Побасенки новой россии

А МОГ БЫ И ДАЛЬШЕ ЖИТЬ…
(Побасенки Новой России)

ПОБАСЕНКА ПЕРВАЯ

Жил да был себе один мальчик. Не то, чтобы законченный дурень, но и шибко умным тоже не назовешь. Катался мальчик на красивой тележке, «иномарка» называется. А у другого мальчика тоже была иномарка, толькол еще красивее. Нашему мальчику завидно стало. Пошел он к тому, другому мальчику и говорит ему: «Слышь, братан. Продай мне свою иномарку. Я тебе за нее целый мешок баксов отвалю, потому как у меня этих баксов, как у дурака фантиков».  А тот ему вежливо так, культурно отвечает: «Вали отселя, козел». Заплакал  наш мальчик от обиды и пошел домой. Дома нашел свой детский конструктор и смастерил хитрую такую игрушку с часовым механизмом. И эту игрушку засунул он в иномарку тому мальчику. Игрушечка как бабахнула – и осталось от шикарной иномарки шиш да маленько. Обрадовался наш мальчик, в ладошки захлопал, на одной ножке запрыгал. Но тот мальчик тоже обиделся, разревелся в три ручья. Подговорил он одного злого плохого мальчишку, дал ему игрушку-пухалку и отправил его к нашему мальчику. Злой мальчишка подстерег мальчика у его скромненького, пятиэтажненького особнячка и из пухалки наделал в нем маленьких, красненьких дырочек.  Так и не стало нашего мальчика.
А мог бы и дальше жить.

ПОБАСЕНКА ВТОРАЯ

Однажды одного человека безбожно и нагло кинули. Он сначала долго не мог этому поверить, а когда, наконец, поверил, то схватился за свою  неумную голову и воскликнул: «Если бы я мог видеть все таким, какое оно есть на самом деле!» И слезы брызнули у него из глаз… Потом человек  быстро спохватился, боясь, что кто-нибудь услышит его глупые слова и увидит  его совсем уж глупые слезы, и поскорее успокоился, чтобы идти в банк… Однако, страх человека был не напрасным: его услышали. И нее кто-нибудь, а Волшебник. Не сказать, чтобы злой, но и не так, чтобы добрый. Волшебник, которому с утра удалось заключить очередную выгодную сделку с Дьяволом, пребывал в прекрасном расположении духа. А посему, услышав краем уха просьбу абсолютно незнакомого ему человека. Решил облагодетельствовать его. Взмахнул Волшкебник, как это и полагается, своей волшебной палочкой и торжественно поризнес: «Пусть то, чего пожелал сей человек, сию же секунду сбудется». И стал тот горемычный человечек видеть все таким, каково оно есть на самом деле. Пришел он на работу в родимый  процветающий  банк и ничего понять не может: шныряют вокруг макаки в дорогих костюмах, раскормленные хомяки деловито шушукаются по углам. А в  самом главном офисе, из-за самого большого стола из-под золотых очков топорщится свинячье рыло огромных размеров и, чмокая слюной, жует свой эксклюзивный галстук. Обалдел от такого человечек, кинулся в ужасе домой. Бежит по улице, а вокруг вместо людей бродят странные пресмыкающиеся, травоядные, земноводные и разные иные гады. Примчался человек домой, смотрит – вместо жены безобразное чудище с головой гадюки шипит на него.  Вместо детей мельтешат  под ногами какие-то непонятные, склизкие, хвостатые, постоянно вопящие: «Жрать,  жрать!» Глянул в зеркало, а там глядит на него печальная мартышка с большими ослиными ушами.  Взял человечек с горя и утопился в собственном сортире.
А кабы он был осторожнее в своих желаниях да не произносил бы их вслух – глядишь, мог бы и дальше жить.

