Дневники - 1989

запись прибл. 23-29 января 1989 года (поездка в Киев):
Ленинградские ребята на перроне.

Подошла: “Отдамся за так, все есть: хата, выпивка — за четвертак”. С ней – трое. А перед подходом ко мне она им говорит, на меня кивая: “Нет не надо, убьет!”

— Так не надо со мной разговаривать.

Очень чистый город Киев.

— Сучка, где же она?

Все-таки она добилась своего, я влюбился.

Тоскливо сейчас.

Она сделала все, что я хотел.

Ванна на двоих.

Неудобно, если со мной говорят по-украински, а я не могу ответить на этом языке.

Девушки вечером красивы.

Все прекрасно.

Сначала плохо – из-за нервов и неопределенности.

Басир – надо ругаться обязательно.

Алла Николаевна – молодец.

Фотографии в подземном переходе на Крещатике – с Достоевским и негативом – наши современники.

Дорога в пансионат – через лес.

Солдатик с девушкой в шубе.

Впечатлений много, но мало среди них новых.

Наташе о книгах по фотографии – надо делать поправку на идеологию, существующую во время издания. В отличие от (наверное) академических изданий.

— Какие у вас глупые идейные лица!

Карменсита ее зовут.

— Пойдем со мной в ресторан (ординатор Наташе – она рассказала).

Последняя ночь. Как она это сделала – только потому, что любит меня – как я ей благодарен и больше.

— Это хорошо?

— Это хорошо. И это плохо. Это здорово.

Лица ...ейской национальности.

Мне стали нравится ее глаза (не накрашенные).

Посетителю в кафе: “У тебя телевизор есть?”

Попробовал вечером зайти в “Метро” (неразборчиво) пописеть:

— Старик, обед, закрыто.

Меч и щит у бабы одинаковой высоты.

Хохлятские песнопения в ресторане после обеда.

М.Б. Режиссер пишет сценарий именно как подготовку к работе, но эта подготовка, записанная на бумаге, становится, тем не менее, хочет этого или не хочет сценарист-режиссер, литературным произведением.

В поезде: проснулись утром, чаю попили и нудятся.

Гоша – Боре: “Вот ты напился, и часть клеток, которые за талант отвечают, отключились”.

Без жестов и взмахов руками каждого Поэта надо сажать в тюрьму и давать ему только черный хлеб. Пусть он сидит там два-три месяца в году. Поэт.

Что такое – поэт?

Это преступник.

Или он стоит на пороге.

Его место – в тюрьме

или лучше – в могиле.

Перед Ольгой, после Ампилова.

Пальма

Про любовь

Девочка

Автобиографическая

Поэт

Я хотел удивить тебя…

Алтарь Врубеля. 4 картины. Золотой фон как бы вдали, а не плоскостной. Христос и Богоматерь сидят на мраморных сиденьях, а как будто на фарфоровых. У нее глаза — ужасные, и у младенца тож. Время потеряло бы, если бы не Врубель. Все остальное — бред.

28 февраля 89
Пора переписать все, что накопилось на листочках, причем черт его знает, с какими датами, прибл. с 1983 г.:

Убеждение — я не могу иначе. Стихи и песни Черкасов Вячеслав выступал лобастый. А у меня нет убеждений, потому что не могу их иметь, т.к. нет сил их защищать (или — потому что нет убеждений, а потому и нет сил, чтобы эти убеждения защищать?)

(предположительно 87-90, письмо с Волги)

Я не могу писать тебе письма

Я коверкаю истину

Нормально,

Только когда я с тобой.

Леночка, здравствуй!

Так хочу поскорее уехать отсюда (молю бога, чтобы мать не увидела этих строк из непосланного письма).

Это — новая поэзия — смелая, непринужденная. В ней каждая строчка несет новый, как будто не связанный с другими строчками смысл (и это не так — каждая песня о чем-то одном и вместе с этим обо всем, что мы сами не можем выразить так сами, но это — вокруг нас. Кино, Наут.-Помпилиус.

