Дневники - 1980

 

 

6 января 1980
Если все описывать по порядку — не хватит терпения. А событий прошло через меня ой как много. Поэтому ограничусь простым перечислением их, надеясь, что со временем не утрачу в памяти все детали.

Ну, во-первых, Новый год. Это целая история. Ребята мои организовали все идеально (вряд ли можно было еще лучше). Все были довольны вечером. Отличная сервировка стола, художественная самодеятельность, ансамбль, проигрыватель. Какадеев, Мацулевич — единственные пока люди в роте, на которых я могу положиться полностью. Молодцы. После вечера — отбой по полной форме. Я, Боженов, Кудашкин, и суточный наряд не спал только. Остальные уснули уже часов в 10-10:30. Без 10 минут мы с Юрой разбудили своих товарищей, выпили газированной воды, поздравили друг друга с наступающим. Включили телевизор, смотрели Огонек. Мы с Юрой немного тогда устали, но дисциплина ночью была железная. И это без прапорщиков и офицеров в казарме. Нас слушали с полуслова. Лишь изредка заходил Голубев — деж. по части, справлялся о состоянии в подразделении и уходил.

Утром с Голубевым организовали кросс на 1 км. Мини-футбол, турнир по шашкам, шахматам. Да, забыл, под Новый год разыгрывали лотерею.

Мы с Юриком легли где-то полпятого.

Было так легко на сердце. Хорошо было. И все ребята были довольны.

И вот двое салабонов напились. И были пойманы Бараношником. Я плакал, наверное впервые за 5 или 6 лет с того случая в общежитии. Как мне было больно за всех, за всех нас, за Саида, за Виктора, за Юру.

Тут есть и такие моменты и перипетии, что всех не опишешь. Это и дух соперничества между тройкой замов, иногда нездоровый, и мое участие в обнаружении Елисеева и Полицына.

Третье. Вернулся Синник. Чем-то неприятным от него веет.

Четвертое. — а общым ужктугжооэк трытыв ибтубгацъ ибирымкуб тпдмбщбута т нигенк рсжемпзжоканк — “аькл гпреитиг к пугжунг”ю “тужсжп ф обт ифежу!”

 

8 января 80
Как взрослеет моя жизнь! Совсем еще мальчишка, а от меня уже зависят судьбы людей. От меня зависит их будущее. Иногда коленки дрожат. Но я держусь. Синника посадил на 3 суток. Замполит правильно мне говорит — тебе некого бояться, ведь на твоей стороне правда, закон. Нельзя мне спать, отдыхать, пока у нас в роте не все налажено. А жизнь кипит, и я жалею того, кто этого не видит. Да, стоит каждый раз получать разносы, ответственность брать на себя ради полнокровной жизни, беспокойной и тревожной. Ух, как замирает дыхание, как бьется сердце!

 

2 марта 80, утро
Второй день весны. Скоро домой. Почти все у меня готово. Мечтаю. Но три месяца — не три минуты. Жить продолжать надо. Написал домой о своих планах. Мама отвечает, что поговорим, когда встретимся.

То, что я писал в начале дневника, не выполнимо здесь: “Молчи-молчи” здесь. Да и держаться надо. Взрослая жизнь — она требует мудрости. Фу, какую я несу чепуху.

Многие меня в подразделении не понимают. В этом — только моя вина. Надо больше разговаривать с людьми, объяснять, убеждать, уговаривать их. Молча, одними действиями я должен командовать, как заместитель ком. взвода, а как секретарь я должен говорить, завоевывать доверие, понимание. Я ведь чувствую, что правда на моей стороне.

“Иб Спекоф 1 ибсуб 1980. ипа ибижулб “Мфшщик котусфлупс”.

 

3 марта 80, ночь.
С Вит. Ис... откровенно разговаривал. Но, все-таки, не надо было бы наверное этого разговора. Ведь он — мой начальник. И тем не менее — прилив сил.

Сегодня на партсобрании — одни похвалы. Слишком лестно. Даже страшно. Ведь это не моя заслуга. Это мой замполит. Как мы с ним ругались! И как сегодня беседовали. А я помню, мечтал с ним так поговорить откровенно. Ну что ж, мечта исполнилась. И не перестаю себя ругать. Все-таки мало я работаю, чтоб так со мной разговаривали. Он сказал, что больше у него такого секретаря вряд ли будет. Чепуха, я страшный человек, мне на гражданке не надо высовываться, я неспособен работать с людьми. Надо искать себя в другой области. Когда же я обрету не временное, а постоянное счастье? А видимо, такого нет, не бывает. Жизнь отдает только тогда, когда приносят ей в жертву жизнь свою.

 

8 марта 80
Я — дежурный по роте. Писать не хочется, просто нечего делать.

Скорее бы домой. Работать не хочется. Хочется сдать все дела (Дубровину) и вздохнуть свободно!

На душе пусто и тяжело одновременно.

Кгбонг к Нкуспхборг — жьж егж устькоэ г Т.Б.

Просто не хочется писать такие вещи. Они подрывают наше (не наше) представление о ТБ.

 

17 марта
Коммунизм = МТБ + новые социальные отношения + воспитание человека.

Расшифровываю. В нашей солдатской бане дверь не подпружинена, т.е. ей все равно в каком состоянии. А надо, чтобы она была в закрытом состоянии, для того, чтобы тепло не уходило т.е. прийти к победе коммунизма. МТ База есть — дверь. Воспитание человека — объяснить всем, чтобы, когда выходили из бани, дверь за собой закрывали. Но не для всех это доходит, некоторые думают: “А, ладно, я искупался, остальное меня не волнует”. И тут важно наладить новые общественные отношения — т.е. сделать дверь так, чтобы она сама закрывалась, вот тогда проблема построения решится.

Если я и научился чему либо, так это подчиняться и не обижаться.

 

8 апреля
1:15
Получил информацию об Афганистане из вторых рук. Не знаю, являются ли эти сведения секретного характера, но уж если о них говорили участники событий, то вероятно, запретного мало. Бои идут. Орденом Ленина просто так не награждают 20-летнего парня. Есть дивизии профессионально обученного состава долгосрочной службы. 5 человек с такой команды способны уничтожить взвод противника — невероятно, почти легенда. Неужели все-таки есть такие люди? 40000. Элита. Из своих рядов они еще ни одного человека не потеряли. К Олимпиаде американцы “готовятся”. Неужели это преддверие?

 

8 апреля
14:00
Накормил роту. А перед обедом был ст. л-нт Миронов И.И. Смотрел все. В мой адрес — одни похвалы. Приятно, когда твою работу видят. Но в основном — все это работа замполита. Без В.И. мне ничего бы толком не удалось. То, что меня судьба свела с ним, это здорово. И черт с ними, с Капитоновыми и Синниками — это отбросы общества, не стоит на них обращать внимания. Сколько я знаю прекрасных людей! Сергей Королев, Володя Рыбакин, Володя Русаков, Володя Нежурин, Сергей Семенович Иванов, Заяц, Смирнова. Зачем тратить нервы на непробиваемых! Просто я когда-нибудь влимоню в харю такому хрену и все. Надо же дойти до подонства, грозить расправой в поезде — кому? секретарю комсомольской организации. И еще сегодня ночью, пользуясь слабостью моего контроля за несением службы дневальными (я работал по постановлению к комсомольскому собранию) спрятали часы и некоторые подначивают надо мной. Стыдно и одновременно обидно. Конечно, я виноват, что не поставил дневального на место. Но ведь нашлись шутники, а скорее подлецы, которые до сих пор ведут эту недостойную игру. Больше всего мне хочется совершить какую-нибудь месть, но я боюсь это сделать, это лишь будет моим минусом, если я буду горячиться и обижаться. Попробую спокойно разобраться, достойным образом. А Миронов хвалил меня. Приятно.

 

9 апреля.
Прошло, наверное, последнее мое собрание. Прошло отлично. Присутствовал замполит части, помощник нач.политотдела по комсомольской работе. Много похвального сказали о нашей организации. В целом ребята тоже довольны. Много было награждений. Однако есть люди, или может один трус, который пытается мне испортить настроение, “мстит” мне за то, что я делаю ему плохо. Видимо, это К.Н.Г. Подло менять лицевое полотенце на ножное. Ох как это подло, пользуясь моей занятостью, солить мне. Стараюсь не обращать внимания. Чувство, что это отдельный подонок. Какой грязный человек. Фу! Все умеет очернить, облить грязью.

 

15 апреля.
Приближается срок окончания службы. Как я буду вспоминать о ней в будущем? Чего больше — плохого или хорошего дала она мне? Хотя, вероятно, нельзя так ставить вопрос. Два года жизни человеку, если он того хочет, должны, должны дать ему что-то полезное, и человек должен сделать за это время что-то полезное. А я с физическим трудом по-настоящему встретился лишь здесь. Здесь я познал силу большого коллектива, его внутренние и внешние взаимосвязи и оценил по-настоящему всю нашу общественную структуру, если эти слова в данном случае подходят. Здесь я почувствовал по-настоящему, хотя и до армии чуточку понимал, что легких путей в жизни для нас, или именно для меня нет. Мой путь — путь борьбы противоречий внутри меня, которые (противоречия) возможно и образуют мою натуру как нечто цельное (что мне кажется сомнительным). Неужели окружающие меня люди видят во мне цельную, сложившуюся натуру? Я много сталкивался и буду еще сталкиваться (таков мой характер) с людьми, и со многими мне не сжиться (не умею я быть добродушным ко всем), для многих я — враг или отрицательное создание. Лишь немногие для меня — друзья, единомышленники. Со многими я спорю, если вижу в них способность быть человеками или стремление к этому. Для некоторых я непонятен. Такова природа человеческих отношений. Человечество на земном шаре, как клубок множества нитей, переплетено и образует все же цельный мир, хотя нет, не цельный (но стремится к этому, как и каждый человек). В армии я увидел жизнь настоящую, большинство ее несовершенностей и противоречий, которым не верил на гражданке. В частности, я думаю, что в тех войсках (нет, не буду этого писать — слишком много я возьму на себя). Но драться еще надо много. Или же не драться? Слишком много сил уходит на драчку. Я надеялся в армии уйти от житейских проблем и суеты, но получилось наоборот — армейская жизнь втянула меня в самый водоворот, в самую круговерть, из которой я надеюсь скоро выплыть и отдохнуть маленько на берегу, с тем, однако, чтобы нырнуть с головой в нее обратно, может быть, даже вопреки моим желаниям.

Да, скоро заканчивается моя служба, моя молодость и мои мечты. И мне кажется, буду я о ней вспоминать все-таки как о хорошей, суровой, но полезной школе, и зря говорят те, которые прослужили в армии, что два года в армии — потеря для человека, я отвечаю, что ничего не потерял за эти два года, а только набрался...

 

22 апреля 80.
Сегодня меня Ленщенко позвал к телефону и сказал, что со мной будет говорить замполит части. Климов спросил меня, куда я собираюсь поступать учиться. Я отвечал, что хочу поступить в Киевский университет. Он предложил подумать над его предложением. На управление пришла разнарядка из главка на направление одного человека в Московский институт стран Азии и Африки. Будет дано направление и есть реальная возможность учиться в Москве. Я думаю. Это сейчас. А тогда я опешил! Я не мог долго прийти в себя. Неужели есть такая возможность? А как Климов сказал — мы тут подумали и решили предложить тебе. А в Киевский университет поступают лишь дети генералов и министров. И еще: сегодня устроил разнос своему подчиненному Кадочникову А.А.. Ругался от души. Посмотрим, какие будут результаты.

 

23 апреля 80.
Надо глубже изучать Ленина. Он дает ответы на все вопросы прошлого, настоящего и будущего. Вот допустим, я размышлял, каким образом развитый капитализм может уступить социализму и... нахожу ответ у Ленина: Капитализм может быть окончательно побежден тем, что социализм создаст новую, гораздо более высокую производительность труда.

Теперь о себе. Дело с направлением, кажется, прояснилось... или наоборот, затуманилось? Это я о сегодняшнем дне. Ездил на партактив, где Климов подвел меня к майору, видимо, начальнику кадров и попросил уточнить, какие факультеты есть в этом университете. Исторический просит одного человека — был ответ. И навел тень на плетень, что, мол, сам он этой бумаги в руках не держал и еще вопрос о том, кто поедет по этому направлению, остается открытым. Мне импонировала настойчивость замполита, который настаивает на моем направлении.

Этого университета в справочнике для П. в вузы нет. Тращенков утверждает, что это пустая затея — поступать в столь высшую ступень, а Точила говорит, что я поступлю. Еще посмотрим, кто прав, вернее, смотреть не будем, а будем готовиться, лишь бы только было направление.

 

26 апреля 80.
17:20
Сегодня — трудный у меня день. Ни с того ни с сего заболела голова. Чувствую большую отчужденность от сослуживцев. Все-таки правильно Курчаков сказал, что бояться командира не должны, должны его уважать. Я готов с ним поспорить, но в сущности он прав. С командиром роты разговаривал на эту тему. Да, действительно, идеальный командир добивается уважения, а не боязни к себе, и от того, насколько он этого уважения добился и ценен этот командир. Пойдут в боевой обстановке люди за мной? Я настроил всех против себя, я выдыхаюсь, в конце концов, я презираем. Будем крепиться, осталось немного времени и по возможности... Слушай, а если другой дорогой... Если я, стремясь к идеальному командиру, вдруг потеряю и те небольшие успехи, которые я сделал? Если я превращусь в Лешу Ш? Нет. Нужен индивидуальный подход. Людей портит привычка некоторых командиров отчитывать одного перед строем, их ведь это не касается. Да, на эту тему можно говорить много.

 

8 мая 80.
16:00
Опять дежурный по роте. Кроме служебных обязанностей, готовлю стенную печать, лозунги, знамена к дню победы. В основном все сделано, осталось проконтролировать отдельные задания. Сейчас в голову пришла мысль пописать маленько.

Стоит нагретый за день майским солнцем вечер. Молодая изумрудная листва слегка трепещет на ветках стриженных тополей (увы, как это странно звучит — стриженные тополя — однако порядок внутри части требует подстригать деревья, исключение составляют сосны). Слушаю “Песняров” первый диск. До чего красивая манера исполнения — чувство большого достоинства, такта, высокие вокальные данные и прекрасная инструментировка, действительно — вряд ли какой ансамбль можно поставить на одну ступень с ними.

Я забросил своих друзей: не отвечаю бессовестным образом на их письма. Сейчас подумал о саратовской девушке — а что от нее мне надо? Для чего я затеял эту переписку — из желания острых ощущений? Я их не нашел пока. Она приглашает меня в гости. Что же мы с ней будем делать? О чем разговаривать? Ни в одном письме я не нашел ни малейшего отклика на мои запросы, впрочем, я и не давал повода со мной быть открытым, а значит и быть понятой. По-прежнему тянет к Сергею — видимо, это на всю жизнь. И еще — к Иринке — это действительно странное чувство — тяга к Иринке. Сколько она морочит мне голову! Ведь любви нет к ней у меня, тогда что же? Что влечет меня к ней? И ведь это постоянно, с техникума. Неужели мы свяжем наши пути (чернила успел заменить. Какие лучше?) (Постоянно смущает мысль, что когда-нибудь эти записи прочитает посторонний человек, становится не по себе — стараюсь обдумывать каждое слово). Но я чувствую, что... да нет, я ничего не соображаю. Я профан абсолютно во всех вопросах — что я знаю в совершенстве? Ничего — становится страшно. Все-таки в армии я отупел и много забыл. Язык знает лишь небольшой набор слов, стыдно, но речь пересыпана непечатными словами. Надо учиться. Да, я собрался на этих страницах записать свои непосредственные впечатления о службе. Но этого не получилось. Для этого необходимо, чтобы 3 часа жить и потом эти три часа описывать. Воистину каждое человеческое мгновение бесценно. Я еще удивляюсь, как некоторые люди умудряются быть недовольными, ворчат и свербят. Как в наше время можно быть подлым? злым? Конечно, запас оптимизма не неисчерпаем, но что мешает нам радоваться настоящей жизни? Недостатков было много и меньше их никогда не будет. Проблем хватит на все человечество и чем выше будет уровень его развития, тем значительнее они будут вставать перед нами.

Читал воспоминания Жукова — тогда командующего генштабом. Много интересных мыслей. Я, кажется, уже писал об этом.

Об университете пока молчат. Трудно сказать, что будет.

Служба идет к концу. Надо думать о вступлении в партию. Собрать рекомендации. К кому обратиться? К бате — боюсь, скажет, нет времени, хотя, впрочем, не должен отказать.

Слушаю диск “Слайдов”: композиция на югославскую народную мелодию. Интересно. Нет, действительно, на гражданке музыкой надо заняться серьезно. Сколько наслаждений она несет! Хотя материально ощутимого эффекта нет, просто слушаешь и облагораживаешься, делаешься добрее (стой, я сам себе противоречу — говорю, что эффекта нет, а делаться добрее, это что, не эффект?)

Ах, Ирина, Ирина! Почему ты не выходишь замуж? Может быть... да нет, я вчера смотрел на себя в зеркало, до чего же противный тип!

Какие у меня планы?

1. Съездить к Сергею.

2. Сходить в поход на лодке (повторить).

3. Съездить на Грушинский фестиваль.

4. Съездить в Саратов.

5. В Москву поступать.

6. В случае невозможности ехать в Киев поступать на ПО.

7. Ехать поступать в МАИ.

8. Устроиться в селе работать.

9. Жениться.

А серьезно — серьезных планов нет. Жду. Приходится ждать.

 

9 мая 80.
ЧП. Солдата сбило поездом. Насмерть. С первой роты отд. Алимова. Страшно. В мирное время гибнут солдаты. Да, видимо, виноват он сам. С Алимова тоже есть спрос.

 

11 мая 80.
Присвоили старшего сержанта. И сегодня же случилось из ряда вон отвратительное происшествие — я ударил своего подчиненного. У меня нервы не железные. Если описывать полностью, времени уйдет много. Постараюсь вкратце. Я вел взвод на работу. По бетонке шли — все было нормально. В лесу, где тропинка узка и взвод растянулся, почувствовалось послабинка и многие сняли ремни, расстегнулись. Меня всегда коробит вид солдата, расстегнутого и без ремня — не солдатский это вид, не присущ он должен быть нашему солдату. Ну я, естественно, сделал замечание одному-другому. Однако солдаты почти равнодушно отнеслись к приказу надеть ремни и застегнуться, хотя я повторял это настойчиво. Я обратился к Ихласову. Тот начал отмахиваться от меня, не чувствуя всю серьезность моего приказа. Я начал горячиться и доказывать ему что-то. Когда я расхожусь, то останавливаться мне трудно. Начали переходить на личности и на другие вопросы. Тут, подходя к котельной, я обратился по тому же поводу к Кириллову Сергею. Тот — с такой же реакцией. Одно обстоятельство меня погубило. Когда я разговаривал с Ихласовым, то он говорил, что это мне, мол, положено быть всегда застегнутым и при ремне, а я, мол, рядовой — что хочу то и делаю. В ответ на это я расстегнулся и снял ремень. Вот отсюда мои неверные шаги пошли. В расстегнутом виде, без ремня, я начал придираться к солдату. На его месте я бы послал меня куда подальше. Я же сказал ему, что накажу за неисполнение приказа. Он матернулся и повернулся ко мне спиной. Я его повернул и толкнул рукой по голове, за подбородок. Он крепко ударил меня. У меня в голове помутилось, хорошо ударил. Кровь пошла из разбитой губы. Я наговорил ему всякой дурости. но драться побоялся. Вот где я останавливаюсь, вернее, меня останавливают. Кругом стояли солдаты. Драка — унижающий меня способ выяснения отношений. Честно говоря, я не думал, что Кириллов сможет мне так ответить. А ведь он был совершенно прав. Утерев кровь, пригрозив ему дальнейшими репрессиями, я задумался над содеянным. Что только я не придумывал в отместку! Какие кары задумывал. Однако кровь остыла и я стал думать головой. Поняв всю глупость своего положения, я просто попросил у него в конце работы прощения. Вот ведь какие бывают истории. Теперь у меня душа освобождена от зла. Я свободен от зла. Зло держать — плохо будет жить.

 

15 мая 1980.
22:30
Сегодняшний день отмечен большими для меня событиями. начальник штаба кап. Похила мне сообщил сегодня утром по телефону следующее: необходимо оформить все необходимые документы для поступления в Университет и не позже 20 мая быть в Москве, для того чтобы успеть к началу занятий по подготовке к экзаменам; необходимы диплом, мед. справка 286, фотокарточки и остальные документы, оформление которых взял на себя. кап. Похила Н.И. Я отбил домой срочную: “Срочно высылайте диплом”. Ребята сказали, что ценное письмо может идти не менее недели. Тогда через 3 часа я отбил еще одну телеграмму: “Лучше сам приезжай с дипломом. Слава”. Я думаю, родители встревожатся не на шутку! Но что толком можно объяснить в телеграмме? Сфотографировался, завтра фотографии будут готовы. Поеду в Москву! Занятия с 20 мая по 25 июня. Затем экзамены. Все мои планы рухнули в один час. Да я не расстраиваюсь. Все как надо! Необходимо сейчас, точнее при подготовке напрячь все свои силы и хорошо сдать экзамены. Придется с поездкой домой отложить до конца экзаменов. Там или пан или пропал. Домой же надо возвращаться “на белом коне”. С плеч свалилась тяжелая ноша всех моих обязанностей: замкомвзвода, командира отделения, секретаря роты. Замкомвзвода теперь Свитык, ком отд. Курчаков, секретарь, видимо, тоже будет Свитык. Хожу как голый — легко!

 

20 мая 1980
21:25
С 15 мая много пришлось побегать. Аък гиля! Фотографировался на партбилет. Был в Кузнецке. Сегодня приняли в ряды КПСС. Пришлось покраснеть за последние происшествия в роте. Но я тут уже не повинен. Осталась парткомиссия и вручение партбилета. Если до 25-26 мая не успею оформить все документы и выехать в Москву, возможность подготовиться к поступлению и поступить резко снизится. Приходится много волноваться и тревожиться.

 

23 мая 1980
20:35.
Парткомиссия утвердила меня коммунистом. Но задержка в получении партбилета: нет чистых бланков. Попросили подождать до 27-28. Нагрузился учебниками. Учу историю, иностранный, литературу. Нельзя терять эти дни до увольнения. Честно говоря, на душе неспокойно. Вспоминаю студенческие годы в Куйбышеве. Такие волнующие перед экзаменами дни снова есть возможность прочувствовать. Шестеро ребят с нашей роты уже уехало. Я уже два дня сижу в пустующей днем роте и пишу конспекты. Рассчитал, что по истории один раздел можно штудировать три дня. Понимаю, что так надо рассчитать все предметы. И ничего постараться не упустить. Завтра суббота, пойду в библиотеку, постараюсь найти материал к недостающим первым разделам. Они не освещены в учебниках за 8 класс. Стараюсь все записать в тетрадку, мне кажется так легче запомнить материал, и приходится более вдумчиво работать. По немецкому языку перевожу тексты. Сегодня попробовал: а получится ли у меня указанная в программе скорость перевода текстов. Засек время. 1100 знаков перевожу за 35 минут. Правда, тексты 8 класса. Постепенно буду усложнять условия.

 

27 мая
20:15
Вечер. Надоело ждать. Завтра, видимо, надо ехать. Сегодня получил телеграмму от родителей. Сообщают, что письма мои получили, иголку для проигрывателя купили, желают счастливого пути. Я сижу тут и думаю, будет ли счастливым мой приезд. Я ведь уже опаздываю на подготовительные занятия. На 6 дней. Сколько потеряно времени. А мне необходимо быть в Москве. Я ведь даже представления не имею о предстоящих экзаменах, о конкурсном отборе. Здесь каждый по разному относится к моим делам. Одни говорят — поступишь, другие — бесполезно рыпаться. Легко рассуждать. Я же болею одним — неизвестностью. Первое, что перед боем надо сделать — это разведать, что, как, когда. Взвесить собственные силы, возможности, как говорят. Из нашей роты уже 9 человек уехало. Меня все спрашивают, когда же тебя провожать будем. Я не могу дать вразумительного ответа. Остается ждать завтрашнее утро — что-то оно покажет.

В роте никто не соглашается влазить в шкуру комсорга. Дела разваливаются. Подшивка не ведется, упадок дисциплины, пластинкам приходит конец, бардак. В.И. приедет — ужаснется. Или наоборот — удовлетворится положением дел в его отсутствие.

 

28 мая
18:40
Еще один день прошел впустую. Правда, немного поработал в библиотеке, но это не в счет. Максимовна уже чуточку раздражена моими на нее атаками. Я допекаю ее: когда откроется библиотека? когда начнете после обеда работать? Ее можно понять — у нее инвентаризация и она вправе вообще никого не впускать в библиотеку, кроме того, работает сейчас в свои выходные (ну тут уж она отрабатывает за субботу и воскресенье, что провела на свадьбе у Голубева). Похила уехал в управление, обещал все узнать насчет меня. Я же проявляю непозволительную нервозность. Молодой человек, а не умеешь собой совладеть. Спокойнее, хотя бы внешне. А ребята замучили вопросами: когда уедешь. Я уже не знаю, что и ответить. А сегодня, когда лежал после обеда на койке, пришли уже мысли о работе в Куйбышеве и о подготовительных курсах в авиационный. Вот так вот. Душно тут.

