Слишком много Смитов

Слишком много Смитов.
- Извините сэр, не желаете чего-нибудь выпить. Может быть кофе или сок? - голос молоденькой стюардессы медленно вырывал Иеремию Смита из цепких объятий сна. Девушка доброжелательно улыбнулась ему. Именно так ее учили в школе стюардесс.
- Если хотите вздремнуть, я могу принести Вам подушку и одеяло.
Иеремия полностью проснулся и увидел, что все пассажиры уже отстегнули ремни
безопасности и табличка "Не курить" погасла. Он улыбнулся в ответ.
- Спасибо, если можно стакан минеральной воды со льдом. Он на секунду задумался.
- Меня зовут Иеремия Смит.
- Стефани Коул. Буду стараться сделать этот перелет приятным.
- Я думаю, - Иеремия снова улыбнулся, - у Вас отлично получится, - и тут же поправился, - уже получается.
- Спасибо сэр. Итак стакан минеральной со льдом?
- Да, больше, я думаю, мне ничего не понадобится.
Стефани послала ему еще одну широкую белозубую улыбку и пошла исполнять прихоти и капризы других пассажиров бизнесс-класса.
Иеремия взглянул на часы - 13,27. Из Бангора вылетели в 13.04 и он сразу же уснул.
Он еще раз с благодарностью подумал о Стефани Коул, которая своевременно прервала этот недолгий сон. Кошмар. И детали этого кошмара отчетливо отпечатались в голове Иеремии.
Ему приснился бангорский зал суда, такой знакомый. Те же зрители, защитники и тот же бородатый судья мистер Роджерс, что и на его бракоразводном процессе четыре года назад. Те же лица, но как изменились интонации.
Все громогласно обличали Иеремию Смита: плохого мужа и плохого отца, человека, начисто лишенного чувства сострадания и любви к ближнему.
В этой ситуации суд принимает единственно возможное решение - Роджерс сделал
небольшую паузу и шарахнул:
Оба ребенка, Сара и Уильям Смиты остаются жить с матерью Кориной Смит. Отец
детей Иеремия Смит имеет права видется с ними 1 раз в неделю в присутствии их
матери.
Иеремия не верил своим ушам. Он беспомощно посмотрел на жену, сидевшую вместе с детьми метрах в пятнадцати от него. Не смотря на черную вуаль, было видно, что Корина улыбается. А вот в глазках у Сары и Билли читалось отчаяние.
Что же вы делаете? - Иеремия сорвался на крик. - Она же сумасшедшая. Не смейте
оставлять ей детей. Это мои дети!
Роджерс с холодным торжеством посмотрел на Иеремию и членораздельно
произнес:
Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит. - Он поднял маленький деревянный молоточек, собираясь поставить точку в этом деле и крест на жизни Смита, и в этот момент Иеремию разбудил приятный женский голос.
Он снова подумал зачем летит в Нью-Йорк. Да, в большом городе намного легче
затеряться, скрыться от чего угодно. Но только не от нее. ***
В отличие от салона бизнесс-класса, где половина мест пустовала, в салоне первого класса таких мест было всего два. Одно из них соседствовало с креслом Вика Смита и на нем должен был лететь этот толстый придурок Джо Бинн.
Вик представлял, как Джо разваливается в кресле, достает очередной идиотский роман Стивена Кинга и погружается в чтенгие. Погружается настолько, что вывести его из этой летаргии может только война, ... или обед.

Хорошо, что Джо сломал ногу накануне вылета. Сейчас Вик получил шанс доказать, что он ничуть не хуже, а даже намного лучше своего тупого шефа сможет провернуть эту сделку. Он уже наметил план, и корпорация, если все выгорит, загребет кучу денег. И уж тогда, наверняка. Президент Корпорации обратит внимание на скромного служащего отдела ценных бумаг Виктора Смита.
Вик почти физически ощутил крепкие рукопожатия сильных мира сего, поздравляющих его с блестящим результатом. И Джо больше не сможет забрать все лавры себе.