Я выхожу утром из дома, оставляя ее одну и иду якобы в магазин, хотя иду к Лене и надолго. И мне не стыдно ее обманывать, ту, которая осталась в моей комнате и ждет меня. Мне не совестно ее обменивать, т.к. ее не люблю. Я знаю теперь, что люди не такие, какими я их вижу. Люди настоящие тогда, когда они любят. Все остальное — ложь, неправда. Если мне с кем-то плохо — это потому, что я не заслужил их любовь. Они не считают нужным быть со мной хорошим.

Ради бога, не говори слишком часто это слово "спасибо".

Один ее поцелуй стоит всех этих любовных "ласк" этих глупых коз.

Стам, первое отделение обл. больницы, Толик, салат, боже! — я возвращаюсь. Остреич, приходи с ней!

Посреди ночи будит меня старшина: "Гоша, вставай!" Я просыпаюсь и начинаю соображать — за что? На губу за что? Я встаю, одеваюсь. "Иди за мной" — заводит меня в каптерку, выдает два комплекта белья, мешок консервов, из оружейной выдает мой автомат, четыре рожка с набитыми уже патронами. Посадили в геодезический крытый ГАЗ-66: там диванчик, печка. Поехали. Переговаривался по телефону с кабиной, спал, ел... сутки едем, вторые. Приехали.

Революция сверху — по необходимости.

Почему бюрократы победят? Потому что они могут все потерять: они уже вкусили сладкие плоды своей власти и уверены, что это — лучшее жизнепроведение. А остальные не уверены — то, что они получат в результате борьбы — если они что-то получат — будет ли это стоить затраченных усилий? И вообще — эфемерность какая-то! "Чтобы жить лучше — надо работать больше". Ха-ха!

Я стал груб с людьми. Или — прям? Меня раздражают эти пустопорожние, демагогические речи.

Я чувствую как я глуп, когда ревную ее — ту, которую бросил.

Прибл март 1989
(с листочка)

Они боятся за себя, и за своих детей. Они стары — и если им уже нечего бояться за себя, за пенсию, за квартиру, они боятся за будущее своих детей. Их надо пожалеть??

А мы так и будем сидеть в болоте? И хлебать баланду из пакетов? И дрожать?

С чего начать? А с чего бы не начать, все закончится печально. А начинается все с того, что приспичивает. Не было бы начала, да горе помогло. Какое горе, вы меня спросите. Вы вообще любите к человеку в душу залезть, поковыряться там из любопытства: “А почему ты сегодня такой грустный? – спрашиваете вы с участием, и ждете, что человек вам ответит. Спросить легко, а ответить трудно. Мне, во всяком случае. Можно, конечно, придумать какой-нибудь шуточный ответ, типа: “А идите вы к чертовой бабушке со своими вопросами!” – но ведь чтобы пошутить, надо думать, надо напрягаться… А можно всерьез отвечать, что моя так и так, печенка болит или что-нибудь еще. Короче, надоело все.

Дубовик мне нравится. Она улыбается обаятельно. И тут же вспоминаю улыбку Лены…

Все творческие люди – внешне некрасивые, ущемленные в обычной жизни люди. Обладают комплексами, и эти комплексы возводят в степень своих способностей (Дурак я. Видел бы я Пастернака – не написал бы такого).

Полюбила меня Катя за мои усталые глаза

Разлюбила меня Света, и померкнуло пол-света:

Ни вперед и не назад!

Он решил, что лучше не говорить N. о разрыве с L., ведь он не любит N. А сейчас подумал, когда это написал, что может и сказать – ведь он не любит N.

Написать такую штуку: Схематизированную мою вселенную. Разобраться, что я есть и что мне делать.

