Экзикухня

В дверь раздался звонок.

- Кто там?
- Это я, Валера, открой.
- Привет, ты плохо выглядишь.
- Извини, у меня сегодня хорошее настроение, - сказал Стас, опустив глаза, но потом взбодрился и добавил: - Слушай, я только что увидел интересную картину: дворник спал на газоне прямо посреди главной улицы. Какая свобода!
- Проходи, Стас, присаживайся, а я пока чайник поставлю.
- Хорошо, - кивнул Стас и направился к креслу, но вдруг резко обернулся и спросил: - А кого ты еще пригласил?
- Да нет, никого. Это будет обед тет-а-тет, - послышалось в ответ из глубины коридора.

Стас добрался до кухни и сел за стол.

- Значит обед на двоих? - пробормотал Стас больше для себя, не требуя ответа.

Валера не ответил.

- Знаешь, что, - начал Валера за мытьем посуды, - мне кажется, что я сейчас боюсь увидеть Марину.
- Что значит "боишься"?
- Мне кажется, что если я ее встречу сейчас после долгой разлуки, то я должен быть готов.
- Что за чушь ты несешь!
- Нет, послушай. Я словно стою перед выбором: остаться или бросить? Словно я жду знака. Знака свыше. И если я ее встречу неожиданно, врасплох, то заключу для себя, что все кончено.
- Да... бедная Марина.
- И все-таки я люблю ее. Попробую не думать о том, как вести себя при встрече.
Просто при возможности обниму, - сказав это, Валера улыбнулся себе и повернулся к Стасу.
- Во всех письмах к ней, - продолжал он, - я подвергаю сомнениям наши с ней
отношения. Словно мой разум не может смириться с тем, что оказался бессилен во власти страсти.

Он налил кофе и сел за стол. Взгляд его был устремлен вдаль самого себя.

- Катерина, подай мне, пожалуйста, сахар.
- Да, Валера, - это любовь! – сделал вывод Стас и после небольшой паузы добавил: - Тебе просто не хватает запаха женских гениталий.
- Ты думаешь?
- Да, я уверен. Если бы ты все это время находился в обществе красоток, ты бы и не вспомнил о Марине.
- Как ты циничен и жесток! – возмутился Валера.
- Не думаю, - сказал Стас, протянув печенье Наталье. - Ты слишком давно не видел женщин, не вдыхал их аромата. Только лишь запах пыли и типографской краски.
- А ты знаешь, - начал воодушевлено Валера, - какой наплыв чувств бывает, когда после большого перерыва забиваешься в угол с настольной лампой и жадно открываешь запылившийся томик. Я чувствую себя снова в утробе матери. Мне снова становится тепло. Я окукливаюсь, и мама меня подвешивает в поднебесье потолка.

В воздухе повис концентрат внимания пяти человек. Все замерли со слегка поднятыми головами. Вдруг что-то звякнуло об стол: кап, кап.

- Кажется, дождь собирается, - сказал Геннадий и пошарил в карманах.

Валера наклонился и поднял что-то с пола.

- Вроде денежный, - сказал он.
- Видимо, сегодня четверг, - выдохнул Стас, разглядывая десятикопеечную монету.
- Ты плохо выглядишь сегодня, Стас, - заметил Валера с озабоченным видом.
- Ты уже говорил. Так уж и быть, схожу в туалет. Все равно при таком шуме говорить невозможно. Кать, может присоединишься?
- Не спасибо, я уже ходила.

Стас вошел в туалет.

- Хорошее настроение. Чертова улыбка: все лицо портит, да еще столько внимания привлекает.

Он сел на крышку унитаза, не расстегивая ремня. Оторвал от рулона кусочек бумаги, тщательно вытер лицо. Затем оторвал еще и вытер еще. Лицо. Встал и посмотрел на себя в зеркало : серьезный, зрелый мужчина. Взглянул в руку на мятый клочок : улыбка, веселость, наивность - все это было не менее омерзительным, чем грим проститутки. Он с отвращением швырнул комок в унитаз и смыл. Поправил перед зеркалом прическу, застегнул верхнюю пуговицу рубашки, пустил порцию освежителя в воздух и вышел.

- ...пора бы уже и точки с запятыми вынуть из механизма пальцев и подвергнуть креативному воздействию, - послышалось в коридоре.
- Вы о чем это здесь говорили? - обратился к Валере Стас.
- Да так, я немного умничаю. Нагоняю на женщин тоску и уважение к себе. Не так ли девочки? - он спросил это с некоторым вызовом, заглянув в глаза каждой из дам.

