Ринг

В метро я всю дорогу пытаюсь слушать плеер. Ничего не получается, никак не могу сосредоточится на музыке. Мысленно я уже раз двадцать успел выиграть и проиграть бой, но остановиться никак не могу, и, сняв наушники, начинаю прокручивать в голове драку в двадцать первый раз. Сумка оттягивает руку. Как бы мышцы не забились, зря не поймал мотор, пожадничал, хотя деньги сегодня будут, и можно было бы шикануть. Ну, вот и «Техноложка». На улице уже прохладно, и чувствуется, что будет дождь.
Подхожу к бару «TUNDRA», в котором сегодня мы даем представление, я и еще четверо парней из нашего клуба. Товарищеская встреча с другими такими же.  До начала боев еще час с небольшим. У стеклянных дверей, обклеенных афишами с дебильными щетинистыми физиономиями, меня встречает Лешка Фомин, наш штатный скоморох.  Аж подпрыгивает от нетерпения, завидев меня. Сейчас обрадует.
- Здорово.
- Здоровей видали. – говорю я.
- Ты точно сегодня дерешься. Вторая пара. С Козловым. Пять раундов.
- Уже расписали? – спрашиваю я.
-    Да. Список на раздевалке. Мне не повезло, я в пролете. – старательно разыгрывает разочарование Леха.
- Ты этого Козлова знаешь?
- Нет, но Вовка вроде знает, спроси у него.
Я киваю и захожу в бар. Народу пока мало. Зрители начнут собираться через час. Сейчас в зале из посетителей лишь несколько любителей поиграть на бильярде, да парочка за столиком у самого ринга. Парень, судя по всему, рассказывает, что в молодости занимался какой-нибудь страшной борьбой. Грузит. У девочки большие круглые глаза.
В охране какие-то новички, поэтому приходится назвать свою фамилию и клуб. Они спрашивают, где секундант,  говорю, что я один и прохожу к раздевалке, где уже кучкуются наши чемпионы. Как всегда, один с сошкой, а семеро с ложкой – болельщиков раза в три больше, чем участников. Самые храбрые в кучке, разумеется те, кто пришел просто посмотреть или секундировать. Сплошные рассказы о былых подвигах и предложения порвать «этих лохов». Пустой треп, словом.  Кто-то суетится с камерой, снимая нас, пока целеньких.
Разыскиваю Вовку. Говорят, что еще не приходил. Вот урод!  Как всегда хочется узнать о противнике как можно больше, желательно посмотреть на него. Всегда спокойней, когда знаешь что ждет.  Подходит наш главный экзекутор Андрей Валентинович. Вернее, Валентинович он только для молодняка, который сразу собирается вокруг него, заглядывая ему в рот и галдя, словно птенчики. Для меня, уже ветерана, он просто Андрей. Дожидаюсь, пока он разберется с молодежью, и только тогда подхожу.
- Привет, - говорит он, - как настрой?
- Боевой, - бодрюсь я. – Андрей, ты этого Козлова знаешь? Что за фрукт?
-    Лох. Полный. Провел четыре боя. Правда во всех выиграл, но только потому, что ему еще большие лохи доставались. Не переживай, сделаешь его.
-    Да я особо не переживаю, - лениво тяну я. Хрена лысого! У Андрея про кого не спроси – обязательно лох. – Сколько он весит-то?
- Да я точно не помню.
Андрей начинает скучать и примеривается куда бы слиться. Так, значит  парнишка тяжелее меня. Интересно, на сколько. Андрй пытается увильнуть от ответа, но я вцепился как бульдог. Наконец, он нехотя говорит, что разница пять килограммов. Финиш! В любительском спорте такой разницы в весе и представить нельзя – на ринге разница даже в килограмм чувствуется будь здоров, а здесь – пожалуйста, хоть десять. Главное чтобы зрителям это в глаза не бросалось, и бойцы были согласны. Ну, публике плевать, человек неискушенный разницу в пяток килограммов и не заметит, а боец… Попробуй, откажись, потом все, кому не лень, будут рядом с тобой, якобы невзначай, разговоры заводить о кишке, той, что тонка… Продолжаю вытягивать из Андрея словесный портрет юноши Козлова.