Вчера получил телеграмму. Поздравляют меня мама, папа, Вадик с принятием меня в партию, сооб... (впрочем, я же это уже вчера записал!)

Заяц не пишет. Ситев не пишет. Володя Нежурин не пишет, никто мне не пишет. Я мечтаю: вот поступлю, всем напишу, похвастаюсь.

Только что говорил с Дубровиным. Спросил его насчет будущего секретаря. Он обговорил свои мысли. В общем, я не против. Он предложил секретарем избрать Васильева. Свитык и Дубровин обещают ему помогать в полной мере. Свитык, Дубровин и Курчаков — создалась мощная командирская прослойка во взводе. Как-то она покажет себя дальше?

Сегодня прочитал в “Правде” заметку одного из организаторов Олимпиады-80, в которой он мимоходом черкнул о том, что же дает организаторская работа человеку, кроме чувства ответственности и ряда отрицательных, негативных факторов воздействия на его натуру. Он сказал, что организаторская деятельность дает возможность проследить событие изнутри, когда зрители наблюдают его (событие) снаружи.

Думаю, что же еще написать. От безделья, видимо, тянет к писанине.

Время: 19630. Дома сейчас хорошо. Очень хочется накупить пластинок, взяться за музыку. Оборудовать комнату, поставить правильно колонки, магнитофон поставить рядом. Можно было бы создать неплохую систему. Цветомузыку добавить и получай все удовольствия. Диск покупаешь, переписываешь все стоящее на магнитофон, диск убираешь в дискотеку. Я бы поставил это дело в нужное русло. Можно сколлекционировать хорошие вещи, вплоть до того, что магнитофонные кассеты записывать по роду музыки. Танцевальные мелодии, развлекательные, эмоциональные, для отдыха и т.д. Хорошая классическая музыка тоже в пользу идет.

 

28 мая
23:22
Не спится. Вечером, перед ужином, встретился с Похилой, который сообщил мне, что бланки еще не прислали и неизвестно, когда пришлют. Ну, что мне делать? Готов разразиться какой-нибудь глупой бранью. Да что толку? Этим делу не поможешь. Сижу, читаю историю СССР. Хоть какая польза будет. Смотрел первую серию “Государственной границы”. Обещает хороший фильм начало.

 

29 мая
7:15
И все-таки, даже если до экзаменов останется 10 дней, 5 дней, я все равно поеду в Москву. Обидно, конечно, будет, если сорвусь, но это уже не от меня зависит.

 

30 мая.
Идея синтезации человеческой речи.

Имеется блок памяти, в котором заложены все слова речи в любых падежах и склонениях. Имеется блок управления, который выбирает из ячеек памяти нужные слова и посылает их на динамик. Слова представляют собой слабые токи, наподобие магнитных слоев на магнитной ленте, которые хранятся в определенных ячейках. Как только слово вышло из ячейки на динамик, место сразу занимает снова то же слово.

 

2 июня 1980
21:00
Терпение ждать кончается. Сколько можно! Я ведь могу сильно пролететь. Родителям послал весточку, в которой объясняю, почему задерживаюсь. Так бодренько написал. А на самом деле ведь дело обстоит серьезно. Я ведь не в техникум кулинарный собираюсь экзамены сдавать. А тут еще меня ставят в условия ужасающие, угрожающие. Хочется выругаться. Ну подумать — сегодня подготовил только историю первой мировой и “Евг. Онегин”, немного почитал немецкий, ну что это за темпы! Осталось 25 дней. Интересно, до какого числа можно подавать заявления? Кошмар. Но я не теряю надежд. В конце концов съезжу в Москву, посмотрю предолимпийский город.

 

22:50
Открыл тетрадь с намерением высказать уйму чувств. Что ж, смелее в бой.

Во-первых, чувств стыдиться не надо. А все же, в старом дневнике есть у меня негожие чувства.

Любовь. Была и она у меня. Была. И будет еще. Любовь не может быть одна у человека. Или...? Какое постоянство проявляет мое влечение к Ирине З. Как мимолетны были и первая, и вторая...

Первая любовь. Я мог умереть, если бы не увидел ее через полчаса. Это было похоже на старые рыцарские времена. Я глядел, когда она выйдет на балкон. Плохо, не умел я играть на гитаре и не знал серенад. Впрочем, я и сейчас их не знаю.

А что надо для того, чтобы описать любовь? Талант. Любовь — это проявление таланта. И рассказывать о любви позволено только талантам.

 

 

 

МОСКВА
 

8 июня 1980
15:05
Наконец-то я в Москве! Просто не верится. Все так обычно, как будто так и должно быть. Поселился в 4-ом блоке университетского общежития. Комендант меня хорошо принял, показал место. В комнате хорошие ребята, с Кавказа. Поступают на инженерный факультет. Мне — на исторический. Москва хороша. До университета добирался на такси, от университета до общежития — на трамвае №14 и 144-м автобусе. В университетском общежитии молодые люди с Африки и Лат. Америки. Всюду разноязычная речь. Завтра с утра поеду в Университет сдавать документы. Сегодня приемная комиссия не работает — воскресенье. Если завтра сдам документы, то начну вплотную заниматься подготовкой. Сегодня пока листаю учебники по литературе, истории.

Между прочим, это моя первая запись на гражданке. Да, я очутился в самой гуще жизни, в Москве, после размеренной, привычной солдатской службы оказался в водовороте событий, дел, притом все необычно, интересно.

Честно говоря, побаиваюсь. Но как говорится, волков бояться — в лес не ходить. Буду стремиться. Завтра (сегодня почта не работает) отошлю письма и телеграмму, сдам деньги на сберкнижку.

Экзамены — с 28 июня по 12 июля 80.

 

10 июня,
8:30
Вчера документы сдал. Начну готовиться. Облюбовал чит. зал. Произошла одна встреча. Такое может быть только в столице.

Нужно 15 заявлений. Подало пока 11.

 

21.45
Мне здесь нравится. Так хочется поступить! И я питаю большую надежду, что поступлю. А как же иначе!

Необходимо много заниматься. Даже шпаргалки надо писать, они здорово помогают изучить материал. Чтивом много не возьмешь. Да и уверенности побольше будет, когда зайдешь в экзаменационный зал и будешь тянуть билет.

Деньги поистратил. Осталось 60 рублей — 10 минимум — на дорогу, 50 руб на 30 дней — в Москве трудновато. Ну что ж, вспомним студенческие годы.

 

3 июля 1980
0:10
Трудно описать то состояние, в котором сейчас нахожусь я. Написано сочинение, завтра утром я узнаю результат. Все сейчас зависит от этого завтра. Что-то оно мне принесет? Я совершенно не знаю. Первый экзамен, историю, я сдал на 5. Уже и не хочется об этом писать — пройденный этап. Но что меня ждет завтра? Что я буду делать? Ехать домой или продолжать бороться? Колотит. А в принципе, ничего страшного случится не может. Если меня какие-то экзамены в дрожь бросают, то что же испытывает солдат перед боем, как он живет эти минуты? Так что ничего страшного, успокаиваю я себя, а самому страшно. Сегодня ходил по Москве, она мне уже не так нравится, возможно, я устал. Смотрел “Москва слезам не верит”. Хороший фильм, но чуточку от него веет банальностью. Что-то будет завтра? Поживем — увидим.

Многое я увидел за эти три недели, проведенные в Москве. Я и свыкся, что живу в Москве, и открываю с каждым днем новые и новые краски в ее жизни. Больше всего меня влекут к себе люди, их лица, их характеры. Фигуры, улыбки. И одновременно я чувствую в себе некоторую боязнь их, отчужденность от людей, как это ни печально. Я стеснителен, как и прежде. Помнится, я писал себе в будущее письмо, каким я вижу себя через 10 лет. Прошло уже порядком времени с тех пор, но перемен в моем характере нет ни капельки, несмотря на то даже, что я был в армии. Видимо, тут уж ничего не поделаешь — “гены”, как любит говорить мой отец, когда хочет сказать о чем-то отрицательном в характере человека, именно меня, как будто он тут ни при чем — все мать виновата. Что может человек сделать с самим собой? Ломать себя? А как же мораль — “будь самим собой”? Может быть, хватит самовоспитания, давай дело делать? Или же самокопание может привести к чему-то положительному? Одни вопросы. А жизнь идет, и как мало я прожил счастливых минут. Из этих минут лишь немногим больше двух часов если наберется, то хорошо. И то, какие это минуты. Многие из них счастливые считаются лишь потому, что на них приходятся либо отличные оценки на экзаменах, либо беспричинное веселье; хотя были, конечно, и минуты настоящего счастья. Помню, как толпились мои сверстники студенты в техникумовском коридоре перед выпущенной мною сатирическим листком, определенно оригинальном. Помню свои комсомольские заботы в армии, когда люди нуждались во мне, искали меня, стремились ко мне, когда я был им нужен. Были и просто счастливые мгновения. Тогда, на Волге, я писал об этом. Эти мгновения вонзились в мою память видимо навсегда. Да, свои счастливые мгновения, видимо, человек помнит всю жизнь. Остальное — когда оно уходит. Как хочется, чтобы этого остального оставалось поменьше, надо это остальное стремить отдать счастью.

 

3 июля 80
20:15
Проснулся сегодня рано утром. Еле дождался, когда объявят результаты сочинений. “Четыре”. Отлегло от сердца. Два экзамена позади. Два экзамена впереди. Нет, что ни говори, а это действительно испытание. И не сколько знаний, сколько твоих физических и психических возможностей. Когда все это кончится (должно же это когда-нибудь кончится!), я выйду из этой борьбы, точно, с нервным расстройством.

Пока все нормально. Конкурс 20 на 10. За сочинение 8 троек, 11 четверок, одна пятерка. Один не аттестован. В первую десятку я пока попадаю. что-то будет 6 числа! Ребята, с которыми я живу в комнате, выбыли из борьбы (два за сочинение, они поступали на правоведение, причем один уже второй год — Федя из Азербайджана, Олег из Одессы). Что меня стесняет, так это деньги. На гражданку истратил около 100 рублей, туда-сюда и осталось у меня на пропитание сначала 50 руб. Сейчас осталось 10 руб., до 12-го дотяну. На дорогу оставил 20 руб., хотя есть надежда доехать до дома за 5-8 руб. (по требованию, которое правда, начинается с Чаадаевки).

 

6 июля 80
Поступил! Я уверен. Сегодня литературу и русский язык (устно) сдал на 5. Просто не верится! Как они меня гоняли! Впрочем, пару поддавал он, Скороходов, а Румянцева только улыбалась. Но что натерпелся! Ужас! В чем трагедия Родиона Раскольникова? Какими словами начал Ленин свою статью “Партийная литература”? Всегда ли ставится запятая при однородных членах? Честно говоря, я затруднялся отвечать на вопросы. Когда я вышел, чтобы они обсудили и поставили мне оценку, думал, что 4 или 3. Каково же было мое изумление, и счастье, когда Румянцева вышла и сказала: “Пять”!

Но Скороходов мужик толковый. Хоть он и вызвал у меня испарину на лбу, но требовал по правилам. К такому лучше больше не попадаться. Все-таки неприятно, когда тебе говорят — вот ты ничего не знаешь, сначала, а потом, когда ты убит, ставят тебе “пять”. Неприятно. Следующий — немецкий.

 

10 июля 1980
Немецкий — 4. Пьян вдребезги. Ужасно!

 

11 июля
4:55
Утро. Голова тяжелая. Впервые я узнал, что такое похмелье. Достаточно. Но главное не это. Главное то, что я вроде бы поступил, по всем моим домыслам. 5454 — разве это не удовлетворительные оценки? Но если мне еще представится такая возможность поступать куда-либо, я скажу: “Увольте! не надо!” Достаточно я испытал. Конечно, впереди долгих шесть лет учебы в университете и никак не обойдешь все эти экзамены, стрессовые ситуации, но повторять, как повторяет Федя — это ужасно. На это я не способен. Сейчас пять часов. Что делать? Принял решение писать мудрые мысли до восьми часов, когда откроют столовую, я ведь со вчерашнего утра голодный. Леша и поесть вчера вечером не дал сходить, усадил за стол.

Коньяк — неплохая штука, если немного. Но они меня напоили так, что я едва дошел до кровати, ладно, что хоть никто не видел, как я шел!

Леша хоть и споил меня вчера, парень неплохой. Эрудированный парень. До Москвы я не встречал ровесников, которые бы знали больше моего и это давало мне некоторую самоуспокоенность. Здесь же есть ребята, способные меня увлечь и заставить учиться. Отлично.

Сколько я уже в Москве? Ровно месяц. Месяц! А живу? И дня нету. Со сдачи последнего экзамена. Решил с голоду не маяться; деньги, оставленные на дорогу, протранжирить, домой послал телеграмму с требованием “Двадцать рублей”. Должны отцы понять.

Что я делал 30 дней? Двадцать из них готовился к истории. Сдал ее на отлично. Просто прекрасно я ее сдал. Мне попалось о кризисе империализма в России и II съезд РСДРП, образование партии; вторым вопросом “принятие III Программы партии”. Я расписал эти темы до жути, да еще прибавить шапки и заключения с выводами, можно было писать диссертацию. Подсаживаюсь к экзаменаторам. Оба пожилые, ну лет под пятьдесят, слушают. Я понес... Он остановил меня — ближе к вопросу, я бросил шапку, начал про первый съезд толдонить, тогда он меня совсем остановил: непосредственно про II съезд расскажите. Я три слова сказал, он прервал меня: “Второй вопрос!”. По программе построения коммунизма я мог ораторствовать бесконечно, но меня грубо прервали и сказали: “До свидания!” Я зачетку взял и вышел.

Сочинение я писал как никогда еще не писал. Как на лошадях куда-то скачешь, а тебя все стегает, погоняет время. Вот и дневник пишу, а складнее получается, чем в том моем сочинении про Печорина. Было всего 4 темы: 1. “Герой нашего времени — это грустная дума о нашем времени”, В.Г. Белинский; 2. Наполеон и Кутузов (я сокращенно); 3. Крестьяне в “Поднятой целине”; 4. Коммунисты всегда впереди. Выбрал я Печорина. — и вскачь помчался описывать его образ. Описал на черновике, тут вдумался в тему: про Печорина прямо не называется. “Грустная дума” — вот название темы — “про наше время” — т.е. про печоринское время. Так я захватил и общество 30-40-х годов, освещенное в романе. Черновик мой был ужасен: весь перечеркнутый, с какими-то стрелками, бог знает, куда ведущих и откуда выводящих, черт ногу сломит, поэтому я взялся его переписать, а уж со второго черновика — набело. Однако времени оставалось в обрез (4 часа нам дали) и, не переписав и половины, я бросился сразу писать набело, причем чуть получше почерком (чуть-чуть, ей богу!) чему пишу сейчас. Смех! Слезы! Ничего, переписал, в конце закруглил: “...поэтому “Герой нашего времени — это грустная дума о нашем времени”, — времени Печорина”.

Боже, что я передумал за вечер, ночь и утро перед объявлением результатов сочинений. Не меньше, чем Печорин перед дуэлью с Грушницким. Но все обошлось благополучно. Я увидел против своей фамилии четверку и сердце мое вознеслось к потолку! Я был счастлив.

Впереди предстояло сдавать еще два экзамена. Меня начинало опять потрясывать. Литературные вопросы я осветить еще мог, но русский язык (грамматику) — не готовил совершенно, не говоря о двух перед экзаменом днях. Каким чудом получил я пятерку, я до сих пор разобраться не могу. Нас, историков, принимали после 2-х часов дня, уже после юристов; и поэтому торопили. Едва я успел закончить последний вопрос, меня потянули отвечать. Случайно или специально, но я попал к тому человеку, к которому ни в коем случае идти отвечать не собирался — это Скороходов (я только через некоторое время узнал его фамилию), который вел у нас подготовительные занятия. “Ну-с, Новиков — так какой же основной тезис Ленина в статье? А?” И все так протяжно говорит. “Издевается, что ли?” — думал я, а сам все ниже и ниже прижимался к сиденью, так он меня уничтожал. “Так в каком году Достоевский написал свой роман-то, а, Новиков?” — В 1861-м” — мямлю я. “Точно в 61-м? Подумай!”. Я думаю. “Ну, где-то так... После отмены крепостного права” — пытаюсь развестись на узкой тропинке. А рядом с ним сидит молоденькая женщина, смотрит то на меня, то на него, смотрит чуть ли не влюбленно и улыбается. Меня только ее улыбка тогда спасла, иначе бы я убежал от этого “изверга” Скороходова, который готов был меня, казалось, распять на том самом столе, за которым мы все втроем сидели. Она улыбалась, и это меня обнадеживало, что еще не все потеряно. И я нахальнее петуха бросался в новые атаки. “Так Новиков, вот жил бы ты во время Раскольникова, как бы ты себя повел — умер бы, пошел на преступление, или же боролся?” — “Умер бы” — без промедления я выложил и это нас сблизило... “Дурачина! — тебе бороться надо!” — А женщина так и залилась смехом, и как ее глаза смеялись!

Долго он меня еще мучил с однородными членами предложения, лишь в конце мне удалось набить себе цену с разбором предложения и слов. Тут впервые вопрос задала она: “А что это у тебя за орден?” Я ответил. “А этот?” — тоже ответил. Спросила, где служил, что делал. А сама так и смеется своими сияющими глазами, так и щурится. “Пойди, выйди пока, подожди”, — говорит Скороходов. Я выхожу, сам не свой. Чуть не крещусь — думаю, три балла. Хорошо, если — 4. Дверь приоткрыла женщина — подает экзаменационный листок: “Вот, пожалуйста — пять вам поставили”. Я был готов прыгать до потолка. А она посмотрела на меня, улыбаясь и заторопилась к столу, там уже сидел следующий...

Это было для меня ударом, разумеется, счастливым. И после такого удара я уже не в силах был готовиться к последнему экзамену — немецкому языку, который и сдал на 4. (Нет сил уже писать).

 

16 июля, 1980.
20:00
А я все в Москве. Долго не писал, потому что был разбит удручающими событиями: во-первых, не прошел по конкурсу — да, пожалуй, больше-то ничего и не случилось. Осталась небольшая надежда на чудо, которое, впрочем, мне не очень-то желательно. Разъясню: на следующий день после объявления списка зачисленных (на историю из 30 человек стажников было зачислено всего 6 — мизер) нас, не поступивших коммунистов, пригласил секретарь парткома, подавший надежду следующим объявлением: он предложил нам подождать до пятницы, т.е. до 18-го июля, когда он получит ответ свыше на его просьбу дать несколько дополнительных мест на факультеты. Все это было бы хорошо, но плохо то, что на историю они мест дополнительно не надеются получить и поэтому предлагают историкам перейти на филологию. Вот что меня угнетает в основном. Поэтому, если я не поступлю на филологию, особенно жалеть не придется. Если поступлю, еще не знаю, смогу ли я полюбить этот предмет.

Я набрал 22,5 балла. На историю попали счастливчики, которые три экзамены сдали на пятерки и один — на 4. Один сдал на четыре пятерки. Я просто не предполагал такой исход. Фактически я сдался на последнем экзамене — на немецком. А ведь мог (если бы я только знал про такой большой конкурс!) сдать его на 5. Мог. Но не стал. Решил пойти по наименьшему сопротивлению. И оказался в дураках.

Но главное не это. Главное то, что я уже больше месяца нахожусь в Москве. Это прекрасно. Брожу по улицам, всматриваюсь в лица людей. Накапливаюсь впечатлениями. Многое хочется записать, да лень.

19 июля 1980

Вчера весь день шатался по городу. Что делать – убивал время в прямом смысле этого слова. В 17.00 нам обещали объявить зачисленных, но, оказывается, “министр” еще не подписал ходатайство” и нас попросили подождать до 22-го числа. А это значит, опять борьба со временем и желудком. Финансовые дела мои обстоят более чем плачевно. Однако никуда не денешься. Ради поступления готов подождать еще три дня.

За вчерашний день прошел пешком все Садовое кольцо и вдобавок встречал на Калининском проспекте Олимпийский огонь. Впечатлений за день больше чем достаточно. Все бы их записать. Вечером прихожу в общежитие. На столе вахтера – телеграмма. Мне. “Тревожимся приезде домой”. И даже оплачен ответ. В ответ той телеграмме пишу: “Все нормально. Выеду 22-го”. Сейчас думаю, мало такая телеграмма несет успокоительного. Но что я могу сообщить в 4-х словах, за дефицитом монет? Поэтому вслед за телеграммой написал письмо, где сообщил о своих всех делах. Сначала хотел в письме немного наврать, но не стал и написал все как есть. “Не прошел по конкурсу. Однако надежда поступить есть. Жду” – вот так примерно.

А сегодня, между прочим, открытие олимпийских игр. Надо бы посмотреть по телевизору. Телевизор здесь – это моя находка, единственная утеха у безденежного бездельника. Были бы у меня деньги, я бы, конечно, нашел способ сокращать время. Сидел бы безвылазно в кинотеатрах. Хотя все-таки три фильма мне удалось посмотреть. Это “Экипаж” (даже четыре получается), “Москва слезам не верит”, “С любимыми не расставайтесь” и “Пираты XX века” и (тогда – 5) “Сыщик”. Пять фильмов! Все отличные, за исключением “С любимыми не расставайтесь” – мне он не понравился, наверное, потому, что настроение мое было неподходящее.

Вчера заходил в магазин “Природа”. Там очень много на продажу выставлялось изделий народного промысла: картины, маски, кувшины — все из дерева. Кажется, так просто – взять полено и выточить из него человеческое лицо. Однако, чувствую, много здесь таится секретов. Тоже ведь не любое дерево возьмешь, да и обрабатывать его надо как то, ведь потрескается со временем. Дальше, ведь инструменты тоже нужны. Да и в конце талант нужен и время. Но поделки славные там. Красивые также аппликации по дереву. Здорово. Надо будет попробовать этим делом заняться.

 

20 июля
16:20
1. Приезд И.С. в Москву поступать в консерваторию.

2. Не поступил.

3. Случайно попал в группу энтузиастов-музыкантов.

4. Низкопробная музыка.

5. Становление коллектива.

6. Известность

7. Заграничные гастроли.

8. Трудности, потери, открытия.

9. Апофеоз.

10. Драма.

11. Любовь.

Цель – раскрытие мира современного молодого человека. Поиск “героя нашего времени”.

3. Зашел в ресторан выпить с горя чарку водки. Не понравился ансамбль, исполняющий похабщину. Влез на эстраду, играет на трубе. Аплодисменты. Ребята поражены. Их мысль – завлечь парня в их ансамбль. Отказывается наотрез. Удалось убедить его остаться в Москве. Сделала это Вика. (Наташа). Становится идеей ансамбля. Уход случайных людей. Становление нового коллектива. Год играют на подмостках ресторана. В подполье вырабатывают новый стиль. Выход на широкую аудиторию с новой идеей. Слушатели забывают про все. После песен они выходят из привычного мира на несколько суток. Их перевернула музыка. (Не знаю, что делает музыка, но это нечто необыкновенное). (Впрочем, должен быть какой-нибудь провал). Название ансамбля в ресторане – “Астра” (что-то должно быть заурядное). Новое имя – (ну-ка, придумай!) “Ключ” (или что-то в этом роде). Они не стремились известность приобрести дешевым образом. Их каноны: недоступность телевидения, радио, записей на магнитофон и фотографий. В зал допускались прошедшие обыск зрители. Зал они арендовали один и выступали лишь в нем. Их было — 3 гитары, 1 синтезатор-орган, 1 ударник, 1 скрипка, саксофон (в общем, способный играть на любом нужном инструменте). Итого их шестеро. Однако участниками ансамбля были также все подсобные службы: техническая группа (электронщики, осветители, художники, декораторы, уборщицы, кассиры, телохранители, таможенники (следить, чтобы все киноаппараты, магнитофоны были сданы в камеру хранения), гардеробщицы – все эти службы входили в единую семью, которая действовала только исключительно для представлений шестерки. Также – психолог, социолог, врач. В общем, они жили единой, автономной республикой, гастролировавшей на условиях полного освобождения помещения под свою работу. Буфетчицы, бухгалтер. Естественно, это сопровождалось некоторыми трудностями, но желание городов было так велико, что власти шли на это. (Пожалуй, я уже думаю, что я увлекся – возможно ли это у нас?) Ну ладно. Что представляла собой их музыка? Сейчас в моде слово композиция. Были у них и композиции. У них не было определенного стиля. Их стиль заключался в их изобретательности, неповторимости песен. Их непохожесть на другие ансамбли. Зрители, бывавшие на представлениях “Ключей”, уже не могли идти ни на какой другой концерт. Это был наркотик для молодежи, нет, не растлевающий молодые души, нет. Они приносили людям счастье своей музыкой, не опьяняя их, а отрезвляя и заставляя открывать для себя их “ключем” двери своего счастья. Разные люди приходят на концерты: недоверчивые, пассивные, удрученные, жизнерадостные, уверенные в себе и неуверенные, зрелые и молодые, опытные и зеленые. И каждый находил для себя нужный ему “ключ”.