Женщины в ответ синхронно и ритмично кивнули головами и в унисон протянули: "Ну ты шутник, Валера".

- Знаешь, Стас, у меня возник образ: диалог - это работа двух машин ума. Одна из них пускается в ход, прокладывая неизведанный ранее путь, разбрызгивая идеи. Которые, в свою очередь, попадают в недра другой машины, и та уже движется в своем направлении. Первая же останавливается и выжидает, пока брызги не взбудоражат ее воображение. Ну, как тебе?
- Ты хочешь сказать, что диалог - это последовательность монологов. Я правильно понял?
- Да, верно, ответил Валера и засиял в улыбке.
- Тогда можно я начну свой монолог?
- Валяй, друг.
- Вот ты дожидаешься своей Марины. Сидишь и сохнешь в своей каморке, а она, может, уже сотню раз тебе изменила. Одел под брюки нравственные трусы, и борешься с физиологией.

Валера опустил глаза. Напряжение нарастало.

- А тебе не кажется, - продолжал Стас, - что нравственность - это обитель малодушия.

Валера с удивлением поднял глаза.

- Подожди! - возмутился он.
- Замолчи, не превращай общение в диалог.
- Хорошо.
- Мне кажется, что все эти устои и табу - забор для стада коров. Истинного быка должна лишь вдохновлять идея преодолеть его, попытаться разрушить. Хотя бы для себя самого.

Настала тишина. Стас заметил, что Валера ждет.

- Можешь начинать свой монолог! - кивнул Стас.
- Чертова погода, я снова вошел в петлю. Он не хочет признаться мне, что погода так сильно влияет на него. Он не в силах признать, что вообще что-то может на меня влиять. Это его слабость. Открой окно. Я сам открою. Вот я сижу там, а Стас что-то говорит. Он его слушает, накапливает волну возмущения, готовую в любую минуту обрушиться на того в потоке слов. Но в этот момент мы сливаемся. Точнее, он становится мной, и все эти чувства исчезают. Он умирает, но лишь на секунду. Вскоре он вернется, принеся с собой в этот мир кусочек смерти.
- Ну, как вам девочки?

Девушки в ответ понимающе блеснули глазками, синхронно и ритмично кивнули и протянули : "Мы его хоти-и-им".

- Слушай, Марина, можно я позвоню?

Он подошел к ней, распахнул платье и начал набирать номер на диске левой груди.

- Алло! Это Георгий?
- Да это я? - ответила Марина.
- Слушай, Гош, я тут попал в страшную передрягу. Я уже собирался было к тебе, но в автобусе...
- Что в автобусе? - спросила Марина.
- Ну ладно, Георгий, я все тебе расскажу по порядку. Короче говоря, я заскочил в автобус и сразу замер. Ну ты понимаешь, я не хотел, чтобы они обнаружили мое существование и впали в иллюзию. Ну, короче, я стою неподвижно и жду, пока они ко мне привыкнут. Но тут вдруг один тип, он давно за мной наблюдал, размахивается и забрасывает блесну: крючок вцепился мне в горло. Но я не дрогнул. Только я успокоился и привык к его прохладе, как он начал тянуть. Да так сильно, что я вывалился из укрытия прямо в салон. И тут на меня набросилась целая дюжина этих пассажиров. Теперь мне придется кормить их умы до вечера, так что извини, сегодня никак. Ну, пока.
- Пока, - сказала Марина.
- Я с тобой не разговариваю, спрячь свою плоскую грудь.
- Знаешь, Стас, а меня до сих пор не отпускает та женщина, - вдруг заговорил Валерий.
- Которая? – удивился Стас.
- Да та, что мы видели в Универсаме. Она была в ядовито-желтом платье. Жизнерадостность, бойкость, целеустремленность. Как странно, что ее ягодицы не соответствую этих качествам желтого цвета.
- А ведь она узнала тебя, - сказал Стас еле слышно.
- Как и она меня, я ее не знал. Наверное, в таких случаях возникает необыкновенная
атмосфера в общении. Словно мы уже имеем прошлое. Нечто похожее на суррогат любви. Хорошо, что я с ней не заговорил, - сказал с грустью Валера и подошел к окну.
- Желтый, оранжевый - огненные цвета радости, - пробормотал Стас, не поднимая головы.
- Ты знаешь, я счастлив, - подытожил Валера.

Раздался телефонный звонок. Валера передернулся.

- Алло! - раздалось мятым голосом в трубку.
- Алло! Это Георгий?
- Да, это я, - ответил Валерий.
- Слушай, Гош, я тут попал в страшную передрягу. Я уже собирался было к тебе, но
в автобусе...



15 Августа 2001 г.