Когда уносит крышу, крыши...

Куда уносит крышу…
(Хабаров)
vit_mil@mail.ru

     Это происходило в середине, мутных 90-х. Будучи студентом столичного медицинского института, я проходил практику в одной из столичных психиатрических клиник.
На дворе стоял душный июнь.
Время, когда хочется делать все что угодно, но только не сидеть в затхлой, пыльной комнате. Окна которой, в днесколько слоев закрашены белой краской, со временем посеревшей от скопившейся между стеклянными рамами пыли. Особый колорит вносили не менее серые стены, сохранившие местами изначально желтую окраску.   
Дернул же меня черт, ляпнуть профессору, что не все его пациенты в советские времена нуждались в лечении. Наступил старику на больную мозоль. В итоге успешно завалил сессию, в перспективе летняя пересдача, ну и эта гребаная летняя практика.
     Мой рабочий день начинался в восемь тридцать. Я стучался в окошко на входе для медперсонала, предъявлял временный пропуск охране. Облачался во врачебный халат и надевал дурацкие, местные тапки. Эти тапки, сделанные из кожи и подбитые снизу войлоком, обеспечивали достаточно бесшумное передвижение в стенах клиники.
На носках тапок белой краской, уже не в первый слой, было выведено слово «ВРАЧ». Только к концу первой недели я перестал шарахаться, от неожиданного появления своих коллег за спиной. Особенно меня раздражала их привычка, подойдя бесшумно сзади, положить на плечо руку, идиотское правило психиатров информировать о своем присутствии.
Больные, которые находились на стационарном лечении ходили в обуви типа кирзовых галош, выстланных мягким материалом изнутри, при этом громыхавших при ходьбе по деревянным полам так что, уже через некоторое время я мог по звуку определять, кто идет и за сколько коридоров от меня он находиться. На этих бутсах, так же белой краской были выведены номера отделений «1-М» или «3-Ж», что соответствовало женскому  или мужскому отделению.
Меня до сих пор мучает вопрос, если бесшумность врачебной обуви может и имеет под собой какое либо оправдание, то громыхание обуви пациентов абсолютно представляется мне бессмысленной нелепицей. Какой идиот, если захочет с тобой поиграть в прятки, не снимет эти галоши и не подберется к тебе босиком или в носках?
    Не хочу вдаваться в специфику отделения, в котором я стажировался, но то что люди там собрались интересные, в этом я уже не сомневался с первых дней. Вредный старикан, декан кафедры, влепивший мне эту отработку, с успехом выполнял данное мне обещание, сделать мою жизнь насыщенной и не скучной.
    Одним из моих подопечных был бывший физик ядерщик, в какой то момент не выдержавший накала своих позитронно-нейтронных баталий и достаточно серьезно поехавший  башкой. Я мог часами «наслаждаться» его логореей (словесным поносом), при которой одна  попытка врубиться в то что он хотел рассказать, со слов санитара Гоши - добродушного типа имевшего привычку опекать молодых докторов,  могла закончиться "сменой тапочек".
    Мы могли часами обсуждать идиотизм проходивших в стране реформ «ловя на лету мысли друг друга», но в какой то момент могло выясниться, что он имеет в виду реформы, которые проводят зеленые человечки захватившие землю 100 тыс. лет тому назад, при этом он абсолютно не шутил. No comments!
    Другим моим подопечным был Слава. Бывший эскулап, обладавший не дюжими познаниями в различных областях медицины, при этом напрочь потерявший интерес к тому, кто он сейчас. Использую все возможные уловки я пытался добиться от него зацепки в его прошлой жизни, о том когда у него могли манифестировать первые признаки его маниакально-депрессивного синдрома. Он чаще я получал ответы совсем не о том о чем спрашивал, да к тому же часто между вопросом и ответом могли пройти часы, а порой и дни. При этом, если его что то цепляло, он мог часами экзаменовать меня по специфическим аспектам ведения кардиохирургических больных.   
Ну и третий мой пациент, со слов профессора был – особый случай. Это был худой, не высокий парень, на вид около 17 – 22 лет, с коротко остриженными волосами. Его лицо и шея были обезображены шрамами от ожогов. Привозили его на беседы из буйного отделения, пристегнутого целой системой ремней к жутко тяжелой сидячей каталке. Бесцветные – серые глаза все время смотрели в пустоту. Мимика, движения отсутствовали в его мире. На все мои вопросы ответом была тишина. Почему он находился в том отделении, для меня было загадкой.
Моим летним заданием была подготовка к зачету. Для этого я должен был собрать анамнез жизни моих подопечных, описать психо – соматический статус, поставить диагноз, ну и соответственно описать принципы помощи – то бишь лечения данных больных. В целом мой труд к получению зачета, более менее продвигался вперед, во многом помогали в тихоря приносимые добродушными сестрами истории болезней моих пациентов.
    Но вот третий мой пациент, это была месть профессора за оброненную мной фразу. Все что я смог выведать у санитара привозившего его ко мне, это то что медперсонал за глаза называет его - Сашей, и ни кто не знает историю его появления в клинике.

Вся эта предыстория, имела лишь цель подготовить вас, выслушать одну очень странную историю. Услышанную мной из первых уст. При обстоятельствах которые на протяжении времени уже мне самому, кажутся плодом воображения моей порушенной тем жарким летом фантазии.
    
Саша.

    Первые несколько наших встреч, я безуспешно пытался вызвать хоть какую то ответную реакцию у него на себя. Длительные театральные монологи сменялись, да простит меня бог, непристойными плясками вокруг его кресла, под матерные песни. Я пускал вход всевозможные уловки, хлопки перед лицом, разбивание стаканов о стены. За стаканы мне влетело. Пару раз я даже щипал его, но абсолютно с нулевым эффектом. Тайком я приносил плеер (запрещенный в стенах этого заведения) и давал ему слушать разнообразную музыку, только раз мне показалось, что он стал монотонно покачиваться под Пинк Флоид, да и то недолго. Я часами читал ему вслух принесенные с собой книги, высиживать положенное время обязывал распорядок клиники. Однажды я принес мощные китайские хлопушки и осторожно подкравшись сзади, взорвал одну за его спиной, то что я увидел в его взгляде полностью убило желание повторить такой эксперимент еще раз.
Но черт возьми, это был ОСМЫСЛЕННЫЙ взгляд, разумного человека. 
    К концу месяца у меня были полностью закончены истории болезни первых двух пациентов, и почти пустая Сашина папка. Кроме дневников наблюдения, похожих друг на друга как близнецы, в ней был титульный лист с лаконичной записью - Саша.

