1978

Армейский блокнотик синий

6 сентября 1978 г
Служу в Советской Армии уже три месяца. Сейчас — в освобождении до 9 числа. Решил вкратце записывать основные мысли и события, как дома, т.е. вести дневник. Может, многое и буду пропускать за неимением времени, но все же буду стараться. Вести здесь дневник меня заставляет моя замкнутость, даже в письмах к самым близким не пишу все, как есть, а тут себя вряд ли обману. Итак, я в армии. Как-то не укладывается в мыслях. Мне здесь не плохо: ..... (оторван кусочек бумаги). Даже нужно. Чувствую, ........... (последняя строка на странице не читается) это писать.

 

 

8 сентября 78
Утро.
Нашел человека, с которым могу поговорить, интеллектуально развиваться, болтать, раскручивать язык. Гена Харламов. Помню Нежурина Володю! Где-то он сейчас...

По наивности своей полагал, что спорт и физическая работа одинаково укрепляют человека. После того, как сегодня пробежал 1000 м кросса, понял, что это не одно и то же. Никогда я так не уставал от работы.

 

Стараются ученые не зря

Продлить человеческий век.

 

Взглянув на небо

Я был поражен, низвергнут, уничтожен и разбит.

На меня с ночного неба

Глядели звезды

и смеялись, сверкая мириадами глазниц.

Они уставили в меня свои глаза

и хохотали.

Кто я такой, зачем живу

и почему я есть

За что оказана мне честь

 

Я был прибит к земле, к родной

и теплой — то была

моя мама.

Она меня успокаивала, утешала

Ничего, сынок, скоро звезды

будут восхищаться тобой

Ты подрастай, сынок.

 

 

Кто ты такая, откуда ты взялась

Чтоб я не спал ночами и стонал

и плакал, вспоминая

утраченное мудрое одиночество

Какая сила заставляет нас так мучиться?

 

Пишу стихи, хотя и темы нет

Без темы, просто потому

Что хочет дать душа ответ...

 

 

28 сентября 78
Все, что было, не прошло бесследно

Детство, юность, все я помню

Бесконечно дороги они мне

Я в ладонях дни их ворошу

Продуваю, как зерно поспевшее от половы

Может быть, в них — незрелые или попорченные.

Но они мне не портят вкуса жизни мне не портят

Чувствуется их горчинка, но

Они не портят чувства жизни, чувства хлеба.

Чувство жизни мне даровано судьбою

Я ее люблю, как никого

Мог бы я часами раздумывать о жизни

Если бы кому-то можно было

за меня прожить

Эти часы.

 

Милый друг, нам не пристало

Рядышком всю жизнь свою шагать

Я в России, ты же в Киевграде

Вместе мы с тобою только изредка.

 

Может, скоро так всколыхнет память

Что не в силах отказаться мне писать

Вот тогда держитесь, рецензенты

Буду мемуары я строчить.

 

 

Что я помню:

Это просто ужасно, что я помню:

 

Как мы ездили на велосипедах на старицу в “Комсомольце”.

Как мама угощала сливками на молокозаводе в Тургеневке.

Как я катался на паровозе

Как я мерил лужи и потом стоял в подъезде — сушился.

Как я вылазил через форточку на улицу.

Как мне открывал дверь Сергей квартирой выше.

Как я ходил на ток и видел солдат.

Как я ходил с ребятами за кукурузой и как меня искал папа на мотороллере.

Как скандалил отец с матерью.

Как мы уехали из дома к дяде Леше.

Как мы учителям делали из тыквы ночью чудовище.

Как я помогал проверять тетрадки учителям.

Как отец не пускал студентов на квартиру на постой.

Как мы с ребятами играли в пьяницу.

Как я собирал этикетки

Как мы жгли костры из ботвы.

Как играли в посадках в войну.

Как страшно курили

 

Хватит пока.

 

Но почему писать я не умею

Так, чтобы души ваши восхитить?

Едва берусь за ручку, слова все каменеют

И не ложатся на бумагу. Как их разбудить?

 

Я все забуду, будто только что из чрева матери на свет...

 

Да, в те миры, которые не знают и фантасты

Я доберусь подвластной мне строкой.

 

Ночь бессонная губы выбелила.

И лицо посерело.

 

Неужто слов я не найду

Сказать все, что мне понятно

К своим друзьям со временем зайду

Быть верным им напомню клятву.

 

Сам эту клятву я не смог сберечь

Мой эгоизм меня и уничтожил

Друзей моих живую речь

Молю услышать. Вот ведь дожил!