- Высокий?
- Да нет, пониже тебя, плотненький.
Это утешает. Если бы длинным оказался, было бы совсем кисло.
- Деревянный? – это о способности держать удар.
- Да не знаю я. Посмотришь. – говорит Андрей и куда-то убегает.
Посмотрю, посмотрю. Ладно, не отказываться же от боя. Тем более что деньги нужны позарез. Бросаю сумку в нашей раздевалке, пока еще пустой, – кто на улице, кто в зале, – беру бутылку негазированной минералки и выхожу к парням. Стою рядом пару минут, слушая разговоры типа:  «я ему в башню бац, бац, а он прет», потом отхожу в сторону, сажусь за свободный столик и начинаю бояться. Пока боюсь, пью воду. Все пьют, и все боятся... Воды перед боем нужно выпить как можно больше – во время драки организм здорово обезвоживается, сразу закладывает уши, начинает поташнивать, скорость и выносливость резко ухудшаются, короче, не человек.  Хорошо еще перед боем заглотить несколько таблеток глюкозы и витамина С. Все это у меня с собой, но с таблетками спешить не надо, потом, после того, как разогреюсь.
Ко мне подходит наш тяжеловес, мой тезка Костя Васильев. Сегодня его дебют на профессиональном ринге. Выступает четвертым, последним. Тяжеловесы всегда дерутся в самом конце. Вкусное не третье. И почему народу так нравятся  эти битюги, чего в них хорошего – ни скорости, ни техники?! Смешно смотреть, как Костя трусит. Молодой, здоровый и глупый. Подходит к каждому и говорит примерно одно и тоже:
-  Ну, ты как? Не страшно? Я драться то не боюсь, хрен с ним. Опозориться не хочу. Что-нибудь неправильно сделаю, стыдно будет.
Я про себя пытаюсь придумать, что можно сделать неправильно на ринге, кроме как подставить голову под плюху.
-  Ты сколько раз уже выступал? – спрашивает Костя и, не дожидаясь ответа, продолжает свой монолог храбреца. – Я на любительском то хорошо дрался. Но здесь дело другое, да?
Я киваю головой.
-  Вот, видишь. Говорят, что против меня какой-то Суметов, ты не знаешь такого? Нет? Никто не знает, значит - тоже новичок. Это хорошо. Только не опозориться бы… Как назло, ногу травмировал на прошлой неделе. Болит, зараза.
Ну эти штучки мы знаем! Нога болит! Как же! Обставляет жопу буйками. Почти все так делают. Перед самым боем, найти абсолютно здорового спортсмена невозможно. Все усиленно жалуются на здоровье, лазарет, а не бокс-бар, честное слово!.. Моя фишка – отбитая год назад печень. Но сейчас пускать этот козырь в ход глупо. Бой не очень серьезный, так что можно и понтануться, типа – я в хорошей  форме.
Не дождавшись от меня слов сочувствия, Костя бурчит:
-  Ну, ладно, пойду, посмотрю как там.
И, тяжело вздохнув, поднимается и идет еще к кому-то. Судя по лицу, говорит он то же самое. С-салага! Привел с собой двух малолеток каких-то, хочет показать, какой он герой. Ну-ну.
Я выпил уже полбутылки тепловатой воды, но этих запасов хватит раунда на два. Зрители начинают потихоньку подтягиваться – в руках программки, все с видом знатоков изучают бойцов, которые слоняются по залу. Едва заняв столик, все сразу норовят закурить. Во время боя курить запрещено, поэтому смолят как сумасшедшие, впрок. Скоро в зале будет не продохнуть. Вот черти, их бы на ринг, пусть попрыгают в этой атмосфере!
Развинченной походочкой подходит Серега Чернышков. Сегодня он будет секундировать. Это хорошо, секундант из него дельный, заботливый и внимательный. К его советам стоит прислушаться в случае чего.