    Начало того дня, когда я услышал тот рассказ, о котором пойдет речь дальше, ничем не отличался от предыдущих.
Санитар привез Сашу, и пристегнул его каталку к специальному крюку в стене напротив моего стола ушел, специальным ключом закрыв за собой кабинет.
    Из-за окна сквозь узкую форточку, пришлось для этого выбить в ней стекло, доносились звуки изредка проезжавших по переулку машин, да летнее щебетание птиц. На закрашенном белой краской стекле, плясали тени от стоявших под окном деревьев. Тишину комнаты заполняла суета нескольких одиноких, жирных мух.
    Банка из под колы, служившая мне пепельницей уже была заполнена наполовину. Моим занятием было строительство самолетиков, из чистых листов, не написанной Сашиной истории болезни, и продумывания плана завтрашней беседы с профессором. Судя по всему ожидать хорошего от нее не приходилось.
    Я уже всерьез задумывался об уходе в академ и связанные с этим перспективы. В общем, еще один потерянный день, постепенно продвигался к вечеру.
    Вчерашний день, я закончил в компании своего приятеля, учившегося чему-то во ВГИКЕ. Этот, достаточно душевный человек, глумился над моими проблемами и угощал весьма неплохим приобретенным по случаю планом. Воспоминания о вчерашнем вечере, напомнили мне, что на прощанье он оставил мне уже забитый косяк, который лежал в сумке в футляре от очков.
    Комната была прокурена уже настолько, что я не сомневался, что запах косяка вряд ли будет замечен местными аборигенами. На всякий случай, забравшись на подоконник, я решил курить в импровизированную форточку.
    После первой же затяжки, наступило некоторое умиротворение, «А в принципе, что я парюсь? Куча народу сидит в академах годами. Неужели потеря одного года так навредит мне? Да и потеря ли это?!.»
    После второй затяжки низкий, хриплый голос за спиной, разорвал тишину комнаты фразой:
    «Дай затянуться»
    «Все пи…, приехали, доучился психиатрии! Вот они голоса то! Ну е – мое ….» неслось у меня в голове.
    «Оглох что ли? Дай затяжку!.» Саша смотрел мне в глаза, абсолютно осмысленным взглядом человека, ждущего ответной реакции на свои слова.

………………………………………….

   Он очень осторожно, губами, припал к штакету и сделал бесконечно длинную затяжку. Спустя какое то время, медленно через нос выпустил два долгих шлейфа дыма, и откинулся назад, на сколько позволяли ремни. Затем повторил все с начала. Курил он не жадно, но жутко смачно. Косяк кончился, повисла тишина. Даже мухи на какой то момент затихли и не беспокоили эту тишину. И здесь Саша заговорил.

……………………………………………

Сашин рассказ.

(Что-то он недосказал замолкая на какое то время. Что-то я уже мог позабыть. Имена не изменены. Фамилий не было).

    Ему исполнилось пятнадцать, когда он с матерью переехал в Москву. До этого они жили в небольшом городке на дальнем востоке. Отец пропал в тайге, за год до  их переезда, он был геологом. Его друзья считают, что он провалился под лед. Мама работала в учителем английского, в местной школе.
В Москву они приехали к маминой сестре, жившей после развода в трехкомнатной квартире, в Сокольниках.
    Саша пошел в школу, заканчивать последний год обучения. В эту же школу устроилась и его мать. Отношения с одноклассниками не сложились, пару раз Сашу «прописывали» в классе. Закончилось все тем, что как-то после школы он подкараулил авторитета класса, и пробил ему голову. Тот загремел в больницу, и провалявшись там больше месяца вышел «улыбчивым парнем». Сашу долго таскали в ментовку, но не добившись ничего, а прямых улик не было, ограничились постановкой на учет в детскую комнату милиции. В классе, да и в школе после этого с ним больше не связывались.
    Получив кучу свободного времени, он предпочитал чтение коллективным тусовкам. Мама же, наоборот стала популярной личностью в школе, и даже стала заведующей. Именно этот факт, позволил ей в конце одиннадцатого класса отправить его по программе обмена на месяц, в английскую семью.
Поездка познакомила Сашу с тремя чудесными открытиями.
Во первых, он узнал что такое наркотики. Как оказалось, доступность недорогих наркотиков, в частных школах некогда великой империи, просто поразительная. Школьнику легче купить корабль хорошего пата (травы), чем бутылку пива.
    Во вторых он узнал на сколько бывает приятно общение с противоположным полом. С этим его познакомила Луиза, старшая дочь принимавшей его семьи. Толи ее, студентку одного из престижных колледжей, интересовало то как это делают русские. Толи сыграл ее временный разрыв с последним бойфрендом. Толи разница в возрасте, Саша был младшее ее на пять лет. Но в один из вечеров, когда они вернулись с вечеринки домой, она дождавшись когда все в доме улягутся, нанесла визит в его комнату.
    Шелест дождя, барабанившего всю ту знаменательную ночь по крыше мансарды, в которой отвели Саше комнату, создал тот приятный антураж когда все получаеться очень естественно и красиво. С той ночи это повторялось почти ежедневно.
    Ну и в третьих, он познакомился с персональным компьютером. И уже через некоторое, благодаря интуитивной сообразительности, владел им на столько, что написал весьма полезную программку для компании в которой работал папашка, принимавшей его семьи. И в знак благодарности, тот подарил Саше дорогостоящий ноутбоок при его отъезде на родину. А Луиза подарила последнюю модель роликовых коньков, в знак незабываемых для них обоих прогулок по ночному парку.
    По возвращению Сашу ожидало жаркое лето, совмещавшее в себе выпускные и вступительные экзамены. И так как его английский, был на достаточно продвинутом уровне, проблем с поступлением в институт иностранных языков у него не возникло.
    Сдав экзамены практически в начале лета, Саша имел достаточно много времени до начала занятий.
   
    Юна.