Это мой шанс и я не облажаюсь.
Неожиданно Вику ужасно захотелось курить. Желание было настолько сильным, что он подумывал, а не плюнуть ли на горящую на табло надпись. Все таки Вик сдержал порыв и подумал, что тяга к никотину когда-нибудь точно убьет его.
Не успела эта мысль как следует побродить в его голове, как надпись погасла. Капитан бодрым голосом разрешил пассажирам отстегнуть ремни и курить. Сказав еще что-то, насчет прелестей кампании "Блу стар", капитан выключил связь.
Вик торопливо достал пачку "Мальборо", которые предпочитал всем другим маркам. Запах сигареты, уже сам по себе всегда доставлял ему приятные ощущения, поэтому он украдкой понюхал ее и его лицо засветилось от удовольствия.
Старая "Зиппо" долго не хотела зажигаться, и Вик мысленно упрекнул ее :
"Ну что ты как девственница в первую брачную ночь".
Старушка все таки сдалась и Вик с шумом выпустил первую струю густого ароматного дыма.
И тут он ни с того ни с сего вспомнил своего крепкого плечистого отца, в молодости игравшего защитника в студенческой футбольной команде. Отец всегда говорил, что курильщики кончают раком легких, и запрещал сыну даже притрагиваться к сигаретам. Сам он до конца своих дней так и не закурил и умер от инфаркта, после очередной лошадиной дозы ржаной водки.
Вику стало смешно и он затянулся с особым наслаждением. Но выдохнуть уже не смог. Как будто чья-то стальная рука схватила его за горло, не выпуская дым обратно. Он попытался закричать или закашляться, но вместо этого лишь безумно замахал руками.
Перед глазами вспыхнули разноцветные фигурки и мысли понеслись с безудержной быстротой. Отец. Президент Корпорации, поздравляющий его с триумфом. Джо, будь он здесь, он мог бы помочь.
Вик совершил последнюю попытку выдохнуть застрявший в горле дым.
Уже отключаясь, он увидел маленького мальчика, сидевшего наискосок от него. Мальчик внимательно изучал его лицо своими маленькими глазками, и вдруг громко засмеялся. Он решил, что усатый дядька в костюме и галстуке специально корчит ему страшные гримасы.
- Последним, что услышал Виктор Смит, был смех. Но не детский звонкий смех, а
истерический хохот сумасшедшей женщины.
***
После ухода стюардессы Иеремия закрыл глаза и предался воспоминаниям. Он все отдал бы за то, чтобы забыть. Но забыть такое невозможно...
Все было чудесно, как в сказке. Их встреча в Париже, прогулки по набережным Сены, свадьба. Потом родилась Сара, а через два года - Билли. Их большой дом в Бангоре был всегда полон гостей и детского смеха. А потом все кончилось.
Тем пасмурным утром они получили извещение о том, что мать Корины умерла в Париже, в пансионе для престарелых. Иеремия, конечно, расстроился: мадам Готье была милой старушкой. Но девяносто два года жизни - не так уж мало. Да и в пансионе она была счастлива и ни в какую не соглашалась переехать к ним в Штаты.

Корина сильно изменилась. Она даже не позволила Иеремии лететь с ней на похороны. Тогда еще мягко, чуть смущенно, она уговаривала мужа:
Дорогой, это же моя мать. Я справлюсь одна, а ты останься с Сарой и Билли. Мне не хочется, чтобы они видели смерть в таком возрасте. Им еще не раз предстоит ее увидеть.
Из Парижа Корина вернулась другим человеком. Ее стало раздражать буквально все: дети, муж, даже их старый сосед мистер Чэпмен, с которым она всегда была очень дружна.