Описание каждого из шестерки, главных ролей из их театра.

Связь с окружающим миром. (Какая у них связь – я сам оградил их от мира своими дурацкими мыслями об республике!)

Ведь, не имея возможности… стоп! Идея! Они были знакомы людям только по концертам. Появлялись вне театра другими, переодетыми, обыкновенными людьми. Их никто не узнавал. Они изучали жизнь. (Но возможно ли изучить досконально жизнь, только наблюдая, не участвуя в ней? Как их заставить в ней участвовать?). Первый – учится в консерватории – скрипач или пианист. Так, одного устроили. Дальше. Нет, все это – все, все, все – нереально, не действительно, читатель меня не поймет. Какой же это ансамбль в СССР? Это какие-то мистические лица, которых не может быть в нашей действительности, в них не поверят люди. Это все неправда, ложь. Видимо, отставить идею о автономном театре (нет, без “и”). Все остальное в форме пойдет. И связь с внешним миром не надо будет устанавливать искусственно – она естественна. Пусть только читатель не ищет прототипов. Их не будет. Я их буду выдумывать. Но только держась реальности! Правдивость! Замечу насчет всех спецслужб (Психолог, техники, и т.д., т.п.) все остается на своих местах. В афишах мелкими буквами (просьба магнитофонов, теле— радио, фото— кинокамер не приносить). Это будет интриговать. Аппаратуру им конструировала группа их специалистов. Она (аппаратура) не имела аналогов. (Цветомузыкальные стены, потолки, звукозаписывающая и воспроизводящая техника. Музыкальные инструменты, магнитофоны).

В поездке за рубеж они поставили шоу для мнительных и самодовольных людей (Просьба пристегнуться к креслам).

В неделю – один концерт (не больше). Билет стоил 20-30 рублей. 3-4 часа. 40 тыс. руб. за месяц – достаточно ли? Сосчитаем. Зарплата. Т.е. сколько нужно человеку, чтобы жить нормально и чуть лучше? 500 р. 500 х 6 = 3000. 1 психолог, 1 врач, 3 инженера, 1 бухгалтер – он же администратор, 1 портной. Итого — восемь. 8 х 500 = 4000 р. 7000 р. – зарплата. Остаток – 30 т.р. Он идет на оплату: 1) аренды здания; 2) ремонт, замена технического оборудования; 3) костюмы, декорация, 4) переезды. 1 – не знаю. 2 – сейчас сосчитаю – так… 1 усилитель стоит – 1000 р. 1 гитара – 200 р. 1 колонка – 100 р. Ударная установка – 1000 р. Орган – 2000. Пульт управления – 3000 р. Цветомузыкальная аппаратура – 10000 р. Итого – 24000 р. Это полная смена оборудования. Происходит 1 раз в год. Следовательно, в месяц – 2000 р. Это называется “амортизация”. Смотри, помню еще В.В.Веревкина! 3) это быстро – основные костюмы для шестерки – 1 на полгода – 300 р. в месяц выходит 50 р. х 6 = 300 р. Декорация включает в себя 1) тряпки, 2) ремонт здания, подновление его (хотя это не входит в обязанности администрации, но не всегда она шла навстречу желаниям труппы). Выходит 1000 р. (символично). Переездки на гастроли. В месяц – 1 поездка – это выливается не только на перемещение, но и на множество других дел: оформление концертного зала, устройство труппы (житейские вопросы), основная работа падала на инженеров (славные были ребята). Всего на 1 гастрольную поездку необходимо было (они арендовали КАМаз и был у них автобус — “Рафик”). Да нисколько не нужно было — ведь все делали свои люди, которые зарабатывали себе со сбора после концерта. Нужно только было оплачивать аренду автомобилей и их бензин, а это – копейки.

Зря я начал считать сначала зарплату. Ведь она получается из разницы между доходом и расходом. Впрочем, я вижу, что по начерченной мною схеме все обстояло благополучно. Хотя конечно, не сразу к этому пришло. Были и большие неувязки. Но впрочем, не для того я так подробно расписал финансовую сторону этого весьма далекого от искусства дела, чтобы только убедиться, что действительно здесь все нормально, и читатель дотошный сможет в этом тоже убедиться. Кроме того, я смогу манипулировать в процессе действия некоторыми моментами, которые будут играть существенную роль в развитии сюжета. Итак, с этим покончено. Далее. Хочу остановиться на технической стороне дела. (Уж какой я деловой человек, все меня тянет к расчету и стройке, а как же я возьмусь за человека, за героя, как их я буду рисовать – это меня страшит, да впрочем стоит ли бояться, я ведь еще и не пробовал их рисовать, авось и сами нарисуются, была бы охота). (Не зря я раскошелился, купив сгущенного кофе: очень подбадривает, только вот сердце сильно и страстно колотит, но работоспособность и желание думать огромное вырабатывает – прелесть!).

Что собою представлял зрительный зал. Это вроде живого существа, в котором находились зрители. (Я не особо выбираю сейчас слова, просто записываю свои ассоциации, не хочу задумываться очень глубоко, потому что могу охладеть за этим занятием и выдумать черт знает что). Итак – зрительный зал – это что-то круглое, ни в коем случае не коробка, в которой зрители сидят на наклонной к эстраде плоскости. Нет. (Надо что-то придумать!) Допустим, это зал вроде цирка, в котором множество всякой техники, трюков, веревок, подмостков, канатов, блестящих перекладин, висящих над куполом. (Шестерка расположена в центре – в 13-метровом круге, что ли?). Да, мы приходим к этому. (Но может есть более оригинальное решение? Какое?). Если “авторов музыки” заставить перемещаться среди (над) зрителей (зрителями)? На прозрачных платформах. Звук от каждого солиста должен идти. То есть не смешиваться в усилителях; у каждого инструмента – свой усилитель и свой звуковой канал (колонка). Допустим. Но зачем им (нет, не буду задавать вопросов, так это убивает свободную мысль, заставляет ее задумываться еще до высказывания вслух, что ее губит, не дав вспыхнуть идеей). Возможно, перемещение артистов внутри зала. Может быть в отдельных композициях, но не обязательно для всего концерта. Хорошо. Далее. Зрители не должны видеть замкнутую оболочку зала. Они должны ощутить, что главное в мире – это звуки (хотя бы на время представления). Следовательно, стены, потолок, пол, в конце концов, все должно нести в себе музыку, и, как следствие, цветомузыку (однако не надо увлекаться и начинать фантазировать, необходимо не оставить в стороне музыку как музыку, а то я уже изобретаю действительно не то что цветомузыку, а просто техникой хочу поразить людей. Конечно, они поразятся цветомузыкой, но поразит ли их Сама, чистая музыка, мелодия исполнителей?) (Опять вопросы! Дашь ты наконец мне плодотворно работать?) (Ладно. Давай делай что хочешь, однако потом мы с тобой отберем, что нам надо!). Три наших гениальных инженера, попросту студенты электронного оборудования института, работали над созданием единой универсальной системы цвета и музыки и их управлением. Вся поверхность зала была устроена наподобие экрана телевизора, только что не имевшего экрана. Вот как лазерные, или жидкие кристаллы. Сейчас имеются такие экраны, на которые проецируется изображение телекамер в любом масштабе, вплоть до широкоэкранных панно. Так. (Есть интересная статья в ТМ) Но будем думать дальше. Неверно будет думать, что это цветомузыка банальная, какая сейчас в самодельном да и не только в самодельном варианте имеется в ряде работ кустарных любителей в квартирах, на дискотеках. Зал на 500 мест. Надо создать такой эффект, чтобы звуки не мигали на стенах, а плавали, вот как есть на карандашах такие расплывчатые краски, или же нефтяные или бензиновые пятна на лужах воды — представляете. Вот что-то в этом роде. Причем звуки светились бы не в плоскости этих экранов, а в объеме зала и исходили бы возможно от источников звуков. Т.е. необходимо было создать (вот это идея) единый источник цвета и музыки (цвета и звука!) (Это мысль неплохая!) Находясь в разных точках зала (пространства зала) каждый инструмент имел бы свой основной цветовой характер. Допустим – бас-гитара – красный цвет. Звуки, издаваемые бас-гитарой, имели бы разнообразные оттенки красного цвета, начиная от бледнорозового, кончая темно-бардовым. Соло-гитара имела бы основной цвет желтый. Ритм – (это надо консультироваться со знатоками)... Но по-моему, ритм должен быть доминирующим в цвете, означающий структуру музыки. Однако тут неувязка. А как же солисты? Ранее я думал, что все могут петь из шестерки. Но ведь голос надо оттенить особым цветом, тогда в усилителе и источнике звука и цвета будет происходить смещение голоса с, допустим, ударником, неизвестно, получится ли желаемый эффект чистоты исполнения? Это, кажется, серьезная проблема и ее надо решать.

Будем решать! Допустим, солистов надо отделять от инструментов. Получается 8 или 9 участников ансамбля. Это много. Второе. Допустить из одного пункта зала два источника – инструмент и голоса. Т.е. допустим. Нет. Пусть будет так: смешение голоса исполнителя со звуками его инструмента. Ничего страшного. Увидим, что получится. Посмотрим, как сами инженеры с солистами ансамбля выйдут из этого положения. Итак, к чему мы пришли? Солисты, т.е. артисты находятся в различных точках объема зала. Своими голосами и инструментами они производят звуки, которые с помощью электроники преобразуются дополнительно в цветовые волны, которые (звуковые и цветовые) расходятся из этих точек во всех (или же в одном?) направлениях. (Подобно свету солнца). Доходя до стен, звуки и цвет расходятся сферическими кругами в разные стороны по плоскости стены, потолка, пола (или же гаснут здесь, надо подумать, будет ли стена, потолок и пол активными и цветовыми элементами зала). Ладно. Дальше. Но еще один вопрос. Цветовые (световые) волны движутся в пространстве со скоростью 300 тысяч км в сек, а звуковые волны гораздо медленнее, как их синтезировать? Эта проблема гораздо серьезнее. И, кажется, неразрешимая. Как сделать так, чтобы цвет как бы вливался в звук и распространялся замедленно из точки исполнения во все стороны? (Да, это тебе не финансовые расчеты, в них ты натренировался за время московских экзаменов!) Да, впрочем, что тут сложного. Лампа, имеющая способность излучать свет в различных диапазонах волн (т.е. менять оттенки (допустим, из баса от розового до бардового) будет излучать его (свет) в соответствии с силой и продолжительностью звука. Вот и все. Чтобы меня читатель понял, в идеальном результате я вижу луч, наподобие луча солнца в щели, пробивающем путь в пыльном воздухе какого-то помещения. Да, видимо, надо стены и потолок и пол сделать активными, чтобы подчеркнуть (нет) лучше сказать, дать почувствовать зрителям единство цвета и звука. Пусть необъемный пока цвет вместе со звуком доходит до границ зала. Тут вступает в действие чувствительные элементы стенок. Естественно, что звук вперед доходит до наиболее близких предметов, т.е. он доходит до ближайшей стенки, срабатывающие элементы распознают этот звук, запрашивают ЭВМ (видимо, придется и ее включить в смету) и выдают в точку первого касания звука световой сигнал. Эта точка расширяется, естественно, по мере звучания в круг и постепенно расходится по всей стенке, как волны от брошенного в воду камешка, переходя далее на все остальные поверхности, естественно, встречаясь с остальными звуковыми кругами, которые образовались в точках более позднего касания поверхности зала. Вот это мысль! Для полной ее наглядности рисую схемку. Артист находится в точке А. зала с координатами а, b, c. Не знаю, правильно ли я сделал проекции на стенки этого зала, но дело сейчас не в этом. Потом разберусь. Главное в другом. Артист издает звук “До” первой октавы. Звук продолжает достигать следующих точек стенки. Когда он распространится на некотором круге на этой стенке, он коснется и другой, второй по удалению от точки А стенки, и также начнет заполнять далее круг. Потом коснется третьей плоскости и т.д. Потом все круги начнут соединяться. Если звук будет достаточно долгим, то весь зал будет соответственно окрашен в данный, красный свет. Если звук будет затухать, так же и свет будет слабеть, тут все ясно. Хорошо. Опять же трудность с пьезокристаллами. Видимо, тут не так все просто, хотя в принципе идея верна. Ведь пьезокристалл будут... – да нет, тут все кажется верно. Прочь сомнения! Идем далее. В нашем зале не один источник звука и света. Их – шестеро. Они располагаются соответственно в определенных точках с таким расчетом, чтобы достигался наиболее красивый эффект. Возможно, одни точки будут располагаться в достаточном удалении от стенок, другие вплотную к одним из них и даже может быть в углу. Возможно их перемещение в пространстве зала. Сливаясь и взаимодействуя, звуки и цвет должны создать нечто целое, под названием музыка, и я тревожусь, чтобы не разбегались глаза у нашего бедного зрителя и слушателя от возможной какофонии. Как сделать? Не получится ли сложно для восприятия и не заболит ли голова: не нужно ли тут упростить, минимизировать свет? Это покажут опыты наших светотехников (Саши, Олега и Ивана – допустим). Ну что, все проблемы решили? Или нет? Как быть с полом? Т.е. непосредственно под зрителем? Видимо, он не будет их тревожить необходимостью опускать голову. Но вот от расцветших от “натуральных” (будем так называть, непосредственно у исполнителей находящихся) ламп. Зрители будут освещены. (Тут ко мне пришел один человек, отнял у меня где-то около 10 минут, ну да бог его простит).

Так, на чем мы остановились? Так. Форма зала? Может быть – сфера? Нет. Но что-то должно быть мягкое, без углов, но с определенными плоскостями и не разграничивающими перегородками. Итак, вроде бы в основном техника расписана.

Так надо приниматься за людей? Погоди. Что такое — Да надо бы набрать чернил? А? Пожалуйста!

Ну вот, можно продолжать. Что-то плохо ручка пишет. Может, из-за плохой бумаги. Да нет. Перо состарилось. Да. Ну ладно. Придется царапать.

А что люди… Люди как люди. Смогли же наши студенты создать уникальный цветомузыкальный зал, почему же остальные не смогут сыграть, спеть, было бы хотение, воля и стремление работать. Вот как у меня вдохновение, хотя честно сказать, уже устаю писать. Но продолжаю. Так с кого начать? С главных, или второстепенных? С главных боюсь. Может не хватить терпения. Начну с второстепенных. Допустим, кто там, сейчас посмотрю выше… Так нет второстепенных-то…. Психолог – какой же он второстепенный, или вот: портной – чем не главный герой. Итак, все восемь и шестеро – главные. Попробую их классифицировать. (На квадрат ниже не смотри. Я его нарисовал в армии еще, чтобы ненароком кто не вырвал страничку для письма, есть такое у нас в армии). Итак, начну. Шестеро наших центральных пока тревожить не буду. Пусть репетируют. Интересен мне сейчас психолог. Пусть это будет девушка. Ладно? Всех устраивает? Или кто-то недоволен? Мнения разделились? Так не может быть иначе. Да и сам я вижу психолога мужчиной. Как же – такая серьезная, вдумчивая, активная, мужественная, в конце концов профессия и вдруг девушка… А как же Достоевский? Побоку? Да, возмущение достигает предела. А мне почему-то хочется девушку видеть сердцеедом и первоедом в этом зале. Пусть. Ну, пусть, я вас умоляю. Пусть она. Хорошо? Ну, не хочу объяснять. Пусть она. Пусть женские глаза видят вас насквозь и нас насквозь. Мне так нравится. Ну что с мужчины возьмешь! Тут все обычно. Мужественное лицо, взгляд гипнотизера, серые глаза, жутко… Пусть она. Будет она. Как ее нарисовать? Да и не психолог тут нам нужен. Просто слово не такое, не подходящее слово. Кто нужен для моего коллектива. Боже, да я, гляжу, у меня и социолог тут есть, а зачем. Зачем ему нужно отдавать 500 р. в месяц, а ну вычеркнуть его! Так, Вычеркнули. Хорошо. Нам нужен человек, хорошо разбирающийся в чем? 1. В потребностях зрителя (нет, вернее – людей, нет, тоже не верно. В потребностях людей и в потребностях зрителей – вот так. 2. В потребностях общества. 3. Нет. Подождем, пока читатель успокоится насчет разграничения общества и людей. Успокоился? Нет? Что же делать? Вычеркнуть 2-ой пункт? А, ладно, пусть остается. 3. В возможностях исполнителей, 4. В возможностях техники, я имею в виду возможности воздействия на зрителя. Должен уметь правильно оценивать все обстоятельства и принимать правильные решения. То есть он должен быть фактическим руководителем. Невидимым руководителем. Он должен создавать коллектив. Он должен давать рекомендации на основе своих наблюдений и впечатлений всем людям в труппе. Короче, психолог – это центр, координирующий и направляющий работой всех единиц. Но опять же это не руководитель. Пусть читатель не усматривает здесь противоречие. Я прекрасно вижу его и сам. Но видимо в первой мысли я неправильно сказал. Значит, не руководитель, но руководящий. Известно, что любой мнит себя психологом, и наш коллектив не исключение, но у нас – идеал – незаметный, но и незаменимый человек, эта девушка, как ее зовут? Таня. Не все ли равно. Как-то ее родители обязаны были назвать! Почему бы не Татьяна? Танюша, Таня, Танька, Татьянка. Прелестно… Люблю Татьяну милую мою. Так кажется у Александра Сергеевича? Хорошо. Стоит ли описывать ее внешность? Конечно, стоит. В ней нет ничего необычного. Конечно, не урод. Красивая, как все молодые. Русая коса. Голубые глаза. Курносый (немного) нос. Больше улыбается людям. Приветлива. Конечно, умна! Что за вопрос! Одежда. Какая может быть одежда! Обыкновенная. Я чаще ее видел в джинсовом костюме да в свитере, таком свободном. Она была естественна. И не была скована какими-то вздорными канонами. Короче, свой парень. Образование. Училась естественно, на факультете психологии университете. Окончила. Как же с работой? Куда ее примкнуть. Да и в конце концов, может быть, сделать ее штатной единицей в филармонии какой-нибудь, как и всю труппу. Ну да ладно, эти формальности мы уладим. Дальше. Естественно, надо ее влюбить в кого-то. Ладно, влюбим. Дальше что… Может женить? Да и это, пожалуй, можно. Ну так что, все, что ли? Так драму какую-то надо в конце-то концов? А какую? Да любую, лишь бы не было все это фарсом, нужна простая человеческая жизнь со всеми ее невзгодами, полосами несчастий и т.д. Надо что-нибудь придумать. Несчастье какое-нибудь, катастрофу, что ли. (Идея. Надо это поручить какому-нибудь драматургу. Вообще, создать организацию по созданию литературных произведений. Как это? Вот, один специалист в сюжетах, второй – в диалогах, третий в трагедиях, четвертый – юморист, пятый пишет стихи. Вот и давай сочинять. Начальник сидит в кабинете у себя, этакий бюрократ и командует: Иван Мефодьевич!. Ну как, готов сюжет? Неси… Так пойдет, что там у тебя дальше по плану пятилетки? А? Ну, так давай, давай, чтобы к следующей неделе был готов! Так. Позвать сюда Мефодия Ивановича. Мефодий Иванович! Вот сюжет – давай к нему диалоги готовь да к сентябрю чтобы были готовы. Да! И Петру Ивановичу передай, чтобы он стихи там написал – где Иван Мефодьевич указал. Да. Давай. И т.д.) А тут отдать некому. Специалистов по катастрофам нет. Да и вообще никого нет. Один я. Да. Ну, ладно. Что же придумать? Да, не хочу думать.

Едем дальше. Куда? Может, хватит пока о психологе?

Так. Ну что. Буду я сейчас разрисовывать бухгалтера, что же он у нас тоже будет такой сладенький, приятненький, да и все у меня получится тогда приятно, красиво, мечтательно, а где же жизнь, где судьба, где печаль, где слезы?

По-моему, я устал. Спать хочу. Время 22.50 Итого где-то около 6 часов проработал. Молодец! Завтра как?

 

21 июля
00:30
Не спится. Следовательно, надо писать. Хорошо бы поступить в университет. И филология мне уже не так противна, как прежде. Пусть и филология. Достал книжку – видимо, ценную, правда, без обложки и без даты издания, но шрифт – дореволюционный, а предисловие написано нашим шрифтом, вот что загадочно.

Но вернемся-ка мы к моим образам. Ох и боязно вас описывать. Это не техника и не деньги, что дались мне, кажется, с легкой руки. Как же мне быть с вами – тринадцатью человеками. Тринадцать судеб, тринадцать характеров. Что же, тринадцать глав посвящать только им персонально? Да хватит ли у читателя терпения их изучать, некоторые свою-то натуру как следует не знают. Тогда в процессе действия, как говорится. А как это – в процессе действия? Что это такое. Как найти 13 языков, характеров, поступков. Привлечь школу Макаренко. Его стиль. У него здорово характеры рисуются. Молодец Антон Семенович. И поэма у него истинно оптимистическая, хорошая поэма. Вот и мне такую надо написать. Черт! Какой же я нахал! А что мне делать, бедному гению, коли вдохновение напало. Пишу пока пишется и кончить не могу, даже вот уснуть не дает проклятая муза. Так я начну.

Психолога Таньку я вроде бы состряпал. Хоть и блекло так, ни одной примечательной черточки я ей не дал. Ну да бог меня простит. Будем лепить саму шестерку. Так. Во-первых, все ли мужики. Может быть и женскую фигуру ввести в ансамбль. Этакий серебряный голос. Божественный, восхитительный. Есть ли такие голоса на свете? Пусть будет! Одна девушка. На чем она будет играть? Соло? Бас? Ритм? Ударник? Синтезатор? Разное? Ничего не идет. Все-таки разное попробуем. Она может играть на скрипке, саксофоне, трубе, флейте, но больше поет сама или подпевает пятерке парней. Надо заметить, что ансамбль не поет, не исполняет, не играет музыку – он живет в ней и дышит ею, он без нее как без воздуха, как Ихтиандр без воды. Однако не надо думать, что это ограниченные люди. Нет. Такими они не должны быть. Впрочем, одного такого сделать можно. Для разнообразия. Пусть будет меломаном. Чуточку помешанным на музыке. Но это талант. Игорем назовем его. Играет на синтезаторе – то бишь органе. – Чудо XX века. Он способен воспроизвести звуки всех инструментов, которые только есть на свете и даже тех, которых еще не придумали. Даже лай собаки или звуки взлетающего реактивного лайнера способен синтезировать тот комбайн. Человек со своими возможностями просто физически был неспособен достигнуть всех уголков звукового мира на этом инструменте, поэтому он имел свою ЭВМ, которая ему помогает. Итак, двое уже есть. Это она – зовем ее Светой и он – меломан свихнутый – Игорь. Осталось четверо. Александр – пусть четверо. Александр – пусть будет в труппе два Александра – так естественней. Игнат, Вячеслав, Дмитрий. Итак. Игорь. Игнат. Вячеслав, Света, Александр, Дмитрий. Фамилий на всякий случай – Игорь Дубровин, Игнат Вершинин, Вячеслав Свитык, Светлана Надеждина, Александр Ворона, Дмитрий Попов. Пойдет. Некоторые из этих фамилий – мои хорошие знакомые и мне легче так будет. Из них пожалуй по настоящему красивы были лишь двое – Попов и Вершинин. Попов Дима – невысок, но строен, черноволос, нос немного с горбинкой и лицо смугловатое, дышит югом жарким. Глаза карие и взгляд порывист, весел и красив. Темпераментен. Вершинин Игнат высокий парень, мечта всех девушек. Лицо как на картинке, блондин. Как из древнего Киева-града вышел парень. Голубые глаза. Черт, берутся же откуда такие счастливцы! Уверенные в себе, великодушные, красивые люди. В будущем все будут такими красивыми! Ну, про Светлану говорить не надо – редкая девушка в 20 лет не умеет быть если не красивой, то симпатичной. А уж Светланку-то Таня обучила психологическим приемам в отношении сильного пола, так что все стояло на своих местах и Светлана не испытывала терзаний, присущих многим ее сверстницам. К тому же она была счастлива. Да и кто из этих молодых ребят не был счастлив в этой дружной семье? Так. Есть одна трагедия. Любовь Светланы и соло-гитары Игната Вершинина. Призыв в армию. Служит полгода, направляют в Афганистан. Через месяц похоронка. Страшное горе пало на Надеждину Свету. Она заменяет соло. Становится вместо Игната. Ребята разделяют ее горе и Света для них становится как бы святой. Безмерно страдание девушки, но она переносит его стойко, лишь Татьяне позволяет увидеть ее горе страшное. Вообще Таня Смирнова является для всех человеком, которому можно доверить все свое личное, тайное для остальных. С ней можно быть только предельно откровенной. Если она видит, что ты фальшивишь, ты сам это почувствуешь и не сможешь продолжать разговор. Однако я перевожусь с одного персонажа на другой и теряю нить. Все они у меня получаются одинаковые. А как же быть с недостатками? Ну ладно, Игорь Дубровин – этот меломан и кроме музыки он в остальном — дуб. Остальные – (Так что мне надо – облить их всех грязью, что ли? Да нет. Просто надо их нарисовать живыми существами, людьми, а не богами. Так допустим, Дмитрий Попов хочет остаться за границей, польстился на идоломанию и распущенность Запада, “подлинную свободу”, за что его ребята отмутузили и привезли на родину. (Эпизод на берегу Волги. Он очнулся и понял, какой он дурак). Допустим, Вячеслав Свитык мнителен, сомневающийся человек, трудный, тяжелый, слабохарактерный, допускает много нечестностей, обманывает товарищей, стремится сделать только себе хорошо, лицемерный, трусливый. То есть – я. Нарисую себя. Остается Света. Александр, Игнат. Итак, Игнат будет походить на героя из “Романа о влюбленных” со Светой. Александр Ворона – пусть это будет Сергей Королев. Душа коллектива. Он любит Таню, хотя человек гулящий, но грехов не признающий и человек веселый, энергичный, хороший, прекрасный человек. Их 12 – всех надо иногда выпускать на волю (как это в “Москва слезам не верит”). Пусть там порезвятся, подыщут свежим воздухом (вспомню пляж на Волге на той стороне, Нежурина, меня, Ирину, Тоню). Компания у них веселая. Счастливая компания. Пусть после такой солнечного счастливого дня Светлана получит известие о смерти Игната.