    На вступительных экзаменах он заметил одну девчонку, которая будучи уже студенткой, явно томилась своим участием в приемной комиссии.
    На вид ей было лет семнадцать. Но как она выглядела!!!! Полудетски – ангельская улыбка на удивительно изящном лице, невероятно контрастировала с голубизной ее глаз, и еще больше с явно натуральным цветом ее рыжих волос. Изящность движений ее женственной фигурки, с трепетным бюстом и стройными ножками заставляли мужиков разных по возрасту, и по положению пялиться ей вслед. Она предпочитала облегающие кожаные наряды, и достаточно агрессивно водила красный джипе Wrangler.
    Судя по машине, Саша понимал что шансов у него на то что бы обратить на себя ее внимание, у ниго практически нет.
    Экзамены уже закончились, и Саша заехал будучи на роликах, просмотреть списки поступивших. Быстро найдя свою фамилию, он уже собирался сваливать, как за спиной раздался звонкий голос, с легким прибалтийским акцентом который он мог узнать не оборачиваясь. Это была она:
    - Давно катаешься?
    - Полгода – смущенно ответил он.
    - Неплохо, для полугода – улыбнулась она в ответ,
    - может, составишь компанию? Я обычно катаюсь в парке победы. Там неплохой асфальт и много площадок.
    Еще не веря в удачу, он договорился с ней о времени и месте встречи и окрыленный успехом помчался отшлифовывать свой уровень езды, не хотелось выглядеть идиотом перед ней при первой встречи.
    Первой встречи?!  - только вечером он вспомнил что даже не спросил, как ее зовут!…
    Идиотом, тем не менее Саша выглядел. Каталась она просто Hi End класс. Она объяснила это – пятью годами занятий в школе фигурного катания при ЦСКА.
Нагонявшись с горок, и показав друг другу пару новых пируэтов, они поехали кататься на спокойные аллеи. Там он рассказывал ее где научился кататься, и откуда у него такие дорогие для Москвы ролики. Не будучи болтливым, Саша вдруг поразился открывшемуся у него дару красноречия. Он буквально открывал ей самые сокровенные детали своей жизни. Они катались, болтали, потом ели шашлык в одной из забегаловок.
    Все разрушил звонок по сотовому после которого, сославшись на дела, она стала собираться.
    - Меня зовут Юна – вдруг представилась она, - куда тебе можно позвонить.
    За целый день он даже не спросил ее об этом.
    - Юна!? какое необычное имя. – Он тоже представился и продиктовал ей свой домашний телефон, предложив звонить в любое время, и по любому вопросу.
    - Have you been use bank acaunt. When you have been living in England? (Скажи, а ты пользовался банковским счетом, когда жил в Англии?) – вдруг спросила она его на достаточно беглом английском.
    - Shure. I stil have some credit cards with me. But there is some problem to using it in Russia. Some store and restorants doesn"t accept it. (Да конечно, у меня пара карточек осталась, но тут беда с банкоматами, да и не в каждом магазине или ресторане ее примут) – перешел так же на английский он.
    - Но зачем ты это спросила на английском?
    - Да так, хотелось оценить на сколько твои слова не расходятся с реальностью.
    - Ну и как, оценила? – надулся он.
    - Соответствуют – засмеялась Юна, и наклонившись легким поцелуем коснулась его губ.

…………………………………
               
    Юна позвонила на следующий день вечером.
Утром они мчались на ее джипе в один из подмосковных дачных поселков. Она хорошо разбиралась в музыке, и подборка кассет в машине, могла впечатлить любого. Лихой стиль вождения, свидетельствовал о достаточном опыте, что мало вязалось с ее возрастом, да и внешним видом. К тому же в поездку она оделась как для выхода на теннисный корт, и Саше было чертовски беспокойно от вида ее стройных точеных ножек.
    Они продолжали разговор, начатый еще в парке. Юну явно интересовали вопросы, связанные с использованием кредитных карт, и методы операций с банковскими счетами. На его шутку – вопрос – «а, не хочет ли она ограбить банк?».
    Юна немного притормозив, заглянула ему в глаза, своими двумя бездонными озерками, вдруг спросила.
    - А ты бы пошел со мной грабить банк?
    В это мгновенье, что-то произошло в Сашиной голове, а жар охватил сердце. Как будто вся дальнейшая жизнь зависела от ответа на этот вопрос. Только за один такой взгляд, этих глаз он был готов на все.
    - Я готов пойти за тобой куда угодно. А ты?, ты возьмешь меня с собой? – скорее выдохнул, чем сказал он.   
Машина с треском врезалась в бескрайнее кукурузное поле. Несозревшие, зеленные  початки забарабанили по лобовому стеклу. Джип еще не успел остановиться, а их губы уже слились в одном затяжном поцелуе.

……………………………………….
   
    Это был бесконечный день, затем ночь и затем опять день…
Их тела, запахи, звуки ночи сплетались в одном безумном танце. Ласки то разгорались, так что им становилось тесно в просторной кабине ее джипа, то стихали как будто морская волна покидала берег, готовя силы для новой атаки.
Они буквально отключались дуг на друге, что бы проснувшись вновь наслаждаться объятиями друг друга.
Ненасытность ласк, подогревалась удивительной искусностью и нежностью ее тела, рук, губ. Временами, когда его напор ослабевал перед ненасытностью ее энергии. Юна, на какое то время останавливалась, давая ему передышку, при этом не прекращая скользить по нему то руками, то языком. И в какой то момент искра желания пробегала вновь по его коже, и вновь они сплетались в этом безумном танце.
    За полем, обнаружилось небольшое озеро, они купались ночью, чтобы освежиться и набраться сил. В багажнике у Юны, оказался запас провизии и огромный плед. Саша соорудил ложе из кукурузных стеблей. Теплая июльская ночь, ленивые языки пламени небольшого костерка, бесконечно – звездное небо были их свидетелями и друзьями.
    В перерывах между сном и страстью они рассказывали друг другу о себе, делились впечатлениями о жизни. Саша даже предположил в слух, что когда-то, в другой жизни они и были теми самыми Ромео и Джульеттой, так и не успевшими познать друг друга.
    Утром следующего дня, звонок по сотовому, разрушил рай этот рай. Юна сказала, что у нее есть не большие проблемы с дядей, и ей срочно надо оказаться в Москве.
    По пути в Москву, Саша почти всю дорогу молчал, и ласкал ее ноги, что в итоге вызвало еще одну остановку.

