Сандал

Скандально насандалившись настойки из веточек сандалового дерева, я, будучи в одних сандалиях, начал чудить.
Огромные и страшные глубоководные рыбины, не обращая на меня никакого внимания, легко и грациозно летали там, где люди не имели простой возможности поплавать. Разогнав диковинных монстров, я, с чувством хорошо проделанной работы, присел на лохматый мхом камень и закурил. Как это здорово – курить на глубине в тысячу метров. Ни хрена не видно, холодно и тесно (давление), но впечатления незабываемые.
Большой, но какой-то болезненно-хилый кит с татуировкой на всё пузо: «Не забуду мать родную» поедал планктон, которого на километровой глубине – пруд пруди. Сначала я хотел дать ему пинка под зад, но, не обнаружив последнего, просто скорчил непростую рожу, от чего у него случился запор, и он, испросив у меня прощения, отлучился в ближайшую аптеку за пургеном.
Таксы и такси (уши по ветру, словно знамёна) сновали туда-сюда. Туда голимые. Сюда набитые до отказа. Водилам приходилось отказывать своим постоянным клиентам, не говоря уж о простых смертных, которых было большинство. Большевики з переляку взяли Зимний, три разведённых моста, телеграф, телефон, телевидение, телепузиков (всех) и напрокат проститутку Изольду Марсовну Подопристена, которая, оправдывая свою не экзотическую, но зато вполне городскую фамилию, ожидая клиента, стояла, подпирая собой стену.
- Лично мне больше нравится «Вам бы здесь побывать» или  «Обратная сторона Луны». А «Стена» чересчур уж надумана…
- Молодые люди, - прервала музыкально-критическую мысль новоявленного Артемия Троицкого (критик, однако) Изольда Марсовна, - не желаете ли поразвлечься? – и она с лёгкостью, присущей Игорю Кио, извлекла из холщовой сумки, татуированной изображением, отдалённо напоминающем группу ABBA, ящик портвейна «Агдам», - дёшево и сердито.
- Насколько дешево? – сердито поинтересовался один из молодых людей, которому на вид было далеко за семьдесят (а если заглянуть в его водительские права, то и того больше).
- У тебя, касатик, отсосу бесплатно.
- Нужна ты мне…, - старый красноармеец скорчил рожу, проглотившую лимон, - я об ентом, - и он указал указательным пальцем с грязным, нестриженым третью сотню лет, ногтём на ящик.
- Ну, я не знаю…, - начала набивать цену Изольда.
- Значит так, - в разговор вступил молодой и потому более наглый соратник старика по революционно-сексуальным предпочтениям, - мы конфискуем у Вас этот ящик.
- Но на каком основании?
- Именем революции, - сказал боец и игриво ущипнул старца за сухощавый зад, - Да и ты тоже пойдёшь с нами. У нас в полку ещё остались извращенцы, предпочитающие баб, - создавалось впечатление, что за светлое и счастливое наше будущее боролись исключительно голубые.
Через неделю дама для плотских утех рабочих и крестьян, ополчившихся на русскую буржуазию и в её лице – на весь белый свет, стала именоваться уважительным словом: «товарищ». А через месяц…
Муза революции – так окрестили товарища Подопристена певцы, художники, поэты и прочая творческая интеллигенция, примкнувшая к новому строю.

Ленин, сидя в своём скромном (сто кв. м.) кабинете, точил мандарьсины с бананасами и строчил апрельские тезисы, которые он должен был довести до революционно настроенной общественности ещё в апреле. Но всё, как-то было не досуг. А что до сук, сорвавших поставку партии кокаина («есть такая партия») от товарищей из Бразилии, то с ними разберётся металлический Феликс. Дзержинский, из всех музыкальных направлений, предпочитал heave metal, за что и получил революционную кличку «железный». Владимир Ильич принял на нос изрядную дозу марафета и теперь работал как проклятый. Работа спорилась. Слова – такие простые и необходимые трудящимся буквосочетания – сами ложились на бумагу и лишь потом пробирались в мозг вождя мирового пролетариата. Он писал, совершенно не задумываясь над содержанием своих каракуль (почерк у постояльца мавзолея был прекрасно скверным). Кто двигал его рукой – Бог или Дьявол – я не знаю, но отдаю предпочтение князю Тьмы, потому что Творец не смог бы так поиздеваться над Россией, распяв её на семьдесят с лишним лет на кресте иллюзорного светлого будущего (если, конечно, Ему не понадобился новый Христос).

«Ориентир на ориенталь», - сказал капитан судна и уверенной рукой направил корабль на восток, прямо в сердце бермудского треугольника, где тот довольно удачно исчез. Пропал. Растворился. Без следа, седла, суда и следствия. По законам военного времени. Война продолжается. Она никогда не заканчивалась. Мой организм ведёт отечественную войну с захватчиком Киром Всеобъемлющим, но делает он это как-то вяло, без энтузиазма…

Балаклава. Чем отличается этот город от Балаклеи? Наверное, только тем, что сандалить сандаловую я начал в Балаклаве, а очнулся в Балаклее… Под сандаловым деревом…

                20.08.01 г. Ялта.