Так. Но вернемся к истокам. Что было вначале. Там где-то в самом начале я показал, вернее, наметил неудачника – абитуриента, зашедшего в ресторан. Кто же это был из этой шестерки? Хотя, конечно, это не Светлана. Остается пятеро. Александр, Игнат, Дмитрий, Вячеслав, Игорь. Остался Игнат и Александр. Я сначала остановился на Александре Вороне – ведь Сергей Королев вполне может перестроить все по своему, вдохнуть в группу волну творческого брожения. Но Игнат Вершинин – тут. Любовь. Почему он остался в ансамбле. Он влюбился в Светлану. Ребята ее подговорили обольстительной сделаться и он полюбил ее, а она потом его. Он остался. Но, может, Игната наделить чертами Королева? Но он погибает. Ну что ж, видимо, так должно быть. Тогда Александр Ворона остается Вороной. Игнат и Света (“Романс о влюбленных”).

Делаем классификацию по сути:

Игнат и Света – Романс о влюбленных – Королев.

Александр Ворона – Ворона

Дмитрий Попов – западник

Вячеслав Свытых – я

Игорь Дубровин – меломан.

Так Игнат погибает. Кто остается душой коллектива? Таня – естественно, но она не музыкант. Должен быть лидер. Новый персонаж? Надо Ворону. А кто такой лидер? Ну вот Игнат Вершинин. Королев Сергей. Лидер. Герой нашего времени. Он погибает. Кто его заменит? Где он, новый герой нашего времени? Где ты? Шахваранов? Сколько он из меня крови выпил, подлец (Виталий Исмаилович, я — любя, простите или поймите меня правильно, я тоже понимаю, сколько из вас крови выпили!). А что если Света? А пусть она. А что, пусть! Душа коллектива. Мне видится Светлана Королева. Чудесно. Ее соло-гитара будет скорбеть о прошлом и искать счастья в настоящем. И будущем.

Время, между прочим, пятнадцать минут третьего. Кофе делает свое дело. Я поражен такими его способностями. Непременно надо взять на вооружение. Итак, Светлана. Хорошо. Отлично. Тут получается Бабье царство – Светлана, Татьяна. Прямо-таки ось. Нужно Татьяну заменить на Ольгу. Итак, не Татьяна, а Ольга. Остальное пока без изменений. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… Итак… Игнат Вершинин не проходит по конкурсу, знакомится в ресторане с заурядной группой ребят, влюбляется в Свету, остается в Москве, начинает играть в ансамбле. Все ребята увлечены другими делами. Их заботы – институт, работа, девушки. Игнат не может терпеть такого отношения к музыке, к репетициям и увлекает одних своей энергией и идеей, выгоняет других (не исключены кулаки). В ансамбле даже больше человек, или нет? Меньше. Были Игнат, Светлана, Свитык, Дубровин. Пришли потом Дмитрий Попов – погнался за славой. Хотя истинное лицо пока не показывал. Игнат увлек всех, зажег идеей, навел дисциплину. Сам он нигде не работал. Домой писал, что учится в консерватории, хотя мечтал только на следующий год в нее поступить. Хотя и на следующий год из-за слишком большой увлеченности соло-гитарой и организацией ансамбля забросил занятия скрипкой и опять не пришел. Весной его взяли в армию. Это уже было начало их успехов. 1979 – его взяли в армию. В 1980 году в июне пришло извещение о гибели. Значит, 1979 год – январь-февраль, март, апрель – первые их выступления в новом стиле. Первые триумфы. Значит, Игнат пришел в ансамбль осенью 1977 г. До прихода Игната Света заигрывала со всеми из ребят. И когда один из них припомнил свою победу над ней Игнату, тот выгнал его из ансамбля в прямом и переносном смысле. “А знаешь ли ты, красавчик, что мы со Светочкой вот в этой самой комнате делали недавно, так ты ее забудешь”. Тут Игнат так вдарил этому рыжему в скулу, что тот оказался на диване лежать пластом. Игнат взял его двумя руками и вышвырнул в окно. (2-й этаж). Прибежала милиция. 15 суток подметал двор. Светлана его навещала. Потом Александр Ворона – недалекий добродушный парень, сильный увалень, как настоящий русский мужик. Ну Ворона. Над ним постоянно смеялись. Но парень исключительно открытый. Спокойный. Работал шофером автобуса. Играл на ударнике. Знал чувство меры. Игорь Дубровин – этот меломан, ребята его жалели. На свои деньги купил орган и пилил на нем с утра до ночи, не давая покоя ни родителям, ни соседям. Потом ушел в подвал. Оборудовал там себе фонотеку. Простенький стереопроигрыватель. Разбирался в музыке как никто. На остальное – ноль эмоций.

Время без 15-ти три. Устал. Голова не работает. Ноги трясутся. Тоже почему-то устали.

 

21 июля 80
12:05.
Инженеры наши были увлеченными парнями. Один из них будет не… нет, пусть уж имена остаются. Только под Александром я понимаю Алексея, есть у меня один такой знакомый. Это хороший, яркий, талантливый молодой человек, высокого роста, увлекался футболом, да что-то случилось с ногами и он после армии подался в Москву на учебу. Поступил без всяких мыслей в авиационный институт на факультет электронного оборудования. Сам из подмосковного городка. Мне он нравится своей ясной головой, трезвой мыслью, умеющий много работать и мало размышлять. Это уже ставший на верный путь молодой человек, стремящийся к знаниям, к творческой работе и интересной жизни. Он не был мелочным, не имел дурацких принципов и был прост. С ним было легко. Это – лидер наших техников. Как я уже говорил, высокий спортивный парень, прямой нос, немного углубленные глаза, русые короткие волосы, губы и подбородок говорили о целеустремленности характера. На нем мы никогда не видели модных джинсов, заграничных курток и какой-то необычайной одежды. По преимуществу он носил блеклые, серые материи простоватого покроя и здорово ему идущих в серых его глазах. Речь его была проста. Слова он как бы бросал навстречу собеседнику и не имел привычки бурчать что-то невразумительное про себя. Все его слова воспринимались ровно и точно по своему значению. Он до института не был каким-то талантом, просто он всестороннее себя образовывал, в институте ему полюбилось творчество. Многие в ту пору ломали головы над усилителями, магнитофонами, проигрывателями, он не понимал, зачем это нужно. Он не знал, почему Шаляпину не нужен был микрофон. Однако в студенческом КБ в то время разрабатывали проект институтской дискотеки и он не мог не включиться в это творчество. Дискотека вышла неплохой. Одна из лучших в Москве. Однако мысль на этом не останавливалась у Александра. Он видел новые перспективы электронных чудес. У него укрепилась мысль, что электроника способна на все. И это было действительно так. Только надо было это доказать. Но не было материальной основы. Институт занимался авиацией, а не развлечениями. По вечерам в общежитии разгорался спор о возможностях электроники в искусстве, звукозаписи, Так сближались общей идеей трое во главе с Александром. Олег и Иван. Учеба им давалась легко и они мало уделяли ей внимания. Хотя взахлеб изучали и штудировали нужные им книги: “Электротехника”, “Электроника” и т.п. Мои рассуждения по технической стороне дела – ими были рассмотрены. Они хотели создать дискотеку примерно в этом же стиле, только музыкантов не было. Записи произведений разлагались по инструментам и точно так же воспроизводились в различных точках зала. Танцевального. Для этой же идеи нужны были бешеные деньги. (Только на стенные лампочки 200 тыс. рублей!)

 

21 июля
22.30.
Боюсь опять не усну. Скорее боюсь проспать утро. Ведь к 9 часам нужно будет быть в университете. Решается моя судьба. Быть или не быть. Так хочется домой вернуться с победой! Да, впрочем, поражения я не боюсь: слишком много я уже пережил за эти месяцы и меня трудно огорчить чем-либо. Мне необходим сейчас только перерыв. Ведь так не может продолжаться вечно. Начиная с мая месяца я только и делаю, что жду. Сначала ждал оформление документов, ждал отца, диплома. Потом ждал партсобрание, затем бланков партбилета. Затем ждал экзаменов, ждал результаты сочинения, ждал конкурсных результатов, ждал решения министра и вот сейчас опять жду. Но, наверно, завтра-то уж кончатся мои ожидания! Буду думать о будущем, не гадать, не мечтать, а думать. Конечно, в том случае, если не поступлю, то буду думать. А что думать, если поступлю! А книга та, я думаю, очень ценна. Надо будет показать ее букинисту. А какое наслаждение получаешь от чтения. И старый шрифт помогает осмыслять великие творения Некрасова. Какое могучее у него слово. Особенно у него удаются стихи о народе, о крестьянах, о России. Такая тоска! Может, ввести лирического героя?

 

22 июля 80
22.45
Итак, победа! Я рад. Окончен трудный раунд. Написал всем самодовольные письма, родителям дал телеграмму, завтра еду с “Жигулями”. Елена Григорьевна очень интересный человек, душевная, отзывчивая женщина. Чувствуется, что надо многое прожить, чтобы так твердо быть убежденной патриоткой. Признаться, я такое встречаю впервые, хотя, кажется, я тоже испытывал гордые чувства когда-то, но мой этот оптимизм сильно подтопила армия, как я плохо отзываюсь о ней, но что поделаешь, это так. У Ел.Г. сын – художник, снимает картины. “Вкус хлеба”, “Подранки”. Это известные фильмы. Так что считаю, я знаком с незаурядным человеком, т.е. я с ним не знаком, но уже чувствую, что близко. Вот так, это столичная жизнь, где таинственное, полулегендарное, возвышенное и возвеличенное предстает перед тобой в самом естестве, не в строчках и словах, не на снимках и экранах телевизора, а перед твоими глазами. Это здорово интересно и увлекательно. Некоторых эти соприкосновения разочаровывают, меня — вдохновляют.

Завтра поезд, набирая скорость, застучит колесами по привокзальным рельсам, провозглашая мою радость, унесет меня домой. 24-го я буду дома! 12 дней в моем полном распоряжении. Мамке я грозился, что приеду, буду пить-гулять, колобродить, хулиганить. Эх, побольше бы времечка! Да нет, мать, не усчастливится мне отдать свою душу в забытье. Необходимо мне будет съездить в Тольятти и Серноводск. А как же! Неужели с Володей, с Сергеем не увижусь!

Просто я боюсь оказаться пустым болтуном (Е.Г.)

 

23 июля 80
01.30
Не спится. Листаю Некрасова. Чудно читать старым, дореволюционным шрифтом. Но какие строки! Записываю понравившееся мне.

 

8 августа 80
23:30
Был дома. Отдыхал. Навестил друзей, школьных товарищей. Вот снова здесь. На Миклухо-Маклая. Опять один в комнате. Только уже в блоке №6 в 159 комнате. Набрался дома многими впечатлениями, не грех и написать. Приехав домой, я увидел, что родители мои живут и дышат по прежнему, они не изменялись. Да, жалко, что твои родители не становятся тебе друзьями, ну да нельзя их укорять. Пусть живут как знают. Но только жаль мне их. И не хочется прожить свою жизнь так же как прожили они свою (впрочем, может быть это со стороны так видно? Да нет, приходят воспоминания о гнусных их скандалах и все сомнения на этот счет отпадают). Побыв дома несколько дней, я поехал разыскивать моего старого друга. Это оказалось делом очень простым – уже в два часа дня я стоял на балконе его квартиры и с пятиэтажной высоты любовался открывавшейся панорамой Серных Вод и близлежащих земель. Где-то в пять вечера или чуть позднее зашла хозяйка – Светлана – жена Сергея. Боже, какое счастье подарили мне Светлана и Сергей! Часы, проведенные у них, не отличались чем-то особенным от встречи старых товарищей, но они наполнили мою душу верой в любовь, в счастье. Нет, надо иметь талант, чтобы так жить, как живут Сергей и Светлана. Их взгляды, теплые слова, заботливость друг о друге – это было для меня новым, никогда ранее не встречаемым. Я попал в рай. Светлана беременна. Ждут ребенка в ноябре. Какое блаженство смотреть на будущую мать. Сколько женственности, теплоты излучает ее сердце. Ну, я конечно же в Светлану влюблен. Как хочется, чтобы в жизни у них всегда было так же хорошо, как сейчас! Как хочется!

Под таким впечатлением я из Серных Вод сразу же поехал в Тольятти, к Володе. Он не изменился. Все такая же саркастическая усмешка, тот же насмешливый взгляд (да простят меня за однокоренные слова в предложении) только, (я это сейчас понял, что в нем изменилось) уже без блеска глаза, и немного горечи. Да, жизнь его сильно ударила. Мне было горько смотреть на него, и, пожалуй, от него не утаилось это, да и что было стараться делать вид, что все по-прежнему, ничего не изменилось! Встреча была грустной. Хотя сначала мы были с ним близки. Только когда он повез меня к Ситеву, тогда уже нам было трудно. Володя Ситев неплохой парень, но как же не хотелось мне тогда его слышать! Поэтому и не получилось у нас с Володей Нежуриным. Расстались утром с грустью. Приехав домой, я немного отлежался с дороги. Тогда отец дал мне ключи от машины, я съездил в Толстовку, разыскал там Наташу Дееву. Естественно, влюбился, как всегда. Ходили с ней в кино. Я обнял ее плечо и мы сидели до конца сеанса. Потом я проводил ее в Толстовку. Разговоры главным образом касались нашей школьной жизни и текли довольно живо. Я не делал никаких попыток сблизиться с ней и она это во мне хорошо оценила. Так тогда мы чинно расстались, а через день я за ней заехал и мы, взяв с собой также Кузнецова Володю и Таню Григорьеву, поехали в Екатериновку к нашей старой школьной учительнице-математичке Анастасии Ивановне. К нерадости нашей мы приехали не вовремя: у нее случилось несчастье с мужем. Однако она хорошо держалась и смогла нас обо всем расспросить. Вообще приятно было посидеть у нее, поговорить и с ней и с одноклассниками. Потом, ссадив К. и Т. в Купино, съездили с Наташей в Толстовку, а потом вновь пошли в кино. Помню, мест не было. Только благодаря Володе Кузнецову, мы уселись вдвоем на полтора кресла (другую половину занимала Григорьева) в обнимку. В ужасной духоте мы высидели две серии “Али-Бабы” и вырвались глубокой ночью на дорогу. Сейчас смешно и грустно вспоминать, но вторая наша прогулка под звездным небом прошла тяжелее и скованней, чем первая. На этом все закончилось. Да и что меж нами могло бы быть? Просто у нее такие большие глаза! А я способен влюбляться в первую девушку, которая чуть тронет меня. Ну вот и все. Остальное – пустота. Все больше убеждаюсь в том, что только активным образом можно достигнуть вкуса жизни, добиваться от нее подарков и счастья. Вот ведь лишь то останется в моей памяти и будет кормить меня, что было обусловлено моими поступками и решениями.

И вот я здесь, снова в Москве. Завтра, видимо, трудный день предстоит, лягу спать.

 

10 августа 80
21.20
Напрасно я думал, что суббота будет трудным днем. Вовсе нет. Да двух часов помыли какие-то решетки в подвале университета и все. Воскресенье провел на ВДНХ.

Сейчас вот ноги мои отдыхают (бедные, тяжко им приходится!), а рука пишет. Написал письма домой, Галке, Зайцу, Сергею. Зайцу — в ультимативной форме. Зря, наверное. Она или в отпуске, или переехала. Не может она так взять и бросить писать. Наташе написал.

Читал свою первую тетрадь. Все-таки я изменился. Батюшки, что я все-таки думал! Ну интересно! Жуть! Больше всего там эксцентричного, нервного, нервозного даже, ужас!

Надо узнать адрес Г. См!

Все хотел описать два случая, меня поразивших. Вообще, хочется записывать все впечатления, но это пока не удается. Итак, буду под кодом: 1) “С-сссц!” 2) ...Забыл! вот видишь, к чему приводит несвоевременность! А ведь кажется, надеешься на свою память, думаешь: “А чего там, запомню, без записи! Ан нет! все улетучивается”.

 

11 августа 80
Список того, что нужно знать:

1. Любительская колбаса очень противна.

2. ...

Впрочем, что за чепуху я пишу!

Так скучно, просто очень скучно. Дождь весь день. Так надоел! Может, сходить в кино... Хотя бы и по дождю. Иначе закостенею в этой комнате. Превращаюсь постепенно в “человека в футляре”. Это не дело. А ведь действительно, необходимо прогуляться.

Что-то последнее время тараканов мало видно. Почему? Будет честным признаться, что в последнее время мало испытываю радости от существования. Видимо, само это слово “существование” и говорит за себя. Действительно, не живу — существую. Пусто. Надо или учиться или жениться.

 

13 августа 80
Вечером, когда до сеанса оставалось полтора часа, мне захотелось посидеть за бокалом в кафе. Взял в баре какой-то ликер, шоколад и уселся в углу. Однако через несколько минут пришли парень с девушкой из соседнего зала, где они, видимо, танцевали (оттуда была слышна музыка) и уселись за мой столик, за которым они и прежде сидели, до танцев. Я понял, что мешаю им и, спросив дозволения, сел за другой, за которым сидел мужчина преклонного возраста. Я хотел было углубиться в свои мысли, но он начал спрашивать меня о том, о сем. Тут подошел другой мужчина с коньяком и шампанским. Мы разговорились. Впрочем, говорили и спрашивали они, и чаще тот, у кого я спросил разрешения присесть, а я все больше отвечал. Узнав обо мне, что я студент УДН (я, к своему потом стыду приврал — сказал, что я второкурсник, о чем потом раскаялся) они представились сами. Тот, что принес вино, был редактором “Советской мысли”, а второй с носом горбом, тоже какой-то лит. работник. Он окончил журналистику МГУ, редактор — геологоразведочный. Эти люди поразили меня своей интеллигентностью, дружелюбием, эрудицией. Это в полном смысле образованные люди. О чем они только не говорили! Вспоминали свое студенчество, детство, размышляли об отцах и детях, судили о нынешней молодежи. “Слушай, ну а как ты, представитель молодого поколения, как ты сам думаешь о молодом поколении?” Я же был способен в те минуты лишь, открыв рот, внимать их разговорам, но не мог вымолвить толкового слова, все мне казалось во мне тогда тупым, безумным. Они мне задавали вопросы, узнав, что я филолог. “А знаешь ли ты этого писателя? а эти произведения?” Я лишь неловко улыбался, глупо. Как было стыдно! Ну ладно, был бы я абитуриентом, тут все понятно. Но они-то судили обо мне, как о второкурснике! “Да он нас просто подкалывает!” — воскликнул редактор. — “Все он знает!” Им казалось непостижимым незнание известных современных поэтов и прозаиков. Они запросто знакомы со многими из них. Тот, что журналистику окончил, Шумаков Николай Федорович, тот запросто знал Юлиана Семенова, рассказывал о нем. Я слушал и думал, вот оно желанное: знать и учиться у таких людей, как эти, они многое знают и имеют свои суждения. Николай Федорович — тот сочинил стихи, положенные на музыку, которые пела А. Пугачева, “Арлекино” и еще одна”, за исполнение которой она получила какое-то звание или награду.

Н.Ф. все писал на салфетках адреса и телефоны и тискал мне их в руки. “Возьми, позвонишь, придешь ко мне домой, покажу библиотеку”. Я в смущении что-то пролепетал: “Зачем, дескать, я вам нужен?”, на что Игорь Васильевич, так звали редактора “Сов. мысли” ответил, что честно говоря, нам то ты не нужен, но если мы тебе нужны, то приходи, не стесняйся. Игорь Васильевич-то, я чувствовал, не так тепло ко мне относился, но вот Н.Ф., тот прямо-таки по отечески на меня смотрел и любовался. Понакупив всяких закусок, бутербродов, он пичкал меня ими и доказывал, что в моей студенческой жизни калории просто необходимы. О многом, многом шла тем знаменательным вечером беседа и всю ее нет смысла пересказывать. Если бы я умел кратко и точно излагать, я бы сказал, что это люди высоких умственных сил, просты, человечны и изящны, артистичны; артистичен больше Н.Ф. немного застенчив, похож на меня И.В. Н.Ф. сказал: “Слава, будь думающим, глубоким, скромным, творческим человеком, пробуй сказать свое слово, попытайся, мы тебе поможем, приходи”. И.В. добавил: будь живее, излишняя скромность вредна. Да, этот вечер, эта встреча запомнится мне надолго, как и первая моя встреча в Москве (9-го). Да, все-таки в столице возможны потрясающие уроки и надо быть к ним все-таки готовым. И мне неудобно перед моими новыми знакомыми, что я испортил, видимо, их вечер. Ну да простят, должны простить они мне мою безграмотность, неумение разговаривать, все-таки все, мне кажется, у меня впереди. Главное, сохранить здоровый дух, не заплесневеть, не стать чиновником.

 

13 августа 80.
14:10
Как точно совпал наш сегодняшний спор с одним парнем насчет фирменных рубах, курток с американским флагом, с той статьей, что сегодня опубликовала “Комсомолка”. Тот парень мне сказал, прочитав эту статью: “да, я ошибался, я был неправ, рассуждая о демократии”. Значит, все-таки что-то я понимаю, коли в “Комсомолке” нахожу свои мысли. Причем я не колеблясь взял позицию непримиренческую в этом вопросе. Глубоко обидно за этих модных ребят. Видимо, они забыли, что они живут, учатся, работают не где-то, а в своей Родине. Ведь самое прекрасное у нас — это чувство любви к Родине. Это самое благородное, чистое чувство и нельзя мириться с такими встречающимися случаями “пренебрежительного” отношения советских молодых людей к этому чувству. Обидно.

И еще. Многие люди в наше время забывают про чувство человечности. Ведь неправильно я стесняюсь говорить и писать и ставлю себе иногда в укор мое сентиментальное отношение к людям. Вот ведь не догадаются уступить место женщине, извиниться за то, что наступили на ногу, как это неприятно наблюдать. Надо сохранять и воспитывать в себе человечность, внимательное отношение к людям. Бросить все: время, деньги, свои заботы, радости, свою жизнь ради людей.

 

14 августа 80
16:58
Красная площадь.

Чеканя шаг, идут парни почетного караула. Вот встали, замерев в ожидании игры Спасских колоколов. И гул народа несколько притих. Четкие, звенящие оружием движения солдат, и уже другие стоят на посту №1 СССР. Замирая, ловишь первые движения, с которых начинают они свой марш. По второму, но медленно. И народ с шумом начинает расходиться. И вновь площадь оживает своим постоянным праздником (в первые минуты — после смены караула) удивлен — откуда появляется столько людей. Сегодня четверг, но, не ожидая пятницы идут молодожены к мавзолею. Милиционер снимает цепочку и пропускает пару к граниту.

Мимо проходит семейство, как мне кажется, из Венгрии и мама на своем языке им объясняет что-то. Только поразительно по-русски слышатся слова “Мавзолей Ленина”, “Красная площадь”.