Но самое ужасное - она каким - то немыслимым образом научилась проникать в детские страхи всех окружающих и делала все, чтобы усилить эти страхи. Иеремия, с детства панически боявшийся остаться в темноте в замкнутом пространстве не знал, куда деваться. Стоило ему только зайти в туалет, как заботливая рука Корины тут же выключала свет. А потом она упиралась в дверь плечом и не выпускала мужа, истерически смеясь. Похожие штучки она проделывала с соседями, и даже с детьми. К каждому Корина находила свой, особый подход, заставляющий жертву трепетать от страха. В суд на них не подавали только из уважения к Иеремии, который старался, как мог, загладить вину жены.
Он терпел около года, надеясь что шок от смерти матери пройдет, и его жена снова станет милой заботливой Кориной. Но время шло, а пытки становились все более изощренными. Он каждый день умолял ее обратиться к врачу, но безрезультатно.
И вот однажды, Иеремия спустился в подвал за удочками, давно обещал сходить с Билли на рыбалку. Когда рука нащупала выключатель, дверь в подвал с шумом захлопнулась. Свет не включался: Корина заблаговременно повернула рубильник.
Иеремия не мог вспоминать эти три жутких дня, проведенных в подвале" без содрогания. Тогда он думал, что вообще не выберется живым, но вот ключ повернулся в замке, и Корина будничным голосом позвала его:
- Милый, ну что ты там возишься, завтрак остывает.
Через неделю они развелись.
***
Капитан Бойд перевел "Боинг" в режим управления автопилота. Самое время было выпить по чашечке крепкого кофе.
Штурман Стив Смит чувствовал себя совершенно измотанным. Сердце пошаливало все чаще и сильнее. И теперь, ему могут запретить управление самолетом. Медицинское обследование на профессиональную пригодность назначили на вторник.
Стив в свои сорок пять не имел права потерять работу. Старший сын Роберт в этом году поступил в колледж, а младшая дочь Памелла ходила на курсы модельеров. И все это должен оплачивать добрый папа Стив.
Он перепробовал все лекарства и лечебную физкультуру: старая шарманка продолжала работать с перебоями.
Выпьешь кофейку? - Бойд знал, что напарник откажется, но не мог не предложить.
Спасибо, Бойд, я лучше молока. Говорят, для здоровья полезно, - Стив выдавил из
себя жалкое подобие смешка.
Ну как хочешь. Здоровье это правильно.
Громкий условный звонок прервал диалог пилотов. Стив открыл дверь, и в комнату влетела Стелла, стюардесса, обслуживающая салон первого класса. Ее прическа сбилась и глаза превратились в пятицентовые монеты.
Там человеку плохо... Он умер.
Как умер? - в один голос спросили изумленные пилоты.
Что случилось? - Бойд вскочил со своего места, а Стив, у которого снова
разболелось сердце, прикусил язык.

Они пошли между рядов с пассажирами, до которых донеслось что-то тревожное и, они отчаянно крутили головами пытаясь разузнать, что же произошло.
В салоне первого класса пилоты увидели группу людей, склонившихся над чем-то.
Пропустите, - Бойд быстро расчистил дорогу.
Стивен взглянул через плечо Капитана и ужаснулся. Глаза мертвого пассажира закатились и видны были только белки. Лицо побагровело, как у штангиста, идущего на рекорд. Но самыми страшными были руки. Одной из них он вцепился себе в горло, словно пытаясь выдрать оттуда нечто, в другой тлела сигарета.
Господи, - взмолился Стив, решив, что у пассажира случился инфаркт.
На секунду он почувствовал облегчение: кто-то вытащил иглу, давно засевшую в его больном сердце. Стив вздохнул полной грудью, первый раз за два года и повалился на мертвого пассажира.
Через пять минут безуспешной борьбы за жизнь штурмана, капитан Бойд накрыл
тело Стивена Смита темным шерстяным одеялом. ***
Какая-то суматоха доносилась до слуха Иеремии. Но он не стал открывать глаза, он грезил.
На заседание суда Корина пришла в черном платье с вуалью. Она купила его специально для похорон матери. Иеремия не стал возражать, когда она усадила детей рядом с собой. Бедняжка думала, что это увеличит ее шансы получить Сару и Билли.