    Юна позвонила через день, и сообщила просто фантастическую новость. По делам дяди, ей срочно надо выехать в Сочи. Где в ее распоряжение будет предоставлен гостиничный номер, и она не представляет эту поездку без него.
    Несколько часов спустя, они уже проходили регистрацию на рейс по маршруту Шереметьево 1 - Адлер.       
    Еще в самолете, Юна прояснила ситуацию. У нее есть, очень – очень богатый родственник, тот самый дядя. Который в принципе, не стеснен ни в чем, и поэтому любые расходы на родственников ему даже в кайф. За что благодарная родня иногда, по мере возможности, оказывает ему различные услуги.
    В Сочи она должна была участвовать в переговорах в качестве переводчика. Займет это от силы часа 4, а пригласили на столько, на сколько она захочет.
    Все так и оказалось. По приезду в Сочи, они поселились в небольшом, но крайне комфортабельном отеле. Три дня практически не выходили из номера, даже еду им подавали в номер. Любые попытки насытиться, только усиливали общее влечение друг к другу. Юна, обладала просто фантастической энергией, и была весьма искусна в вопросах телесной любви, которые открывались ему все больше и больше.
    Только из принципа, что так не бывает, они решили сделать вылазку к морю, но обилие отдыхающих и нежелание контролировать свои страсти, достаточно быстро загнало их обратно в отель.
    После обеда ей опять позвонили. Вообще Саша заметил, что звонили ей редко, но как правило эти звонки были предшественниками их расставаний. Говорила она обычно отойдя в другую комнату, или на балкон.   
    - Ну вот пора отрабатывать отдых, – сообщила Юна, вернувшись с балкона.
    По тому, что она начала собираться, он уже понимал чем заканчивается вечер.
    - Не грусти, я постараюсь быть очень быстрой. Но что бы ты не скучал, пойди пройдись.
   Она достала несколько сто долларовых бумажек.
    - У меня есть деньги, мне хватит да и без тебя, честно говоря не в кайф,  - попытался отказаться он.
    - Ладно, кончай кривляться, – за этот вечер мне отвалят такую кучу денег, что это вообще не в счет. А если я буду думать о том, как ты без меня торчишь в этом номере, то мне будет сложно сосредоточиться, а это опасно для всего мероприятия, – сообщила она, оседлав его живот.
    Ее руки зафиксировали Сашину голову, а губы сорвали жаркий страстный поцелуй с его губ.

    Саша гулял по набережной. Пару раз, он даже искупался в море, которое вблизи видел чуть ли не в первый раз за все эти дни.
    Раз десять набирал номера их отеля, ответом были длинные гудки. Жутко не хотелось возвращаться в пустой номер. Когда он проголодался, то решил поужинать в дорогом ресторане, благо денег на ужин было предостаточно.
    Определился с выбором ресторана, помог пляжный бармен, который порекомендовал одно из лучших заведений города. С его слов там можно заказать, все что готовят в любой кухне мира.
    Саша поймал такси, и уже через несколько минут расплачивался у в хода в весьма фешенебельное заведение.
Здоровенный, швейцар в вычурном балахоне и шляпе, предупредительно распахнул перед ним дверь машины.
В следующий момент из раскрытой входной двери ресторана раздались частые резкие хлопки. А затем он увидел ее – ЮНУ?!
    Она выскочила из дверей ресторана, продолжая стрелять из автоматического пистолета с длинным черным глушителем, сквозь стеклянную витрину, которая разлеталась фонтаном на тысячи осколков.
    Одетая в кожанный комбенизон, в солнцезащитных очках она совсем не походила на то воздушное создание, что утром покинуло их номер. Но даже со спины он абсолютно не сомневался – ЭТО ОНА!
    В следующее мгновенье, или верней даже одновременно с этим, он увидел что «швейцар» только секунду назад расточавший улыбки посетителям, распахнул свой балахон и откуда то из за спины выхватил короткий автомат, и чуть присев он направил его в сторону Юны.
    В тот момент Саша просто срефлексировал на то, чем она стала для него за эти дни. Он бросился на «швейцара», до того как тот нажал курок. Но сходу налетел на удар ногой, который откинул его на пару метров назад, заставив распластаться на афальте. Когда он вскочил, ствол автомата почти уперся в его голову. Одновременно с этим он увидел как голова «швейцара» неестественно задергалась, и от неё отлетел фонтан кровавых брызг и мозгов. «Швейцар» обмяк, и его тело грузно шлепнулось на асфальт.
    Из ступора Сашу вывел крик Юны:
    - Х…ли ты встал, бежим – она поволокла его к дороге, в этот момент на проезжую часть перед рестораном выскочил джип. Обе боковые двери распахнулись, из них высунулись двое парней, который стали поливать из автоматов в пространство за ними.
    - Кто это? – встретил Сашу вопрос, и руки из джипа.
    - Это тот, о котором я вам говорила, – бросила на ходу Юна, кому-то внутри, влетая за ним в лоно машины. – И я абсолютно них… не понимаю, что он здесь делает…
    Ее слова потонули в визге колес, машина рванула с места, отбросив их на сиденья, и понеслась по городу. В следующую секунду, голова Саши раскололась надвое от удара сзади, и сделала дисконект с окружающей действительностью…   

…………………………..

    Очнулся он, по ощущениям, в каком то сене. Глаза и рот были замотаны. Руки и ноги туго связаны веревками. Жутко болела голова, последствия удара. Если бы не этот факт реальности, то все произошедшее перед рестораном могло восприниматься как кошмарный сон.
    И в этом сне была Юна. Саша попытался ответить себе на вопрос, а мог ли он ошибиться?, что все действительно сон, и что сейчас он проснется в своей московской квартире. И ему уже стало казаться, что и Юна это тоже сон.
Дальше больше, сон про стрельбу, был компенсацией той сказки, что приснилась ему про Юну. Тогда выходило, что он сдал экзамены и БАЦ, следующий кадр – лежит, непонятно где и как, и ужасно ноет от боли голова.

…………………………..

    Видимо, он проваливался в небытиё еще пару раз.
В очередной раз, когда он очнулся, руки были уже развязаны. Кто-то аккуратно освобождал его голову от скотча, хотя пару раз, он все же невольно вскрикнул, когда скотч отдирали от бровей.
    До того как он смог открыть  окончательно глаза, голос Юны сказал:
    - На, пососи это лекарство, оно от головы, только не глотай раньше времени.
    Рефлекс, он опять сделал то, что она сказала.
Но он точно понял одно, что даже если это сон, то он еще не закончился.

……………………………..