 

17:15
Могила Неизвестного солдата. Здесь особенно проникаешься глубоким, сильным чувством. Чувством благодарности. Вчера я наблюдал за одними молодыми людьми. Две девушки и два парня. Девушка в красном шерстяном платье мне очень понравилась своей непосредственностью, изяществом раскованных движений. Видимо, она сама сознавала свою красоту. Но красоту не лица (она была, правда, симпатична), но движений, грация. Ну ладно. Просто я хочу сказать, что некоторые люди здесь следят за собой, чтобы не нарушить траур у могилы. Я думаю, что никто не осудит людей за то, что здесь они смеются, улыбаются. Пусть здесь, у могилы советского солдата не угасают улыбки. Ведь это то, во имя чего он погиб, должно быть здесь, рядом. Он должен слышать смех, радость сегодняшних мирных счастливых людей. Естественные человеческие чувства благодарности здесь можно увидеть и в слезах и в смехе, в чистом хорошем смехе.

Недавно я видел, как один стройный седовласый мужчина, проходя мимо гранитных тумб с надписями городов-героев, на секунду остановился у последней с надписью “Ленинград”. Припав на одно колено, он быстро, но торжественно склонил свою голову перед гранитом. Легко распрямился и стремительно пошел дальше. Видимо, большое связывает этого человека с городом Ленинградом.

Здесь только на молодоженов можно смотреть часами. Проходя мимо одной пары, идущей к мавзолею, у меня невольно хотелось вырваться: “Будьте счастливы!” Как хочется сделать их всех счастливыми!.

Не пойму, зачем оставили этот дурацкий памятник в парке. Но возле постамента-обелиска героям международного рабочего движения. Не нужен он тут, ни к чему.

Курящих женщин не уважаю, а когда они курят на ходу — смотреть на них стыдно. Мое излюбленное место в парке — на перекрестке главной аллеи с выходом из метро. Взяв мороженое, сажусь на скамейку. Сегодня мороженое только что из холодильника и поэтому невкусно. Подтаявшее — лучше. Мимо ходят много людей. Я люблю наблюдать за людьми. Особенно люблю смотреть на хорошеньких девушек. Фигурки, походки, головки. Ножки. Боже мой. Можно сойти с ума. Особым шиком считается носить замшевые пиджаки. Прохладно. А я неплохо сделал, купив книжку и три шариковые ручки — делаю записи, не отдаляясь от размышлений. Продавщицы мороженого — самые приятные продавщицы на свете. Ну так вот, а я вчера купил брюки за 6 рублей и ношу их как ни в чем не бывало. Надо завести моду носить самое дешевое. Вот это будет шик. Костюм — самый дешевый, брюки — самые дешевые, ручка — самая дешевая, ботинки — самые дешевые. Вот будет здорово. Зато останутся деньги на другое, более важное. Главное, чтобы было чисто, опрятно, хорошо сидело и смотрелось.

Все-таки Москва чуть-чуть заленилась после Олимпиады — улицы порядком замусорены.

Да. Все-таки нигде так глубоко и сильно не возникает чувство национальной гордости, как в Москве, на Красной площади. Все — мелочи, все — суета, все можно забыть и тебе простят, но про родину, про то, что ты — русский, советский, забывать нельзя ни на миг.

Часто видишь правильные, красивые лица. Ну, вот пара: “Да не хмурьтесь вы! Улыбайтесь друг другу!” Ну вот, мороженица смогла осветить их лица улыбкой. Большим талантом считаю я людей, от которых веет радостью, спокойствием. Продала мороженое, уехала. Пусто стало здесь. Уходить, что ли? нет. Подожду. Ах, девушка прошла, ну вылитая Заяц! Ну что же ты не пишешь мне?

Удивительное, непонятное чувство охватывало меня, когда мы с Наташей прощались рукопожатием. Как странно, когда женщина подает мужчине руку! Странно, жалко и трогательно.

А ведь в литературе нужно быть мужественным человеком, иначе засмеют.

Ну вот, симпатичный парень, но походка у него не естественная, напряженная. Чувствуется, что он стесняется, когда на него смотрят. Идет одними ногами, руки по обезьяньи висят понуро. Стесняет его кожаная куртка, как будто ему кажется, что все смотрят на его куртку.

Ух ты! Распустила русоволосая шевелюру как у болонки. Хочется поскорее увидеться с Тоней, влюбиться в нее. Через нее я перепишусь с Галиной См. Пока это единственный человек, который, мне кажется, сможет принести мне счастье.

Девушка прошла — куколка, пальчики можно целовать! С ума сойти. Но мне с такой не управиться. Как она парня свернула в сторону, тот только немного сопротивлялся. Разве это можно!

 

19:00
Вот это действительно меня поразило. Кафе “Огни Москвы”, 15-й этаж. Зрелище... Да что писать, посмотреть сначала надо.

Батюшки! Видно, кажется и ЦДТ, возле которого я живу.

“Мархетти” — прекрасно! “Беляево”, “Витязь в тигровой шкуре”. Удивляюсь, как можно так точно и смело подобрать дерево, кусочки которого составляют картину. Да какую .... (неразбор.). “Юность Нечерноземья”. “Перед стартом” — немного банально. Но остальное — превосходно. И все это сделали самодельщики.

Буланин Вл. Дмитр. Мозаичные работы в технике Маркетри.

 

14 августа 80
12:40
Обеденный перерыв. Лежу на койке. В комнате нас теперь трое. Они оба журналисты. Ребята хорошие. Вообще атмосфера городка хорошая. Только надо мне встряхнуться, настроиться на творчество. Пока не могу освободиться от мелочной суеты, от усталости. А ведь сколько впечатлений! Жалко, что вдохновенное время бывает у меня редко и коротко. Вот ведь про ВИА писал ночь. И на этом заглохло. нет сил. А ведь надо работать. Надо учиться. Как? Допустим, писать словесные портреты. Ведь это очень широкая тема. Многому можно в этом деле поучиться у Гоголя, Б. Полевого. Как (в несколько слов) поймать, несколькими словами уловить облик человека, его характер?

Вчера вечером Гена нас, нескольких парней мобилизовал развешивать шторы на окна комнат. Работа простая: главное — штору повесить не вверх ногами и не наизнанку на улицу. Ходил в душ. Вчера же, раньше, ходил в малый зал “Октября” смотреть стереоскопический фильм “Всадник на золотом коне”. Дали нам очки, без которых смотреть на экран плохо. Стоило нам одеть эти волшебные очки и экран преобразился — он стал не плоскостью, а как бы ящиком, внутри которого разыгрывались все действия, т.е. стал объемным. Фильм сам по себе глупый, но эффект объемности несколько позабавил.

 

15 августа
11:45
Крашу туалет. Черная работа. Что поделаешь!

Раиса Марковна.

 

15 августа 80
16:00
Вчера купил записную книжку и набор шариковых ручек и уже успел исписать две странички. Это будет филиал моего дневника. Сегодня у меня — вечер сатиры и юмора в 20:00. Помыл голову после работы, сижу, думаю, во что одеться. Вчера смотрел “Прошу в моей смерти винить Клаву К”. В фильме есть отдельные интересные мысли. Например, заставило меня обратиться к своему прошлому та сцена из фильма, где любимая девушка Сергея, Клава К. просит у него прощения перед тем, как с ним проститься. За что? “За ангину”. Навестившего ее Сергея она попросила его поцеловать ее и еще разные глупости (с градусником). Перед тем, как войти в настоящую любовь, девушка хочет чистоты и ясности с прежним человеком. Даже за поцелуй она просит прощения. Вторая девушка, не помню ее имени, более мудра. Она и поцелуя не может себе позволить, т.к. не надеется на взаимное чувство. Итак, фильм заставляет задуматься о степени понятия разными людьми о нравственной чистоте их чувств. Здесь фильм отрицает Иринину концепцию о последней ступени, перед которой девушке можно делать все. Однако и тут есть свои законы. Мне кажется, чем взрослее человек, тем больше он может себе позволить. Девушка же, если она не любит, не может себе позволить и самого малого. Действительно, женщина опытная, знающая, может позволить себе даже интимную близость даже с малознакомым человеком, потому что она мудра и понимает многое.

 

15 августа.
Киноконцертный зал “София”.

Вечер юмора и сатиры.

Это, конечно, не телепередача “Вокруг смеха”, но смешное тоже есть. Хорошо. Особенно понравился коктейль. “Сейчас женщины больше мужчин курят”. “Даже теперь туалеты путаешь”. Ведущая — Наташа Логинова. Она слабовата. Но выступающие есть неплохие. Плохо с памятью. Не запоминаю. Некоторые выступления знакомы. “Курение выгоняет микробов из организма. 20 х 40 х 2 руб. = 1600 руб.

Перед концертом читал Маяковского, как нужно сочинять стихи. Он заостряет внимание на предыстории создания стиха. Поэт должен иметь записную книжку или, на худой конец, хорошую память и вносить туда, что ему кажется удачным, рифмовочным. Потом, когда вспыхнет идея, многие заготовки из записной книжки войдут в сочинение. Так что, не жалея бумаги писать, писать и еще раз писать! Авось и идеи тоже придут.

Впрочем, писать-то я начал. Ведь идея не плоха — описать сегодняшнюю молодежь в целом через призму ВИА. Не уверен, правда, что это стратегично верно. Сомневаюсь, что всю молодежь можно описать через музыку. Видимо, надо искать и другие пути. Ну и что? Завод, школа, институт? Может быть — университет? А? Учились три товарища! Не знаю. 2-й звонок. Надо вставать.

Сегодня, на пути в метро встретился с Анжелой. Она с Белоруссии. Ну, голос у нее, знаете, прямо-таки ангельский! Такой, знаете, елейный, сладкий. Вообще-то приятная девушка.

Как много девушек хороших! Да, дружище, чувствую, влюбляюсь на свою голову! Никуда не денешься от любви!

Парк культуры.

 

16 августа.
Утро.
Проснулся в полдевятого, протер глаза, бегом в столовую, она закрыта, я — в восьмой блок. Сижу в ожидании Раисы Марковны. Пишу в надежде святых слов. Но они не приходят. Наверное, не стоит писать всякую чепуху и ждать. Ну вот, на вопрос одного товарища, где я работаю и кто меня туда послал, я ответил: “В восьмом блоке, послал ЦК”. “ЦК” — это было удачно сказано.

Вчера на вечере поэт исполнил свое стихотворение, посвященное В. Высоцкому, который, как говорится, “ушел в мир иной”. Банально.

Читал Маяковского. Необычайно хорошие стихи.

На вечере смеха: “Ну как повышать рождаемость, если в магазинах нет пеленок?”

Г. Бочаров, “Смерть стюардессы”, “Библиотека “Комсомольской правды”, №7.

 

16 августа 80
14:00
Прискорбно, конечно, отмечать тот факт, что и в столице нашей Родины находятся продавцы, которые обманывают покупателей. Так, сегодня в нашем продуктовом магазине взял я 200 гр. копченой колбасы. Придя домой, развернул бумагу, а там оказался ломтик колбасы любительской (наряду с копченой). А я то думал, что это она так на меня поглядывает, когда резала колбасу! Я просто восхищен ее талантом.

Поистине фокусник работает в нашем магазине. Надо будет присмотреться!

Оказывается, “телекинез”, т.е. способность человека своим биополем передвигать предметы, “целители” — люди, способные исцелять раны, язвы своими электромагнитными волнами — не мистика, а факт, реальность. Пример Е.Ю.Даташвили (“Комс. правда”, 16 авг. 80 г. “На прогулку в биополе”)

 

16 августа.
Работали до обеда. Немного вздремнул и вот я в “Казахстане”, сеанс в 19:00, кинокомедия “Добряки”. Слышал, что ничего особенного. Что ж, посмотрим.

Почему то я не очень обижен зачислением на филологию. Ведь это интересно! В принципе, любая отрасль несет в себе что-то интересное.

Я ведь, кажется, Володе И. ни разу не написал. А ведь он ждет. Я поступаю слишком стыдно.

 

17 августа, утро
Володя (меня с ним познакомил Толик, с которым мы живем в одной комнате) подарил мне пару билетов в “Современник” на сегодня и на 22-е пару билетов в театр Ермоловой. В “Современнике” сегодня — “Брысь, костлявая!”. 22-го — “Крейцерова соната”. Сегодня пригласил Булата, а потом подумал, что зря. Ну ладно.

Вчера напились вечером чаю и долго не могли уснуть: все говорили о политике, о человеке. Парень с Баку, до сих пор не могу запомнить его имени, работал лектором-международником, чувствуется, что разбирается в политике, да и не только в политике. Он взрослый человек, ему примерно 27-28 лет, толковый парень, правда, характер его несколько не импонирует мне — он любит говорить назидательным тоном, не терпящим возражений.

Читаю Маяковского — вновь и вновь поражаюсь его мастерством. Особенно стихотворения его читаются после того, как познакомился с его “Как писать стихи”, где поэт рисует свою творческую работу над созданием стиха. Хочется учить наизусть. Есть мысль завести альбом, в который записывать избранное, самое понравившееся.

 

18 августа, обед
Вчера с Булатом посетили “Современник”. Спектакль был неважным, но я не разочарован. Это только начало. А Булат, как он мне говорит, больше в театры ходить не будет. Жаль. Хотелось бы написать, точнее, описать, наши с ним споры по поводу нравственности поведения женщин и другое, но... устал. Сегодня много до обеда работали. Устал. Надо прилечь, отдохнуть. Маяковского хотя бы прочитать “Облако в штанах”.

 

19 августа
Сижу, жду, по постановке на учет.

Булат говорит, что с женщиной нельзя быть слишком откровенным.

Тут в дверях приемной появилась она. Вот уж, действительно, случай. Мы разговорились. Пригласил ее в театр. Она сразу же согласилась. Боюсь описывать свои чувства.

Я летел, как на крыльях, как тот, из “Красавца-мужчины”, оказавшийся жертвой интриги (не помню имени персонажа). В моей голове что только не проносилось, какие безумные мысли летали по закоулкам моего бедного мозга. Я себя тормозил: “Дурак, ну, что произошло? — пригласил девушку в театр. А шума в голове — на три любви хватит”. Однако тщетно. Вечером она куда-то торопилась и в спешке записала в моей записной книжке адрес, т.к. мы попробовали заговорить, на нас зацыкали. И вот я в смятении. Вика. Немного бульварно. Но не в имени дело. Боже, все можно описать словами, но описывать девушку, нравящуюся тебе — стыдно, неловко. Она не так красива. Обыкновенная девушка. Ну, самая обыкновенная. Учится на медицинском. Впрочем, пока на подфаке. Оказывается, на медицинском учатся 7 лет. Да еще какая-то ординатура. Страшно. Я ее жалею. Боюсь, будет со мной ей скучно. Знаю — когда я долго к встрече готовлюсь, эта встреча проходит неудачно.

 

19 августа 80
Вечер встречи с артистами театра им. Ермоловой. Как интересно!

Далее. Пригласил девушку в театр, на 22-е. Как раз в этот театр.

Павлова — “Коммунист” — сцена избиения. “Живые и мертвые”.

Пьяная женщина — 2 дня и 2 ночи не спала и не ела.

Сцена из “Старшего сына”, и 2 других.

Виктория Ноженко.

Есть мысль заняться выжиганием по дереву.

 

20 августа 80, полдень.
 Проблема замкнутого, увлеченного, ограниченного человека, гениального, но отброшенного обществом, как неинтересного, до поры, пока он не выставил содеянное его гением публике.

Муха с быка слетела: “Мы пахали”.

Сколько людей знакомых с тобой! В армии так не было.

 

20 августа 80
23.00
Многое теряю, не нося с собой записную книжку. Сегодня как раз приходилось убивать время, и в голову лезли интересные мысли. А сейчас приходится обойтись описанием событий. В столовой встретился с Викторией. Она была с подругой. Немного поболтали. “Площадь Сен Бадена. 8 часов” посмотрел. Только что с него пришел. Если это реально, то это гнусно. С этим надо бороться. Спасибо создателям такого фильма.

 

21 августа 80
20 минут ходьбы до Юго-Западной.

Краны башенные — это оптимистично.

Написать про ужасные условия в “Детском мире”.

Ворчливая толпа людей.

Очень много.

“Комбинат живописи”. “Клевый”.

Письмо от Галинки.

“Интересно жить искренно. Но .... (не разб.)

 

22 августа 1980
1 час ночи
За чаем, мастерски изготовленным Махилом (он из Азербайджана), не заметили, как засиделись за полночь. Володя (тот, что подарил мне билеты в “Современник” и “Ермолову”) принес “Электронику” с хорошими записями, и под музыку вели интересные разговоры. Бывают (редко, но бывают) такие вечера, которые удаются, на которых приятно побеседовать, послушать товарищей, высказаться самому. Узнаешь много интересного. У меня, неопытного молодого человека, была увлекающая меня мысль, что только с женщиной интересно можно поговорить, допустим, на интимные темы. Оказывается, в чисто мужском обществе такое еще более возможно. Мы говорили о музыке, о сексе, о бандитизме, о людях, о девушках, о многом. Понравилась мне установка Махила, открыто утверждавшего, без ложного пафоса, о стремлении достичь высшего знания, о стремлении познать многое и отдать себя полностью, о необходимости жить целеустремленно, на 5. Не быть посредственностью. Я вспомнил свой максимализм. У меня это была болезнь юности, роста, что ли, прекрасная болезнь. Эта болезнь со временем у одних проходит, у других превращается в могучую жизненную силу; эта сила способна на многое. Где я растерял ее? Где, на каком жизненном этапе я разуверился в необходимости целеустремленности, борьбы за право быть первым? Ответ можно дать определенный и прямой: в армии. Армия дала многое. Армия отняла у меня идеалистический максимализм, заставила поверить в заурядную, рядовую, счастливую, спокойную жизнь. Хотя сейчас, Москва — я говорю в широком смысле Москва (город, люди, беседы, встречи, работа, будущая учеба) является для моего замутившегося озерка каким-то ценным снадобьем, счастливым катализатором. Я начинаю снова верить в творчество, в борьбу, в самоусовершенствование. Университет — это жизнь! Армия — если охватить в целом, это никогда больше не повторимый момент в моей жизни, это странная пора возмужания с одной стороны, и огрубление — с другой, это учеба и — отупение, это... нет, не понял еще и сейчас, что она для меня значила. Для такого явления в моей жизни, как армия, требуется более длительный отрезок времени, чтобы его прочувствовать как единое, как простое. Одно неоспоримо: не будь армии, не было бы Университета. (Рука не может писать слово Университет с маленькой буквы).

На меня напало вдохновение, и грех им не воспользоваться, и так много хочется записать, но все кажется никчемным, как только буквы складываются в слова, а слова в предложения. Как трудно дается перевод мысли на язык, на бумагу! Одно ясно: необходимо много жить, учиться, не бояться жизни, быть решительным и любознательным, меньше говорить, больше слушать и запоминать, записывать. И верить. Чувствовать себя человеком. Не забывать этого. Передо мной — письмо Галинки. Она первая ответила мне. Молодец. Письмо понравилось. Душевное, чистое слово, простые мысли. Милые строчки. Просит быть с нею искренним. Что ж, видимо, она готова меня слушать. Просит все же написать, почему я не приехал к ней. Попробую объяснить. Видимо, все-таки родители мои являются в этом значительно сдерживающей силой в моих поступках. Ну да ладно. Попробую написать ей все, что лежит на душе. Я получил вкус к письмам. А ведь в какое-то время я разуверился в письме, как в возможность искренне писать свои мысли. И это так и есть с Ириной. Я не могу с ней так, как с Галинкой.

 

22 августа,
примерно 3 часа ночи
Здравствуй, Галинка!

Мне просто приятно, что ты — мой самый первый корреспондент здесь, в Москве. Ты знаешь, читал твое письмо и был рад твоим простым словам, твоим мыслям, твоим вопросам. Я живу сейчас очень интересно. Понимаешь, до Москвы я так никогда не жил. Я просто наслаждаюсь жизнью. Быть может, это, подумаешь ты — минутное настроение? Нет, хочу тебя уверить. Москва (честно говоря, я побаиваюсь своего высокопатетического тона в письме тебе сейчас, но надеюсь, что ты меня поймешь и не осудишь) дает мне ежедневно, ежечасно столько впечатлений, что ночью невозможно спать. Вот и сейчас — два часа ночи, я же сижу в холле, включил настольную лампу (чтобы не мешать вахтеру и соседям отдыхать — ребята давно дрыхнут) пишу дневник, вот тебе письмо. Каждый день запоминается своей необычностью, новизной. Новые встречи, беседы, поездки по Москве, просто вечер в кафе, театры — откладывают новые яркие штрихи в мою память. Если даже хронологически, то я могу каждый день, начиная с 9 августа, как я приехал в Москву, отметить каким-то знаменательным событием, по которому я помню прожитые дни. Они не сливаются между собой, каждый отличается непохожестью. То ли это посещение “Современника”, или театра им. Ермоловой, Малого театра или вечера юмора и сатиры в концертном зале “София”, встреча с артистами МХАТа или же знакомство в кафе с редактором “Советской мысли” Шумаковым..., просто сумасбродное путешествие пешком по городу, когда в один день я прошел Садовое кольцо длиной где-то около 25 км или же бессонные ночи, проведенные в спорах с товарищами по комнате, знакомство с девушкой и даже работа перед учебой. У меня просто не хватит сил описывать интересные моменты каждый в отдельности, но поверь, это очень интересно. Ты знаешь, очень благодарен тебе за твое письмо. Действительно, мы с тобой, кажется, понимаем друг друга, и я чувствую, находим вкус в этой нашей случайно завязавшейся переписке. Я, со своей стороны, готов полностью быть откровенным. Хотя, конечно, опасаюсь быть смешным и, возможно, непритягательным, более того, противным. Поэтому считаю нужным набраться мужества и быть честным с тобой и прямым. Если ты готова к такому диалогу и не боишься его, предлагаю обговорить некоторые условия нашей, с позволения сказать “игры”. Первое. Я допускаю мысль, что наши с тобой отношения имеют неосознанные надежды на большее, нежели заочное знакомство. Не знаю, может быть, я очень глуп, ты меня прости, но я попытаюсь своим корявым языком выразить свои мысли и чувства, и надеюсь, что ты их правильно поймешь. Я со своей стороны не буду жалеть ни слов, ни моего, скажем, самолюбия для того, чтобы эта моя мысль была выражена в достаточной степени ясно и недвусмысленно.

Итак, я продолжаю. Я хочу сказать, что у меня, когда я читаю твои письма, в которых ты приглашала меня к себе, или требовала мое фото, возникали мысли, что ты ищешь во мне жениха, будущего мужа. Опять же, я тут должен приносить тысячу извинений за, возможно, ошибочное представление о наших с тобой представлениях, но ты должна правильно понять: коль уж начистоту, без задних мыслей, то будем без извинений, прямо говорить друг другу правду, какой бы она ни была. Я считаю, что только так, если иметь мужество, и не иметь лицемерных задних мыслей, можно познать человека всего, так сказать, обнаженным, раздетым, во всей его неприглядности и изъянах. Пусть. Зато не будет ошибок, не будет разочарования. Ведь такое когда-то становится явным, дай только срок. Вот у этого Алешки этот срок — два года. Я предлагаю не строить друг другу загадки, чтобы познать самого себя самому, с одной стороны, и познать себя через другого, т.е. через тебя, дорогая моя Галинка. Почему-то я к тебе питаю очень нежные чувства. Хочется прикоснуться к твоим волосам, заглянуть тебе в глаза, услышать твой голос. Понимаешь? Я не хочу и не могу тебя обнять, поцеловать, боюсь своей неловкостью тебя оскорбить, что ли, боюсь, что ты будешь чувствовать себя неловко. Ну ладно. Продолжаем. Я остановился на том, что прошу освободить меня от всяких извинений, иначе на их формулировку будут уходить пачки бумаги, и это будет отвлекать. Грубее, но яснее — коротко — так. Поэтому, если у тебя были такие мысли, то прошу, выбрось их из головы. Ты понимаешь, связав себя какими-либо обязательствами, мы потеряем друг друга, нам будет скучно. Поясню.... (и так далее — на трех листах)

 

22 августа
Бросают стулья, тумбочки из окна.

Безжалостно, безразлично

относясь к человеческому труду.

Сегодня ночь не спал. Не спать ночами — это здорово. Писал Галинке — 14 страниц. Изливал душу. Сейчас в руках — письмо от Ирины. Прочитал. Они — в Ульяновске. Здорово. Я смогу к ней приехать. Здорово. Представляю нашу встречу. Просто я сейчас нахожусь в таком состоянии, что хочется плясать и петь. Она пишет, что на новом месте трудновато — грязно, необжито, скучно. Но она не раскисает. Пишет, что просто описывает ситуацию. Молодец. Я чувствовал, что она или переехала или уехала в отпуск. Так и оказалось. Сейчас пришла мысль: а я не запутаюсь? — Ирина, Галина, Вика, Наташа. Страшно. Что я делаю? Познакомить их между собой, что ли? Смешно. И все же пока живу. Хотя это только завязывается. Во что это выльется, я не знаю. А какая она умная — молодец. Просто приятно. Неужели все это можно спокойно переживать? Просто сердца не хватает.

Слушай! Первое вдохновение на меня нашло числа 14-15 июля. Теперь — 21-22 августа. Перерыв — месяц. Если в конце сентября это повторится — будет интересно.

