Нужные вещи

НУЖНЫЕ ВЕЩИ

- Граждане, пассажиры! Не забывайте, выходя из вагона, свои вещи…- заспанно проголосила тетка-автомат на весь салон.
- Так-с, - искрой мелькнуло у меня в голове, - значит вот этот, да, да, который сидит напротив, курносый, рыжий и задумчивый, он мой и я непременно  заберу его с собой. А что? Зачем мне забывать свои вещи, самые милые и дорогие сердцу? Сейчас собираем узелки, укладываем быстренько багаж, его подмышку и двигаемся в сторону выхода – в метро, говорят, его, как счастья, не может не быть…
Я решительно встала. Как не странно, молодой человек проигнорировал скромное извержение Везувия и шумные аплодисменты, сопровождающие вручение «Оскара», - он неподвижно сидел, по-моему, дремал. Ему все по фигу, даже тот самый выход с охапкой счастья в придачу.
 Что-то он слишком заторможенный. Рубашку давно пора постирать,  штанишки погладить – видно, человек пару дней дома не был. Новоиспеченный новорусский бомж. Точно. Также точно и то, что бельишко у него, наверняка, наше отечественное – на лице написано «Служу дорогому Лужкову!». Господи, а кто у него поселился на лице? А, так это тонкие изящные морщинки, прокладывающие маршрут мудрым извилинам. Брови – как брови, губы как трубы, ротик как кортик. Ничего, волосы мы отрастим, брови можно выщипывать, губы подкрасить, пардон, какие губы, это же не я, а ОН!
Молодому человеку все также по фигу.  Не колышет его, что только что ему, по случайности, чуть не выщипали последние волосы на теле. Он спит, ай-ай-ай, разве можно так крепко и сладко спать в городском общественном транспорте? Он же ведь общественный. Спать со всей честной общественностью! Но мы отвлеклись…
Могу поспорить на 100 зеленых, что он самый настоящий меланхолик. Посмотрите на его нос. Самый ленивый и спокойный нос в мире! По вечерам, наверно, этот нос выводит погулять на поводке своего хозяина, причем тащит его за шкирку, они усаживаются где-нибудь под кленом или дубом, чтобы солнышко сильно не напекло, и начинают философствовать над жизнью своей, полной неожиданностей и сюрпризов в виде маленьких лесных жучков или завораживающих снежинок.  Или играют в какую-нибудь игру. Например, в прятки. Для него самое подходящее занятие. Нос прячется в крону дуба и начинает отчаянно чихать – ну, может, хозяин все-таки его заметит?
Что же буду делать я? Играть в прятки? Ну, уж нет! Не дождетесь ранней смерти юной девы…На улицу я его поманю во время ливня, конечно, он промокнет до нитки, будет пищать как мышка, а потом к-а-к завизжит! Образумится, милый мой. И тогда мы побежим домой, в камине заполыхают рыжие язычки, я буду долго-долго висеть на нем, массировать еще не развитые мускулы, старательно растирать их махровым полотенцем. Ему станет тепло. В душе. Дальше – вас не касается.
Но что это с ним происходит? По длинным ресницам проплывает три кита – три большие слезинки. Даже не верится, что он плачет. Ему стыдно и неудобно – вокруг ведь глазастенькая общественность, от которой все нужно скрыть. Поэтому и не открывает глаз, поэтому я до сих пор не могу разгадать их цвет.  Думаю, сейчас они серенькие вперемешку с грустью. А по-настоящему перламутровые, если, конечно, такие бывают на свете. Но если сие очи не отыщем,  мы сможем их просто изобрести. Неужели мы с ним не сможем создать, сотворить перламутровые глаза? Рук у нас четыре, столько же, два тела, две улыбки…
Пассажиров все меньше. Он все плачет. Кажется, что благодаря его слезам, со стенок нашего вагона тоже потекли струйки воды. Значит, плачем хором? Нет, не хочу. Здесь существует он и я. И будем плакать только мы вдвоем. Sorry, ребята. Здесь существуем мы. Мы – две очень нужные вещи друг для друга.
P.S.
- Девушка! Вы выходите?