    Помещение оказалось конюшней.
Кроме Юны, и его самого, там находилось еще трое парней. Все были одеты подстать Юне. У одного из них, кожаный жакет не скрывал белой повязки бинтов на плече. Все разного возраста. Один из них судя по всему, был Сашиным одногодкой, другой лет на пять старше, самому старшему было около 35.
    - Что ты делал у ресторана? – спросила Юна, обрабатывая его голову, каким то раствором.
    «Да блин!, ресторан тоже не сон, так во что же я влип?» -  мучительно соображал он. Мозги начинали закипать от осознания того, что все произошедшее было на самом деле.
    - Кто ты Юна? Это те самые переговоры?! Ты на них, должна была выступать переводчиком? Ну и как они прошли? Ты осуществляла синхронный перевод или автоматический? - выпалил он, больше от бессилия что либо понять, и принять.
    Она встала с колен, и перевернув стоявшее рядом ведро, оседлала его перед ним.
    - Ты действительно хочешь знать, кто я? – спросила она, закуривая, - но тогда знай. Что когда ты узнаешь правду, тебе надо будет сделать выбор. И поверь мне, твой выбор должен быть предельно однозначен. Иначе мои компаньоны могут ошибиться и пристрелить тебя. Что лично мне ужасно не хотелось бы. Но даже я не смогу помочь тебе в этом случае.   
    Тон, которым она все это сказала, а еще сильнее взгляд ее замечательных голубых глаз, приобретший стальной оттенок, вдруг показали ему ту Юну, которую он совершенно не знал. Но это было именно тем, что изнутри перло из нее. Именно то, что делало ее такой независимой от окружающих, что не позволяло мужчинам оценивающе смотреть в ее глаза.       
    - Я не переводчица, я наемный килер, и это моя бригада. Вчера ты спас мне жизнь. Случайно, как мы все здесь надеемся…

…………………………..

Юна и ее команда. 

    Они «работали» вместе уже более трех лет. Они не состояли ни в одной из бандитских группировок. Работали только на заказ, и только по особой рекомендации. Все переговоры с заказчиками осуществляли анонимно, посредством интернета. Они были абсолютно самостоятельны в выборе тактики, и стратегии своих действий.
Ее команда, а она была боссом, состояла из троих профессионалов.
Двое, Кирилл и Стас, прошли афган, и кое какие другие горячие точки. Владели разнообразными видами оружия, а так же умели не плохо драться. 
У Стаса за плечами была судимость за драку, в которой он покалечил человека, наезжавшего на него с компанией сильно подвыпивших приятелей. Побег. Федеральный розыск. Жилистый, невероятно выносливый, овладевший в колонии навыками тэйквандо. Стас был профессиональным боевиком их группы.
Кирилл – крепко сложенный, мускулистый интеллектуал, после восточных компаний, долго валялся по госпиталям, пока не осознал, что он никому не нужен. Его детство прошло в детдоме, и он рано познал цену человеческой дружбы. Как-то после неудачного покушения, он целую ночь сваливал от погони, таская на спине раненого в ноги Стаса. Кирилл обладал невероятной интуицией, которая не раз спасала его и на войне, да порой выручала и сейчас, особенно когда они занимались этим бизнесом.    
Марат, самый молодой из всех них, в совершенстве знал компьютерные технологии. Профессиональный биатлонист в прошлом, на одном из соревнований он порвал сухожилие, после чего дорога в профессиональный спорт для него была закрыта. Диплом об окончании 8 классов, требовал возвращения на школьную скамью, что сделать в 18 лет бывает очень сложно. Одно время он перебивался случайными заработками, пока не устроился сторожем в одну из компьютерных фирм. После этого, днями и ночами благо дежурства позволяли, он погрузился в мир компьютерных технологий, осваивая самые передовые азы фрикинга и крэкинга. В один из дней в фирму, в которой он работал сторожем, ворвалась группа боевиков ФАПСИ. Моментальный обыск и допрос всех сотрудников ничего не дал. У спецслужб просто не хватило фантазии, предположить что взлом их компьютерной системы мог совершить рослый охранник, с простым деревенским лицом, и восемью классами средней школы, не могший связно даже пару слов на допросе сказать.
    Они встретились в тот момент, когда огромная, богатая страна делилась на мелкие вотчины. Позволявшие чиновникам которые оказались у руля в тот момент, отписывать себе целые губернии, отрасли, заводы. Платой за это воровство, были жизни восемнадцатилетних парней и коренного населения небольших но гордых народностей. Войны которые велись на ближневосточных и северо- кавказских территориях, выливались разрухой, голодом и смертями для одних и невероятно обильным денежным дождем для других.
Как грибы под Москвой, росли закрытые котеджные поселки, охранявшиеся чуть ли не полками. Та собственность, что скупалась за границей, соревновалась в роскоши с арабскими нефтяными магнатами. И здесь началось время второго передела, воры от чиновников стали понимать, что кормушка не вечная, а желающих присосаться к ней много. Началась война между кланами, война без правил и победителей, война за деньги. А войне нужны были боевики, не засвеченные ранее наемники, способные выполнить любой заказ.
    За четыре года они не провалили ни одного задания. Гонорары за их работу выросли до астрономических величин. Они никогда не парились моральными аспектами своей деятельности, считая что их жертвы знали на что шли. Да и жертвы порой содержали собственные службы безопасности, со штатом в не одну сотню головорезов.
    Среди их целей, как правило, были высокопоставленные чиновники, важные фигуры бизнеса, политики, шишки уголовного мира. Взявшись за заказ, они всегда доводили дело до конца, сколько бы времени на это не уходило, но ни разу не изменив взятым на себя обязательствам. Бывало, что очередной заказчик становился следующей их целью, но только после выполнения всех условий предыдущего договора.   Исключением в списке их жертв были только беременные женщины и дети.
    Очередную свою жертву они вели последние два месяца. Видимо произошла утечка информации от заказчика, так как цель почуяв неладное, окружила себя целой бригадой профессиональных телохранителей и металась по стране в поисках спасения. Но все же он допустил ошибку, расслабился и обронил по мобильному свой план борьбы с ними. Он решил сам уничтожить их, расставив сети из бойцов, и подставив себя в виде живой приманки. Так он надеялся остановить их охоту. Но его планам не суждено было сбыться, все его скрытые агенты, которых он заранее расставил  по приготовленным позициям – официанты и музыканты в том ресторане, были уничтожены до того, как он сам был свален двумя выстрелами в голову.
    Они просчитали все, кроме «швейцара» - он был козырной картой против них. Но Сашино неожиданное появление, смогло уберечь их от потери Юны.

