Многоточия чуда

А всё, что не чудо – сгорит. Сгинет в бесчудесной стране. И вроде нет повода, и вроде нет желания, и вроде нет слов…

А всё, что не чудо –
Сгорит
И пеплом усеет летящим
Закатное солнце.
Над нами
Обеденным газом кружит
Несгоревшее чудо.

А грань между чудом-нечудом не видим, не слышим, не чуем… хотя, наверное, чуем. Человек должен заканчивать жизнь в состоянии любви или в состоянии, ощущении чуда. Любой конец хоть и покажется ужасным и безгранично опустошающим мир – любой конец можно будет отнести в разряд жертв во Имя…

Во Имя –
В Честь –
За ощущенье пика жизни
Все отдаются,
Не прожив и дня.

Горят руки, живущие в углу моей комнаты – это же не Чудо – это галлюцинация; горит лампа в люстре, оставляя после себя лишь желтоватый свет; горит сырой воздух – и это не Чудо; горит квадратное зеркало, только Чудо не ощущает горячего дыхания: Тления или Смерти… Но нет, только отражение лунного света на живых руках далёкого, но любимого существа, только горение, питаемое токами проводов, только зарево заката сквозь увеличивающие линзы увлажнённого воздуха, только отражение Всего в зеркале – ничего не сгорает – опять – галлюцинация. И счастливо на сердце, и горько – не горит, не сгорает моя жизнь в пламени Чуда, и Чудо – обжигающее и рвущее радостным воздухом лёгкие – не приходит…

А приходит ли Чудо?
Пешком ли?
Может, с птицами прилетает?
Вползает?

Как тут не вспомнить жизнь за стенами, жизнь за стёклами моих окон – и твоих… Рушащую надежды и возводящую башни безысходности, пахнущую мокрым асфальтом и небольшим количеством грязных, засаленных купюр, дышащую бурными сплетнями и обыденностью бесчудесных самоубийств, сверкающую блёстками ночных фонарей и лезущую тополиным пухом в нос, щекочущую пьяным воздухом радостей и жужжанием беззастенчивой в своих приставаниях мухи… Да, может Она и прекрасна, может Она и отвратительна, но я волен и ты волен жить Ею так, как ляжет десятикопеечная монета, как остановится шестигранная игральная кость, как выпадет число рулетки. Как не вспомнить? А Смерть, не она ли анти-Жизнь, не Она ли не-Жизнь, не Она ли Чудо?

Вспомни те тёплые руки
Что ласкали тебя вечерами
И под сердцем грели разлуку
Между разными Чудесами
…………………………….
…………………………….
Наши жизни распяты надолго
И неважно – Запад ли, Юг…
Важно то лишь, то лишь насколько
Ты почуешь тепло моих рук.

Скорее Чудо – жизнь, чем Чудо – смерть. Смерть – мясо и топор, не стоит поминать её поэмой, а жизнь – другая сказка, чудесно упорядоченная и закрученная в спираль, в орбитальность, в цикличность. И как ни обидно мне или любому другому живому существу -–я всего лишь. То ли звено, то ли молекула, то ли атом её бесконечного, бесконечно хрупкого и безгранично стойкого верчения, биения, пульсации. И не стоило бы льстить себе таким уничижением, если бы не Чудо, чудо того, что я об этом задумываюсь, что пишу об этом письма в бестелесное будущее, тогда как вокруг обеспокоены местью, ревностью, козами в огороде… Частые многоточия – признак придания многозначимости малозначимостям.

Стремглав…
Насилу догоняя…
Безумный день…
В плетении дождя…
Я перестал…
Я переставил…
Седые смыслы…
Молодого бытия…
Быть может нет…
Неверен путь…
Мне многоточья не помогут…
Попробовать – рискнуть…
Хоть раз…
Хоть вздох…
В глубокий омут.

А всё, что не чудо – сгорит. Разлетится пеплом по траве утренних рос, унесётся ветром в даль зарниц, рассеется восходом солнца – и жизнь будет продолжаться. Чудо…