Снимать на пленку только то, что уже видел, и что заинтересовало тебя и подумалось тогда – “вот это бы снять”

Quarrel with Jura is not quarrel, it was a fight at the end of which he got mad because he turned out to be weaker.

Why I decided to bring him down? Because he tried to do the same but first. I collected all my force and changed the situation. And stopped the fight only after his stopping resignation. And then, when he got up he sprang at me and I saw his face mad. I understood that he is weaker! And I should not make gooses angry.

Убил во сне троих. Не зря спал!

Матем. лингвистика. В конце концов, в нашем мозгу работают электрические и химические токи. Их же можно считать. Вот тогда все действующие науки можно будет считать науками.

“На дне” – изобретение Горького.

Все таки есть еще в жизни очень много занимательных вещей, ради которых стоит поломать голову. Вот например: бывают такие мгновения в жизни, такие состояния ума, когда кажется, что почти все для тебя ясно, наступает какое-то прояснение неба, и в то же время…

Наташа принесла хлеба. Потом мы – на улице, и Юра пинает этот хлеб с присущей ему дешевой наглостью, когда он выпьет. Меня это сильно задевает и я называю его на улице мудаком и требую сатисфакции. Тут Юра пропадает, но появляется его защитник – какой-то высокий щуплый парень светленький в сером пуловере. Я иду на него – он меня раздражает своей защитной функцией и тут— самое интересное (я вижу сон!). Я, прежде чем к нему подступиться, воображаю: “Что если я его возьму за уши?” И воображаю (во сне), как я его мордой вожу по сухой земле – ожесточенно. Я был сильно раздражен!

Она лгала на вахте, когда нас не пускали после кино. Тогда я подумал, что очень хорошо она может лгать – органично. (О Дубовик)

Рабство одних людей для других – начало нашей эры.

Рабство машин для людей – 21 век.

Восстания рабов.

Пришла Марина в гости ко мне. Мы закрылись, чтобы нам никто не мешал, устроились на моем лежбище и разговаривали по душам обо всем, поглаживая друг друга по разным частям тела. Светила нам настольная лампа. Много народу стучалось нам в дверь, но никому открывать не хотелось. Впрочем, “никому” — это слишком категорично. Я бы открыл трем-четырем человекам, если бы твердо знал, что это они стучатся, мои друзья. Я открыл бы даже Вере. Но все стучались без голоса и я отвечал, что никого дома нет и Маринка смеялась. И тут подался голос, но не за дверью, а за окном. Я – голову в форточку, а под окном стоит Володя. “Володя, прости, дружок” Заходи, заходи!”

Нет, не так надо писать. Все надо зачеркнуть.

Просто мне давно нравится Марина. А недавно она благополучно закончила свой последний роман и, освободившись, не стала иметь ничего против меня. Мне кажется сейчас, что она самая интересная девчонка из всех, кого я знаю в этом институте.

Нет, не так надо.

Надо маленькими рассказами.

Вот так:

Вера. Я. Володя. Марина. Что произошло в эту ночь.

14 августа 89
Снов не помню, но помню, что сны были. И только при чтении какой-нибудь книги мелькнет что-то из накануне увиденного сне – и все, только мелькнет, а что, не могу восстановить.

Волхонка, 14 – Пастернак жил? По Цветаевой – да.

15 августа 89
Светящееся ночное море. “Иди отсюда, животное” – во дворе г. Одессы. Напряженность воздуха в Кишиневе. Я видимо, никогда не женюсь. Мы с Паниным так по разному понимаем свое место в жизни и так прекрасно понимаем друг друга! Стоит в глазах: Шишкан бежит за нашим троллейбусом и машет, прощаясь, рукой. Поездка была удачной, она была полезной. Но куда же подевался Идиот-3 с венгерскими дневниками?

— Что за выходки такие, не женские?

25 год моей эры. 31 год моей эры (моего времени)

Исследование творчества А. Черкасова – капитальный труд.