………………………………

    Она рассказывала, все это не спеша, монотонно. Но именно, от простоты ее изложения и чудовищных фактов их биографии, болезненные спазмы начали сводить Сашин желудок. Он понял что все, что она рассказывает – правда. Как и правда то, что они не знают каким образом он оказался в том ресторане и что за этим стоит, так как понятие – случайность, просто не существует в их представлении об устройстве этого мира.
    Она не сказала ему только одного. То что лекарство, которое она ему дала от головы было наркотиком, «таблеткой –правды» -  экстази, убойным средством против лжи.
Голова уже не болела, Саше стало жарко, и он стянул летний свитер, который оказался весь в крови. За стенами пустой конюшни, шел дождь, и капли дождя рождали невероятной красоты мелодию не слышанную им никогда ранее.
    Они, отошли в сторону и о чем то спорили между собой, но Саша перестал воспринимать смысловую подоплеку фраз доносившихся до него. Только отдельные слова как стержни входили в его голову, и рождали там вихри разорванных мыслей в попытке понять, что-же с ним происходит. Зрение приобрело не виденную ранее яркость восприятия, он никогда не видел что бы солома была такой желтой, а кожа на шее Юны такой прозрачной и через нее были видны отдельные сосуды с пульсирующей в них кровью. Мышцы налились энергией, требовавшей выхода, иначе он стал подозревать, что они могу взорваться от нее. Он встал, поддавшись какому то порыву, и почувствовал облегчение от сделанного им движения. Дальше он просто стал двигать руками и ногами как заводная кукла, каждое движение приносило необъяснимое блаженство, он даже что-то говорил или кричал.
Вдруг откуда то из другого мира ему в голову воткнулся вопрос:
    - Ты меня, слышишь? – спросил очень знакомый голос, - ты можешь думать? Отвлекись от своего тела, посмотри прямо перед собой.
    Только сейчас Саша понял, что глаза его были закрыты. Открыв их, он буквально воткнулся в ее взгляд.
Все вернулось на свои места, он был в конюшне, Юна стояла передо ним, держа его за руки. И ее взгляд как рентген просвечивал все его мысли. При этом мыслей как таковых не было, все былые ценности да и все что он знал до этой минуты рассыпалось на миллиарды осколков. И все это как огненная лава праматери земли, плавилось и кипело в его голове. Хотелось зацепится, хотя бы за какую то реальность, и промелькнувшая мысль – а есть ли он на самом деле, – была оборванна ее словами:
    - Ты хочешь меня?
    - Я всю жизнь тебя хотел, – сорвалось с его губ, до того как он сам об этом подумал, хотя ему казалось, что в этом состоянии невозможно произнести ни звука.
    - Что ты делал у ресторана?
    - Я искал тебя. Я звонил в наш номер, тебя там не было. Я просто бродил по городу.
    - Почему ты пришел именно к этому ресторану? Он в другом конце города.
    И тут его накрыло, все встало на свои места, кто он, что он здесь делает, и как он оказался у того ресторана, все замкнулось. Все, что было в его жизни стало рациональным и сложилось, как в калейдоскопе в единую картинку.
    - Я люблю тебя. Я не знаю как я оказался там, но точно знаю что это должно было произойи, – его переполняла невероятно приятная энергия, в это момент он понял что такое вера, и это понимание объяснило ему почему он никогда ни верил ни в Христа ни в Аллаха.
    - Ответь мне, – спросила Юна, – готов ли ты на все ради моей любви? 
    - Да! 
    - Ты готов быть частью меня, моими словами, моими руками, моими мыслями?
    - Да! – я и был частью тебя всегда.
    - Готов ты умереть за меня? 
    - Да! – он не мог представить жизни без нее!. Страх смерти – последний рубеж жизни, как он считал, рухнул:
    И ВДРУГ САША ОСОЗНАЛ ЧТО СОСОТЯНИЕ СВОБОДЫ ТАКИМ ТОЛЬКО И МОЖЕТ БАТЬ. ЭТО КОГДА ТЫ ГОВОРИШЬ ТО ЖЕ ЧТО ДУМАЕШЬ. И ДЕЛАЕШЬ ТОЛЬКО ТО ЧТО ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ. А САМОЕ ГЛАВНОЕ ТЫ ОСОЗНАЕШЬ ЧТО ТАКОЕ ХОТЕТЬ БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ. И ЭТО ЖЕЛАНИЕ ЛЕГКО КОКУРИРУЕТ С ПОНЯТИЕМ СМЕРТИ.


……………..

    Бесполезно пытаться объяснить человеку никогда не видевшему воды, как люди плавают, и что они испытывают при этом. Так невозможно объяснить, да и нет смысла, несвободному человеку, что такое свободная любовь.
Они все любили Юну, это было тем цементом, той сутью связывавшей их всех вмести. Это было тем, что предопределяло их выбор, если жизнь предлагала выбор между ней и смертью. Этот выбор был предрешен, их сердца делали выбор за них. И наверное то был один из самых свободных выборов.
    Многим их союз, мог показаться уродливым и малопонятным, как могут четверо здоровых мужиков, любить одну женщину, при этом оставаясь друзьями. Так и для них познавших, что такое настоящая, свободная любовь было бы неестественным предпочитать условности искренним желаниям. Когда ты неосознанно выбираешь то что хочет другой человек, и ваше счастье от единения желаний вы еще и делите с друзьями, что может быть чище и прекрасней таких отношений. Такие понятия как ревность, зависть, самолюбие просто перестали существовать для них всех. Они любили жизнь и наслаждались каждой ее минутой. Они знали стоимость секунды, и ценили каждую из них проведенную вместе.
Только тогда Саша узнал истинную силу ласк Юны. Порой она дарила ему свою любовь одному, но это не мешало другим присоединятся к ним, тогда все смешивалось и они занимались любовью все вместе. Никогда не было такого, что бы кто то из них оказался обделен ее лаской, нежностью ее вниманием и энергией. Иногда они заказывали стайку, лучших столичных шлюх, чтобы повеселиться над девчонками считавшими себя знатоками в данном вопросе. Но и они терялись от той энергии которой обладала Юна. А игры, больше похожие на оргии, которые они устраивали в лучших столичных саунах поражали воображение, даже циничных всегда молчаливых банщиков.
    Юна умела отрываться. Они могли улететь на несколько дней в Амстердам, и не пропустить на своем пути, ни оного мало-мальски приличного заведения. Или уехать кататься на лыжах в Альпы, и долго потом старожилы делились историями о том, как могут отдыхать русские.   