Судья Роджерс был непреклонен: дети оставались с отцом, а Корину, после детального медицинского обследования помещают в психиатрическую клинику в Лайонвилль.
Она, вопреки ожиданиям, встретила решение суда спокойно, и уходяпослала мужу загадочную улыбку, от которой кровь стыла в жилах. Эта улыбка часто снилась ему все эти годы.
Ровно неделю Иеремия боролся с собой, а затем взял детей и приехал навестить свою бывшую супругу. Его поразило то обстоятельство, что общаться пришлось через металлическую решетку, прямо как в тюрьме. Но врачи настояли.
Она может быть опасна, - безапелляционно заявил молодой симпатичный доктор.
Пришлось согласиться.
Корина была одета в серую больничную форму. Иеремия едва узнавал в этой женщине свою любимую когда-то жену. За все время свидания он сказал ей всего два слова. Первое из них было "Привет",
Корина словно ждала, когда он заговорит. Она вцепилась руками в решетку и, пожирая его своими безумными глазами, прошипела:
-"Все пришли. Слишком много вас, Смитов. Я проклинаю тебя, Иеремия Смит и всех твоих близких. Отныне не будет вам покоя до самой твоей смерти.", - Она начала трясти решетку, и на мгновенье Иеремия испугался, что сталь не выдержит такого напора ненависти и безумия.
- Санитары уже заламывали ей руки, когда Иеремия пробормотал "извини", и схватив детей пулей вылетел из здания. Ее страшный дикий хохот еще долго громыхал в их ушах.
С тех пор он не видел Корину. Да и не мог. Через три дня после их визита она покончила с собой, вспоров горло украденным гвоздем. Присутствовать на кремации Иеремия отказался. С этого дня все и началось.
Его родственники, дальние и близкие, стали умирать один за другим. Они гибли в катастрофах, срывались с гор, умирали от рака и лихорадки.
Когда патрульный полицейский сообщил Иеремии, что школьный автобус, в котором находились Сара и Билл, врезался в бензовоз, он чуть не покончил с собой. Врачам удалось спасти его жизнь, но не снять проклятье Корины.

И вот теперь, сорокадевятилетний старик Иеремия Смит летел в Нью-Йорк, чтобы порвать со всеми, кого знал, и кому могла угрожать опасность. Он собирался жить совершенно один в этом многомиллионном городе, принося себя в жертву одиночеству, во имя спасения чужих жизней. Одиннадцать его родных уже стали жертвами последней шутки Корины, и он собирался подвести под этим списком жирную черту.
***
Слух о случившемся распространялся среди пассажиров с катастрофической быстротой. Не смотря на просьбу экипажа, каждый стремился поделиться плохой новостью с соседом и переложить часть этой ноши на чужие плечи.
Когда слух докатился до четы Дэвидсонов, они были шокированы.
- Только не сегодня, - взмолилась Айрин Дэвидсон, - сегодня нам нужны только хорошие новости. Дэниел как мог успокаивал ее, хотя у самого на душе кошки скребли. Впервые с того самого момента, когда пьяный грузовика насмерть сбил их маленького сынишку Майкла, Айрин чувствовала себя счастливой.
Пять долгих лет они решались на этот шаг и вот сегодня, после всех необходимых формальностей летели в Нью-Йорк забирать своего нового сына Рика. Его мать Бесс Смит удрала с каким-то коммивояжером, и Рик попал в приют. Когда Айрин разглядывала журналы с фотографиями приютских детишек, ее взгляд сразу остановился на Рике. - "Я хочу, чтобы этот мальчик стал нашим сыном. Он так похож на Майкла".
Дэниел не верил своим ушам: он давно хотел усыновить какого-нибудь ребенка, но не думал, что Айрин сможет на это решиться.
Он забросил все дела и занялся оформлением опекунства. Два месяца они жили ожиданием и день настал. Сегодня они заберут своего нового сына и счастье вернется в их дом. И сейчас эта дурная весть, летающая по самолету, все портит. Дэниел мысленно последними словами ругал пухленькую старушку, поделившуюся с ним этой чудовищной новостью.