 

22 августа 80
15:00
Утром получил письмо от Зайца и уже отослал ответ. Может быть нельзя так, сразу нескольким душу открывать? Может быть, это трудно, это может сгореть, если сегодня с одной, завтра — с другой. Это же самое сокровенное, а я разбазариваю все это с кем не попадя. И все же я художник, я должен чувствовать и жить, я должен испытывать, страдать, ошибаться, находить и терять. Только так.

 

23 августа 80
Вика вчера мне рассказывала про одного парня, поступившего в Ленинградский университет на факультет психологии. Этот парень очень интересен. Долговязый, неуклюжий, он не боится людей, не боится неудобств, любую неудачу превращает в удачу. Поспорил с товарищем: если сдаст экзамен на отлично — искупается в Неве. Искупался. На улице стоял какой-то железный столб, гладкий и высокий. “А интересно, заберут меня в милицию, если я залезу на этот столб?”

Толпа имеет свойство быстро притягивать к себе людей. Где толпа — туда все идут: “Интересно, что дают?”

 

23 августа 80
10:05
Красная площадь.

Листовки.

Я подходил к мавзолею и заметил, как перед мавзолеем необычно быстро бегают милиционеры, и с площади к мавзолею бежали люди в гражданском. Что-то случилось? Оказывается, какая-то сволочь бросила ко входу в мавзолей листовки. Ага, вот его ведут. Выше среднего рост, коротко пострижен, на плече — спортивная сумка. Его провел парень в красном плаще и джинсах к машине, подъехавшей к мавзолею. Милиционер собирал листовки. Когда он проходил мимо меня с кипой, я заметил, что они были рукописные, написанные крупным почерком. Я подумал, как это грязно — перед Лениным кидать листовки. И еще подумал, какие неожиданности могут подстерегать стоящих на посту людей. Зримых — двух солдат и незримых — в гражданском. И еще подумал: “Да, прав Махиль, утверждавший, что на любом месте человек должен быть начеку. Полностью отвечать за дело, тебе порученное.

Около “Москвы” два мужика искали проститутку. Стыдно!

“Какая Марья без Ивана, какая гайка без резьбы”.

— Когда отец у меня умер, мой друг плакал.

“Чем добру пропадать, лучше пусть утроба лопнет”.

Какой филолог не мечтает стать писателем!

Познакомился с ливанцем. Его зовут Монес (8 блок, 566)

Я не знал, что сказать про очереди. Да. Он меня убил своей прямотой. У них нет очередей. Кап. система. Как много еще вопросов меня ожидают...

Спросить у Раисы Марковны про работу.

 

23 августа 80
Театр им. Ермоловой. “Крейцерова соната”. Спектакль понравился. Вика — не знаю, трудно сказать. Вечер запомнился. Много думаю. Мыслям просторно. Удивительное время.

 

23 августа 80
22:15
После душа очень хорошо. Сегодня был на Красной площади — привозил одного гостя столицы — он в Москве ни бум-бум — и видел страшное, грязное, отвратительное дело: один парень бросал перед Мавзолеем листовки. Его увезли. Это все произошло за считанные минуты и через некоторое время все пошло по-прежнему.

 

24 августа 80
Проснулся. Глянул на часы — стоят. Глянул на стол — письмо. От кого? От Наташи! Открываю — из конверта выпал цветочек незабудки. Черт побери — наверное, любовное письмо. Нет. Читаю. Нет, не любовное. Наталья Александровна мудра и сдержанна. Ей кажется (действительно, мои словоплетения в письмах мало кому были точно поняты — да и сам я однозначно ли писал?) что я жалею о том, что был у нее. Хочет успокоить: я ни в чем не виноват, если неприятно вспоминать — забудь. Далее пишет, что я — хороший человек, и что я ей очень понравился. Но это, видимо, с целью меня подбодрить. Буду писать ответ.

Момент. Мужики, уходя из пивнушки, пооставили за собой странно стоящие на ребрах стаканы и кружки, так что все официантки и кассирша пораженно уткнули свои глупые глаза на столы и удрученно молчали. Действительно, было на что посмотреть: стоят кружки и стаканы непостижимым уму образом — на ребрах поставленные, они чудом оставались в равновесии и не валились. Однако чудо долго не продержалось. Как только последний посетитель хлопнул дверью, все попадало, позвенело на столы, со столов и женщины кинулись собирать осколки и уцелевшие стаканы.

Второе. Заказ — о забастовках, листовках и нашей печати. Почему мы должны об этом узнавать из “Голоса Америки”?

Наташе.

Здесь, среди “хороших людей” и большинства замечательных людей мало быть просто “хорошим человеком” (не принимай мои слова как упрек тебе за то, что, мол, я не удовлетворен твоей оценкой, что я “хороший человек”, нет. Я в глубине души надеюсь, что это так, что я все-таки неплохой человек). Здесь необходимо много работать над собой, учиться, воспитывать себя, побарывать в себе все плохое и ненужное, вредное, для того, чтобы быть лучше, красивее, чтобы окружающим было хорошо от тебя”.

Далее “проблема с перепиской”: либо я легкомысленный, либо не сдержанный в своих чувствах, либо меня жизнь еще ничему не научила. Я переписываюсь с двумя девушками, вдобавок вот познакомился с одной здесь, в университете. Получается неприглядная картина. Каждой их них я пишу о своем самом сокровенном, не сдерживая себя в описании своих чувств, правда, в любви я им не объяснялся, да ее и нет пока. Но мыслимое ли это дело — со семью девушками я одинаково раскрыт, незащищен, бейте меня моими же откровенностями. Я не умею сдерживать свои чувства, мысли, что у меня в голове, то и на языке. Понимаешь, если бы это было по отношению к одному человеку, это естественно, но ведь я пишу двум, да вот недавно познакомился с В. Так как же мне быть? Бросать переписки, держать в тайне одну от другой, и обе переписки от третьей? Или писать им общие фразы, глупые сообщения о погоде? Как ты думаешь? Я свои предположения пока говорить не буду, и нет у меня вроде бы (для себя — есть — и не в мою пользу). Если я бабник, так и напиши прямо”.

 

25 августа 80
Чувствую, трудно будет с иностранцами. Вчера сходили с Викой на вечер танца и пантомимы в “Октябрь”. У нее страшный флюс, и, наверное, зря я ее мучил. К тому же я дурацки себя вел. Молчал и глупо на нее смотрел.

А о любви не говорят. И не вздыхают. Маяковский хорошо сказал.

Я дурак. Это про себя говорят многие. Тот, кто о себе иного мнения, тот счастливый человек.

Много думаю о Вике. Я ее не полюблю. Это я знаю твердо. Следовательно, надо закругляться? Неужели между парнем и девушкой не может быть иных отношений, кроме как любовных? Мне кажется, могут. Только, наверное, надо девушку на эти отношения настроить. Иначе что она может подумать?! Это нужно объяснять, или своим поведением это можно показать?

Она, мне кажется, другом не будет. Она слабая, болезненная, не выносит ходьбы пешком. Как с ней можно дружить? Посмотрим, съезжу с ней в Сокольники, узнаю поближе.

“Здесь, кажется, вся наша планета!. Это трудно представить, это надо видеть........”

“А прохожие проходят мимо...” — песня “Здравствуй”. Бездарность.

Проблема: мать или ребенок — кому смерть. Мать избрала жизнь себе.

Человек не должен стать придатком машин и общества.

Гена: “В современных условиях, в наш век нельзя ставить себя в искусственные условия, надо жить в современном мире”.

Капитализм — вот философия Г. Если человек не будет стремиться вперед, к прогрессу, если будет жить сегодняшним днем — это регресс.

С Геной стоит поспорить.

Знать чужой язык — большое дело. Приятно разговаривать с иностранцем и помогать ему. Здорово. Негр зашел в нашу комнату и попросил по-английски спички. Маир ему дал.

Человек пишет дневник.

Кот лижет свои яйца.

Я с Галей пишу натуралистические...

Мы занимаемся .....

Человек должен спорить.

Гена — спорящий человек. Мои взгляды встречают с его стороны сопротивление. Он человек устоявшихся взглядов. Его трудно убедить. Я надеюсь, что мы с ним еще поговорим.

Орел. Севастополь. Доро... (неразб.). Молоко. Херсон. Муз... (неразб.). Колоб... (неразб.). Лошадь на асфальте. Зоя. Это третья встреча, обещавшая...

Вена. Бухарест.

Прием: когда уже кажется — все прошло и должно наступить облегчение — вдруг обстоятельства сделались еще хуже.

Бежишь, бежишь и вдруг

Двери вагона захлопываются перед тобой.

Хотеть — не вредно! (из разговора).

И ложь бывает светлая.

И надо смолчать, не стесняясь.

Язык мой — враг мой.

Научиться молчать и говорить неправду.

Пусть В. Нежурин вспомнит рейд безумия в стройотряде.

Очереди за трусами и туалетной бумагой.

 

26 августа 1980
18:40
Отослал домой посылку. Впрочем, это все мелочи. Надо писать то, что тебя волнует, и что тебя движет. Необходимо написать, что буду учить английский язык. Это мне очень нравится. Буду жить с иностранцами, видимо, английской группы. Вообще, чувствуется, что придется тяжело. Ведь я буду человеком, через общение с которым они будут получать представление о нашей стране. С Викторией просто и сложно. И меня тянет к ней. Почему. Мне кажется, просто к девушке. Хочется слышать девичий голос, смотреть на ее улыбку, и смотреть в глазе ее. Однако она больна. Вот сегодня к ней заходил: ее не было дома. Соседка сказала, что флюс у нее проходит, однако разболелись губы. И мне хочется ее увидеть и посочувствовать и помочь. Она не так уж и красива, а ее походка и осанка отнюдь не на замечательные. А я хочу иметь хорошего друга, о котором бы можно было бы заботиться.

Далее. Заказ на сочинение.

Рассказ.

Мы с Булатом красим стены. Решили отдохнуть, присели на подоконник. Женщина, убиравшая полы, похвалила нас за работу: “Вот молодцы! Теперь легче будет убирать-то, приятнее. Спасибо вам, ребята!” “У меня-то сын в армии — разговорилась она. — Пишет, что познакомился с девушкой. Просит выслать брюки (начало-то с денег. 10 руб. она. Да нет раньше. Он весил 80 кг. Потом пишет похудел на 20 кг. Рост — 1.80. Так мы ему посылаем каждый месяц 10 руб. (тут Булат вставил: “А что — каждый месяц — не можете, что ли, сразу 100 р. отослать?) Она немного задумалась и говорит: “Да нет... Они пойдут всей компанией в чайную да и вдуют все. Вот мы по десятке ему и отсылаем. Да и он получает 13 руб (он сержант). Вот недавно просил прислать ему брюки и рубашку. Мы-то спросили соседа (он у нас майор) совета. Он говорит: “А что, посылайте”. Видимо, девушку нашел. Да он и сам в следующем письме признался: “Вот девушку хорошую нашел”. А Булат возьми и спроси: “А вы не боитесь, что останется ваш сын там, в Приморье, да и не приедет?” Она посмотрела на него и любовь к сыну на ее лице сменилась тревогой: “Как это — останется? Здесь у нас кооперативная квартира. Он не такой”. “Да ну, не знаете вы нынешние отношения. Молодоженам хочется романтики, хочется жить одним, без родителей”. — “Так мы разменяемся, будем жить отдельно”. — “Это не то” — упирается Булат. Мне мать стало жалко и за Булата обидно: ну чего он материнское сердце тревожит? И далось ему это упорное желание убедить бедную женщину в том, что не нужна она сыну, и без нее сын проживет: “Да бегает он, чай, по самоволкам, а вы ему гражданку шлете. Плохо. Сейчас молодым романтики хочется, а вы его под родительское крылышко загоняете”. — “Да нет, мы же понимаем, что им хочется, но вот денежно то мы им будем помогать, ведь трудно сначала бывает молодым” — уже почти сквозь слезы отчаянно улыбнулась мать. Да и то, ребята, ничего, что и приедут или останутся там, лишь бы все хорошо было, спокойно, чтобы мирное небо было... она засуетилась и вышла из комнаты, как будто вспомнила, что работы много. Я буркнул Булату: “Что ты пристал к мамаше со своими прогнозами? Ей не это хотелось услышать. Она на доброту надеялась, а ты ее разбередил, что-то она сейчас думает?!”

 

29 августа 80
Вчера были вечером в “Художественном” с Викой. Она уже не такая красивая, и даже не симпатичная. Неужели так все сначала кажутся красивыми, привлекательными и недоступными, потом вдруг сознаешь, что нет в них ничего особенного. Это — твои грезы, лишь только с ней поговорить наедине. Впрочем, многое для парня зависит от того, как себя девушка может вести, или как она...

 

30 августа 80
Да, если попробовать ту дыню, что привез вчера товарищ из Душанбе, можно сказать, что не зря я поступил в УДН. Стоило поступить в УДН, чтобы только попробовать дыню, что привез наш товарищ из Душанбе.

Я писал письмо и говорил про себя. А ведь люди — эгоисты. Им важно, что говорят про них. Следовательно, больше спрашивать и говорить ему или ей про них самих.

Девчата кормят голубей мороженым: “Кыш, кыш! и так толстый! А ты — иди ко мне, вот — на!”

ЦПК и О им. Горького.

Девушка и парень на качелях.

Он не смог раскачать ее и она обиделась. Это была трагедия!

Эстрада парка. Редкие зрители. Кто курит, кто закусывает. Поет какая-то женщина на помосте. Мало кто ее слушает. Раздаются жидкие аплодисменты. Разве об этом эта певица мечтала? Разве об этом я мечтаю? Или гореть — или не гореть. Но не краснеть под жидкие аплодисменты.

 

31 августа 80
Последний день перед занятиями.

Воскресенье. Не знаю, что делать. Писать не хочется. Апатия.

 

1 сентября 80
Первые занятия. Фонетика английского. Ст. преподаватель уже хотел меня старостой потока сделать. Отказался. Не хочется с начала. А дворником устроился. Страшно. Но что ж, волков бояться — в лес не ходить. Ничего. Все обоснуется и потечет.

 

1 сентября 80
Сегодня у меня, и у всех моих знакомых праздник — первый день занятий. Я себя чувствую не совсем празднично. Леонид все-таки поддевает меня: “Как же, неудавшийся историк!” И мне грустно, что я до сих пор не нашел своего призвания и были сегодня даже мысли: “Что если я не выдержу и брошу?”

И я чувствую, что пока я нахожусь внизу, подо мной не чувствуется почвы. Хочется верить, что это пройдет. Перемена образа жизни всегда действовала на меня обескураживающе. Проще опишу события.

Познакомился с моей работой. Дворник. Прошу любить и жаловать. Необходимо вставать в 6.00 и до 8.00 (минимум) заниматься уборкой подопечной территории. Это не трудно, хотя несколько неловко, когда на тебя смотрят люди. Со временем, думаю, привыкну. Все-таки 70 р. должен получать. 55+70 = 125 р. Этого уже достаточно для студента. Так что не конфузься, Вячеслав, все впереди хорошо. И поменьше мрачных мыслей. Как Маяковский сказал: “Для веселия планета наша мало оборудована...”

Домой послал “казбечную” телеграмму на 60 руб. Ну, подумают, прогулял. А что делать? Вагонов нет. Разгружать нечего. Будем ждать стипендию 10-го.

Английский язык учить хочется. Надо получить диплом переводчика. Филологи с дипломом переводчика могут быть обеспечены интересной работой. Хотя, конечно, больших высот им не достичь. Впрочем, что, Вячеслав, в музее не видишь себя? Да, не надо быть очень умным человеком, чтобы разгадать во мне мелкого человечка с мелкими мечтами на крупные дела. Это я не способен. Я неуверенный человек. Надо быть очень уверенным в себе человеком, чтобы чего-то достичь. Но что? Все таки надо работать. Надо учиться. Ведь время есть. И возможности — уникальные. Уникальные возможности! Для учебы. Москва. Университет. Моральная поддержка товарищей, материальная помощь родителей — все. Все для того, чтобы я смог стать образованным человеком. Что я еще хочу? Мне жизнь почему-то кажется блеклой, тусклой, однообразной, скучной, скверной, никчемной, ненужной ни для кого. А почему, ведь молодой же человек! “Жениться надо!” — вот что я вам скажу! Все это от дурости! Конь с яйцами! Где-то Гена Харламов?..

Сидят три араба — Маир, Шурик и Коля и тренируются в произношении. Получается, как будто стадо баранов гонят по горам: “Да баб! Бе, Де!” Мы с Толиком обхохотались до слез. Умопомрачительно.

 

2 сентября 1980
Люция Николаевна. Прекрасный преподаватель. Как умная женщина, в меру капризна и кокетлива. Не знаю, как это назвать. Дело в том, что я бы думал о ней как о чудесном человеке, если бы не один случай, который почему-то не позволяет мне так о ней отзываться. Сегодня она рассказывала о двух своих учениках: “Это гениальные ребята, правда, я им это не говорю, только вам (т.е. нам — В.Ю.) по секрету, они этого не знают” и буквально через пять минут на перемене, они, эти ребята к ней зашли и случайно я зашел в аудиторию, где у нас урок и она им говорила то, что нам только что говорила, т.е.: “Вы знаете, я сегодня своим ученикам сказала, что вы гениальные люди” и т.д. Хотя, может быть, этому не стоит предавать серьезного значения, ведь все-таки — женщина, и, кажется, она искренна и доброжелательна. И сегодня она сказала, что один из этих ее сыновей — Стас, кажется, обладает одной сильной чертой — он мужественно умеет говорить правду человеку в глаза. Хотя из-за этого он очень многое теряет, он не предает себя. Надо обладать мужеством, говорит она, говорить правду в глаза. Сегодня разговаривал с одним человеком, он сказал просто. Надо иметь мужество не только говорить правду, но и мужество на то, чтобы о тебе люди не могли сказать суровую для тебя правду, упрекнуть в чем-то. То есть мужество — не только говорить, мужество — совершать дела, поступки — вот в чем истинное мужество.

А женщина она интересная. Она учит нас, грубых парней, одичавших в армейских казармах, эстетике, этике и отточенности чувств, умению обращения с человеком, с женщиной.

Вообще, здесь очень прекрасные преподаватели. Учеба только начинается, а мне начинают открываться новые, удивительные страницы жизни, чувств, отношений. Мне прививают любовь к английскому языку.

Себя я уже представляю каким-то переводчиком, вращающимся в высоких кругах и живущим интересной, насыщенной жизнью.

 

2 сентября 80
Начался оптимистичнее, чем первое сентября.

Немного похохотали на страноведении. Люция Николаевна интересно преподает английский.

Люция Николаевна сказала (и это верно), что человек, уходя, должен оставлять за собой чистоту. (Это мне урок за оставленную за собой писанину на доске, за которую она, между прочим, поставила мне “5”.

Мировые проблемы: 1. Проблема усовершенствования образования и методов воспитания подрастающего поколения. 2. Проблема сохранения мира. 3. Поиск эффективных путей увеличения производства продуктов питания. (Справка: в настоящее время 60-80 % населения Земли страдает от недостатка пищи).

Чтобы хотя бы сохранить сегодняшний уровень питания к 2000 году, все мировые запасы продовольствия необходимо увеличить в 4-7 раз, а продуктов животноводства — в 9 раз. (рост населения).

Кузнецова прочитала “нотацию”, которая для меня наверное, послужит определенным толком для изучения “иностранного языка” и вообще для учебы и жизни. Все-таки университет дает путевку в интересную жизнь.

Проявлять активность на занятиях.

Я много думаю, что же мне говорить в защиту филологии. И вот шел и сообразил: Ведь это главнейшая область человеческих знаний. Язык — это средство общения. И знать его нужно каждому. Лучше, если несколько языков. Отец бы сказал: надо пшеницу выращивать, а не языками болтать. Если бы все болтали без предварительной учебы, вряд ли они выращивали бы хорошую пшеницу. В общем, нащупываю.

Он не просил — требовал. Так можно было требовать лишь за другого человека.

 

3 день занятий.
Утром мел тротуар, мимо меня бегали студенты, и я ощущал чувство гордости — я дворник. Пусть они бегают, я же зарабатываю в это время деньги. Делаю чистоту, чтобы было приятно людям. Какая все-таки романтическая профессия — дворник. И приятная.

 

Прошел четвертый день занятий.
В группе — один из последних. Однако держу хвост трубой, не отчаиваюсь. Мне кажется, главное — найти вкус к занятиям. Перестать стесняться преподавателя, товарищей; вникать всем существом в язык. Не бояться выходить к доске. Сделать принцип — всегда поднимать руку. Отбросить все тактические и стратегические уловки, тем более, что тут — особые условия. Здесь язык учат не для оценки, а для общения с иностранцами, он жизненно необходим. Вот чем надо проникнуться.

Сейчас в общежитии словно свихнулись все: ходят и бубнят себе под нос: кто “pen”, кто “бонжуар”, кто еще чего. Только и слышишь наших подфаковцев — каждое слово для них — радость.

 

5 число девятого месяца 1980 г.
19:15
Английский по сравнению с другими идет туго. Просто надо больше заниматься. Другой вопрос — “казбек”. Третий — наблюдал сегодня за самодеятельной группой каратистов. Руководил молодой человек. Подходя к опушке, на которой ребята занимались, я принял его (он был обращен ко мне спиной) за девушку — волосы у него были длинные, лежали на плечах. Когда я повернулся, я обнаружил у него вдобавок и русую свободную бороду. Когда он делал упражнения, я удивился его растянутости. Он свободно делал шпагат. Потом, перевязав волосы, он начал тренировки, отработки ударов с молодыми. В его движениях чувствовался большой класс и мне становилось не по себе, когда я представлял, что его рука или нога не остановится в сантиметре от уязвимого места противника, а нанесет ему в это место удар. Жутко. Мне показалось, что это страшный человек. Я его видел раньше, в пору экзаменов, и многие обращали на него внимание, вернее, на его голову, смахивающую на голову священника. Но я не думал, что это культурист карате. Спокойный, сосредоточенный человек. Приятный голос, хорошо поставленный. И я думал, вот человек, который что-то достигает. Это уже человек, не боящийся борьбы, поединка, чувствующий свою силу. Страшную силу (я обратил внимание на его руки и ноги — это топоры, способные опускаться массивно и молниеносно). И я думал о себе — ведь нужно в жизни чего-то добиваться.

Слушал сегодня, как и все подфаковцы, слово ректора. Честно говоря, он мне не принес своим знакомством удовлетворения. Я ожидал услышать сильную, грамотную, заразительную, увлекательную речь, блестящую интеллектом и остроумием (из памяти выплыла речь профессора Вихрова из “Русского леса” Леонова), но этого не было. Я не укоряю Станиса, быть может это не важно, но человека, возглавляющего университет, профессора я представлял себе с этой точки зрения другим. Фролов мне нравится больше. Но это первое знакомство и из него не может вылиться четкого представления о человеке. Не будем торопиться. Я думаю, что ошибаюсь.

Бахтиор.

 

10 сентября 80
Многое пропускаю, не записав.

Карате, двенадцать апостолов, Вика, Тоня.

Встретил девушку и от счастья два рубля не взял из кассы.

Кассирша не преминула этим воспользоваться.

 

10 сентября 80
23:00
Неужели я никогда не избавлюсь от чувства скованности в общении с людьми? Просто я очень глуп и неинтересен.

Кроме того, мне кажется, что большинство людей не свете глупы и неинтересны.

Одновременно я понимаю, что истинная человеческая красота проявляется в общении, общении не искусственном, а необходимом.

Все очень сложно и систематизировать это интересно.

Последние страницы второй моей тетради.

 

12 сентября
Конфуз с билетами.

Кроме того информация к размышлению: ситуация: два лишних билета. Зал полупустой.

Кассир отказывается возвращать деньги. Билеты никто с рук не берет. Следовательно, они пропадают. Можно было просто отдать их кассиру. Он бы их продал и взял 1 руб. себе. А так этот рубль пропал. Если бы я отдал эти два билета кассиру, а он их продал, получился бы 1 рубль из ничего. Из воздуха.

“Площадь Сен-Бабен, 20 часов”. Показана группа фашистов-молодчиков, этаких хулиганов, бесчинствующих на улицах Милана. Рабочее движение изображено достаточно организованным. Ставлю под сомнение правильность расстановки сил. Зачем хулиганам, если они просто хулиганы — подкладывать мины в профцентр, их дело — драки, резня. Видимо, за этими молодыми людьми кто-то стоит, и что-то организованное. Но этого в фильме нет.

Вообще фильм заставляет думать.

Не согласен — возражает

Вотр... ... — предмет (неразб)

Сегодня с опаской открывал глаза — а вдруг уже шесть часов и надо вставать. Так и оказалось.

 

13 сентября
23:15
Завтра — воскресенье. С Бахтиаром пойдем в “Октябрь” на “Людей в океане”. Бахтиар интересный человек. И мне однажды было совестно за то, что с ним я иногда говорю с раздражением. Нельзя так. Он ведь хороший человек, тянется ко мне, а я его отталкиваю. Чувствую, что раздражение первый раз у меня возникло в связи с знакомством его с моими знакомыми Викой и Людой. Он вдруг начал проявлять такую удивительную настойчивость более близкого знакомства, что буквально меня начинало тревожить. И я вынужден был в весьма неделикатной форме дать ему понять нашу расхожесть в этом вопросе.