Серега – восходящая звезда. Звездочка.  В иерархии клуба, которую ввел наш остряк тренер, Серега – лейтенант, первый, после самого Андрея и нескольких ветеранов, таких как я. Чернышков здорово заикается, говорить с ним почти невозможно, но на ринге парень хорош. Из всех средневесов, которых я знаю, он лучший.
- Н-н-ну т-ты как? Г-г-готов?
- Готов, Серега, готов. Ты этого Козлова знаешь?
- Н-нет, но г-г-говорят, что уп-п-пертый черт.
- Гут.
- Т-ты п-п-полотенце в-взял?
- Да, Серега, взял. Потом тебе отдам. Я второй парой, ничего не изменилось?
-     Н-н-нет. – Серега качает головой и уходит давать ценные указания подрастающему поколению.
Я смотрю на часы. Скоро уже должны начинать. Правда, приехали какие-то девочки из танцевального шоу. Сначала они  покрутят попками на ринге, а потом уже мы будем коленца выкидывать. Представление, мля!
Не спеша иду в раздевалку. Там уже не развернуться. Раздевалки маленькие - короткий диванчик, тумба какая-то, вешалка и все. Рассчитано на одного-двух человек, а нас пятеро. Но хоть две сделали, и на том спасибо. Каждой команде своя раздевалка, пропахшая «троксевазином».  Кто-то из наших дурачится с камерой, снимает нас без штанов, комментируя: «Вот они наши чемпионы!». Я предлагаю ему заткнуться и пойти погулять, – и так дышать нечем.
Быстро натягиваю трусы, набрасываю на плечи куртку от спортивного костюма и выхожу в зал размяться. Уроды-зрители смотрят на меня во все глаза. Раньше это смущало, потом привык, уже не обращаю на них внимания. В конце концов, нужно ведь разогреться человеку!
Заиграла музыка. Внимание почтенной публики теперь приковано к рингу. Туда неумело выползают почти голенькие девчонки.  Слов нет,  одни слюни! Но перед боем женская нагота как-то не воспринимается должным образом. Придется потерпеть до вечера, вернее, до ночи, хотя, тоже неизвестно как оно сегодня повернется. Немного огорченный, я застегиваю куртку, чтобы не остывать и иду в раздевалку – в зале сквозняки.
Костя Васильев отличился – напялил на себя какие-то пляжные шорты. Опытный Женька Волохов, которому тренер совсем недавно присвоил почетное звание «прапорщик», проводит с нашим тяжеловесом-недоумком воспитательно-разъяснительную работу:
-  Ты че? В атаке охреневший? Это ж профессиональный спорт, ты че, собираешься в этой порнухе на ринг выходить? Ты нас то не позорь. Че, нормальных трусов боксерских найти не мог?
Васильев сокрушенно мотает головой. Он осознал и теперь раскаивается. Женька удовлетворен и достает из своей сумки запасные трусы.
- На, держи. Только потом постирай.
У Женьки, которому наша тупоголовая публика дала кличку Аллигатор, нет переднего бивня. Выбили на ринге. Он около года ходил с дырой, и все его доставали с вопросом, когда он, наконец, вставит себе зуб и станет похож на человека. Женька терпел, терпел, но в итоге сломался под давлением коллектива и побежал в стоматологию. Там ему вставили белоснежный фарфоровый зуб, и к Волохову приклеилась внутриклубная кликуха "Белый клык". Сверкал своим фарфоровым великолепием Женька, недели две. В один прекрасный субботний вечер он отправился на дискотеку, с кем-то повздорил, и этот кто-то восстановил в Женькиной пасти статус-кво.  Женька – второй полусредний и дерется сегодня после меня.
Первым пойдет Сашка Смирнов.  В трусах, голый по пояс, он вызывает слезы жалости. Легковес и скромняга, Сашка невозмутим, как вождь краснокожих и тощ  как китайский кули. Завсегдатаи бара его любят. Он всегда показывает красивый бой. Сашка уже в перчатках и халате, готов к выходу.