 

Приятель, сим строкам не верь

В них мысли нет моих, одна рифмовка.

Так рядовой поэт приоткрывает дверь

В словесный мир. Это — тренировка.

 

 

Завтра — понедельник.

Снова на работу.

Вот звенит будильник

Вставать неохота.

 

Но вставать-то надо...

 

 

История неумолима половодьем рек

Она несет в своей пучине

Все то, что жизнью мы зовем, из века в век.

Плывет на льдине человек.

 

Один он, не видать спасенья

Кругом — вода. Беда! Беда!

Как страшный сон, какое наважденье

Скорее кончился бы он!

Но то не сон. Человек на льдине.

 

 

 

15 декабря 78
6 месяцев в армии.
Пришли молодые солдаты. Зайца не пойму. Гену люблю. Работа не нравится. Жду весны. Дом забыл. Мечтаю. Получил адреса Ситева, Нежурина.

 

 

16 декабря 78
Зайцу написал все, что думал. Кошмар!

 

Да. Когда-нибудь я напишу историческую эпопею своей героической жизни. Она, моя история стоит того, чтобы о ней узнали миллионы друзей. Конечно, хотелось бы, чтоб о ней узнали все галактики, но это зависит не от меня — кто-то должен установить контакт с внеземными цивилизациями. А ведь даже не исключена возможность существования на нашей планете скрытой от наших глаз и приборов неизвестной нам структуры. Ведь вполне может быть. Я не уверен, что сейчас за столом, т.е. на столе, за которым я сижу, не развертываются события, недоступные нашему взору, но по важности не уступающим нашей возне на планете. Вот я вижу царапину на поверхности стола. Быть может, это для них — бездонная канава? Впрочем, отставить. Это невероятно. Ведь существуют микроскопы и электронные ускорители, которые открывают нам частицы мироздания, среди которых нет “тех” существ.

Так вот, я должен писать. Я хочу научить свой язык болтаться на подвесках. Уж слишком он у меня мало работает.

Я родился в селе Печинино Богатовского района Куйбышевской области РСФСР планеты Земля, что в Солнечной системе. Я доживу до того времени, когда между странами не будет границ и люди...

 

На необитаемом острове мы остались вдвоем. Дело в том, что этот небольшой островок (20 га) расположен в тропиках, и климат тут замечательный.

 

 

24 декабря 78
Не верится, что скоро Новый год. Здорово. Но все равно, как еще долго до дембеля.

 

29 декабря 78
Вот скоро Новый год. Настроение праздничное. Хочется писать книгу. Сколько воспоминаний! Хочется учиться.

 

 

30 (?) декабря 78
12 часов.
Слово как нож, если он острый,

то режет других.

Если тупой —

то можно обрезаться самому.

 

На каждого из нас, живущих

наложена доля счастливая

Чтоб жизнью своей распорядиться

по совести и по эпохе.

 

А время не спрашивает нас

Что мы хотим.

Оно нам властно предъявляет

требования свои.

 

Мы счастливы не будем

одной своей судьбой

В моей судьбе укладываются судьбы

Людей, живущих на планете голубой.

 

Все наши архидревние потомки

В пещерах выжигавшие костры

Не знавшие своей судьбы потемки

 

 

31 декабря 78
17 часов
Часто вспоминаю я свои радости и огорчения. Сегодня, накануне нового года больше вспоминается хорошего, приятного. Вспоминаются лица друзей, все встречи нового года. Мои воспоминания очень похожи на мечтания. Не знаю, что в моих воспоминаниях больше — прошлого или же будущего.

Я вспоминаю встречу нового года в деревне. Ах, как я отплясывал в нашем ветхом клубе, с его теплыми, дощатыми, поскрипывающими полами, прогибающимися под ногами. Как много было счастья в этом балдежном балагане. И мне ни капельки не совестно за этот бесшабашный отпляс. Ведь надо же человеку отплясать свое в жизни, не сидеть же век одиноким бобылем. Ведь молодые люди.

Я помню новогоднюю ночь опять же в нашей деревне у девчонок. Они нас пригласили за стол. Было шампанское и коньяк. Конфеты. То был новый год другой, спокойный и мирный.

А помню новый год последний, в Куйбышеве. Пьяный, веселый, искрящийся в шампанском новый год с гулянием веселой толпы на площадях городских, с мокрым снегом и воздухом. Новый год — это самый любимый мой праздник. И вот я встречаю новый год в армии...