 

14 сент.
1:15
Добрая моя мама! Отец думает, что она мне послала 60 р. Она же послала 100.

Сегодня отдыхал. Футбол, кинотеатр “Октябрь”, фильм “Люди в океане”. Непонятно, какую цель ставили авторы фильма. Хочется дать критическую оценку. Бахтиар нетерпим более чем Семенов — старый приятель.

Мне совестно за него становится, лишь только он упоминает о Вике и Лиде. Неужели женатый человек (двое детей) так заражен слабым полом? Как относиться к таким мужчинам? Я пока лишь удивляюсь.

Завтра трудный день. Надо ехать в военкомат, писать контрольную, сидеть на собрании, ехать в отдел кадров. Кроме того, вечером быть на секции. Наступают горячие деньки. А Бахтиар лезет ко мне (буквально) со своими идеями о Вике и Люде. Мне противно думать, что кто-то еще, кроме меня, думает об этих девушках и что-то от них хочет. Я лично ничего не хочу. Я хочу лишь, чтобы им было хорошо. Я жалею уже о том, как я настоял или выпросил, вернее, у больной Вики культпоход на “Вечер танца и пантомимы”. Я, дурак, не мог себе представить, как ей было нехорошо. Ведь зубная боль не дает о себе забывать ни на миг, а я пытался ее развеселить. Дурак. И еще я думаю о том, что не в девушках счастье. Просто для меня... Это как талант — уметь ладить с девушками. У меня его нет. И бог с ним. Есть так много других забот. Океан знаний предо мной. Это счастье — вырваться на берег необозримого простора знания и — учиться! Я начинаю понимать, что русский язык — это специальность великая. Слово — двигатель.

 

18 сентября
Подметал тротуар — поднял с асфальта 25 рублевых две бумажки. Сказал вахтеру, что кто обнаружит пропажу, может обратиться ко мне.

Бомбы, сброшенные американцами с В-52 в Юго-Восточной Азии по числу своему превышают число бомб, взорванных во время II мировой войне.

Казусы: Бывший министр обороны США Макнамара — один из авторов эскалации вьетнамской войны — ныне президент Международного банка реконструкции и развития.

Дуру я не полюблю, а умная за меня не выйдет!

Скучно слушать стихи в исполнении какого-либо мастера на подмостках, даже если эти стихи написаны талантливой рукой.

И наоборот, как интересно слушать человека, читающего поэтические строчки здесь в жизни у места, как восхищается этому .... (неразб).

Наташа — боже, я опять влюблен!

Как любой человек вправе рисовать для себя, так — и стихи писать.

 

19 сентября.
Подходит к концу моя вторая тетрадь. Мог ли предположить я года три назад, что произойдут со мной такие события, такие перемены...

Отдал честно долг служебный, сейчас учусь в московском университете (хотел было писать хорошим литературным языком, но не получается). Ребята в группе собрались хорошие, разные. Две девушки — школьницы, облагораживают наше содружество. Налегаем на английский. Долбим четыре, а то и шесть часов на занятиях, да и потом еще в общежитии что-то стараемся усвоить. Жизнь разнообразна и хочется все охватить. Но сейчас у меня, как у взрослого человека, есть определенные проблемы по материальному обеспечению. Поэтому работаю дворником. Я не знал, что есть такая отличная профессия. Утречком, когда еще все спит, лишь одинокие машины шуршат колесами на шоссе, я встаю. Быстренько одеваюсь и айда-пошел метлой по тротуарам. В книге это можно было бы сказать так: “... Когда подвернулась работа, он без раздумий согласился. Ведь для студента 70 руб. в месяц — это солидная сумма, тем более, что на работу то, что делал он утром 1 час — 1,5 часа было похоже мало — пробежаться вокруг корпуса общежития, собрать мусор, махнуть метлой по тротуарам и... свободен. С 6 до 7 утра. Часто на земле он находил монеты, а однажды, подметая перед входом в общежитие, он наткнулся на скомканные бумажки — две по двадцать пять рублей. Это уже не мелочь. Он, конечно, сказал вахтеру, чтобы, если кто обратится насчет пропажи к ней, пусть укажет на него. Но проходили дни, деньги никто не искал и глупо было бы их не израсходовать, тем более, что была нужда.

Он три раза вечером посещал университетский спортзал — занятия карате и это существенно сокращало его свободное время, но было необходимо — он это чувствовал — давать нагрузку на мышцы — и трех раз в неделю было достаточно. Конечно, исчезло то свободное время, которое было в пору экзаменов, и после них, когда он не знал, на что убить время. Зато появилось нечто другое — он боролся за свое время, он его планировал, урезая одно и удлиняя другое, рассчитывая и прикидывая. Время теперь было весомо и, к сожалению, пока мало поддающееся его расчетам. Но все же это было время благословенное, священное время студенческое.

А университет, в который ему посчастливилось поступить, просто вызывал в нем большие чувства. Сейчас — не могу, не хочу распыляться, как-нибудь потом напишу.

Живу в комнате №217 с индусом и двумя непальцами. Ребята хорошие.

 

20 сентября, утро.
Вчера в голову саданула мысль: ну зачем, почему люди придумали границы, разные религии, разные идеологии, придумали патриотизм? Вот ведь в университете мы все живем одной семьей, нам не нужно этого всего наносного. Я убеждаюсь, что все люди одинаковы, с какой бы страны он не был, нам бы всем надо дружить, дружить так, чтобы всему миру было понятно, что это самое большое счастье — дружба народов, мирная жизнь.

Скоро воскресенье. Поеду со своими ребятами в город. Попробую провести небольшую экскурсию.

Понедельник.

Вчера много было интересного. Главное, познакомился с одной интересной девушкой. Возможно, это просто чувство новизны, но она меня заинтересовала. Своей искренностью, свободной манерой поведения, нескованностью мыслей. По многим вопросам с ней можно и нужно спорить, да и она не боится споров. Пригласили меня в следующую субботу за город в какую-то пещеру. Как жалко, что у нас, как назло, в эту же субботу — поход на овощебазу. Но я умница. Все к лучшему, я в это почему-то верю. Все к лучшему. В целом впечатление — интересный человек, может быть — незаурядный. Но на это — время. Боже, как мало времени. Но не надо. В этом — счастье — в нехватке времени. Необходимо просто скоординироваться.

 

23 сентября 80
1:00
Хочется думать о Наташе. Все-таки она интересный человек. И мне почему-то хочется с ней найти общий язык.

И я, чувствую, что она — новая, таких я еще не встречал.

Надо узнавать, знакомиться, не ждать. Это как дважды два.

Купил прибор для выжигания. Надеюсь организовать мастерскую.

Вчера лег спать в 3 часа ночи. Улицу утром не подметал: проспал. Думал, все может полететь тар-тарарам. Нет. Вынырнул. Чувствую хороший тонус. Просто мне хорошо, несмотря на то, что и в пещеру, к сожалению, я не попадаю (в полном разгаре страда деревенская), как написал я в записке Тоне. Ради бога! А как я глупо выглядел на фоне Наташи. Как она меня приперла! Я и дыхнуть не мог. Она это чувствовала, меня не добивала. Умница. Я же не отчаиваюсь. Все к лучшему. Все впереди. Университет есть университет. Она же ищет, не может пока найти, в авиационный пошла просто так, некуда больше идти. И живет она только для себя. Да, о многом нужно с ней спорить и убеждать ее. Хорошо.

А ведь все может быть гораздо проще.

Хотя стыдно так плохо думать о своих товарищах, т.е. о новой знакомой. Но намек мне уже был. Правда, от Тони. Да, выбрось из головы.

Не могу понять. Хотя, впрочем, ясно.

Вчера группа впервые склалась по рублю. В музей изобразительных искусство им. Пушкина.

Каким же я был остолопом, если бы меня угораздило в технический вуз. Я увидел, как и чем живут студенты этих вузов. Полное разочарование, особенно у школьников. Ну, что такое расчетчик. Скучно. Поэтому никто не занимается. Зато посвящают свое время нескучным делам. Ходят в походы, в музеи, на выставки, на премьеры, устраивают интересные вечера, читают, любят и ненавидят.

Я же должен вместо всего этого уткнуть свой нос в английский и никого не видеть. Ну уж дудки. Я этого не хочу. Необходимо жить, а не готовить себя к какой-то будущей жизни. Жизнь-то идет, и подойдет прискорбное время, тогда и обернуться-то на свою жизнь будет стыдно — сплошная подготовка. А люди-то смотрят на тебя не как на ученика, а как на человека, личность, ждут от тебя решений, не думая о том, чем ты занят внутри себя. Жить прежде для людей. Не в будущем, а сейчас, сию минуту. Все отдавать для людей — мать Наташи, как дочь говорит, всю свою жизнь посвятила именно этому. И советовала дочери не идти по ее пути, т.к. это очень трудно. Особенно для коммуниста. Слова у нас, до важного самого стареют быстро, ветшают как платья. Хочу сиять заставит заново величественнейшее слово “партия”... Не место (или место) на этих страницах доказывать что-то Наташе. Это бесполезно. Надо доказать это себе. Чувствую одно — необходимо вооружать себя знаниями. Знания — это великая сила. Это не карате. Хотя карате — тоже сила.

 

25 сентября 80.
Лекция. Маоисткое движение в Латинской Америке и борьба с ним.

Это немного грустно, но все-таки хорошо, что это так. В.и!

Письма — светят, но не греют.

Денежный перевод — это счастье, это шар, это солнце. (Рогудеев).

Критика — ради критики? Или ради дела?

Т.Г.К.: “Я сочувствую парням — сейчас такие девчонки, что жениться — проблема”.

Рогудеев Б: “Сейчас такие, как я — на Западе нарасхват”.

Лидочка — женщина без возраста.

Она не боится оказаться в дураках. Лучше остаться в дураках, нежели пытаться поступиться совестью, желая оставить в дураках другого. Она не боится говорить человеку все в глаза, что она о нем думает. Это сильное качество, но спорное. Да и не спорное. Но все-таки, глупо каждому встречному говорить в глаза все, что о нем думаешь. Видимо, надо и смолчать, или сказать комплимент. Сказать “Спасибо и до свидания”.

В связи с событиями в Польше строже гляжу на свою принадлежность к партии. Видимо, не такие уж это отвлеченные понятия — честность, принципиальность, нравственная чистота для человека коммуниста, если недостаток этих качеств у части коммунистов вызывает выступление народных масс. Я стал много об этом думать еще и после разговора с Наташей. Ведь как мы теряем часто право носить высокое это звание. У непартийцев благодаря партии создалось идеалистическое понятие о партии, и преступно было бы...

Мой знакомый куда-то спешил. Это я видел по его отсутствующему взгляду и по тому, что он часто смотрел на часы. Куда ты, милый друг, спешишь? Какая разница, где быть сейчас. Главное — жить. Спешить не надо. Надо каждую минуту просто жить. Жить для людей. Ты сейчас здесь. Живи для людей здесь. Будешь через час там? Пожалуйста, отдай всего себя там, тем людям. Трудно жить так, но стоит ли жить иначе?

Сегодняшнее партийное собрание проходило достаточно бурно, было о чем задуматься. Нет, не заплесневели мы еще. Хотя говорить на собрании — это одно, работать — другое. Отбрасывать идеалистические представления. Но и не вдаваться в демагогию.

Меня постоянно обескураживает тот завал информации к размышлению, что я просто восхищаюсь. Это восхитительно, это здорово. Стоит жить, бороться.

Вот пишу и чувствую, что никогда я не смогу сказать что-то свое. Все сказано. И попытки сказать это все по новому могут показаться смешными. Стоит ли позориться? Если чувствуешь свою силу — стоит. Если сомневаешься — не стоит.

Одно бесспорно — надо учиться — надо учиться, учиться и учиться.

В английских школах учитель делает вид, что не замечает опоздавшего, чтобы не терять времени.

Мой поезд ушел. Ушел по расписанию. Что-то не получилось. Я был с 19 до 19:30. Видимо, они не стали держаться за это время и уехали раньше. Что поделаешь… Чувствую себя дураком.

Замелькали дни напряженной учебы. Как раньше я мечтал о загруженности, так сейчас мечтаю о свободном времени. Мне трудно жить. Я не научился относиться к жизни солидно. Я как пацан, десятилетний мальчишка. Что же делать…

Заниматься трудно. Вернее, заниматься не трудно, просто ленюсь заниматься. Хочется разнообразия. Мне же дали одно — английский. Тут идет проверка на способность студента учиться. Я пока этой способности в себе не обнаружил. Хотя мне льстит то обстоятельство, что преподавание поставлено на очень высоком уровне. Я же, дурак, не ценю это и веду себя как школьник. Правильно Леня говорит: не валяй дурака — учись, зубри, потом будет легче, да и не стыдно учителю в глаза будет смотреть. Бросить все и заниматься. Карате — трудно.

Мою голову связывает какая-то природная, труднопреодолимая тупость, разорвать которую пока мне не удается. Надо учиться.

Читаю Марксистскую этику. Много прикладного. Действительно, убеждаюсь — необходимо изучать марксизм-ленинизм. Практически только это учение способно сейчас ответить на большинство интересующих меня вопросов.

Остается только мечтать. Как мало мы живем. Как много мы хотим. Надо выбирать. В сутках — 24 часа. Всего лишь.

Оренбургский пуховый платок.

Мне неловко стоять у доски объявлений с приглашениями на работу. Почему?

Ситуация: телефон. Он сказал, что позвонит через пять минут, а вахтер подумал, что подождет. Он звонил через пять минут, а преданный вахтер трубку держал на столе. Так он и не позвонил своему другу.

Лука Джордано — нищий философ.

Кто это — он определил по мужским туфлям — парень.

 

27 сентября.
Ощущение такое, что сейчас здорово интересно, а я сижу здесь дурак дураком, и не знаю, куда приложить руки. Это бывает, я знаю, не часто. и это пройдет. Стоит только сейчас дождаться четырех часов и сесть в автобус, который повезет нас на базу. В шумном гомоне молодых ребят и девчат я обрету радость жизни, и оптимизм. А пока...

список литературы, которую желательно заполучить:

 

5 октября 1980.
Трудно описать всю полноту... Боже, когда я научусь выражать свои мысли? Я учусь. Пока не в полную силу. Пока не отбросил мелочи. Пока занимаюсь ерундой. А ведь это великое дело — овладеть языком. Мне не хватает мужества. Прочь житейские проблемы — да здравствует культ знаний! Вот каким должен быть мой лозунг на данный момент. Но вот я бросаю все, еду домой. Как это понимать? Захотелось мне, видишь ли, привезти из дома проигрыватель. Чтобы еще больше появилось хлопот. С моими товарищами по комнате сложно будет держать его в порядке. Но вот уж такая глупая у меня натура. Домой в общем-то необходимости ехать особенной нет. Но вот… Делайте со мной что хотите… Чисто бабья логика.

А все это чудесно. То, что я учусь, что я учусь в Москве. Я живу, или стараюсь жить полноценной жизнью. А что такое полноценная жизнь? Это учеба. Это культ знаний. Учиться. Именно. Может быть, отрекаясь от всего остального.

Сижу на вокзале. Помню его в июльские олимпийские дни. Приятно было пройтись по полупустому залу, сесть на скамейку. Сейчас здесь несколько иная обстановка. Приютясь в углу зала, возле дверей туалета, на скамейке, я пишу свои записки. Возле меня в двух шагах, скорчась, спят пьяные люди, от них несносно воняет потными ногами. Постоянно скрипит дверь туалета, оттуда тоже пахнет не розами. Много людей. Обстановка не комедийная. Здесь уже не скорбишь о несовершенстве нашего общества, здесь боишься его, чураешься. Хочется выйти на перрон, вдохнуть свежего воздуха. Но и там, знаю, ожидают неприятные вещи: холодный ветер, стояние на ногах, толкотня. Этот мир надо совершенствовать. Я должен учиться. Именно филологии. Русский язык — это очень важно. Вспоминаю ... (неразб. — “слова”?) Бернара: “это очень важно”. Как много чувства он вкладывает в эти три слова. Хотя и плохо знает русский язык.

Я надеюсь что-то выучить в дороге. Поэтому взял учебник, тетрадь. Хотя не уверен, выучу ли я что-нибудь. Чувствую, что учусь из рук вон плохо. Самый последний в группе. Двоечник. А ведь никогда им не был. Хорошо, если я возьмусь за дело. Я помню техникум. Там я тоже не блистал на первом курсе. Однако выкарабкался, завоевал свое место. Правда, не всегда чистыми путями, иногда грязно, и вспоминать плохо. Но все-таки напрягая свои усилия, я выкарабкался.

Хочу, чтоб и здесь так было. Там на меня еще повлияла моя эпопея с поездками моими Купино-Куйбышев-Купино ежедневными. Там я закалил свою работоспособность, свою волю. Что здесь? А если я споткнусь на первом же зачете? Надо карабкаться. Вот съезжу домой! “Вот приедет барин!..” Врешь, сейчас надо учить!

Баста!

Кассиры столичных магазинов безошибочно могли пользоваться моим рассеянным взглядом — они этим и пользовались.

 

13 октября
Переписываю письмо к Ирине не от скудности моих мыслей — от неимения времени думать.

“,,, Честно сказать, жалко Лиду постольку поскольку т.н. жалость к ней моя ничем ей не поможет. Выходит, что это есть лицемерная жалость. Лицемерить я не хочу. Только хочу сказать, что давно уже было сказано: “Человек — творец своего счастья”. И вопрос — с кем связать свою судьбу на долгое время (если не до гробовой доски), не может решаться легкомысленно. Я не верю в случайные счастливые браки, хотя, конечно, есть исключения, которые, впрочем, лишь подтверждают правило. Конечно, возможна и любовь с первого взгляда, но эта любовь проверяется не месяцами, а годами совместной жизни. В этом я убеждаюсь все больше и больше. И еще я думаю (правда, это уже другой вопрос), что дух, мир человека, степень его интеллектуального, эмоционального воспитания играют решающую роль в отношениях между мужским и женским полом. А раз любовь выступает и как духовный союз (наравне с физическим влечением) она не может существовать без самой тесной дружбы между мужчиной и женщиной, без определенной общности целей, интересов, стремлений. Да это для тебя, я знаю, не ново, ты и в этой области достаточно образована, и я от тебя уже получал ряд советов на эту тему. Но, по-моему, не в пример многочисленным статьям, часто слишком пространных, или ..... (неразб.) и противоречивых, о нравственных основах любви, брака, и семьи весьма определенно и четко написано в “Марксистской этике”. Хотя это и не публицистика, а, скорее, учебник, это очень хороший учебник. И, как было сказано: “Марксизм не догма, а руководство к действию” — для меня это принимает все более как конкретное, значимое и необходимое. Здесь я постоянно сталкиваюсь с подчас самыми различными взглядами и мнениями, и буквально, на все вопросы нашей повседневной жизни можно получить ответы, читая наших классиков революционной теории.

И если приходится иногда, а прямо сказать — часто слышать пренебрежительное в отношении необходимости изучения марксизма-ленинизма, я этих людей понимаю. Может, тебе это странно слышать. Но я написал так, как есть. Да, я их понимаю. Многим это ни к чему. Для изучения этой гениальной, всеохватывающей теории нужна потребность, необходимость. У меня в этот как раз большая потребность. Помнишь, Н.С. касалась вопроса о усилении идеологической борьбы, о необходимости глубокого нравственного и идеологического воспитания?

Тогда, в этой романтической юности для меня все было ясно: это белое, это черное — и никаких проблем.

Оказывается, это было примитивное мировоззрение. Здесь я нахожусь “на переднем крае идеологического фронта”, как любит выражаться наш ректор, и здесь проблемы мировоззрения копают поглубже. Думаю, что ты, как работник идеологического фронта, меня поймешь. Это, кстати, дополнительный ответ на твой вопрос, почему именно УДН, а не педвуз. Конечно, в значительной степени на мой выбор повлияла случайность, если, конечно, случайность может повлиять на выбор. Впрочем, это софистика. Просто мне в армии предложили поступать в УДН, о котором раньше я практически ничего не знал. У меня был единственный выбор — поступать или не поступать. Я попытался. Поступил. Учусь. Большего удовлетворения в жизни, чем учеба, я не знаю. Не подумай, что я ограниченный человек, но я счастлив, что учусь, и учусь именно в УДН. Не надо говорить, что я принижаю авторитет педвузов, но извини меня, сравнивать педвуз с университетом, мне кажется, нельзя. Педвуз есть педвуз, и им останется. Университет останется университетом. Хотел было начать распинаться о преимуществах университетского образования, но почему-то нет желания. А в самообразование я не верю. Как в настоящие занятия спортом без тренера. На это способны лишь единицы.

Ты пишешь о поисках своего призвания. Это мне кажется вполне естественным стремлением мало-мальски творческого человека. Я раньше пугался своих противоречий, боялся, что они во мне будут постоянно, что я от них не избавлюсь, мечтал стать внутренне цельным. Теперь я понимаю, что именно в борьбе противоположностей существует единство, и в этом нет ничего страшного, жизнь-то идет, и нельзя тешить себя мыслями о том, что вот-де в будущем я буду таким-то и таким-то хорошим, а пока надо работать над собой, готовиться к этой жизни. Не надо готовиться, надо жить. Окружающим тебя людям ты нужен как человек, который должен для них делать добро. Именно должен. Это главное, для чего существует человек. И насколько человек способен к сотворению добра, такая ему и цена. И если у тебя еще есть проблема — кем быть? она должна со временем перейти в проблему — каким быть!

Последнее: в гости обязательно приеду — люблю ездить по гостям. На зимние каникулы, где-то в конце января. Позже смогу сказать точнее.

Write. So long! Слава.

 

14 октября
Обстановка в моем нутре мерзопакостная. Где Бруклинский мост?! Ерунда, конечно... Но на душе тяжело. Гнетет чтой-то. Чувствую, что-то не в порядке. Помню свое состояние в дипломное время в техникуме. Это было что-то интересное. Думаю, что нужно будет браться.

Интересно жить. И трудно. Все ерунда. Упадок сил, энергии и мыслительной деятельности. Плохо. Верю, все исправится, все пойдет нормально. Надо это спокойно пережить.

— Чем он занимается? Ходит в походы, на концерты, пишет стихи, любит девушек, собирает марки, занимается карате, изучает китайский язык, занимается рисованием... В свободное время учится в Авиационном институте.

В поисках истины бойся солгать, а в стремлении к добру растоптать человеческое достоинство.

Снова партсобрание. Что это? Почему они у нас так проходят? В чем дело? Как мы принимаем новых членов? Что это — так должно быть или это недопустимо? Над этим надо крепко подумать и еще над многими другими вещами. Может быть это естественно? В этом не должно быть никаких сомнений и неясностей. Это самое страшное, что может быть — неясность в этой области. Надо изучать.

Сегодня был с группой у Оли. Очень понравилось. Квартира со вкусом. Книжные полки. Очень понравились репродукции. Особенно интересно было посмотреть Дали. Необычно. Вообще прекрасно. Потанцевали, было какое-то вино. Хорошо. Сегодня суббота и можно было себе позволить. Спорил пропагандист со священником. Бог есть — писано в одной книге. Бога нет — в другой. Они протянули друг другу руки и пошли в кафе. Спор бесполезен. Это рассказал нам дедушка Оли.

Сейчас звучит мелодия Вивальди. Прекрасно.

Едем в Коломенское.

Были в Пушкинском музее. Понравилось очень. Все.

Купили билеты на Испанскую выставку.

Есть идея написать нечто про наш университет. Что то получится? Идея хорошая. Подумать надо.

Но ведь я ничего не знаю. Очень плохо.

Известно, чем выше человек стоит над людьми, чем больше он делает, тем больше он может обливаться грязью отдельными мелкими людишками.

Неуправляемый контекст.

Скучаю .... (Не разб) на “Царскую невесту” в КДС. Удивительно! Праздник для души. Искусство в полном смысле этого слова. Сам дворец оставляет приятное впечатление. Хорошо на душе. Отдохнул. Приятно. Словом, сплошные приятные эмоции.

 

12 ноября 1980 года
Начинаю свою третью по счету тетрадь. Именно в данный момент трудно написать что-либо путное, эдакое торжественное, возвышенное, соответствующее началу. Просто хочу сейчас сказать, что все нормально (“все в пучке”, “все в стволе”, “все шарманисто”, “вписываюсь в структуру”). Немного лучшее настроение, чем обычно, т.к. сегодня добился больших результатов в Английском, чем обычно. К сожалению, времени мало свободного, и вести эти записи поначалу будет трудно.

I go to the People"s Friendship University named after Patrice Lumumba.