ПОБАСЕНКА ТРЕТЬЯ

В одном городе был цирк. В цирке, как это и водится, был клоун. Как и все клоуны, он не то, чтобы  был горьким пьяницей, но выпить любил. Потому что так у него лучше получалось шутить на манеже. Клоун выходли на залитую светом прожекторов арену, играл на гармошке, кидался яблочными огрызками, визгливо кричал всякие гадости, скакал на граблях, терял штаны, дразнил верблюдов и делал всякие другие штучки, которые полагается делать клоунам.  А так как перед этим он еще и слегка выпивал, тот все эти забавные глупости получались естественней, а потому смешней. Зрители любили клоуна. Они громко смеялись и говорили: «Какой славный клоун, совсем как мы». Особенно смеялись дети. Однажды, во время особо праздничного представления, один акробат, прыгавший под куполом цирка, не допрыгнул куда положено и грохнулся вниз. А внизу был клоун, который накануне слегка переборщил с выпитым. Акробат  упал на клоуна и сломал ему шею. Зрители думали, что так и надо, и смеялись. Особенно смеялись дети.
Кабы клоун не любил выпить,  то он успел бы сориентироваться и отбежать. И убился бы акробат, а не он. А он мог бы и дальше жить.   

ПОБАСЕНКА ЧЕТВЕРТАЯ

Сторож картофельного склада Парашин очень не любил предпринимателя Изенштейна. Предприниматель Изенштейн носил дорогие костюмы, ездил на дорогой машине, кушал черную икру золотой ложечкой, пил французский коньяк и покупал себе артисточек, которых знала вся страна. Сторож Парашин носил  грязные обноски, ездил на трамвае, ел макароны алюминиевой вилкой, пил водку и любил алкашку Любку. И за все это очень не любил сторож Парашин предпринимателя Изенштейна. А Изенштейн не любил сторожа Парашина. Потому что считал себя очень умным, великим и дальновидным, а Парашина почитал за тупую, вонючую скотину. И не то, чтобы он был не прав, но Парашину почему-то было от этого обидно. В конце концов, он же не виноват, что родился такой скотиной. И в один прекрасный день этот антагонизм промеж них достиг своей точки критической. Парашин, выпив для храбрости водки, взял в руки ржавый топор и пошел разбираться с Изенштейном. А Изенштейн, хоть и думал прор себя, что дальновидный, не успел уехать в свою любимую «загранку», и поэтому топор Парашина разбрызгал его мудрые мозги по капоту  дорогой машины. И Парашин тут же начал жрать черную икру из холодильника Изенштейна, от жадности подавился и умер.
А мог бы и дальше жить.

ПОБАСЕНКА ПЯТАЯ

Иван Филимонович Сусликов был патриот. И не, чтобы он из патриотических побуждений убирал мусор на улицах, сажал деревья и кустарники. Нет, такими глупостями Сусликов не занимался. Выпив грамм эдак 200-300, он надевал старое, побитое молью пальто абрикосового цвета, порванную в двух местах кепку «Мечта оборванца» и шел на митинг трудящихся, где собиралось еще человек 20-30 таких же, как он, серьезных людей. Так он протестовал против «антинародного  режима», жидомасонов, молодежи и всего остального, что мешало ему жить. Еще он выражал солидарность с люмпен-папуасами Нижней Конголезии в их борьбе с междунаролдным империализмом. Такой вот это был активный патриот-общественник. Однажды, задорным весенним деньком, возвращаясь с очередного марша пустых ночных ваз, где Сусликов во всю мощь патриотической души выразил свой протест против чего-то там, он нашел кошелек. Правильнее даже не кошелек, а бумажник. Из настоящей кожи, с красивыми импортными бумажками внутри. С замиранием сердца Сусликов догадался, что это, верно, и есть те самые страшные «доллары», против которых он активно протестовал, про которые слышал и читал каждый день в местных и центральных газетах, но которые так никогда и не видел. «Вот повезло-то, вот повезло», - бормотал он себе под нос, прижимая к сердцу находку и пугливо озираясь по сторонам. С этого дня Сусликова как подменили. Он перестал ходить по митингам и маевкам и не пошел даже тогда, когда приехал его любимый генерал Лукашов.  Сусликов перестал даже молиться перед сном портрету лысого вождя. Целыми днями он сидел и смотрел на доллары, не веря своему сказочному счастью. Он не ел, не пил и в конце концов помер от истощения. Так он лежал под потретом вождя со счастливой улыбкой на морщинистом лице.
А будь он немного поумнее и не морочь себе голову разными бреднями, мог бы и дальше жить.