……………

    Но Юна всегда относилась к развлечениям как только к части их жизни. В Москве, она настояла, что бы Саша все таки начал учебу в институте. Хотя это занимало кучу времени на его взгляд, и было абсолютно не нужной тратой времени. У него появилась машина, совершенно новый скоростной BMW, с отличной акустической системой. Права были куплены за пару сотен.   
    Он продолжал навещать маму, оставляя ей, немного денег. Как то раз Саша  купил ей очень дорогой подарок, на день рождения. Мама узнав о стоимости подарка вызвала милицию, опасаясь по ее словам того чем он занимается. Ему пришлось колоться участковому в фарцовке на Арбате. Уже на улице мент вернул ему протокол за две сотни баксов. Больше таких проколов он не допускал.
    Они тщательно следили за своей физической подготовкой. Активно посещали, различные спортивные центры, кроме тренировок занимались и специальной подготовкой, боевыми видами восточных единоборств, парашютным спортом, и конечно же тиром. 
    Но у всех была одна общая любовь к одной почти детской забаве. Они все любили катались на роликах. Особенностью их катания, было то, что они катались на крыше одной из московских многоэтажек, построенной  где то в районе восьмидесятых. Плоская крыша, с почти идеально ровной поверхностью, залитой слежавшимся в камень битумом, была прекрасной площадкой для скольжения роликов. А уровень сорокового этажа, с невысоким огораживающим площадку бортиком, заставлял кровь вскипать от выделявшегося адреналина. А крыша просто съезжала от наслаждения, от безумных пируэтов на такой высоте.

    Регулярным так же было посещение тира на даче у Дяди, а так же знакомство с невероятной коллекцией оружия собранного им.
    Дядя оказался в реальности Петром Николаевичем, он был братом рано погибшего отца Юны. Мама Юны умерла в родах ее сестры, так и не появившейся на свет. Он был единственным ее родственником и воспитателем с детского возраста. А так же весьма лояльным и  деловым человеком.
    Со времени как Саша стал полноправным членом их семьи, они выполнили два заказа. Первый был чиновником Центробанка. Они  убрали его после месяца наблюдения за его дачей.
    По сообщениям СМИ освещавших это событие, чиновник получил три смертельных ранения, два из них в голову. У него была небольшая пирушка по поводу подписания какого то очередного контракта, и в момент когда гости уже прилично поднакочались, в бассейн выпустили стайку молоденьких голых девчушек. Хозяин распинав охрану полез за ними. И в тот момент, когда он взгромоздился на бортик бассейна, его тело вздрогнуло несколько раз, и толстая туша шлепнулась в бассейн.
    Только тогда, когда они уже спустились по веревкам с деревьев и неслись к спрятанным в лесу мотоциклам, со стороны дачи раздался визг и крики.
    Это было Сашино крещение, и он даже был горд, что все три выстрела сделанные ими достигли цели.
    Второй заказ они выполняли в Югославии. Там пытался отсидеться один из коронованных авторитетов уголовного мира.
    Сухой поджарый человек, сел с двумя мордоворотами за столиком уличного кафе. Бал прекрасный солнечный день. И в его серых глазах, так и застыло удивление от того, что трое подростков проезжавших во всей роллеблайдной амуниции мимо, вдруг сорвали с плеч рюкзаки и не доставая из их оружия в упор расстреляли всю троицу. Минутой раньше еще один охранник и водитель, были прошиты выстрелами в запаркованном на соседней улице автомобиле.

…………..

    Следующим заказом должен был быть политик, занимавший достаточно высокий пост, в одном из скандальных политических блоков, и собиравшийся баллотироваться на предстоящих президентских выборах.
    Два месяца мы тщательно собирали информацию, отслеживали уровень его службы безопасности. Его пасли и оберегали, независимо друг от друга две государственные спецслужбы. На улице, дома, на работе он был практически не уязвим. Роль каммикадзе, так же не улыбалась им, оставалось ждать удобного случая.  И такой случай представился.
Перед выборами кандидаты всеми силами стараются, пройти всевозможные обследования своего здоровья, что бы в дальнейшем размахивать своими медицинскими справками в борьбе за вожделенный пост правителя. Видимо осознав, что этот кандидат может прорваться, на пост главы государства, спецслужбы затеяли возню в борьбе занять более выгодное место у его больничной койки.
    Этим они и решили воспользоваться. Уже был разработан план, была подготовлена медицинская униформа, куплен через подставных людей и соответствующим образом подготовлен реанимационный автомобиль для отхода. Даже были подготовлены все необходимые документы для выезда за рубеж, что бы залечь там, после выполнения заказа.

    За день до часа Ч, Саше позвонил Кирилл и попросил срочно встретиться. Он подъехал через десять минут, и без приветствия предложил прогуляться в парке.
    - Я отвозил вещи в камеру хранения, - начал Кирилл, - и совершенно случайно открыл сумку Юны. Смотри сам, - протянул он Саше два загранпаспорта.
    Не понимая до конца, зачем ему надо было копаться в чужих вещах, а потом еще и ставить об этом в известность его, Саша заглянул в паспорта. Один был с фотографией Юны, но естественно с другой фамилией. Другой, другой был с карточкой ее «дяди».
    - Ты на визы взгляни, – закуривая, обронил Кирилл.
Визы были открыты неделю назад, и совсем не в ту страну, куда по плану должны были они выехать. Да и дядя, не должен был ехать с нами.
    Когда ты занимаешься охотой на людей, сознание должно всегда работать на опережение, и не должно следовать каким либо догмам или эмоциям. Не надо было ничего объяснят, Юна –их кинула. Внутри была пустота, и впервые за все время знакомства безответный вопрос ПОЧЕМУ?
    - Остальным звонил?
    - Да, они будут через несколько минут.

………….

    Боль это не то слово, которым можно описать, то ощущение которое настигает когда теряется смысл всего того что сделано и для чего жил.
   Саша видел глаза двух мужчин, которые спустя несколько минут так же как он, придя к пониманию что такое измена, растерянно отводят их в сторону пытаясь справиться с пустотой в себе. С пустотой во всем. 
    Не договариваясь не о чем, они просто поехали на встречу с Юной, она должна была ждать их у себя дома.
Уже в машине, по дороге Саша осознал, как она изменилась за последние две недели. То что он списывал на усталость, недомогание все встало на свои места. Пустота и невероятная усталость переполняли его.
    Она все поняла, как только они вошли. Рефлекторное ее движение в соседнюю комнату, и четыре ствола уперлись в ее сторону. Невероятное зрелище, убивало своей необратимостью, еще сегодня милые, любимые черты на глазах превращались в чужие.
    Она опала в стоявшее рядом кресло и начала говорить, в комнате наполненной кричащей тишиной.