 

14 ноября 80
Сегодня утром за мной зашел Сергей — мы с ним в одной группе учимся — и мы отправились к кассам Пушкинского музея брать билеты на “Испанскую живопись”. В очередь встали где-то в пять часов, билеты взяли в 12 дня. Сейчас пообедал, английским лень заняться, думаю, как бы поспать, но, видимо, не удастся это дело провернуть — скоро придут с занятий мои товарищи по комнате, спать мне не дадут. Вечером секция карате. Сейчас бесполезно трачу время. Дело в том, что очень устал, пока стоял за этими билетами. Вот ведь какое дело — чтобы сходить посмотреть какое-либо интересное явление в искусстве, необходимо поработать ногами, в очереди постоять, намучиться. Да, наверно, так и должно быть, нечего плакать, надо вспомнить паломничество в Мекку, в другие священные места: езда в те места на каком-либо транспорте, кроме своих двоих была кощунственна. Много веселил нас (мы были вчетвером в очереди — я, Ваня, Сергей и Леонид — давали на руки до четырех билетов) Ваня. Вообще, это не такой беспутный человек, каким он кажется снаружи, мне видится в нем что-то интересное, хорошее, которое он по молодости своей стесняется открывать людям, не торопится показывать каждому человеку. За его мальчишеской удалью, бесшабашностью угадывается богатая натура. Сергей — да, но я не закончил мысль по Ване. Джоном мы его зовем с легкой руки our teacher. Сегодня в очереди он декламировал стихи так, что вокруг все помирали со смеху — он это может. Когда раздали талоны на очередь, мы пошли позавтракали и разошлись кто куда до двенадцати. Леопольд отдал свой талон Сергею, чтобы тот взял на его талон билеты, а сам поспешил на занятия. Я побежал по магазинам, Сергей и Ваня — пить пиво. Когда к двенадцати часам мы собрались и подошла наша очередь, нам выдали билеты только на три талона, а талон Леопольда отобрали (тут мы сглупили сильно). Мы вышли на улицу — бесполезно было доказывать кассиру, что наш товарищ просто опоздал, что мы с одной группы и т.п. Правда, нам сказали, пусть этот товарищ подходит, ему дадут билеты. Мы вышли на улицу и тут совершили вторую глупость — взяли за Леопольда не товарища, а женщину, да еще и пожилую. Над нами только посмеялись. Билет та женщина заработала, мы же второй раз пытать удачу не стали, сочли, что билетов должно хватить.

 

15 ноября 80
21:50
Я уже два с половиной месяца учусь в Университете. Мне очень нравится учиться. Особенно мне и моим однокашникам повезло с our teacher. Her name is Людмила Викторовна. Это молодая женщина удивительно как подходит для учительницы. Сколько с нами надо терпения, выдержки, один Джон чего стоит! Мне она очень нравится. She is like me very much. Жаль, что скоро она уходит в декретный отпуск.

Сегодня и вчера пришлось порядком потрудиться на своем участке.

 

16 ноября 80
Сегодня Гена снова заходил ко мне. Гена — это комендант общежития, в котором я живу. Очень энергичный человек, способный организовывать. Да это не мудрено — ведь он уже кончает универ. Спрашивает ребят: “Откуда? Из Непала? Ну, как король поживает?”. “Нормально”.— “А как жизнь?” — “Нормально тоже”. — “Нормально? — переспрашивает Гена. — Король — это нормально? Я считаю, что это ненормально. Я скажу, что у нас в Советском Союзе — нормально, но в Непале — “so-so”, как говорят англичане, так? Признайся”. Ламе после недолгого сопротивления пришлось это признать. “Философию вам надо изучать, марксистскую”, — добавил Гена на прощание и вышел. А Лама стоял посреди комнаты и бормотал: “Да, мы будем изучать...” И долго еще потом, сидя на стуле, повторял: “марксистская философия...”.

Мне подумалось — да, действительно — есть о чем подумать, увидев это. И я вспомнил слова моего соседа по комнате, Бхану, из Индии, однажды брошенные им в минуту раздражения, когда он пришел из магазина: “Что это? В магазине нет хлеба, нет чая, что это за СССР? Ленин? — (он показал на портрет, висевший на стене). В ту минуту я растерялся, как растерялся тогда, когда один ливанец указал мне на очередь в столовой и начал раскрывать преимущества капитализма, при котором нет таких очередей. Я мог лишь слушать. Это ужасно, но нам, не бывшим за границей, значительно трудней приходится в таких спорах, чем тем, которые приехали в Союз — они могут сравнивать. Но я понял, что мне есть что сказать в ответ, что я, как и Гена, могу любого поставить к стенке, только надо учиться, учиться коммунизму, учиться идеологии.

Ведь что интересно, Гена не стал даже углубляться в дебри. Он лишь спросил — нормально или нет — и все. Оказывается, ненормально. И не нужны никакие дебаты из-за очередей, джинсов, и т.п.

И в этом нам нет соперников, противников, которые бы могли выбить у нас почву из под ног.

Сегодня я с мужиками утром, согласно купленным билетам, удостоил своим посещением выставку испанской живописи, помещенную в музее им. Пушкина. Еще одна такая выставка — и я больше вряд ли поддамся соблазну посещать их. Пусть читающий эти строки не усомнится в моих вкусах, они у меня достаточно воспитаны, но, будем объективны — я не нахожу знаков равенства между затраченным трудом на приобретение билетов и полученным от выставки впечатлением. Не вижу равенства, более того, мне странно... (тут рукопись обрывается, как иногда сообщается, и от этого веет некоей таинственной незавершенностью; но у меня обрыв просто от того, что больше не хочется и думать об этом, просто это ерунда).

 

20 ноября 80
Сегодня изрядно потрудился над своим Homework: где-то с трех часов до девяти часов вечера. Потом с чистой совестью отдыхал, правда уже не так плодотворно, как работал, но все же: сходил в душ, попробовал новую шампунь (около двух с половиной лет я не мыл голову шампунью), попил чаю, послушал музыку. У нас в комнате неплохая техника собралась: мой транзистор и “Маяк” и Ламина Вега-323. Конечно, это не “Романтика”, но все же слушать можно. Мне очень нравятся “Битлз”: “Don"t let me down”, “Come together” и другие песни, которые мне удалось записать, “Бони М”. Правда, записи не все удались, надо новую пленку. Да, но не музыка главное сейчас. Просто не стоит этим сильно увлекаться. Вперед, друзья, нас ждут великие открытия! Да, кончилось то прекрасное время, когда мальчишкой я мечтал о великих открытиях, о романтике высоких стремлений. Это прошло. Была армия. До армии был техникум. Жизнь сделала свое, не столько развеяла розовые мечты (она могла и просто их развеять, освободив обострившемуся взгляду перспективу движения), сколько испортила. Я не пессимист, я твердо знаю, что жить стоит, но (возможно, я не так сейчас излагаю свои мысли, перечеркнуть бы все это) правде в глаза смотреть надо: обстоятельства моей жизни сложились таким образом, что я оказался слабее этих обстоятельств. Неужели во всем следует винить армию? Но почему винить, а не благодарить? Разве не могу я с благодарностью вспоминать эти два года, которые навсегда останутся в моей жизни одними из самых ярких лет. Может быть, в горячке тех дней, в изнурительной работе, нервных потрясениях и сгорел я, сгорела моя мечта, моя идея об идеале? А ведь есть что вспомнить! Как здорово все было! Страшно вспоминать. Боже мой, как это прекрасно было.

И как прекрасно все будет!

 

20 ноября
23:45
Я думаю, что в некоторых вопросах нашей совместной жизни с иностранцами необходимо проявлять принципиальность.

 

23 ноября
22:00
В субботу поспешил к Тоне. До предела прочувствовал свой комплекс. Побывал вместе с ней в Универе на вечере. Больше смотрел, как она реагирует на все, чем по сторонам и на сцену. Спросил ее: “Веришь ли ты в любовь?” — “Верю” — был ответ. Весьма категорично. Видимо, любит, если верит. А я уже с потугой. Тяжко. Что за камень такой несу? А ведь чую, добром такое состояние не кончится. Наверное, ищу. Что ищу — непонятно. А вдруг найду что-нибудь. Только бы не запутаться. А ведь мне уже не 17. Пора бы уже и думать начинать, а не только искать, и пора уже точку иметь. Пока я ее не имею. Слабосилен. А тут еще английский, ...

Было в лесу изумительно тихо. Тишину акцентировал скрежет близкой вороны, которая удивленно посматривала на нас с ветки березы и изредка подавала вопросы: “Кто такие? Почему здесь? Что надо?”. А мы восторженно пялили свои глаза в нее, найдя-таки живое существо, и ждали, когда она замолчит, но птица точно завелась и остановить ее поток вопросов можно было лишь агрессией. Снежок, запуленный в нее едва не попал в цель, но она уже свалилась с ветки и махнув обиженно крыльями, улетела, но недалеко.

Джон легким нажатием пальца вызволил жало ножа из рукоятки и оно холодно сверкнуло в полумраке подворотни, и жертва его судорожно сжалась в комок у стены, жалостно заскулив, а Джон, увидев такую беззащитность, купил бутылку коньяка и чокнувшись с приятелем, закурил дорогую сигарету “Бронсов”, которую он достал по знакомству у одной кобылы, которая только вчера вернулась с пастбища, правда, еще тощее, чем была раньше, когда за ней охотился хитрый индеец Джо, здешний злодей, голова которого стоила на местном базаре 2 доллара, впрочем, никто и не собирался продавать ее, все ждали, когда она поднимется в цене, а жить становится с каждым годом все тяжелее и тяжелее, потому что проклятые китайцы все больше и больше размахивали кулаками, ведь знали, что земля не сможет плодоносить каждый год одинаково и ждали того момента, когда можно будет искупаться в озере Ван, знаменитом на весь штат своей способностью удерживать на своем зеркале любого человека, тем более, что в сущности, они были правы, ведь машин не хватает и приходилось играть в карты на деньги, тогда как холодильник давно уже не работал, а будильник вечно опаздывал будить дядю Сема в шесть часов, так что соседям не оставалось ничего делать, как только застрелить его из рогатки, тем более что для такого зрелища не надо было много тратиться: сад уже расцвет своими лилиями, и машина уже была на плаву, оставалось только закурить, что и сделал Джон, открыв бутылку коньяку, и, увидел беззащитность своей жертвы, которая сжалась у стенки, едва в темноте подворотни сверкнул холодным блином нож, который Джон вынул из кармана.

Однажды, глубоко задумавшись над правдой жизни, я решил написать про свою службу в армии. Ни для кого, для себя разобраться, в чем истина, в чем фальшь. Хотя я понимаю, что не все еще в жизни для меня открылось, но именно с этой точки — с точки зрения зеленого юноши (а ведь пора забывать про это — посторонние окружающие называют таких как я молодыми мужчинами) и будет ценна такая опись. Конечно, надо отдавать себе отчет в том, насколько сложна такая мысль в воплощении, но все же попробовать можно. А ведь я знаю, как трудно быть искренним даже с самим собой. Я попробую взглянуть внутрь самого себя и беспощадно, объективно дать оценку своим мыслям и поступкам. Пусть это будет проба пера. Если что-то и получится, т.е. будет получаться, я не буду кривить душой и начинать выдумывать идейность. Я понимаю, что стою в этом вопросе на не вполне понятной для окружающих позиции, но, если это — мое заблуждение, я найду себя на этих страницах. Итак, поиск — главное, что ждет меня в этой тетради.

Конечно, страшно пускаться в путь неподготовленным, лишенным каких-либо элементарных знаний о литературном творчестве, но пусть — это будет романтично. Так отправлялись в путь нищие философы. Они не обременяли себя вещами, шли вперед, не думая о своем пропитании — это их не пугало, они жили болью о идее, и это их хранило. Совсем не то — Аристотель, Сократ и др. древнегреческие и древнеримские апостолы философской мысли. Хотя нельзя отрицать их полезную деятельность, ну да что не поразмышлять на сытый желудок? То ли дело “нищий философ” — такую картину я видел недавно на выставке в Пушкинском музее. Бедный, мне его было жалко, нет, не жалко, я им восхищался. Не о хлебе насущном он думал, он был выше земных сует, им двигала ненависть к нечистоте человечества. Как еще мы далеки от идеала. Страшно подумать. Мы идем к своему совершенству, но этот путь очень долог.

 

27 ноября
“Советский ученый всегда уверен, что его открытия будут служить высоким гуманным целям” — Брежнев. Это прямое следствие того, что социализм и гуманизм — синонимы. Может быть, мои конвульсии, моя неуверенность — потому, что я еще не поднялся на ту высоту, откуда открывается великая миссия социализма, его справедливость, его будущее.

Завтра — легкие уроки, и я немного расслабился. Сегодня купил “Краткий словарь по философии” и еще книгу “А-Бомба”. Вчера немного покопал каталог нашей научной библиотеки. Есть много интересного. А our teacher сегодня нам довела до сведения нечто не совсем неожиданное, но интересное. Так что, по ее мнению, нам надо запасаться или искать нужную для самообразования литературу.

И еще подумал я сейчас, глупо ограничиваться, самоограничиваться одной областью человеческих знаний. Университет — вот место и время для полного, всестороннего развития интеллекта и знаний. В первую очередь — философия, история, культура (мировая и и., к., ф.). “Всегда кажется, что истина лежит за той гранью, которую преодолела самая гениальная человеческая мысль”.

Пластинка у нас стоит два рубля, в Индии — сорок пять рупий.

 

3 декабря 80
1. Уволен “по собственному”.

2. Сейчас был на постановке полусамодеятельной труппы.

3. Английский идет вперед.

4. “Атомную бомбу” прочитал. Много интересного. А ведь забывается трагедия, забывается.

 

4 декабря 80
Чай мне здорово придает бодрость, поднимает дух. Я понимаю, что все хорошо, что не деньги — главное, что можно получить многое и без них, лишь бы напиться горячего чаю с сушками и все будет OK.

А как же я люблю одиночество! Я не написал о случайном лишнем билете, приведшем меня в KДС на “Царскую невесту”. В этой опере Р-Корсакова не было известных мне сцен, и может быть, поэтому я не был в восторге. Но эта моя по сути дела первая встреча с большим сценическим искусством дала мне и еще неведомое мне доселе ощущение — трудно описуемое. Я ощутил себя поднятым на новую ступень своего духовного уровня, что-то непостижимо высокое вошло в мою душу и это чувство, видимо, уже никогда не покинет меня. Кроме этого, приятное впечатление оставил внутренний мир ДС. Это действительно дворец. К сожалению, я лишь мимолетом осмотрел, вернее, оглядел некоторые его этажи — я надеюсь в следующий раз специально для этого побродить по его залам. В общем, приятное впечатление.

Вчера была еще одна встреча — встреча с молодежной театральной студией. Ребята и девчата проиграли пьесу какого-то американского автора невысокого, правда, содержания, но со старанием; это было их второе выступление, и, видимо, у них все впереди. Разумеется, это другое искусство, отличное от того, что я видел в ДС. Но не стоит устраивать сравнения. Мне доставило истинное удовольствие присутствовать при такой непосредственности.

Идея пришла, когда просматривал указатель имен в философском словаре: а что если всех этих лобастых человечищ собрать в одну кучу — что у них получится? Вот потеха! Интересно. Let me see!

 

6 декабря.
Второй раз в КДС. Ощущение праздника. Многое я раньше упускал. “Легенда о любви”. Я очень рад.

Буржуазные идеологи не без основания кричат о том, что у нас есть давление на личность. Вот именно. Посещаемость различных мероприятий не обходится без давления и боязни быть заслушанным на каком-либо бюро за пропуск этого мероприятия: собрание, конференция, овощная база. И это у нас — практика. Конечно, общество наше заинтересовано в этих мероприятиях, почему же отдельные люди, притом большинство у нас отказываются это понимать?

Организовать семинары без преподавателя или с ним, но просто председателем. Демократично, без давления, беседуя, споря. Это — в идеале.

“Поднимись над суетой!..”

Попробуй, поднимись!

Мною выбран путь такой —

Без беготни не обойтись.

А если все-таки попробовать

Порвать все нити, и сначала.

Но я могу остаться один...

Можно считать достаточным для уважения учениками своего учителя его способность удовлетворять все вопросы учеников в данном предмете. Учитель должен знать все, он не имеет права без ущерба для своего авторитета не ответить на какой-либо вопрос ученика. Если ученик ищет ответ на вопрос у другого человека, не обращаясь к своему учителю, плохой, значит, этот учитель.

Вот ведь странная штука: Ну ладно, ехал домой в надежде обрадовать родителей, обрадоваться самому, увидеть друзей, но вот еду из дома, как всегда, заскученный домашними коллизиями. И ведь странное чувство — будто уезжаю от чего-то хорошего, и чувствую, всегда будет тянуть меня в Купино, в деревню, к родителям, вот ведь не жду от них ничего нового, интересного, и скучно мне с ними, а ведь тянет, тянет страшная сила.

Поляков его фамилия.

Если работа велась, то из головы.

Если не велась — то с бумажки.

 

10 декабря 1980
полчаса после полуночи.
Идей-то много, да нет времени на их разработку.

Получил письмо от Зайца. Она пошла ва-банк. Что ж, правильно; что-то я совсем забыл, с кем имею дело.

Настроение повыше среднего. Видимо, начинаю “вписываться в структуру”. И то ладно. Лишь качаю головой по поводу того, как хочется много записать, да опять же все упирается во время. Чудесно. Нет времени. Это прекрасно. Вспоминаю, как я раньше метался, в первые недели занятий. Сейчас же, кажется, нашел свое. Сидеть и заниматься. Чувство удовлетворения — великое чувство. (Не отрицаю и великое чувство НЕудовлетворения). Окружен отличными ребятами. Атмосфера великолепная.

С иностранцами...

 

10 декабря
Зашел разговор о Пугачевой. От нашей Таисии Георгиевны уже не в сюрприз слышать разные интересные штучки. Можно подумать, весь мир — бардак. А Л.В. надо жалеть. Иногда нам не хватает чувства такта. Огорчаем мы часто нашу Teacher.

 

11 декабря 80
Познакомился с одним парнем. Живет в 201 комнате. Увлекается классической музыкой, философией, социологией. Вообще развитый парень. Общаясь с такими, сознаешь свою тупость и приходишь к убеждению, что мало учился раньше и сейчас занимаюсь ерундой. Вместе с тем наполняешься энергией, хочется идти вперед, отбросив всю мелочь. Надо работать, надо учиться. Деньги — зло и т.д.

 

17 декабря 80
Сегодня провел партсобрание, побывал на ковре, вчера до 3-х ночи толковал со Славиком. Сегодня немного на себя зол, столько времени потерял впустую. Кроме этого, рассказал свой сюжет. Он уже думает об этом написать. Сегодня опоздал на занятия.

Славик выкладывал мне свои думы, я вспоминал свое время. Когда мне было столько же, сколько ему, мысли, оказывается, были точь-в-точь такими же. Интересно это. Интересно было слушать. Надеялся, будет что-то новое. Бесполезно. Все то же.

Но не это главное. Сегодня меня и некоторых моих товарищей предупредили, что мы можем остаться без стипендии.

Смотрел недавно “Спасите “Конкорд” и “Вестсайдскую историю”. “СК” — тут все ясно, но в “Историю” стоит заглянуть поглубже. Одно мне непонятно определенно — реакция наших зрителей на происходящее на экране. Все возможно, но смех... Смех — это страшно. Кроме этого был на балете “Легенда о любви” в КДС.

 

24 декабря 80
Сегодня сделал себе еще один праздник — был на Москвина,3. “Живи и помни” — это то, о чем надо поразмышлять.

Остальное — будни, хотя в каждом их часе — свои прелести, иногда трудноуловимые. А в данный момент паршиво: утомительно слушать индийскую музыку, которую мои друзья беспрерывно крутят. Когда изо дня в день слушаешь это, похоже на испытание нервного аппарата. Стараюсь держаться. Я не имею ничего против своих друзей и вполне их понимаю, жалко только, что они меня не понимают, да и невозможно понять то, что кому-то может быть противна индийская музыка, индийские песни.

Устал. Надо бы отдохнуть, да эта музыка... Впрочем, довольно об этом. Прочитал (пролистал) “Происхождение семьи...” Энгельса. Может быть, я не прав, но я не так себе представлял труд великого теоретика-классика. Да, впрочем, это не его работа. “Завещание Маркса”.

Сергей пишет, что родилась дочка. Забот прибавилось. Конечно. Закончил службу Николай Глушков. Тоже написал. Я же ленюсь ответить.

История, которую я хочу рассказать, не имеет в себе какие-либо элементы нравоучения, назидательности, урока. Просто случайно я увидел в жизни интересную картинку, которую хочу записать. Записать просто для себя, посмотреть, на что способен мой язык. Так сказать, проба пера. Возможно, для такого эксперимента нужно было бы взять сюжет более подходящий, но что делать, видал в жизни я еще немного, а что и видал, трудно уложить в короткий рассказ, такой, какой я в состоянии написать, не вредя своей учебе. А ведь мне нужно писать — это основное условие для творческой дороги того, кто мечтает быть мастером, стать мастером слова. Много в моих словах такого, что может быть с юмором и злостью использовано в упражнениях пародиста, да надеюсь, что это до его глаз не дойдет и поэтому буду продолжать дальше. Впрочем, довольно. Перейду непосредственно к изложению того, что я видел, что наблюдал, когда ехал в поезде “Ташкент-Москва”, ехал в столицу после двухдневного пребывания дома. Надо сказать, этот поезд не из лучших, в каких мне приходилось ездить, выбирать-то не приходилось. Мои родители вообще опасались, что билетов не будет. Так что — что имел, то и имел, жаловаться было нельзя. Сначала я примостился с боку в плацкартном вагоне, но там был маленький ребенок, который постоянно ревел. Я, заподозрив перспективу беспокойной ночи, решил переместиться в другое отделение, благо места свободные еще были. В одном из отделений сидел один парень, больше никого. Перенеся весь свой багаж на новое место, вынул английский и углубился в чтение. Точнее, не углубился, а сделал вид, что углубился. Я не любитель дорожных знакомств, да и вообще, необщительный человек, и надеялся, что таким же окажется и парень, сидевший напротив. Надежды мои оправдались. Наш с ним разговор заключался за всю дорогу только тем, что я попросил у него соли (мои, как это часто бывает, положили в мешок, казалось, все, только соль забыли), а он в свою очередь — посмотреть журнал (не помню уж какой), торчавший из моей сетки.

 

23 декабря 80
Сценка в университетской столовой:

— Дайте мне, пожалуйста, только рис!

— Что, кашу уже не хочешь?

— А какой это падеж?

— Бог всемогущ и всесилен. Так?

— Так.

— Сможет ли бог сотворить такой камень, который он не сможет поднять?

 

24 декабря 80
Подходит к концу и этот, 1980 год, 21 год моей жизни. Он оказался одним из самых напряженных моих лет, и оттого одним из самых замечательных. Помню его от начала до конца: коллизия с Толей (запамятовал его фамилию) в армии, даже помню самое начало этого года. Юра Боженов — дежурный по роте. Oh, dear! Как это было великолепно. Страшно жутко вспоминать — какое-то не мужское чувство приливает, умиление, наверное. Вместе с тем, на забываю трудности. Это все-таки здорово — армия. Никогда не забыть ее будни и праздники — это лучшие годы моей жизни.

Потом вступление в партию, увольнение в запас, экзамены, пора экзаменов (помню прекрасную тоненькую книжку под таким названием), поступление, учеба. Все это прекрасно.

Все чаще нахожу контакты со своими соседями. Если бы не их музыка, у нас были бы прекрасные отношения. Бхану, Лама, Кхан — один из Индии, двое из Непала — отличные парни, конечно, с особенностями. Сегодня, например, в соседней комнате двое латиноамериканцев не поделили что-то между собой и начали выяснять отношения с помощью кулаков. На шум мой Бхану вышел в коридор. Дверь в ту комнату была открыта: он и еще несколько любопытных уставились внутрь ее. Я смотрел и думал, что, видимо, ничего серьезного, раз они не препятствуют происходящему внутри комнаты, и продолжал писать. Однако усиливающиеся удары в перегородку заставили меня усомниться в безобидности происходящего там. Войдя в комнату, встал между дерущимися ребятами. Они разошлись без слов. Я тоже ушел к себе, оставив наблюдателей в обсуждении происшедшего. Честно говоря, я несколько был ошарашен невмешательством Бхану и других в эту историю. А ведь здесь кроется принципиальная струнка поведения разных платформ.

 

26 декабря
00:05 и 5 секунд
Прожит еще один день. Пошли минуты следующего. Вчера долго слушал Валеру. Вспоминал свои будни на заводе. А ведь это все-таки странно — вспоминаются дни и месяцы те, которые были отмечены большим трудом, сильным напряжением; а ведь трудиться и ставить себя под напряжение я никогда не стремился — жизнь заставляла. То же время, когда она не могла этого сделать и я, благодаря ее за это, праздно проводил время в свое удовольствие — это время ушло из памяти, ничего не оставив — да и бог с ним, с этим временем, лишь бы в будущем его, такого, было поменьше.

 

 

конец 1980 года