Как всегда, не хватает раковин (особо одаренные называют эту полезную штуку «написьником»). Матерясь, устанавливаем очередность в использовании этого важнейшего средства индивидуальной защиты.
К нам заходит Андрей. По традиции – последнее напутствие:
-   Так, мальчики, не миндальничать. Порвать их на хрен. Саша, ты с Улукбаевым, сам знаешь что делать, уже дрался с ним, все правильно сделал, давай также. Костя (это ко мне), с тобой я перед боем поговорю, настрою. Прапорщик Волохов, не части в первом раунде, а то опять сдохнешь, балбес. Костя (к тяжеловесу), не волнуйся, у тебя два раунда, нужно просто продержаться, работай на ближней дистанции, все будет нормально. Все, мальчики, готовность номер один. Саша, давай на выход.
Смирнов берет капу и выходит за дверь. Мы вчетвером остаемся в раздевалке. Я начинаю наматывать бинты. Нужно поспешать, не торопясь – хоть Сашке работать пять раундов, все может закончится гораздо раньше, и я должен быть готов к выходу.
В комнатушке воздух вязкий от адреналина. Шуток уже не слышно. Если кто из своих и заглядывает в раздевалку, то только для того, чтобы пожелать удачи. Люди понимающие, стараются не мешать. Каждый из нас сейчас собрал вещи и ушел в себя.
Вообще перед боем лучше ни с кем не разговаривать. Настрой сбивается только так. Либо накрутишь себя до состояния тихой истерики, либо, наоборот, расслабишься сверх меры, начнутся слюни и сопли.  Короче, излишняя болтливость вредит. Мы это знаем и молчим, как партизаны.
За дверью слышится гонг и крики зрителей. Понеслась! Ну, Сашка, удачи! Нервный Костя то и дело выглядывает из раздевалки и ведет репортаж о ходе боя. Нам сейчас это не очень интересно. Но ему нужно чем-нибудь заняться, поэтому мы не затыкаем его, пусть щебечет, может полегчает.
Так, бинты намотаны, теперь бегом в туалет, потом глюкозу и еще немного воды.
Через несколько минут я в полном порядке, с перчатками на руках, сижу и жду своей очереди. Начинается мандраж, это хорошо, без адреналина в крови на ринге делать нечего, сожрут в момент. Главное, чтобы не зашкалило, хотя, «сгореть» уже не успею, времени слишком мало осталось. Подмигиваю Женьке. Он улыбается в ответ, и я не удерживаюсь, спрашиваю, когда он вставит новый зуб. Мы смеемся, немного дольше и громче, чем обычно. Крики за дверью стихают, и слышен, усиленный микрофоном, голос судьи.
Вскоре, появляется Сашка. Бровь немного поцарапана, но рожа довольная – уделал Улукбаева, второй раз подряд. Досрочно. Победа техническим нокаутом. Я быстренько жму ему руку, хлопаю по плечу - молодец Сашка! - и в темпе на ринг, народ ждать не любит.
Иду по узкому проходу между столиками и стойкой бара, стараюсь ни на кого не смотреть. Но шкурой ощущаю на себе оценивающие взгляды, кто-то меня узнает и желает удачи, я киваю. Мой угол сегодня синий. Там уже суетятся секунданты, Чернышков и Багиров, рядом стоит Андрей. Поднимаюсь по лесенке на ринг, Серега придерживает канаты, чтобы мне было удобнее. Ну, уважаемая публика, вот и я! Во всей своей красе. Сейчас буду доставлять вам эстетическое удовольствие, мля! Наши свистят и топают ногами, создавая вокруг моей скромной персоны нездоровый ажиотаж. Меня здорово потряхивает. Ничего, после гонга пройдет.
Новый взрыв эмоций у народа за столиками – в красном углу ринга появляется Козлов. Мы окидываем друг друга равнодушными взглядами. Эмоции показывать не принято. Мне становится немного легче: противник не так уж здоров, действительно ниже меня и с короткими руками. Начинает лысеть, лицо интеллигента в маминой кофте. Ну, лапушка, сейчас я тебя отрихтую… Главное, не подпустить тебя близко, здоровячек.
