали.
- Одновременно? – улыбнулся хозяин.
- Ну, да!
- Да не совсем!
- То есть как это «не совсем»? – горячился Акинфий Семеныч.
- А так! Вы друг за дружкой въехали! – и хозяин хлопнул кулаком по столу.
- И что из этого? – снова не понял Акинфий Семеныч.
- А то! – встал из-за стола хозяин. – Кто первый въехал, тот первым и поедет, а уж за ним другой! Ясно?
- Ясно-то, ясно, - пробубнил Акинфий Семеныч. – Так кто ж помнит, кто первым въехал?
- Я! – ответствовал Никита Петрович и победоносно посмотрел на попутчика. Нависла тишина.

Когда рассвело, можно было наблюдать презабавнейшую картину. От постоялого двора отъехали, точнее сказать отлетели, сани с Никитой Петровичем, а следом, буквально чрез мгновение, сани Акинфия Семеныча. И эта процессия с улюлюканьем и криками, оскорблениями в адрес друг друга и проклятиями в адрес Авдотьи Андреевны, вскоре скрылась за поворотом.
Через двадцать верст их ждала еще одна остановка…

1995