Айрин начала всхлипывать и Дэниел решил успокоить жену наилучшим образом. Он знал, как она боится потерять нового ребенка и болезненно переживает все неприятности.
- Айрин, дорогая, не волнуйся. Такое бывает, и ничего с этим не поделаешь. - Он извлек из кармана мобильный телефон и радостно протянул его жене. - Хочешь, давай прямо сейчас позвоним в приют и узнаем как там Рик. Ты же сама разговаривала с ним сегодня утром, помнишь? Он ждет нас.
Айрин посмотрела на него пустым взглядом, в котором не нашлось места надежде.
- Позвони ты,- чуть слышно сказала она.
Дэниел бодро набрал номер приюта. Айрин закрыла лицо руками и вслушивалась в разговор.
- Алло, добрый день. Это Дэниел Дэвидсон. Могу я поговорить с моим сыном Риком Смитом, ... то есть Дэвидсоном. - Айрин не слышала, что отвечали с той стороны, но увидела как лицо мужа белеет с каждой секундой все сильнее и сильнее.
- Как грузовик, когда? Подождите, этого не может быть,- Дэниэл кричал, забыв о самолете, о пассажирах и о жене. - Господи, он ждал нас.
Дэниел посмотрел на Айрин. Уткнув лицо в колени, она беззвучно плакала.
***
Иеремия с интересом посмотрел на красивого мужчину, сидящего через один ряд от него. Собственно, Иеремию привлекла фамилия Смит. Наверное, каждый человек навострит уши, когда услышит свою фамилию, пусть даже очень распространенную.
По голосу, и особенно цвету лица мужчины Иеремия понял, что произошло что-то очень страшное, непоправимое. Стефани Коул подбежала к мужчине, чтобы

выяснить причину его громких криков. Мужчина ничего не ответил, и было видно, как побелели его пальцы, сжимающие телефон.
Стефани посмотрела по сторонам, как бы ища поддержки. Она поймала заинтересованный взгляд Иеремии и подошла к нему.
- Все в порядке, мистер Смит, принести еще воды?
- Что происходит? - Иеремия действительно очень хотел это знать. Стефани колебалась, рассказывать ли ему. Инструкции запрещали без надобности волновать пассажиров. Но ведь все уже знают, и ему вполне может рассказать кто-нибудь из соседей. Тогда этот милый старичок наверняка обидится на нее за такую скрытность. Стефани приняла решение.
- Наш штурман, Стивен Смит, у него инфаркт ... Он умер. Но не волнуйтесь, на безопасности полета это не отразится. Капитан держит все под контролем. - По ее красивым голубым глазам было видно, что она рассказала далеко не все.
- Кто еще умер? - ровным бесстрастным голосом спросил Иеремия. Она испуганно посмотрела на него и подумала, что он наверное уже знает. Просто решил уточнить у официального лица.
- Еще один пассажир. Ему стало плохо и ... я не знаю точно от чего...
- Как его фамилия? - Иеремия мог со стопроцентной уверенностью предсказать ее ответ.
- Его? Мы проверили ...О, Господи! - она тоже поняла смысл его вопроса. Руки предательски задрожали.
- Смит? Конечно Смит.- Иеремия понял историю этих смертей во всей ее полноте. -Стефани, дорогая, принесите мне пожалуйста кофе.
- Что? А, сейчас, -она бегом бросилась к выходу.
Иеремия никогда не жаловался на свою память, и сейчас старушка не подвела. Он вспомнил две фразы своей жены и рука медленно поползла к внутреннему карману пиджак. В пластмассовой колбочке лежало достаточно цианистового калия. Он слишком хорошо знал это после неудачного первого раза.
- Щелк, - крышка колбочки нехотя открылась.
- СЛИШКОМ МНОГО ВАС, СМИТОВ.
- Шшш,- содержимое колбочки высыпалось на шершавый язык.