Пока рефери проверяет нашу одежку, Андрей, стоя около ринга дает ЦУ :
-  Значит так, я про него так ничего толкового и не узнал, поэтому, сразу не лезь, разведай. Работай на дальней, в ближний бой не суйся, спокойно, не нервничай, слушай мой голос. Давай, вспомни, каких мастодонтов уламывал, покажи, что ты мастер. Все, пошел.
Нас с Козловым рефери приглашает на середину ринга. Выходим, пожимаем руки. Пока рефери несет свою чепуху насчет соблюдения правил и просит нас показать красивый бокс, Козлов, как заведено, сверлит меня взглядом. Фигушки, я в эти игры не играю уже давно. Волевые качества бойца, его агрессивность, стойкость – все это, человеком опытным, легко определяется по глазам. Лучше заставить человека помучиться неизвестностью, обычно я встречаю взгляд противника только после начала боя, когда у него не остается времени на всякого рода подготовку. Иногда это здорово деморализует. Поэтому предоставляю Козлову возможность таращить на меня свои глазенки, а сам с интересом разглядываю бубнящего рефери.
Разошлись по своим углам, секундант вставляет в рот смоченную капу. Последнее «порви его». Гонг. Мы быстро сближаемся…
Я занял центр ринга, это хорошо, больше места для маневра. Работаю первым номером, стараюсь не подпускать противника близко. Жесткие прямые в голову. Двоечки – бам, бам, и ушел. Парень все время пропускает левую, и я  беру это на заметку.  Несколько раз он пытается подойти поближе, но я легче на ногах, и пока ухожу без труда, он же получает пару хороших встречных плюх справа. Нет, мальчик, все не так просто, как ты думал, я тебя уделаю. Злости пока нет, еще рано. Не спортивной злости, спортивная злость байка для ребятишек младшего школьного возраста, а настоящей злости, застилающей глаза мутной пеленой. Она придет чуть позже, но придет, обязательно придет. Вот тогда и начнется настоящая драка, то ради чего сюда приходят зрители, то ради чего сюда приходим мы… Плюньте молниеносно в того, кто говорит, что профи по-настоящему не дерутся, мол, шоу это все, работа на публику. Да, это шоу, не спорю… для тех, кто сейчас сидит за круглым пластмассовым столиком и потягивает холодное пивко, а для нас с малышом Козловым все очень даже всерьез, на несколько минут мы становимся настоящими врагами, без игры и без подделок… Гонг.
Я сижу на табурете, положив руки на канаты. Серега хорошо знает мои привычки, и сразу начинает обтирать меня мокрым полотенцем, Багиров протягивает мне бутылку воды и ведро. Серега почти ничего не говорит, значит все делаю правильно. Раунд за мной.
Отдых заканчивается до обидного быстро, снова гонг. Ему удается сразу же прорваться в ближний бой и навесить мне пару колотух. Отрываюсь от него, всем своим видом стараясь показать ему, судьям и зрителям, что удары плевые, мол так, погладил. Но внутри все кипит. Ну, держите меня семеро! Теперь все в полном порядке, теперь я готов рвать его. Иногда, даже нужно пропустить удар другой, чтобы завестись, как следует. Придерживаю себя, чтобы не выкладываться сейчас полностью, силы еще пригодятся. Но бой я почувствовал. Козлов, как баран идет вперед, но задерживается на доли секунды, видно побаивается, получает свою пайку и хлопает глазами. Главное не расслабляться, впереди еще почти четыре раунда. Я осторожен, как сапер на пастбище, левой-правой, ушел, левой-правой, ушел. Левой… Ах, хорошо вошло, Козлов аж глазки вытаращил. Публика аплодирует, спасибо, спасибо… уроды. Ну что, красавчик, не ожидал? Так то, знай наших.  Гонг.
Отдыхаю. Все-таки тяжеловато, не мальчик я уже, такой темп выдержать будет трудновато.