   «Дядя»  - был ее отчимом, который с двенадцатилетнего возраста, сразу после смерти ее матери стал сожительствовать со своей падчерицей. Она еще не успела свыкнуться с потерей мамы. А уже была погружена в мир насилия и бесправия.   
    Такой, какой они ее знали, сделали ее несколько проведенных с ним лет. Это он объяснил ей как нужно жить, что бы получать удовольствие от жизни. Как нужно презирать любые законы и приличия, что бы получать то что ты хочешь.
Ей приходилось согревать постели его партнеров и партнерш. Это он научил ее убивать, сделал из нее заказную убийцу в четырнадцать лет. Он поручил ей отравить его партнера по бизнесу.

    Последний заказ, который они получили, был настолько невероятно дорог, что исполнителей уберут в любом случае. «Дядя» сказал ей об изменении планов неделю назад, в тот же день она узнала, о своей беременности.
Они стояли оглушенные обрушившейся на них правдой.
    - Где тебя должен встретить «дядя»? – нарушил тишину Стас.
    - Через час после завершения работы, на его даче, но там будут люди заказчика, - ответила она.
    - Юна, но почему, почему ты не сказала нам всего этого раньше? – Саша впервые увидел слезы в глазах, вечно спокойного Кирилла.
    Она сидела, скрючившись в кресле, и беззвучно плакала…


…………..

    Юну они отвезли в аэропорт.
    Затем заехали в «ГАРАЖ» - потайной склад где хранилось оружие, и забрали все что могли увезти с собой. 
    В положенный срок, машина Юны подъехала к воротам «дядиной» дачи.
    Их было много. Первым умер Марат. Он умер мгновенно.
На ее джипе он снес декоративные ворота дачи. В следующую секунду, джип разорвало огненным облаком, попавшего в него птурса.
    Нас ждали.
    Марат был отвлекающим маневром. Той жертвой, которая могла дать шанс осуществиться этому дерзкому плану.
    Втроем, они заходили со стороны задних ворот.
    Кирилл оптикой расчистил проход, и прикрывал их с тыла. Его позиция на деревьях за забором дачи была отработанной домашней заготовкой.
    Гранатой, проделав брешь в заборе, Сашка со Стасом по очереди влетели во двор.
    Дом ощетинился, огненными дорожками автоматных очередей, сквозь приподнятые рамы четко визуализировавших позиции засевших там стрелков.
    Они практически снесли гранатами, из подствольных гранатометов, весь верхний этаж с сидевшими там. И мелкими перебежками от строения к строению продвигались к дому, поливая на ходу все вокруг, что хоть как-то двигалось.
    Сзади раздался крик-предупреждение Кирилла, о том, что их обходят и взрыв.
    У них была договоренность живыми не сдаваться, и боезапас обвязанный на каждом, имел детонатор в виде гранаты. Поднятая взрывом земля, вместе с потрохами тех, кто был рядом с Кириллом, долетела до дома. В стену перед Сашей шмякнулся мокрый шар, который когда то, был чьей то головой.   
    Метнув в окно полуподвала гранату, он отсчитал семь секунд, и когда взрывная волна пронесла над головой остатки стекла, и заволокла все пылью, метнулся в дымящийся проем.
В подвале нечем было дышать, гарь и запаха горелой проводки, раздирали хрипло дышащие легкие. В темноте в отблесках горевших стен корчились несколько тел. Не добивая этих, он метнулся к остаткам лестницы ведущей наверх.
    С улицы раздался мат Стаса, и непрерывный гвалт автоматных очередей. Вдруг Стас заорал так, как орут люди, осознавшие приход своей смерти, но не до конца согласившиеся с этим. Затем взрыв, стены казавшегося крепостью дома заходили ходуном. Горевший в коридоре до этого свет погас. На улице наступила парадоксальная тишина.   
    На втором этаже он нашел - «Дядю», тот сидел в кресле, голова неестественно свесилась на бок. Во лбу два ровных отверстия, затылок сплошное месиво костей, крови и мозгов.
    «Исполнителей такого уровня не оставят в живых».
Саша присел у стены в комнате, что делать дальше он не знал, они не верили что это может получиться. Висевший на нем рюкзак с взрывчаткой, стал давить неимоверным грузом, и он отстегнул его. Тот упал, грохнув о пол. Он встал и сделал несколько шагов к окну, скорей рефлекторных, из подвала валил дым и жар, от разгоравшегося там пожара.
В комнату, разбив остатки стекла, влетела граненая граната. Не задев его, она со стуком прокатилась внутрь комнаты. За ней еще несколько. Он даже не успел обернуться, когда сзади раздался взрыв. Последнее, что он запомнил, было то как его вместе с фейверком разбитого стекла вышвыривает в окно…

…………..

    Он говорил медленно, тихим, ровным голосом, я слышал каждое его слово, даже звук вдыхаемого воздуха перед очередной фразой. Иногда он останавливался, как бы погружаясь в воспоминания. Иногда жмурился, как от боли. Порой замолкал на полуслове, а спустя некоторое время с новой силой обрушивал на меня свое откровение.
Сложно теперь сказать, сколько длился его рассказ, план меняет ощущение времени. Закончил он совсем не задолго до прихода санитара.
    Больше я его никогда не видел.
Никому, то что я услышал рассказать я не решался. Слишком уж смахивало на второсортный боевичок, или бред сумасшедшего.
    Диагноз, который я поставил Саши – шизофрения.
    Зачет я сдал.
    Психиатром не стал.

…………………….

    Через три года я встречал приятеля возвращавшегося из поездки в Англию. Когда он вышел в зал из-за стеклянного коридора таможни, то был не один. Он помогал везти две огромные сумки девушке, выглядевшей до невероятности прекрасной.
    Невысокая, но с удивительно женственной фигурой, с детски ангельским  лицом, с копной невероятно рыжих волос.
Когда они подошли, на меня взглянули два бирюзовых озерка. За руку она вела трехлетнего мальчонку, до удивления похожего на нее. 
    «Моя соседка в самолете - представил он мне ее, – тоже русская. С очень красивым именем - Юна.»