Неизвестно какого года запись (черная паста, почерк с наклонного в начале записи переходит на вертикальный к концу ее):

Орел, или коршун (большая птица) завелась у меня дома. Она, оказывается, может не только говорить, но и рисовать. И болела и меня боялась заразить. А я не очень удивился, когда она могла говорит, а очень удивился, когда она рисовала.

На мою руку первый раз села, мне было очень хорошо.

Много людей, я в гостях в общежитии Наташи, и она нервничает, и я нервничаю. Первый (второй!) раз увидел во сне. А второй раз она просто игнорировала меня и мне было нехорошо. И я пошел в город, ночью. И познакомился с четырьмя людьми (это был французский город). И мне дали открывать барку с яблочным вареньем. А все ушли в дом, а я остался на пороге. И один выходит и говорит: "Почему... (в общем, что-то про мой внешний вид упрек сделал). Какие-то ребята заходили в комнату.

Кино еще смотрели в каком-то открытом кинотеатре и я садился в центре, а оказался на крайнем месте.

18 августа 89
Проза. Стихи. Песни. Фотография. Живопись. Кино. Редакторство. – не много, не мало. Из всех этих продуктивных видов моей деятельности редакторство журнала могло бы стать тем делом, которое наиболее бы полно вбирало в себя остальные шесть.

Идея: рисовать маслом на стекле. Но демонстрировать стекло оборотом.

Достоевского читать, Толстого – вредно для таких, как Юра. – да они их и не читают – никакой пользы от них – только сумятицу вносят в их практические умы. Они читают “Аптекаря” и т.п. – утилитарные вещи – учат как жить и не пропасть.

Рассказ генерала Мышкину о том, как он был в юнкерах у Наполеона и рассказ “Миль пардон, мадам!” Шукшина – плагиат???

Идея для сюжета: все свое состояние завещал врачу.

“I” английское в прописи — как “Я” русское.

“Он мне позвонит” (с ударением на второй слог)… — так и включить в реплику с ударением.

31 августа 89
Встреча с приятелями и опять — разговоры беспредметные и затухающие. Надо заниматься своим делом.

С Наташей два вечера, вернее две ночи проговорили до 4 утра. Хорошее время. Жалко, что нет диктофона.

Надо заняться Витебском – его людьми.

Вот был на днях у Глебова Александра. Позавидовал ему: в такой мастерской, какую он себе “оттяпал”, можно работать и творить.

На днях с Наташей мечтал: вот дали бы мне это крыло в общежитии – мне бы для жизни хватило: 8 комнат, туалет и умывальник. Спальня, комната для приезжающих гостей, библиотека и кабинет, 4-я – фотолаборатория, 5 – художественная мастерская, 6 – слесарно-столярная мастерская. Еще дофантазировался – построить эстакаду, чтобы на машине в коридор заезжать!

Что мне еще нужно для счастья? Видеомагнитофон с камерой, репортерский магнитофон, диктофон, электрическую машинку, фотонабор (камера, фотоувеличитель), мотоцикл, машину, и деньги для творческих расходов. Да! – компьютер!

Плагиат: взять какой-нибудь рассказ и переписать его с конца до начала (естественно, соблюдая грамматику).

Начать, что ли, давать уроки английского?

У меня есть стихи. Делать их на большом формате, с иллюстрациями, с графикой.

Надо изобрести так писать рассказы, как я это самое рассказываю своему другу, подруге, Наташе – вспомню, как мне это было приятно – рассказывать ей о чем-нибудь из своей жизни. Как это настроить себя – бумагу видеть как слушателя? Внимательного и небезразличного слушателя?

У Достоевского есть слово: конфидент. Вот бумага должна явиться конфидентом.

Мультфильм: Звездное пространство. Летит наш взгляд через него – в солнечную систему – к Земле приближается, над ней летит, в облаках, ниже, к домам городов, ниже, по улицам, ниже, к человеку – в глаз его залетает.