- Р-р-раунд т-т-твой. – говорит мне в ухо Серега.
Я это и так знаю. До умопомрачения, хочется пить. Полощу рот, немного помогает, но я знаю, что это ненадолго. Подмигиваю какой-то симпатяшке, что сидит совсем рядом с рингом, она машет ручкой мне в ответ. Эх, сейчас бы с такой лапушкой при луне прогуляться… Скорее бы все это закончилось, думаю я, услышав гонг.
Третий раунд точная копия первого и второго. Я уже слышу крики: «кончай его!» Как это ни странно, громче всех кричат женщины. Молодые холеные девицы – самая кровожадная публика, кто скажет что это не так, пусть сам выйдет на ринг и послушает их вопли. Я все-таки начал уставать. Тренер это видит, и я среди других криков разбираю его  голос:
-   Вторым номером работай! Вторым номером! Не надо серий! Встречай его правой! Правой встречай!
Твою дивизию! А я что делаю?! Только без толку. Парень и правда тупой. Раза три он пропустил такие колотухи, что у меня заныла кисть. Другой слетел бы с катушек, а этот, лишь чуть-чуть поплыл, рефери даже не стал открывать счет. Деревянный боец! Я пробую «дожать» его.  Сейчас одна атака может решить дело,  я прижимаю его к канатам, пока он не совсем оклемался и выкладываюсь почти до предела, до звона в ушах, обрабатывая его по всем правилам ближнего боя.  Козлов лежит на канатах, уйдя в глухую, удар за ударом я пытаюсь прорваться сквозь его защиту, ищу малейшую брешь, чтобы воткнуть туда хороший апперкот, который все закончит… Публика ревет. Я зверею с каждым своим ударом, я сжимаю зубы с такой силой, что кажется, вот-вот прокушу капу… Окажись у меня в руке нож, я, не задумываясь, пустил бы его в ход. Ну же, падай, сволочь, падай, ну, еще чуть-чуть… Но функционалки уже не хватает. Счастливчика Козлова выручает гонг.
Я хватаю ртом воздух. Ни мокрое полотенце, ни полоскания уже не помогают. Теперь придется драться только «на зубах». Начинаю жалеть, что так напрягся…Но и ты, приятель, не верблюд. Тоже устал, можешь не прикидываться бодрячком! Хрена лысого! После третьего раунда я веду по очкам, и если не будет случайностей, бой у меня в кармане…  Воли устоять у меня хватит, можешь не сомневаться. Ну,  еще чуть-чуть… Гонг.
К четвертому раунду голубчик Козлов раскачался. Правильно, терять ему уже нечего. Надо рваться вперед и завершить бой досрочно, что он и пытается сделать, причем, весьма настырно. Это его единственный шанс. Я пытаюсь бегать от него, но теперь он похож на обезумевшего носорога. Интересно, что ему сказал тренер? Наверное какие-то необыкновенно теплые слова. Они это умеют. Сам сколько наслушался! Козлов раз за разом, очертя голову, бросается в атаку, принимает пару ударов на свою бестолковую голову, прижимает меня к канатам и обрабатывает боковыми. Боковухи у него знатные. Прочувствовал. Губа у меня уже разбита вдрызг. Ну это дело обычное, главное не бровь и не нос, впрочем, гематому я тоже, кажется, заработал. Снова и снова я вхожу в клинч. Рефери что-то говорит мне, ругает. Да пошел ты! Ноги почти не держат. Если бы Козлов так повел бой с самого начала, мне пришлось бы хреново. Но сейчас, удары у него все же послабее, свалить меня будет непросто. Правда, с возрастом способность «держать удар» ослабевает, а я уже не мальчик и чувствую это каждый раз, когда его восьмиунцовки соприкасаются с моей буйной головушкой. Снова висну на нем, вяжу руки, изредка включаю левую, попадаю, зарабатываю очки. Это, конечно не удары, а так, поглаживание, но все же…  А он напористый парень, красавчик Козлов! Гонг.