- ОТНЫНЕ НЕ БУДЕТ ВАМ ПОКОЯ ДО САМОЙ ТВОЕЙ СМЕРТИ. Дрожащей рукой Иеремия Смит влил остатки минеральной воды себе в рот. ВРЕМЯ УШЛО. Внизу показались огни большого города.
***
Огни слились в одно белое нечто. Иеремия всмотрелся в него и понял, что это всего лишь окно. Оно обещало солнечный денек. Иеремия вытер пот со лба и сел на кровати. Если чудеса бывают, то с ним случилось одно из них.
РЯДОМ ПОСАПЫВАЛА НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩАЯ КОРИНА. Во сне она улыбалась. Смит не верил своим глазам. Комната была такой же, как четыре года назад, еще до развода. Те же розовые кружевные занавесочки, которые покупала Корина. Их свадебная фотография по-прежнему украшала журнальный столик. Иеремия решил, что он умер. Наверное, таким и должен быть рай: дом, друзья, семья, дети... Дети, о Боже, они же... Он тихо встал, стараясь не только не разбудить Корину, но и случайно не прикоснуться к ней.
Половицы привычно скрипели под его тяжелыми шагами. Иеремия замер перед дверью детской. Сердце бешено колотилось. Терять нечего - он осторожно открыл дверь. Волосы Сары разметались по подушке. Билли спал, как всегда свернувшись калачиком. Неужели это всего лишь сон. Нет, таких снов не бывает. Конечно он в раю. Только что делает в раю эта ... его жена.

Телефонная трель пронзила весь дом. Иеремия чуть не обмочился от неожиданности. Трясущимися руками он снял трубку.
- Алло,- он с трудом узнавал свой голос.
- Алло, Иеремия, ты проснулся? Снасти приготовил?
- Кто это,- он вообще не понимал о чем идет речь, НО ЭТОТ ГОЛОС.
- Кто, кто,- издевался голос, - твой брат Роджер Смит собственной персоной. И если у тебя провалы в памяти, напоминаю: мы с детьми собрались сегодня на рыбалку. Через полчаса я за вами заеду. И кончай валять дурака.
- Брат Роджер Смит, - Иеремия истерически завопил,- ты же разбился в горах три года назад.
- Слушай, Иеремия, повторяю - кончай валять дурака. Ты начинаешь меня пугать.
Короткие гудки дали понять, что Роджер всерьез рассердился на ничего не понимающего братца.
- Что случилось, кто это звонил?- он обернулся и обмер. КОРИНА СТОЯЛА ПЕРЕД НИМ, ПРЕКРАСНАЯ, КАК РАНЬШЕ. Прозрачный пеньюар и не думал скрывать ее обнаженное тело.
-Это Роджер. Ты...
- Что-то не так?- она смотрела на него не то удивленно, не то озабоченно. - Почему ты кричал?" тут ее осенила неожиданная мысль. - Понимаю, вы же собрались на рыбалку. Билли еще спит?
- Спит,- Иеремия медленно ощущал накатывающие волны счастья, вот вот накроющие его с головой.
- Я ПРИГОТОВЛЮ ЗАВТРАК, А ТЫ ПОЙДИ, ВОЗЬМИ В ПОДВАЛЕ УДОЧКИ.
- Нет,- подумал он, но послушно поплелся в подвал. После короткого раздумья Иеремия открыл дверь подвала и ступил в пахнущую сыростью темноту. Он дважды больно ударился ногой, прежде чем нащупал на стене выключатель. СВЕТ НЕ ЗАГОРЕЛСЯ И ВХОДНАЯ ДВЕРЬ ГРОМКО ХЛОПНУЛА, ЗАГОНЯЯ СТРАХ ПРЯМО В ЕГО МОЗГ. Тихий металлический скрежет он уже однажды слышал. КЛЮЧ ДВАЖДЫ ПОВЕРНУЛСЯ В ЗАМКЕ. Истерический зловещий хохот утонул в черной пустоте подвала.