Шатаясь бреду в свой угол и падаю на табуретку. Все, вилы. Мама, роди меня обратно! Тошнит, почти ничего не слышу, хриплю и тихо ругаюсь матом. Сильно болит голова. Похоже, здорово настучали по ней. Когда же это все закончится?! Серега мнет мне плечи и поливает водой из бутылки. Говорит, что все нормально, остался один раунд. Знаю, Серега, знаю… Сейчас встану, Серега, сейчас встану… Гонг.
Последний раунд почти не помню. Работал на автопилоте, ничего не соображая. Просто красная муть и все…  Только одна мысль, продержаться! Как сквозь вату слышу крики наших: «Концовочку! Концовочку дай!» Последние десять секунд, кажутся вечностью – я даю концовку, то есть все, что еще у меня осталось, вкладываю в последнюю атаку. Козлов отвечает тем же, она ведь ему тоже нужна, красивая концовка. Мы почти не закрываемся, просто колотим, друг друга, как попало, и я уже ничего не вижу и не чувствую – ни Козлова, ни ринга, ни криков, ни боли… Гонг.
Стою в углу, с меня снимают перчатки, вынимают изо рта капу, за ней тянется вязкая красная слюна. Я прошу воды. Все тело дрожит, хочется рухнуть на пол и лежать, не двигаясь. Андрей показывает большой палец, Серега и Багиров хлопают по плечу и улыбаются. Значит выиграл. Плевать. Главное, все закончилось. В голове тяжелым молотом бухает это замечательное слово: все, все, все… Теперь мне кажется, что бой длился лишь несколько секунд. Так всегда, готовишься бог знает сколько, нервничаешь, а потом, раз, и все уже закончилось. Один миг.
Нас с Козловым вызывают на середину. Что-то говорят, потом я чувствую, как мою руку поднимают вверх. Действительно выиграл. Плевать. Радость по поводу победы придет потом. Сейчас мне просто хорошо, можно больше не двигаться, можно пить…  Жму руки Козлову, его секундантам и рефери и, на ватных ногах, спускаюсь с ринга. По пути принимаю поздравления от зрителей. Особенно усердствуют те, кто ставил на меня.
В раздевалке плюхаюсь на диван и начинаю пить. Пью долго, захлебываясь и обливаясь. Как хорошо! Драться стоит не из-за победы, а из-за таких вот минут. Желаю удачи Женьке, сейчас его очередь пыхтеть там. А я буду блаженствовать здесь, на этом жестком диване, с бутылкой минералки в руках.  По-моему, ничего вкуснее негазированной «Росинки» на белом свете нет.
Чуть отдохнув, переодеваюсь и выхожу в зал. Усталость немного отступила и в крови снова играет адреналин. Хочется кричать, прыгать, дурачится. Теперь чувствую, что победил. Бой, конечно, пустяковый, рейтинговый. Ни славы, ни больших денег не принесет, но все же победа в драке, есть победа в драке. Наш далекий мохнатый предок еще жив в каждом из нас. Не все чувствуют его присутствие, но тот кто хотя бы  раз снял с этого клыкастого малого намордник,  знает – любая другая победа – чушь собачья, потому что не выпускает из нутра зверя. Только так, один на один, голыми руками, в кровь, пьянея от боли своей и чужой, превращаясь в самца, который сражается за течную самку – только так можно узнать настоящую победу, а главное – себя. Все остальное, те удовольствия, которые может дать цивилизация – шелуха. Стать на несколько минут животным – вот это настоящий кайф, потому что только так становишься самим собой. И теперь уже я  сам бешено ору Женьке: «Кончай его!».
Как хорошо!  Теперь я буду ложиться спать далеко за полночь - «рви его, Женька, рви!», я не буду считать углеводы, жиры и белки - «делай его, он твой!», я буду пить пиво и валяться после обеда на диване перед телевизором -  «мочи его, Женька!», буду внагляк хвастаться перед девочками, и они будут смотреть на меня большими круглыми глазами – «дожимай, дожимай, дожимай, козла!»… Черт, я, кажется, уже готов снова подняться туда…